что плохого в северной корее
17 шокирующих законов КНДР
Северная Корея считается самой закрытой страной, что не удивительно, учитывая целый ряд ужасных законов. Государство отнимает у своих граждан основные права и навязывает им странные тоталитарные правила.
1. На ТВ Северной Кореи есть только 3 канала, при этом весь контент контролируется правительством.
2. Правило «наказания трех поколений» повергнет вас в шок.
Если вы совершите преступление в Северной Корее, накажут не только вас,
но и бабушку, дедушку, родителей и детей. Этот жуткий закон был создан
для того, чтобы люди не убегали из тюрем.
3. Все мужчины и женщины могут делать только одну из 28 утвержденных правительством стрижек! Все остальные прически запрещены.
Закон был внесен северокорейским лидером Ким Чен Уном в 2013 году. Он
не включил в этот перечень свою прическу, потому что захотел сохранить
ее уникальность.
4. В стране действуют собственные правила баскетбола.
Они изменили всю игру. Например, слэм-данк приносит 3 очка, а не 2,
2-очковые броски на последних трех минутах игры стоят 8 очков. Кроме
того, если вы пропустили 3 броска, вычитается очко.
5. Чтобы жить в столице нужно получить разрешение от правительства.
Ким Чен Ын хочет, чтобы в Пхеньяне жили только самые успешные, богатые и
влиятельные люди. У вас должно быть прямое разрешение на то, чтобы жить
в столице.
6. Родители школьников должны купить им парты, стулья и строительные материалы.
Школьник должен сам заплатить за свои парты и стулья! Плата за школу это не покрывает.
7. В Северной Корее незаконно иметь Библию.
В Северной Корее Библия считается символом западной культуры, и поэтому
она запрещена, поскольку может преобразовывать людей. Одна христианка,
которая распространяла Библию, была арестована и казнена.
8. Apple Inc., Sony и Microsoft не имеют права распространять свою продукцию в Северной Корее.
Никаких iPhone’ов, телевизоров и ноутбуков от вышеупомянутых брендов
для северных корейцев! Жителям этой страны очень мало известно об
электронике и технологиях, поскольку политика изоляции, проводимая
правительством, многое скрывает.
9. Вы не можете провезти в страну западную литературу о Северной Корее.
Даже книга-путеводитель Lonely Planet будет конфискована во время
проверки безопасности. Если вы турист, на таможне проверяют всю вашу
музыку, фильмы и письменные материалы, и только потом вас пустят в
страну.
10. Они заправляют автомобили древесиной.
Корея, единственным торговым партнером которой является Китай,
функционирует практически без бензина и нефтепродуктов. Транспортные
средства здесь работают на том, что они называют «древесным газом». Это
окись углерода и водородный газ, который производится из древесины или
угля.
11. Жуткая нищета страны видна даже из космоса.
Экономика Северной Кореи строго централизована. С 2015 года там начали
происходить некоторые реформы, но, по большей части, это все еще
невероятно жесткая командная экономика. ВВП на душу населения в Северной
Корее составляет 1800 долларов США, а это 197 место в мире. В Южной
Корее ВВП в 18 раз выше, а в Соединенных Штатах — в 28 раз. Из 24
миллионов граждан страны живет в крайней нищете, а 30% детей отстают в
развитии из-за недоедания.
12. В Северной Корее нет законов, касающихся марихуаны.
13. В Северной Корее есть концентрационные лагеря.
Считается, что около 200 000 жителей Северной Кореи проживают в
лагерях. Они были арестованы за предполагаемые политические
преступления. Если человек совершает политическое преступление,
интернируется вся его семья. Если заключенный убегает, убивают всю его
семью.
40% заключенных, интернированных в этих концентрационных лагерях,
умирают от недоедания. Многие из них приговорены к «каторжным работам»
на, казалось бы, разумный срок, но чаще всего они работают до смерти.
14. В Северной Корее сейчас 105 год.
В Северной Корее не такой календарь, как во всем остальном мире. Он
начинается с даты рождения их дорогого революционного лидера Ким Ир
Сена: 15 апреля 1912 года. Сейчас там только 105 год.
15. Северная Корея проводит выборы.
Хотя Северная Корея и проводит выборы, это не совсем свободные выборы.
