Кто такой клаус шваб на самом деле
КЛАУС ШВАБ И ЕГО ВЕЛИКАЯ ФАШИСТСКАЯ ПЕРЕЗАГРУЗКА
Шваб настолько, с молоком матери, впитал в себя идеи фюрера, витавшие тогда в каждой молекуле немецкого воздуха счастья, что посвятил свою жизнь тому, чтобы заново изобрести и предложить следующим, поехавшим кукухой на чувстве собственной значимости, хозяевам мира Новый мировой порядок 2,0 и попытаться превратить его в реальность не только для Германии, но и по всему миру.
Как мы наблюдаем, весь предыдущий год, он и его сообщники внедрили и успешно эксплуатируют пандемию Covid-19, чтобы наконец избавиться от ростков слабой демократии Запада и навязать всему цивилизованному миру режим «Великой перезагрузки»
Но фашизм 21 века текуч и силен как вода, всюду проникает, находит и эксплуатирует все новые и новые формы перехвата звеньев управления социумом.
Этот новый фашизм вышел на арену с мейнстримом глобального управления природой (которую мы все терем), биобезопасности, «Новой Нормы», «Нового курса на природу» и «Четвертой промышленной революции».
Шваб, восьмидесятилетний основатель и исполнительный председатель Всемирного экономического форума, сидит в центре этой матрицы мышления, как паук в гигантской паутине.
Возвращаясь к истории, что мы помним?
Первоначальный фашистский проект в Италии и Германии был связан с слиянием государства и крупного бизнеса и подразумевал тотальную власть неподконтрольных и неподсудных финансово-промышленных национальных элит на тысячелетия.
Коммунизм предполагает захват бизнеса и промышленности идеальным государством, в котором «все равны» (но некоторые все равно ровнее) и теоретически, по канонам марксизма, действует в интересах народа.
Шваб жил и наливался правильными идеями в денацифицированном государстве после Второй мировой войны, быстро влился в «потоки» Джорджа Сороса и уже в 1971 году основал Европейский форум менеджмента, который проводил ежегодные встречи в Давосе в Швейцарии.
Тогда он продвигал свою идеологию капитализма «стейкхолдеров», при котором бизнес был привлечен к более тесному сотрудничеству с правительство
Но в общем социальном контексте концепция «заинтересованных» сторон еще более гнусна, поскольку она отвергает любую идею демократии, участия в управлении народа, в пользу (важный момент) власти корпоративных интересов.
Общество людей больше не рассматривается как живое многовекторное, его функция упрощается исключительно в интересах бизнеса, прибыльность которого является единственной действительной целью человеческой деятельности.
Шваб изложил эту идею еще в 1971 году в своей книге Moderne Unternehmensführung im Maschinenbau (Современное управление предприятием в машиностроении), где его использование термина «заинтересованные стороны» ( die Interessenten ) эффективно переопределяло людей как граждан, свободных людей или членов. сообществ, но как второстепенные участники крупного коммерческого предприятия.
Целью жизни каждого человека было « достижение долгосрочного роста и процветания » этого предприятия, другими словами, защита и приумножение богатства капиталистической элиты.
Все стало намного яснее в 1987 году, когда Шваб переименовал свой Европейский форум менеджмента во Всемирный экономический форум.
ВЭФ описывает себя на собственном веб-сайте как «глобальную платформу для государственно-частного сотрудничества», а поклонники описывают, как он создает «партнерские отношения между бизнесменами, политиками, интеллектуалами и другими лидерами общества, чтобы« определять, обсуждать и продвигать ключевые вопросы глобальной повестки дня ».
В книгах, которые Шваб пишет для всеобщего ознакомления, он изображает себя в двуличных клише корпоративной политики доброжелательности.
Снова и снова появляются одни и те же пустые термины. В статье «Формируя будущее четвертой промышленной революции: руководство по созданию лучшего мира» Шваб говорит о «вовлечении заинтересованных сторон и распределении выгод» и об «устойчивых и инклюзивных партнерствах», которые приведут всех нас к «инклюзивному, устойчивому и благополучному будущему »
Все в этом мире сводится к экономическим вызовам, экономическим императивам и экономическим выгодам для правящего капиталистического класса.
Миф о прогрессе уже давно используется элитариями, чтобы убедить людей принять технологии, разработанные для эксплуатации и контроля над ними, и Шваб играет на этом, когда заявляет, что «Четвертая промышленная революция представляет собой значительный источник надежды для продолжения подъема в мире». человеческое развитие, которое привело к резкому повышению качества жизни миллиардов людей с 1800 года ».
