Кто такие талибы в сирии
«Талибан»: террористическая банда или сверхсовременная военная машина?
«На любой войне готовность терпеть страдания и умереть, наравне с готовностью убивать, является единственным фактором существования. Исключи его — и даже самая многочисленная, самая организованная, самая обученная и лучше всех в мире вооруженная армия превратится в хрупкий механизм.
Это относится ко всем войнам независимо от времени, места и обстоятельств их ведения. Не играет роли и степень технической сложности экипировки и вооружения: неважно, что используется в бою, палки или танки, и это проблема не чисто академическая. »
– Ван Кревельд. «Трансформация войны».
В последние месяцы Афганистан занял едва ли не центральное место во всей военно-политической новостной повестке. Стоит признать, что происходит это отнюдь не просто так – в конечном итоге судьба этой страны повлияет на стратегическую расстановку сил на всём континенте.
Естественно, под пристальным вниманием находится и центральный фактор афганского кризиса – печально известная террористическая группировка «Талибан».
Стоит признать, что талибы – тема в России весьма малоизвестная. Подчас отечественный читатель представляет себе данную организацию, экстраполируя советский опыт войны с моджахедами, что, конечно же, в корне неправильно.
Нехватка данных о боевиках порой приводит к откровенному невежеству и в экспертной среде. Большинство людей, которые пишут о текущей войне в Афганистане, вещают нам о неком триумфе воли, силы духа и старого автомата Калашникова, при помощи которого «оборванные тапочники» громят малодушных солдат НАТО и их союзников.
Но вот правда ли это?
Они анализируют, планируют, дорабатывают.
Талибы – ветераны десятков боев, люди с колоссальным организационным и командным опытом, эксперты в тактике нетрадиционных боевых действий.
Стоит говорить откровенно – данная организация является отлаженной военной машиной, у которой стоило бы учиться военной элите самых сильных армий мира.
О том, что такое «Талибан» в нескольких фактах
1. Талибы имеют отличную тактическую подготовку. Они действуют, как большинство современных западных армий – атакуют преимущественно по ночам, активно используя приборы ночного видения. Кроме того, они регулярно применяют дроны в разведывательных целях.
2. Вопреки распространённому мнению, талибы действуют не как разрозненные отряды повстанцев, а как полноценная армия. У организации есть централизованное военное руководство, единая логистика, система подготовки офицерских кадров.
3. «Талибан» уделяет огромное значение военной подготовке своих солдат. Согласно известным данным, организация имеет как минимум 16 тренировочных баз. Примерно 2/3 времени службы личного состава занимают интенсивные тренировки и учения – помимо этого, каждые 4 месяца члены организации проходят дополнительное обучение, в ходе которого разбираются обнаруженные недостатки тактики боя, а также осваивается новое вооружение (это гениальная система, которой может позавидовать любая армия – все ошибки анализируются в максимально сжатые сроки тактиками и офицерами, и моментально доводятся до рядового состава).
4. Талибы активно используют тактику психологической войны. Работает это эффективно и незамысловато – они просто-напросто систематически истребляют всех лиц, лояльных официальному правительству в Кабуле: общественных деятелей, чиновников, врачей, журналистов. Незамысловатые азы эффективного террора, невозможные в любой другой точке земного шара.
5. Техническое оснащение «Талибана» превосходит таковое у большинства подразделений из состава западной коалиции, и тем более – Афганской национальной армии. Ещё в 2011 году американские вооруженные силы выпустили ряд докладов, посвящённых данной проблеме: бойцы организации начали в корне менять свою тактику, используя современное снайперское вооружение, приборы ночного видения, системы лазерного наведения артиллерийского огня и легкие пехотные минометы.
Беспилотники «Талибана» – дешевизна и практичность
К сожалению, в России очень мало и однобоко освещают использование дронов в различных конфликтах низкой интенсивности. Между тем это очень любопытная и поучительная история – и сейчас я объясню, почему.
Начать данный разговор стоит с того, что талибы используют в своих целях самые распространённые и довольно бюджетные модели квадрокоптеров – например, DJI «Phantom». Судя по данным ISAF, существенная доля бойцов «Талибана» проходит обучение пилотированию коптеров – это обеспечивает их массовое применение.
