Кто такие цифровые кочевники
No mad: почему цифровые кочевники – самый стабильный актив в digital
Одной из важнейших целей предпринимателей является поддержание стабильного роста бизнеса. В каждой отрасли есть свои критерии стабильности, однако общим показателем для любого проекта или предприятия и самым главным активом всегда является персонал. Какими бы навороченными не были технологии, при отсутствии должного управления и эксплуатации со стороны специалистов, ощутимой рентабельности инвестиций в них можно не ждать.
К концу 2021 новые стратегии привлечения и найма сотрудников, продиктованных пандемией, для многих стали долгожданным толчком, а главными виновниками перерождения проектов и взлета стартапов стала одна из популяций фрилансеров – цифровые кочевники, или цифровые номады.
Чем отличаются номады от обычных фрилансеров?
Как следует из названия, это специалисты, проводящие большую часть рабочего времени в путешествиях и переездах (по городам, странам, материкам). Они могут работать в лесу в палатке, в домике у моря или в съемной на неделю избе в глухой деревушке, куда приехали впервые.
Некоторые страны (Дубай, Чехия, Германия, Мексика и др.) выдают номадам цифровую визу, позволяющую пребывать на территории страны только на основании их деятельности в режиме онлайн.
Чем так привлекательны «кочевники», и можно ли на них положиться?
Если говорить о рисках, то они присутствуют всегда и везде. Даже самый пунктуальный и ответственный сотрудник, работающий в офисе по схеме «с 9 до 5» тоже может заболеть, подвергнуться выгоранию, да и просто уволиться. Хотите вы этого или нет. Поэтому в этом отношении риски примерно одинаковые, как у онлайн-, так и у офлайн-персонала.
Что касается номадов, то их привлечение в команду вашего проекта несет ряд преимуществ, которые зачастую становятся конкурентными. А именно следующие.
Высокая продуктивность и скорость работы
В мире намного больше людей, продуктивно работающих вечером или ночью (что принято называть « в нерабочее время»), чем нам кажется. Гибкий график, выстроенный только на основании дедлайнов, позволяет им выбирать удобное для себя время, место и продолжительность работы, чего не может сделать ни один офисный работник. Это, в свою очередь, позволяет концентрироваться и выполнять задачи быстро и эффективно, что обусловлено согласованностью с биоритмами.
Низкий риск выгорания
Главная «фишка» цифровых кочевников. Совмещение работы с путешествиями поддерживает их в тонусе, препятствует развитию апатии и депрессии, а также помогает вовремя переключиться. Учитывая то, что время и место для путешествий номады выбирают сами, на основании своих потребностей и возможностей, как правило, даже небольшие трипы приносят уйму положительных эмоций и впечатлений. А они, вместе с вышеупомянутым гибким графиком, главные средства от выгорания.
Заинтересованность в работе
Если работодатели стараются избегать оттока и повышения оборота кадров, номады стараются избегать частой смены компаний и проектов, если только они не приходят к логическому завершению (завершение контракта, завершение одного этапа проекта и переход на новый, повышение, смена деятельности и т.д.).
Для того, чтобы путешествовать, иметь возможность работать только по дедлайнам и получать хорошую зарплату, номадам необходимо найти работодателя, который сможет предложить такие условия, и установить с ним долгосрочное сотрудничество. А это не всегда легко сделать. Поэтому, как и любой другой специалист (если не больше), они заинтересованы в установлении стабильного бизнес-партнерства и развитии нетворкинга.
Вывод?
Требования цифровых кочевников работать в максимально комфортных для них условиях по факту является потребностью. Физиологической или социальной, психологической или экономической, не важно. Важно то, что в большинстве случаев этого достаточно, чтобы удержать digital-специалистов высшего класса, редких и ценных консультантов и просто лояльных сотрудников-амбассадоров вашего бренда.
