Кто такие фарсы нация

Персы

Полезное

Смотреть что такое «Персы» в других словарях:

ПЕРСЫ — (самоназвания фарсы, ирани) народ общей численностью 28750 тыс. чел., проживающий, в основном, на территории Ирана (28000 тыс. чел.). Другие страны расселения: Ирак 150 тыс. чел., США 130 тыс. чел., Саудовская Аравия 100 тыс. чел., Кувейт 85 тыс … Современная энциклопедия

ПЕРСЫ — ПЕРСЫ, персов, ед. перс, перса, муж. Народ, составляющий основное население Ирана (по прежнему названию Персии). Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова

ПЕРСЫ — ПЕРСЫ, ов, ед. перс, а, муж. и (устар.) персиянин, а, муж. Прежнее название иранцев; сейчас название нации фарсов, составляющей около половины населения Ирана. | жен. персиянка, и. | прил. персидский, ая, ое. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов … Толковый словарь Ожегова

ПЕРСЫ — население Персии. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910 … Словарь иностранных слов русского языка

персы — сущ., кол во синонимов: 1 • персияне (1) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов

Персы — (самоназвания фарсы, ирани) народ общей численностью 28750 тыс. чел., проживающий, в основном, на территории Ирана (28000 тыс. чел.). Другие страны расселения: Ирак 150 тыс. чел., США 130 тыс. чел., Саудовская Аравия 100 тыс. чел., Кувейт 85 тыс … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Персы — У этого термина существуют и другие значения, см. Персы (значения). Персы Современный ареал расселения и численность … Википедия

ПЕРСЫ — фарсы (самоназв. ирани, мн. число ираниан), нация, составляющая ок. половины населения Ирана (по данным 1 й всеобщей переписи населения страны в кон. 1956, П. ок. 9 млн. ч., по оценке на 1963 10,5 млн. ч.). Говорят на персидском (фарси) языке,… … Советская историческая энциклопедия

персы — ов; мн. Нация, основное население Ирана (Персии); представители этой нации. ◁ Перс, а; м. Персиянка, и; мн. род. нок, дат. нкам; ж. Персидский (см.). * * * персы (фарси, самоназвание ирани), народ в Иране (около 21,3 млн. человек). Общая… … Энциклопедический словарь

персы — ПЕРСЫ, ов, мн (ед перс, а и Устар. персиянин, а, м). Народ, основное население центральной и восточной части Ирана (до 1935 г. Персии), государства в Юго Зап. Азии; люди, принадлежащие к этому народу, фарсы; персидский яз. фарси, иранской группы… … Толковый словарь русских существительных

Источник

Персы

Всего: около 67 миллионов
Иран : 47 513 000-50 629 000 [1] [2]
Афганистан : 14 917 696
Таджикистан : 6 094 132 [3]
Узбекистан : 3 000 000
Ирак : 455 000 [4]
Катар : 73 000
Франция : 3 000
Кувейт : 60 000
Индия : 60 000
ОАЭ : 57 000
Бахрейн : 48 000
Израиль : 40 000
Азербайджан : 1 000
Турция : 31 000 [5]

Пе́рсы, (перс. فارسی‌زبان ‎ [fɒːrsi-zæbɒːn], перс. ایرانی ‎ [irɒːni], перс. فارس ‎ [fɒːrs], устар. перс. پارس ‎ [pɒːrs]) — иранский народ, этнолингвистическая общность многочисленных региональных групп населения Ирана и некоторых прилегающих стран, для которой родным языком является персидский, представленный разнообразными диалектами. Крупнейшая и ведущая составляющая иранской нации, объединяемая общей оседлой земледельческой и городской культурой.

Содержание

Этногенез и терминология

В древности

Этническое имя персов впервые упоминается в 836 г. до н. э. в виде Parsuaš — названия одной из областей южнее озера Урмия в архивах ассирийского царя Салманасара III. С Парсуа воюет в 743 г. до н. э. царь Тиглатпаласар. В 639 г. до н. э. Парсуа и Аншан уже упоминаются как союзники Ассирии против Элама. [6]

В возвысившейся в VI в. до н. э. Ахеменидской империи персы были ведущим этносом, благодаря чему их имя стало широко известно в Средиземноморье (через др.-греч. Πέρσες ). В аршакидский период Парс (Персида) стала лишь одной из областей империи парфян, этноним которых однако стал известен в античном мире в юго-западноиранской (древнеперсидской форме).

В сасанидскую эпоху

В исламском мире

Персы и классический фарси

В мусульманском Иране этноним «персы», «персидский» (پارس pārs и арабизированная форма فارس fārs) фактически не использовался как самоназвание персов-мусульман. Основными его значениями были:

Аджамы

Распространённым наименованием персоязычных жителей Ирана после мусульманского завоевания стало арабское слово عجم [ʕadʒam] «бормочущий», «варвар», широко используемое и как самоназвание в персидской литературе, прежде всего в западных областях, где было особенно актуальным противопоставление عرب [ʕarab] «говорящий ясно», «араб» — عجم [ʕadʒam] «варвар», «иранец».

В наши дни

До 1935 г. на Западе Иран назывался «Персией», однако в самом Иране это название фактически было неизвестно, и его эквивалент «Фарс» означал лишь одну из областей страны. Население Ирана, основную часть которого составляли персоязычные, называло чаще всего себя по названию областей (خراسانی «хорасанец», اصفاهانی «исфаханец» и т. д.). С началом правления династии Пехлеви (1925 г.) благодаря популяризации древнего имени страны «Иран» этноним ایرانی [irɒːni] (разг. ایرونی [iruni]) «иранец» стал основным национальным самоопределением персоязычных иранцев, хотя он не может дифференцировать их от других ираноязычных и неираноязычных народов Ирана. Если необходимо данное уточнение, обычно используют термин فارسی‌زبان [fɒːrsi-zæbɒːn] «персоязычный», подразумевая, что персидский язык, которым владеют более 90 % населения Ирана, является родным, в отличие от тех, для кого этот язык второй и кто дома разговаривает на другом иранском или неиранском языке. Учитывая широкие ассимиляционные процессы в Иране, следует выделить также третью промежуточную группу: лица, для которых персидский язык стал первым и родным, но которые помнят о своих «неперсидских» корнях или продолжают относить себя к другому этносу (азербайджанцы, арабы, мазендеранцы и т. д.).

