дача соловьева седого в комарово адрес
Места обитания
Подписаться:
Поделиться:
Дача композитора В.П. Соловьева-Седова. Комарово.
Филейная часть питерского пригорода – Комарово – известна обилием неброских домиков с раздражающей человеческое любопытство начинкой. Интересующее нас строение отстоит от дороги метров на сто, скрывшись за высокими, как шеи жирафов, соснами. «Иногда из близлежащих домов отдыха приходят экскурсии, поглядеть на дачи знаменитостей. Встаешь поутру, выходишь на крыльцо, а на тебя человек шесть взирают с неподдельным интересом, – сетует Василий, внук Соловьева-Седого. – Не очень приятное ощущение. В этой связи удаленность дома от дороги – большой плюс».
Дому ровно сорок лет. На вид – типичная дача советского огородника. Но только на вид. Три комнаты плюс две наверху. Плюс веранда и три комнаты в подвале, которые сейчас используются как большая кладовка. Туалет, ванная, кухня с плитой, центральное отопление (батареи горячие – летняя борьба с сыростью).
На веранде пузатый холодильник с закругленными углами «ЗИЛ Москва». В гостиной по стенам висят расписные тарелки с гербами городов, которые начала собирать еще жена Соловьева-Седова, путешествуя по миру. Hi-Fi-коробочки с динамиками, полный entertainment набор, включая караоке. Телевизор стоит на раритетном агрегате коричневого цвета с надписью Boston sp-840m. Это музыкальный центр времен наших мам и бабушек, его привезли в 1972 году из Японии, и по тем временам это чудо техники было крутью запредельной. К нему присовокуплялась акустическая система в виде двух здоровенных колонок. Зимним вечером младший брат Василия выставлял эти колонки в окно, включал центр на полную громкость, и люди со станции находили дом по несущейся сквозь лес музыке (расстояние 1 км).
Василий живет на даче круглый год с женой и двумя детьми. Когда приезжает в город, начинает глотать воздух, ища в нем кислород, – привет, индустриальный Питер. А в Комарове воздух свежий, как июльская клубника. Одна беда – комары.
Загородный дом генерального директора телекомпании «Шестой канал» В.В. Машенджинова. Лисий нос.
Найти дом оказалось проще простого: он находится совсем недалеко от ресторанчиков в Лисьем Носу. «Да-да, тех самых, у которых вечно припаркованы самые дорогие иностранные автомобили! Не ошибетесь».
Действительно, не ошиблись. Виктор Викторович Машенджинов, генеральный директор телекомпании «Шестой канал», распахивает ворота. В одной руке – изящная сигарилла. Пахнет вкусно. Другой он делает жест, приглашающий нас проследовать в мир, где живут близкие ему люди и вещи. И звери, разумеется, – пес Макс и кот Яна. «Моя жена полька, и поэтому наш кот носит польское имя. Если честно, сначала мы приняли его за девочку. С кем не бывает. Так и живет теперь под женским именем…»
Раньше на этом месте стояла дедовская дача. Еще ребенком Виктор Викторович нередко гостил у деда и, видимо, уже тогда усвоил, что «дом = крепость». Со временем желание жить за городом (не в глухой деревне, а именно за городом, чтобы полчаса езды на машине – и ты на Невском!) окрепло, и 15 лет назад он начал строить дом. Тогда многие решали для себя принципиально другой вопрос – уезжать или нет из страны, а его принимали за сумасшедшего. «Судя по всему, я выглядел очень большим оригиналом. Люди просто останавливались на трассе, заходили и спрашивали: “Вы дом строите? А можно посмотреть?”.
Они не могли понять, зачем и как в такие смутные дни человек может строить себе жилье». Естественно, не было ни материалов, ни денег, и дом создавался из чего попало. «Представляете, – вспоминает хозяин, – я сидел, чесал в голове и думал, где бы занять гвоздей, а мои многочисленные друзья-архитекторы рисовали мне башни, обложенные естественным камнем, террасы, переходящие в зимние сады… В общем, я доставил своим приятелям массу удовольствия.»
В результате получилось симпатичное двухэтажное здание с выступающими наружу балконами. «С них можно обозревать строительство бани, а также произносить речи для широкой аудитории», – комментирует Виктор Викторович.
Потом пьем чай в комнате (пристроена год назад), которую хозяин, начитавшись старых русских книг, называет «гулевая». «Это не столовая, потому что мы в ней не обедаем, – говорит Виктор Викторович. – Вообще, проблема века в том, что семьи перестали обедать вместе!» Здесь стоит старый овальный стол, несколько стульев, горшки с живыми цветами, удачно гармонирующие с теплым цветом стен. Повсюду мелочи – деревянная мельница, привезенная партнером из Эстонии; антикварные подсвечники; лампа с оригинальной подставкой в виде спила дерева. «Гулевая очень помогает. Хотя порой, когда приезжают гости, мне кажется, что я даже обсчитался на метр.»
