брат с сестрой в бане фото
Тетрадку с несколькими от руки написанными рассказами я нашел случайно под сидением пригородного автобуса. Один из них привожу здесь.
Первыми париться пошли мальчишки, а мы остались сидеть в предбаннике. Нам с сестрой стало скучно, и мы пошли в банную — там есть окошко, которое выходит на парилку. Мы хотели напугать мальчишек. Потихоньку прошли в баню, подошли к окошку, а там облом. Они повесили полотенце на окно. Обломали нас, одним словом. Ну, мы тогда с сестрой пошли в предбанник и стали задумывать новый план посмеяться над ними.
Я вышла из парилки как ни в чём не бывало, наши мальчики вышли из банной, оба злые. И сказали:
— Ну держитесь, мы вам отомстим за такую шутку…
Хм, нам отомстить не получится. Мы с сестрой в полотенцах пошли в банную, а мальчики остались в предбаннике сидеть, дверь предбанника я заставила ящиком. Ну уж, чтобы точно с нами такого не проделали. Зайдя в баню, я повесила на окно полотенце.
И мы стали мыться, спокойно прислушиваясь к каждому шороху. Как вдруг дверь в баню открывается. При этом мы не слышали, как они отодвинули ящик от своей двери. Оля (сестра моя) хватает тазик и прикрывается им, ей повезло, а тазик оказался маленьким. А она полненькая у меня. А я стояла за печкой. В руке у меня был только ковшик, так как я в этот момент наливала горячую воду. А они, заразы, стояли и смотрели, как мы прикрываемся, и смеялись над нами, мы сами со смеху чуть не загнулись.
Они ушли и сказали:
— Мойтесь спокойно…
Ну да, с ними спокойно вымоешься, мы с сестрой поставили палку в дверь, чтобы не открыли. Но за дверью нам слышится грохот, что они что-то там двигают. Ну, мы плюнули на них и стали мыться спокойно. Решили, что потом откроем дверь. А они нам кричат:
— Вы не выйдете из банной и в предбанник не попадете.
Мы не приняли всерьез их слова. Мы домылись и стали открывать дверь, обе обернулись в полотенца, Оля с разбегу хотела открыть дверь, а оказалось, что у двери ничего не было — она вылетела из банной, как пробка из-под шампанского. Из предбанника мы только слышали смех, сестра сама уже смеялась, у меня не было сил даже держать полотенце. Мы зашли благополучно в предбанник и пытались выгнать мальчишек, чтобы одеться. Одеться нам не давали, и мы тогда взяли вещи и пошли одеваться в парилку. Сестра держала дверь,а я одевалась, а потом наоборот. Ну, тут мы решили над ними тоже посмеяться. Так как они оба дергали дверь, мы с сестрой на раз, два, три… отпустим дверь.
Женская баня
В один из субботних дней мы так же пришли в баню. А бабушка у меня любила много поговорить, потереть спину подругам и приятельницам. В тот день так же была моя тётя с двоюродной сестрой, а так как я не очень любила париться, от бабушки я ещё могла сбежать, чтоб не сидеть в парилке, а вот от моей тёти это было сделать невозможно. Мы посидели на 4 полке, это была самая высокая и самая страшная для меня. Я погрелась даже больше чем обычно и пошла в умывальную так называемую. В тот момент я почувствовала, как у меня слегка закружилась голова и прибежала моя бабушка, схватила меня и в коридор проводила, где все одеваются и раздеваются, чтоб подышать. Я села на скамейку стало чуть полегче, раньше ещё продавали соки вкусные, вот купила мне бабушка яблочный сок, я укуталась в полотенце. И сидела в коридоре одна. Меня, помню, ещё затошнило, ну, в общем, плоховато было. Чуть дальше, в небольшой комнате, сидела женщина, она продавала билеты и разливное соки, иногда она могла зайти в саму баню, чтоб подмести лишние листья от веников или поправить душ, или ещё что-нибудь по мелочи. Как правило, заходила она в одежде.
Они тоже вышли, я уже одетая ждала бабушку.
В коридоре было прохладненько и хорошо. И Алёна с мамой, то есть с моей тётей, тоже пошли купить сок. И когда мы уже шли с бани вчетвером, она мне сказала:
— Странно, тётя Рита была в такой яркой кофточке, как только она успевает переодеваться так быстро потом в чёрный халат?!
