До конца нулевых американское законодательство предусматривало для адвокатов две формы ведения бизнеса: юридическая корпорация (law corporation) и партнерство (partnership или general partnership). Выбирая организационно-правовую форму при создании юрфирмы, юристы из США обращают внимание на два принципиальных вопроса, рассказывает Анастасия Махнева, партнер Интеллект-С INTELLECT (ИНТЕЛЛЕКТ) Результаты рейтинга «Право-300» будут доступны после 2-го декабря × : «Ограничение ответственности учредителей фирмы и снижение налогового бремени».
Особенность юркорпорации в том, что долями в ее капитале могут владеть только адвокаты. Такое объединение платит налоги на двух уровнях: с прибыли самой корпорации и с доходов акционеров как физлиц, которые те получают после распределения прибыли организации. А в партнерстве весь заработок компании распределяется между партнерами, которые уплачивают только подоходный налог.
Принципиальнее при выборе формы ведения бизнеса становится вопрос об ограничении личной ответственности адвоката (партнера или акционера). По общему правилу, в корпорации акционер личным имуществом отвечает только за собственные ошибки. А в структуре partnership партнер всеми своими активами несет ответственность не только за себя, но и за ущерб, который причинен клиенту по вине других партнеров. Аналогичным образом решается вопрос и об ответственности по другим долгам фирмы.
Новый взгляд на партнерство
Вместе с тем, в конце нулевых годов под давлением профессионального сообщества (в первую очередь, бухгалтеров) американские законодатели позволили юристам создавать партнерства с ограниченной ответственностью (LLP – limited liability partnership). Преимущества LLP в том, что оно сочетает в себе: и возможность использовать упрощенную схему уплаты налогов как в партнерстве, и ограничение ответственности акционера как в корпорации. Учитывая перечисленное, новая форма стала особенно популярна у вновь создаваемых юридических компаний. И не только в США, но и в Великобритании.
Если говорить про ильфы, то они часто имеют двухступенчатую структуру, где партнеры делятся на equity and non-equity partners. Первые владеют долей в фирме и делят ее прибыль. «Non-equity partners» имеют фиксированную оплату и могут иметь отдельные права голоса по определенным вопросам деятельности фирмы. В частности, об открытии нового офиса или принятия в команду нового партнера. Статус «non-equity partner» обычно длится от 1 до 3 лет и является переходным этапом на пути к полному партнерству, говорит Панченко: «Для перехода в «equity partner» может потребоваться материальный вклад в капитал юридической фирмы».
Махнева отмечает, что сейчас институт партнерства в западных юрфирмах отражает не столько правовую форму организации адвокатских компаний, сколько структуру управления бизнесом. На уровне HR — это система поощрения юристов, «преемственности поколений», воспроизводства бизнес-традиций и профессиональных ценностей. На уровне бизнес-администрирования — это система органов управления юрфирмой, в которой каждый партнер выполняет определенную функцию. И, наконец, на финансовом уровне — это система распределения прибыли и финансовых рисков между партнерами.
Деньги партнеров
По мнению Клэренса Келлога, внештатного советника Hopkins & Carley, в американских юрфирмах есть три фундаментальных подхода к распределению прибыли между партнерами. Первый из них – принцип старшинства, когда учитывается продолжительность работы партнера в юрфирме. То есть, чем дольше юрист трудится в компании, тем больше он получает. Плюс такой системы — в ее прозрачности, поясняет эксперт: «Зная, сколько адвокат работает в фирме, вы можете сказать, сколько он зарабатывает, и наоборот».
Еще один вариант – распределять деньги по принципу производительности, когда партнеру начисляют определенный процент от заработанных им денег. Кроме того, в этой системе учитывается и процент от тех клиентов, которых юрист привел, но не работал с ними лично. Существуют вариации формул, когда добавляется коэффициент, связанный с работой партнера, которую нельзя измерить деньгами или часами, поясняет эксперт: это административная нагрузка, работа с персоналом и т.п.
Помимо двух перечисленных есть еще и субъективный принцип, когда руководители юрфирмы не анализируют досконально итоговые финансовые показатели каждого из партнеров, а оценивают их деловые и профессиональные качества, общий вклад в развитие юридических практик, сотрудников, бизнеса компании в целом.