Будучи выдающимся лицемером, он прекрасно понимает, что любая технология не идеологически нейтральна, как некоторые любят утверждать.
Для капиталистов, стоящих за ней, технология никогда не была для общества благом, а была исключительно для получения прибыли, и Шваб совершенно отчетливо дает понять, что все то же самое относится и к его Четвертой промышленной революции.
В случае, если значение слова «создание ценности» не было ясным, он приводит несколько примеров: «Дроны представляют новый тип сотрудников, сокращающих расходы, работающих среди нас и выполняющих работу, в которой когда-то были задействованы реальные люди»
«Технология развивается так быстро, что Кристиан Хаммонд, соучредитель Narrative Science, компании, специализирующейся на автоматизированной генерации повествований, прогнозирует, что к середине 2020-х годов 90% новостей можно будет генерировать с помощью алгоритма, большая часть которого генерит их без каких-либо дополнительных действий и человеческого вмешательства (конечно, не считая разработки алгоритма)».
Именно этот экономический императив определяет энтузиазм Шваба по поводу «революции, которая коренным образом меняет то, как мы живем, работаем и относимся друг к другу».
Шваб лихорадочно отзывается о 4 Промышленной революции (4ПР далее), которая, по его словам, «не похожа ни на что, что человечество испытывало раньше».
Он радуется: «Подумайте о неограниченных возможностях подключения миллиардов людей с помощью мобильных устройств, что дает беспрецедентную вычислительную мощность, возможности хранения и доступ к знаниям. Или подумайте о поразительном слиянии новых технологических достижений, охватывающих самые разные области, такие как искусственный интеллект (AI), робототехника, Интернет вещей (IoT), автономные транспортные средства, 3D-печать, нанотехнологии, биотехнологии, материаловедение, хранение энергии, квантовые вычисления, и это лишь некоторые из них.
Многие из этих инноваций находятся в зачаточном состоянии, но они уже достигают точки перегиба в своем развитии, поскольку они развивают и усиливают друг друга за счет слияния технологий физического, цифрового и биологического миров ».
Он также надеется на большее количество онлайн-образования, включающее «использование виртуальной и дополненной реальности» для «значительного улучшения результатов обучения», сенсоров, «установленных в домах, одежде и аксессуарах, городах, транспортных и энергетических сетях» и умным городам с их важнейшими «платформами данных».
Ковид-диссидентам на заметку: почему не сбудутся визионерские предсказания Шваба
Ни для кого не секрет, что имя немецкого экономиста, основателя и бессменного президента Всемирного экономического форума в Давосе Клауса Шваба значится первым на знаменах ковидо-диссидентов всей планеты. Его книги «Четвертая промышленная революция» и «Великая перезагрузка», а также множество выступлений изучаются и цитируются ими напропалую. И не напрасно, ведь там он изобразил наше будущее, каким его представляют «хозяева истории» — 1% самых влиятельных и богатых семейств мировых элит и их ближайшая «обслуга». А сама пандемия коронавируса стала неизбежным катализатором этого превращения.
Шваб строит свою конструкции нового мирового порядка, при котором более 90% нынешних вполне состоявшихся людей потеряют всё, от собственности до права распоряжаться своими душой и телом. и самой жизни. Этакое всеобщее равенство рабов глобальной системы.
Подавление народов мира с помощью COVID-ограничений и открытого государственного террора приведёт к потере миллиардов рабочих мест. Для потерявших работу Шваб предлагает введение «универсального базового дохода» в обмен на выполнение ряда условий, таких как безоговорочная вакцинация всем тем, что предложит БигФарма, и отказ от владения собственностью навсегда. Размер «универсального базового дохода» едва будет достигать прожиточного минимума, но ради его сохранения потребуется безоговорочно выполнять все условия. Тех же, кто не захочет отказываться от собственности, задушат налогами.
«Предприятия подчинятся этим мерам не потому, что посчитают их правильными, а потому, что иначе придётся заплатить слишком большую цену. (. ) До 2035 года может быть автоматизировано до 86% рабочих мест в ресторанах, 75% рабочих мест в торговле и 59% в отраслях развлечения», пишет Шваб.