Дабы купировать технические недостатки коммерческих квадрокоптеров (например, малую дальность полета), «Талибан» в лучших традициях асимметричной войны объединил мобильность и гибкость мотоциклов с возможностью ведения неконтактной разведки при помощи дронов.
Также необходимо сказать и о том, что «Талибан» примерно с 2016 года активно использует квадрокоптеры для организации покушений на высокопоставленных правительственных служащих.
Вопреки распространённому суждению о уязвимости гражданских моделей дронов, их массированное применение стало чудовищной проблемой даже для отлично оснащённых вооруженных сил США. Глушилки и системы РЭБ просто-напросто невозможно разместить на всех блокпостах, на каждой базе, укреплениях, оснастить ими все патрули. Оказалось, что купировать данную угрозу нереально даже с бюджетами уровня ISAF.
Да-да, вы не ослышались – двухсотдолларовые коптеры стали головной болью для регулярных западных армий. Грамотное тактическое применение этих аппаратов стало одним из основных преимуществ «Талибана» над его высокотехнологичным противником.
А DJI «Phantom» постепенно и становятся такой же легендой асимметричной войны, как и пикапы «Тойота».
Мотопехота верхом на байке
Если вы думаете, что талибы – это разрозненные партизанские отряды без техники, то вы самым серьёзнейшим образом ошибаетесь.
Конечно, у вас возникнет закономерный вопрос – о какой маневренной войне идёт речь, если Афганистан долгие годы находился под колпаком воздушного наблюдения со стороны ISAF? Да и как вообще можно применять технику в таких условиях?
И я вам отвечу: всё возможно, если ваша техника – мотоцикл!
«Талибан» долгие годы использовал стратегию партизанской войны – в целом, общая стратегическая обстановка и не позволяла группировке перейти к открытым боевым действиям. При этом использование исключительно пеших отрядов – вещь не самая разумная. Всё-таки на дворе не 1943 год, и даже война низкой интенсивности требует от участников высокой мобильности. Естественно, использование автомобилей в таких условиях было практически невозможно: они заметны, требуют значительное количество топлива, довольно недешевы, а ещё им необходимы дороги.
Первой важнейшей нишей мотоциклов в рядах «Талибана» стала разведка. Высокая мобильность вкупе с возможностью маскировки под гражданских стала серьёзной головной болью для ISAF. Как уже было сказано выше, настоящей «изюминкой» стало использование связки «мотоцикл + БПЛА» – операторы дронов, меняющие позиции верхом на байках, показали себя очень функциональной и гибкой тактической единицей.
Естественно, ложные отступления на мотоциклах неоднократно использовались и для заманивания сил ISAF в классические засады. Одним словом, «Талибан» верхом на байках успешно возродил тактику монгольской легкой кавалерии в 21 веке – и успешно её использует.
Как и в случае с БПЛА, талибы пошли по пути абсолютной практичности – группировка использует культовый Honda CG-125 китайского производства. Причины тому просты и понятны: эти байки продаются на любом базаре Афганистана. Они дешевы, экономичны, выносливы и доступны.
В качестве заключения
Организация «Талибан» является одним из ярчайших примеров трансформации войны в современном мире.
Оружие станет менее, а не более сложным. Война не будет вестись с расстояния одетыми в аккуратную униформу людьми, сидящими в кабинетах с кондиционерами за мониторами компьютеров, манипулирующими символами и нажимающих на кнопки: на деле у «войск» будет больше общего с полицейскими (или с пиратами), чем с военными аналитиками.»
– Ван Кревельд. «Трансформация войны».
Что мы можем увидеть, рассматривая «Талибан»? Это сверхгибкая, чрезвычайно чуткая к любым изменениям военная машина, которая способна в кратчайшие сроки перестраиваться под текущие условия боевых действий. Мы видим систему, которая невозможна ни в одной регулярной армии мира – систему, которая несколько десятилетий успешно сражалась и побеждала настоящие, классические армии, построенные по последнему слову военной мысли для сражений в условиях крупномасштабных конфликтов, подобных Второй мировой.
Это тема, однозначно достойная детального изучения – ведь в конечном итоге современная война всё больше меняется – регулярная армия всё чаще напоминает жертву, а различные военно-террористические организации – хищников.