На практике фирмы обычно стараются найти компромисс между этими тремя решениями, потому что применение только одного из них в чистом виде может привести к нежелательным последствиям, объясняет Келлог: «То же поощрение партнеров только на основании финансовых показателей не стимулирует те виды работ, которые не приносят очевидного дохода». Речь идет про менторство, обучение младшего персонала или административную работу.
К конфликтным моментам может привести ситуация, когда одни партнеры знают точные цифры доходов друг друга в компании. Чтобы исключить или хотя бы минимизировать такой риск, некоторые юрфирмы пользуются системой «чёрным ящиком» (black box model). Она подразумевает, что вознаграждение партнёрам устанавливается управляющим комитетом или управляющим партнёром на основе определённых правил/формулы. При этом партнёры не знают, сколько получают их коллеги.
Такая система позволяет не только избегать конфликтов между партнёрами из-за сумм вознаграждения, но и с большей легкостью «уводить» нужных фирме партнёров из других компаний на особых условиях, не боясь зависти и недовольства других партнёров. Структуру «чёрного ящика» используют такие крупные фирмы, как Jones Day, Sidley Austin, Greenberg Traurig и некоторые другие. А на прошлой неделе издание The American Lawyer опубликовало информацию о том, что на такую систему распределения прибыли между долевыми партнёрами в своих североамериканских офисах уже перешла Baker McKenzie. Но в самом ильфе американскому изданию уточнили, что не закрывали полностью информацию о суммах партнёрского вознаграждения, а просто перестали её направлять партнёрам. В то же время, каждый партнёр может получить информацию от фирмы о суммах вознаграждения других партнёров по его просьбе.
1) Eat what you kill («Получи то, что заработал»). Этот тип организации заставляет партнеров трудиться в поте лица, объясняет партнер КА Ковалев, Тугуши и партнеры Ковалев, Тугуши и партнеры Результаты рейтинга «Право-300» будут доступны после 2-го декабря × Сергей Кислов: «Не приведешь проект, считай – остался голодным». Эта система в меньшей степени свойственна ILFам.
Плюсы: Большой процент от собственных проектов.
Минусы: Стресс, нежелание отвлекаться на общефирмовые нужды и развиваться.
2) Equity («Равенство»). В такой системе ежедневно не только ты зарабатываешь, но и каждый партнер обеспечивает тебя, говорит Кислов: «Каждый новый проект – доход для всех партнеров в соответствии с определенными процентами. Именно в соответствии с ними будет распределиться доход про итогам определенного периода времени – квартала, полугодия или года». Эта система более свойственна ILFам.
Плюсы: Уверенность в том, плохой период помогут пережить твои партнеры, наличие желания и времени заниматься развитием фирмы.
Минусы: Эта система расслабляет. Она малоподвижна – партнеры с большим процентом не хотят им делиться. Они гарантировано получат большую часть того, что заработают остальные партнеры.
3) Смешанная. При этой структуре партнеры получают процент от приводимых проектов, а то, что остается – делится по принципу «equity», разъясняет Кислов: «Как кажется, наиболее сбалансированная система, которая позволяет не только изменять показатели партнеров на будущий год, но и оценивать их «рублём» в текущем периоде».
Минусы и плюсы у этой модели зависят от того какие принципы партнерства из первых двух видов она объединяет.
Жизнь партнеров в рульфах
Учитывая все перечисленное, можно сказать, что решение стать партнером в ильфе является судьбоносным выбором, который потребует усилий на протяжении десятка лет, резюмирует Панченко: «Нужно много лет оказывать юридические услуги высочайшего качества».
Несколько иная ситуация с обсуждаемым институтом в российских юрфирмах. В небольших рульфах к присвоению партнерского статуса проявляется более гибкий подход и не учитывается формальное требование об определенном сроке работы в фирме. Соответствие корпоративной культуре и профессиональный уровень безусловно являются существенными критериями для рульфов, но коммерческие интересы могут с легкостью выходить на центральное место при принятии решений о партнерстве, поясняет Панченко. По словам эксперта, такой подход объясняется тем, что для отечественных организаций объединение юристов под совместным брендом – это во многом коммерческий союз, направленный на получение прибыли. Поэтому на практике российские юрфирмы обычно создаются как коммерческие организации, иначе без этого получать прибыль им будет затруднительно.