Перестав рассматривать рабочие условия номадов как каприз, и принимая во внимание возможности, которые они несут для бизнеса – креативность, инклюзивность, разнообразие и, конечно же, непосредственные результаты их работы – вы сможете превратить свой проект в истинный perpetuum mobile.
Кто такие цифровые кочевники
У нас в России цифровые кочевники пока малоизвестны, зато довольно популярны зимовщики — люди, которые прячутся от суровой российской зимы в тёплых странах вроде Турции или Таиланда. Зимовщики тоже обычно работают удалённо, но они — не цифровые кочевники.
Главная фишка кочевников в том, что они путешествуют постоянно. Зимой они вполне могут поехать на горнолыжный курорт или в Европу, а летом не сидеть дома, а тоже махнуть куда-нибудь подальше от дома. К путешествиям их стимулирует именно жажда путешествий и смены обстановки, а не только поиски благоприятного климата.
Я начала свое становление цифровым кочевником с зимовки на Шри-Ланке — совместила две недели удалёнки с двумя неделями отпуска. Там я встретила кучу других удалёнщиков и поняла, что жить можно по-другому, не просиживая все время в офисе. В итоге спустя два месяца снова отпросилась на юг, на Бали, на этот раз на пару месяцев.
Сейчас я работаю уже в другом месте, но штатно — с октября не появлялась в офисе и не представляю, как туда можно вернуться.Теперь путешествия — не просто зимовка, а стиль жизни.
Еще у нас в России цифровых кочевников иногда путают с дауншифтерами, но на самом деле это разные понятия, хотя они и не исключают друг друга. Дауншифтинг — это жизнь ради себя, отрицание постоянной спешки, пренебрежение к карьере и капиталу. Часто дауншифтеры вообще не работают, либо занимаются любимым делом, чтобы минимально себя обеспечить. И далеко не всегда они путешествуют — некоторые предпочитают оставаться дома, потому что путешествия требуют денег, заработать которые не так-то просто.
Цифровой кочевник может быть дауншифтером, но это совершенно не обязательно. В основном цифровые кочевники много работают и продвигаются по карьерной лестнице, открывают свой бизнес. Часто они не уходят на фриланс, а имеют постоянное рабочее место с четким кругом обязанностей.
Кем работают цифровые кочевники?
Раньше удалёнка была не так популярна, поэтому цифровые кочевники были фрилансерами — работали не в штате, в основном занимались дизайном, копирайтингом или программированием.
Сейчас фриланс тоже популярен, но появляются и кочевники-удалёнщики. Это люди, которые работают в компании на конкретной должности, официально трудоустроены, но работают не в офисе, а из любой точки мира. Среди таких удалёнщиков встречаются совершенно разные специалисты — не только дизайнеры или маркетологи, но и бухгалтеры, менеджеры и даже начальники отделов.
Некоторые цифровые кочевники — владельцы своего бизнеса, обычно тоже удалённого. Многие вопросы клиентов можно решить через интернет.
Среди кочевников встречаются коучи и бизнес-тренеры. Вести консультации и тренинги через интернет удобно, а богатая и насыщенная жизнь позволяет набраться опыта и вдохновляет учеников.
В отдельную группу можно выделить блогеров — они тоже часто много путешествуют, рассказывают о своих поездках, и этим привлекают аудиторию. Однако некоторые не относят блогеров к цифровым кочевникам, ведь для них путешествия — это скорее работа, чем стиль жизни, они не фрилансят и не работают где-то удаленно. Так что они может и кочевники, но не совсем цифровые.
Жизнь цифровых кочевников — это не райское баунти на пляже в окружении рабов с опахалами. Регулярные путешествия связаны не только со свободой, но и с определенными трудностями.
1. Сложно путешествовать с детьми. Многие кочевники прекратили свои путешествия именно из-за рождения ребенка. Конечно, с детьми можно путешествовать и смотреть мир, но на практике это часто создает проблемы с образованием и дисциплиной. Из-за постоянных переездов ребенок не может получить нормальное формальное образование, вынужден заново приспосабливаться в новой стране, постоянно расставаться с друзьями. Эти проблемы можно решить, например, обучением экстерном, но нужно все равно понимать, что кочевать с ребенком будет очень непросто.