Этноним فارس [fɒːrs] или پارس [pɒːrs] употребляется также редко, как и в классическую новоперсидскую эпоху.

Расселение

Составляя чуть более половины (51 %) [18] численности населения Ирана (более 35 млн.чел.), персы проживают по всей территории страны, однако большинство из них сосредоточено в центральных, южных и восточных областях. Традиционные области расселения персов представляют собой земледельческие искусственно орошаемые оазисы вдоль постоянных рек или в предгорьях, где выходят на поверхность кяризы. С началом активной урбанизации стремительно разрастаются персоязычные города, многие из которых превратились в промышленные города-миллионники (Тегеран, Мешхед, Кередж, Исфахан, Шираз, Кум).

Источник

Персы — великие инженеры и воины

Персы стали одним из величайших народов в истории человечества благодаря инженерным достижениям и развитому военному делу. Им удалось создать империю, превосходящую по мощи все остальные. Вклад персидского народа в мировую культуру нельзя переоценить, ведь именно он создавал дворцы, инженерные сооружения и одним из первых освоил кораблестроение.

История

История Персии делится на несколько этапов, важнейшим из которых стало формирование столицы Персеполь. Однако история учит, что одной войной невозможно достичь процветания. Именно поэтому персидские цари стремились возводить города и водные каналы. И в этом они достигли огромных успехов.

Узнав о достижениях персов, соседние племена решили присягнуть на верность Ахемену, правившему тогда великим народом. В 6 веке до н.э. персами стал править Кир Великий, при котором Персидская империя достигла наивысшего процветания. Могущество этого правителя заключалось не только в знании военного дела, но и политике. Его влияние признавал еврейский народ, а греки и ионийцы считали Кира истинным благодетелем.
Историки сходятся во мнении, что империя, созданная Киром Великим, являлась самой большой в древнем мире. В планах правителя было завоевать весь мир. Перед этим он решил построить столицу Пасаргады (также Пасаргад), в которой оказались реализованы все самые смелые проекты.

Особенностью Кира было немыслимое по меркам того времени отношение к завоеванным народам. Покоряя новые земли, правитель не велел угонять людей в рабство. Люди имели право сохранить собственную веру, блюсти обряды. Такое политическое регулирование объясняется дальновидностью — при сохранении комфортных условий жизни и отсутствия ограничений в вероисповедании людям не было необходимости оказывать сопротивление. Наоборот, они лишь способствовали укреплению власти персидского царя. В дальнейшем Киру удалось завоевать Вавилон, хотя сами его жители признали царя освободителем. Вавилон требовался персидскому царю как буферное государство, чтобы приблизиться к Египту. Интересно, что еврейский народ считал Кира мессией. Однако будучи полководцем, он должен был постоянно участвовать в боевых действиях, что в конечном счете привело его к гибели.

С гибелью Кира Великого в истории Персии наступает мрачное время. Трон не мог пустовать долго, поэтому за него начинается ожесточенная борьба. Напугана оказалась не только Персия, но и все, кто имел какие-либо отношения с империей. Вновь место правителя занимает полководец, являющийся дальним родственником Кира. Речь идет о Дарии, прославившемся на всю Персию не только как великий воин, но и гениальный царь. Без преувеличения, он являлся достойным продолжателем дела Кира.

Первым делом Дарий повелевает перестроить Сузы, который превращается в один из самых красивых городов Персидского царства, о чем упоминает даже Библия. Дарий решает построить новую столицу — Персеполь, который стал уникальным по тем временам городом, воплотившим удивительные инженерные идеи. И вновь персидские цари показывают себя благодушными, выплачивая работникам вознаграждение за их труд. При оплате учитывался пол, квалификация и физические способности. В результате при Дарие Персидская империя становится огромной и простирается от Египта до Индии. Чтобы связать страну воедино, создается дорога из щебня и гравия. Персы учли необходимость укладки насыпи, чтобы исключить негативное воздействие грунтовых вод.

Во время правления Дарий сталкивался с восстаниями. Так, ему сопротивлялись Афины и Коринф, которые объединились войсками. Как ни странно, персидское войско проигрывает, а сам Дарий решает вернуться в родные края. В итоге его постигает та же участь, что и родственника — 486 год до н.э. становится последним годом правления Дария, который погибает во время похода. Однако царь оказывается достаточно мудрым, чтобы заранее назвать преемника. Им становится знаменитый Ксеркс.

Он продолжает воевать с афинянами, но терпит сокрушительное поражение, а его преемник Артаксеркс решает не идти военными походами, а проявить себя как царь-строитель. Однако враги Персии времени терять не стали, а в Египте уже начиналось восстание. 4 век до н.э. ознаменовал конец Персидской империи. После смерти Артаксеркса наступил период безвластия. Наконец, к власти приходит Дарий Третий, между тем на свет появляется новый великий правитель — Александр. Именно он завоевывает Персию и всячески прославляет ее, беря в жены дочь Дария Третьего. Влияние Персии на Александра оказывается настолько сильным, что он провозглашает себя частью династии Ахеменидов. В общей сложности Персидская империя просуществовала около 2700 лет.

