Кто такой бобриков в песне нет молотов
Njet, Bobrikoff!
В начале XIX века Финляндия еще не имела опыта существования как самостоятельное государство, и находилась полностью во власти Швеции вот уже 700 лет. Но все когда–нибудь заканчивается, и, потерпев сокрушительное поражение от России в войне 1808–1809 годов, Швеция была вынуждена заключить крайне невыгодный для себя мирный договор, одним из условий которого была полная передача Финляндии в состав Российской Империи. И тогда наконец финны смогли вкусить самостоятельности: хоть формально Великое княжество Финляндское управлялось российским императором и его флагом был российский триколор, ему была представлена широчайшая автономия. Была у них собственная армия с особым порядком призыва, свое правительство, свой официальный язык и, позже, даже своя валюта. В общем, жили финны спокойно и хорошо, никого не трогали и отношения с большой Россией были дружественны, как никогда.
Но в конце XIX века политика России по отношению к Финляндии стала меняться. Российская власть боялась возможных сепаратистских выступлений, да и финская конституционная власть не очень хорошо смотрелась рядом с имперским самодержавием. Поначалу реформы были незначительные: не хватало инициативного деятеля, а у высоких властей были дела и посерьезнее. И вот, в 1898 году такой деятель появился.
Николай Иванович Бобриков сделал поразительную военную карьеру для тогдашнего мирного времени. Скажем, в 30 лет он уже был полковником, а в 39 — генералом. В 1898 году Бобриков был назначен генерал–губернатором Финляндии. И если раньше эта должность была скорее символической, то Бобриков развернулся на полную катушку. Для начала он разработал манифест, который фактически уничтожал автономию Финляндии, приравнивая ее к остальным регионам Российской империи, не обращая внимания на местную конституцию и органы самоуправления. Николай Второй одобрил манифест, и позже проигнорировал аж 500 000 подписей финнов к петиции о его отмене.
Среди финнов тем временем сформировались две примерно равные по силам политические группировки: «конституционалисты», недовольные проводимой политикой и требующие возврата к финской конституции, и «покладистые», считавшие, что подобные реформы во благо и помогают сильнее сплотиться с «большим братом». Правда, позиции вторых с течением времени стали ослабевать, а антироссийские настроения — крепнуть.
А реформы сыпались на Великое княжество одна за одной! Официальным языком становится русский, пересматриваются финские учебники и система образования вообще, вводится всеобщая воинская повинность для финнов и возможность использования финских солдат в любом регионе страны, появляется жесткая цензура и пророссийская пресса, в финском сенате появляются русские, и сам Бобриков получает особые полномочия, наделяющие его практически абсолютной властью. Этого народ уже не мог стерпеть.
Конец нашего героя бесславен — в 1904 году на него совершил успешное покушение некий Эйген Шауман, сын финского сенатора. Получив три смертельные огнестрельные раны, Бобриков спустя два дня скончался, а сам Шауман застрелился на месте преступления.
izdem
Прочитать оригинал поста блогера izdem с комментариями читателей сайта d3.ru можно здесь
Кто такой Бобриков?
В начале XIX века Финляндия еще не имела опыта существования как самостоятельное государство, и находилась полностью во власти Швеции вот уже 700 лет. Но все когда–нибудь заканчивается, и, потерпев сокрушительное поражение от России в войне 1808–1809 годов, Швеция была вынуждена заключить крайне невыгодный для себя мирный договор, одним из условий которого была полная передача Финляндии в состав Российской Империи. И тогда наконец финны смогли вкусить самостоятельности: хоть формально Великое княжество Финляндское управлялось российским императором и его флагом был российский триколор, ему была представлена широчайшая автономия. Была у них собственная армия с особым порядком призыва, свое правительство, свой официальный язык и, позже, даже своя валюта. В общем, жили финны спокойно и хорошо, никого не трогали и отношения с большой Россией были дружественны, как никогда.
Но в конце XIX века политика России по отношению к Финляндии стала меняться. Российская власть боялась возможных сепаратистских выступлений, да и финская конституционная власть не очень хорошо смотрелась рядом с имперским самодержавием. Поначалу реформы были незначительные: не хватало инициативного деятеля, а у высоких властей были дела и посерьезнее. И вот, в 1898 году такой деятель появился.