В гостиной – кожаный диван и кресла. Стеллажи с книгами и CD – «ничего специально не собиралось, все это – лишь итог пройденного пути: приволок, куда-то пристроил»… Камин, на выступах которого поместилось невероятное количество разнообразных фигурок, – «тем и хорош дом, что появляется возможность спокойно расставить все подарки!». Картины на стенах – «я собирал их достаточно хаотично – в те времена, когда можно было купить хорошую картину и при этом не разориться».
«Мне очень нравились английские дома, – рассказывает хозяин, – с их торчащими наружу деревянными балками. И поскольку в моем случае строилось все бог знает из чего, то я решил оставить их в интерьере и выдать эту нарочитую грубость за мировоззрение. Она, кстати, проявляется и в резных перилах, выглядящих при этом не изящно, а, наоборот, тяжело и весомо. Таким образом, находясь в доме, мы видим, как он сделан. Кроме того, здесь нашла отражение идея, которую при всей видимой эклектике я старался провести лейтмотивом вообще через весь интерьер: дом, которому всего 15 лет, выглядит старым».
Поэтому нет ничего странного в том, что рабочий кабинет Виктора Викторовича, теперь все чаще подпадающий под юрисдикцию его 12-летней дочки Кати, вместил и «комиссарский» стол 30-х гг., и шкаф с дедовской дачи, и стихийную коллекцию старых печатных машинок из двух штук – «Ундервуда» и «Оптимы», а на кухне, чей стиль в принципе подходит под модное нынче определение country, приковывает внимание массивный буфет. «Вещь действительно старинная и, как говорится, интерьерообразующая! Он стоял на квартире у одного художника и был просто в чудовищном состоянии. Об него все тушили бычки и открывали бутылки. Я отвоевал его и лично принимал участие в реставрации. Но мы решили не восстанавливать буфет до абсолютного состояния, поскольку в таком виде он больше соответствует общей стилистике дома».
Подтверждаю: соответствует.
Путешествия и отдых в России
Небольшой поселок в Курортном районе Санкт-Петербурга имеет давнюю историю. До начала 20 века здесь велись лесоразработки. Эту болотистую местность называли Хирвисуо, что в переводе с финского означало Лосиное болото. На сухом холме рабочие повесили колокол, в который ударяли, когда наступало время обеда.
Когда через эти земли прошла железная дорога, то быстрыми темпами началось строительство поселка, получившего название Келломяки – Колокольная горка. В начале 20 века здесь было уже 10 тысяч жителей. Сюда приезжали на отдых Матильда Кшесинская, Жорж Борман, Карл Фаберже. В поселке были театр, школа, санаторий, торфодобывающая фабрика, ткацкие мастерские.
После того, как эти земли отошли Финляндии, поселок пришел в упадок, и здесь размещались части финской армии, хотя серьезные боевые действия не велись. В июне 1944 года в Келломяки вошли части советской армии.
В 1945 году по распоряжению правительства здесь были построены дачи для ученых, одна из которых предназначалась президенту Академии наук В.Л. Комарову. Но Комаров умер в декабре того же года, и поселок был переименован в Комарово.
Карта
Достопримечательности, отмеченные на карте города:
Музей «Келломяки-Комарово»
Экспонаты музея первоначально стали собирать в здании библиотеки, которая служила местом общения жителей поселка. Сюда приносили книги с автографами, личные вещи известных людей, бывавших в Комарово: музыкальные инструменты, пластинки, посуду, дачную мебель.
Главным помощником в деле создания музея был писатель Даниил Гранин. Так была собрана уникальная коллекция, рассказывающая об А. Ахматовой, Д. Шостаковиче, Д. Лихачеве, И. Бродском, В. Соловьеве-Седом.
Здесь есть и копия карты поселка, которая была составлена еще в начале 20 века композитором А. Владимировым для местной добровольной пожарной дружины, членом которой он являлся. По этому плану можно легко составить впечатление о том, каким был поселок в то время, и кто здесь жил, так как на карте указаны фамилии всех владельцев домов.
Дом творчества писателей
Здание построено в 1956 году. Здесь работали многие советские писатели. Местные жители рассказывают, что до обеда из окон был слышен неумолкающий стрекот пишущих машинок. Прохожие старались тише разговаривать, чтобы не мешать творческому процессу.