Культура

Персы прослыли великими завоевателями и инженерами, однако культуру им приходилось брать от других народов. Например, письменность персидский народ заимствовал у ассирийцев, а язык использовали арамейский. Современные варианты персидского языка, называемые фарси и фарси-кабули (дари), сформировались благодаря арабскому письму. Значительную роль в их жизни играла религия и книга «Авеста», имеющая такую же большую значимость, как Коран или Библия для современных народов.

Персы понимали, что нельзя выжить без воды, поэтому найденные источники нужно было перебросить. Достать ее из рек и озер было невозможно, поэтому они придумали уникальные сооружения, с помощью которых качали воду из гор. Построив подземные каналы, они использовали элементарные законы физики, понимая особенности действия гравитации. Вода поступала из предгорья Эльбруса. Имея естественный уклон, оно позволяло воде протекать по каналам и достигать Персидского залива. Для строительства каналов использовали вертикальные шахты, затем строили тоннели. Общая протяженность тоннелей могла составлять от 20 до 40 километров. Это невероятно сложные сооружения, которые даже сейчас трудно реализовать без знаний материально-технической базы. Персам приходилось учитывать, что вода способна размыть основание, поэтому угол наклона каналов не должен был превышать определенной отметки. Если бы угол оказался слишком мал, то вода бы застаивалась. Грамотный подход позволил им создать такую систему, при которой в засушливом климате вода была в изобилии.

Архитектура

Самыми же значимыми достижениями персов являются дворцы и всевозможные архитектурные сооружения. Ярким доказательством тому служит Персеполь, в котором возводили каменные шатры и огромные колонны. Именно персы первыми стали использовать глазированную плитку, они декорировали дворцы золотом и серебром, использовали рельефы для украшения. Персидские инженеры самостоятельно изобрели канализационную систему, соорудили канал, соединяющий Средиземное и Красное моря. Для вторжения в Грецию использовался понтонный мост, способный выдержать 70 тысяч солдат. Таким образом, в деле строительства им до сих пор не остается равных.

Завоевания персов позволили им приобрести большой опыт — они изучали технологию строительства и развивали инженерное дело. Именно поэтому в городах Персии можно увидеть признаки влияния Ассирии, стран Малой Азии и Египетской империи. Для строительства Пасаргады на службу к царю приезжали мастера со всей империи. Благодаря им столица стала городом, в котором можно было наслаждаться великолепными парками-парадизиями. Множество садов и каналов, роскошная облицовка, многочисленные бассейны — все это великолепие украшало столицу. Персов считали гениями ландшафтного дизайна, использующими живые изгороди в качестве украшений.
По описанию современников, во дворце царя Ксеркса можно было видеть прекрасные скульптуры, а сам дворец представлял собой огромное сооружение. Только его парадный зал имел площадь 3600 квадратных метров и назывался залом ста колонн. Лестницы имели искусные барельефы, демонстрировавшие шествия народа и заселение государств.

Религия

Жизнь

Жизнь древних персов подчинялась строгому жизненному кладу. Политическое регулирование в империи было налажено достаточно хорошо. Общество делилось на ряд сословий. Основу его составляли крестьяне, ремесленники и торговцы.

Важную роль в Персидском царстве играло образование. Существовало множество школ, в которых будущих мастеров обучали инженерному делу. До наших дней не сохранились подробности о том, как именно строилась система обучения, однако известно, что люди из высшего сословия становилось правителями провинций. В Персии изучали не только строительство, но и постигали медицину. Главную же роль играла армия, куда набирали юношей для регулярных тренировок и подготовок к военным походам.

Мужчины часто посвящали свою жизнь армии, проводя целые дни в тренировках. Ударная сила войск заключалась в использовании конных лучников, которые ездили на колесницах. В общей сложности армия при Ксерксе насчитывала 360 000 воинов и особое формирование элитных солдат, которых прозвали «бессмертными».

Наиболее важным делом в жизни каждого перса считалось придерживаться обычаев. Знатные люди очень гордились своим происхождением и всячески стремились его подчеркнуть. Среди династии Ахеменидов впервые стала появляться бехистунская надпись, которая указывала на величие царей. Например, Дарий I указывал, что является царем стран, населенных всеми народами. Более того, царь гордился своими достижениями и постоянно указывал, что именно при нем был построен тот или иной объект. Например, Канал Дария.

Интересным фактом для историков является то, что персы и их цари назвали себя ариями. Поэтому позже область, где изначально формировалась Персия, стали называть Ираном.

Внешность

Одежда

Одежда персов была удобной и достаточно теплой. Она должна была закрывать все тело, так как Персия изначально располагалась в горной местности.
Мужчины надевали кожаные и меховые штаны, кафтаны, подвязанные поясом. Во время правления Кира Великого официальным стал мидийский костюм. Его шили из шерсти, используя тонкие нити. Также персы применяли шелк, причем основными цветами долгое время оставались темно-красный и пурпурный. Широкий кафтан имел длинные полы, которые было необходимо подпоясывать. Характерной особенностью такого кафтана являлись очень широкие рукава, иногда отличающиеся по цвету от основной части. Мидийский костюм было доступен только высшим чинам и придворным. Получить костюм в награду считалось почетным — он воспринимался как царская награда.
По записям Геродота, персы стремились создавать уникальные наряды, восхищаясь костюмами лидийцев, вавилонян и ассирийцев. Признаком приближенности к царю являлась бело-голубая повязка, которую носили на головном уборе.
Предположение о женских нарядах строится на основе изображений, нанесенных на вазах, обнаруженных на территории Древней Греции. Считается, что женщины носили одежду пестрой расцветки, характерной особенностью которой была кайма. Приближенные к царю женщины украшали одежду золотом и носили царские тиары.
Знатные персы позволяли себе украшенные жемчугом кафтаны, остроконечные шапки-колпаки с красивыми узорами. Девушки поверх нарядов носили прозрачные накидки. В качестве обуви выбирали башмаки или сапоги из кожи. Мужская обувь характеризовалась простотой, тогда как женская искусно украшалась вышивкой.
Основным головным убором у придворных был капюшон. Считалось, что он должен обязательно закрывать рот, иначе дыхание достигнет царя, что было крайне нежелательно. На тиарах изображались многолепестковые цветки, символизирующие солнце. Тиары с таким знаком мог носить лишь царь, альтернативным вариантом служил кидарис, представляющий собой заостренную шапку. Вокруг нее обвивалась лента бело-голубого цвета. От египтян персы унаследовали обычай носить бороды и парики. Отдельное внимание следует уделить костюму воинов. Он претерпел существенные изменения при Кире Великом. Именно Кир повелел одевать воинов в доспехи, которые служили своего рода гибридом обмундирования соседних народов.
Персидский воин носил панцирь, шлем, причем военачальники покрывали его тончайшим слоем золота и украшали перьями.

