Кто такие морлоки и элои
Если очень коротко, то элои и морлоки — это название двух ветвей человеческого рода из романа Герберта Уэллса «Машина времени».
И те, и другие — далёкие потомки современного человечества (Путешественник встречает их в 802 701 году). По сути две расы, проживающие в неком подобии чудовищного симбиоза.
Элои описаны как небольшие ростом (четыре фута, т. е. чуть более метра двадцати), грациозные, красивые создания. Кстати, со слабо различимым полом.
Элои изнежены и слабы физически, а кроме того — невероятно примитивны. Как и детей, их интересуют только развлечения и игры; как дети, они не способны на решительные действия и поступки, не могут сосредотачиваться на чем-то одном (особенно если это «что-то» малопонятно и не может служить для развлечений), и, как дети, они не размышляют. Они утратили способность что-либо производить или создавать: даже живут в разрушающихся старых зданиях, а кормятся — фруктами.
Путешественник упоминает, что хотя элои любят роскошь, яркие одежды и красивые вещи, они не умеют их создавать, не думают о завтрашнем дне и, по сути, лишены морали и нравственности. Они доброжелательны, красивы и счастливы, но совершенно не развиты интеллектуально. Увы, это — бабочки-однодневки, эфемерно-прекрасные, но бесполезные и уже почти не разумные.
Элои не создают, не верят, не любят и не боятся. Точнее один страх у них есть — это страх темноты.
Потому что в темноте приходят морлоки.
Морлоки — это другая ветвь человеческой эволюции. В отличие от элоев, она живёт под землей и редко выходит на поверхность. Свет, даже очень неяркий, их пугает.
Внешне морлоки ужасны. Они также невелики ростом, но сильны и ловки и напоминают скорее что-то паукообразное и притом покрытое мелкой шерстью. Морлоки бесцветны («белесые»), их глаза лишены век и горят красным, руки — длинные и снабженные цепкими когтями.
В отличие от элоев, морлоки не забыли, что такое труд. Под землей они обслуживают сложные механизмы и машины, работают на заводах. И даже производят одежду и некторые товары для беззаботных элоев и приглядывают за ними.
Однако они давно позабыли, как нужно создавать новое, не совершают открытий и не делают изобретений; их разум — чуть выше обезьяньего, а труд — давно стал ритуалом, инстинктом, без разумной цели и смысла. По сути, общество морлоков близко к муравейнику или термитнику, ни придумать что-то сложное, ни просчитывать действия наперед, ни даже подумать, для чего и зачем продолжать содержать бесполезных дневных обитателей, элоев, они не в состоянии.
Зачем элоям морлоки? Они их одевают и содержат.
Зачем морлокам элои? Они их едят!
Да, деградация человечества дошла до той стадии, когда дневные и ночные (земные и подземные) люди перестают видеть друг в друге людей. Морлоки для элоев — страшилка, о которой не говорят, приходящее ночью чудовище; элои для морлоков — вкусный и беззащитный скот.
Жутковатая страшилка, верно? Но в её основе — вполне вероятный сценарий развития человечества. Ведь Уэллс не из головы выдумал эту невозможную идею, она всего лишь закономерный итог реальных социальных процессов, идущих в капиталистическом обществе.
Неожиданно, да? Но элои и морлоки взялись не из воздуха: это результат разделения, расслоения общества «развитого капитализма».
Элои — далёкие потомки правящего класса, капиталистов, элиты, морлоки — пролетариата, рабочих. Сам Путешественник, размышляя о элоях и морлоках, говорит так:
Звучит слишком «по коммунистически»? Неудивительно, Уэллс был социалистом (даже революцию в России поддерживал, восхищался серьезным преобразованием общества после революции). Правда, сам являлся социалистом фабианского толка, т. е. сторонником постепенного преобразования общества, реформатором, а не революционером. Кстати, в то время очень популярная была идея.
И фантастические допущения в его произведениях — только способ красиво преподнести читателю основную, социальную, идею. Так и «Машина времени» не развлекаловка о четырехмерном пространственно-временном континууме с приключениями супергероя, а предостережение: общество идёт не туда, если разделение между богатыми и бедными, потребляющими и создающими, станет слишком большим, если одни будут продолжать копить богатство и развлекаться, не обращая внимания на «некультурное» большинство («работяг», «быдло»), мы рискуем разойтись окончательно. Деградировать.