*Примечание редакции: «Талибан» – террористическая организация, запрещённая на территории Российской Федерации
Новое в блогах
Что это за «Афганские талибы» и почему их никто не может победить
США выводят войска из Афганистана и многие политологи рассматривают это как поражение в войне с талибами. Об этих самых талибах* сейчас много говорят, но мало кто объясняет, кто это вообще такие и почему они такие непобедимые.
Ответ на этот вопрос лежит на поверхности, но для начала нам нужно немного разобраться в основах.
*Признаны террористами и запрещены в России
1. Не народ и не нация
Вопреки представлению некоторых обывателей, талибы – это вовсе на национальность и не население какого-то определенного региона.
Среди талибов есть много узбеков, таджиков, пакистанцев, чеченцев, арабов и т.д. Думаю, там даже и русские есть.
2. Не только Афганистан
Также, талибы ведут свою деятельность и за пределами Афганистана. Например, в мире существует целое государство талибов – Вазиристан.
Правда, государство это не признанное и занимает часть территории Пакистана.
Вазиристан на карте Пакистана
3. Талибы – это. студенты
В арабском языке есть слово «Талиб», которое так и переводится – «ученик», «студент», «учащийся медресе» (религиозной школы).
Таким образом, «Талибан» – это «ученики, студенты». А «талиб» – один из представителей Талибана. Естественно, студентами они себя считают не потому, что учатся в ВУЗах, а потому, что следуют идеалам ислама.
4. Кто такие исламисты
Если говорить просто, то исламисты (веткой которых являются Талибан) – это та часть мусульманства, которая стремится установить законы шариата как основные в государстве и обществе.
Про законы шариата объяснять не буду, думаю вы имеете о них примерное представление. Здесь важно понять, что не любой мусульманин – исламист.
Например, в Турции, Казахстане или Башкирии тоже живут мусульмане, но они живут по светским законам, а не пропагандируют шариат. Таким образом, они исламистами не являются.
Наиболее известными течениями исламизма, кроме талибана, считают:
Всего таких течений – десятки. И практически все запрещены в России, как террористические.
4. Чего же хотят талибы
Если очень коротко и образно, талибы хотят, чтобы в Афганистан (ну, и вообще везде) вернулось Средневековье.
И это не оборот речи, не сарказм. Талибы осознанно и целенаправлено проводят политику, согласно которой общество должно жить также, как оно жило во времена появления Ислама.
То есть они считают, что весь этот прогресс, наука, образование, светские отношения – это все против бога и подлежит демонтажу. Люди должны жить в селах и заниматься сельским хозяйством.
Под строгим запретом:
Короче говоря, талибы – это наиболее ортодоксальная часть мусульман, стремящаяся к максимальному откату в прошлое.
6. Почему никто не может победить Талибан
И это касается не только США. Талибов не смог выгнать со своей территории Пакистан. И действующая власть Афганистана тоже бессильна против движения исламистов.
Причин у такой стойкости много, но главная звучит так:
Талибан опирается на большинство афганского общества, что позволяет ему вести партизанскую войну
То, что мы описали выше, все эти средневековые запреты, для нас с вами звучит дико. Однако, для обычного афганского крестьянина, живущего где-то в горах и ущельях, подобные идеи вызывают душевный отклик.
Талибы продвигают те идеи, которые нравятся афганскому большинству, а именно – крестьянам. Именно поэтому сколько бы США не воевали с талибами, число последних постоянно растет.
Так, в 1995 году их было всего 25 000 человек, а в 2000-м уже 110 000. То есть число сторонников выросло более чем в 4 раза.
После этого в страну вошли американские войска и число талибов по понятным причинам сократилось до 10 000 и даже меньше. И, казалось бы, вот она – победа! Можно гордо поднимать американский флаг. Но нет.
После первого удара талибы начали вновь увеличивать свое число. В 2010 их было уже почти 30 000, в 2015 – 60 000, а сейчас, на момент вывода войск США количество талибов равно или даже превышает уровень 2000-го года.
Этот ресурс позволяет вести партизанскую войну. А в такой войне, как известно, победить просто невозможно. В такой войне против тебя воюет не армия, а весь народ, включая детей и стариков. И что в такой ситуации делать? Только уходить, другого пути просто нет.
