Валя, Валентина, Что с тобой теперь? Белая палата, Крашеная дверь. Тоньше паутины Из-под кожи щек Тлеет скарлатины Смертный огонек.
Говорить не можешь — Губы горячи. Над тобой колдуют Умные врачи. Гладят бедный ежик Стриженых волос. Валя, Валентина, Что с тобой стряслось? Воздух воспаленный, Черная трава. Почему от зноя Ноет голова? Почему теснится В подъязычье стон? Почему ресницы Обдувает сон?
Двери отворяются. (Спать. Спать. Спать.) Над тобой склоняется Плачущая мать:
Валенька, Валюша! Тягостно в избе. Я крестильный крестик Принесла тебе. Все хозяйство брошено, Не поправишь враз, Грязь не по-хорошему В горницах у нас. Куры не закрыты, Свиньи без корыта; И мычит корова С голоду сердито. Не противься ж, Валенька, Он тебя не съест, Золоченый, маленький, Твой крестильный крест.
На щеке помятой Длинная слеза. А в больничных окнах Движется гроза.
Открывает Валя Смутные глаза.
От морей ревучих Пасмурной страны Наплывают тучи, Ливнями полны.
Над больничным садом, Вытянувшись в ряд, За густым отрядом Движется отряд. Молнии, как галстуки, По ветру летят.
В дождевом сиянье Облачных слоев Словно очертанье Тысячи голов.
Рухнула плотина, И выходят в бой Блузы из сатина В синьке грозовой.
Трубы. Трубы. Трубы Подымают вой.
Над больничным садом, Над водой озер, Движутся отряды На вечерний сбор.
Заслоняют свет они (Даль черным-черна), Пионеры Кунцева, Пионеры Сетуни, Пионеры фабрики Ногина.
А внизу, склоненная Изнывает мать: Детские ладони Ей не целовать. Духотой спаленных Губ не освежить. Валентине больше Не придется жить.
— Я ль не собирала Для тебя добро? Шелковые платья, Мех да серебро, Я ли не копила, Ночи не спала, Все коров доила, Птицу стерегла, — Чтоб было приданое, Крепкое, недраное, Чтоб фата к лицу — Как пойдешь к венцу! Не противься ж, Валенька! Он тебя не съест, Золоченый, маленький, Твой крестильный крест.
Пусть звучат постылые, Скудные слова — Не погибла молодость, Молодость жива!
Нас водила молодость В сабельный поход, Нас бросала молодость На кронштадтский лед.
Боевые лошади Уносили нас, На широкой площади Убивали нас.
Но в крови горячечной Подымались мы, Но глаза незрячие Открывали мы.
Возникай содружество Ворона с бойцом — Укрепляйся, мужество, Сталью и свинцом.
Чтоб земля суровая Кровью истекла, Чтобы юность новая Из костей взошла.
Чтобы в этом крохотном Теле — навсегда Пела наша молодость, Как весной вода.
Валя, Валентина, Видишь — на юру Базовое знамя Вьется по шнуру.
В прозелень лужайки Капли как польют! Валя в синей майке Отдает салют.
Тихо подымается, Призрачно-легка, Над больничной койкой Детская рука.
«Я всегда готова!» — Слышится окрест. На плетеный коврик Упадает крест. И потом бессильная Валится рука — В пухлые подушки, В мякоть тюфяка.
А в больничных окнах Синее тепло, От большого солнца В комнате светло.
И, припав к постели. Изнывает мать.
За оградой пеночкам Нынче благодать.
Но песня Не согласна ждать.
Возникает песня В болтовне ребят.
Подымает песню На голос отряд.
И выходит песня С топотом шагов
В мир, открытый настежь Бешенству ветров.
Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.
Валя, Валентина, Что с тобой теперь? Белая палата, Крашеная дверь. Тоньше паутины Из-под кожи щек Тлеет скарлатины Смертный огонек.
Говорить не можешь — Губы горячи. Над тобой колдуют Умные врачи. Гладят бедный ежик Стриженых волос. Валя, Валентина, Что с тобой стряслось? Воздух воспаленный, Черная трава. Почему от зноя Ноет голова? Почему теснится В подъязычье стон? Почему ресницы Обдувает сон?
Двери отворяются. (Спать. Спать. Спать.) Над тобой склоняется Плачущая мать:
Валенька, Валюша! Тягостно в избе. Я крестильный крестик Принесла тебе. Все хозяйство брошено, Не поправишь враз, Грязь не по-хорошему В горницах у нас. Куры не закрыты, Свиньи без корыта; И мычит корова С голоду сердито. Не противься ж, Валенька, Он тебя не съест, Золоченый, маленький, Твой крестильный крест.
