Электрофорез зло о чем песня
Группа «Электрофорез» выпустила клип на песню «Зло» в поддержку подопечного благотворительного фонда «Помощь»
Подписаться:
Поделиться:
Петербургская синти-поп группа «Электрофорез» выпустила клип на песню «Зло». Несмотря на свое название, с ним связано доброе дело. Значительную часть бюджета на продвижение видео музыканты пожертвовали на лечение Дениса — подопечного благотворительного фона «Помощь» из Ростова-на-Дону.
В центре сюжета видео — милая продавщица цветочного магазина, в который приходят два грабителя. Но за образом безобидной девушки скрывается злая колдунья, которая проводит над грабителями обряд и превращает их в два цветка. Несмотря на название песни «Зло», с выходом клипа связано доброе дело. Значительную часть бюджета на продвижение видео участники группы «Электрофорез» Иван Курочкин и Виталий Талызин пожертвовали на лечение Дениса из Ростова-на-Дону.
Для «доброй коллаборации» музыканты объединились с петербургским благотворительным фондом «Помощь», чьим подопечным и является парень. Сегодня, 27 октября, «Электрофорез» должны были выступить в Ростове-на-Дону — на саунд-чек музыканты пригласили Дениса. Однако концерт пришлось отменить из-за новых ограничений по коронавирусу — он перенесен на 2022 год, как и встреча с фанатом.
«Помню, как рассказала об этом Денису, а он сказал: «Как такие известные музыканты могут помогать мне, мне кажется, этого не может быть». В истории фонда это первое взаимодействие с артистами. Надеюсь, что инициативу «Электрофореза» поддержат и другие музыканты или творческие объединения, ведь благотворительность — это круто», — поделилась с «Собака.ru» PR-менеджер благотворительного фонда «Помощь» Алина Петрунина.
Иван Курочкин и Виталий Талызин
Музыканты группы «Электрофорез» — о выходе клипа на песню «Зло» в поддержку благотворительного фонда «Помощь», специально для «Собака.ru»:
Идея сделать какое-то доброе дело как группе «Электрофорез» пришла к нам еще несколько лет назад, но все никак не могла притвориться в жизнь. Мы понемногу занимались частной благотворительностью, но как музыкальный коллектив пришли к этому только сейчас. Благотворительный фонд «Помощь» обратился к нам с этим предложением. Их подопечный Денис из Ростова-на-Дону оказался поклонником нашей группы. Мы решили, что будет здорово помочь Денису финансово, а также поддержать его морально, пригласив пообщаться перед концертом. К сожалению, концерт, который должен быть 27 октября, перенесен на будущий год, но мы ждем встречи с Денисом в новую дату.
Нам бы хотелось, чтобы пример группы стал заразительным. Благотворительностью можно заниматься даже без какого-то бюджета — встречи с подопечными фондов, волонтерская деятельность и моральная поддержка — это тоже важно. Нам кажется, что нужно гордиться хорошими поступками и рассказывать о них как можно большему количеству людей. Именно поэтому коллаборация с благотворительным фондом случилась не просто так, а под выход клипа на песню «Зло». Мы решили, что своим примером покажем, что помогать — это круто!
Песня «Зло» вошла в альбом «505», выпущенный в феврале 2021 года. Третья по счету полноформатная пластинка музыкантов Ивана Курочкина и Виталия Талызина стала своеобразным «сигналом SOS», поданным современному обществу.
В чем заключается смысл песни «Зло» Электрофорез?
Песня «Зло» группы «Электрофорез» вышла почти год назад, но особый пик ее популярности приходится на настоящий момент. Однако слушатели, гонясь за прослушиванием приятного звучания композиции, напрочь забывают о смысле. Почему трек называется «Зло»? В чем оно проявляется? Быть может, данную песню вообще не нужно слушать людям с нормальными убеждениями? Именно для ответа на эти и другие похожие вопросы мы подготовили анализ названия и смысла песни. После прочтения этого материала вы будете знать точно, о чем же пели участники группы «Электрофорез»!
Смысл названия песни «Зло»
Что же есть зло? Ужасное проявление самых отвратительных качеств человека. Именно о таком зле и говорится в песне. Перед нами предстанет картина, в которой молодой человек будет творить ужасные вещи ради получения собственной выгоды, а именно — получение девушки.
Отметим сразу, что такое поведение, судя по названию песни, не поощряется группой. Оно и понятно — убийство, похищение, возможно, надругательство над девушкой. Очевидно, что эти поступки не относятся к перечню положительных действий доброго человека. Но не будет рассказывать обо всем заранее, а обратимся к тексту песни. Анализ смысла песни будем выстраивать исключительно на нем.