Традиции

Обычаев и традиций у древних персов было много. Приведем наиболее важные:

У персов существовали добрососедские отношения. Они с интересом относилась к соседним народам, стремились налаживать торговлю и даже создавать семьи. К незнакомцам же, о которых «на свете не слыхивали», относились с подозрением. Так, существование индийских племен для многих стало новостью, хотя знакомиться с индийцами не спешили. С теми, кого персы уважали, здоровались поцелуем. Именно так они подтверждали друг другу свой статус, встречаясь на улице.

Персидская кухня вобрала в себя рецепты многих народов. В ней даже присутствует ряд рецептов македонцев, завладевших Персией благодаря Александру. Персидская кухня делится на категории, первую из которых представляют иранцы. Они называют персидскую кухню придворной, а главной ее особенностью являются соусы.

Мощь Персидской империи была необъятной. Ее народ признается едва ли не самым величайшим из всех, что когда-либо существовал в истории человечества. К сожалению, войны с афинянами полностью погубили некогда могущественную цивилизацию. До наших дней сохранилась лишь малая часть достижений персов. Их империя наглядно показывает, что даже самые сильные воины и гениальные политики могут оказаться погублены злым роком. Однако величие Персии еще долго будет вдохновлять весь мир.

Очень много тайн осталось неразгаданными. История Древней Персии остается весьма загадочной, поэтому мы предлагаем посмотреть представленное ниже видео, которое рассказывает о наиболее знаменательных моментах в жизни древних персов.

Источник

От «Арийского простора» до Азербайджанского мифа. Часть 2: Персы

Этническая композиция Ирана: От «Арийского простора» до Азербайджанского мифа. Часть II. «ПЕРСЫ»

Принято полагать, что раз Иран – это Персия (1), а государственный язык Ирана – персидский (фарси), то и титульным народом этой страны должны быть, конечно же, персы. И коль скоро титульные народы, как правило, составляют большинство в народонаселениях стран, то и персов в Иране должно быть больше. При этом придумана знаковая цифра-заклинание, регулярно повторяемая, к сожалению, и в нашей, и в российской печати. Это – 51%! Т.е., персов, и вправду, большинство, но всего на один процент.

Остальное – чужеродные «нации»: «азербайджанцы», курды, белуджи, арабы и т.д., ничего общего не имеющие с «персами». Стало быть, само собой разумеется, чтобы «нации» эти стремились бы к отделению от Ирана, боролись бы за освобождение от гнета – цитируя бакинских авторов – «фарсидского шовинизма» и ратовали бы за создание собственных государственных образований.

1) Название (англ. Persia) идет из греческой традиции (Персис), которая четко отличала территорию обитания персов (Ахеменидскую провинцию Pārsa-) от других частей «Арийского простора».

В действительности же, привычное русскоязычному читателю «перс» – производное от Персия (Persia, la Perse, Persien), как называли Иран до официального переименования страны при Реза Шахе.

Ни один из иранцев персом себя никогда не называл: фраза man fārsam («я – перс») просто лишена смысла. Так что в современном Иране – как это ни странно прозвучит – нет ни «персов» в классическом смысле слова, ни – как увидим дальше – «азербайджанцев» в тюркистском толковании этого понятия…

Мы знаем, какое значение для манипуляции сознанием имеют символы и цифры. Волюнтаристское деление населения Ирана на «народы» и «этносы» и их цифровые репрезентации – не более чем специально разработанные символы, призванные «обосновать» на уровне общественного сознания тщательно планируемое расчленение этой страны. (Методология и методы создания подобной символики и ее роль в советской «Перестройке», приведшей к развалу Союза, хорошо изучены и не нуждаются в дополнительной аргументации.)

Для выяснения объективной картины демографической ситуации в Иране традиционные методы статистических расчетов по этническому составу населения абсолютно бессильны. Невозможно определить по обычным меркам, что есть народ Ирана и из чего он состоит. Для этого требуется комплексный подход, учитывающий, помимо самосознания, исторический, антропологический, лингвистический и культурный аспекты.

Как уже говорилось, испокон веков (после иранизации Иранского плато) в западном Иране господствовали две этноязыковые стихии – мидийская и персидская. Мидийцы, первыми создавшие иранскую государственность на территории Ирана (2), вскоре уступили власть персам-Ахеменидам. Но уже во второй половине III века до н.э. парфяне, родственный мидийцам народ, создали империю во главе с династией Аршакидов, происходивших из восточного Ирана. В начале III века н.э. к власти опять пришли персы в лице Сасанидов, всецело правившие Ираном вплоть до арабских завоеваний (первая половина VII века). После принятия ислама у власти сменяли друг друга то иранские, то инородные (тюркские и монгольские, однако быстро иранизовавшиеся) династии, но парфяне (и тем более мидийцы) окончательно покинули историческую арену и были преданы забвению.