Но не всегда все завязано именно на деньги. Порой в отечественных юркомпаниях партнером может стать даже пиарщик, который вовсе не приносит прибыль. Более того, есть много случаев, когда предложение о партнёрстве делают юристу не только исходя из прибыли, которую может принести потенциальный партнёр, говорит управляющий партнер КА Pen&Paper Валерий Зинченко: «Партнёрство даётся как некий аванс, как показатель веры в кандидата, и это далеко не всегда плохо».
Вместе с тем, российские партнерства зачастую могут не пройти проверку временем, уверен партнер Saveliev,Batanov&Partners Saveliev, Batanov & Partners Результаты рейтинга «Право-300» будут доступны после 2-го декабря × Сергей Савельев. По его мнению, более половины российских фирм из рейтинга Право.ru-300 – это временные явления, непрочные и неустойчивые партнерства, которые рано или поздно прекратят существовать в их нынешнем виде. Эксперт объясняет такую ситуацию целым рядом проблем: одни компании не проходят финансовый краш-тест (генерация убытков, а не прибыли), другие не умеют управлять преемственностью (передавать власть молодым) и изменениями (ригидность и ретроградность), а кто-то не способен объединиться на ценностных установках.
Кому передать партнерство
В обсуждаемом институте не менее важным аспектом является и преемственность между партнерами. По словам Зинченко, она невозможна без единства взглядов на развитие компании: «Единство взглядов на жизнь тоже приветствуется, но далеко не всегда достижимо». Он подчеркивает, что преемственность не должна подменяться неосуществимыми попытками более опытных партнеров клонировать себе подобных: «Это не приносит никакого результата».
До появления в нашей стране бизнеса не было и корпоративных юристов. С возникновением в конце 1980 годов частных компаний наметилась потребность в их юридическом сопровождении, а также в специалистах в области налогового, договорного, банковского и других отраслей права. Восполнять этот пробел взялись активно создаваемые фирмы по оказанию юридической помощи, а также пришедшие на национальный рынок иностранные компании. Так в России появился юридический консалтинг, инхаус, ильфы и рульфы. О том, как сейчас развивается корпоративное право, обсудили на X ежегодном Юридическом форуме России, организованном газетой «Ведомости».
Изначально российские юридические фирмы представляли из себя разного рода объединения адвокатов, которые назывались «коллегии», «гильдии», «палаты» Модель их работы была построена по советскому образцу и предусматривала обслуживание одним адвокатом одного клиента по разному кругу вопросов. Такое положение не могло удовлетворить потребности бизнеса в получении широкого спектра услуг и ведении масштабных проектов. Клиенты хотели получить консультацию под ключ, что подразумевало наличие команды специалистов разного профиля. Спасать ситуацию взялись иностранные юридические фирмы (англ. International Law Firm, ILF или российский эквивалент – ильф).
Первыми ильфами, которые пришли на российский рынок, были Baker & McKenzie (1989), PricewaterhouseCoopers (1989), White & Case (1989), Deloitte Touche Tohmatsu Limited (1990), Chadbourne & Parke (1990). Во главе российских офисов западных юридических фирм были, как правило, иностранцы, которые начали набирать себе команду местных специалистов. При этом обязательным условием для получения ставки консультанта как в начале становления корпоративного права в России, так и сегодня является безупречное знание хотя бы одного иностранного языка и наличие юридического образования в вузе с высоким рейтингом. Анастасия Никифорова, партнер Odgers Berndtson, считает, что при найме юристов работодатели отдают предпочтение кандидатам, получившим образование в МГУ имени М. В. Ломоносова, МГЮА им. О. Е. Кутафина, ГУ-ВШЭ и МГИМО (У) МИД России. «Надо отметить, что хорошее образование – важный, но не единственный фактор, способствующий построению успешной карьеры. Большое значение имеют способности человека, мотивация, лидерские качества: коммуникативные навыки, готовность брать на себя ответственность, добиваться результата», – полагает Анастасия.
МНЕНИЕ
Михаил Демин, заместитель главы юридического отдела по России и СНГ, UBS Bank:
«Работа в консалтинге помогает воспитать в себе клиентоориентированность и привычку давать практически применимые советы. В этом смысле консалтинг является лучшей кузницей юридических кадров, чем многие внутренние юридические службы».