На каждых выборах у вас есть только 1 вариант. В итоге, 100% корейцев
голосуют за своего дорогого лидера.
16. Ким Ир Сен является их единственным истинным лидером.
Хотя Ким Ир Сен, их первый лидер после коммунистической революции,
давно умер, он по-прежнему считается лидером страны. Именно поэтому его
сын и теперь внук смогли так легко взять бразды правления после смерти
предшественника.
Когда он пришел к власти после смерти своего отца Ким Чен Ира,
появилась надежда на то, что Ким, который намного моложе, чем предыдущие
лидеры, и получивший образование в Европе, начнет реформы. Это не
подтвердилось. Ким стремится сохранить свою власть, так же, как и его
отец и дедушка.
У нового правителя КНДР много странностей. Он единственный «генерал» в
мире, не имеющий военного опыта, он сделал пластическую операцию, чтобы
больше походить на своего деда, он одержим Майклом Джорданом, он
«уничтожил» своего дядю за предполагаемые преступления против
государства и даже казнил свою бывшую подругу.
Настоящая Северная Корея. Тайная жизнь обычных людей
Наш спецкор отправился в самую закрытую и самую обсуждаемую страну мира. И подготовил цикл репортажей. Это заключительная часть — о тайных и явных сторонах жизни в КНДР.
Фото © L!FE/Артур Матвеев
Прилавки Северной Кореи
Жизнь простых корейцев в КНДР оберегают от посторонних, как военную тайну. Журналисты могут лишь смотреть на неё с безопасного удаления — через стекло из автобуса. И прорваться сквозь это стекло — задача невероятно сложная. Самостоятельно поехать в город нельзя: только с гидом, только по согласованию, а согласования нет. Пять дней пришлось уговаривать сопровождающих прокатиться до центра.
В центр ездят такси. Водители несказанно рады пассажирам — у гостиницы их услугами почти никто не пользуется. Заказать такси иностранцу в КНДР невозможно. Везут в торговый центр на проспекте Кван Бо — что-то вроде Нового Арбата в Москве. Магазин особый — над входом две красные таблички. Дважды здесь был Ким Чен Ир и один раз приезжал Ким Чен Ын. Торговый центр напоминает типичный советский ЦУМ: трёхэтажный бетонный куб с высокими окнами.
Фото © L!FE/Артур Матвеев
Внутри обстановка как в главном универмаге небольшого российского города. На первом этаже супермаркет. У касс очередь. Людей много, может быть, даже неестественно много. Все активно заполняют большие тележки продуктами.
Изучаю цены: килограмм свинины 22 500 вон, курица 17 500 вон, рис 6700 вон, водка 4900 вон. Если убрать пару нулей, то цены в Северной Корее почти как российские, только водка дешевле. С ценами в КНДР вообще странная история. Минимальная зарплата рабочего 1500 вон. А пачка лапши быстрого приготовления стоит 6900 вон.
— Как так? — спрашиваю я переводчика.
— Считай так, что у нас просто забыли про два нуля. — подумав, отвечает он.
И в ценах официальная жизнь КНДР не уживается с реальной. Курс вона для иностранцев: 1 доллар — 100 вон, а реальный курс 8900 вон за доллар. Проиллюстрировать пример можно на бутылке северокорейского энергетика — это негазированный отвар женьшеня. В гостинице и в магазине он стоит совершенно разных денег.
На цены в магазине местные жители смотрят через прицел деноминации. То есть вычитают от ценника два нуля. Или, скорее, добавляя к зарплате два нуля. При таком подходе ситуация с зарплатами и ценами более менее нормализуется. И либо лапша стоит вместо 6900 — 69 вон. Или минимальный оклад рабочего выходит не 1500, а 150 000 вон, примерно 17 долларов. Остаётся вопрос: кто и на что скупает в торговом центре тележки еды. Похоже, не рабочие и точно не иностранцы.
Иностранцы в КНДР не пользуются местной валютой вон. В гостинице цены хоть и указаны в вонах — расплачиваться можно долларами, евро или юанями. Причём может быть такая ситуация, что платишь ты в евро, а сдачу получаешь китайскими деньгами. Северокорейские деньги под запретом. В сувенирных магазинах можно приобрести воны старого образца 1990 года. Настоящие воны найти сложно — но можно.
Отличаются они только постаревшим Ким Ир Сеном.
