что символизирует ель в психологии

Ель очень старинное, красивое дерево, которое росло на территории пребывания Русов с испокон веков. Она издавна считается особенным деревом. Наши предки чтили ее как символ вечной молодости и силы. В представлениях разных народов мира ель считается символом храбрости, верности, долголетия, бессмертия и царских достоинств.

Ель была воплощением Древа Жизни, благодаря своим вечно зеленым ветвям. На Руси она была священным деревом, отражающим мировоззренческий подход к жизни: добро в дом, защиту дома, защиту от болезней, исцеление. С елью Русы сопоставляли символизм Вечной Жизни.

Ель круглый год не спит, бодрствует, счастье наше стережет. Говорят, что елка — непростая, себе на уме, это не правда. Дерево очень доброе, оно трепетно откликается на все просьбы, старается ради нас, оттого и на зиму не засыпает.

Оно предложит вам свою энергетическую поддержку круглый год, а не только летом. Хотя ель и не несет в себе особенно сильных свойств, ее энергия будет доступна тем, кто ощущает недостаток сил в зимние месяцы. И она будет рада поделиться с нами своей ласковой и спокойной энергией. Воздействие ели не одномоментно. Может пройти несколько дней, прежде чем вы ощутите особенную прохладную ясность и свежесть на душе, спокойствие рассудка.

С древнейших времен люди использовали в лечебных целях всевозможные растения: их кору, корни, соцветия. Однако мало кому известно, какими уникальными лечебными свойствами обладают обыкновенные еловые шишки. Чем больше будет их в нашем доме, тем здоровее и чище будет воздух, которым мы дышим.

Древесина ели мягкая, лёгкая, не очень прочная, употребляется как строительный материал для мелких поделок. Музыкальные инструменты из ели обладают изумительным звуком, потому что волокна в древесине распределены очень равномерно (такую древесину называют резонансной). Верхние деки скрипок итальянских мастеров, в том числе Амати и Страдивари, выполнены из ели.

На свадебном каравае на Руси делают украшение из теста, столбиками, узором в ёлку. В канун купальской ночи еловые ветки втыкают перед воротами, хлевом, в стреху крыши и другие места, чтобы уберечь скот от болезней. При первом удое молоко процеживают через еловые веточки, чтобы оно не испортилось. Еловые ветки подкладывают при закладке дома под все четыре угла, чтобы предохранить его от грома. Ветки ели также втыкают в крышу дома – от ветра и грома, привязывают к яблоням – от бури, втыкают в стены, кладут под дом, в подпол – «чтобы буря не тронула».

Ольха, боярышник, тополь, ель и осина на большинство людей оказывают успокаивающее, расслабляющее влияние. Поэтому, если требуется снять стресс, расслабиться, уменьшить воспаление или боль, лучше всего для прогулок подойдут места, где растут эти деревья и кустарники.

Источник

За что срубили елочку? Или: потерянная память

С девочкой 3-х лет обсуждают тему приближающегося Нового года, ну и сопутствующих этому мероприятий.
Мама: «А кто приходит под Новый год? С подарками.»
Девочка: «Дед молоз!»
Мама: «Замечательно. А еще кто с ним приходит?»
Девочка: «. »
Мама: «Ну ты же знаешь! Вспомни! Такая, с косой.»
Девочка: «. Шмелть?»

Например, новогодняя ёлка, которую практически каждая семья устанавливает у себя дома.

Откуда вообще пошла эта «традиция»? Что она означает и означала когда-то?

Ну, что же, дорогой Читатель, попробуем поразмышлять и поискать ответы на эти вопросы.

Заглянем для начала в Википедию:

«Традиция встречи нового года 1 января начинается в Петровскую эпоху. Историки отмечают, что наружное украшение зданий ветвями хвойных деревьев в России впервые было назначено царским указом к 1 января 1700 года…
По царскому указу от 20 декабря 1699 года, впредь предписывалось вести летосчисление не от Сотворения мира, а от Рождества Христова…

В этом указе давались также указания по организации новогоднего праздника. В его ознаменование в день Нового года было велено пускать ракеты, зажигать огни и украсить столицу (тогда ещё Москву) хвоей: «По большим улицам, у нарочитых домов, пред воротами поставить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, еловых и мозжевелевых против образцов, каковы сделаны на Гостином Дворе». А «людям скудным» предлагалось каждому «хотя по древцу или ветве на вороты или над храминою своей поставить… а стоять тому украшению января в первый день»…

Москва праздновала новый год по царскому указу неделю. Город украсили можжевеловыми, еловыми и сосновыми ветвями. В Кремле перед Успенским собором, где проходил торжественный новогодний молебен, под барабанный бой выстроились войска с распущенными знамёнами. На Красной площади устроили «огненную потеху», раздавали народу «царское угощение» и по ночам жгли костры…

Отметим еще одну деталь в информации, данной в Википедии:

И вернемся к поиску ответов.