Смысл песни «Зло»
В первом же куплете нас вводят в курс дела. Молодой человек любит одну девушку, которая даже внимание на него не обращает, поэтому и черты лица не вспомнит. Вот только юноша — сталкер (то есть тот, кто следит за «жертвой» постоянно). Ученые уже давно признали это формой психического отклонения. Бесспорно, это ненормально. Но главный герой знает адрес своей «жертвы» и, видимо, уже давно следит за ней. Он говорит, что его любовь слишком больна, но поделать ничего не может. Возможно, это намек на биполярное расстройство.
Второй куплет все объясняет. Парень уже давно следил за девушкой, поэтому обладает достаточными знаниями о ее жизни. По сути, он знает весь ее распорядок дня, знаком с образом жизни и так далее. То есть злодей полностью готов к ужасному поступку.
Бридж также повторяет желание этой связи. Вот только ужасные наклонности героя извратили любовь до грязного убийства.
Вот такая получилась у группы «Электрофорез» песня! В целом, она приятно звучит, но посыл у нее немного странный. Конечно же, такое явление, как сталкеринг, должно быть освещено, но в негативном свете. Здесь же мы видим главного персонажа, совершающего убийство ради своего «идеала» в лице девушки. Он понимает, что шансов у него нет, но все равно продолжает делать все, чтобы приблизиться к девушке. Естественно, ее это очень сильно пугает.
Так что получается, что мораль данной песни очень двояка: с одной стороны, мы видим напуганного и влюбленного молодого человека, с другой — жестокую и властную личность, готовую на все ради достижения своей цели. Действительно, это самое настоящее зло!
«В России что ни пиши — все об одном»: «Электрофорез» о России 2021-го и новом альбоме
Петербургский дуэт «Электрофорез» выпустил новый альбом «505»: это 13 мрачных песен о рефлексии по поводу происходящего, любви, жизни и смерти. «Афиша Daily» поговорила с участниками группы об альбоме, Петербурге, русском роке и событиях в стране, а также попросила их прокомментировать песни с «505».
— Насколько тяжелым был 2020-й?
Виталий Талызин (синтезаторы): Нормальный. Я примерно такого года и хотел: чтобы мы сидели, писали альбом, сделали паузу на весну с турами. Оказалось, что надо бояться своих желаний.
Иван Курочкин (вокал): Получилось, что мы предсказывали все события, которые будут происходить.
— Ваша цитата: «Я рассуждаю так: если ты музыкант, особенно если ты музыкант в России, то почему ты уверен, что все будет круто? В какой момент жизни на тебя снизошла такая уверенность? Нет! Этого не будет и не должно быть! У человека есть разные ипостаси: человек-художник и человек-гражданин. То, что хорошо гражданину, может быть плохо художнику — и наоборот». Почему?
Иван: Если тебя как гражданина избили дубинкой и засунули на 20 дней в автозак — ты потерял работу и получил адское пятно на биографии. А если ты средней руки музыкант, то ты получаешь какой‑то импульс — ты сталкиваешься с тем, что происходило в твоей голове. Это импульс для творчества, карьеры.
Виталий: Где‑то лет в 17–18 прочитал модную тогда книжку «Черный лебедь» Талеба. Там говорилось: главную роль в нашей жизни играют спонтанности. Сейчас мне 29, где‑то года 2–3 назад своим мозгом удалось дойти до того, что рандома в нашей жизни больше, чем кажется. Поэтому да, было бы достаточно странно музыканту в 20 лет быть уверенным в себе: что ты всего добился, так и будет продолжаться.
— Русский музыкант должен быть готов к страданиям?
Иван: Просто может произойти все что угодно. Даже если ты американский музыкант, у тебя может рак жопы случиться.
Виталий: Или ты можешь совершить какую‑то дичь, как Робин Тик, и пропасть навечно.
— «Мы поколение сытых людей», — говорили вы в 2017 году. В 2021 году, учитывая актуальные события и происшествия последнего года и последних выходных, такое определение справедливо?
Иван: Раньше все было еще большей ****** [ерундой]. Но хотелось бы лучше! Но я хочу все-таки, чтобы в Петербурге, наконец, построили метро, а не только обещали: «Юго-Западная», «Горный институт». Пожалуйста.
— Давайте об альбоме. Когда я его слушал, словил ощущение, что ряд его текстов был написаны после прошлых выходных.
Иван: А о чем ты говоришь? Может, ты говоришь про девушку, которая живет около трамвайного кольца? И у нее веснушки на плечах? Ты имеешь в виду политическую тематику.
— Выпуская прошлый альбом, вы сказали, что у вас нет четкого ответа на вопрос о том, что происходит со страной. Сейчас он есть?
Иван: Что происходит? ***** [Ерунда] какая‑то. Это очень общий вопрос. Что ты имеешь в виду?
— «Зыбкая ситуация: вроде все хорошо, а вроде неправильно». Ощущение того, что все неправильно, усилилось?
