Кто такие сербы и хорваты
Сербо-хорватская дружба — миф с правом на реальность?
У этих народов больше сходств, чем различий, тем не менее их разделили годы войн, ненависти и взаимных претензий. Весь этот отвратительно пахнущий бульон постоянно подогревался политиками, которые прекрасно понимали, что ничто так не мобилизует нацию и не отвлекает граждан от насущных проблем, как образ соседа-врага. Но реальность, к счастью, показывает, что люди могут не только слышать друг друга, но и жить в добрососедстве на общей для них балканской земле.
Когда разные языки — и одна нация и когда один язык — и разные народы
Среди сербов (как государствообразующего народа ушедшей в историю Югославии) популярна теория о том, что все славяне Западных Балкан на самом деле сербы, просто история, амбиции местных политиков и воля мирового закулисья развели их по разным углам (да так, что дело дошло до войн и взаимной ненависти). Отчасти это утверждение имеет право на существование, когда речь идет о черногорцах и бошняках-мусульманах. Но в корне неверно к этому убеждению притягивать македонцев, которые исторически связаны с болгарами, или хорватов, которые являются народом со своей отдельной историей и государственностью.
Другое дело, что если разбираться в этногенезе большинства крупных европейских наций (остановимся именно на них), то мы придем к тому, что при желании Францию, Испанию, Италию, Германию, Великобританию и даже небольшую Бельгию можно было бы раздробить между различными народами, провести между ними границы, понаставить таможен и даже стравить с друг другом в кровавой бане по югославскому сценарию. Но нет, по замыслу мировых архитекторов, эти государства должны быть едиными, а потому бретонцы и эльзасцы, каталонцы и баски, валлоны и фламандцы остаются французами, испанцами и бельгийцами, а вот сербам и хорватам единым народом уже не стать (при том, что все исторические предпосылки для этого были). И, что самое главное, не просто предпосылки, но обоюдное желание. Но об этом чуть позже.
Кто-то может возразить: ну как же, сербы – православные, а хорваты – католики. Все так, но и среди немцев есть как католики, так и протестанты (преимущественно лютеране), которые в свое время с ожесточением воевали друг с другом на религиозной почве, а сейчас живут в одном государстве с общей национальной идентичностью. Да что далеко ходить: на тех же Западных Балканах есть Албания, жители которой – представители одной национальности — исповедуют и ислам (большая часть), и католицизм, а небольшая часть – православие, и вот там никто никогда друг с другом на религиозной почве не воевал. Много воевали с соседями, но не за религиозную, а за национальную идею.
Кто-то может сказать: у сербов и хорватов разные языки. Формально – да. Но, например, жители севера и юга Италии запросто могут не понять друг друга, хотя вроде бы говорят на одном языке. Подобный казус может произойти и между жителями Гамбурга и Баварии, а также между греком с материка и греком с одного из островов Эгейского моря. Ну а в Великобритании, если не брать шотландское и валийское меньшинства с их особыми языками, формально англичанин из Ливерпуля не всегда сообразит, на каком языке ему что-то рассказывает англичанин из Нортхемптоншира…. В конце концов, далеко не всякий россиянин уразумеет речь украинца и белоруса, хотя еще сто лет назад великороссы, белорусы и малороссы считались вполне себе одним русским народом. При этом говорящие вроде как на разных языках сербы и хорваты всегда поймут друг друга!
Различия между сербским и хорватским незначительны: произношение, регионализмы плюс появившиеся за последние годы в хорватском языке новообразования, «чтобы не так как у сербов» (например, футбол по-сербски «фудбал», а у хорватов он «ногомет»). Да, хорваты принципиально признают только латиницу, но сербы используют оба алфавита: латинский и кириллический (многие сербские электронные ресурсы имеют обе версии).
Завершая это занятное погружение в глубины языкознания, позволим себе напомнить и такую красноречивую деталь: до сугубо политического акта распада СФРЮ официальным языком страны де-факто считался сербохорватский.