Weihnachtsbaum — что это?

На территории Германии ель во времена «язычества» была особо почитаемой и отождествлялась с Мировым деревом. Среди германских народов издавна существовал обычай 25 декабря (по-современному календарю) идти в лес, где выбранное для обрядовой роли еловое дерево освещали свечами и украшали цветными ленточками, после чего вблизи или вокруг него совершались соответствующие обряды.

Заметьте: украшали живое! дерево, как символ неумирающей природы.

После крещения германских народов обычаи и обряды, связанные с почитанием ели, начали постепенно приобретать христианский смысл, и ее стали “использовать” в качестве рождественского дерева, устанавливая в домах в сочельник (канун Рождества Христова, 24 декабря), отчего она и получила название рождественского дерева – Weihnachtsbaum.

Вспомним и предысторию:

При завоевании нордических языческих стран наипервейшей задачей христиан, обнаруживших отсутствие традиционных храмов, стало уничтожение этих деревьев и рощ, которые, по их представлениям, составляли сущность язычества. И христиане принялись ожесточенно уничтожать зеленых гигантов. … Монахи, святые, миссионеры рубили их беспощадно”. J.LeGoff. La Civilisation de l’Occident médiéval. Paris, 1967.

Считается, что Мартин Лютер, (реформатор католической церкви (1483-1546 г.г.)), пораженный красотой сверкающих в лунном свете белоснежных елей в рождественский сочельник, срубил и установил в своем доме маленькую ёлочку, украшенную горящими свечами, как символ христианской вечной жизни и света христианской веры. Это был 1513 год. С этого момента в Сочельник, накануне рождественского богослужения, ёлки стали устанавливать сначала в протестантских кирхах, а затем и в католических соборах.

На верхушке немцы размещали звезду, как знак Вифлеемской звезды, которая указывала путь пастухам к месту, где родился Иисус Христос.

Таким образом, пасторы немецких церквей ассимилировали славянскую святочную ель, создав множество легенд о ёлочке, младенце Христе и ангелах.

Вот так закончилась борьба против этих «боготворимых деревьев»

Некоторое количество упоминаний об отношении наших предков к рощам и деревьям мы можем найти и в нынешней литературе.

Вот что, например, пишет В. А. Шемшук:

«Возникший обычай рубить тотемное дерево Ель на Новый год, завезённый в Россию Петром I из Европы, идёт ещё с тех пор, когда кельты, воюя со славянами, стремились лишить их силы, поэтому и был придуман такой варварский обычай-наряжать умирающее дерево. Большего злодейства у предков, чем срубить Священное дерево, придумать было невозможно»

Что мы помним о Священных Деревьях? В частности, о Елях.

К сожалению, немного. И то, в основном из рассказов бабушек и дедушек, из примет и суеверий, из уже почти утраченных (не новогодних) традиций.

И вот, дорогой Читатель, мы и подошли к самому главному вопросу – вопросу о Памяти!

При этом память вовсе не механична. Это важнейший творческий процесс: именно процесс и именно творческий. Запоминается то, что нужно; путем памяти накапливается добрый опыт, образуется традиция, создаются бытовые навыки, семейные навыки, трудовые навыки, общественные институты.

Хватит с нас уже этих «Кремлевских елок», от которых мороз по коже пробирает:

«На Соборную площадь Кремля
Увозили убитую ёлку.
Заживляла мучительно долго
Отсечённые корни земля.
Пня культю бинтовала метель.
Ночь-сиделка за лунным оконцем.
И кружились пластинкою кольца:
Память леса шумела про ель.
И ломая лучины лучей,
Солнце зимние дни разжигало.
А убитая ёлка сияла
В ритуальных огнях палачей.
И замёрзшие комья земли
Разбросав по весёлой Соборной,
Попрощаться с казнённою кроной
Отсечённые корни пришли.
И рванувшись по праздному злу,
По «безлюдью», что ёлку отпело,
Страшный пень обезглавленным телом
Привалился к родному стволу.»