Комнаты были небольшие, плохо обустроенные, зато в каждой жил один человек, и никто не мешал работать. Ленинградские писатели любили свой дом творчества. Дом творчества и сейчас работает, его можно осмотреть, предварительно договорившись с администрацией.
«Будка» Ахматовой
Здесь бывали Иосиф Бродский, Фаина Раневская, Александр Прокофьев, Дмитрий Лихачев. Сама Ахматова очень любила свой небольшой дом, хотя и прозвала его «зеленой будкой». Она описала его в стихотворении «Приморский сонет».
И голос вечности зовет
С неодолимостью нездешней,
И над цветущею черешней
Сиянье легкий месяц льет.
И кажется такой нетрудной,
Белея в чаще изумрудной,
Дорога не скажу куда…
Там средь стволов еще светлее,
И все похоже на аллею
У царскосельского пруда.
В дом можно зайти по договоренности с работниками музея «Келломяки-Комарово».
Комплекс «Русская рыбалка»
В ресторане «Русская рыбалка» посетителям предлагают рыбное меню и меню европейской кухни. Здесь есть программа отдыха для семей с детьми, за которыми может присмотреть няня.
На территории находится небольшой зоопарк имени Чебурашки. Тут живут ручной ослик, овцы, хорьки, еноты, гуси, утки и другие животные. По всей территории комплекса прыгают белки.
Территорию окружают несколько прудов, возле которых установлены скульптуры рыбаков. Здесь проводятся турниры по ловле форели.
Дачи известных людей
Бывшая дача композитора Д. Шостаковича
Семья Шостаковичей поселилась здесь в 1941 году и продолжала приезжать сюда постоянно и после войны. Здесь композитор написал «Поэму о Родине», а летом 1953 года в Комарово он работал над «Десятой симфонией».
Бывшая дача Гитовичей
Принадлежала А.И. Гитовичу, русскому советскому поэту и переводчику.
Вилла «Рено» (усадьба И. Чижова)
Особняк был построен по заказу Жоржа Бормана, владельца известной до революции конфетной фабрики. Кондитерское производство «Жорж Борман» было ведущим в этой отрасли в дореволюционной России. Дом представлял архитектурную ценность и несколько раз реставрировался.
После революции здесь бывали и работали многие русские писатели. Братья Стругацкие придумали здесь сюжет «Пикника на обочине» и «Зоны», а современная писательница Наталья Галкина создала свою повесть «Вилла Рено».
Усадьба сгорела в 2013 году, от нее остались лишь кованые ворота и небольшой парк с прудами.
Дача Байковых
Дача принадлежала надворному советнику Николаю Байкову и с незначительными перестройками сохранилась с конца 19 века.
Комаровский некрополь
Самое старое захоронение на кладбище – могила композитора В. Савинского. Начиная с пятидесятых годов 20 века, здесь стали хоронить видных деятелей культуры и науки. На сегодняшний день кладбище насчитывает 200 захоронений ученых и писателей. Тут покоятся писатели: Вера Панова, Вера Кетлинская, Геннадий Гор, Иван Ефремов, Дмитрий Лихачев.
На могиле Анны Ахматой установлен массивный крест и фрагмент грубой кирпичной стены. Он символизирует тюремную стену, около которой поэтесса стояла в очередях с передачей сыну, арестованному в период репрессии тридцатых годов.
Здесь также похоронены известные литературоведы и лингвисты: В. Жирмундский, В. Андрианова-Перетц, Г. Бялый, а также ученые: физик В. Фок, биолог В. Сочаев, исследователь Антарктиды М. Сомов, математик Ю. Линник и многие другие.
Комарово: вчера и сегодня
Комарово – один из самых известных дачных поселков на северном побережье Финского залива. В этом году к числу отдыхающих в нем примкнули и мы. Что сказать? Там очень тихо, несмотря на то, что поселок пересекают железная дорога и два автомобильных шоссе. Здесь когда-то были академические дачи – их много и сейчас, но почти все давно сменили хозяев. Рядом с небольшими летними домиками – внушительные VIP-резиденции. На взморье – несколько ресторанов с террасами, отель. Купаться не рекомендуется. Зато в близлежащем лесу полно черники – собирать не возбраняется.