2. Не всегда удается найти общий язык с местными. Выучить английский при постоянных путешествиях и регулярной практике не сложно, но кочевников часто заносит в страны, где по-английски почти никто не говорит. Учить новые языки непросто, и зачастую в другой стране из-за незнания языка возникают разные казусы и сложности.
3. Лечение обходится дорого. В группе цифровых кочевников на Фейсбуке чаще всего поднимается вопрос медицинской страховки в разных странах. Если постоянно путешествуешь, никогда не знаешь, где тебя вдруг настигнет болезнь. А болеть на территории чужой страны зачастую довольно невыгодно — нужно заранее позаботиться о страховке, что может существенно повышать стоимость поездок.
4. Нужна железная дисциплина. Удаленно работать в целом сложнее, чем в офисе — дома слишком сильно расслабляешься. А в путешествии еще тяжелее — хочется глазеть по сторонам, купаться в море и гулять по незнакомому городу, а вместо этого приходится сидеть перед ноутбуком и работать. Чтобы оставаться продуктивным, приходится прилагать много сил, и не все на такое способны.
Кто такие цифровые кочевники и почему корпорации их боятся
Кто такие цифровые кочевники и почему их стало больше
Пандемия сильно повлияла на наше представление о рабочем пространстве — в 2020 году доля россиян, полностью перешедших на удаленку, выросла почти в пять раз — с 3% до 14%. Эксперты консалтинговой компании PwC рассчитали, что за счет снижения затрат на офисные пространства, газ, электричество и кейтеринг перевод работников на удаленный формат позволит компаниям по всему миру экономить до €1,7 млрд ежегодно. Исследование McKinsey показало, что около 20% людей могут работать вне офиса от трех до пяти дней в неделю без потери эффективности труда.
Кроме того, оказалось, что, например, дизайнерам, журналистам, программистам и бизнес-аналитикам присутствовать в офисе вовсе не обязательно. Активный переход в онлайн повлиял на увеличение количества цифровых кочевников — людей, которые путешествуют и работают из любой точки, подключаясь к Wi-Fi. По сути, цифровым кочевьем является даже поездка на дачу, если по дороге туда вы отвечаете на сообщения в рабочих чатах.
История цифрового кочевья — Стив Робертс и Цугио Макимото
Первым цифровым кочевником был американец Стив Робертс — писатель-фрилансер и корпоративный консультант. Он проехал 22 км на своем велосипеде, кастомизированным самой продвинутой на тот момент электроникой. Велосипед Робертса был оснащен модемом для подключения к спутниковому Интернету и клавиатурой, расположенной в руле. Все устройства подзаряжались от солнечной энергии. Это было в 1980-е годы, а в 1997 году японец Цугио Макимото написал книгу «Цифровой кочевник», в которой рассказал, что к концу десятилетия люди перестанут замечать географические барьеры, почувствовав себя свободными. Но для того, чтобы переместить в эту парадигму представления о работе, человечеству потребовалось столкнуться с пандемией в 2020 году.
В свое время Робертс казался чудаком — сейчас его взгляд на работу не кажется нам чем-то странным. Исследователи считают, что к 2030 году количество цифровых кочевников по всей планете приблизится к 1 млрд человек. Безопасность и удаленность от большого количества людей уже стали основными факторами для комфортной работы.
Офис на колесах — откуда могут работать цифровые кочевники
Некоторые цифровые кочевники работают из специально оборудованных фургонов: они похожи на дома на колесах, но только там есть стол, много розеток, зарядки, фон для конференций. Такие кочевников называют van lifers, или «живущие в фургончике».