Иван: Да, естественно. Это ощущение вылилось в то, что все вообще неправильно. Все идет в противоположном пути от правильного. Мне кажется, ни для кого ничего хорошего нет. В этой ситуации нет победителей.
Виталий: Когда‑то мы говорили о безвизовом режиме с Европой, а теперь я в ⅘ сообщений в телеграме вижу, что кто‑то маркирован иностранным агентом.
— Показалось, что рефлексии по поводу происходящего стало больше.
Иван: Мы же живем в обществе! Так и должно быть.
Виталий: Мне кажется, мрачность и тревога нам сопутствовали всегда.
Иван: Нет, нам ******* [наплевать] на них. Буквы все тоже используют, и что? «505» — это номер нашей школы. Или нам не надо об этом говорить? (Обращается к Виталию.) Мы придумали какую‑то стратегию?
— «Это первый классический альбом группы». Почему?
Виталий: Первый альбом был лоуфайной пробой пера. Второй, при всех достоинствах, слишком короткий для классического альбома и тоже имеет признаки пробы пера: мы сводили и мастерили его самостоятельно, там много неаккуратных вещей.
— Показалось, что песня «Комендантский час» — про 2020 год. Правда?
(Издевательски смеются.)
Виталий: Как ты все закольцевал…
Иван: Давайте серьезно. Ты просто берешь и говоришь: комендантский час — про 2020 год.
Виталий: Хорошо. Разгадка этой песни — в последней строчке первого куплета. Если перевести ее на другой язык, то станет понятно. Но если ты ее приложишь к 2020 году, то ты ******* [удивишься], какие смыслы туда добавятся. Просто угадай, на какой язык надо перевести.
— «Каждый город — это новая месса и баллада о русской принцессе». Вам надоела эта песня?
Иван: Мы ее просто играем. Если тебя бесят твои песни, то зачем этим занимаешься? Мы с утра прочитали статью в «Афише» про журналистов, которые грустят от того, как им плохо пишется. Мне это показалось странным: ребята просто ноют от того, что им не хочется делать свою работу. Я бы им посоветовал найти другую.
Виталий: Можно переехать в Латинскую Америку или Африку, начать там новую жизнь.
Иван: Было бы смешно, если бы такая статья про музыкантов появилась. Ну не пишется музыка, бесит — что-о-о?
— Вы говорили, что знакомы с 1998 года. Как вы не задолбали друг друга за эти годы?
Иван: У Дудя недавно был Антон Долин. Он говорил: если вы хотите прожить всю жизнь вместе, просто не разводитесь. То же самое.
Виталий: У нас была комфортная среда в школе. Со многими одноклассниками мы до сих пор общаемся. У нас, вообще, есть своя субкультура со своим языком.
Иван: Учителя у нас тоже были нормальные, вспоминаем добрым словом уроки экономики, географии — по сравнению с теми, кто был в других школах. Нам повезло со школой. У нас никто не сел, не умер из одноклассников, все хорошие люди. Для нас тот период — это классно.
— У вас на альбоме фит с «Молчат дома». Чем они круты?
Иван: Это же крутая группа. Мне кажется, одна из самых ярких групп на постсоветском пространстве. Музыка у них интересная, и ребята сами классные, добавить нечего.
— Насколько тяжело было писать альбом?
Виталий: Легко, мы же не журналисты из той статьи. Были технические заминки, хотели сами сводить, но решили отказаться от этого. Но это мелочи.
Все прошло в комфортном темпе. Нас туры бесили еще дедлайнами: мы раньше ничего не успевали. Сейчас дедлайна не было. Мне нравится, что на этом альбоме ни до одной строчки не ********* [докопаться]. Все слова на своем месте.
Иван: Кроме одного! И мы попросим слушателей его найти!
Виталий: Альбом писался настолько легко, что мы завели тикток.
— Зачем?
Иван: Просто так. Мы давно хотели, но откладывали. Там действительно достаточно прикольная среда. Я его воспринимаю с юмористической точки зрения, хотя там есть и серьезный контент.
— Захватывать аудиторию помладше?
Иван: Да. Мне кажется, уже некруто говорить, что мы группа для школьников. Кстати, странно: раньше всех музыкантов шеймили этим.
Виталий: Мы говорили: а в чем проблема? Ах, я понял: ты говорил, что все считают, что школа это отстой и дерьмо, а мы так никогда не считали!
Иван: Ты понимаешь, что они хотят этим задеть, но за шесть лет в шоу-бизнесе нам ***** [безразлично]. Это разобрали…
— Мне показалось, что вы записали поп-альбом с понятными мелодическими ходами, но в то же время лютым мрачняком. Контраст такой — изначальная задумка?
Виталий: Нет. Мы выкинули два трека, которые показались самыми попсовыми. Мы хотели сделать концептуальный альбом.