Фото © L!FE / Артур Матвеев
Впрочем, от реальных денег КНДР иностранцу толку немного — продавцы их просто не примут. А вывозить национальные деньги из страны запрещено.
На втором этаже торгового центра продают цветастые платья. На третьем родители плотным строем выстроились у детского игрового уголка. Малыши катаются с горок и играют с шариками. Родители снимают их на телефоны. Телефоны разные, пару раз в руках мелькают довольно дорогие мобильные известной китайской марки. А один раз замечаю телефон, похожий на южнокорейский флагман. Впрочем, КНДР умеет удивлять и вводить в заблуждение, и порой случаются странности — на экскурсии в красный уголок косметологической фабрики у скромного экскурсовода в руках неожиданно мелькает, кажется, яблочный телефон последней модели. Но стоит присмотреться — нет, показалось, это похожий на него китайский аппарат.
Насмотревшись мыльных опер: как меняется образ жизни северокорейцев
Что вы успели за последние 10 лет? Продвинуться по службе, объездить полмира, уйти на фриланс, купить машину, открыть бизнес, побить мировой рекорд в поедании хот-догов? Сотрудники правозащитной организации «Северокорейский стратегический центр» за это время отправили около ста тысяч USB-носителей жителям Северной Кореи с информацией о том, что все вышеперечисленное вообще возможно. Мы поговорили с генеральным директором Центра Питером Ли о деталях этой опасной авантюры, типичном пятничном вечере в Пхеньяне и стоимости побега из КНДР.
Питер Ли — трудоголик. Не удивительно, ведь это качество присуще большинству уроженцев развитых стран Азии. В три часа ночи по техасскому времени он выходит на связь, чтобы следующие полтора часа говорить о миссии, которую считает главной в своей жизни, а утром отправиться в командировку в Вашингтон. Ли давно живет и работает в США. В начале 90-х он учился в колледже в Южной Корее и тогда впервые столкнулся с беженцами из соседней Республики. В те годы более миллиона граждан КНДР умирали с голоду. Частично это было связано с распадом СССР, который активно поддерживал Республику. Произошел бум отступничества, и многим удавалось бежать в Китай, Южную Корею, Сингапур. Эти события произвели на Питера эффект разорвавшейся бомбы. В 26 лет он иммигрировал в США, где начал изучать юриспруденцию и права человека в Мичиганском университете, чтобы вскоре помогать беженцам из Северной Кореи. Затем Питер получил работу в Вашингтоне в «Доме свободы» — первой в Америке независимой правозащитной организации.
«Однажды я был в Северной Корее в 2007 году. Участвовал в своего рода культурном обмене, — рассказывает Ли. — Нас привезли в городок Кэсон всего в 30 минутах езды от демилитаризованной зоны. Чувства были смешанные. Помню, как в шесть утра сел в туристический автобус в Южной Корее. Туман, горы, утопающие в зелени, — очень красивое было утро. Около 7:00 мы уже пересекли границу, и я помню резко поменявшийся передо мной ландшафт. Я увидел лишь пару деревьев, все остальное было серо-землистого цвета. Я рассматривал прохожих из окна автобуса, ведь туристам особо не давали гулять. Они всячески старались избегать визуального контакта и отводили глаза, иначе могли быть наказаны. Неотступно преследовало чувство того, что ты находишься на съемочной площадке фильма о постапокалипсисе».
Центр, который построил Кан
Мистер Кан Чоль Хван — этнический кореец, некогда проживавший в Японии. В 70-х годах множество этнических корейцев подверглось репатриации и было выслано из Японии на родину — в Северную Корею, в которой на тот момент зашкаливал уровень пропаганды социалистической утопии, провозглашаемой правительством.
Дедушку Кана объявили врагом государства, и Кан Чоль Хван почти со всей своей семьей был сразу отправлен в концлагерь. Годы спустя ему удалось сбежать в Южную Корею, где он основал Северокорейский стратегический центр. Он был первым беженцем из КНДР, приглашенным в «Дом свободы» при правительстве Буша-младшего. Там Кан Чоль Хван познакомился с другим активистом — адвокатом по правам человека Питером Ли, который помог ему основать подразделение Центра на территории США.