Однако, не всё так однозначно, возражает Швабу публицист и писатель Марина Шаповалова, которая опубликовала пост с подробным и убедительным разбором того, в чем он прав и в чем не прав. Ковидо-диссидентам право же стоит с ним ознакомиться:
«Презентовав свои визионерские идеи в качестве основной темы последнего Давосского форума, Клаус Шваб не сказал ничего нового: почти ничего такого, о чём он не писал последние десятилетия. Разница в том, что он-то писал, публиковал, предлагал к обсуждению в Давосе, привлекал аж самого принца Чарльза к популяризации своих идей, но – не заходило. И вот, оценив обстоятельства пандемии как благоприятные, Шваб зашёл ударно: решил сразу огорошить и потроллить.
Ибо если ты никого не раздражаешь, то хрен кто обратит внимания, о чём ты там говоришь, хоть и на самых престижных публичных площадках.
Потому в первых словах своего манифеста, правильно догадавшись (ещё летом!), что масочно-изоляционные режимы доведут-таки обывателей до депрессии и нервно-суицидальных срывов, сразу сообщил, что возврата к «нарушенному чувству нормальной жизни» после пандемии не будет – «НИКОГДА».
Свершилось. Все, наконец, заметили. Возмутились. Прочли. И… Увидели заговор всесильной мировой «Закулисы», намеренной затолкать нас всех в глобальный цифровой «зелёный» концлагерь имени Греты Тунберг. У записных конспирологов праздник: они давно предупреждали! Правда, им теперь трудиться разоблачать тайные замыслы нет смысла: всё декларируется открыто и в подробностях, хотя довольно сумбурно и не без некоторого лукавства. Но, прежде чем надевать шапочки из фольги в ожидании захвата планеты рептилоидами, давайте разберёмся.
Отмечая, что роль государства в последние десятилетия сильно сократилась, автор признаёт, что в ходе ковидного кризиса она оправданно и ожидаемо возросла, причём, будет возрастать и дальше, увеличивая налогообложение и более активно влияя на способы ведения бизнеса. Однако, автор не исключает (хотя считает маловероятным) распада «некоторых несостоятельных или нефтяных государств» в следствие пандемического шока.
В отличие от пандемий прежних веков, убивавших значительную часть населения и потому вызывавших постпандемический рост цены рабочей силы, пандемия ковида, банкротящая бизнесы, скорее породит беспрецедентную безработицу. Цифровизация и автоматизация, ускоряющиеся в период карантинных ограничений, сведут участие человека во многих отраслях к минимуму, навсегда уничтожив немалую часть рабочих мест.
Научный и технологический прогресс, с точки зрения Шваба и его единомышленников, в условиях современного капитализма (целью которого является наращивание прибыли) только усугубляли негативные тенденции хищническим природопользованием при неравномерном распределении благ и доступа к благам цивилизации, включая медицинскую помощь. Автор давно утверждает, что всё это до добра не доведёт, и пользуется случаем привлечь к проблемам внимание ещё раз.
А случай видится ему своевременным и особенно подходящим, потому как пандемические локдауны неслабо ударили по капиталистической системе, нанеся вредоносной мировой экономике необратимый ущерб. Практически разрушив или значительно сократив объёмы всего того, что Шваб надеялся сократить и разрушить лишь к 2030-му году, уговаривая миллиардеров посодействовать ему в этом благородном начинании. Доказательству необратимости происходящего в ходе пандемии «сброса» автор посвятил немало строк – большую часть текста. Притом, местами он довольно убедителен. Ведь его возмутительное «никогда» по общему смыслу манифеста означает вовсе не продление изоляции и прочих запретов волею «мирового правительства», а, скорее, психологическую неспособность человечества в скором времени преодолеть страх заражения и смерти. Он описывает тенденцию, как её видит: в пандемии депрессии, поразившей особенно богатые страны, в последствиях уничтожения значительной доли малого и среднего бизнеса услуг, в национально-изоляционных мерах правительств, и т.д. Всё это продлится, говорит Шваб, никак не меньше полутора-двух лет после затухания собственно пандемии, а вероятнее – значительно дольше. Ещё вероятнее, что большая часть пандемических ограничений останется с нами навсегда, подобно тому, как введённые после теракта «9.11» временные меры безопасности стали постоянными и привычными, не вызывающими никаких возражений и вопросов. Проще говоря, это не Шваб со товарищи собирается запретить всему миру снимать маски – он лишь предсказывает, что большинство людей отныне будет бояться каждого публичного чиха, как чумы, призывая свои правительства создавать безопасные для здоровья условия и строго контролировать безответственно контактирующих.