Иван: В альбоме все круто, мне придраться не к чему.
— Записывать концептуальный альбом в 2021 году. Зачем?
Иван: Когда ты пишешь альбом, у тебя складывается же в голове какая‑то картина? Это же в любом случае концепция. Мне нравится, что наш альбом вызрел. Не просто десять треков, которые мы написали в течение какого‑то времени, и мы решили их скомпилировать. Нет. Мы работали над всеми треками плюс-минус в оно время, отчего возникло ощущение общего вайба. Мне кажется, единая нить повествования сохранена, несмотря на то что они на разные темы.
В будущее мы не возьмем ужасный «Электрофорез» прошлого, в котором нам было жутко некомфортно, и мы из‑за этого принимали компромиссные решения — выпускали короткие альбомы, например.
Виталий: Этот альбом един с точки зрения текстов, музыки и оформления. Мне очень нравится обложка. Мне кажется, она очень подходит и альбому и группе. Раньше было по-другому: например, завтра релиз, подбирается рандомная фотка, пишется «Электрофорез», и все.
Иван: Меня убьет моя жена, если я не скажу, что обложку нарисовала она.
— Еще ощущение: раньше вы больше писали о личном, а сейчас — об окружающем. Вы резко политизировались. Что случилось?
Иван: Потому что на личность очень резко влияет политическая ситуация. Когда ты не можешь находиться во внутренней миграции, естественно, такие моменты начинают пролезать. Это факт. Но у нас и о личном много на новом альбоме написано.
— Раньше ваши тексты можно было интерпретировать как угодно. А сейчас — Ходынка и кровь. Вполне конкретные образы.
Иван: Ну повзрослела — полюбила. Что тут сказать?
— Петербург девяностых и нулевых. Каким вы его помните?
Иван: Если говорить о проспекте Ветеранов, то ничего особо не изменилось. Где‑то даже стало хуже: расселили 2-ю Комсомольскую [улицу], там теперь какой‑то ад, пустые пятиэтажки.
— Я как‑то видел, как человек, перекрытый *********** [запрещенными законом веществами], делал сальтухи в метро на Ветеранов. Насколько это характерная ситуация для этого района?
Иван: Но я видел, как на Ветеранов дети воровали у уличной торговки сладости или яблоки. Я так подумал: это сцена из мультика про «Аладдина». Но мне кажется, в центре и на Чкаловской ******* [ужаса] больше, чем на Ветеранов.
Виталий: Согласен. Я месяца два жил на Ваське (Васильевский остров. — Прим. ред.) и удивился местной повестке: «А вы слышали, на соседней улице вчера женщину сосулькой убило».
— Виталий, вы говорили, что твой отец вылетел из института из‑за того, что незаконно торговал пластинками. Какие пластинки звучали у тебя дома в детстве?
Виталий: Ой, у меня родители до сих пор меня попрекают, что Иван в интервью это сказал. Говорят, это преувеличено, и нужно опровержение. По поводу пластинок: отец продавал актуальные на тот момент пластинки и книги — от хард-рока до Duran Duran и Joy Division. Дома играла музыка 80-х: мне нравились a-ha, Марк Алмонд, сборник «Легенды русского рока», где мне больше всего понравились «Наутилус помпилиус», «Кино» и «Алиса».
— Это я ее написал.
Иван: Это было смешно, я хотел даже записать видео в историях, а потом подумал: «Ну если петербуржец написал, значит, так и есть».
«505» Электрофореза
Мне в последнее время везёт на петербургские музыкальные коллективы, о которых я никогда прежде не слышал. Как только открываю для себя новую группу с мгновенно запоминающимися и во всех смыслах приятными композициями, так выясняется, что она из Питера. То же самое случилось с «Электрофорезом», основанным в 2012 году двумя одноклассниками – Виталием Талызиным и Иваном Курочкиным. Ребятки покорили меня тем, что своими свежими треками напомнили творчество культовых групп Alphaville и Camouflage, поклонником которых я давно являюсь. Причём говорю как о томном, местами совсем уж пессимистичном вокале, так и о поднимающей настроение электронной музыке в жанре синти-поп, что может, на первый взгляд, показаться сочетанием несочетаемого. Из отечественных же исполнителей к «Электрофорезу» ближе всех, пожалуй, «Технология».
Релиз альбома «505», ставшего для достаточно молодой группы всего лишь третьим и содержащего чёртову дюжину треков, состоялся 5 февраля текущего года. Название связано с гимназией № 505, которую в своё время окончили Талызин с Курочкиным. И одна из песен – одноимённая – посвящена, судя по тексту, их былым школьным проблемам, актуальным для любого юнца и сегодня. «Зачем вставать с утра?» – будто бы на себе испытав прелести и тяготы современного дистанционного обучения, вопрошает харизматичный вокалист. И подытоживает: «Легко сойти с ума».