С появлением российских консалтинговых компаний начались переходы юристов: вчерашние консультанты и советники в западных фирмах, получив необходимый опыт в ведении крупных корпоративных проектов, начали занимать позиции партнеров в рульфах. Постепенно российский рынок юридических услуг стал все громче заявлять о себе. Появились случаи, когда российские фирмы целиком перекупались иностранцами (например, практика Евгения Ариевича была перекуплена компанией Baker & McKenzie в 1996 году, после чего он стал партнером указанного ильфа). Еще одна тенденция, давно встречающаяся в международной практике юридических фирм и появившаяся в России, – командные переходы юристов (англ. Team Moves). При таких переходах всегда есть лидер – партнер или глава практики – и его команда юристов. В результате командного перехода нанимающая фирма помимо целого штата сплоченных сотрудников получает и новых клиентов, а иногда и новое направление деятельности. Для переходящей стороны изменение места работы, как правило, обусловлено либо получением более высокой должности, либо возможностью трудиться в фирме более высокого уровня. Среди таких переходов можно отметить уход команды Марка Бановича из Dewey & LeBoeuf в Latham & Watkins, Дмитрия Куницы из LeBoeuf, Lamb, Greene & MacRae в Squire, Sanders & Dempsey, Флориана Шнейдера и Романа Козлова из Beiten Burkhardt в Salans, Ольги Козырь, Аллы Наглис и Сергея Комолова из Hogan Lovells в King & Spalding. Встречаются ситуации, когда после массового увольнения сотрудников фирма просто перестает существовать (например, Coudert Brothers, 2006 год). По мнению главы компании по поиску юридического персонала Norton Caine Дмитрия Прокофьева, переход не происходит в случае, если удается удержать лидера группы. «Попытки привлечь часть оставшейся команды или отдельных юристов в такой ситуации, как правило, терпят неудачу, даже несмотря на привлекательность предложений», – считает Дмитрий.
МНЕНИЕ
Анастасия Никифорова, партнер Odgers Berndtson:
«Для юристов топ уровня «работа мечты» – это позиция, предполагающая наличие масштабных задач, интересных комплексных проектов, возможностей профессионального и личностного роста, участие в управлении компанией».
В результате всех хитросплетений на рынке юридического консалтинга начали появляться российские практики международных юридических фирм (назовем их рильфы в качестве синтеза слов «ильф» и «рульф»). Примером такой фирмы может служить Goltsblat BLP, основанная в 2009 году Андрем Гольцблатом, покинувшим тогда «Пепеляев, Гольцблат и партнеры». Сейчас Goltsblat BLP является российской практикой ведущей международной юридической фирмы Berwin Leighton Paisner. В 2011 году адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» объединилось с украинской компанией Magisters. Иногда кооперация ведущих российских и западных юридических фирм выливается в совместную работу над проектами, что упрочняет позиции на рынке и тех и других.
Некоторые партнеры юридических фирм решаются на открытие собственного дела. Так поступил Денис Щекин, который в 2013 году покинул «Пепеляев Групп» и создал фирму «Щекин и партнеры»; Кирилл Ратников, который в 2013 году ушел из «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» и основал компанию ; Анна-Стефания Чепик, поменявшая в 2013 году должность партнера PWC Law на собственный виртуальный проект – биржу юристов.
Давать прогноз о том, как будет развиваться российский рынок консалтинговых услуг – дело неблагодарное. На вопрос, смогут ли рульфы оттеснить иностранные юридические фирмы, Дмитрий Прокофьев отвечает однозначно: «Такого шанса у российских юридических лиц нет, если только не будет принят закон о поддержке национального юридического бизнеса. Российские фирмы так же, как и иностранные, переживают снижение загруженности и уменьшение количества проектов. Стоит отметить, что российские компании не только не наращивают обороты, но резко снижают привлекательность условий для карьеры в них как по оплате, так и по возможностям продвижения по карьерной лестнице».
Инхаус vs консалтинг
В начале 1990 представители бизнеса поняли, что вместо того, чтобы регулярно обращаться за юридической консультацией в сторонние организации, можно получить такую консультацию не выходя за пределы своего офиса. Помимо этого, внутренний юрист в состоянии посвятить все свое время делам компании и глубоко вникнуть в проблему единственного работодателя. Так появилось понятие юриста инхаус (англ. inhouse, in-house – внутренний; не выходящий за рамки организации) – юриста фирмы, имеющей правовой отдел.