Как и большинство посёлков, расположенных на Карельском перешейке вблизи от железной дороги, Келломяки бурно развивался в начале XX века благодаря дачному буму. Железнодорожная платформа была открыта здесь в 1901 году, а в 1903 году появилась станция Келломяки. До строительства железной дороги эта местность была совершенно незаселённой. Её называли «Хирвисуо», «Лосиное болото». К 1916 году в посёлке уже насчитывалось около 800 дач. Планировка участков была составлена заранее, что исключало хаотичную застройку. Здесь жили финны, ингерманландцы, русские. Среди известных людей, отдыхавших до революции в Келломяки, были Матильда Кшесинская, Карл Фаберже, Жорж Борман, Гавриил Барановский. В посёлке в 1908—1917 гг. имелась Свято-Духовская православная церковь, которая была уничтожена в результате пожара.
Предположительно дача Пиотровского на 1-й Дачной ул., участок 455. Фото 1914 г.
В посёлке действовала добровольная пожарная дружина. В ее здании на Петербургской улице располагался летний любительский театр.
Пожарная дружина, 1911
Пожарная часть, 2010
После провозглашения независимости Финляндии развитие дачных посёлков на Карельском перешейке замедлилось. К началу Советско-финской войны 1939 года в Келломяки проживало 167 семей. Без хозяев осталось около 800 дач. Продолжал жить в посёлке первый нобелевский лауреат России академик Павлов И. П.
До недавнего времени на Морской улице у края обрыва сохранялась деревянная дача Рено, на которой в довоенное время жили родственники академика И. П. Павлова. Дом сгорел в июне 2006 года, но пока целы фрагменты кованой ограды (её ворота перенесены для сохранения в местный краеведческий музей).
До 1939 года посёлок Келломяки входил в состав волости Терийоки Выборгской губернии. Гражданское население посёлка было полностью эвакуировано финскими властями в целях безопасности в период обострения отношений с СССР в октябре 1939 года.
30 ноября 1939 года на селения Куоккалу, Келломяки и Терийоки обрушился шквал огня. В середине дня посёлок Келломяки был оставлен финской армией.
Война 1939-1940. Фотография из журнала Life
Посёлок Келломяки до конца войны оставался закрытой зоной. В одном из зданий находился госпиталь. Умерших хоронили неподалеку в братской могиле. Сейчас в этом месте находится памятник.
Война 1939-1940. Фотография из журнала Life
Финляндия вступила в новую войну против СССР 26 июня 1941 года, а активные боевые действия начались в середине июля. В сентябре Келломяки вновь были заняты финской армией. С сентября 1941 г. по начало июня 1944 г. в районе посёлка дислоцировались части 10-й пехотной дивизии финской армии. Здесь же находилась секретная батарея дальнобойных орудий Дурляхера, которая предназначалась «для стрельбы по фортам Кронштадта», однако сколько-нибудь серьёзного участия в боевых действиях она не принимала. Говорят, её постройка была ошибкой, так как из неё были совершены только 30 выстрелов. Ни одного по Ленинграду.
10 июня 1944 года части Красной армии заняли Келломяки. По окончании войны посёлок принял советских переселенцев.
Братская могила в Комарово
14 октября 1945 года Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление «О постройке дач для действительных членов Академии Наук СССР». Был выделен участок к западу от железнодорожной станции, на котором предписывалось построить 25 дач и передать их «безвозмездно в личную собственность» членам Академии Наук. Одна из дач предназначалась Президенту Академии Наук СССР, учёному-ботанику В. Л. Комарову. Этот факт, вероятно, был принят по внимание в ходе кампании тотального переименования населённых пунктов Карельского перешейка, развернувшейся в 1948 году, посёлок был переименован в честь Комарова.
В советские годы в Комарово отдыхали Дмитрий Шостакович, Евгений Шварц, Николай Черкасов, Василий Соловьев-Седой, Иван Ефремов, Аркадий и Борис Стругацкие, Юрий Герман и многие другие. Со временем в Комарово стали селиться не только лучшие математики и физики, но и артисты, художники, музыканты, писатели. Поселок стал привилегированным. Сам образ жизни, который вели эти люди с их накрахмаленными белыми скатертями, долгими чаепитиями на террасе и непременным музицированием, никак не вписывался в общую картину пролетарской жизни. Поселок сами его обитатели называли «общежитием ученых мужей» или «Академяки» (шутливое название поселка академиков по созвучию с Келломяки). Но Комарово, несмотря на свою элитарность, не являлось закрытым поселением. Здесь всегда было принято принимать гостей.
Дача Шостаковича, 2011
Писатели обожали свой Дом творчества, несмотря на то, что по комфорту он напоминал провинциальную гостиницу не самого высокого пошиба. Но зато у каждого был свой отдельный номер.