Свободный доступ к информации — главная миссия Центра. Ежегодно его сотрудники отправляют в КНДР тысячи флеш-носителей с обучающим и развлекательным контентом из внешнего мира. Также Центр пытается привлечь внимание общественности к проблеме нарушения прав человека и поддерживает тех, кому удалось сбежать от режима КНДР, предоставляя им бесплатное обучение, в том числе английскому языку, и возможность социальной адаптации к новой жизни.
Основную роль в деятельности Центра играют пожертвования частных лиц и организаций. А единомышленники по всему миру могут принять участие в деятельности Центра, предложив самые разные ресурсы. Так сделал молодой графический дизайнер из Екатеринбурга Евгений Харченко, который создает для Центра постеры и многие другие вещи, связанные с дизайном. Он — единственный волонтер из России.
Типичный вечер пятницы
На YouTube достаточно просто найти ролики о культуре и развлечениях Северной Кореи, которые могут показаться забавными, ведь выглядят они так, словно сняты в 70-е в СССР. Желание отдыхать и веселиться заложено в человеческой природе, и даже в самой закрытой стране мира оно тоже есть. Однако понятие «веселиться» здесь очень специфично. В рамках общественной пропаганды Ким Чен Ын открыл в Пхеньяне и окрестностях лыжный курорт, аквапарк, парк аттракционов и большой ресторан морепродуктов. В столице даже есть некое подобие ночной жизни — караоке-клуб, несколько пивных залов. Правда, платить придется много, причем в долларах США. Поэтому такие развлечения доступны только людям из высших каст, имеющим отношение к правительству.
Иногда в репортажах из КНДР можно увидеть, как люди танцуют и веселятся. Но поводом к такому празднику в Северной Корее обычно служат успешные ядерные испытания или очередной юбилей кого-то из вождей. Свободно и без повода собираться большими группами людей, чтобы насладиться, к примеру, пятничным вечером, запрещено. Разве что пожилые люди, играющие в шашки в общественных местах, не представляют, судя по всему, для правительства никакой опасности. Что касается искусства, в Пхеньяне есть несколько правительственных театров, где сотрудники пишут сценарии и ставят пьесы под четким руководством, а зрители могут увидеть плоды социалистического творчества только по «особому» поводу. Типичный сценарий — отважное правительство КНДР, разоблачающее «проклятых империалистов» — в основном американских шпионов. Актерскому мастерству или музыке обучают в нескольких школах искусств, но все выпускники становятся рупором пропаганды или же развлекают вождя на частных приемах.
Питер Ли ежегодно проводит исследования, направленные на изучение культурной жизни Северной Кореи. Есть три основных канала влияния, формирующих воспитание жителей КНДР. В первую очередь, это традиционное народное искусство, лежащее в основе корейской нации в целом, с примесью традиций Японии, аннексировавшей полуостров с 1910 по 1945 год. Второе — это социалистическая культура, связанная с влиянием коммунистического режима СССР и Китая, приведшая к самобытной идеологии чучхе. И третий, совсем новый канал влияния — западная культура, которая вопреки кажущейся суровой неприступности страны все-таки проникает в КНДР. На сегодняшний день, особенно в Пхеньяне, молодое поколение меньше подвержено пропаганде режима, влияние на него, скорее, оказывают тренды из Южной Кореи. Но должно пройти еще какое-то время, ведь пока большинство граждан КНДР даже не представляет, какая культурная пропасть лежит между ними и остальным миром.
Флеш-карта в другой мир
Переправа через границу КНДР флеш-носителей с запрещенной в Республике информацией — опасное и нелегальное занятие. Сумасшедшая идея не принадлежит кому-то одному, она появилась в начале 2000-х и все время витала в воздухе. Прорыв в технологиях, интернет: быстрое распространение информации на стыке тысячелетий было феноменальным. Съемные носители, производимые в Китае, становились все меньше и дешевле.
«Не воспользоваться этим было бы глупо. Многие беженцы рассказывали, что родственники или друзья очень просили их после успешного побега отправлять носители с информацией: новости, телешоу, фильмы. Мы — правовая организация и должны помогать людям овладевать информацией, свободной для всего мира, пусть это нелегально в пределах КНДР. Мы никогда не продаем носители, мы предоставляем их бесплатно. Тот, кто получает USB, сам решает, что с ним делать дальше — одни перепродают, другие делают копию и передают другим», — рассказывает Питер Ли.