Тем не менее, язык парфян некоторое время имел хождение, в том числе и официальное – по крайней мере, в форме отдельных версий среднеперсидских надписей (Хаджиабад, Ка‘баи Зардушт, Пайкули).

2) См. новейшую работу об истории Мидийского царства: И. Н. Медведской, Древний Иран накануне империй (IX-VI вв. до н.э.). История Мидийского царства, СПб., 2010.

Более поздние манихейские тексты, по-видимому, отражают уже не живую форму языка, а его архаический, уже вымерший вариант. Но историческая память о парфянах как о народе, обладающем выдающимися героическими качествами, еще долго сохранялась на уровне народной традиции. Неслучайно, что этноним парфян, имевший во времена Сасанидов форму пахлав(ан)ик, стал в дальнейшем – в классическом новоперсидском – нарицательным обозначением эпического героя (или просто героя-молодца), удалого всадника и силача (пахлаван). Интересно, что такое восприятие парфян отмечено и у армян: в армянском языке слово партев, изначально означающее «парфянин», имеет и значение «статный». Между прочим, в армянском этногенезе парфяне, возможно, также сыграли определенную роль.

3) Смешанный характер курдского диалекта, в частности, тот факт, что он сформирован в тесном окружении юго-западноиранских диалектов и персидского в первую очередь (см. выше, примеч.), был показан в совместной работе автора этих строк и В.А. Лившица, посвященной происхождению курдского консонантизма (см. G.S. Asatrian, V.A. Livshits, “Origine du système consonantique de la langue kurde”, Acta Kurdica, London, 1994, pp. 81-108).

Однако, наиболее смешанный иранский язык – это персидский, который, будучи однозначно юго-западным диалектом, абсорбировал в своем словарном составе не только сотни парфянских и в целом северо-западноиранских лексем, но и многочисленные заимствования из восточноиранских языков и, прежде всего, согдийского. И главное, весь этот корпус привнесенной лексики в персидском нельзя считать заимствованиями в обычном смысле этого слова. Это – органичная составляющая персидского лексикона, неотъемлемый его ингредиент. Подобное не может случиться при простых контактах между народами. Заимствования контактного типа, когда проникновение чужеродной лексики происходит в результате тесных общений народов, – сплошь и рядом наблюдаемое во многих языках мира явление (кстати, арабские, тюрко-монгольские и индийские заимствования в персидском как раз принадлежат к этой категории лексики). Случай с персидским – феномен совершенно иного рода, связанный как с субстратно-суперстратным процессом – иначе говоря, этническим смешением, – так и с процессом формирования наддиалектного литературного койне. Известно, что в период IX-X вв. персидский, наряду с арабским, был lingua franca для всей иранской ойкумены – с востока до запада. Позднее эта функция осталась только за персидским (а арабский выступал преимущественно как сакральный язык религиозной практики), распространившимся к XVII веку уже и на Индийский субконтинент. Персидский стал, фактически, вторым после арабского, а в функциональном отношении порой выступал даже в качестве первого языка ислама.

Однозначно, что, не считая диалектных расхождений, новоперсидский является потомком среднеперсидского (официального языка Сасанидской Персии), а последний восходит в древнеперсидскому, дошедшему до нас в клинописных текстах Ахеменидского периода. Следовательно, родиной этого языка является Фарс (арабская адаптация исконно персидского Парс; ср. в армянском Парс-к), главная вотчина Ахеменидов почти в центре западного Ирана. На это указывает и название языка, засвидетельствованное еще в пехлевийских текстах – парсик, т.е. «относящийся к Фарсу», «язык Фарса» и одновременно «перс, персиянин»; в этой форме оно до сих пор сохранилось в армянском, но только как этноним.

Как же случилось, что язык, ограниченный до VII века пределами западного Ирана, а в древности – лишь областью Фарс, вдруг приобрел такой вселенский масштаб в ближневосточно-центроальноазиатском регионе – и как средство общения, и как литературное койне (подобно классическому арабскому для арабоязычного ареала или латыни в средневековой Европе)?

Согласно почти единодушному мнению специалистов, своим статусом языка культуры и межнационального общения персидский обязан в первую очередь арабскому завоеванию Ирана. Под натиском арабов сотни тысяч персов – выходцев из Фарса – уже в первые десятилетия после падения Сасанидской империи нашли убежище в Трансоксиане (Маверааннахре) и особенно в Согдиане – в Бухаре и в других крупных урбанистических центрах. Хотя на согдийском местное население говорило почти до X века, оно еще в первый период арабского освоения восточного Ирана было уже двуязычным. К тому же, с арабами на восток перекочевало еще и большое количество принявших ислам персов – и в качестве арабских «клиентов» (mawālī), и самостоятельно, – что существенно укрепило позиции персидского в этом регионе. Он стал основным языком общения арабов с согдийцами и другими иранскими народами Средней Азии. Контаминация двух разделенных, хотя в основном и находившихся в составе единого государства частей иранского мира на арабо-мусульманской почве, создала поразительную многогранную и красочную культуру, выразившуюся в появлении богатейшего литературного и научного наследия. Достигла непревзойденных высот поэзия на персидском. Произведения по астрономии, медицине, юриспруденции, географии и лексикографии сочинялись не только на арабском, но и на персидском.