Глядя на современное общество, понимаешь, что Уэллс при всей его «социалистичности», похоже, остаётся прав. Мы всё еще идём не туда — и мир элоев и морлоков все ещё может из фантастики стать страшной реальностью.
Элои и морлоки
Мы привыкли упоминать будущее, описанное Уэллсом, повторяя: как неверно делать экстраполяции.
То, что сейчас, совсем не то, что тогда.
И даже Уэллс ошибся.
Мы так успокоили себя, что не заметили, как уэлсовский мир стал реальностью.
Вся промышленность переместилась только в одну часть мира. Это там, где нет профсоюзов, драконовские законы и диктатура, теперь и производится все, чего захочет изнеженная душа жителя «верхнего» мира.
А вот в прекрасном цветущем мире элоев живут беспечные Цветы Жизни, где доля работников и производителей все уменьшается и почти исчезает.
Потому и все больше влияния у этих порхающих созданий, живущем в своём придуманном мире, а настоящих, близких к земле, станку или обычному реальному бизнесу людей становится все меньше.
Жизнь этого верхнего мира элоев посвящена борьбе за выдуманные права выдуманных меньшинств, за выдуманную экологию и против выдуманного глобального потепления.
Разумеется, и за права и против потепления они борются только в своём верхнем мире элоев.
В нижнем мире морлоков бесчисленные заводы испускают яды и парниковые газы бесконтрольно, так что проживающие там морлоки задыхаются от смрада, страдают от болезней и мрут как мухи.
Морлоки вкалывают по двенадцать часов, порой за чашку риса, и их права никто не защищает.
Потому что элоям из верхнего мира очень спокойно и приятно не замечать, что творится внизу, в мире морлоков.
Ведь именно морлоки обеспечивают всем элоев, позволяя тем беззаботно порхать, петь песни и бороться за права меньшинств и экологию.
Значит, Уэлс ошибся?
Ошибся, но не так уж сильно.
В мире, где существуют беспечные и беззащитные элои, обязательно найдутся морлоки, которые захотят ими полакомиться.
Просто эти морлоки живут не на дальнем востоке, а на ближнем.
Им не приходится работать день и ночь, как первым морлокам, поэтому у них много времени, чтобы убивать и пожирать друг друга.
А недавно они обнаружили как аппетитны и сладки элои.
И стали они пробираться в мир элоев и лакомиться ими.
Бедные глупые элои, умеющие только водить хороводы и собирать цветочки, в ужасе закрывают глазки и зажимают ушки, да только это им вряд ли поможет.
Идеолог англосаксонской элиты на пути от антиутопии к мировому заговору
Я уже писал, что авторство термина «новый мировой порядок» принадлежит Герберту Уэллсу (1866-1946), впервые употребившему это выражение в 1928 году в книге «Открытый заговор. Чертежи мировой революции» (The Open Conspiracy: Blue Prints for a World Revolution).
А первым романом Уэллса была «Машина времени», появившаяся в 1895 году. Роман возник не на пустом месте. В 1881 году американский писатель и журналист Эдвард Пейдж Митчелл (1852-1927) опубликовал рассказ «Часы, которые шли назад», описывавший путешествие во времени. Толчком к роману могло послужить и посещение Уэллсом в 1887 году заседания «Дискуссионного общества» в Южном Кенсингтоне, где был сделан доклад о возможностях неэвклидовой геометрии по мотивам книги выдающегося английского математика и физика Чарльза Хинтона «Что такое четвёртое измерение» (1884). У Хинтона четвёртым измерением, дополняющим трёхмерное пространство, являлось время и высказывалась гипотеза о возможности перемещения человека во времени.
Роман «Машина времени» – не столько фантастика, сколько антиутопия. Произведения этого жанра изображают картины мрачного, ужасного будущего. Считается, что жанр антиутопии родился 100 лет назад, когда русский писатель Евгений Замятин завершил роман «Мы», ставший классической антиутопией. В нём описано всемирное тоталитарное общество ХХХII века, управляемое Единым Государством. Людей там нумеруют, общество состоит из «человеков-нумеров», а уэллсовская «Машина времени» является ещё более жестокой антиутопией.