«Электрофорез» не только заставляет слушателя задуматься над небанальными текстами, но и временами нехило заряжает. Только не опостылевшим позитивом, коего в альбоме почти нет, а недостающими жизненными силами для борьбы с различными проявлениями негатива. Для этого достаточно мысленно прокатиться «В купе плацкарта» или открыть для себя «Дверь в параллельный мир», которая гораздо ближе, чем нам кажется. Разве что в «Non!» без знания французского языка ничегошеньки не разберёшь.
Вместе с тем «Электрофорез» эпизодически обозначает в своих текстах ту или иную проблему, но не отвечает на вопрос: как же ей противостоять? И лишь в извечном противоборстве добра и зла позиция музыкантов из Санкт-Петербурга более чем ясна. Так, в композиции «Первоцвет» вокалист даёт понять: «Я не против зла, но без добра я съем себя на ужин». А в песне «Зло» и вовсе звучат слова, которые далеко не все воспримут или оценят однозначно: «Если в руки взял ружьё – значит, будь готов стрелять». В связи с этим надеюсь в следующем альбоме «Электрофореза» наткнуться на трек «Добро». С посылом наподобие такого: «Отношения завёл – значит, будь готов терпеть (равно любить)».
«Когда ты купишь дом, как у Монеточки?» Русская тоска, гедонизм и юные фанатки: кто сделал модным мрачный славянский синти-поп
История синти-поп-дуэта «Электрофорез» берет свое начало в 2012-м году — именно тогда школьные друзья Виталий Талызин и Иван Курочкин опубликовали дебютный EP коллектива, впоследствии ставшего одним из наиболее любопытных представителей российской инди-сцены. За восемь лет музыканты успели привлечь внимание калифорнийцев Xiu Xiu и американского независимого лейбла Sacred Bones, выпустить ставшие хитами песни «Русская принцесса» и «Алкоголь мой враг» и проехать с концертами не только по родной России, но и по Белоруссии, Украине, Прибалтике и Германии. Все это время с названием группы неизменно соседствовало слово «мрачная», а описание их треков не обходилось без упоминания мистической русской поэзии XX века. 5 февраля музыканты выпустили концептуальный альбом «505», органично вписавшийся в остальную дискографию «Электрофореза»: славянские народные мотивы в релизе сочетаются с ностальгическим синтезаторным саундом, а экзистенциальные тексты — с социально-политическими заявлениями. «Лента.ру» поговорила с участниками петербургского дуэта о давлении общества, здоровом гедонизме и о том, почему взрослеть — это отстой.
«Лента.ру»: После выхода альбома «505» вы не раз говорили, что он получился концептуальным, цельным и сделанным по уму. Вы считаете, что это лучшая работа «Электрофореза»? И есть ли в ней наиболее ценные для вас треки?
Виталий: Из имеющихся в наличии работ мы действительно считаем эту работу самой цельной. Пока мы еще не нашли критичных недостатков, за которые перестанем ее ценить.
Иван: Да, это наиболее собранный и «электрофорезовский» из всех релизов, что у нас были. На данный момент у меня нет каких-то приоритетных песен, потому что логика как раз заключалась в том, чтобы у нас был цельный альбом. Мы специально не выпускали ни синглов, ни клипов и сразу дропнули альбом целиком, 13 песен. Так никто не делает — все, даже группы, которые топят за искусство, почему-то идут по проторенному маркетинговому пути: выпускают сингл, еще один сингл — и потом альбом. То есть это какая-то устоявшаяся форма, которую непонятно кто навязывает. Можно было бы сказать, что это делают лейблы, но это не так. Потому что, например, наш дистрибьютор ONErpm нормально отнесся к тому, что мы хотим выпустить альбом целиком. Какой смысл акцентировать внимание на отдельных треках? Зачем ты вообще тогда писал остальной альбом?
Как и в случае со всеми остальными вашими релизами, «505» называют альбомом мрачным и депрессивным. Вы сами по себе депрессивные люди?
Виталий: Очень хороший вопрос. Заставил задуматься.
Иван: Это, кстати, путинский прием. Он на пресс-конференциях так делает, говорит, что ему надо чуть-чуть подумать (смеется).
На самом деле мне кажется, что до альбома у нас была стадия какой-то горячки. По количеству работы и планирования это, по сути, не отличается от какого-то сверхнагруженного проекта. Но в то же время ты понимаешь, что это твое детище, ты очень возбужден и сильно переживаешь. Когда альбом выходит, начинается такая легкая послеродовая депрессия: думаешь, что можно было бы сделать лучше, и не понимаешь пока, куда тебе двигаться дальше, потому что целиком отдался альбому.
Многие критики видят в ваших треках политический подтекст, но, как мне кажется, вы этой темы касаетесь аккуратно и вскользь. Как музыкантам стоит говорить на эту тему?