Персидский превратился в главный символ некоей синкретической цивилизации, базировавшейся на идее Ирана как ностальгической памяти о прошлом, к тому времени, конечно, уже мифологизированном, и традиций ислама. Хотя он и назывался парси (или в арабской передаче фарси), т.е. «персидский, язык персов» (как, например, у Фирдауси), но уже и речи нет о «персах» (за исключением редких случаев: парсийан) – только об иранцах (ирани, иранийан). Этнос под названием «перс» – чуждое понятие для этой культуры – разве что в сочетании с ирани, «иранец».

Разумеется, в повседневной жизни, как и во всей мусульманской умме, превалировала самоидентификация «мусульманин» в противопоставлении иноверцам – буддистам (бут-парастан, куффар/кафиран), христианам (насара, тарсайан) и евреев (джухудан, чахутан, йахудан). В иных ситуациях люди определялись просто по месту жительства: бухарайи «житель Бухары», абиварди «житель Абиварда», фараби «житель Фараба (Фарйаба)», табари «табаристанец», табризи «табризец», багдади «житель Багдада» и т.д.

Определение «перс», если и встречалось, то преимущественно в сочинениях арабских авторов (ал-фариси) и обозначало неарабских (иранских) обитателей некогда великого «Арийского простора». Даже в самом персидском парс могло указывать, например, на жителей Бухары, согдийцев. Более обычным в мусульманском обиходе обозначением для иранцев было, конечно, аджам, которое часто употреблялось в противопоставлении к арабам – араб-у-аджам.

В западном Иране также развивалась литература на персидском, но близость к центру Халифата ограничивала ее просторы, и она во многом формировалась под влиянием норм, канонов и языковой фактуры, которые сложились в персоязычной традиции, оформившейся на востоке. Это было похоже на возвращение из чужбины собственного детища, носящего уже другое имя – парси-дари, «дворцовый персидский» или просто дари. К тому времени юго-западная («персидская») среда, некогда давшая жизнь этому созданию, уже существенно отдалилась от него.

В ходе стремительного исторического развития на территории западного Ирана появилось большое количество диалектов, которые арабские авторы называют фахлавийат. Отдельные сохранившиеся образцы этих диалектов демонстрируют отличные от языка дари довольно продвинутые формы иранской речи уже в X веке.

Характерным примером может служить язык перевода Корана (Кур’ан-и-кудс), осуществленного, по-видимому, в Систане. Похоже, кроме населения Хорасана (в средневековых его пределах, охватывавших также часть Средней Азии и Афганистана) и Трансоксиании, а также изолированных еврейских общин, сохранивших архаический персидский (Judaeo-Persian) первого периода арабских завоеваний, вряд ли кто-либо еще говорил на дари в повседневной жизни и в быту. Более того, думается, и в указанных областях имели хождение некие вульгарные разновидности этого языка, которые в дальнейшем составили основу современных таджикских диалектов.

Кстати, этноним таджик, впервые засвидетельствованный в XI веке, восходит к среднеперсидскому тачик (арм. тачик), первоначальное значение которого было «араб». Однако, в Мавераанахре в первый период распространения ислама слово восприняли еще не обращенные в ислам тюрки и стали употреблять его для обозначения ираноязычных мусульман. Отголоском этого является нынешнее употребление термина таджик по отношению к одной из иранских групп в Фарсе (упомянутой еще Оскаром Манном), по всей видимости, некогда жившей в окружении тюрков.

Такую же семантическую нагрузку несет и термин тат (см. ниже, Гл. IV).

Даже в самом Фарсе, на родине персидского языка, люди общались на диалектах, весьма отличных от литературного койне (дари), не говоря уже о населении Исфахана, Хамадана, Маха, Нихаванда, Рея, Азербайджана, где процветали «мидийские» наречия. Сохранилось значительное число текстовых свидетельств на диалекте Шираза (столицы Фарса) со времен Саади и Хафиза, указывающих на тот факт, что простые носители этого диалекта не могли понимать (или с трудом понимали) произведения своих гениальных земляков на дари. Неслучайно Хафиз писал: Ze še‘r-e delkaš-e Ḥāfeḍ kasī bovad āgāh / Ke loṭf-e ṭab‘ o soxan goftan-e darī dānad ― «Лишь тот поймет трогающую сердце поэзию Хафиза, кто знает нежность сути (языка) дари и (может) говорить на нем».

Интересно, что Насир Хусрав, персоязычный поэт, писатель, философ и путешественник XI века из восточноиранского Балха (древняя Бактрия), называя «персидским» (парси) язык части населения города Ахлат на севере-востоке озера Ван – остальные жители этой местности, по его словам, говорили на тази (арабском) и армани (армянском), – считает, вместе с тем, настоящим парси только литературный персидский Трансоксиании. Описывая свою встречу в Табризе с азербайджанским (азарийским) поэтом Катраном Табризи, он пишет: «(Катран) писал хорошие стихи, но плохо знал парси. Пришел ко мне, принес стихотворные собрания Манджика и Дакики и стал их при мне читать, а трудные для себя места спрашивал. Я объяснил ему, а он это все записал и прочел мне свои стихи». Понятно, что под парси Насир Хусрав имеет в виду хорасанский или среднеазиатский литературный персидский, ибо Дакики и Манджик – поэты как раз этого региона, а первый – еще и предшественник Фирдауси в сочинении «Шахнаме». Кроме того, дошедшие до нас отрывки поэтического творчества Катрана указывают на то, что он блестяще знал персидский, хотя его родным языком был диалект Табриза – азари, принадлежавший к «мидийской» группе иранских наречий (см. ниже, Гл. III, 3). Здесь речь может идти лишь о непонимании отдельных лексем, свойственных литературному койне, но чуждых для жителя западного Ирана. Чуть позднее именно такую лексику собрал в своем знаменитом словаре «Лугат-и фурс» хорасанский поэт Асади Туси (похороненный, кстати, в Табризе).