Николай Иванович Бобриков сделал поразительную военную карьеру для тогдашнего мирного времени. Скажем, в 30 лет он уже был полковником, а в 39 — генералом. В 1898 году Бобриков был назначен генерал–губернатором Финляндии. И если раньше эта должность была скорее символической, то Бобриков развернулся на полную катушку. Для начала он разработал манифест, который фактически уничтожал автономию Финляндии, приравнивая ее к остальным регионам Российской империи, не обращая внимания на местную конституцию и органы самоуправления. Николай Второй одобрил манифест, и позже проигнорировал аж 500 000 подписей финнов к петиции о его отмене.
Среди финнов тем временем сформировались две примерно равные по силам политические группировки: «конституционалисты», недовольные проводимой политикой и требующие возврата к финской конституции, и «покладистые», считавшие, что подобные реформы во благо и помогают сильнее сплотиться с «большим братом». Правда, позиции вторых с течением времени стали ослабевать, а антироссийские настроения — крепнуть.
А реформы сыпались на Великое княжество одна за одной! Официальным языком становится русский, пересматриваются финские учебники и система образования вообще, вводится всеобщая воинская повинность для финнов и возможность использования финских солдат в любом регионе страны, появляется жесткая цензура и пророссийская пресса, в финском сенате появляются русские, и сам Бобриков получает особые полномочия, наделяющие его практически абсолютной властью. Этого народ уже не мог стерпеть.
Конец нашего героя бесславен — в 1904 году на него совершил успешное покушение некий Эйген Шауман, сын финского сенатора. Получив три смертельные огнестрельные раны, Бобриков спустя два дня скончался, а сам Шауман застрелился на месте преступления.
АНТОЛОГИЯ: «Njet, Molotoff» и «Ехал на ярмарку ухарь-купец»
По этому поводу юзер 
ba_tenka в сообществе 
ru_history выложил песню «Njet, Molotoff».
Песня задорная. Впервые была исполнена в 1942 году (когда фины вместе с гитлеровскими войсками стояли уже под Ленинградом), вероятно, что тогда и написана.
Музыка Матти Юрва, слова Тату Пеккаринен.
Iloisesti rallatellen lähti Iivana sotaan,
mutta joutuessaan Mannerheimin linjalle
muuttuikin nuotti paljon surullisemmaksi,
kuten seuraavasta kuulemme:
Finlandia, Finlandia,
sinne taas matkalla oli Iivana.
Kun Molotoffi lupasi juu kaikki harosii,
huomenna jo Helsingissä syödään marosii.
Njet Molotoff, njet Molotoff,
valehtelit enemmän kuin itse Bobrikoff.
Finlandia, Finlandia,
Mannerheimin linja oli vastus ankara.
Kun Karjalasta alkoi hirmu tulitus,
loppui monen Iivanan puhepulitus.
Njet Molotoff, njet Molotoff,
valehtelit enemmän kuin itse Bobrikoff.
Finlandia, Finlandia,
sitä pelkää voittamaton Puna-Armeija.
Ja Molotoffi sanoi että katsos torppas niin,
Tsuhna aikoo käydä meitä kraivelista kii.
Njet Molotoff, njet Molotoff,
valehtelit enemmän kuin itse Bobrikoff.
Uralin taa, Uralin taa,
siellä onpi Molotoffin torpan maa.
Sinne pääsee Stalinit ja muutkin huijarit,
politrukit, komissaarit ja petroskoijarit.
Njet Molotoff, njet Molotoff,
valehtelit enemmän kuin itse Bobrikoff.
С весёлой песней уходит на войну Иван
но, упёршись в линию Маннергейма
он начинает петь грустную песню
как мы это сейчас услышим:
Интересно, что музыка песенки во многом слизывает мотивы с русской же удалой песни про ухаря купца.
Песенка эта сушествует в огромном количестве вариантов.
Иногда «Ехал из ярмарки ухарь-купец» усекают, для приличия.
Так в исполнении Иосифа Кобзона стыдливая русская девка так и остается не трахнутой, а купец будет искать другую.
То же в новейших русских патриотических исполнениях:
Так в новейших обработках песня о том, как
…красавица поздно пришла,
Девичью совесть вином залила.
Что тут за диво! и замуж пойдет.
То-то, чай, деток на путь наведет!
Кем ты, люд бедный, на свет порожден?
Кем ты на гибель и срам осужден?