Учебник сербохорватского языка для иностранцев, выпущенный в 1985 году
Соседство до степени смешения
Ну а теперь вернемся к упомянутому выше «обоюдному желанию». Сейчас, к сожалению, ни в Белграде, ни в Загребе не принято вспоминать, что вплоть до начала ХХ века взаимоотношения сербов и хорватов с Х по этот самый переломный ХХ век именовались не иначе как «тысячелетняя дружба».
На Балканы оба народа переселились приблизительно в одно и то же время – на рубеже VI и VII веков, поселились рядом без каких-либо особых споров за территории, после чего развивались каждый сам по себе во вполне добрососедском формате, за исключением, разве что, только одного момента: когда отколовшуюся от сербской державы Властимировичей Боснию прибрал к рукам хорватский король Крешимир II, что, впрочем, не выглядело недружественным по отношению к сербам актом (нечего было отделяться от них!) А так хорваты и сербы не раз воевали вместе против общих врагов – ромеев (византийцев), франков, венгров, венецианцев, болгар, турок.
Со временем более сильные соседи лишили поначалу хорватов, а затем и сербов независимости: первых в XI веке завоевали венгры, вторых с XIV по XV век (по частям) — османы. Причем турецкое нашествие стало для сербов намного губительнее, чем венгерское, а впоследствии австрийское владычество над хорватскими землями. Потому-то сербы бежали, спасаясь от истребления и рабства, не куда-нибудь, а именно на номинально венгерскую, а впоследствии австрийскую территорию. Беженцев селили рядом с хорватами, на запрещая им сохранять традиционный уклад и исповедовать православную веру. В 1458 году венгерский король Матьяш Хуньяди даже объединил своих славянских подданных в единую сербохорватскую Черную армию для борьбы с турками.
Но пока на землях исторической Сербии буйствовали магометане, сербские беженцы продолжали прибывать: тысячи сербских семейств оседали рядом с хорватами с XV по XVII столетие, причем в 1690 году 37 тысяч семей пришли из Косово вместе с сербским духовным лидером – патриархом Арсением.
Павел Йованович, Переселение сербов, 1896
В 1578 году австрийские власти учредили Военную Краину – пограничную территорию, получившую права «казачьей вольницы»: ее обитатели – граничары — освобождались от феодальных тягот и получали самоуправление взамен на святую обязанность охранять пределы державы Габсбургов от все тех же неуемных османов. Конечно, католическая знать и церковь не признавали в сербских «схизматиках» ровню. Попытки наставить их на «путь истинный» предпринимались постоянно, но все это происходило за пределами Краины, а на самой границе царило поставленное впоследствии югославскими коммунистами во главу своей державы пресловутое «братство-единство».
Военная Краина в 1800 году (обведена красным)
Этому было вполне прагматичное объяснение: империи были нужны солдаты, а когда 1755 году с подачи Святого Престола австрияки попытались закрыть православный монастырь Марча, сербы подняли восстание….
К XIX веку сосуществование обоих народов стало настолько тесным, что они даже провели языковые реформы, «подтянув» собственные языки под нормы друг друга. С сербской стороны реформу провел лингвист Вук Караджич, с хорватской – его коллега Людевит Гай. И в 1854 году в Нови-Саде ученые мужи с обеих сторон подписали второе соглашение о единстве сербохорватского языка.
Испытание ХХ веком
Поскольку сербы и хорваты научились говорить на понятном каждому народу языке, пришло время оформить эти отношения и идеологически. Так, именно в среде хорватских интеллектуалов в 30-е годы XIX века появилась идея иллиризма — объединения всех славян Австро-Венгрии в рамках одной административной единицы с перспективой создания независимого государства. Идею, конечно же, подхватила и сербская интеллигенция. В 1848 году замысел прошел проверку на прочность в экстремальных военных условиях: венгры подняли восстание против Вены с оригинальной идеей ассимилировать всех славян. Последним это, естественно не понравилась, и они вместе с российской армией поднялись на поддержку дряхлеющих Габсбургов. Военным лидером поднявшихся против венгров хорватов и примкнувших к ним во главе с генералом Кузманом Тодоровичем сербов стал граничар, бан Йосип Елачич. Кстати, в отсутствие католического епископа он принес присягу бана перед сербским православным патриархом. После разгрома венгров Вена при посредничестве бана даже выделила сербам территориальную автономию – Воеводину.