Классическая литература на персидском, которую принято называть «классической персидской литературой» (или – в советской академической традиции – «персо-таджикской литературой»), – по существу, коллективное творчество, общее наследие всех иранцев – прежде всего восточных, хотя язык, на котором она создана, происходит из запада, из Фарса. Роль самих выходцев из этой провинции, т.е., так сказать, персов, в развитии этой литературы достаточно скромна.

Так обстояло дело и в период формирования литературы по окончании классического периода (XV в.) уже в западном Иране. Вся литература, историографические, лексикографические труды и проч., появившиеся в XVI–XX вв., – также плод художественного и научного творчества представителей всех культурно-диалектных ареалов Ирана – хорасанцев, горганцев, мазендаранцев, гилянцев, галешей, талышей, азербайджанцев (азарийцев), курдов, семнанцев, исфаханцев, хузистанцев и, в том числе, обитателей провинции Фарс, которых персами можно назвать лишь в определенном историческом контексте.

Персидский литературный язык в том виде, в котором он существует, мало чем отличается от классического новоперсидского (или дари), а последний – от позднего среднеперсидского, отраженного в манихейских текстах. Основные различия между среднеперсидским и новоперсидским прослеживаются только в синтаксисе. Различия в словарном составе (отсутствие архаических единиц в новоперсидском), грамматике и вокализме, при этом четко не фиксированные в письме – довольно незначительны. Выходит, фактически, что за больше чем тысячелетие персидский язык не потерпел существенных изменений – весьма нехарактерное для иранских языков явление. За тот же период прямые потомки этого языка на его родине, в Фарсе и в прибрежном ареале Персидского залива, как уже было отмечено, подверглись нормальному процессу языковой эволюции.

Причина «остановки во времени» новоперсидского кроется именно в его особом статусе – языка литературы и нормативной словесности. Он не прошел естественного пути развития, а остановился, похоже, в позднесреднеиранском состоянии, став языком культуры и общения целой цивилизации. Это не только наследие собственно персов, а достояние всей иранской ойкумены, включающей весь «Арийский простор» – от крайнего востока Средней Азии до крайнего запада в современном Иране. Прямыми потомками древнеперсидского (и, соответственно, среднеперсидского) могут считаться разве что диалекты Башагарда, Кешма, Минаба и т.д., не считая, конечно, угасших наречий Фарса (4).

Между тем, как я уже отмечал, понятие «перс» в качестве названия этноса или народа в исламский период истории Ирана вплоть до сегодняшнего дня отсутствует. В современном Иране, как и в первые века ислама, люди идентифицируются по месту жительства, а в противопоставлении к иноверцам – по религиозной принадлежности (т.е. мусульманин (суннит, шиит), христианин (масихи, исави), еврей (йахуд, калими), зороастриец (габр, зардошти; сами последователи пророка Зороастра предпочитают термин бехдинан, т.е. «(имеющие) благую религию») (5) и т.д.). Исключение составляют лишь племенные общности с традиционным укладом жизни – луры, бахтияры, кашкайцы, курды, белуджи, гураны, авроманы, брахуи (барахави), туркмены (торкаман), мандейцы (мандаи) и др. Обозначение торк («турок») для членов тюркоязычных сообществ имеет весьма недавнюю историю: еще в середине XX века оно имело – а порою имеет и сейчас – пейоративный оттенок, намекающий на некую культурную отсталость личности. Впрочем, в таком же контексте употребляется и племенное название лор («лур»).

4) О формировании персидского языка см. сборник статей разных лет профессора Жильбера Лазара: Gilbert Lazard, La formation de la langue persane, Paris, 1995.

5) О зороастрийцах Ирана с подробной библиографией см.: G.S. Asatrian, F. Vahman, Notes on the Language and Ethnography of the Zoroastrians of Yazd, Danish Royal Academy of Sciences and Letters, Copenhagen, 2002.

В сегодняшнем Иране этнонимы применяют только по отношению к армянам (армани; кстати, это название часто распространяется и на всех христиан страны), арамеоязычным сирийцам, или айсорам (сорияни), грузинам (горджи) и арабам (‘араб).

Однако вернемся еще раз к вопросу о персидском языке. Исходя из логики повествования, можно сделать вывод, что, во-первых, исламскому Ирану понятие «перс» было чуждо в качестве обозначения конкретного этноса (даже само название страны Иран (иран-замин, шахр-е Иран) было возрождено только в XIII веке при монголах) и, во-вторых, границы распространения персидского как разговорного языка были изначально ограничены только в средневековых пределах Хорасана.

Что же привело к тому, что персидский все-таки стал общенациональным и государственным языком Ирана? Прежде всего, надо отметить, что, не будучи разговорным для большей части страны, он был почти единственным языком литературы и науки – арабский по большей части применялся для составления теологических трактатов в религиозных семинариях. Историографические, географические и иные труды, написанные по-арабски, вскоре переводились на персидский. Кроме того, персидский был и языком образования: во всех образовательных центрах, наряду с изучением Корана и образцов мусульманской словесности на арабском, читали «Шахнаме» и произведения других персидских поэтов. Умение читать, понимать и комментировать персидскую поэзию всегда было признаком высокой культуры в Иране. И, наконец, некий разговорный вариант персидского литературного койне – видимо, уже со времен Саманидов – был средством общения между носителями различных диалектов на всей территории «Арийского простора», а позднее – и на значительной части Индийского субконтинента.

Таким образом, становление персидского в его нынешнем статусе – результат вполне закономерных развитий, обусловленных историческими, культурными и лингвистическими предпосылками и – что важнее всего – идеей этнического и духовного родства в пределах единой цивилизации.