Точнее, он есть – внедрение образования и реальная работа с обществом. Но американцам это точно не было нужно. Они пришли в Афганистан, чтобы отомстить за 11 сентября и установить контроль над Центральной Азией. Ну, еще сесть на потоки героина (его производство выросло в 40 раз, за время присутствия американцев).
Короче говоря, американцы не приходили исправлять афганское общество, они, как и обычно, приходили за своими интересами. Видимо, сейчас эти интересы удовлетворены, раз они уходят.
Кто-то называет это проигрышем, но я так не считаю. Американцы и не собирались побеждать, по крайней мере в том виде, в каком мы себе это представляем. Наоборот, сейчас они оставят после себя агрессивную средневековую страну под брюхом у России и Китая. А кто сказал, что не именно этого они добивались.
ИГИЛ или Талибы? Кто такие и с чем их едят.
Афганские талибы заявляют, что пустили в ход спецотряды для все ужесточающейся борьбы с боевиками группировки «Исламское государство» (ИГ), которое составляет конкуренцию движению «Талибан».
Снискав себе сторонников во многих странах, ИГ поставила под вопрос доминирование талибов в регионе, где орудует множество местных и иностранных экстремистских группировок, и их монополию на ведение вооруженной борьбы.
Кто же побеждает в войне среди экстремистов? Сколько спецотрядов талибов воюют против «Исламского государства»?
Бойцов в спецотряды отбирали очень тщательно, основываясь на их боевых качествах и опыте. Они действуют во всех провинциях, где есть присутствие ИГ или куда она потенциально может прийти, включая провинции Нангархар, Фарах, Гильменд и Забуль.
Спецотряды будут бороться с ИГ где угодно, предоставив остальным талибам противостоять афганской армии и международному контингенту.
Сколько боевиков было убито?
Когда «Исламское государство» задумало проникнуть в Афганистан, главари талибов по-тихому отдали распоряжение своим командирам противостоять «гостям» всеми возможными способами.
С апреля между талибами и джихадистами ИГ произошло множество столкновений: одни пытались завладеть территориями, другие бились, чтобы их удержать.
Целью талибов стали отдельные отряды ИГ, ведомые полевыми командирами, которые в прошлом сами сражались в рядах талибов, но разочаровались в движении, а также различные группировки боевиков из Пакистана и Узбекистана.
Основные бои с многочисленными потерями с обеих сторон проходят на территории провинций Нангархар, Гильменд, Фарах и Забуль. Точных данных нет, но считается, что с октября спецотряды талибов убили десятки боевиков ИГ.
В июне негласный губернатор провинции из рядов талибов Мавлави Мир Ахмад Гюль был убит в Пешаваре. Есть основания полагать, что за этим убийством стоит ИГ.
Между тем похоже, что ИГ по большей части выбито из южных и западных районов Афганистана, однако небольшие группы продолжают действовать на востоке страны, где и расположен Нангархар и еще одна провинция, Кунар.
Лакомым куском для «Исламского государства» является север Афганистана. Там джихадисты хотят установить базы для соединения с узбекскими, таджикскими, чеченскими и уйгурскими боевиками, и получить возможность свободно пересекать международные границы.
Когда началась борьба?
Тогда впервые «Исламское государство», воюющее в основном в Сирии и Ираке, официально вышло за пределы арабского мира.
В свое время главари «Аль-Каиды» находили укрытие возле лидера талибов и признавали его авторитет. Но ИГ встала в оппозицию и громко об этом говорила, делая заявления и выпуская пропагандистские видеоролики, в которых ставила под сомнение легитимность движения «Талибан» и обвиняла талибов в продвижении интересов межведомственной разведки Пакистана (ISI).
Талибы жестко ответили, призвав ИГ не создавать «параллельный джихадистский фронт». В открытом письме главарю ИГ Абу Бакру аль-Багдади от 16 июня талибы предупредили, что будут вынуждены «защищать все, чего они успели достичь».
Неделю спустя в ответном послании, написанном главным предствителем ИГ Абу Мухаммадом аль-Аднани, организация указала всех своих оппонентов в Хорасане, Ливии и Сирии и обвинила их в преступлениях против религии. Боевикам ИГ было приказано действовать «беспощадно и без капли сострадания» по отношению к тем, кто «не покаялся и не вступил в Халифат».