Nissan тоже заинтересована в создании офисов для цифровых кочевников. Пока что компания разработала лишь прототип фургона для небольших поездок в пределах города. Caravan NV350 оснащен офисом, который можно выдвинуть на улицу с помощью приложения на смартфоне. Внутри есть прозрачный пол из поликарбоната, лестница на крышу, где можно устроить обеденный перерыв, и зонтик с шезлонгом.
Mercedes тоже выпустил свой фургон — VanTourer на базе Mersedes Vito. Кресла, в том числе водительское, можно повернуть к столу, организовав рабочее пространство на трех человек, помимо этого в фургоне есть дисплей с защитным покрытием.
А студенты из Нидерландов вообще собрали свой собственный дом на колесах для путешествия по Европе. Их машина заряжается за счет солнечных батарей.
Почему цифровых кочевников считают опасными, и какие страны готовы их принять
Но не все компании охотно соглашаются перевести сотрудников на удаленную работу. Некоторые, наоборот, активно возвращают их в офис. Это особенно актуально для крупных корпораций, вроде Google и Apple. Например, Google планировала урезать зарплату сотрудникам, работающим из дома. Это происходит из-за большого риска цифрового кочевья для таких компаний, поскольку такие работники обычно выбирают места с низкой стоимостью жизни, зарабатывая при этом на уровне развитых регионов.
Тем не менее, некоторые страны принимают к себе цифровых кочевников: в Эстонии им даже могут предоставить визу, позволяющую работать на зарубежную организацию на территории страны в течение года. Норвегия, Мальта и Грузия тоже стараются привлекать людей для заработков.
Осторожно, цифровые кочевники
За последние два года пандемия полностью поменяла представление о том, как должен строится рабочий процесс. Только за 2020 год доля россиян, работающих в удаленном формате, выросла с 3% до 14%. Согласно опросу BCG 60% российский сотрудников хотят остаться на удаленке. Уже к сентябрю 2021 года на рынке труда количество вакансий, предлагающих удаленный формат работы, увеличилось на 400%.
Условия новой рабочей реальности способствовали стремительной популярности цифрового кочевничества (digital nomad) — свободного образа жизни без привязки к постоянному месту нахождения. Согласно исследованию Emergent Research и MBO Partners, только за 2020 год доля американцев, примкнувших к культуре digital nomad, выросла на 49%.
Однако большинство работодателей до сих пор не поощряют такой образ жизни своих сотрудников. В нашем материале разбираем, почему компании не спешат принять в свои ряды цифровых кочевников.
Фрилансеры и наемные сотрудники, работающие удаленно, имеют много общего с цифровыми кочевниками: гибкий график, свобода в передвижениях, работа в digital сфере. Основное отличие состоит в том, что digital nomad не имеют привязки к определенному месту жительства. Переезжая в другой город или страну, кочевник каждый раз налаживает быт с нуля, организует свою жизнь и досуг. Регулярные путешествия накладывают отпечаток на его мировоззрение и ценности. Особенно это касается отношения к накоплению предметов обихода: вещей, одежды. Частые переезды предполагают минимизацию материальных благ. Творчество и самореализация выступают на первый план, особое внимание уделяется собственным желаниям.
Цифровые кочевники находятся в постоянном движении. Они ценят быстрый интернет и свободу передвижения больше, чем комфорт и домашний уют.
Исследование, проведенное сервисом SuperJob, показало, что IT-профессии занимают первое место в ТОП-5 сфер для дистанционной работы. Чаще всего цифровыми кочевниками становятся люди из digital сферы: IT-специалисты, дизайнеры, журналисты, веб-разработчики. Для этого не требуется высокая зарплата и большие накопления. Главное — наличие компьютера и хорошего интернета.
Массовый переход на удаленку повлек за собой значительное снижение расходов компаний. В 2020 году PwC представила отчет, согласно которому снижение затрат на аренду офисов, электричество и другие расходы позволит компаниям по всему миру экономить до €1,7 млрд. А опрос Boston Consulting Group (BCG) показал, что более 75% сотрудников компаний по всему миру работают гораздо эффективнее на удаленке. Это и не удивительно, поскольку работа в дистанционном формате перестала ограничиваться временными рамками.