Йосип Елачич
К середине XIX века идея иллиризма плавно перетекает в идею югославизма, а далее, в 1878 году, в результате многолетней кровавой борьбы, вести которую помогали как австрийские сербы, так и австрийские хорваты, Сербия получает независимость от турок. После происходят процессы, давшие первые трещины «тысячелетней дружбе». С одной стороны, у сербов идея югославизма трансформируется в идею «Великой Сербии» — объединения всех балканских славян под эгидой сербской династии и православия. С другой стороны, у хорватов, видимо, на почве ревности, появляется Хорватская партия права, ставившая целью добиться независимости Хорватии от Вены без каких-либо гарантий для сербов, кроме веротерпимости (Военную Краину предполагалось упразднить). Один из лидеров партии, Евген Кватерник, в 1871 году поднял восстание в городке Раковица и призвал сербов поддержать его: те так и сделали. После чего все восставшие были убиты австрийцами, а их движение подавлено. Знали бы погибшие под началом Кватерника сербы, что тот отзывался о них в своем кругу как о «варварах»….
При этом обе появившиеся националистические силы приняли на вооружение зеркальные тезисы: сербские националисты объявили хорватов «окатоличенными сербами», хорватские назвали сербов «оправославившимися хорватами».
Тем не менее националистам и с той, и с другой стороны в условиях давления Австро-Венгерской империи друг без друга было никак, и в 1905 году они вместе со вполне югословенскими движениями объединились в Хорвато-сербскую коалицию, декларировавшую идею «одной нации с двумя названиями».
В конце октября 1918 представителями всех славянских народов Австро-Венгрии было создано Государство словенцев, хорватов и сербов, которое затем слилось с Сербией, преобразовавшись в Королевство сербов, хорватов и словенцев (впоследствии — Югославия). Последняя, как мы знаем, поначалу в формате монархии, а затем и социалистической федерации испытания «братством-единством» не выдержала.
Провозглашение Государства словенцев, хорватов и сербов в Любляне 29 октября 1918
Однако даже во время кровавых войн случалось, что сербы и хорваты протягивали друг другу руку помощи.
Возрожден он был спустя четверть века в хоть и мирных, но довольно непростых условиях современной Боснии. Крупнейшая партия боснийских сербов — Союз независимых социал-демократов, и крупнейшая партия боснийских хорватов — Хорватский демократический союз БиГ, в начале прошлого года подписали договор о сотрудничестве. И с тех пор лидеры двух политических сил – член президиума БиГ от сербов Милорад Додик и спикер Палаты народов Парламентской ассамблеи БиГ Драган Чович — по большинству острых вопросов выступают единым фронтом. Дело дошло до того, что Чович даже был гостем на Дне Республики Сербской в минувшем году, за что был вызван «на ковер» в Загреб.
Драган Чович и Милорад Додик
Буквально на днях после того, как российские специалисты войск РХБЗ провели дезинфекцию Республики Сербской, Драган Чович пригласил их сделать то же самое и в населенном преимущественно хорватами Мостаре (центре Герцеговинско-неретвинского кантона мусульмано-хорватской федерации). Но этой инициативе воспротивилось мусульманское Сараево. Единственным боснийским политиком, публично осудившим самоуправство федералов, стал серб Милорад Додик.
Впрочем, несмотря на такие позитивные шаги друг к другу, современная балканская политика больше разделяет, чем сближает сербов и хорватов. А вот объединяют оба народа простые человеческие взаимоотношения.