Насколько это серьезно для талибов?
«Исламское государство» проводит агрессивную кампанию по набору в свои ряды новых бойцов, ориентируясь в основном на командиров из других группировок, которые были либо изгнаны за что-либо своими прежними главарями, либо исполняют весьма скромные роли в своих отрядах.
При этом ИГ использует в своих интересах подковерную борьбу, происходящую в рядах талибов и ставшую особенно заметной после того, как в связи со смертью в июле этого года Муллы Омара новым лидером движения был назначен Мулла Ахтар Мухаммад Мансур. Вследствие этого в ноябре от движения «Талибан» откололась группировка несогласных, которая, впрочем, тоже заявила о своем неприятии ИГ.
Множественные источники финансового благополучия ИГ тоже служат приманкой. Многих, особенно молодых безработных людей, привлекает зарплата в 500 долларов в месяц. Будущее «Исламского государства» в Афганистане также прочно связано с успехами организации в Сирии и Ираке, где ей удалось взять под контроль обширные территории.
То, как будет развиваться ситуация, во многом будет зависить от отдельных представителей военного командования Пакистана, которых обвиняют в поддержке талибов.
В чем разница между ИГ и талибами?
Между двумя организациями существует несколько идеологических и культурологических различий.
Объявляя о создании «всемирного халифата», лидер ИГ аль-Багдади требует лояльности от всех мусульман мира. Видео, распространенное в мае ячейкой ИГ в Хорасане, несет в себе категорический посыл о том, что в мире не может быть двух халифов, и при наличии одного признанного другой должен быть устранен.
«Исламское государство» исповедует более жесткую идеологию ваххабизма/салафизма, которая тоже принадлежит мусульманам-суннитам. Однако они не верят в суфизм и считают шиитов неверными.
Богословы из движения «Талибан» выпустили фетвы (религиозные эдикты) против законности существования ИГ и ее идеологии, и назвали борьбу с организацией оправданной, так как она ведется на религиозной почве.
Насколько афганцы боятся ИГ?
Один из видеороликов, распространенных в августе, вселил особый ужас в население по всей стране.
Появление «Исламского государства» в Афганистане представляет большую угрозу господству талибов. Но во многом это и помогло. Лидеры талибов уже начали диалог с несколькими странами региона, уверяя их, что они не позволят ИГ закрепиться в Афганистане и угрожать стабильности всех вокруг.
Страны, такие как Иран, Китай и Россия, вынуждены пересмотреть свою политику в отношении талибов, исключавшую до этого момента всякую взаимосвязь с ними.
ИГ сталкивается со значительными трудностями в своем стремлении стать главной силой на довольно запруженном рынке радикалов. Но если бы вдруг им это удалось, то это не только фундаментально изменило бы саму концепцию исламистского мятежа, но и поставило бы крест на надежде наладить в Афганистане процесс мирного урегулирования.
Нестабильность охватила бы также более обширные территории. И если страны региона не примут какую-нибудь совместную программу действий по достижению стабильности, их будущее представляется весьма мрачным.
Кто такие талибы, кто ими руководит и как они действуют?
Структура руководства движения «Талибан» свидетельствует о том, что его политическая команда в Дохе не имеет прямого контроля над полевыми командирами и боевиками в Афганистане.
Движение «Талибан» установило контроль более чем над половиной всех районов Афганистана, однако обещания, которые дали политические переговорщики талибов в Дохе, похоже, останутся невыполненными.
Так называемая Комиссия по политическим вопросам в Дохе в феврале 2020 года во время заключения мирного соглашения с Соединенными Штатами пообещала, что «Талибан» будет уважать права человека и не допустит присутствия иностранных боевиков на подконтрольных ему территориях.
Но недавние сообщения Афганской и Таджикской редакций Азаттыка опровергают утверждения «Талибана» об отсутствии боевиков из других стран в Афганистане. Их тысячи, и в основном это пакистанцы, участвующие в сражениях под знаменами «Талибана».
Такие сообщения вызывают сомнения в том, какое влияние имеет политический офис в Дохе на полевых командиров и теневых губернаторов, назначенных военными лидерами «Талибана» на территориях, которые они контролируют.