Хватит. В лесу родилась Ёлочка? Вот там пусть и растёт!

Источник

Магия дерева Ели

Нельзя не упомянуть о значении дерева Ели в теме «Встреча Пяти на перекрёстке». О магии деревьев и обо всех значениях Ели можно прочитать в тайне Магия деревьев, коли у Вас есть особый доступ, а здесь важно рассказать об особом значении этого дерева, связанном с Богиней Макошь, Богиней Судьбы и Магии и, это может показаться неожиданным, с Мореной, Богиней Зимы и Смерти.

Ель — дерево Богини Макошь? Или Богини Морены?

Любопытно, что встречаю разное понимание магии ели у южан и северян. На юге её считают «деревом мёртвых» и больше связывают с Мореной, Богиней Зимы и Смерти. На севере, напротив, её почитают как дерево Богини Судьбы и магии Макошь.

Что верно? Сегодня приглашаю Вас подняться выше простых однозначных представлений и подумать о магии Ели как пограничном дереве, стоящем между жизнью, судьбой и смертью. Видите связь между тремя важнейшими понятиями? В том-то и дело, что Ель — дерево, помогающее разграничить одно от другого.

Значение священной Ели

У северян Ель считалась не только посредником между Мiрами, но и представителем «того самого света», тесно связанного со Знающими. У каждого Знающего была ель, под которой он учится. Если знаток умирал, не отдав свой дар, то приносили из леса небольшую, выкопанную с корнями, ель. Умирающий наговаривал на неё слова, ель относили обратно и высаживали. Говорили даже, что жизнь Знатка связана с жизнью его личной елью.

Еловые рощи как связь между Мiрами

Такие еловые рощи, зачастую находились в середине поселений. Обращения к святым Предкам, похороненным в них, делались для того, чтобы получить защиту и помощь. Во время «Дедов» звали Предков, желали увидеть их воочию кукушкой, кукующей на ели.

Еловые ветки считали «вместилищем Души» и часто применяли их в обрядах, как символ смерти, воскрешения и дороги к новой жизни: еловые ветви бросали молодым под ноги в доме жениха на свадьбе, еловыми лапами украшалась дорога невесты из бани, где она прощалась с девичеством.

Понимаем Ель как дерево-перекрёсток

Ель всегда одухотворялось нашим народом, считалась божественным пристанищем. Каждый Знаток выбирал и отмечал для себя приметное дерево, к которому и обращался с уговорами о своём деле.

Дело могло быть как светлым (помощь в обретении чего-то важного), так и тёмным, но не злым, конечно. Речь идёт о чёрной славянской магии избавления от ненужного. Коли хотите познакомиться с понятиями белой, чёрной магии и отличать их от колдовства, почитайте тайну Обучение белой и чёрной магии для начинающих.

Старались выбирать Ель рядом с муравейником и перекрёстком (добавляю я ещё одно брёвнышко в строение понимания народной магии).

Ель — чародейное дерево Прави для исправления «судьбинушки»

В начале важного дела следовало произнести заговор и принести Ели дар в виде ржаной лепешки, муки или воды из ключа, которые клали на ветви или выливали под дерево. Туда же могли положить остатки от первой трапезы в дни празднования особых дней кологода (о праздниках кологода смотрите тайну Обряды в Солнечные Изломы.

Когда пропадало молоко у коровы или в нем появлялась кровь, то обряд на обретение молока (обращённый к Богине Макошь) проводили с помощью муравейника и заветной Ели: относят туда три семени льна, три ячменных зерна, три крупицы соли, строгают с трех монет серебро и произносят заговор, в котором, обращаясь к Макошь, просят дать скотине здоровье, расписывая в подробностях, как оно необходимо в доме.

Одним из способов уговоров на божественное вмешательство было задабривание, которое обычно применялось при лечении болезней. В приладожском Суйстамо в 1884 году лечили так:

— Идут с больным в лес, произносят заговор — просят прощения, если были неправы, берут льняную одежду и красную нить, а потом обнесут вокруг себя и кладут на вершину елки. Это дают в подарок. Идти надо ночью.

В Импилахти, если болезнь пришла от испуга, то больного отводили в лес. Там накрывали стол, кормили всех присутствующих и просили прощения. Одежду больного надевали на елку — рубашку сверху, а «в корнях как мужика делали» (одевали мужиком). Был также обычай относить и вешать на деревья, при болезни, тряпичных кукол разных цветов с множеством лоскутков на них. Об оловянном кресте, муравейнике и Ели уже писала в статье о муравейнике.