Так, несмотря на протесты националистов и «ветеранов» гражданских войн 90-х, белградские эстрадные звезды неизменно собирают полные залы по всем Балканам, хорватские туристы нередко отдыхают в Белграде (чего, к сожалению, не скажешь про сербов, которые подвергаются на хорватском побережье нападениям со стороны «национально озабоченных»). А почин двух выходцев с Западных Балкан — серба Саши Илича и хорвата Бозо Поповича, открывших в столице Камбоджи (подальше от «территории взаимной ненависти») гастробар югославской кухни «Ракия Републик» — удостоился ряда статей в балканских СМИ. Но, пожалуй, наиболее красивый случай произошел в боснийском Мостаре в 2013 году. Там работал международный лагерь, и на закрытии молодежь вышла на прогулку в город с национальными флагами на плечах. Увидев парня с сербским флагом и девушку с хорватским, кто-то из прохожих поинтересовался у барышни, а могла бы ли она взять серба за руку? Результат превзошел ожидания: пара слилась в поцелуе.
Конечно, до взаимной любви во взаимоотношениях сербов и хорватов, мягко скажем, еще далеко. Но, с другой стороны, когда на одно столетие ненависти приходится тысяча лет дружбы, можно надеяться на лучшее будущее.
Подписка на новости
Подпишись, чтобы получать на почту уведомления о новых статьях
Почему Хорватия и Сербия так ненавидят друг друга: война, которая началась после футбола
«Шахтер» сегодня сыграет матч Лиги чемпионов на загребском стадионе «Максимир» – принято считать, что именно здесь началась горячая фаза конфликта между Хорватией и Сербией, которая в 1990-е переросла в тысячи жертв и в постоянную ненависть друг к другу.
Что вообще не поделили Сербия и Хорватия?
Если коротко: национализм в обеих странах разными путями пришел к выводу, что спокойствие на Балканах невозможно без расселения или даже уничтожения соседней нации. В Хорватии так думали о сербах, в Сербии – о хорватах. Католики о православных, православные о католиках. При этом более 85 процентов хорватов считают себя католиками, более 85 процентов сербов – православными.
Обе страны еще в середине 19 века не были независимыми и находились под оккупацией разных империй (Сербия до вмешательства России оставалась в Османской империи, Хорватия вплоть до Первой мировой базировалась в Австро-Венгерской), но такие движения постоянно выносились на повестку дня. В 1844 году сербский министр Илья Гарашанин опубликовал «Начертания», в которых основной идеей было создание военным путем Великой Сербии. Хорватов он считал «сербами католической веры» и «народом без самосознания». В Хорватии «отцом отечества» стал публицист Анте Старчевич, который называл боснийцев и сербов «хорватами, которые вышли из под контроля».
Подобные разговоры то и дело вызывали даже беспорядки. Например, в 1902-м в Загребе случились погромы сербов за статью местного депутата «Do istrage Vaše Иле Naše» – в ней единственным возможным вариантом величия Сербии называлось истребление всех хорватов.
Но Первая мировая война на время отодвинула эти противоречия, а в 1918-м и вовсе после полного передела границ по всей Европе достаточно неожиданно появилось Королевство сербов, хорватов и словенцев (которое в 1931-м переименовалось в Югославию). Пагубное для хорватской политики, потому что премьер-министр новосозданной страны Никола Пашич принял «Начертания» Гарашанина почти официальной идеологией государства. Со всеми вытекающими последствиями: сербы назначались на все ключевые должности, хорватский язык признали вне закона, а в 1928-м основной лидер хорватской части населения Степан Радич был застрелен сербским депутатом после речи, в котором Сербию обвиняли в колонизации Хорватии.