Фигня, на самом деле, этот ваш вирус, вскользь замечает Шваб несколько раз – но как бабахнуло! Этим нельзя не воспользоваться! И излагает своё видение тенденций, актуальных глобальных проблем и способов их преодоления в созданном ковидным кризисом окне возможностей.
Необходимое фундаментальное изменение автор видит в том, что на смену фридмановскому акционерному капитализму, социальная ответственность которого состоит в увеличении прибыли, должен прийти stakeholder capitalism, в варианте русского перевода – «капитализм заинтересованных сторон». Заинтересованными сторонами равно являются все участники экономических процессов: владельцы, акционеры, сотрудники, поставщики, клиенты и даже окружающая среда. Увеличение прибыли больше не может быть целью компаний, среда будет диктовать бизнесу условия: работать на благо всех заинтересованных сторон и вместо прибыли иметь целью уважение человеческого достоинства.
Пандемический кризис создал возможность переосмыслить всю организацию жизни, чтобы добиться позитивных, устойчивых и долговременных изменений. А поскольку всё сложное максимально уязвимо, автор видит выход в упрощении, как в «противоядии», способствующем повышению устойчивости. Это про офлайн. Про цепочки поставок, авиаперелёты, ресторанный бизнес, туризм и прочее контактное экономическое взаимодействие, которые суть пагубные излишества.
Цифровая сложность автором в таком контексте не затрагивается, хотя именно она порождает вопросы морально-нравственного и правового характера, например – как можно совместить право личности на конфиденциальность с благами тотального отслеживания. Автор правомерность вопросов признаёт, но полагает страхи по поводу цифрового отслеживания и контроля преувеличенными и, в конечном счёте, напрасными. Ведь система отслеживания лучше всего удовлетворяет главную жизненную потребность – в безопасности. Она же будет обеспечивать охрану здоровья всех и каждого – казалось бы, чего ещё человеку желать. Так ли уж важна конфиденциальность и в каком смысле? Автору представляется, что в значительной мере ею можно безболезненно пожертвовать (дело привычки), а некоторые второстепенные проблемки как-то в процессе развития ИИ утрясутся: в конце концов, что мешает человеку просто верить, что технология отслеживания вирусов или террористов используется только против вирусов и террористов, а не в каких-то других целях. И согласиться, что в каких-то обстоятельствах «государственная власть может по праву преобладать над правами личности».
Кто конкретно потребует нового социального договора в такой форме, чтобы никто в мире не смог от него отказаться?
Из текста разных разделов и глав можно сделать вывод, что движущей силой грядущих перемен станут гражданский активизм и недовольство широких масс, неизбежное в условиях экономического упадка и обнищания. Оставшись без источников средств существования, что неминуемо в результате локдаунного «сброса» («макро-сброса, микро-сброса и индивидуального сброса», подробно расписанных автором в нескольких разделах), массы справедливо потребуют заботы о себе как от правительств, так и от крупного бизнеса, имеющего больше шансов уцелеть в течение кризиса. Активисты же (видимо, как наиболее сознательная часть революционного класса) потребуют более ответственного подхода к проблемам экологии, перехода в производстве и потреблении от модели «взять-изготовить-утилизировать» к модели, которая является «восстановительной и регенерирующей по замыслу».
Ответственно мыслящие лидеры и лица, принимающие решения, «могут захотеть воспользоваться потрясением, нанесенным пандемией, для осуществления долгосрочных и более широких экологических изменений», чтобы кризис «не пропал даром». Просвещённое лидерство состоит в том, чтобы предоставлять финансовые «пакеты стимулов» кампаниям, переходящим на зелёную энергию и к низкоуглеродным бизнес-моделям.
Социальное поведение (коллективное и индивидуальное) должно измениться в сторону более экологичного образа жизни, побуждая нас игнорировать всё, в чём мы не так уж нуждаемся. По крайней мере, в богатых странах стоит пропагандировать, например, снижение потребления мяса и сокращение перелётов. Критика идеи постоянного экономического роста предполагает удовлетворение потребительских потребностей при нулевом и отрицательном росте ВВП.
И всё это описанное благолепие – единственная альтернатива (по мнению автора) спонтанной реализации глобальных угроз в виде войн и экологических бедствий, ставящих под сомнения перспективы выживания человечества. Альтернатива, для осуществления которой требуется изменение мировоззрения мировых лидеров и новые стандарты поведения.
Всего лишь, как говорится.