благодаря патриотическому обрезанию превратилась в гимн девичьей гордости.
Njet Molotoff, njet Molotoff,
valehtelit enemmän kuin itse Bobrikoff.
Николай Стариков
политик, писатель, общественный деятель
«Проклятый Бобриков».
За что финны возненавидели русского генерала?
«Проклятый Бобриков». За что финны возненавидели русского генерала?
Чем финнам насолил сталинский нарком, догадаться нетрудно. А вот кто такой «Бобрикофф», которого сравнивают с Вячеславом Молотовым?
Николая Ивановича Бобрикова на родине забыли быстро. Финские извозчики в Петербурге в начале XX века какое-то время развлекали местных жителей, понукая ленивых лошадок и называя их «Раклятыттый поприкоф» («Проклятый Бобриков»), но вскоре подобный юмор потерял актуальность.
А вот для финнов Бобриков стал вечным символом покушения на их свободы, предпринятого русским царизмом.
Суверенное княжество
Финляндия как Великое Княжество Финляндское вошла в состав Российской империи по итогам русско-шведской войны 1808-1809 годов.
Император Александр I не только не стал урезать права, которыми располагала Финляндия в шведский период, но напротив, расширил их.
Декларация Александра I, март 1808. Commons.wikimedia.org
Управляемое генерал-губернатором княжество имело свой Сенат, составленный из граждан Финляндии, свой парламент, свой свод законов. Между остальной территорией империи и Финляндией действовали таможенные барьеры, налоги, собираемые на территории княжества, тратились только на его нужды. Финские парни могли призываться на военную службу исключительно на территории самого Великого княжества Финляндского.
Словом, суверенитета у Финляндии в составе империи было столько, сколько она могла проглотить.
Слишком много прав
В отличие от буйных поляков, финны против царя-батюшки особо не бунтовали, большинство жителей княжества сложившийся порядок вещей вполне устраивал.
Зато официальный Петербург к концу XIX века был от этого не в восторге. Был взят курс на усиление центральной власти, в рамках которого права национальных окраин планировалось серьезно ограничить.
Подобный «план русификации» Финляндии лежал на столе у императора Александра III. Однако царь, не церемонившийся с революционерами и железной рукой давивший ростки либерализма, посаженные его отцом, в данном случае не решился приступить к действиям. Очевидно, монарх вспомнил пословицу «Не буди лиха, пока оно тихо».
Но сменивший Александра Николай II пошел на решительные меры. 17 августа 1898 года на пост генерал-губернатора Финляндии и командующего войсками Финляндского военного округа был назначен генерал-адъютант в чине генерал-лейтенанта Николай Иванович Бобриков.
Чрезвычайно исполнительный генерал
Сын военного медика, Николай Бобриков сделал блестящую для мирного времени карьеру в армии. К 30 годам он был уже полковником, а генеральский чин получил в 39 лет.
Во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов Бобриков был помощником начальника штаба гвардейского корпуса, отлично организовав работу штабных и тыловых служб. В июле 1878 года Бобрикова зачислили в свиту Его Величества.
Николай Иванович умел нравиться сильным мира сего, у которых он снискал доверие своей исполнительностью.
Ставший летом 1898 года военным министром империи Алексей Куропаткин вынашивал планы объединения финских формирований с Русской императорской армией. Для реализации этой затеи ему нужен был свой человек в качестве генерал-губернатора Финляндии. Куропаткин предложил Николаю II кандидатуру Николая Бобрикова, которого он знал как человека исполнительного.
Н.И. Бобриков, генерал свиты Е.И.В., 1878 Commons.wikimedia.org
«Драконовские» меры наместника Бобрикова
Так Бобриков стал генерал-губернатором Великого княжества Финляндского.
Программа нового наместника содержала следующие пункты:
Представьте себе: Финляндия 90 лет как в составе России, но русский язык как государственный на её территории не использовался. Более того, граждане Российской империи, прибывшие на территорию Финляндии, оказывались ограничены в правах местными законами. Попасть на службу в Финляндии русским, не знающим финского или шведского языка, было чрезвычайно трудно. И да, после почти за век нахождения в империи в Финляндии не выходило ни одной газеты, которая отражала бы официальную позицию властей.
«Вы, по-видимому назначены, чтобы создать восстание…»
Сергей Витте, занимавший тогда пост министра финансов, как-то заметил Бобрикову: «Одних назначают, чтобы погасить восстание, а вы, по-видимому назначены, чтобы создать восстание…».