Виталий: Это выбор каждого творца — о чем он хочет и не хочет говорить. Если он чувствует в себе силы и считает свое мнение достаточно экспертным — то в этом нет ничего плохого. Некоторые из этих людей могут потом стать какими-то моральным авторитетами, если их позиция достаточно интересна.
Иван: Странный вопрос — должны или не должны. Нас никто не заставляет и нам пока никто не запрещает говорить на те темы, которые мы считаем нужными. Но, опять же, есть такая большая область, где политическое пересекается с эстетическим. Например, группа IC3PEAK хорошо с этой повесткой работает. Это круто выглядит, каких бы политических взглядов ты ни придерживался. Ты смотришь их клип и понимаешь, что это прикольно, выглядит красиво и песня хорошая. Мы, наверное, так, как IC3PEAK, не умеем, поэтому у нас другая фишка — мы больше о воздействии общественного на личное.
Еще мы очень любим Егора Летова, хотя его политические взгляды всю карьеру были весьма сомнительными. Но это не мешало ему заниматься псевдополитическим искусством и постоянно что-то манифестировать. Без привязки к высказываниям ты его слушаешь — и тебе нравится. Но на самом деле это очень скользкая дорожка в рамках современной общественной мысли. Можно пойти дальше и обсудить, например, Лени Рифеншталь, но мы этого делать не будем, потому что ссым.
Как в «505» появился совместный трек с «Молчат дома»?
Иван: Мы познакомились, потом они должны были выступать на фестивале, который мы организовывали летом 2019-го. Но он отменился, и мы решили продолжить общение, потому что ребята классные. Важный момент в фите — делать их с теми, с кем тебе приятно работать. Это первое правило. У нас с «Молчат дома» органический фит, мы просто решили прикольно провести время.
Какой была ваша жизнь после школы, до того, как группа обрела популярность? Насколько я знаю, Иван работал в банке.
Виталий: Музицировать вместе мы начали с 11 класса. Мы очень долго пытались записать какое-то демо, которое стало вещью в себе, потому что мы никак не могли его доделать. У нас есть такой локальный мем — Петергофское шоссе. Зачастую после неудачных репетиций мы ходили гулять по заснеженному шоссе и думали, как у нас все плохо. В конце концов году к 2011-2012 мы смогли что-то родить и опубликовали. А после универа мы работали, да. Ваня работал в банках, я — в юридическом центре. Еще мы вместе работали в технической поддержке «Триколор ТВ».
Иван: Это было очень весело, кстати. Не было денег, и ни хрена не было. Приходилось делать какие-то вещи, чтобы выжить. Люди, которые работают в кол-центрах, — это великие люди, конечно.
Наверное, для людей, которые говорили, что взрослеть — это отстой, такая работа особенно тяжело давалась.
Иван: Хочешь ты этого или нет, ты взрослеешь. Но мне не нравится такой резкий переход — тебя будто тумблером переключают после университета. Мне кажется, в России университет — это все-таки продолжение школы, хотя там меньше дисциплины и ты больше предоставлен сам себе. А потом все раз — и обрубается, и тебе нужно каким-то образом все делать самостоятельно. И если ты не Мистер Успех, который готов пахать и четко знает свою цель в 23 года, то тебе достаточно тяжело. Ты пытаешься устроиться на работу, а там платят 25 тысяч рублей.
Виталий: Я, может быть, так и не повзрослел, потому что мне и университет казался продолжением школы, и все работы. В какой-то момент ты начинаешь воспринимать это как какие-то крысиные бега, потому что тебя поглощает рутина, теряешь более острый взгляд на вещи. С этой точки зрения взрослеть — это отстой, потому что хотелось бы сохранить незамутненное сознание. А в школе или университете ты концентрируешься на том, что происходит вне самих уроков и пар.
Иван: Еще в школе ты получаешь первую прививку от пропаганды, когда всякие декларируемые вещи полностью не совпадают с реальностью. Ты начинаешь это замечать, и это кажется тебе приметами взрослого мира, с которыми ты не хочешь соприкасаться. К сожалению, только в самом раннем детстве ты веришь, что добро побеждает зло, что каждое преступление будет наказано. Главное разочарование взрослой жизни в том, что это не так.
То есть музыка в этом плане для вас некий эскапизм? Мир, в котором можно отвлечься от взрослой жизни?
Виталий: Я бы не сказал, что жизнь била нас разводным ключом по голове, но какой-то элемент эскапизма здесь был. В конце нулевых-начале десятых было сложно найти единомышленников, которые слушали бы колдвейв или ранний пост-панк. Если кто-то слушал группу Coldplay или Pixies — он по нашим меркам был суперпродвинутым человеком. Из единомышленников были только мы с Иваном.