Я ей ответила, что она не переодевалась, она так и была в кофте, и разгадывала кроссворды.
— Нет, после того как ты ушла, через несколько минут она проходила мимо женщин, именно в чёрном длинном платье или халате, и походкой такой необычной, и без веника.
— Тётя Рита сидела в комнате своей, мне, когда полегчало, я бродила туда-сюда пока вас ждала, и она пожелала мне с лёгким паром.
Мы как-то недавно обсуждали эту историю, моя сестра сказала, что действительно запомнила женщину в чёрном платье или халате, но лица совсем не помнит.
Я до сих пор думаю, интересно, может, правда какая-то гостья пересекала наш бренный мир или моей сестре привиделось, хотя дети как никто другой многое видят отчётливо. Сейчас вместо бани там контора жкх.
Ещё хотелось бы сказать, что эта добрая милая женщина, тётя Рита, которая очень долго отработала в бане, потом поменяла работу, умерла не так давно, в ноябре, причём в пятницу 13, и очень странно все произошло. Ну я думаю, что стоит написать и про неё историю. Очень жалко женщину, добрая была, и сын остался, 25 лет.
Брат с сестрой в бане фото
Лет до пяти я ходил в баню с мамой. Обидно, брат, на год старше, меня уже ходил с отцом в мужское отделение, а я – с мамой в женское. В обще то он тоже, до недавнего времени с нами сюда ходил. Мы, это две сестры, мама и я. Сеструхи чаще всего меня и мыли, по очереди, мама только командовала: там потри, здесь потри.
В перерывах между банями, мы мылись по очереди в кладовке, так называлась ванная комната, потому, что в ней хранилось все, банные принадлежности, и всякий домашний скарб. Нам то, пацанам, особенно летом, мыться нужно было каждый день, иначе цыпками ноги и руки покроются. Да и сестры наши мылись часто, что бы ни завшиветь, на головах то косы были. Старшим братьям доставалось воды потаскать с уличной колонки – на второй этаж.
Обычно кипятили на печке, летом на дровах, а зимой на угле, ведро воды на двоих – для нас и по ведру – сестрам. В связи с нехваткой тазов, мылись по очереди. Сначала купали меня, а потом брата и наоборот – сначала мылась старшая, а потом младшая сестра. Ей на работу вставать раньше, а младшая еще в школе училась. Уже потом, когда все выросли, братья в армию ушли, сестры – замуж вышли, к нам в дом провели водопровод и канализацию. Первым делом, отец установил ванну в «кладовке» и титан на дровах. Жизнь стала цивильной, а до этого оставалась БАНЯ.
У нас на районе не было своей бани, наверное, рассчитывали на перспективу, провести в дома воду и даже газ. Поэтому мы ходили в две бани, на выбор: первую городскую или ведомственную маслозаводскую. Обе, они почти одинаково были удалены от нашего дома. Когда я был маленький, казалось, ужасно далеко. Иногда даже «на ручки» к кому-нибудь из старших просился. Потом, когда подрос, оказалось что все рядом…
В пять лет я стал интересоваться половыми различиями, да и не только я. Мои подружки по предбаннику, где мы вместе дожидались родителей, тоже с нескрываемым интересом наблюдали за фиговинкой, которая у меня болталась среди ног. А когда я спросил у мамы, почему и неё и сестер там ничего нет. Она отправила меня мыться с отцом и братьями.
Вначале это был триумф, но вскоре мне ужасно не понравилось, как папка трет меня вихоткой, так почему, то называлась мочалка. А когда я «подглядел», как дяденька онанирует в углу помывочного отделения и спросил об этом папу, он и вовсе отругал меня. А я еще долго не догадывался, что этот дядька выделывал со своим членом. Но на всякий случай, я было запросился назад, к маме в отделение. Но было уже поздно. Началась взрослая жизнь.
Вскоре мы с братом научились тереться сами, только спины друг другу терли. Он иногда, на правах старшего, контролировал, как я помылся, но сильно меня не беспокоил. Мы с удовольствием плескались в тазах, и выгнать нас из мойки было нелегко, даже когда старшие – папа и братья уже обтерлись и ждали, что бы промокнуть полотенцами наши тельца.