Дом творчества писателей, 2009
Машинки стрекотали с утра и до обеда. Жители поселка, проходя мимо, автоматически понижали голос: «Авторы творят!». Жизнь в Комарово текла размеренно и спокойно. Летом катались на велосипедах. Зимой — на финских санях. Ходили друг к другу в гости. Ставили домашние спектакли. И вовсю наблюдали за жизнью известных соседей. Благо, никто тогда не строил сплошных заборов. Вся жизнь ученых и артистов была как на ладони.
Здание дачного хозяйства, 2010
В общем, к середине 50-х годов из разрушенного войной селения, Комарово превратилось в уютный и ухоженный дачный поселок, в котором отдыхала ленинградская (и не только) творческая интеллигенция.
В 1955 году Литфонд предоставил маленький домик Анне Ахматовой. Анна Андреевна именовала дачу «Будкой». Её дом был гостеприимным. В нем бывали Дмитрий Лихачёв, Лидия Чуковская, Фаина Раневская, Натан Альтман, Александр Прокофьев, Марк Эрмлер и многие другие. Приезжали молодые поэты: Анатолий Найман, Евгений Рейн, Дмитрий Бобышев.
Анатолий Найман и Анна Ахматова. Комарово, 1965 год
К слову, у Ахматовой была одна из скуднейших дач, так как она получала всего 70 рублей пенсии. А остальные деятели культуры, имевшие там дома, имели достаточно обустроенные дачи. Пока «будка» в 1955 году благоустраивалась, Анна Андреевна жила у своих друзей Гитовичей. Этот дом сохранился, но перестроен до неузнаваемости.
Дача Гитовичей, 2010
Анна Ахматова в Комарово
Анна Ахматова и Иосиф Бродский
Марина Басманова и Анатолий Найман. Фото И. Бродского
Анна Ахматова умерла 5 марта 1966 года в санатории в Домодедове. 6 марта руководство московских писателей приняло решение отправить гроб с ее телом в Ленинград, под предлогом того, что Ахматова состояла в ленинградской писательской организации.
В Ленинграде родственникам нужно было определить место для захоронения. По свидетельству Бродского, Пунины похоронами заниматься не хотели, и сказали ему: «Иосиф, найдите кладбище». Поисками кладбища Бродский занимался вместе с Зоей Борисовной Томашевской. Невозможно было похоронить Ахматову рядом с Блоком и Лозинским на Литераторских мостках: для похорон на столь престижном кладбище должна была быть санкция властей. Ленинградское отделение Союза писателей даже не обращалось с подобной инициативой в обком партии. Ведь над Ахматовой продолжало «висеть» постановление 1946 года, назвавшее ее поэзию чуждой советскому народу.
Но в то же время немыслимо было представить себе, что Ахматова будет покоиться на широко доступных Южном или Северном кладбищах, безликих и жутковатых. В конце концов остановились на маленьком финском кладбище русских эмигрантов в Комарово: «Ее могила станет центром кладбища. Туда будут все стремиться. Кладбище станет ахматовским».
Могила Анны Ахматовой
Сергей и Лиза Курехины
Российский театральный режиссёр Зиновий Яковлевич Корогодский
Александр Николаевич Житинский aka
Писатель Иван Антонович Ефремов
Наталья Петровна Бехтерева. Научный руководитель Центра «Мозг» Академии наук СССР, а с 1992 года — Института мозга человека РАН (Санкт-Петербург). Доктор медицинских наук, профессор
Андрей Иванович Краско
Вера Панова и Борис Вахтин
Дмитрий Сергеевич Лихачев
Сегодня Комарово является очень престижным местом отдыха. Жаль некогда нарядные домики, но им приходится уступать место летним резиденциям, среди которых особняки Председателя Правительства Российской Федерации Дмитрия Медведева и экс-губернатора Петербурга Валентины Матвиенко.
Резиденция Дмитрия Анатольевича Медведева
Дача Валентины Матвиенко
Многие дачи перешли к наследникам знаменитых хозяев, а то и вовсе к людям, далёким от науки и культуры. Кое-где вырастают «новорусские» особняки. Символами новой жизни стали устремившаяся в небо антенна сотовой связи возле станции и веранда на берегу моря.
Как жили дачники Комарова и Репина до революции и что осталось от их домов? Рассказывает исследовательница старых дач
Петербургские дачники начали осваивать северное побережье Финского залива с конца XIX века. Летнюю жизнь там отличали особый быт и досуг: дачники загорали и катались на велосипедах, ходили в гости и на благотворительные концерты.
Как жили дачники Комарова и Репина до революции, как в советские годы деревянные дома сносили ради санаториев, а в 90-е — ради коттеджей и где сейчас найти старинные дачи с печами и башенками: «Бумага» поговорила с Еленой Травиной, исследовательницей дач северного побережья Финского залива.