Иван: Мы изначально понимали, что хотим заниматься музыкой. Просто нам как молодым людям не хватало смелости признаться в этом себе, потому что общество на нас в пределах разумного давило: оно все время тебе говорит, что делать, чтобы оставаться в мейнстриме, а не на обочине. Мы сильно рискнули, когда с головой окунулись в профессиональную музыкальную деятельность, потому что с позиции индустрии мы играем инди-музыку. А индустрия начала расти именно через два-три месяца после того, как мы приняли такое решение. Мы поставили на зеро — и выиграли. Не в плане денег или славы, а в плане того, что на данный момент мы все-таки счастливые люди. Я не представляю, как бы мы себя чувствовали, если бы занимались какими-то странными вещами. Думаю, у нас была бы клиническая депрессия.
Виталий: Даже сейчас, если ты встречаешься с далекими от мира музыка людьми, ты можешь услышать: «Ну чего, когда ты купишь дом в Красной Полянке, как у Монеточки?». Давление общества никуда не исчезнет, но, наверное, на это надо смотреть сквозь пальцы.
Иван: Нужно понимать, чего именно ты хочешь. Идти поперек общества — тоже не всегда хорошая идея, но в каком-то потоке, при этом рядом — вполне. Для нас деньги не являются каким-то мерилом, поэтому дави на нас или не дави — мы все равно будем делать музыку.
А что для вас является мерилом успеха?
Иван: Мы получаем удовольствие от процесса, потому что иначе какой смысл этим заниматься? Результативность — это классно, и мы, естественно, как все музыканты, думаем о ней, но для нас успех заключается в том, что мы действительно можем заниматься собственным делом и жить на это. Мы не особо требовательны в быту.
Виталий: В киноиндустрии есть понятие «прыжок через акулу» — это когда, например, какой-нибудь сериал достигает своей пиковой точки, после которой скатывается. Поэтому мы не можем сказать, что было бы в глазах обывателя для нас «прыжком через акулу». В литературе это тоже распространенный сюжет, когда человек достиг какой-то цели, а потом такой: «И что?».
Иван: Это тоже некоторый сдвиг в сознании. Очень долгое время в отношениях, в том числе и в личных, использовался прикол, связанный с тем, что есть какая-то мечта, поэтому нужно немного подождать — и будет круто. Но люди при этом теряли саму нить жизни и ощущение сегодняшнего дня. То есть если ты все время, например, думаешь, что твой партнер бросит пить, а он никак не бросает, но ты постоянно в ожидании — наверное, это какая-то ошибка. То же самое с мечтой: никто не знает, какой будет карьера группы «Электрофорез» и ждет ли ее всемирный успех. Вдруг через 30 лет после того, как мы закончим карьеру, кто-то откопает наши записи и скажет: «Круто ребята вообще постарались!». И наши потомки будут купаться в биткоинах, фиатах или что там будет вместо денег. Мы в данной ситуации за здоровый гедонизм: если ты делаешь то, что тебе нравится, — это классно. Пусть у тебя даже будет меньше денег, но ты не будешь каждый день чувствовать себя плохо.
Виталий: Это может быть связано с затронутой ранее темой взрослости. В детстве тебе кажется, что ты вырастешь и сможешь купить столько колы и чипсов, сколько захочешь. И это приятно, когда ты вырастаешь и видишь, что твои ровесники больше не думают об этом, а ты покупаешь колу, чипсы и играешь в комп, потому что у тебя на это есть время. Вот мы вчера вместе играли в Counter-Strike.
Иван: И вытащили катку очень круто!
Вас слушают Пахом и Марат Сафин. Расскажите, кто еще из поклонников, стал для вас полной неожиданностью.
Иван: У меня была подруга, с которой я общался, когда нам было лет по 20. Сейчас мне 29, и оказалось, что ее сестра, которой сейчас 19, — фанатка группы «Электрофорез». Она очень удивилась, когда увидела старую фотку со мной, сделанную в ее комнате, и подумала, что это какой-то прикол.
Виталий: Олег Кармунин, Telegram-канал «Русский шаффл».
А почему тебя Кармунин удивил?
Виталий: Может быть, из-за синдрома самозванца, когда тебе кажется, что какой-то рандомный человек настроен к тебе негативно, а потом оказывается, что это не так.
Вы говорили, что критики и журналисты не особо влияют на общественное мнение. Тогда что сейчас влияет на формирование музыкального вкуса — стриминг?