Была в бане еще одна забава – ПАРИЛКА. Мы сначала не понимали, чего это все дядьки, так любят туда заходить? А располагалась дверь в неё посередине моечного отделения и всегда была закрыта. Углядеть там было невозможно ничего, потому что клубы пара так и валили от туда, если кто заходил или выходил. И потом, от выходящего, пар валил, как дым от головешки, хотя вокруг было тепло и сыро.
Однажды, старшего брата отец взял с собой в парилку. Через несколько минут он выскочил оттуда распаренный, красный, как рак, но довольный. И стал, как «большой», заходить туда в следующие посещения бани. Отец учил, нужно сначала попариться, а потом уже мыться. Так он и делал. Я тоже попробовал однажды…
Накануне простояли часа два в очереди в баню, народу в этот день, что то много было. Нам то, как минимум, два шкафчика рядом нужно было, барахла то много на пятерых. В один никак не поместится. В общем, долго мы стояли, наши женщины уже домой ушли. В женское отделение не было такой очереди.
Я решился впервые с папой и братьями зайти в парилку. Зашел. Как ни странно, внутри пару не было, но жара стояла адская. Так мне показалось. Брат смеется:
— Не бойся, лезь сюда.
И на полог, на самую верхотуру, шмыг. Я было за ним, но чую, что-то не то. Остепенился, присел на средней полке. Тут и батя подоспел, а меня уже тошнит, голова кружится от жару… Ели откачали меня тогда. Я так до армии в парику и не ходил больше, боялся.
После бани, обычно мы с отцом заходили в пивную. Хорошо, что там продавали не только разливное, бочковое пиво, но и лимонад в бутылках, дорого – 12 копеек, без бутылки. Он нам, обычно, по стакану сока покупал – дешевле выходило. А себе обычно кружку пива брал. Мы все садились на лавки вдоль стены, отдыхали после бани и пили, смакуя, каждый – свое.
Да, БАНЯ. Это сейчас она для развлечения, а тогда – жизненная необходимость была. Русский человек не может без бани.
Брат с сестрой в бане фото
Через несколько минут послышался треск хвороста и в двери появился отблеск огня. Затопив печь, Гута вернулась ко мне и снова села рядом на лавку, положив голову мне на колени. Помолчав, она задумчиво сказала:
— Сережа, милый, скажи, а почему ты полюбил меня? Может, просто потому, что я тебя в прошлый раз соблазнила? Я знаю, это было нехорошо с моей стороны…
— Что ты, Гута, я тебе очень благодарен, что ты первая осмелилась. Сам бы я ни за что не решился, хотя ты мне давно нравилась.
— Почему не решился бы?
— Ты уже сама назвала причину: любая девушка в поселке мне бы не отказала. Не мог же я тебе навязываться, не зная, как ты относишься ко мне.
— Но я ведь чуть ли не самая некрасивая. Эти конопушки…
— Которые мне как раз ужасно нравятся! И у тебя замечательные волосы! И такая красивая белая кожа! Как молоко!
Гута посмотрела на свою грудь, как будто видела ее в первый раз, и щеки ее залились румянцем.
— И еще, ты так мило краснеешь! – засмеялся я, обнимая ее и целуя. – Ну что, пошли в баню?
— Там еще холодновато, наверное…
— Вот мы как раз и погреемся пока другим способом, не возражаешь?
— Нет, это нечестно! – наконец, заявила она. – Теперь моя очередь о тебе позаботиться.
Она склонилась надо мной, и начала целовать меня в грудь и живот, спускаясь все ниже… Наконец, она стала «заботиться» обо мне с помощью губ и языка, причем так успешно, что я не продержался и минуты… Гута смеялась:
— Наконец-то! А то я уже начала подозревать, что ты сделан из железа!
Теперь каменка уже достаточно прогрелась, и Гута плеснула на нее воды. Горячий пар рванулся во все стороны, Гута загнала меня на полок и начала хлестать веником, распространявшим терпкий березовый дух. Я долго терпел, но, наконец, взмолился о пощаде:
— Хватит! Теперь моя очередь! Сейчас я тебе покажу!
Я поддал еще пару, Гута улеглась на мое место, и я дал волю своему «садизму». Но, к моему удивлению, Гута пощады так и не запросила. Она только переворачивалась то на живот, то на спину, раздвигала ноги, извивалась на полке, и требовала:
— Еще, милый! Еще! Сильнее!