Если в компании эффективность работы сотрудников только растет, а затраты на содержание офиса падают, то почему культура цифрового кочевничества все еще не приветствуется среди работодателей?
Такие крупные компании как Google и Apple, наоборот, меняют внутреннюю политику и пытаются вернуть сотрудников в офис. Руководители небезосновательно опасаются, что номады могут сорвать сроки работы, совмещать работу с подработкой в другой компании или не выполнить договоренности в полном объёме. При этом у работодателей возникают проблемы с трудовым законодательством. Компании должны руководствоваться налоговыми, регуляторными и законодательными нормами юрисдикции той страны или региона, где работает сотрудник. Если номад своевременно не уведомит компанию о переезде, то работодатель, сам того не зная, может нарушить трудовое законодательство.
Более того, не все организации успевают разработать корпоративные своды правил и программы для представителей digital nomad культуры. Получается, что цифровые кочевники «отключаются» от системы. Поэтому возникают сложности в построении рабочего процесса: кочевники не всегда отчитываются руководству о своих поездках, они не могут принимать участие в спонтанных совещаниях.
Но есть и другой тип компаний — противоположность международным конгломератам с жёсткой бюрократией. Например Siemens и Spotify поддерживают номадов в своей корпоративной культуре, создавая специальные поощрительные программы за выполнение KPI. Такие компании ценят профессионализм, амбиции, обучение сотрудников и их инициативность. Они поддерживают мультикультурность и создают многонациональные команды из разных стран. Этот подход позволяет обмениваться не только профессиональным опытом, но и расширять интеллектуальные границы, в том числе с помощью культурного обмена.
Компании начинают понимать, что цифровое кочевничество — это эффективный способ борьбы с выгоранием сотрудников.
Образ жизни цифрового кочевника обеспечивает постоянную смену впечатлений и свободу выбора комфортной атмосферы для жизни, будь то жаркие пляжи Абу-Даби или заснеженные горные склоны Сочи. Несмотря на то, что у кочевников уходит некоторое время на адаптацию к условиям новой страны, позитивные эмоции помогают отлично справляться с рабочим переутомлением. А новый культурный опыт развивает креативность сотрудника и позволяет взглянуть на решение рабочих проблем под новым углом.
DIGITAL NOMADS
Кто такие Digital nomads и в какой момент они стали мечтой целого поколения?
Цифровые кочевники, или диджитал-номады, — это люди, которые не зависят от физического места работы и совмещают свою деятельность с постоянными перемещениями по миру. Все, что нужно, — это ноутбук, телефон, интернет и профессия, подходящая для удаленной работы. Мы разобрались в феномене явления, проследили его историю и попробовали понять, как цифровые кочевники меняют мир вокруг — и меняются сами.
Этот спецпроект мы сделали в партнерстве с Яндекс.Практикумом. Это — платформа Яндекса по обучению современным профессиям: аналитике данных, бэкенд- и фронтенд-разработке, data science или тестированию.
За полгода обучения по 10 часов в неделю можно получить одну из самых актуальных профессий последних лет, полностью изменить свою жизнь и стать цифровым кочевником.
С чего все началось: мир изменился, изменились и профессии
В 1997 году издательство «Уилей» опубликовало книгу физика Цугио Макимото и терапевта Дэвида Мэттерса под названием «Цифровой кочевник». Несмотря на то, что один автор специализировался на полупроводниках, а второй — на эзотерической благотворительности, они верно уловили дух времени: диджитал-номад — это новый человек, который благодаря интернет-технологиям и мобильной связи не привязан к определенному месту работы, учебы или досуга. Спустя шестнадцать лет, в 2013 году, Цугио Макимото написал: «На рубеже XXI века большинство добирались до рабочих мест — например, офисов в центре города — в 9 или 10 утра и покидали работу в 5–6 вечера. Когда мы опубликовали книгу, сотовые телефоны уже набирали популярность, но их возможности исчерпывались разговорами. Сегодня же, с появлением личных интеллектуальных мобильных устройств, каждый из нас так или иначе наслаждается кочевым образом жизни».