Дары божественному дереву

Дары Ели, как вместилищу божественного духа, приносили в обрядах обретения желаемого. Вот что рассказывали:

— Рыбник (пирог с рыбой) часто помогает. Так, если что надо, пишут записки. Ручкой пишут, кладут кто на пень, кто куды. Рыбный пирог пекут обязательно и кладут на пень. Или на елку в красном платке вешают.

Ещё вид даров: лоскуток холста и монетку складывали в лукошко и привешивали к ели в глубине леса. Еще в конце XX века в северных районах мужчины осенью ходили в лес на особое место под ель относить дары, чтобы было благополучие в домашнем хозяйстве. Для излечения от болезней северяне приносили дары (яичные лепешки, яйца, крупы) к Ели.

Ель — чародейное дерево, с силой Нави для избавления

И, в то же время, в деревне Лубосалма Поросозерской волости в 1884 году был записан способ освобождения от порчи молодоженов с использованием заветной ели, который состоял в том, что сначала знахарь находил ель с плоской вершиной, обламывал с нее трижды девять (27) веток и относил их молодоженам. Из трех родников набирал с заговором воды (в обмен на строгание серебра и три ветки ольхи) и обливал брачную пару, пропуская воду через пучок еловых веток, одновременно произнося заклятия:

— Ты лети теперь, колдовская стрела, к тому хозяину, что навёл (порчу). Коли ты не послушаешь меня, то я отправлю тебя в темную Похьолу (северное название тёмной Нави, границы Родины с Хаосом), за ворота Похьи (то есть на тот свет, северное выражение). Согласитесь, что здесь Ель выступает, скорее, как вместилище другой силы, а именно, Богини Зимы.

Дерево Ель — Страж между Мiрами

Если Знаток нуждался в привлечении удачи, то он вечером 31 октября (!) варил похлебку, которую со всем содержимым закапывал у корней заветной Ели. После этого под Елью закапывал еще и выпеченный хлеб, снимал шапку с головы и пожимал рукой еловую лапу («давал руку еловой лапе»).

И ещё одно — в легендах о встрече Пяти 31 октября, прямо указывается, что она проходит на перекрёстке, возле которого Ель и муравейник. Ведь в это время открываются двери в Иномiрье, Стражем которого встаёт это удивительное вечнозелёное Дерево.

Думается, также случайно, по старым материалам, именно Ель выступает «знаковым деревом» на широких пространствах Архангельской и Вологодской губерний и далее вплоть до Колымы и Якутии.

Дальше посмотрим на магию перекрёстка, чтобы закончить понимание всех символов этого волшебного события.
На благо!

Источник

lsvsx

Всё совершенно иначе!

Истина где-то посередине. Так давайте подгребать к ней не теряя достоинства.

Ёлка в русской народной традиции

Являясь, подобно берёзе, одним из самых распространённых деревьев средних и северных широт России, ель издавна широко использовалась в хозяйстве.

Её древесина служила топливом, употреблялась в строительстве, хотя и считалась материалом не самого высокого качества, что нашло отражение в поговорке: «Ельник, берёзник чем не дрова? / Хрен да капуста чем не еда?». Упоминания о ели в древнерусских источниках (где она называется елие, елье, елина, елинка, елица) носят, как правило, чисто деловой характер: «дровяной ельник», «еловец» (строевой еловый лес) и т.п. В образе ели люди Древней Руси не видели ничего поэтического: еловый лес («елняк большой глухой») из-за своей темноты и сырости отнюдь не радовал глаз. В одном из текстов XVI века написано: «На той де земле мох и кочки, и мокрые места, и лес старинной всякой: берёзник, и осинник, и ельник». Произрастая по преимуществу в сырых и болотистых местах, называвшихся в ряде губерний «ёлками», это дерево с тёмно-зелёной колючей хвоей, неприятным на ощупь, шероховатым и часто сырым стволом (с которым иногда сравнивалась кожа бабы-яги), не пользовалось особой любовью. Вплоть до конца XIX века без симпатии изображалась ель (как, впрочем, и другие хвойные деревья) и в русской поэзии. Ф.И. Тютчев писал в 1830 году:

Пусть сосны и ели
Всю зиму торчат,
В снега и метели
Закутавшись, спят.
Их тощая зелень,
Как иглы ежа,
Хоть ввек не желтеет.
Но ввек не свежа.