— По поводу самого важного вопроса о командовании и контроле «Талибана» нам сейчас известно меньше всего. Всё внимание сосредоточено сейчас на движении «Талибан» в Дохе, которое ведет переговоры с афганским правительством, и на том, в какой степени они действительно контролируют боевые действия на местах, — говорит аналитик по вопросам безопасности в Афганистане Тед Каллахан.
КОМАНДОВАНИЕ И КОНТРОЛЬ
Официальный представитель «Талибана» Забиулла Муджахид, отвечая на вопрос Азаттыка, представил описание руководящей структуры, согласно которой Комиссия по политическим вопросам в Дохе не имеет прямого контроля над боевиками, захватившими в последние месяцы обширные территории.
Муджахид объяснил в электронном письме Азаттыку, что политический офис в Дохе лишь один из почти двух десятков комиссий и офисов, которые составляют своего рода кабинет министров при верховном лидере талибов Малави Хибатулле Ахундзаде.
По словам Муджахида, отдельный орган в структуре руководства «Талибана» — Комиссия по военным делам — наблюдает за всей военной цепочкой командования движения вплоть до провинциального и районного уровней.
Он сказал, что Ахундзада является «высшим авторитетом» талибов по религиозным, политическим и военным вопросам. Муджахид добавил, что у Ахундзады есть три заместителя.
Заместитель по политическим вопросам Мулла Абдул Гани Барадар возглавляет Комиссию по политическим вопросам и переговорную группу «Талибана» в Дохе.
Заместитель главы южных провинций Мулла Мохаммад Якуб — сын покойного основателя «Талибана» Муллы Мохаммада Омара. Он также возглавляет военные операции талибов.
Заместитель Акундзады по восточным провинциям Сираджуддин Хаккани также является главой так называемой «Сети Хаккани».
Муджахид отметил, что военная иерархия талибов находится в ведении Комиссии по военным делам, в которой доминируют Якуб и Хаккани.
В этой иерархии командования, начиная с районного уровня, каждый полевой командир талибов подчиняется провинциальному командованию. Муджахид сообщил Азаттыку, что существует семь региональных «кругов», каждый из которых отвечает, как минимум, за три провинциальных командования. Эти региональные «круги» контролируют два заместителя руководителя Комиссии по военным делам. Один из них отвечает за 21 провинцию в так называемой «западной зоне» талибов, сказал Муджахид. Другой курирует командование в 13 провинциях «восточной зоны».
Комиссия по военным делам «Талибана» также отвечает за назначение и контроль всех «губернаторов» в провинциях и районах в теневом правительстве «Талибана».
НЕОБХОДИМАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
Аналитики говорят, что эволюционирование структуры руководства «Талибана» с 2001 года было продиктовано необходимостью превратиться из разрозненной организации командиров местного ополчения в более организованное политическое и военное движение.
Ключевые изменения в руководстве были предприняты в качестве ответных мер на разногласия, которые разделили талибов на соперничающие фракции после смерти основателя талибов Муллы Омара в 2013 году.
По сути, эти подразделения, которые базируются на пуштунских племенных структурах, — следствие длительной борьбы за власть.
Одна сторона поддержала сына Омара как следующего верховного лидера «Талибана». У него есть последователи в западном и южном Афганистане. Число его приверженцев также доминирует в высшем консультативном и директивном руководящем совете талибов — «Рахбари Шуре», который более известен как «Кветта Шура».
По другую сторону — командиры талибов в восточном Афганистане и Пакистане, связанные с «Сетью Хаккани». Эта группировка имеет прочные связи с консультативными руководящими советами, известными как «Пешавар Шура» на северо-западе Пакистана и «Миран Шах Шура» в пакистанском племенном округе в Северном Вазиристане.
В исследовании 2019 года, проведенном Институтом мира США (USIP), говорится о том, как талибы откорректировали свою командную структуру после смерти Муллы Омара, чтобы сгладить разногласия между вооруженными группировками.
В исследовании отмечается, что, создав более сплоченное военное и политическое движение, талибы «смогли осуществить захват больших территорий и управление ими».