Термин «номадология» начал появляться еще раньше в работах философов-футурологов 1960–1970-х годов: об этом говорили Маршалл Маклюэн, Феликс Гваттари и Жиль Делёз. В России их теории стали реальностью только в начале нулевых: на смену массивным компьютерам с медленным интернетом пришли сначала более компактные модели с оптоволоконными кабелями, а затем и беспроводные устройства. Тогда же начался и бум IT-технологий.
Официальный рост информационного сектора в 2007 году составил 40 процентов, но статистика мало отражает картину, которую отлично помнят миллениалы: компьютеры стали доступными и появились почти в каждом доме, а программирование стало популярным хобби. Кто не занимался программированием, тот играл, а кто не играл — тот сидел в интернете. Информационная грамотность юных профессионалов 2010-х годов настолько опережала окружающий мир, что жизнь человека в открытом интернете считалась непререкаемой тайной для родителей, работодателей и тем более государства. Тогда же молодежь начала монетизировать эти знания и зарабатывать в Сети деньги. Так возникла удаленная цифровая работа.
Первую волну «цифровой миграции» составили именно программисты и разработчики. Скорость передачи данных через интернет и мобильную связь возросла, затраты снизились, появились социальные сети и голосовые звонки через интернет — в 2003 году уже работал Skype. В 2007 году появился Dropbox — с тех пор возможности облачного хранения данных только ширились. Спрос на услуги разработчиков был массовым: начал зарождаться e-commerce.
В то же время стала набирать обороты индустрия путешествий: 2006 год оказался рекордным для мирового туризма: почти 850 миллионов человек посетили другие страны. В России с 2000 по 2008 год стабильно росли ВВП и уровень жизни. Раньше российские фрилансеры работали дома — в нулевых они начали активно путешествовать.
Протокочевники, тогда еще дауншифтеры
Доступность удаленной работы стала понятна не сразу: если в России и странах первого мира интернет нулевых был уже высокоскоростным, то в остальном мире рост доступа к широкополосному интернету пришелся на период 2008–2010 годов. Именно это стало отправной точкой для развития фриланса, а позже — и формирования культуры диджитал-номадов.
«Это был восторг. Первый раз я это оценил в 2008 году, — вспоминает разработчик Дмитрий Шер. — Я женился, и мы отправились в свадебное путешествие в Варшаву и Прагу. Там чуть-чуть доделывал работу: срочно горел проект. И я подумал: как интересно — тут везде уже есть интернет, я приезжаю и работаю. А потом, когда мы поехали в Индию, получилось работать и там тоже. Я посмотрел на ребят, которые зимовали в Гоа, и подумал — вау, насколько по-другому могут жить люди. Попробую и я пожить по-другому».
Штат Гоа в Индии стал одной из первых точек притяжения для российских фрилансеров. Позже к нему добавились острова и север Таиланда, остров Бали в Индонезии и другие точки по всей Азии — она стала самым популярным регионом из-за феноменальной дешевизны. В 2012 году аренда двухэтажного дома на Бали стоила от 300 долларов, что на тот момент составляло около девяти тысяч рублей. При этом однокомнатную квартиру в Москве можно было снять минимум за 25 тысяч — средняя же цена составляла 34 тысячи рублей.
Но причины не были только экономическими. Российские миллениалы, детство которых пришлось на 1990-е годы, стали одновременно и потерянным поколением, которое не было привязано к своей стране, и первым глобальным поколением — людьми, которые выросли в эпоху интернета. Они быстро начали отрицать классическую схему наемной работы и упорядоченной жизни в целом. А затем впитали и новую мировую этику индивидуализма: строй жизнь по своим правилам в том месте, которое больше всего подходит именно тебе.