Главный герой – Путешественник во Времени – с помощью изобретённой Машины Времени перемещается в далёкое будущее, 8028 век. Он попадает в необычный мир, где пребывает восемь дней. Этот мир состоит из человекоподобных существ, которые делятся на две части, две расы, почти не контактирующие между собой. Сначала герой встречается с представителями одной части, так называемыми элоями. Они невысоки ростом (до четырёх футов), грациозны, но слабы физически, изнеженны. Путешественник сообщает: «Я пристально разглядывал их изящные фигурки, напоминавшие дрезденские фарфоровые статуэтки. Их короткие волосы одинаково курчавились, на лице не было видно ни малейшего признака растительности, уши были удивительно маленькие. Рот крошечный, с ярко-пунцовыми, довольно тонкими губами, подбородок остроконечный. Глаза большие и кроткие, но — не сочтите это за тщеславие! – в них недоставало выражения того интереса ко мне, какого я был вправе ожидать». Элои примитивны, они заняты преимущественно играми, присущими детям младшего возраста XIX века. Таков же и уровень их интеллекта. Они полностью лишены сострадания, имеют ряд устойчивых комплексов (например, страх перед темнотой и колодцами, ведущими в подземелья).
Затем Путешественник вступает в контакт с представителями второй части общества – морлоками, которые выглядят, как гуманоиды. Живут они под землёй, в Подземном мире (в отличие от элоев, живущих на поверхности земли, в Верхнем мире). Внешность морлоков жутковата: лица плоские, практически лишённые подбородка; глаза большие, серо-красные и отражают свет; кожа бело-серая, покрыта белой шерстью; конечности тонкие и длинные. Физически и умственно морлоки значительно уступают человеку XIX века, но превосходят в этом элоев. Морлоки напоминают роботов, которые изо дня в день выполняют одни и те же операции. На них лежит жизнеобеспечение общества; они обслуживают машины, производящие инструменты, одежду, продукты питания.
Элои у Уэллса – выродившиеся потомки буржуазии, морлоки – потомки рабочих. Первые полностью зависят от вторых. При этом элои из правящего класса служат пищей морлокам. Морлоки обеспечивают элоев всем необходимым, руководствуясь тем, что элои являются единственным доступным источником мяса для подземных обитателей.
Устройство общества в этой антиутопии Уэллса описывается так: «…в искусственном подземном мире шла работа, необходимая для благосостояния дневной расы?… В конце концов на земной поверхности должны будут остаться только Имущие, наслаждающиеся в жизни исключительно удовольствиями и красотой, а под землей окажутся все Неимущие – рабочие, приспособившиеся к подземным условиям труда. А очутившись там, они, без сомнения, должны будут платить Имущим дань за вентиляцию своих жилищ. Если они откажутся от этого, то умрут с голода или задохнутся. Неприспособленные или непокорные вымрут. Мало-помалу при установившемся равновесии такого порядка вещей выжившие Неимущие сделаются такими же счастливыми на свой собственный лад, как и жители Верхнего мира».
Путешественник приходит к выводу, что общество 8028 века давно застыло в развитии. Возник жутковатый status quo. Технический прогресс остановился, общество до предела поляризованно и пребывает в состоянии абсолютной неподвижности. И элои, и морлоки за тысячелетия существования, не требующего умственной деятельности, практически лишились разума, превратившись в существа, подобные животным.
Кое-что о жизни этого общества главному герою удаётся узнать от героини по имени Уина. Она из числа элоев. Как рассказала Уина, мэрлоки живут под землей потому, что боятся света. Они любят мясо, и, когда наступают сумерки, они выходят на поверхность и нападают на элоев. Поэтому последние боятся темноты, подсознательно пребывая в состоянии постоянного страха.
После восьмидневных приключений в мире элоев и мерлоков наш герой садится в Машину времени и улетает ещё на 30 миллионов лет вперед, где не обнаруживает уже никаких признаков человека. В конце концов, бесконечно устав и физически, и морально, он возвращается в то время, из которого стартовал.
Главное в романе Уэллса не приключения героя, а мысль автора о том, что капитализм – далеко не самая совершенная система общественных отношений. Она губительна и для капиталистов, и для наёмных работников (пролетариев). Причём губительна с антропологической точки зрения, так как порождает физическую, интеллектуальную, духовно-нравственную деградацию верхов и низов одновременно. В этом романе Уэллс заставляет задуматься о научно-техническом прогрессе, как о чём-то, что способно погубить человека.