Однако, господин Шваб отнюдь не убеждён, что необходимую Перезагрузку удастся осуществить без проблем.
Прежде всего, как он отмечает, «комитета по спасению мира» как не было, так и нет. Между тем, глобальная координация для проведения столь масштабных преобразований совершенно необходима, «поскольку немыслимо, чтобы глобальная экономика могла «перезагрузиться» без устойчивого международного сотрудничества». Переход к «цифровому всему» также должен поддерживаться и ускоряться «регулирующими органами», которых не существует.
К тому же, в аспекте поставленных целей существенной и влияющей на возможные результаты анонсированной Перезагрузки видится упомянутая «трилемма», позаимствованная автором у Дэни Родрика (гарвардского экономиста). Согласно ей, демократия и национальный суверенитет совместимы только при сдерживании глобализации. Напротив, если процветают и национальное государство, и глобализация, то демократия становится несостоятельной. А если демократия и глобализация будут расширяться, национальному государству не останется места. «Сочетание экономической интеграции с демократией подразумевает, что важные решения должны приниматься на наднациональном уровне, что ослабляет суверенитет национального государства». Общий институциональный упадок, описанный Фукуямой, обостряет проблемы мира, лишенного глобального управления. «Это приводит в движение порочный круг, в котором национальные государства плохо справляются с серьезными проблемами, с которыми они сталкиваются, что затем усиливает недоверие общества к государству, что, в свою очередь, приводит к тому, что государство испытывает нехватку власти и ресурсов, а затем приводит к более низкой результативности и неспособности или нежеланию решать вопросы глобального управления».
Выход из порочного круга Шваб видит в доброй воле просвещённых лидеров государств и крупного бизнеса, понимающих, что устаревшая геополитика ведёт мир к катастрофе. В то время как готовность к конструктивному сотрудничеству в общих интересах может его спасти. Опять же, на участие активистов, особенно из числа молодёжи, теряющей в потрясениях перспективы, Шваб возлагает большие надежды.
Описывая реальные угрозы и тенденции, в целом незаметные сегодня только слепому, хотя по-разному оцениваемые, Шваб предлагает справиться с ними путём сознательного самоограничения с «общественным» принуждением к оному. Никак иначе невозможно трактовать планируемый отказ бизнеса от прибыли как от цели и согласие всего человечества ограничивать потребление. Особенно с предупреждением, что «условия» иного поведения не позволят.
Безусловно, лишённые рабочих мест и доходов людские массы вполне способны оказывать давление на элиты, требуя перераспределения выгод «роботизированно-цифровой» экономики – все «социальные пакеты» в течение 20 века возникали именно в следствие такого давления или из опасения, что оно опасным образом проявится. Все реформы в сторону социального государства проводились после великих потрясений, сопровождаемых обвалом экономики – совсем не исключено, что «ковидный сброс» послужит стартом перемен именно в эту сторону. Но есть обоснованные сомнения в том, что бизнес вообще может существовать без цели получения прибыли. Задумывать и зачинать какую бы то ни было производительную деятельность, инвестировать в неё личные средства с целью уважать человеческое достоинство и ради убытков – это фантастическая картина маслом про сказочных альтруистов, которым хлеба не надо – работу давай! Предположим, что таковые найдутся в достаточном для функционирования экономики количестве, но есть ещё вопросы, на которые манифест Шваба ответов не даёт.
В постпандемическую эпоху, по его мнению, будут процветать лишь те сферы деятельности, которые работают на высокие технологии, здоровье и безопасность. Но социальная забота, охрана, бесплатное и доступное здравоохранение, инвестирование в природоохрану, финансирование из госбюджетов развития зелёных технологий и зелёной энергетики, и все подобные прекрасные идеи – это всё про распределение и перераспределение производимой прибыли. Чтобы было что распределять, надо собирать налоги. Чтобы было из чего платить налоги, нужно что-то производить и, всё же, получать прибыль, пусть хоть и полностью изымаемую в бюджет. Даже если производить все блага по минимуму, сократив потребление, всё равно неясно, кто, зачем и как этим будет заниматься в описанной системе отношений. Предположения по этому поводу возникают довольно интересные, но вряд ли приятные.
По-моему, нам всем это что-то должно напоминать. Особенно с учётом пропаганды самоограничения в потреблении.