В 1899-1901 годах Николай II подписал серию манифестов, которые стали шагами по реализации «программы Бобрикова». Эти документы отказывался утверждать финский Сейм, но наместник игнорировал его мнение.
29 июня 1901 года был утвержден указ о воинской повинности, по которому отменялась самостоятельная финляндская армия, а финнов стали призывать на общих основаниях в русскую армию.
Финны были в ярости, петиция к царю с просьбой остановить «русификацию» собрала около 500 тысяч подписей, но Николай II её проигнорировал.
Генерал-губернатор Бобриков тоже не тушевался — финских чиновников, подававших в отставку в знак протеста, заменяли лояльными, оппозиционные газеты закрывали. Самых недовольных выселяли за пределы Великого Княжества.
Упоминавшийся уже Витте полагал, что единственное, чего Бобриков добился — это превращения тихо края в «тыл революции».
Убийство генерал-губернатора Николая Бобрикова.
Убийство генерал-губернатора Николая Бобрикова. Commons.wikimedia.org
Убийство в Сенате
16 июня 1904 года в Гельсингфорсе, на лестнице в здании финского Сената на генерал-губернатора Бобрикова было совершено покушение. Стрелок выпустил в него три пули из «браунинга».
«Одна пуля попала в шею неопасно, другая контузила, попав в орден, третья — в живот», — писали в прессе.
Николай Бобриков умер спустя несколько часов на операционном столе. Но есть в этом деле странности. Раненого генерал-губернатора почему-то отправили в больницу не сразу, а с задержкой в несколько часов. Все это время он провел в своем доме без оказания необходимой помощи. Операция началась с опозданием в несколько часов, которые возможно, стали роковыми для генерал-губернатора.
Стрелял в Бобрикова 29-летний Эуген Шауман. Он был сыном начальника Вазасской губернии, бывшего финского сенатора, генерал-лейтенанта в отставке Федора Оскаровича Шаумана.
Отставного сенатора Шаумана посадили в Петропавловскую крепость. Потом его вернули в Турку, где предъявили обвинение в государственной измене. Лишь спустя несколько месяцев Федора Оскаровича, награжденного множеством русских орденов, оправдали и выпустили на свободу.
Императорские власти сохраняли «жесткую линию» в отношении Финляндии вплоть до 1917 года. Но никому другому не удалось оставить такой яркий след в финской памяти, как Николаю Бобрикову.
Траурная процессия с телом Бобрикова перед Успенским собором в Хельсинки. Commons.wikimedia.org
Обложка: Николай Бобриков. © / Commons.wikimedia.org
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Кто такой бобриков в песне нет молотов
47news продолжает сериал о песнях, что помогали жить и работать, любить и выживать нашим коммунистическим предкам. Сегодня наш рассказ о былом декаденте, сочинившем ответку на ерническое «Нет, Молотофф!»
Она призывала финнов с распростертыми объятиями встречать Красную Армию, которая пришла, чтобы «помочь расправиться, расплатиться с лихвой за позор».
Вот только армия Финляндии, предводимая маршалом Карлом Густавом Эмилем Маннергеймом, придерживалась на сей счет другого мнения. Как результат: победа в этой незнаменитой зимней войне была куплена ценой такой крови, что в СССР о ней предпочитали молчать.
В ней автор уверяет, что некий американский друг («музыковед, выпускник Ленинградской консерватории шестидесятых годов») прислал ему через интернет уникальную пластинку с записью «Суоми-красавицы».
Якобы датированную августом 1939 года. Тогда как известно, что советско-финская война официально началась 30 ноября.
Из этого факта автор делает сенсационное открытие о том, что военные действия изначально были запланированы на осень, о чем загодя и предупредили авторов песни. А те и расстарались, забежав впереди паровоза.
Вот только этикетка – это, условно говоря, полиграфия. Написать на ней, при желании, можно что угодно. Показательный примеру тому мы приводили в нашем предыдущем материале, посвященном «Подкандальному маршу». (На пластинке 1910 года указано, что песню исполняет «хор каторжников Тобольской каторги», хотя понятно, что оборудовать студию звукозаписи в стенах сибирского острога, мягко говоря, проблематично). Словом, вопрос о точной дате написания песни «Принимай нас, Суоми-красавица» остаётся открытым до тех пор, пока не сыщутся оригинальные нотные издания или автографы песни.