Роман «Машина времени» ни у нас, ни за рубежом почти никогда не публиковался полностью. Издатели предлагали читателю версию без главы «Серый человек» (The Grey Man). В редких изданиях эта глава присутствовала под названием «Последние люди» (The Final Men). Она изображала далёких потомков человека предельно шокирующим образом.
Уэллс, будучи по образованию биологом, имел в молодости научным наставником Томаса Хаксли (1825-1895), знаменитого английского зоолога, который за пропаганду эволюционной теории Чарльза Дарвина получил прозвище Бульдог Дарвина.
Однако то, что мы видим уже в первом романе Герберта Уэллса, прямо противоречит теории эволюции Дарвина, согласно которой человек в процессе естественного отбора превращается из обезьяны в человека разумного (homo sapiens). В «Машине времени» всё наоборот: человек со временем превращается в звероподобное существо. Я подозреваю, что Уэллс не особенно верил в теорию Дарвина. Возможно, и Томас Хаксли, который принадлежал к британской элите и был членом масонской ложи, выступал в роли Бульдога Дарвина лишь для «внешних». Судя по всему, мировая закулиса поставила перед ним задачу энергичной пропаганды дарвинизма. Во-первых, ради разрушения христианства с его догматом о сотворении человека Богом. Во-вторых, ради того, чтобы насадить социал-дарвинизм. Социал-дарвинистом был и сам Чарльз Дарвин. Полное название его книги «Происхождение видов» звучит так: «Происхождение видов путём естественного отбора, или Сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь».
Герберт Уэллс вполне уяснил, что «теория эволюции» – это для «внешних». На самом деле человечеству, лишённому религиозно-культурных скреп, грозит эволюция наоборот, т. е. деградация и гибель. И в художественной форме это убедительно показано в «Машине времени».
Вторая половина жизни Уэллса была посвящена поиску предотвращения катастрофы человечества. Он исходил из того, что спасать надо элиту, к коей причислял интеллектуалов и представителей крупного капитала. Ядром этой элиты должны быть англосаксы как высшая раса. Что касается остальных, спасать их следовало лишь для того, чтобы «низшие» обслуживали «высших». И из-под пера этого англичанина вышли такие опусы, как «Мир Вильяма Клиссольда» (1926), «Открытый заговор» (1928), «Новый мировой порядок» (1940) и некоторые другие, которые я называю программными. Здесь Уэллс выступает как идеолог англосаксонской элиты, предлагая трансформацию капитализма в духе фабианства (что-то наподобие регулируемого капитализма Джона Кейнса и организованного капитализма Рудольфа Гильфердинга), с формированием Единой Мировой Религии, отказом от государственных суверенитетов и созданием в конечном счёте Единого Мирового Государства. Это тот самый план перестройки мира, который ведёт человечество к обществу звероподобных существ, изображённому в романе «Машина времени». И совершиться такая эволюция может намного быстрее, чем к 8028 веку.
Нажмите «Подписаться на канал», чтобы читать «Завтра» в ленте «Яндекса»
Элои и морлоки профессора Оливера Карри
Для человечества образ будущего является ничуть не менее важным, чем удовлетворение насущных нужд в пище, одежде и крове (о воде и воздухе люди имеют свойство вспоминать, лишь когда доступность и качество данных ресурсов радикально ухудшаются). Так какие же «образы грядущего» ныне представляются вниманию почтенной публики? Что, скажем, говорит об этом профессор одного из ведущих планетарных центров по подготовке деловой элиты, Лондонской экономической школы, Оливер Карри?
Доктор Оливер Карри (Oliver Curry) работает в (Центре философии естественных и натуральных наук) Лондонской экономической школы. Его отдел под весьма интригующим обозначением Darwin@LSE занимается изысканиями в области дарвинизма, эволюции, религии и этики, политической теории, альтруизма и сотрудничества. И, объединяя методы этих весьма разнообразных дисциплин, доктор Карри пытается заглянуть в будущее. Будущее человеческого рода.
Когда-то, в традиционных обществах, и самого вопроса о будущем не возникало. Следующий год был продолжением года текущего, день за днём заполненного циклом сельскохозяйственных работ. И так надлежало быть вечно: «Минуют века и тысячелетия, но меняться будут лишь имена королей да названия выигранных ими битв». Однако потом на историческую сцену вышел порождённый западной цивилизацией технологический прогресс.