Мрачные ассоциации вызывала ель у поэта и прозаика рубежа XIX и XX веков А.Н. Будищева:

Сосны и мшистые ели,
Белые ночи и мрак.
Злобно под пенье метели
Воет пустынный овраг.

В отличие от лиственных пород, хвойные деревья, по мнению А.А. Фета, «пору зимы напоминают», не ждут «весны и возрожденья»; они «останутся холодною красой / Пугать иные поколенья». Лев Толстой в «Войне и мире», описывая первую встречу Андрея Болконского с дубом, также говорит о том неприязненном впечатлении, которое «задавленные мёртвые ели» производят на героя: «Рассыпанные кое-где по берёзнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме». Отрицательное отношение к ели, ощущение её как враждебной человеку силы встречается иногда и у современных поэтов, как, например, в стихотворении Татьяны Смертиной 1996 года:

Обступили избу ели,
Вертят юбками метели,
Ветер плетью бьёт наотмашь…
Ты прийти ко мне не можешь!

А Иосиф Бродский, передавая свои ощущения от северного пейзажа (места своей ссылки — села Норенского), замечает: «Прежде всего специфическая растительность. Она в принципе непривлекательна — все эти ёлочки, болотца. Человеку там делать нечего ни в качестве движущегося тела в пейзаже, ни в качестве зрителя. Потому что чего же он там увидит?».

Анализируя растительные символы русского народного праздничного обряда, В.Я. Пропп делает попытку объяснить причину исконного равнодушия, пренебрежения и даже неприязни русских к хвойным деревьям, в том числе — к ели: «Тёмная буроватая ель и сосна в русском фольклоре не пользуются особым почётом, может быть, и потому, что огромные пространства наших степей и лесостепей их не знают».

В русской народной культуре ель оказалась наделённой сложным комплексом символических значений, которые во многом явились следствием эмоционального её восприятия. Внешние свойства ели и места её произрастания, видимо, обусловили связь этого дерева с образами низшей мифологии (чертями, лешими и прочей лесной нечистью), отразившуюся, в частности, в известной пословице: «Венчали вокруг ели, а черти пели», указывающей на родство образа ели с нечистой силой (ср. у Ф. Сологуба в стихотворении 1907 года «Чёртовы качели»:

В тени косматой ели
Над шумною рекой
Качает чёрт качели
Мохнатою рукой.)

Слово «ёлс» стало одним из имён лешего, чёрта: «А коего тебе ёлса надо?», а «еловой головой» принято называть глупого и бестолкового человека.

Ель традиционно считалась у русских деревом смерти, о чём сохранилось множество свидетельств. Существовал обычай: удавившихся и вообще — самоубийц зарывать между двумя ёлками, поворачивая их ничком. В некоторых местах был распространён запрет на посадку ели около дома из опасения смерти члена семьи мужского пола. Из ели, как и из осины, запрещалось строить дома. Еловые ветви использовались и до сих пор широко используются во время похорон. Их кладут на пол в помещении, где лежит покойник (вспомним у Пушкина в «Пиковой даме»: «…Германн решился подойти ко гробу. Он поклонился в землю и несколько минут лежал на холодном полу, усыпанном ельником»). Еловыми ветками выстилают путь похоронной процессии:

Ельник насыпан сутра по дороге.
Верно, кого-то везут на покой!

…тёмный, обильно разбросанный ельник
Вдоль по унылой дороге, под тяжестью дрог молчаливых…

Веточки ели бросают в яму на гроб, а могилу прикрывают на зиму еловыми лапами. «Связь ели с темой смерти, — как пишет Т.А. Агапкина, — заметна и в русских свадебных песнях, где ель — частый символ невесты-сироты». (Ср. в фольклоре остарбайтеров, советских людей, угнанных на работу в Германию во время Второй мировой войны:

Может быть под ёлкою густою
Я родимый дом сибе найду,
Распрощаюсь с горькою судьбой
И к вам я, может, больше не прийду.)

Время возникновения (или же усвоения от южных славян) обычая устилать дорогу, по которой несут на кладбище покойника, хвойными ветками (в том числе и можжевельником) неизвестно, хотя упоминания о нём встречаются уже в памятниках древнерусской письменности: «И тако Соломон нача работати на дворе: месть и песком усыпает и ельником устилает везде и по переходам такожде» («Повести о Соломоне», XVI–XVII вв.). На православных кладбищах долгое время не принято было сажать ёлки возле могил. Однако в середине XIX века это уже случалось. «…Две молодые ёлки посажены по обеим её концам», — пишет Тургенев в «Отцах и детях» о могиле Базарова.