Итак, кто же такие «персы», якобы составляющие в настоящее время, как часто утверждается, магический 51% населения современной Исламской Республики Иран? По идее, это должны быть жители Персиды, т.е. Фарса, но таковых, по данным последней переписи населения 2006 г., – чуть больше 4 миллионов человек.

Даже если присовокупить сюда обитателей всех трех нынешних Хорасанов (Северного, Разави и Южного) – традиционно персоязычного края (менее 7 миллионов), то вышеупомянутого процента опять не получится.

Возможно, при определении так называемого этнического состава населения учитывался языковой критерий – наряду с городскими жителями, говорящими преимущественно на персидском, в состав «персов» были включены и прочие ираноязычные группы страны?

Если это действительно так, то возникает вопрос: на каком основании в ираноязычную среду не попали, к слову, курды и белуджи? Ведь языки гилянцев, талышей, мазандаранцев, семнанцев, южно-татских общин, гуран, жителей Башагарда и приморья Персидского залива, целых ареалов в провинции Исфахан в центральном Иране и т.д. в не меньшей степени отличаются от персидского, чем курдский и белуджский. Это не менее оформленные языки, обладающие стройной грамматической системой и словарем, порой куда более богатым исконно иранской лексикой, нежели словарный состав курдского или белуджского. К тому же, если уж говорить о письменности, то наиболее ранняя литературная традиция после персидского принадлежит мазандаранцам, ни курдам, и ни белуджам (см. выше, Гл. I, 2). При этом, степень владения персидским и употребления его в общественной жизни у всех носителей перечисленных диалектов одинакова. Как курды и белуджи, так и, скажем, гилянцы и семнанцы в кругу семьи говорят на своих наречиях, а вне дома – по-персидски.

Тогда, быть может, выделение из всей ираноязычной массы курдов и белуджей – попытка «учесть» их «национальное» самосознание? В этом случае, оставляя в стороне вопрос о том, что главным маркером идентичности этих групп и по сей день остается племенная принадлежность, а «национальное» самосознание им усердно прививается извне, отметим, что локальные, земляческие сентименты, как и «национальные» чувства, в той или иной степени присущи всем названным мною выше группам, однако характеризуются они в зависимости от политической конъюнктуры по-разному: скажем, что для бахтияра или мазандаранца – местничество, для курда, белуджа или «азербайджанца» – борьба за независимость.

Ясно, что в таком дифференцированном подходе к выделению составных частей народонаселения Ирана можно усмотреть лишь политическую подоплеку.

И на самом деле – по всем названным параметрам курды и белуджи также должны быть причислены к «персам». Но дело в том, что в Исламской Республике Иран нет ни одного человека, который бы идентифицировал себя с этим призрачным этносом (6). Никто не скажет man fārsam, т.е. «Я – перс», а только man īrānīam – «Я иранец».

Причем, самоидентификация «иранец» – отнюдь не искусственный ярлык, привитый насильственно или посредством пропаганды. Это – естественное выражение чувства принадлежности к единому народу, что, как мы старались показать, имеет глубокие исторические и генетические корни и зиждется на прочном фундаменте тысячелетнего национального бытия в пределах одного и того же государства. Именно поэтому принятое в Иране определение населения по религиозному принципу, а не по этническому, является не выражением злого политического умысла властей, а следствием адекватного подхода к предмету. Иначе невозможно. Трудно искусственно расчленить единое целое.

Обычные мерки идентификации этносов абсолютно не применимы к Ирану. По сути, нет более глупого определения сегодняшнего Ирана, чем утверждение о «многонациональности» этого государства.

6) Вот отрывок (параграф) о «персах» из справки об «этнических и религиозных меньшинствах Ирана», подготовленный для членов комитетов Конгресса США (Prepared for Members andCommittees of Congress) «Исследовательской службой Конгресса» (Congressional Research Service), ясно показывающий уровень того знания об Иране, которое сегодня циркулирует в политических кругах Америки. Перевод – дословный, сохранены примитивный стиль и словоупотребление (wording) оригинала.

ПЕРСИДСКОЕ ГОСПОДСТВО (Persian Dominance)

Персы, которые составляют 51% населения Ирана, господствуют в центральном правительстве Ирана. Персы происходят из индоевропейских племен, которые осели на Иранском плато и около 1000 г. до н. э. создали древнюю персидскую империю (sic!). Эксперты (?)утверждают, что персы, всего с ничтожным превалированием в числе (имеется ввиду, конечно, злосчастный один процент! – Г. А.), обладают особым чувством превосходства над другими иранцами и считают себя истинными наследниками истории и традиции Ирана и блюстителями и хозяевами его наследия. При монархии и в Исламской республике персы были и остаются фаворитами экономической и социальной политики правительства. Географически провинции с персидским населением продолжают оставаться наиболее развитыми провинциями в стране, вопреки декларативной политике в пользу других регионов страны. Более того, государственные радио и телевидение вещают преимущественно на персидском, и только ограниченное число передач выходит в эфир на языках меньшинств (CRS Report for Congress. Iran: Ethnic and Religious Minorities. – Updated November 25, 2008, p. 3). Это и есть весь раздел своего рода «эзотерического» американского документа, посвященного персидскому господству»! Господству этноса, с которым, фактически, ни один иранец себя не идентифицирует!

Гарник Серобович Асатрян

Окончил факультет востоковедения Ереванского государственного университета, аспирантуру Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР.

Профессор, доктор филологических наук. Заведующий кафедрой
иранистики Ереванского государственного университета, директор Кавказского центра иранистики в Ереване.

Одновременно является главным редактором рецензируемого
международного ежеквартального журнала «Iran and the Caucasus” (BRILL, Leiden-Boston), основанного им в 1996 году, и армянского востоковедческого журнала «Iran-Nameh», основанного им в 1993 году.

Автор пятнадцати книг и более двухсот научных публикаций.

Источник