Тогда, хлеща ее веником по груди и животу одной рукой, я стал гладить и ласкать ее другой, и вот тут она не выдержала, вскочила и накинулась на меня, как какая-то фурия. Чего мы только не вытворяли в тесной бане, и, наконец, отворив маленькую дверцу в наружной стене, выскочили прямо на снег. Было уже темно, и мы не боялись, что нас увидят в небольшом дворике. Мы обнимались, целовались, натирали друг друга снегом в самых чувствительных местах и катались в сугробах, а потом снова забрались в баню на полок.
Наконец, изрядно устав, мы окатились ледяной водой и уселись в предбаннике. Там было так тесно, что нашлось место только для меня, а Гута сидела у меня на коленях, и мы еще долго целовались перед тем, как вернулись в ее комнатку. Уставшие, но счастливые, мы лежали рядом на оленьей шкуре, держась за руки.
— Тебе понравилось, любимый? – спросила Гута.
— С тобой, да чтобы не понравилось! Разве это возможно?
— Ну, тогда, если у нас будет свой домик, мы непременно пристроим баню!
— Конечно! Как же без этого? Мы и своих детей приучим париться, как только они подрастут. Это и для здоровья полезно, а с тобой – это вообще! А как ты так здорово научилась париться? Вот кто железный, так это ты!
— Знаешь, меня приучили старшие братья. Они всегда брали меня с собой в баню. Не здесь – в нашей бане и не повернуться вчетвером, а в Ку-Они, там баня большая, под нее у нас отведена отдельная хижина.
— И вы были все вместе, мужчины и ты?
— Милый, у нас в семье было так принято, мы привыкли не стесняться наготы. Братья, когда женились, обычно вместе с женами там были, вот тогда-то я кое-чему научилась… Не только париться! – Она рассмеялась. – Правда, иногда это слишком возбуждает, но когда я была еще совсем маленькая, то воспринимала это, как игру, тем более, что они при этом всегда шутили и смеялись. Может быть, если бы не такой обычай в нашей семье, я бы не осмелилась… с тобой…
LiveInternetLiveInternet
—Музыка
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Постоянные читатели
—Сообщества
—Статистика
Любовь в бане
| Впервые в женской бане |
Тема: Подростки / В женской бане / Лучшие статьи
Мальчик Денис с мамой и сестрой побывал в помывочном блоке и мылся с женщинами. Здесь он впервые познал мужское наслаждение.Денис проснулся от довольно резких и сильных толчков в плечо. Открыв глаза, он увидел недовольную физиономию своей старшей сестры Аньки. «Сколько можно спать,» укоризненно сказала она. «Мама тебя ещё час назад будила, а ты обратно заснул.» Денис отвернулся от сестры, демонстративно закрыл глаза и начал посапывать. «Мам он меня не слушает,» лениво и нарочито громко, повернувшись в сторону кухни, крикнула Анька и, усевшись в старое кожанное кресло, с умным видом взяла какую-то книжку.
В комнату вошла мать, на-ходу пытаясь изменить выражение лица с относительно уставшего на очень строгое. «Денис, отца на тебя нет. Немедленно вставай. Чем раньше мы выйдем, тем меньше народу застанем. Или ты хочешь в очереди ждать. Ты то конечно можешь немытый ходить годами. Но нам с Аней на тебя смотреть противно. Вставай лежебока ты немытая.»
Денис молча повиновался. Последнее время он с матерью не очень спорил. А то как отец уехал на Север в долгосрочную командировку, так она чуть-что так в слёзы. Сегодня им предстояло идти мыться в помывочный блок который был дня два как оборудован при школе, где Денис учился в шестом классе, Анька в десятом, а мать преподавала физику. В городе уже недели три как не было нормального обеспечения воды в жилых домах. И вот на прошлой неделе в некоторых учреждениях были открыты помывочные блоки, которые обеспечивались водой в определённые дни. Для школы №47 такими днями были суббота и воскресенье. Помывочный блок был предназначен только для работников школы и их детей. По решению директора школы суббота была объявлена «женским» днём.
За завтраком, уплетая бутерброд с сыром, Денис решил что потревожили его зря. Врядли 12-летнего пацана пустят мыться с женщинами. Мать ему вчера сказала, что нужно постараться заявиться в школу по-раньше, когда или никого не будет, или придираться не сильно будут.