Контент на этих носителях разный и напрямую связан с отзывами, которые Центр получает по своим каналам связи. В случае, если фидбэка нет, информация берется из уже сформированного списка, который был составлен вместе с инвесторами на основе наблюдений и анализа. Если сотрудники видят, что какая-то партия оказалось непопулярной, значит, в следующий раз контент пересматривается. За раз производится по 3–4 тысячи копий одного и того же USB.
Самой большой популярностью пользуются южнокорейские мыльные оперы. 20% — это голливудское или европейское кино, еще 20% — документальные или обучающие фильмы. Например, о том, как живут капиталистические страны, каково устройство разных государств, или фильмы о женщинах, которые стали успешными предпринимателями и даже главами государства. 10% — статьи из «Википедии», интервью с бежавшими из КНДР, сводки новостей.
Влияние и распространение
«КНДР — крайне закрытое общество, в условиях которого непременно образуется теневой рынок. Через границы Китая практически каждый день происходят поставки еды, одежды, обуви, предметов первой необходимости, потому что правительство КНДР не предоставляет этого своим гражданам. Большинство жителей страны жизненно зависит от этого импорта. Мы внедряемся с USB-носителями в эту рыночную систему. Иногда наших людей ловят, и это действительно несколько рискованно», — объясняет Питер Ли.
Северокорейский стратегический центр за последние 10 лет переправил в КНДР около 100 000 носителей с информацией. Вопрос о том, какое влияние оказывает деятельность Центра на людей, — самый сложный и часто задаваемый инвесторами. Центр не может проводить прямые исследования внутри КНДР, но есть несколько индикаторов, которые позволяют замечать некоторые изменения.
Например, люди практически перестали смотреть то, что производит их страна. Локальная киноиндустрия, как и прочие культурные отрасли, на 100% состоит из пропаганды режима. Национальное кинематографическое агентство Северной Кореи в основном снимает скучные исторические фильмы с примесью художественности, в которых факты перевернуты с ног на голову и все события представлены с точки зрения «истории социализма». Еще в 70–80-х годах агентство выпускало по десять фильмов в год, но последние десять лет производство идет туго — никто его не потребляет из-за массового притока фильмов из Южной Кореи и с Запада.
Не менее интересно и влияние сводок новостей. В Северной Корее довольно часто случаются природные катаклизмы. Раньше во время штормов, наводнений или пожаров офицеры высшего ранга никогда не выезжали на место катастрофы, считая это излишним. Насмотревшись западных фильмов про катастрофы и новостей, в которых президенты других стран сразу же вылетают на вертолетах утешать местных жителей, люди, попав в такую ситуацию, стали возмущаться и спрашивать: «Где Ким Чен Ын и его правительство?»
Десять лет назад в качестве наказания за поимку с такой вещью, как USB с запрещенной информацией, запросто могли отправить в рабочий лагерь. Сегодня полицейские просто изымают их и изучают контент сами, возможно, налагая на «виновника» небольшой штраф. При этом люди стали чаще отказываться отдавать свои USB-носители. Они впервые заговорили о том, что вообще имеют право на что-то.
Насмотревшись мыльных опер
Молодое поколение все чаще перенимает тренды из южнокорейских теледрам. Эффект в первую очередь заметен в прическах. Традиционно в Северной Корее все стригутся буквально под одну гребенку. Однако теперь молодежь стремится к самовыражению через стиль прически — парни носят удлиненные волосы в различных вариациях, а девушки могут завить волосы или даже покрасить (правда, не в розовый). Мода, безусловно, имеет большое влияние на молодых девушек, так полюбивших джинсы-скинни, которые они, правда, могут носить в ограниченное количество мест, а иногда только дома. Ввиду такой популярности контрабандная фэшн-индустрия процветает на черных рынках Северной Кореи, куда вещи поставляются через Китай. Чтобы не быть пойманными полицией, контрабандисты снимают с одежды бирки «сделано в Южной Корее» и меняют на «сделано в Китае», продавая вещь в несколько раз дороже обычной рыночной стоимости.