На щеке помятой Длинная слеза… А в больничных окнах Движется гроза.
Открывает Валя Смутные глаза.
От морей ревучих Пасмурной страны Наплывают тучи, Ливнями полны.
Над больничным садом, Вытянувшись в ряд, За густым отрядом Движется отряд. Молнии, как галстуки, По ветру летят.
В дождевом сиянье Облачных слоев Словно очертанье Тысячи голов.
Рухнула плотина — И выходят в бой Блузы из сатина В синьке грозовой.
Трубы. Трубы. Трубы Подымают вой. Над больничным садом, Над водой озер, Движутся отряды На вечерний сбор.
Заслоняют свет они (Даль черным-черна), Пионеры Кунцева, Пионеры Сетуни, Пионеры фабрики Ногина.
А внизу, склоненная Изнывает мать: Детские ладони Ей не целовать. Духотой спаленных Губ не освежить — Валентине больше Не придется жить.
Пусть звучат постылые, Скудные слова — Не погибла молодость, Молодость жива!
Нас водила молодость В сабельный поход, Нас бросала молодость На кронштадтский лед.
Боевые лошади Уносили нас, На широкой площади Убивали нас.
Но в крови горячечной Подымались мы, Но глаза незрячие Открывали мы.
Возникай содружество Ворона с бойцом — Укрепляйся, мужество, Сталью и свинцом.
Чтоб земля суровая Кровью истекла, Чтобы юность новая Из костей взошла.
Чтобы в этом крохотном Теле — навсегда Пела наша молодость, Как весной вода.
Валя, Валентина, Видишь — на юру Базовое знамя Вьется по шнуру.
Валя, Валентина, Что с тобой теперь? Белая палата, Крашеная дверь. Тоньше паутины Из-под кожи щек Тлеет скарлатины Смертный огонек.
Двери отворяются. (Спать. Спать. Спать.) Над тобой склоняется Плачущая мать:
Валенька, Валюша! Тягостно в избе. Я крестильный крестик Принесла тебе. Все хозяйство брошено, Не поправишь враз, Грязь не по-хорошему В горницах у нас. Куры не закрыты, Свиньи без корыта; И мычит корова С голоду сердито. Не противься ж, Валенька, Он тебя не съест, Золоченый, маленький, Твой крестильный крест.
На щеке помятой Длинная слеза. А в больничных окнах Движется гроза.
Открывает Валя Смутные глаза.
От морей ревучих Пасмурной страны Наплывают тучи, Ливнями полны.
Над больничным садом, Вытянувшись в ряд, За густым отрядом Движется отряд. Молнии, как галстуки, По ветру летят.
В дождевом сиянье Облачных слоев Словно очертанье Тысячи голов.
Трубы. Трубы. Трубы Подымают вой. Над больничным садом, Над водой озер, Движутся отряды На вечерний сбор.
Заслоняют свет они (Даль черным-черна), Пионеры Кунцева, Пионеры Сетуни, Пионеры фабрики Ногина.
Нас водила молодость В сабельный поход, Нас бросала молодость На кронштадтский лед.
Боевые лошади Уносили нас, На широкой площади Убивали нас.
Но в крови горячечной Подымались мы, Но глаза незрячие Открывали мы.
Чтоб земля суровая Кровью истекла, Чтобы юность новая Из костей взошла.
В прозелень лужайки Капли как польют! Валя в синей майке Отдает салют.
Тихо подымается, Призрачно-легка, Над больничной койкой Детская рука.
А в больничных окнах Синее тепло, От большого солнца В комнате светло.
И, припав к постели. Изнывает мать.
За оградой пеночкам Нынче благодать.
Но песня Не согласна ждать.
Возникает песня В болтовне ребят.
Подымает песню На голос отряд.
И выходит песня С топотом шагов
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
Валя, Валентина, Что с тобой теперь? Белая палата, Крашеная дверь. Тоньше паутины Из-под кожи щек Тлеет скарлатины Смертный огонек.
Говорить не можешь — Губы горячи. Над тобой колдуют Умные врачи. Гладят бедный ежик Стриженых волос. Валя, Валентина, Что с тобой стряслось? Воздух воспаленный, Черная трава. Почему от зноя Ноет голова? Почему теснится В подъязычье стон? Почему ресницы Обдувает сон?
Двери отворяются. (Спать. Спать. Спать.) Над тобой склоняется Плачущая мать:
Валенька, Валюша! Тягостно в избе. Я крестильный крестик Принесла тебе. Все хозяйство брошено, Не поправишь враз, Грязь не по-хорошему В горницах у нас. Куры не закрыты, Свиньи без корыта; И мычит корова С голоду сердито. Не противься ж, Валенька, Он тебя не съест, Золоченый, маленький, Твой крестильный крест.