Его классическим веком был девятнадцатый, век воспетых Жюлем Верном пара и электричества. Век, когда казалось, что воплощённые в технических новшествах идеи Просвещения будут, увеличивая могущество человека, делать сохраняющее традиционные моральные ценности общество лучше и лучше год за годом. И так казалось долго — до начала самого «настоящего двадцатого века», до Первой мировой.
Ну а ещё раньше, в 1895 году, молодой биолог в своём дебютном романе The Time Machine рисует отнюдь не оптимистичные картины будущего. Человечество разделено на две расы: прекрасных элоев, пребывающих в праздности и отдающих досуг изысканным развлечениям среди цветущих садов и великолепной архитектуры — и загнанных в глубь земли, к грохочущим машинам морлоков, выходящих на поверхность лишь в безлунные ночи. Правда, на поверхность морлоки выходили не полюбоваться звёздами, а добыть к своему столу немного мяса тех самых счастливых элоев…
Потом, много позже, известный писатель Уэллс, социалист-фабианец по политическим взглядам, станет более оптимистично смотреть в будущее, возлагая все больше надежд на социальный прогресс и отодвигая биологию на второй план. (О том, что его «Люди как боги» и «Облик грядущего» больше напоминают лекции, нежели романы, предоставим судить литературоведам…) Но теперь, через век после начала Первой мировой, возлагать какие-либо надежды на социальный прогресс явно не стоит.
Так что способности к разумному и альтруистическому поведению, к взаимовыгодному сотрудничеству потомки обезьяны и дети Каина демонстрировать не желают с удручающим постоянством. Но вот вырваться из-под власти биологических законов людям не удаётся. Вспомним, как писал Николай Гумилёв:
Нет конца обетам и изменам,
Нет конца весёлым переменам,
И отсталых подгоняют вновь
Плетью боли Голод и Любовь.
И вот доктор Карри попытался проанализировать, к каким же изменениям в человеческом роде могут привести и возможности, предоставляемые биологическим департаментом технологий, и социальная структура нынешнего, постиндустриального общества. Того самого, в котором исчезает «средний класс». Кстати, не из-за того что из страны сбежали молодые-перспективные, которые могли бы и стать этим самым средним классом, как об этом сейчас грустит местная либеральная пресса.
Нет, среднему классу просто нет места в современных технологиях. В Кремниевой долине 90-х на холмах жили инновационные предприниматели и высокооплачиваемые специалисты, а у дороги обитали те, кто мыл офисы и упаковывал готовую продукцию. «Tertium non datur»: нет теперь высококвалифицированных наладчиков, доводящих до ума сходящую с конвейера сложную многоламповую схему. И вот Оливер Карри предвидит отображение такой структуры и на человеческое общество.
Согласно его мнению, в ближайшую тысячу лет человечество эволюционно разделится на две ветви. Одна будет соответствовать «высшему классу» — высокие, стройные и ловкие, с хорошей кожей, умные и красивые. Ну а другие — мелкие, неуклюжие, с неважной координацией и скверным здоровьем, да и не блещущие умом. Такую бифуркацию породит внедрение в практику методов генетической инженерии, равно как и интеграция в организмы «людей первого сорта» биологических материалов и искусственно созданных органов. Таких как усилители органов чувств, придающие способность видеть в более широком спектре и в большем динамическом диапазоне. И ещё — учитывая статью, ссылку на которую мы дали выше, очень полезен будет орган, реагирующий на радиоактивное излучение…
Часть изменений-аугментов, предсказываемых доктором Карри, однозначно проходит по ведомству информационных технологий: это будет дополнительная память и вживлённые или сформированные в организме органы для использования в реальном времени информационных баз данных, аналог нейрошунта из «Песен Гипериона» Дэна Симмонса. Именно они-то и будут ответственны за повышения интеллекта «избранной» части человечества.