Начались переходы юристов из международных и национальных юридических фирм на должности руководителей юридических департаментов крупных корпораций и компаний. Одним из первых, кто совершил такой переход, был Василий Алексанян, покинувший в 1996 году международную юридическую фирму Cleary Gottlieb ради должности главы юридического департамента «ЮКОСа». Можно также вспомнить про Игоря Макарова, покинувшего Jones Day и возглавившего дирекцию по правовым вопросам «РУСАЛа»; Криса Смита, перешедшего из Latham & Watkins в «Консорциум ААР». Иногда даже партнеры и управляющие партнеры решаются сменить работу и перейти в инхаус (партнер CMS Елена Жигаева перешла в Alstom Transport; управляющий партнер Анна Голдина перешла из Latham & Watkins в АФК «Система»).
Бывшие консалтеры привлекают работодателей из бизнес-структур хорошим образованием, знанием иностранного языка и навыками работы в команде. Дмитрий Прокофьев отмечает также наличие у внешнего кандидата широкого профессионального кругозора. Такие знания не может предложить человек, «выросший» в юридическом отделе.
Работа в должности руководителя юридического отдела (англ. Head of Legal Department) означает возможность набрать собственную команду, а также самостоятельно принимать решения, оказывающие влияние на всю деятельность компании. Юристу уже не надо заниматься привлечением клиентов и «продавать» свои услуги – он становится лицом, от которого подчас зависит судьба целой корпорации или компании. Доход руководителя юридического департамента ряда отраслей, например, нефтегазовой, инвестиционной, банковской, финансовой, промышленной стал выше дохода партнера в консалтинговой фирме.
Компанией по поиску юридического персонала Norton Caine проведено исследование доходов корпоративных юристов за 2013 год. Согласно его результатам, зарплата (включая бонусы) главы юридического департамента крупного российского холдинга может достигать 1,2 млн руб. в месяц; инвестиционной компании или фонда – 900 тыс. руб.; крупной международной корпорации – 700 тыс. руб. Младший юрист в инхаус – компании может претендовать на зарплату от 30 тыс. руб. (в небольшом представительстве международной компании) до 100 тыс. руб. (в инвестиционной компании или фонде). А самые низкие зарплаты в данном сегменте – у сотрудников небольших российских компаний. Например, директор юридического департамента такой компании получает в среднем 300 тыс. руб.
Зарплата юриста со стажем работы восемь лет и более в консалтинговой компании может достигать 800 тыс. руб. в месяц в ведущих английских юридических фирмах (Magic Circle Law Firms); 750 тыс. руб. в американских фирмах высшего эшелона (Top US law firms); 430 тыс. руб. в средних по численности английских, европейских, а также ведущих российских юридических фирмах; 320 тыс. руб. в небольших российских юридических фирмах. Юрист с опытом работы в консалтинге от одного года зарабатывает от 53 тыс. руб. в небольшой российской юридической фирме до 430 тыс. руб. в американских фирмах высшего эшелона (Top US law firms). Исследования по оплате позиций советников и партнеров юридических фирм компанией Norton Caine не проводились.
При этом в ряде компаний с появлением внутреннего штата юристов до конца не отказались от практики получения внешних консультаций. Чаще всего в консалтинговые компании обращаются корпорации, в которых имеется небольшой юридический отдел с несколькими узкопрофильными юристами. Юридическое обслуживание необходимо таким отделам для решения вопросов отличного от присущего им профиля либо получения «второго мнения». Помимо этого, на внешних консалтеров, имеющих статус адвоката, распространяется положение об адвокатской тайне (ст. 8 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»), из-за чего их консультации становятся привлекательными для решения наиболее деликатных проблем. Многие начальники юридических отделов выступают за такую схему работы, объясняя это тем, что не желают набирать большой штат и заниматься управленческой работой.
МНЕНИЕ
Дмитрий Прокофьев, глава компании по поиску юридического персонала Norton Caine:
«Работа мечты» для корпоративного юриста сегодня — это руководящая позиция в крупной структуре (желательно с государственным участием), в названии которой присутствуют слова «Рос», «газ» или «нефть«.
Другие руководители придерживаются иной позиции и имеют в подчинении сотни специалистов, способных решить самые разнообразные вопросы. В некоторых компаниях образовались настолько сильные и самостоятельные юридические департаменты, что они предлагают свои услуги сторонним фирмам и сами выступают в роли консультантов.