На щеке помятой Длинная слеза… А в больничных окнах Движется гроза.
Открывает Валя Смутные глаза.
От морей ревучих Пасмурной страны Наплывают тучи, Ливнями полны.
Над больничным садом, Вытянувшись в ряд, За густым отрядом Движется отряд. Молнии, как галстуки, По ветру летят.
В дождевом сиянье Облачных слоев Словно очертанье Тысячи голов.
Рухнула плотина — И выходят в бой Блузы из сатина В синьке грозовой.
Трубы. Трубы. Трубы Подымают вой. Над больничным садом, Над водой озер, Движутся отряды На вечерний сбор.
Заслоняют свет они (Даль черным-черна), Пионеры Кунцева, Пионеры Сетуни, Пионеры фабрики Ногина.
А внизу, склоненная Изнывает мать: Детские ладони Ей не целовать. Духотой спаленных Губ не освежить — Валентине больше Не придется жить.
— Я ль не собирала Для тебя добро? Шелковые платья, Мех да серебро, Я ли не копила, Ночи не спала, Все коров доила, Птицу стерегла,- Чтоб было приданое, Крепкое, недраное, Чтоб фата к лицу — Как пойдешь к венцу! Не противься ж, Валенька! Он тебя не съест, Золоченый, маленький, Твой крестильный крест.
Пусть звучат постылые, Скудные слова — Не погибла молодость, Молодость жива!
Нас водила молодость В сабельный поход, Нас бросала молодость На кронштадтский лед.
Боевые лошади Уносили нас, На широкой площади Убивали нас.
Но в крови горячечной Подымались мы, Но глаза незрячие Открывали мы.
Возникай содружество Ворона с бойцом — Укрепляйся, мужество, Сталью и свинцом.
Чтоб земля суровая Кровью истекла, Чтобы юность новая Из костей взошла.
Чтобы в этом крохотном Теле — навсегда Пела наша молодость, Как весной вода.
Валя, Валентина, Видишь — на юру Базовое знамя Вьется по шнуру.
В прозелень лужайки Капли как польют! Валя в синей майке Отдает салют.
Тихо подымается, Призрачно-легка, Над больничной койкой Детская рука.
«Я всегда готова!» — Слышится окрест. На плетеный коврик Упадает крест. И потом бессильная Валится рука В пухлые подушки, В мякоть тюфяка.
А в больничных окнах Синее тепло, От большого солнца В комнате светло.
И, припав к постели. Изнывает мать.
За оградой пеночкам Нынче благодать.
Но песня Не согласна ждать.
Возникает песня В болтовне ребят.
Подымает песню На голос отряд.
И выходит песня С топотом шагов
В мир, открытый настежь Бешенству ветров.
Анализ стихотворения «Смерть пионерки» Багрицкого
Поэма «Смерть пионерки» Эдуарда Георгиевича Багрицкого впервые была опубликована на страницах журнала «Красная новь».
Стихотворение датируется 1932 годом. Поэту исполнилось 37 лет, еще в одесский период он стал известен своими стихами, в Гражданскую войну был привлечен к созданию агитационных плакатов, в 1925 году перебрался в Москву, где вступил в литературную группу конструктивистов. Поэт с детских лет был болен бронхиальной астмой и умер от ее обострения в 1934 году. В жанровом отношении – поэма, советская мистерия, по размеру – трехстопный хорей. В основе произведения – реальный случай с девочкой-подростком. Только все же не с Валей Дыко (хотя она и умерла от скарлатины), а с Верой Селивановой, деревенской пионеркой. Э. Багрицкому довелось присутствовать при разговоре умирающей Веры и ее матери. Девочке оставалось жить считанные часы, мать просила ее приложиться к семейной иконе – та отказалась. Диссонансом звучит эпиграф в духе классицизма. Впрочем, образ зеленой пеночки (кстати, такую птичку поэт держал в доме) – и образ девочки, и символ вечного обновления, движения, вопреки всему, даже смерти. Несмотря на героическое название стиха, причина смерти здесь самая обыкновенная: скарлатина. Однако под пером поэта она приобретает черты смерти за идеалы, счастье человечества. Словно из другого мира, более призрачного, чем являющиеся ей трубы и бессчетные отряды пионеров, приходит «плачущая мать». Все ей опостылело. Пришла, по сути, проводить дочку в последний путь, принесла с собой ее детский крестильный крестик. А в глубине души надеется и на чудо. Однако перед мысленным взором девочки плывут «тысячи голов» пионеров со