Персонально мне более симпатична версия Максима Кравчинского. Во-первых, он является признанным специалистом в области истории российского песенного наследия ХХ века. А во-вторых – мой добрый приятель:)
Так вот, Максим считает, что «Суоми-красавица» является песенно-идеологической ответкой на финскую песенную агитку «Нет, Молотофф!» Которую, взяв за основу русскую народную «Ехал на ярмарку ухарь-купец», сочинили композитор Матти Юрва и поэт Тату Пеккаринен.
Примечательно, что на двух взаимных песенных уколах тема не закрылась. С началом Великой Отечественной наши северные соседи отметились новым выпадом – финские авторы Ральф Эрвинн Вогл и Фритц Лохнер сочинили песню «На Урал!»
Как ни удивительно, но тамошние националисты всерьез мечтали откусить от СССР такой вот ломоть. И тогда нашим снова пришлось отвечать. Посредством ответного музыкального залпа:
Э-эх! Долго орала, что хочет Урала
Финская шатия песенки,
Эх, генералы, где там Уралы –
Ну да, вернемся к песне про «Суоми-красавицу». О ее композиторах – знаменитых братьях Покрасс (Дмитрии и Данииле) у нас еще будет возможность обстоятельно поговорить в будущем.
В данном же случае поведем рассказ об авторе текста. Творившим под творческим псевдонимом «Д’Актиль». Он того, безусловно, заслуживает. Потому что, к примеру, «Все хорошо, прекрасная маркиза» – это его. И утесовский «Пароход» («Ах, не солгали предчувствия мне. ») – тоже. А еще (на минуточку!) «Марш Буденного». Тот самый, который «Мы — красные ка-ва-ле-рис-ты, и про нас. »
Д’Актиль – псевдоним поэта и переводчика Анатолия Адольфовича Френкеля, который родился в Иркутске в 1890 в еврейской семье, а в 1909 принял католическое крещение.
Учился в нью-йоркском колледже и на юридических факультетах Томского и Петербургского университетов. Свободно владел несколькими иностранными языками, обладал широкой эрудицией и блестящим остроумием.
Печататься начал в 1910 году. Его шутливые стихи, пародии и фельетоны публиковались в журналах «Шут», «Лукоморье», «Новый Сатирикон», «Красный перец», «Бегемот» и др. В советское время сочинял пьесы, водевили, сатирические обозрения. Переводил иностранную художественную литературу. Например, «Алису в стране чудес».
Возможно, в глубине души он и сам смущался этой слабости, и поэтому сам же и пытался ее высмеивать. «Если в моих стихах есть ампирность и барокко, ренессанс и рококо, – писал поэт, – то как не вспомнить о городе Фальконета и Клодта, Витали и Растрелли. В 1915 году я женился. Если в моих стихах есть лиризм надрыва и задушевность усталости – впрочем, виноват… В 1917 родилась моя первая дочь, в 1924 – вторая, в 1926 – третья. Если в моих стихах есть благородная раздраженность и язвительная желчь – одним словом, вы сами понимаете».
Чтобы смеяться над собой, нужно обладать мужеством, и Д’Актиль обладал им. По свидетельству современников это был необычайно веселый, общительный и щедрый человек. Он любил жену и детей, обожал принимать гостей, которых потчевал своим фирменным бефстрогановым и волшебно заваренным чаем. Слабостью Д’Актиля были авансы.
Его даже называли «дедушкой русского аванса». Однажды, собираясь открыть театр миниатюр в помещении католической церкви, он умудрился получить в качестве аванса церковный шкаф. Но свои авансы всегда отрабатывал честно, на совесть, и никто никогда не был на него в претензии.
С тех пор, как в 1919 году Д’Актиль поступил на службу в Политотдел 1-ой Конной армии, он служил Советской власти верой и правдой. Периодически воспевая, пускай бы и на заказ, страну героев («Марш энтузиастов», «Марш конников Буденного», «Принимай нас, Суоми-красавица»).
Тем, кто сомневается, советую поднять подшивку областной газеты «Звезда» и прочитать некролог, подписанный видными советскими писателями, которые назвали Д’Актиля одним из самых талантливых сатириков ХХ века и выражали надежду на то, что «надолго останется в нашей памяти как товарищ и друг».