Ну а тем, кому не посчастливиться родиться с «золотой ложечкой» во рту, предстоит неважное будущее. Генетические нарушения накапливаются из поколения в поколение. Естественный их фильтр — младенческую и детскую смертность — социальная медицина на планете отключила, оставив разве что в самых бедных странах. И мало приспособленные к полноценной работе граждане нынче — благодаря той или иной форме социального государства — с голода не умрут, даже дадут потомство. (Вот, только что местный губернатор объявил о повышении пособий на детей…)
И дальше так будет. Но спариваться и производить потомство богатые и здоровые станут в своей среде, а бедные и больные — в своей. С легко предсказуемыми для каждого собаковладельца последствиями — которые проявятся во всей своей красе где-то к 3000 году от Рождества… ой нет, лучше напишу просто — 3000 году н. э. А дальше — дальше проявятся эффекты «демографического сжатия». И богатых, и бедные получат ограниченные возможности для выбора приемлемых партнёров для спаривания. И процесс разделения рода человеческого на две различные ветви пойдёт все быстрее и быстрее. Зафиксировавшись в 100000 году на уровне генотипов.
Правда, специалист по биологии и генетики из Университета Вита-Салюте в Милане доктор Эдоардо Бончинелли в статье «L’umanità divisa tra belli e brutti (forse soltanto tra centomila anni)» сомневается в том, что прогноз Оливера Карри сбудется. Он считает (Италия страна изрядно социалистическая; тамошние читатели подтвердят), что в прошлом оснований для разделения между богатыми и бедными по генотипу было больше, но этого все же не произошло… Так что подтвердить гипотезу может только опыт!
Ну а мы отметим, что биологические альтернативы «компьютерному» будущему человечества (понимая под ним перенос сознания в «кремний», распространение искусственного интеллекта и робототехники) выглядят не слишком привлекательными, заставляя вспомнить о безысходном садизме эволюции.
Морлоки — распространённый образ в фантастике
Морлоки и Элои задумывались Уэллсом, как наглядное изображение социального расслоения, преломлённого в призме сюрреалистической фантазии.
По сути, у значения слова «морлоки» есть вполне реалистичные корни, так называли рабочих в британских шахтах, вынужденных не только работать под землёй, но и там находиться постоянно, заводя семьи, даже рожая детей (об этом рассказано в книге «Человек, который любил морлоков»).
Как известно, положение рабочего до второй половины 20 столетия в мире было ужасным, что отражали в своих творениях такие великие писатели как Д. Лондон, Г. Уэллс, Э. Хемингуэй и многие другие. Если говорить об Уэллсе, то образ угнетённых классов он использовал не раз. Вспомним такие романы, как «Пища богов», «Спящий пробуждается». Кстати, и социальный антагонизм, отражённый на биологическом уровне, английский писатель описывал не только в «Машине времени». Ещё в одном своём увлекательном романе «Первые люди на Луне» была показана раса лунных жителей, у которых та или иная часть тела развилась в зависимости от выполняемых ими функций.
Уэллс решил поэкспериментировать с образом «живых» морлоков, и перенёс шахтёров на тысячелетия вперёд, если бы те так и оставались жить в своих шахтах, не видя света.
Ужасные существа, не знающие человеческих чувств, они словно живые механизмы, словно человекоподобные муравьи, знают только свою работу. Их знания в механике доведены до автоматизма, им подвластны любые машины, даже машина, способная перемещаться во времени.
Морлоки стали настолько популярными, что не раз встречалась в литературе и кинематографе. В экранизации «Машины времени» (2002) морлоков сделали гуманоидами-каннибалами, разделёнными на множество видов.
Стивен Бакстер в «Кораблях времени» изобразил морлоков как расу со сверхинтеллектуальными способностями. Он создают огромную сферу в космосе, окружив Солнце.
В компьютерных играх морлоками называют элитный отряд терминаторов во вселенной Warhammer 40000.
Морлоков переносят в канализации Нью-Йорка, сделав из-них мутантов, а в книге «Маруся» присутствуют свои мутанты, только живущие в заброшенных лесах.
Вариаций на тему образа морлоков огромное количество, только все они далеко ушли от социальной проблематики, которую закладывал в их образ Герберт Уэллс.
В конце романа «Машина времени», главный герой обнаруживает свою машину, спасаясь от морлоков светом зажжённых спичек. В последний момент ужасные создания набрасываются на изобретателя, но тот отбивается от них рычагами управления, имея преимущество в силе. Не совсем ясно, что именно хотели сделать с ним подземные существа, но автор неоднократно намекает, что морлоки, ночью выбираясь из своих колодцев, могли поедать Элоев.
По сути, как и сама машина времени, морлоки стали одним из самых расхожих образов фантастики, активно эксплуатируемым в современном кинематографе, комиксах и играх.