всех концов столицы, свежие силы, которые будут брошены вперед за правое дело, как еще недавно «молодость бросила в поход» их отцов. Окропленная кровью земля принесла новые плоды, а сколько еще будет колоссальных перемен. Вале чудится, что сам гром говорит (кстати, библейский образ) ей пионерское приветствие. Она произносит заветный отзыв и салютует слабой рукой. О себе она уже не думает. Впрочем, и о матери тоже. Ей важно умереть пионеркой, стать частью погибших за светлое будущее, а не от скарлатины. Ее завораживает мощь коллективной энергии, разрыв с миром, который она, в общем-то, едва узнала, но считает отжившим, бесперспективным. Вера в себя и преданность идее – вот ее принципы. Потому и простые заботы, и мечты матери – лишь «скудные», пораженческие слова. «Красное полотнище» претендует на победу не только над бытом, обычным укладом жизни, но и над смертностью человека и мира. Под ним Вале и умирать не страшно, и за страну спокойно. «Вот и все!» — строка остается без рифмы, как вызов. Песня пеночки сливается с хором пионеров, готовых к штурму, восхождению и гибели. Эпитеты: смутные, ревучих, призрачно-легка. Инверсия: тлеет огонек, рухнула плотина. Метафоры: открывали незрячие, юность из костей. Сравнения: как галстуки. Каскады лексических повторов. Вопросы и восклицания. Лексика возвышенная и просторечная (в речах матери).
«Смерть пионерки» Э. Багрицкого – призыв к титаническим свершениям, к верности выбору. Движущей силой прогресса в поэме становится бессмертная молодость.
Валя, Валентина, Что с тобой теперь? Белая палата, Крашеная дверь. Тоньше паутины Из-под кожи щек Тлеет скарлатины Смертный огонек.
Говорить не можешь — Губы горячи. Над тобой колдуют Умные врачи. Гладят бедный ежик Стриженых волос. Валя, Валентина, Что с тобой стряслось? Воздух воспаленный, Черная трава. Почему от зноя Ноет голова? Почему теснится В подъязычье стон? Почему ресницы Обдувает сон?
Двери отворяются. (Спать. Спать. Спать.) Над тобой склоняется Плачущая мать:
Валенька, Валюша! Тягостно в избе. Я крестильный крестик Принесла тебе. Все хозяйство брошено, Не поправишь враз, Грязь не по-хорошему В горницах у нас. Куры не закрыты, Свиньи без корыта; И мычит корова С голоду сердито. Не противься ж, Валенька, Он тебя не съест, Золоченый, маленький, Твой крестильный крест.
На щеке помятой Длинная слеза… А в больничных окнах Движется гроза.
Открывает Валя Смутные глаза.
От морей ревучих Пасмурной страны Наплывают тучи, Ливнями полны.
Над больничным садом, Вытянувшись в ряд, За густым отрядом Движется отряд. Молнии, как галстуки, По ветру летят.
В дождевом сиянье Облачных слоев Словно очертанье Тысячи голов.
Рухнула плотина — И выходят в бой Блузы из сатина В синьке грозовой.
Трубы. Трубы. Трубы Подымают вой. Над больничным садом, Над водой озер, Движутся отряды На вечерний сбор.
Заслоняют свет они (Даль черным-черна), Пионеры Кунцева, Пионеры Сетуни, Пионеры фабрики Ногина.
А внизу, склоненная Изнывает мать: Детские ладони Ей не целовать. Духотой спаленных Губ не освежить — Валентине больше Не придется жить.
— Я ль не собирала Для тебя добро? Шелковые платья, Мех да серебро, Я ли не копила, Ночи не спала, Все коров доила, Птицу стерегла,- Чтоб было приданое, Крепкое, недраное, Чтоб фата к лицу — Как пойдешь к венцу! Не противься ж, Валенька! Он тебя не съест, Золоченый, маленький, Твой крестильный крест.
Пусть звучат постылые, Скудные слова — Не погибла молодость, Молодость жива!
Нас водила молодость В сабельный поход, Нас бросала молодость На кронштадтский лед.
Боевые лошади Уносили нас, На широкой площади Убивали нас.
Но в крови горячечной Подымались мы, Но глаза незрячие Открывали мы.
Возникай содружество Ворона с бойцом — Укрепляйся, мужество, Сталью и свинцом.
Чтоб земля суровая Кровью истекла, Чтобы юность новая Из костей взошла.
Чтобы в этом крохотном Теле — навсегда Пела наша молодость, Как весной вода.
Валя, Валентина, Видишь — на юру Базовое знамя Вьется по шнуру.