«Еда была моей мечтой». Беженцы о жизни в КНДР
В КНДР опять горячо, и Дональд Трамп экстренно созывает сенат. Угроза войны на Корейском полуострове вызвала новую волну интереса к самой закрытой стране мира. Рассказы иностранцев о КНДР крайне противоречивы. Однако с 1953 года не меньше 100 000 корейцев сбежали из КНДР. «Сноб» собрал рассказы беженцев об их жизни в Северной Корее
Поделиться:
« Я родился 1 октября 1994 года. Отец оставил нас, когда мне было пять лет, а моя мать умерла через шесть лет от голода. Я просил еду у прохожих на улице, борясь с голодом и холодом», — рассказывает о своей жизни в КНДР Чарльз. В 14 лет он уехал в Китай к отцу, а через 9 месяцев после его отъезда полиция арестовала всю семью и депортировала в Корею.
«Меня отправили в трудовой лагерь, хотя мне было всего шестнадцать. На завтрак, обед и ужин выдавали кукурузу. Через восемь месяцев меня наконец освободили. Я был просто кожа да кости, чуть не умер от голода. Я начал работать на угольной шахте, это позволяло мне покупать рис. Работа была очень рискованной — я видел, как люди теряли конечности. Я боялся и не мог не думать, что скоро потеряю руку или ногу».
Проработав в шахте год, Чарльз при помощи правозащитников сбежал через Китай в США.
« М оя семья была очень бедна. Моя сестра и я собирали растения в горах и на берегах рек. Мы три часа шли на рынок, чтобы продать там травы, корни и шишки и купить кукурузную муку. […] В 22 года я уехала из родного города в Хамхын, надеясь найти там работу. Я тайно продавала зажигалки и подержанный винил. Это было незаконно. Иногда мне приходилось ночевать на улице. […] Через некоторое время я попыталась уехать в Пхеньян. В Северной Корее вам нужно специальное разрешение на переезд из города в город, у меня его не было. Меня поймали и отправили в тюрьму на 10 дней. […] Мне казалось, что моя жизнь была безнадежной и жалкой. Я пошла к реке возле автобусной станции, чтобы покончить жизнь самоубийством. Но внезапно подумала: “Почему я должна умереть? Зачем? Я не сделала ничего плохого”», — вспоминает Юн Ха, которая сейчас живет в Южной Корее.
« В 1970-е годы Северная Корея действительно была экономически сильнее Южной. Голод 1990-х доказал, что у нас не лучшая страна на Земле, как провозглашало правительство. [. ] В Корее моей постоянной мечтой было достать еды и иметь ее достаточно. Еда была моей любовью, моей настоящей мечтой. В Америке же еды было вдоволь, и моя мечта уже была осуществлена», — рассказывает Джозеф Ким, которому удалось сбежать из КНДР в Китай, а оттуда в США. Он не сразу согласился уехать в Америку: «В Северной Корее говорили, что Соединенные Штаты — наш враг и когда-нибудь мы его уничтожим».
« Н ет возможности узнать о мире вокруг. Просто законодательно запрещено выходить на связь с внешним миром. Даже радио нельзя слушать без санкции государства», — говорит Джон Хен Му, который сбежал из Пхеньяна в 2003 году. В интервью журналисту Роману Суперу он рассказал, что из 63 человек, которые учились с ним в школе, осталось только тринадцать: «Семьи некоторых детей отправили в ссылку, об этом сообщалось. А кто-то просто пропал и все. Никто ничего про этих людей не знает».
Базовые продукты питания и одежду в Северной Корее выдавали по карточкам. «У рабочих людей была своя норма — например, семьсот грамм риса, у студентов своя норма — триста грамм риса. Всем по потребностям. Проблема была в том, что [в провинции] нормы не соблюдались. [. ] Одежду выдавали редко, тоже ориентируясь на норму. Например, набор нижнего белья и носки можно было получить единовременно на всю семью. Один раз в квартал. Обувь реже. Выдавали и ткань. Все строго фиксировалось: такой-то человек за такой-то срок взял столько-то трусов, столько-то метров ткани. В восьмидесятые одежду стабильно выдавали. В девяностые были большие перебои с распределением». В 90-е Джон Хен Му покупал в Китае подержанные велосипеды и одежду и перепродавал в Северной Корее. Он успел заработать 87 000 долларов.