Войдя в блок, Денис увидел фанерную стенку с дверью и маленьким окошком, в котором виднелась хитрая морщинистая морда гардеробщика Ивана Лукича. Это фанерная перегородка была поставлена чтобы отделить раздевалку и вообще помывочный блок от рабочих котельной, которые при входе сразу могли повернуть налево и начать свою трудовую деятельность, не мешая моющимся.
«А Маргарита Сергеевна с детками попариться пожаловали,» вежливой хрипотцой обратился гардеробщик к матери. «А младшему то вашему сколько, а? Большой пацанёнок.» Денис посмотрел на бумажку наклеенную у окошка где чёрным по белому говорилось что «Дети пртивоположного пола старше 10 лет к помывке не допускаются!» Мать, поправив волосы (Денис знал что это непроизвольное движение возникало у неё когда она говорила неправду), ответила «Да вот через неделю 10 стукнет». Иван Лукич оскалил плотные ряды железных зубов, «Ну раз через неделю, то проходите», и открыл дверцу.
Они оказались в раздевалке или предбаннике, сразу и не разберёшь. Лукич сидел на стуле в пол-оборота к окошку, в пол-оборота к помещению. Рядом с ним лежало несколько пожелтевших газет и пачка «Беломора.» В комнатке стояло две большие скамейки и на стенах было вбито десятка два крючков. На пяти или шести из них уже висели вещи. Дениса особенно поразило женское нижнее бельё довольно солидного размера на одном из них.
«Располагайтесь Маргарита Сергеевна, раздевайтесь. Если у вас мыла нету или полотенца, то мне дирекция несколько запасных выделила», хриплой скороговоркой сообщил Лукич. Затем напялил очки и с фальшивым интересом начал читать газету, продолжая сидеть в пол-оборота. Денис заметил как мать с Анькой недовольно переглянулись. Было очевидно,что им было неприятно присутсвие этого 70-летнего старика. «Да:» подумал Денис, «ну школа даёт. А к мужикам они что тётю Лену-уборщицу посадят.»Мать сняла пальто. «Ну что стоите раздевайтесь,» шукнула она на детей. Денис медленно снял куртку. Он всё ещё не верил что сейчас будет мыться с матерью и сестрой. Он пытался вспомнить когда его последний раз купала мать, и пришёл к выводу, что тогда ему было лет семь. После этого его купал или водил в баню отец. Мать Денис не видел голой никогда. Она обычно была в рубашке или халате когда мыла его, стоящего в жестянном тазике. Аньку он видел голой давно, лет семь назад, когда родители в последний раз купали их вместе. Ей тогда было лет девять, ему пять.
«Что ты стоишь как истукан,» резко оборвала мать ход его воспоминаний. Денис обернулся. Мать с гневно смотрела на него, стоя в расстегнутой блузке и полу-расстёгнутой юбке. Анька боязливо посматривая в сторону «погружённого в чтение» гардеробщика, снимала рейтузы из под юбки. Денис быстро снял свитер, майку и расстегнул ремень. Он видел как Лукич на мгновение оторвал глаза от газеты, зыркнул в сторону Аньки, и снова погрузился в чтение. Денис сел на лавку и принялся расшнуровывать ботинки. Он поднял глаза. Мать уже стояла в одном бюстгальтере и шерстяном трико. Она была высокой слегка полной брюнеткой 36 лет с печальными карими глазами. Она стояла к Денису спиной и вынимала заколки из аккуратно уложенных волос.
Денис снял брюки и оставшись в одних «семейных» трусах, взглянул в сторону сестры. Анька поймала его взкляд, насупилась, и слегка покраснела. Она сидела напртив него в лифчике и шерстяных трусиках. Ей было 16. Она была такой же высокой как и мать. Слегка полновата. Приятные округлые формы. Такие же как у матери, чёрные как смоль, волосы. Только стрижка покороче. Аня была довольно аппетитной девушкой. И на лицо приятной. Но своё тело она не любила. Причиной тому были веснушки. Несмотря на чёрные волосы, россыпи этих золотистых, оранжевых, и коричневатых конопушек различного размера были разбросаны по всему её телу. Плечи, руки, спина, грудь и даже ноги пали их жертвой. Тоько на лице их было немного. И вот за это Аня была благодарна природе.