Большой след в отношениях между народами оставили усташи – фашисты, которые установили своей режим в Хорватии в 1941-м после помощи со стороны муссолиновской Италии. Теперь уже хорваты считались новой властью единственной достойной нацией, которая могла жить на этих землях. Только в концентрационном лагере Ясеновац было убито не менее 100 000 сербов, евреев, цыган и антифашистских хорватов. Усташи продержались на крови четыре года, пока не были выбиты из страны после победы югославских партизан под руководством хорвата Йосипа Броз Тито – будущего великого диктатора Югославии.
Однопартийная система и социалистический строй также пытались подавить конфликт – в 70-х правительство ввело обширную децентрализацию в пользу Хорватии и Словении. Но Сербия так и осталась основой основ в государстве, а хорватский национализм все равно стал главной альтернативой югославскому (и сербскому) коммунизму. В 1986-м Сербская академия наук и искусств опубликовала меморандум, в котором признавала упадок Югославии, а в качестве решения проблемы было предложено создать Великую Сербию (опять!), в которую должны были войти почти все земли Хорватии за исключением нескольких окраин.
А при чем тут футбол?
На «Максимир» прибыло больше 3 тысяч сербских ультрас «Героев», ультрас «Динамо» Bad Boys Blue аналогично выставили лучших своих бойцов. С чего все началось, до сих пор не понятно, но обе стороны охотно подбивали друг друга: хорваты скандировали Srbi – na vrbi, гости – Zagreb je Srbija! и Ubit cemo Tudmana! (Туджман – глава ХДС, – прим. Tribuna.com). Довольно быстро началась настоящая бойня – «Герои» разломали рекламные щиты под своим сектором и пошли в атаку на хозяев.
И это было бы пусть и очень масштабным, но все же типичным боем между ультрас, если бы не действия милиции на матче. Она была почти полностью сербской, фактически не трогала гостей и очень активно избивала хозяев. В ход шли и резиновые дубинки, и слезоточивый газ. Но 350-400 хорватских ультрас все равно прорвали кордон – и началось месиво с сотней пострадавших.
Отличились и футболисты: Звонимир Бобан на полной скорости влетел в милиционера с коленом и был так взбешен, что его оттаскивали собственные фанаты.
«Я был там, публичный человек, готовый рисковать всем: жизнью, карьерой и всеми благами, которые может принести слава футболиста, ради одной цели и одного идеала: свободная Хорватия», – рассказывал потом он из Италии. За этот прыжок его дисквалифицировали на шесть месяцев, а милиционер публично простил его спустя несколько лет.
Бойню на «Максимире» удалось остановить лишь после прибытия на стадион водометов и бронетехники, но беспорядки в самом Загребе продолжались еще несколько дней.
Через две недели после матча новоизбранный хорватский парламент проголосовал за новую Конституцию, которую сербское меньшинство открыто бойкотировало. Глава ультрас «Црвены Звезды» Желько Ражнатович (он и сам был на «Максимире») основал Сербскую добровольческую армию, которая была одной из самых заметных и жестоких военных единиц в начале войны. А уже в июле была самопровозглашена Сербская Автономная Область Книнская Краина (позже просто Сербская Краина). Буквально целый кусок территории Хорватии, в котором не желали независимости, а выступали за единое югославское государство.
После объявления независимости Хорватии в июле 1991-го именно с этой территории начались основные военные действия.
Что нужно знать о войне между Сербией и Хорватией?
Общее количество погибших за четыре года с 1991-го по 1995-й оценивается в 20 000 человек. Еще около 500 000 человек стали беженцами. Немного цинично, но эта война была гораздо менее кровавой, чем последующая война Боснии за независимость от той же Сербии.
Своего Сараево тут не случилось, но в этой войне, как и во всех остальных, есть свои ключевые моменты:
1. Численность войск была далеко не в пользу Хорватии. Югославская армия на начало войны насчитывала 145 000 человек, тогда как хорватская – всего 70 000. Но особенное преимущество было в технике: хорватские войска преимущественно состояли из полицейских отрядов, когда как у их противников были пусть и устаревшие, но танки, авиация и артиллерия.