Елена Травина
координатор исследовательской группы «Старые дачи», автор книг об истории дачных поселений северного побережья Финского залива
Как берег залива стал местом отдыха петербуржцев и каким был быт дореволюционных дачников
— В 1870 году между Петербургом и Рийхимяки построили Финляндскую железную дорогу, и с этого момента территорию начали облюбовывать петербургские дачники. Эти места пользовались хорошей славой: хотя Великое княжество входило в состав Российской империи, это была почти заграница — здесь были шведский и финский языки, своя валюта, своя полиция, своя культура.
В основном здесь отдыхала верхушка среднего класса. Богатые участки с домами, хозяйственными постройками, дворницкой, ледником могли себе позволить либо купцы первой-второй гильдии, либо расторговавшиеся крестьяне, либо чиновники высших рангов. Здесь также жили артисты, писатели, архитекторы. Если случайно попадал кто-то из низов среднего класса, то, скорее всего, мелкие чиновники, получившие наследство.
Дачи были в собственности и съемные. Многочисленные строительные артели строили, по сути, типовые дачи. Обычно это был дом с мезонином, верандой. Комнаты — в зависимости от достатка, но, по крайней мере, была спальня, гостиная, детская, кухня. В богатых домах были специальные помещения для прислуги, например комнатки, где летом можно чистить овощи.
Отапливали дачи печами. Причем практически во всех домах были очень красивые изразцовые печи и камины. На территории Финляндии был Ракколаниокский завод, который изготавливал изразцы. Печь можно было выбрать по каталогам: белую либо разноцветную.
Скоропортящиеся продукты хранили в ледниках. В них было два помещения: одно для заморозки, другое — просто холодная комната, где хранили соленья и варенья. Дальнее помещение обычно строилось из тесаных гранитных камней. Туда закладывали лед, который в апреле или начале мая вырезали на Финском заливе — всё это могло не таять до осени. На льду хранили мясо, птицу, рыбу.
На всех участках были колодцы, воду носили в ведрах. Туалеты устраивали не на улицах, а в домах — в специально пристраиваемых кабинках. По сути, это были выгребные ямы.
Водопровод в начале XX века считался роскошью. Его можно было встретить на богатых дачах. Система накачивала воду в специальные емкости и распределяла ее по дому. В таких домах был душ, ванные, ватерклозеты. Если были деньги, всё это спокойно можно было устроить.
Дачники любили загорать у залива — его называли морем. У каждой дачи была своя кабинка для переодевания: они выстраивались в шеренгу, отделяя море от шоссе. Многие жаловались, что это портит вид на пляжную линию. Люди, которые снимали дачу, пользовались кабинкой хозяев дома, но кабинки могли сдавать и отдельно.
В каждой местности были общества благоустройства. Дачники должны были сами заботиться о поселениях: следить за дорогами, фонарями, чистотой на пляже, соблюдением санитарных правил в лавках. Общества устраивали всевозможные вечера, благотворительные концерты, приглашали артистов из Петербурга, которые выступали и вместе с любителями из числа дачников. Были детские кружки, где занимались гимнастикой, пением, танцами, а в конце сезона устраивали большое представление.
Отдыхали в основном на своем участке, принимали гостей и сами ходили в гости, катались на лодках, ездили в соседние селения на праздники. Были очень распространены велосипедные прогулки, ведь начало XX века — время велосипедного бума.
Соседи плотно общались. В основном люди были знакомы еще по городу или где-то встречались: жили в одном доме, были прихожанами одной церкви, служили в одном департаменте или были родственниками.
Никто не строил высоких заборов. Судя по фотографиям, это были обычные штакетники с обсадкой деревьями по кромке участка. Идешь сейчас по улице или по лесу и видишь, как где-то в линеечку выстраиваются ели — значит, когда-то здесь была улица.
Приезжали на дачу обычно в мае, уезжали в сентябре. Кто-то оставался на зиму, таких людей называли зимогоры. Некоторым просто нравилось там жить, и они могли ездить на службу с дачи. Для некоторых дача в пригороде оказывалась значительно дешевле, чем квартира в городе.
Что дачники выращивали на участках и что осталось от усадебных парков
— Огороды были только у местных, которые продавали дачникам овощи, яблоки, ягоды садовые и лесные. Дачники любили сады. На участках были клумбы с цветами, кусты сирени, жасмина, спиреи и другие декоративные кустарники. Люди старались облагородить свою территорию.