Производитель-собственник в такой системе мыслим лишь как «удобно пристроившийся к распилу бюджета» на зелёных технологиях делец, реально не производящий ничего полезного, и то – за зарплату, как у уборщицы в его же компании. И только до тех пор, пока «общество» (в лице активистов или наднациональных органов?) считает его деятельность общественно приемлемой. Собственность в таком мире вообще под большим вопросом, поскольку сказано, что её в общественных интересах можно отчуждать. Да она и не нужна, как прежде объяснял Шваб, поскольку в мире цифровизации появится возможность передавать вещи и объекты в пользование «по требованию», повышая «коэффициент их полезного использования». Все будут иметь свободный доступ к транспорту и жилью в любом месте. Если вас интересует, на чьём балансе будут арендуемые движимые и недвижимые объекты, то я ответить не могу – мне тоже интересно.
Из сказанного можно сделать вывод, что в «капитализме заинтересованных сторон» нет ничего от капитализма. Примерно, как в «суверенной демократии» нет никакой демократии.
Воображая в деталях предлагаемое автором справедливое и безопасное устройство мира, можно догадаться, почему миллиардеры и прочие сильные мира сего, ежегодно собираемые Швабом в Давосе, до сих пор не спешили подключиться к реализации его прекрасных планов. И есть некоторые основания полагать, что контуры предлагаемой Перезагрузки их не сильно прельщают. По крайней мере, большинство из них.
Однако, не исключено, что в результате действительно происходящего сейчас «глобального сброса», и с учётом личных амбиций, давосское сообщество (или его самая влиятельная часть) увидит в Перезагрузке интересный для себя проект. Действительно, почему бы не поуправлять миром, если предоставляется такая возможность? Что-то похожее мы тоже уже видели: не впервые мир и человеческую природу предлагается радикально перекроить по планируемому, более справедливому образцу. И нельзя не заметить, что массы, пребывающие в смутном состоянии, удавалось вовлечь в процесс.
Насколько в результате всё получится по декларируемому плану и чем кончится – можно предположить с большой долей вероятности. Более сложный вопрос – как долго может продлиться эксперимент.
Во-первых, с деструкцией национальных государств путём такого формирования надгосударственного управления с участием транснационального бизнеса, мы, несомненно, потеряем так называемые базовые права, определённые Декларацией прав человека. Просто потому, что до сих пор их гарантией служили государства современного типа, некогда взявшее на себя такое обязательство. Как они их исполняли – второй вопрос. Иногда не исполняли вовсе, но правовые основания требовать соблюдения прав на жизнь, свободу и собственность сохранялись, позволяя гражданским обществам поступательно продвигаться в этом направлении. Просвещённые лидеры «нового порядка» никаких таких обязательств на себя не берут. Более того, из манифеста Шваба прямо следует обратное: никаких прав у отдельного человека перед «обществом» и наднациональными управленческими структурами нет – всё должно быть подчинено соображениям общественной и экологической пользы.
Во-вторых – в дополнение к первому – всех сознательных членов сообщества устроители «нового порядка» обещают досыта кормить, обеспечивать им безопасность, охрану здоровья и максимально удобное пользование доступными материальными благами. В качестве зрелищ предлагается весь виртуальный мир – недорого и не сходя с места. Больше ничего, главным образом – ничего лишнего, выходящего за рамки экологически-обусловленного потребления и равенства. Увеличивать производство материальных благ они тоже не обещают. Да и не смогут. Потому что проект энергетически дефицитен.
Похоже, что автор не знает, или не хочет знать, что уже сегодня цифровой сектор, важнейший в его проекте – самый быстрорастущий энергопотребитель. А «зелёная» энергетика, на которую уже потрачены триллионы в резервной валюте, даёт энергии в расчёте на энергетические же затраты на её получение в 4-5 (ветер) или в 20 (солнце) раз меньше, чем углеводороды. Планируемая обязательная декарбонизация экономики практически означает, что цифровизация уже на начальном этапе столкнётся с пределом энергообеспечения. Или же с использованием углеводородов для получения достаточных объёмов энергии придётся согласиться – явно или негласно. А с этим уже несколько иная картина вырисовывается, больше похожая на политические режимы «мировых бензоколонок». Да и в остальном – сходство почти полное. Но как бы уже в мировом масштабе.
С учётом всего выше сказанного, можно предположить, что вероятность реализации визионерского проекта Клауса Шваба невелика. В полном объёме – близка к нулю. Но это не означает, что отдельные элементы проекта не будут реализованы в реальности – скорее, как раз будут. Но сложатся из них в результате совсем иные конфигурации, мало похожие на мечты господина Шваба.