Первая серьезная битва войны – за Вуковар – знаменита тем, что город оборонял хорватский гарнизон из 2000 человек против 40 000 человек Югославской народной армии. Оборонял 87 дней почти до полного своего уничтожения. Сербские добровольческие батальоны после захвата города устроили показательную казнь почти 300 хорватов, которых не вывезли вовремя из госпиталя.
Вуковар стал символом борьбы за независимость Хорватии – и его вернули одним из последним. Два года с 1996-го город был под временной администрацией ООН, но мирно отдали его хорватам лишь в 1998-м.
Официально Хорватия никогда не была в состоянии войны с Сербией и Югославией. Она не вводила военное положение, но провела первую мобилизацию в истории страны уже в октябре 1991 года.
3. Хорватии пришлось пройти несколько унизительных мирных переговоров, пока не пришло время военных действий. В 1995-м хорваты скрытно провели сразу две крайне масштабные операции – «Молния» и «Буря», которые до сих пор в стране отмечаются военными парадами и государственными праздниками.
Существует легенда, что когда наступление началось, главный штаб сепаратистов достал из сейфа запечатанный в Белграде конверт – официальный план противодействия хорватским войскам. Исследователи утверждают, что эти директивы содержали только одно слово: «Отступайте».
4. Территории, где в 1991-1995 годах существовало сепаратистское «государство», до сих пор остаются наиболее экономически отсталыми регионами Хорватии. В результате этой необъявленной никем войны Хорватия была фактически парализована четыре года, этот конфликт стоил Загребу порядка 15% годового ВВП.
5. Война никем не забыта и сейчас. Даже в футболе – этим летом ультрас «Црвены Звезды» и загребского «Динамо» провели идентичные акции перед матчами Лиги чемпионов.
Сербские фанаты где-то откопали трофейный танк, который участвовал в битве за Вуковар в 1991-м – и поставили его у ворот стадиона «Маракана» в Белграде.
Хорваты же поставили перед «Максимиром» старый ржавый трактор, который символизировал основной транспорт беженцев из Сербской Краины в 1995-м.
Война Хорватии и Сербии сказывается даже на украинском футболе
Последний скандал – скандирование фанатами «Динамо» кричалки Ubij Srbina. «Если бы это сделали мы или россияне, всегда бы играли при пустых трибунах. УЕФА, разве это не двойные стандарты?» – в официальном паблике «Црвены Звезды» даже не поскупились на реакцию на это видео. В ответ болельщики «Динамо» обвинили посла Украины, что тот не реагирует на сербские антиукраинские проявления.
Война Сербии и Хорватии слишком сильно напоминает Украине события с 2014 года. Проблемы все те же: великодержавие соседа, сепаратисты, насаждение языка и конфликт на годы вперед.
Когда наша сборная играла с хорватской в отборе на ЧМ-2018, то ультрас «Динамо» опубликовали заявление, которое больше смахивало на пакт о ненападении: «Война на Балканах в 90-х годах и события последних лет в Украине – очень похожи. Именно поэтому количество добровольцев из Хорватии, которые сейчас борются на Востоке Украины, одно из крупнейших из числа европейских стран.
Нам нечего делить с хорватами. Во время ответного матча наших сборных, который состоится в Украине, мы сделаем все зависящее с нашей стороны, чтобы пребывание фанатов из Хорватии у нас в гостях прошло в позитивной атмосфере и без инцидентов».
С Сербией такой мир невозможен. Их общая российская направленность начала новый виток после 2014-го – несколько раз фанаты «Црвены Звезды» даже вывешивали флаг так называемой «ДНР» на своих трибунах. Выезд в Белград для наших болельщиков (как и для их – во Львов) просто невозможен, поэтому УАФ даже не заказывала билетов на матч наших сборных.
Но даже такие выверты в сто раз лучше, чем реальная война. Об этом все же стоит помнить.