В больших имениях, которые называли барскими дачами, могли разбить парк. Поэтому сейчас у Приморского шоссе, зайдя глубже в лес, можно обнаружить совершенно не родные для этих мест породы деревьев. Если идешь по лесу и видишь какой-нибудь одичавший шиповник, то сразу понимаешь, что здесь надо искать и остатки фундамента.
Например, совершенно потрясающий парк принадлежал поставщику двора его императорского величества Герману-Фридриху Эйлерсу. У него была большая усадьба за Терийоки, сейчас это Ушково. На участке он построил несколько дач для себя и своих детей и устроил ландшафтный парк. Но сейчас от него практически ничего не осталось.
Можно также вспомнить виллу Рено, которая до революции принадлежала оружейнику Ивану Чижову. Он устроил парк с дорожками и фонтанами. Сейчас на месте верхней части парка частное владение, а внизу — особо охраняемая территория «Комаровский берег» с экотропой. В другой части Келломяки был пансионат «Тихий уголок». Там протекала речка, были пруды, вокруг которых шли дорожки для прогулок.
Как деревянные дачи разрушались в войну, 90-е и нулевые
— На Карельском перешейке вокруг Финляндской железной дороги до революции было около 5 тысяч дач. После 1917 года кто-то из дачников остался в своих домах и впоследствии принял гражданство Финляндии, кто-то оказался в Петрограде и уже не мог вернуться — их дачи ветшали.
В середине 1920-х годов финляндское правительство начало продавать пустующие дома: либо для проживания, либо для перевоза в центральную часть Финляндии, если они были в хорошем состоянии, либо на дрова. Что-то было разрушено в Зимнюю войну, что-то в Великую Отечественную. Тем не менее осталось достаточно большое число дач.
После того как Карельский перешеек вошел в состав Советского Союза, на его территории решили устроить курортную зону. В Куоккале (после 1948 года — Репино) задумали сделать санатории различных ленинградских предприятий и профсоюзов. На месте старых дач выросли колоссальные современные корпуса. Поэтому сейчас говорить о старой Куоккале-Репино мы практически не можем. Есть «Пенаты», восстановленные после войны. Сохранилась также дача Крючкова, которая сейчас вроде бы будет реставрироваться. Мы долго этого добивались, и, наконец, она была внесена в список охраны.
В Келломяки (Комарово) была другая ситуация. Этот поселок полностью отдали под детский дачный отдых: там были выездные детские сады, которые принадлежали либо районам города, либо министерству обороны. Видимо, посчитали, что для детей специально строить что-то не надо, поэтому решили использовать старые дачи.
Вплоть до 1990-х годов дачи в Комарово стояли. Их могли перестраивать, убирать изразцовые печи, чтобы выделить дополнительный квадратный метр пространства, но тем не менее они были. В 1990-е все оставшиеся изразцовые печи были украдены, начались поджоги, и в конце концов участки начали продавать. Это лишило нас нескольких очень интересных дач, которые могли бы быть музеем дачной культуры Петербурга под открытым небом, но на их местах строятся коттеджи — сейчас Комарово славится очень высокими заборами.
Самым разрушительным временем для дач оказались нулевые годы. Если взять число дач, которые сохранились примерно на 1995 год, то сейчас от них мы имеем, наверное, процентов десять. Например, утрачены дачи Лоховой, Духновского и Андреева. Это были великолепнейшие дома, принадлежавшие трем родственным семьям, стоявшие друг рядом с другом, там была полностью сохранена вся инфраструктура дачной постройки начала ХХ века: беседки, ледники, колодцы. Но [по экспертизе] получилось, что они не представляли интереса.
Какие дачи отреставрированы
— Есть всего несколько случаев, когда была проведена реставрация. Например, две дачи на Морской улице в Комарово: вилла Рено и дача Юхневича, причем очень квалифицированно отреставрированы. Еще дача Сандина на улице Лейтенантов (об этом доме подробно рассказывало издание «Собака.ru»).
В основном это частные дома. И всё зависит от человека, который [такой дом] покупает. Чтобы дача сохранилась, должны соединиться две почти невозможные вещи: очень большие деньги и понимание, что покупаешь уникальную вещь.
Например, дачу Новикова в Зеленогорске купило частное лицо, и мы очень боялись, что дом погибнет. Но оказалось, человек взялся за это дело, и дача будет жить дальше. Отель «Скандинавия» в Сестрорецке тоже отреставрировал две дачи.
У некоторых домов нет охранного статуса. Но даже если он есть, экспертиза может показать, например, что дача вся поедена грибком, наполовину сгнила. Дом сносят, строят такой же из бетона и обшивают деревом. Поди потом докажи, надо ли было ее разрушать полностью. С другой стороны, моя точка зрения — уж лучше пусть будет новодел под старину, чем простая бетонная коробка.