Для этого была создана система теневого управления движением «Талибан». Этот шаг позволил военным командирам из различных вооруженных группировок назначать «должностных лиц» теневого правительства на территориях, находящихся под их контролем.
Тем не менее теневое управление «Талибана» является «нестабильным и несистематичным», говорится в исследовании Института мира США. В результате были выработаны различные правила, «сформированные с учетом предпочтений отдельных командиров, местных традиций и силы «Талибана» в общине».
«Множество участников — начиная от руководства «Талибана» и до местных командиров — сыграли ключевую роль в создании и формировании политической линии движения в Афганистане. Выработка политического курса «Талибана» была настоль же централизованной, насколько и децентрализованной, при этом руководство формирует правила в той же степени, как бойцы и командиры на местах», — говорится в исследовании.
По словам Каллахана, ключевой вопрос, который оказывает воздействие на будущее Афганистана, заключается в том, сможет ли «Талибан» в дальнейшем сохранить свою нынешнюю структуру управления и контроля.
— Окрепнет ли он или будет децентрализован так, что мы увидим вотчины «Талибана», которые в гораздо большей степени скоординированы на региональном, нежели на национальном [уровне]? — задается вопросом Каллахан.
СЕГОДНЯШНИЙ «ТАЛИБАН»
— Если бы пришлось давать характеристику простыми словами, то «Талибан» — это теперь по сути обозлившиеся афганцы, — сказал Каллахан Азаттыку.
По его словам, в стране также присутствуют тысячи боевиков «Талибана» неафганского происхождения.
— Это уже больше не пуштунское этнонационалистическое движение. Оно намного более разнообразное, чем было в 1990-х годах, — пояснил Каллахан.
Билл Роджио, старший научный сотрудник американского Фонда защиты демократий (FDD), не верит в обещания талибов, которые они дали, заключив соглашение в 2020 году в Дохе, — уважать права человека и не допускать присутствия иностранных боевиков на подконтрольных им территориях.
По словам Роджио, старшего редактора журнала Long War Journal Фонда защиты демократий, сегодняшний «Талибан» создает впечатление движения, пытающегося установить Исламский Эмират Афганистан и навязать афганскому народу свою суровую версию исламского права.
Но Роджио также видит существенные различия между сегодняшним «Талибаном» и исламистским режимом, который контролировал большую часть Афганистана в конце 1990-х годов.
— «Талибан» в преобладающем числе состоит из афганцев. В нем доминируют афганцы. Но этот вопрос не совсем прост по причине таких группировок, как «Сеть Хаккани», которые базируются как в Пакистане, так и в Афганистане, — сказал Роджио Азаттыку. — Существует большое количество этнических узбеков и таджиков, даже туркменов, а в некоторых случаях даже этнических хазарейцев, которые являются афганцами, и сегодня они — часть «Талибана». В последние годы «Талибану» удалось глубоко внедриться в эти общины. А это большая разница между сегодняшним «Талибаном» и «Талибаном» до террористических атак против Соединенных Штатов 11 сентября 2001 года.
Более того, в недавнем докладе Группы по аналитической поддержке и наблюдению за санкциями Совета Безопасности ООН говорится, что из примерно 85 тысяч боевиков «Талибана» в Афганистане около 10 тысяч считаются иностранными бойцами.
Сообщается, что около 6500 из них — граждане Пакистана, остальные — родом из Центральной Азии, Чечни либо оставшиеся члены «Аль-Каиды» на Ближнем Востоке.
— Основной компонент взаимодействия талибов с [«Аль-Каидой»] — это «Сеть Хаккани». Связи между двумя группировками остаются тесными, основанными на идеологическом соответствии, отношениях, укрепленных общей борьбой и браками между различными представителями группировок, — заключила группа наблюдателей ООН.
В эксклюзивном репортаже Таджикской редакции Азаттыка задокументировано, как «Талибан» на севере Афганистана поставил командира боевиков из Таджикистана во главе пяти районов, недавно захваченных талибами вблизи границы.
25-летний командир, известный под псевдонимом Махди Арсалон, родился в селе Шербегиён в восточной части Раштской долины Таджикистана.
На самом деле они являются членами группировки «Джамаат Ансаруллах», основанной десять лет назад бывшим оппозиционным таджикским командиром с целью свергнуть правительство в Душанбе.