Иван: Я считаю, что сейчас идет разгон индустрии, и тренд на профессионализацию всего, что в нее [индустрию] входит, сохраняется. Люди больше стали прислушиваться к критикам, к каким-то Telegram-каналам. Мы же вот это обсуждаем сейчас. Раньше, если бы кто-то написал в ЖЖ по поводу альбома, всем было бы наплевать. Или когда в нулевые люди писали рецензии на иностранные альбомы, мне всегда хотелось им сказать: «Чуваки, я все понимаю, но мне кажется, это вам не по чину». Тем не менее сейчас это все выглядит органично. Тот же самый Олег с его «Русским шаффлом» — это уже новые псевдомедиа, которые интересно читать, где ты можешь получить быстрое ревью на какой-то альбом. То же самое с литературой, где критика, пусть и под своим углом, развивает мысль автора. Я, например, сейчас иногда сначала читаю критику, а потом произведение, чтобы понимать, о чем оно. Возможно, мне не хватает своего умственного, культурного и фактологического багажа, чтобы понять контекст. Работа критика очень важна, и она только будет набирать обороты.
Виталий: Я выскажу прямо противоположное мнение. Я за отцом дочитывал разные музыкальные журналы, их было гигантское количество: был русский Rolling Stone, Play, «ОМ», «Птюч», старая редакция «Афиши», которая могла вывести группу в топы среди поколения. Но если сейчас сравнивать это, например, с журналистикой о футболе, я могу сказать, что спортивная журналистика вышла на запредельный уровень: есть суперразнообразные материалы на любые темы, от анализа тактики и статистики до репортажей. В музыкальной критике мы имеем гораздо меньше. Есть крупные журналы, которые иногда что-то пишут про музыку, и Telegram-каналы, некоторые из которых читаемые, некоторые — нет.
Иван: У нас какая-то дискуссия развивается по этому вопросу. Спортивные СМИ существуют довольно долго, а издания о популярной музыке и вообще какие-то коммьюнити не существовали, поэтому сравнивать какой-нибудь спортивный журнал, который издается с 1930-х годов, и «Афишу», которая появилась в 1999 году, достаточно странно.
Возвращаясь к теме стриминга: не кажется ли вам, что он изменил привычки слушателей, и теперь люди все меньше слушают альбомы целиком? Вы как раз говорили, что «505» надо воспринимать как цельную работу.
Виталий: Моя девушка работает в «Яндексе», и она говорит, что у них есть такое правило: когда ты озвучиваешь какую-то личную оценку, ты говоришь «Я нерелевантен». Соответственно, я тоже не говорю, насколько я здесь релевантен, но я слушаю музыку альбомами. Зачастую я слушаю то, что выходит в блоге Dark Underground Radio, причем слушаю как минимум все топы, которые они составляют.
Иван: Можно посмотреть на этот вопрос под другим углом: просто если это так — то это так. Первый джазовый музыкант выпустил альбом в 40-х, а до этого люди тоже не слушали альбомы — их не было. Если сейчас люди снова перестали слушать альбомы — ну, окей.
Со своей стороны могу сказать, что если мне нужно быстро познакомиться с артистом, я слушаю в Apple Music треки со звездочкой (так сервис отмечает ключевые треки в альбоме — прим. «Ленты.ру»). Для меня это действует, а для кого-то, может, не действует. Надо иметь голову, чтобы понимать, как тебе больше нравится слушать музыку и как ты от нее получаешь больше удовольствия.
Вы всегда подчеркиваете, что вы представители петербургской музыкальной сцены. Назовите три явления, которые характеризуют эту самую сцену, и ее преимущества.
Виталий: Первое — «Электрофорез», второе — Иван Курочкин.
Иван: Третье — день рождения Виталия Талызина. А можешь, например, московский пример привести, чтобы я понимал масштаб?
Из московских — тот же фестиваль «Боль», на котором вы выступали. Из того, что есть в Санкт-Петербурге, вы много хорошего говорили о клубе «Ионотека».
Иван: Мне кажется, «Боль» можно считать российским явлением, а не московским. Сейчас сложно сказать, потому что происходит какое-то обнуление после коронавируса. Что будет дальше — никто не знает: какой будет «Боль» и какой будет «Ионотека» после ковида. Мы это обсуждаем, и кажется, будто мероприятия — как из другой жизни. На данный момент какой-то культовый и новаторский фестиваль в Санкт-Петербурге отсутствует. Присутствует ли он в Москве? Думаю, сейчас его тоже нет. Но «Боль» — это любимый фестиваль, на котором я выступал. Казарьян (Степан Казарьян — основатель фестиваля «Боль» и проекта Moscow Music Week — прим. «Ленты.ру») — молодец, [концертное агентство] Pop Farm — тоже молодцы.
Будете ли вы делать тур в поддержку альбома «505» или же сейчас это сложно реализовать?
Виталий: Мы решаем вопрос. Сказать точно не можем, но мы хотели бы нашим поклонникам показать альбом живьем в этом году.
Иван: С нашей стороны делается все возможное, чтобы приехать в различные регионы хотя бы России. И мы, безусловно, хотели бы приехать и в Украину, и в Беларусь, и в Казахстан. Сейчас ситуация не очень ясная, но будем ждать.