Постепенно инхаус-юристы становятся настолько значимыми фигурами, что после нескольких лет успешной работы могут претендовать на должность топ-менеджера (как получилось у Дениса Морозова и Андрея Клишаса из «Норильского никеля», Максима Сокова из «Русала», Ольги Паскиной из «Профмедиа», Владислава Забелина из «Промсвязькапитал») или войти в состав совета директоров, то есть получить возможность непосредственно управлять бизнесом и распределять прибыль (Николай Дубик из ОАО «Газпром-Медиа Холдинг»; Элия Николау из группы компаний «Мать и дитя»; Игорь Шпагин из ОАО «Атомэнергомаш»). Некоторые начальники юридических отделов выбирают другой вариант развития событий и после получения бесценного опыта в крупной корпорации организовывают собственный бизнес (как поступил Стивен Поляков из Deutsche UFG).
Но иногда случаются и малопредсказуемые вещи: Игорь Мармалиди, вопреки всеобщей тенденции перехода из консалтинга в инхаус, покинул пост главы юридического департамента «Ситибанка» ради партнерства в «Пепеляев групп».
Еще одной модной тенденцией является открытие так называемых бутиковых юридических фирм (фр. Boutique – лавка, небольшой магазин). Юридические бутики отличаются узкой специализацией и высоким качеством предоставляемых услуг. Фирмы-бутики – это не начинающие конторки, которые во что бы то ни стало мечтают превратиться в юридических гигантов. Небольшой штат и индивидуальный подход к каждому клиенту являются их отличительной чертой. В них исключена работа по шаблону, а все решения принимаются коллегиально. После напряженной работы в юридических департаментах и консалтинговых компаниях бутиковые юристы чувствуют себя свободными и независимыми. Возможно, именно это является причиной создания бывшими сотрудниками ильфов бутиковых юридических фирм (например, основанные в 2014 году Danilov&Konradi LLP и Antitrust Advisory).
Среди множества юридических направлений работа корпоративным юристом уже давно стала одной из самых престижных и высокооплачиваемых. В качестве тенденций на этом рынке труда Дмитрий Прокофьев отмечает усиление конкуренции за топовые позиции, вызванное большим количеством кандидатов; спрос на кандидатов с опытом работы в международных фирмах. По мнению Анастасии Никифоровой, в связи с уменьшением возможностей карьерного и профессионального роста для юристов в консалтинге многие делают выбор в пользу работы инхаус. Однако если вы еще не возглавили юридический департамент и даже не стали юристом в ильфе – не отчаивайтесь, ведь начинать строить карьеру своей мечты никогда не поздно!
Новости по теме:
Материалы по теме:
Неуловимый Джо, или Можно ли взыскать убытки, причиненные некомпетентностью юриста ВАС РФ ответил еще на один вопрос о ненадлежащем качестве оказанных юридических услуг – можно ли привлечь юриста к гражданско-правовой ответственности в случае, если он не знал о предстоящих изменениях законодательства,которые позволили бы его клиенту заключить договор на более выгодных условиях? О том, к каким выводам пришел Суд и как до этого складывалась судебная практика о взыскании убытков с некомпетентных юристов, читайте в нашем материале.
До появления в нашей стране бизнеса не было и корпоративных юристов. С возникновением в конце 1980 годов частных компаний наметилась потребность в их юридическом сопровождении, а также в специалистах в области налогового, договорного, банковского и других отраслей права. Восполнять этот пробел взялись активно создаваемые фирмы по оказанию юридической помощи, а также пришедшие на национальный рынок иностранные компании. Так в России появился юридический консалтинг, инхаус, ильфы и рульфы. О том, как сейчас развивается корпоративное право, обсудили на X ежегодном Юридическом форуме России, организованном газетой «Ведомости».
МНЕНИЕ_90.jpg "Кто такие рульфы и ильфы. Смотреть фото Кто такие рульфы и ильфы. Смотреть картинку Кто такие рульфы и ильфы. Картинка про Кто такие рульфы и ильфы. Фото Кто такие рульфы и ильфы")
МНЕНИЕ.jpg "Кто такие рульфы и ильфы. Смотреть фото Кто такие рульфы и ильфы. Смотреть картинку Кто такие рульфы и ильфы. Картинка про Кто такие рульфы и ильфы. Фото Кто такие рульфы и ильфы")