Смертная символика ели была усвоена и получила широкое распространение при советской власти. Ель превратилась в характерную деталь официальных могильников, прежде всего — мавзолея Ленина, около которого были посажены серебристые норвежские ели:

Ели наклоняются старея,
Над гранитом гулким мавзолея…

Впоследствии эти ели стали соотноситься с кремлёвскими новогодними ёлками, как, например, в стихотворении Якова Хелемского 1954 года:

Сединою тронутые ели,
У Кремля равняющие строй,
В этот снежный полдень, молодея,
Новой восхищаются сестрой.

«Новая сестра» — это ёлка в Большом Кремлёвском дворце. Главная ёлка страны Советов. Два противоположных символических значения ели (исконно-русский и усвоенный с Запада) здесь вдруг соединились, создав новое символическое значение: преемственности ленинских идей в празднике советской детворы. Судя по той роли, которую еловая хвоя стала играть в советской официальной жизни, видимо, можно говорить об особом пристрастии Сталина к этому дереву. Его дочь, Светлана Аллилуева, вспоминая своё детство 1930-х годов, пишет о том, как на одной из сталинских дач, в Зубалово, вдруг вырубили огромные старые кусты сирени, «которые цвели у террасы, как два огромных благоухающих стога», и начали сажать ёлки: «…смотришь, везде понатыкано ёлок… Но здесь было сухо, почва песчаная, вскоре ёлки все посохли. Вот мы радовались-то!».

Смертная символика ели нашла отражение в пословицах, поговорках, фразеологизмах: «смотреть под ёлку» — тяжело болеть; «угодить под ёлку» — умереть; «еловая деревня», «еловая домовина» — гроб; «пойти или прогуляться по еловой дорожке» — умереть и др. Звуковая перекличка спровоцировала сближение слова «ёлка» с рядом нецензурных слов, что также повлияло на восприятие русскими этого дерева. Характерны и «ёлочные» эвфемизмы, широко употребительные в наши дни: «ёлки-палки», «ёлки-моталки» и т. п.

В настоящее время связь ели с темой самоубийства или насильственной смерти утратилась, и она превратилась в один из символов вечной памяти и вечной жизни: теперь ёлочки часто можно увидеть на многих русских кладбищах, в том числе и заграничных: «Сегодня я зажгла свечи на небольшой ёлочке на кладбище. У меня дома в этом году ёлки не будет. Для кого её украшать?» — записывает пожилая эмигрантка в своём дневнике.

Считаясь «смертным деревом», ель, наряду с этим, в некоторых местах использовалась в качестве оберега, видимо, из-за колючести её хвои. Так, например, на севере, в районе Тотьмы, при закладке двора в середине его ставили ёлку. Вечнозелёный покров, отразившийся во многих загадках («Зимой и летом одним цветом»; «Осенью не увядаю, зимой не умираю; «Это ты, дерево! И зиму и лето зелено»; «Что летом и зимой в рубашке одной»), стал основанием для использования ёлки на свадьбах в качестве символа вечной молодости: «в Ярославской губернии, когда девушки идут к невесте на девичник, то одна несёт впереди ёлку, украшенную цветами и называемую “девья краса”».

Весь этот сложный и противоречивый смысловой комплекс, закреплённый за елью в русском сознании, не давал, казалось бы, оснований для возникновения её культа — превращения её в объект почитания. Но тем не менее это произошло. Автор книги о русском лесе Д.М. Кайгородов писал в 1880 году: «…выросшая на свободе, покрытая сверху донизу зелёными, густоветвистыми сучьями, ель представляет из себя настоящую зелёную пирамиду, и по своеобразной, стройной красоте своей есть несомненно одно из красивейших наших деревьев». В. Иофе, исследуя «литературную флору» русской поэзии XIX-XX веков и говоря о «нестабильности ботанического инвентаря», отметил начавшуюся с конца XIX века возрастающую популярность ели, связанную, видимо, с тем, что ель в сознании русских крепко соединилась с положительным символом рождественского дерева: «…ель и сосна, аутсайдеры XIX века, нынче становятся всё более и более популярными».

Источник