Как появился сайт terijoki.spb.ru
— Сайт был создан в 2000 году двумя программистами, братьями Александром и Михаилом Браво, и краеведом Владимиром Котляром. Они путешествовали по Карельскому перешейку и рассказывали о своих находках. Посетители сайта дополняли эти истории своими наблюдениями, и таким образом сформировалась краеведческая направленность сайта.
В 2010 году в проект пришло довольно много людей, которые начали заниматься именно дачными местностями. Кто-то фотографировал, кто-то сидел в архивах, кто-то предоставил старые открытки из своей коллекции. В целом получился полный цикл исследовательской работы от находки до статьи, книги или доклада на научной конференции.
Исследователей и посетителей сайта, дополняющих информацию на многочисленных форумах, довольно много, а вот человек, который повседневно занимается сайтом — причем не только сам является исследователем, но и вообще всё держит в голове, — один-единственный, это Александр Евгеньевич Браво. Он, по сути, является двигателем и душой всего проекта.
Сайт волонтерский, ни от кого никогда не получал ни грантов, ни пожертвований. Всё делается на общественных началах. Вся информация, которая ставится на сайт, проверяется и перепроверяется: мы работаем только с архивами и только с проверенной информацией. Иногда даже держим информацию некоторое время, пока не получим подтверждение.
Я начала заниматься сайтом в 2010 году. Тогда мы с подругой очень много фотографировали Комарово и пришли к Александру Евгеньевичу с предложением вывесить все эти фотографии на сайте и попытаться разобраться, что там было. Но исследования по Комарово, естественно, велись и до нас. Например, большая работа проводилась в Комаровской библиотеке ее заведующей Еленой Аркадьевной Цветковой и директором общественного краеведческого музея Ириной Александровной Снеговой. И очень помогали муниципальные депутаты, что, вообще-то, редкость.
Когда сайт начал разворачиваться, дали о себе знать потомки дачников, которые делились своими семейными архивами. Кроме Петербурга пишут из разных городов России, из Финляндии, Австралии, Канады.
Можно сказать, что сейчас начался своеобразный бум краеведения — очень популярны экскурсии, как горячие пирожки расходятся книги, люди самостоятельно изучают места, где отдыхают. А потому востребована вся та информация, которая размещается на страницах сайта.
Пять сохранившихся дореволюционных дач
Дача фон Дорна
Под Зеленогорском есть очень интересный дом, который в советское время тоже принадлежал одному из детских садиков, а до революции — человеку по фамилии фон Дорн. Это объект регионального значения, но разрушается практически на глазах.
Когда Борис Акунин узнал о даче фон Дорна и обстоятельствах биографии этого человека, оказалось, что каким-то совершенно мистическим образом они совпали с историей персонажа Фандорина. Кто-то мог бы купить эту дачу и устроить тут, например, отель с таким литературным бэкграундом.
Дача Мюзера
Дача Мюзера в Зеленогорске в советское время была ЗАГСом. Там совершенно сказочные камины, на которые заглядывались специалисты из Эрмитажа, печи с какими-то пряничными, разноцветными изразцами. Дача принадлежит частному лицу, и оно зашифровано так, что мы даже не знаем, кому. Владелец должен был еще до 2014 года привести эту дачу в порядок, но у нас складывается ощущение, что он просто ждет, пока она сама рухнет. И тогда мы лишимся самой прекрасной на настоящий момент дачи на Карельском перешейке.
Дача Захарова
На Красноармейской находится дача лесопромышленника Захарова, единственная оставшаяся из шести. Мы пытались ее заявить в качестве объекта культурного наследия, но ничего не получилось. Это совершенно уникальный объект, потому что при даче находились остатки дореволюционного парникового хозяйства с водопроводом, трубами.
Дача Габерцетель
Дача петербургского архитектора Виктора Габерцеттеля под охраной, вроде бы там сейчас сидит сторож, но какие планы насчет нее, неизвестно. Поэтому в какой-то момент мы можем приехать на место после зимы и выяснить, что там всё снесли.
Вилла «Айнола»
Вилла «Айнола» принадлежала петербургскому архитектору [Николаю Салько]. Он выстроил себе дачу в стиле дворянского гнезда — с прудом, фонтаном, беседкой и небольшим парком. Сейчас здание используется в качестве общежития для работников ведомственной охраны. Совершенно уникальная дача, вилл в этом стиле на Карельском перешейке больше нет. Мы бы хотели сделать в ней музей Дачной культуры Петербурга.