«Джамаат Ансаруллах» — запрещенная в Таджикистане террористическая группировка.
Корреспонденты Азаттыка на северо-западе Афганистана недавно сообщили о присутствии узбекских боевиков, имеющих связи с запрещенным «Исламским движением Узбекистана» (ИДУ).
По словам Шамса, семьи примерно 80 узбекских боевиков прибыли в провинцию Бадгис из Пакистана в 2018 году и в настоящее время базируются в районе Бала-Мургаб.
Он сказал, что большинство этих узбекских талибов — дети боевиков ИДУ, которые бежали в Пакистан в конце 2001 года после того, как оказали содействие «Талибану» в противостоянии антиталибскому Северному альянсу в провинции Тахар.
По словам бывшего советника американских сил специального назначения в северном Афганистане Каллахана, утверждение талибов о том, что в их рядах нет иностранных боевиков, «явно не соответствует действительности».
Он считает, что «Талибан» будет продолжать отрицать присутствие иностранных боевиков в своих рядах:
— У Китая есть потенциальная будущая роль в Афганистане. Пекин, похоже, рассредоточивает риски в зависимости от того, у кого в будущем будет власть — у афганского правительства или «Талибана». Они, по всей видимости, готовы взаимодействовать с любой из групп. Присутствие иностранных боевиков, которые работают с «Талибаном», особенно уйгурских боевиков, действительно угрожает отношениям «Талибана» и Китая в будущем.
«ТАЛИБАН» ПРОТИВ АФГАНСКИХ СИЛ БЕЗОПАСНОСТИ
Формально «Талибан» значительно проигрывает в численности и уступает технологически силам национальной безопасности Афганистана.
Но аналитики предупреждают, что, как и со многими другими моментами в Афганистане, написанное на бумаге не всегда соотносится с реальным положением вещей.
Афганских сил безопасности, включая войска под командованием министерства обороны и полицию в составе министерства внутренних дел, как предполагается, по крайней мере в три раза больше, чем активных боевиков «Талибана» в стране.
Американский специальный генеральный инспектор по восстановлению Афганистана сообщил в своем последнем докладе конгрессу, что общая численность афганских сил безопасности, включая армию, спецназ, военно-воздушные силы, полицию и офицеров разведки, составляет около 307 тысяч.
Джонатан Шроден, эксперт по безопасности исследовательской организации CNA в Арлингтоне, штат Вирджиния, полагает, что в распоряжении афганского правительства есть примерно 180 тысяч военнослужащих.
Афганистан также хорошо обеспечивается Соединенными Штатами, которые потратили около 83 миллиардов долларов на оказание содействия в строительстве, оснащении, обучении и поддержке афганских сил безопасности с момента свержения предыдущего режима «Талибана» в конце 2001 года.
Армия Афганистана получила из Соединенных Штатов бронетехнику, самолеты и боевые вертолеты, артиллерию, штурмовые винтовки, очки ночного видения и беспилотные летательные аппараты.
Специальный генеральный инспектор по восстановлению Афганистана сообщает, что у афганских вооруженных сил также есть парк воздушных судов, который состоит из 167 самолетов, включая боевые вертолеты.
Однако средства вооружения, поставленные Кабулу за последние два десятилетия, и то, что теперь доступно для боевых действий, — это две разные вещи.
Подробные сведения о текущем состоянии афганского арсенала засекречены.
Однако имеющиеся неофициальные данные дают основания предполагать, что многое из того, что было поставлено афганскому правительству и проправительственным ополченцам за эти годы, либо больше не функционирует, либо попало в руки наступающего «Талибана».
Эксперты говорят, что местный черный рынок тоже богатый источник вооружения талибов.
Известно, что привезенные из Пакистана химикаты для удобрений широко используются талибами для изготовления самодельных взрывных устройств на юге и востоке Афганистана.
Оригинал статьи опубликован на сайте Казахской службы РСЕ/РС.
В подготовке статьи участвовали корреспонденты Афганской редакции Азаттыка, имена которых не разглашаются по соображениям безопасности. Использовались также материалы Таджикской редакции Азаттыка.
Автор: Рон Синовиц. Перевела с английского Алиса Вальсамаки.