«Я по-настоящему испугался за свою жизнь, узнав, что все мои компаньоны по бизнесу просто в какой-то момент пропали без вести, а потом мне рассказали, где и как их убили силовые структуры, курирующие бизнес в КНДР. За то, что у моих компаньонов появилось много долларов. Большие валютные суммы в частных руках представляют угрозу для власти», — рассказал Джон Хен Му. Он сбежал из страны в Китай, а оттуда через Филиппины в Южную Корею. Его родные думают, что он умер: «Это единственный безопасный вариант для них. Если бы они знали, что я жив и бежал, и не сказали бы об этом властям, их могли бы жестоко наказать».
«” О тряд 109” работает и днем, и ночью. Просто приходит к кому-нибудь домой и начинает обыск. Если дома никого нет, просто так ворваться они не имеют права, но если есть хоть кто-то, они могут свободно войти внутрь. Я не уверен, есть ли у них другие обязанности, но их основная задача — проверять телевизоры и радиоприемники», — рассказывает Чанг-док о правительственных агентах, которые проверяют, не смотрят ли жители запрещенные иностранные фильмы и передачи. Он уехал из КНДР в 2013 году.
« В школе надо мной издевались только потому, что я родился в Китае. Меня называли “китайской девочкой”. После окончания учебы я не мог служить в армии или стать членом Трудовой партии из-за места, где я родился», — говорит Ким Икс Икс. В 1994 году мужчина сбежал в Китай, где прожил 10 лет, но в 2004-м на него донесли и отправили обратно в Северную Корею. Кима должны были отправить в лагерь для политических заключенных, но он дал взятку, и его приговорили к шести месяцам в трудовом лагере.
«В лагере я должен был залезать на вершину горы, срубать деревья и относить древесину вниз. Это было тяжело, потому что стволы деревьев были больше, чем я мог обхватить рукой. Мы должны были вставать на заре и начинать работать еще до завтрака. Каждый день мы выживали на крупе и каштанах, которые весили не больше 100 граммов, и пресном супе. Везде меня окружали живые мертвецы». После освобождения Ким сбежал в Южную Корею.
Е ще один Ким, который дважды сбегал из страны, с четвертой попытки получил временное убежище в России. Ким — сирота. В 1996 году колледж, где учился 17-летний Ким, закрыли, и парень оказался на улице без денег и какой-либо возможности заработать. Он бежал от голода в Китай, где прожил нелегально около десяти лет. Потом Ким решил перебраться в Россию. Он воспользовался советской картой и по ошибке попытался перейти границу Китая с Казахстаном, а не с Россией. Там его поймали китайские пограничники и депортировали в КНДР. Ким оказался в трудовом лагере. Заключенные занимались тяжелым ручным трудом по 20 часов в сутки, их плохо кормили, а за малейшую погрешность жестоко избивали. Ким и еще несколько заключенных совершили побег. Некоторых вскоре поймали и казнили, а Киму удалось спрятаться у знакомых. Когда активные поиски беглецов прекратили, Ким ушел в Китай, где жил по поддельным документам еще 5 лет. Весной 2013 года он перешел границу с Россией в Амурской области и попросил пограничников проводить его в убежище: кореец где-то прочитал, что в Сибири есть лагерь для беженцев. Кима арестовали за незаконное пересечение границы. Вскоре адвокатам удалось освободить его из-под стражи. А комитет «Гражданское содействие», занимающийся помощью беженцам, помог ему переехать в Москву и получить убежище.
« Н аша работа была тяжелее, чем у скотины. Мы должны были расчистить горный склон, чтобы на нем можно было устроить террасированные поля. Мы расчищали этот склон голыми руками. В июле, когда мы собирали картошку, самые маленькие картофелины мы ели сырыми прямо на месте, вместе с налипшей на них грязью. [. ] Вся Северная Корея — это одна большая тюрьма. Люди все время голодны. Там нечего есть, не осталось даже крыс, змей и диких растений», — говорит Пак Чжи Хен о своей жизни в лагере. Она сбежала из Северной Кореи в Китай из-за голода, разразившегося в стране в 90-х годах. Через 6 лет о женщине донесли властям и депортировали на родину, где как «экономического перебежчика» отправили в трудовой лагерь. Когда Чжи Хен заболела столбняком, поранив ногу, ее выпустили из лагеря. Она убедила контрабандистов перевезти ее обратно в Китай. Оттуда она и еще несколько человек пешком дошли до монгольской границы. Сейчас Чжи Хен с мужем и детьми живет в Великобритании.