«Так мыло есть, мочалки есть, полотенца есть:» приговаривала мать доставая вещи из сумки. «Интересно там есть куда полотенце повесить», громко спросила она как бы сама у себя. «К сожаленью нет,» тут как тут отозвался Лукич, цепко оглядывая мать с ног до головы. «Да вы тут оставьте. Тут и оботрётесь. Все до вас тут оставили» показал он рукой на висящие на крючках полотенца. И снова погрузился в чтение.
«Ну ладно здесь оставим,» недовольно-смущённым голосом выдавила мать. «Ну что сидите. Бельё тоже снимайте.» И решив подать пример, повернулась к ним спиной и сняла бюстгальтер. Денис смотрел на белую слегка рыхлую спину матери, на красноватые отметки от бюстгальтера. Впервые он видел перед собой голую спину взрослой женщины. Маргарита Сергеевна приспустила трико, на долю секунды приоткрыв розовую с курчавыми волосами расщелину, и обнажив белые полные ягодицы. Денис слегка покраснел от волнения, возбуждения и стыда вместе взятых. Он не мог оторвать глаз от тёмно-коричневой, родинки величиной с копейку на правой ягодице матери.
Мать обернулась, непроизвольно прикрывая срамное место мочалками, но выставив на всеобщее обозрение пышные груди усыпанные множеством мелких родинок. «Я кому сказала,» зашипела она чтобы не вызвать ненужное внимание со стороны Лукича. Делать было нечего. Денис снял трусы. «И стыдно и приятно,» пронеслось у него в голове. Он взглянул на Аньку. Та была уже красная как рак. Но повиновавшись, она встала и стыдливо отвернулась от Дениса. Медленно и неуверенно она расстегнула лифчик и повесила его на крючок. Затем она резко стащила трусики. Денис увидел её мягкое упитанное веснущатое тело и улыбнулся. Веснушки были везде. Даже на попке. Она повернулась, стараясь не смотреть на Дениса, взяла у матери мочалку, и прикрыла ей мохнатый треугольник на лобке, который Денис всё-таки успел рассмотреть. Она была смущена и часто дышала. От этого спелые дыньки её грудей симпатично колебались.
Закрыв за собой дверь, Денис оказался в клубах пара исходящих из разных концов небольшого помещения. Прямо рядом с дверью хлестал кипяток из горячего крана и с шумом разбивался об цемент. Не далеко стояло две среднего-размера шайки. «Последние наверно», подумал он и посмотрел в глубину помещения. Там на небольшом расстоянии друг от друга пятеро голых женских фигур охали, ахали, кряхтели, намыливались, разговаривали, окатывали себя горячей водой из шаек и ещё не замечали прихода новеньких.
В тот момент когда он пытался рассмотреть и опознать эту обнажённую раскрасневшуюся женскую массу, он услышал голос который заставил его вздрогнуть. «Маргарита, что детей привела.» Прямо рядом с ним с тазиком в руках, в чём мать родила, стояла маленькая толстая крепкая 50-летняя баба с обвислыми гигантскими грудями и с животом с маленький бочёнок. Это была биологичка Надежда Карповна Кулиш. «Да вот, Надежда Карповна, мыться то им тоже надо. А то вон у моего скоро блохи заведутся», быстро залепетала мать. Биологичку многие молодые учителя побаивались, так как от её чёрного рта пострадало достаточно людей. «А ты Маргарита объявление на входе читала?» насмешливо продолжала Надежда Карповна. «Денис то твой в шестом классе, у меня ботанику сейчас берёт.» Мать расстерянно посмотрела на Дениса, потом на биологичку, и с фальшивой весёлостью сказала: «Да он маленький ещё.» Надежда Карповнв оглядела Дениса сног до головы, слегка задержав взгляд ниже пояса, и надменным голосом разрядила обстановку, «Шучу я Риточка. Он у тебя действительно:маленький.»»Вот гадюка,» рассердился Денис. Его раздражала эта красная и потная толстуха со слипшимися седовато-бесцветными волосами, складками на животе, двойным подбородком, и бородавками на шее. В этот момент биологичка повернулась к Денису спиной и начала набирать кипяток в тазик, выставив на всеобщее обозрения огромную задницу на которую можно спокойно было ставить телевизор и не бояться что он упадёт. В это время мать передала все банные принадлежности Ане и взяв обе ничейные шайки стала ждать когда Надежда Карповна закончит набирать воду.