Кризис 2014-го. Возвращение
2008 год прошел для российских фрилансеров относительно безболезненно: рынок труда немного просел, но курс рубля упал не слишком сильно, к тому же большинство удаленных работников переехали в другие страны или впервые отправились в путешествие только через несколько лет. Совсем иначе прошел «черный вторник» — 16 декабря 2014 года, когда курс доллара вырос с августовских 33 рублей до рекордных 80. Позже курс стабилизировался на отметке около 60 рублей за доллар. Зарубежная реальность стала иной: для тех, кто зарабатывал в рублях или сдавал жилье в Москве, все подорожало ровно вдвое.
«Понятия цифровых кочевников, или номадов, в 2014 году еще не существовало, — поясняет Никита Куимов, создатель станции коливингов «Смена». — Были дауншифтеры. Они и начали массово уезжать из Индии и Таиланда в Россию. Мой друг преподавал в Гоа йогу — он вернулся, потому что разъехались клиенты. Были знакомые, которые открыли небольшой отель в Индии на побережье, — они тоже вернулись».
На то, чтобы приспособиться к новым условиям, у россиян ушло несколько лет. Многие вернулись к работе в офисах: разница в зарплате — а фрилансерам почти всегда платили меньше, чем штатным работникам, — стала принципиальной. В случае программистов и разработчиков она могла составлять до 100 тысяч рублей. Сказались и семейные обстоятельства: многие миллениалы начали жениться, у них появились дети, к семье в нагрузку часто шли кредиты на покупку жилья и потребительские нужды. Стоимость жизни в России и в Юго-Восточной Азии сравнялась — и время классических дауншифтеров-протокочевников закончилось.
Настало время цифровых кочевников.
Потом пришли диджитал-номады
Диджитал-номады стали новой формацией удаленных работников, которая сильно отличалась от протокочевников-дауншифтеров. Смыслом их жизни стало самосовершенствование и постоянное улучшение результатов своей работы. Взамен кочевники стремились к высокому уровню комфорта и к его стабильному росту. Изменились и профессии: с развитием e-commerce, онлайн-медиа и социальных сетей в среде цифровых кочевников стало намного больше дизайнеров, маркетологов, специалистов SMM, копирайтеров и переводчиков.
В Яндекс.Практикуме собраны все актуальные диджитал-профессии ближайших лет: можно стать аналитиком данных, бэкенд-, фронтенд- и веб-разработчиком, инженером по тестированию и специалистом по data science. Ключевое в программе — упор на практику, понятная терминология, система наставничества и обучение именно тем профессиям, которые находятся на подъеме и еще не достигли своего пика востребованности. При этом первые 20 часов обучения в Практикуме бесплатные!
Кроме того, в жизни этой новой формации стало больше именно кочевничества: если дауншифтеры стремились найти комфортное место для жизни и остаться там, то диджитал-номады сделали перемещения моделью поведения и отдельным культом. Отчасти благодаря им путешествия и превратились в мировой фетиш — постоянно путешествовать и работать из любой точки мира.
Специально для диджитал-номадов изменился и мир: появились коворкинги и коливинги. По форме — кафе и отели, они разительно отличались по содержанию. Коворкинги заменили диджитал-номадам офис и шумные кафе с плохим интернетом, а коливинги стали пристанищем — временными общежитиями по интересам — для цифровых кочевников со всего мира. Громкую музыку и алкоголь сменили йога и полезные асаи-боулы.
«Диджитал-номады стали быстрорастущей группой людей с огромным количеством собственных потребностей и своей полноценной инфраструктурой, — размышляет Никита Куимов. — При этом всё еще только в процессе формирования — например, пока нет общественных институтов, которые бы защищали права таких людей».
Постоянные путешествия — новые испытания
Постоянные перемещения и калейдоскоп впечатлений создали иллюзию насыщенной и полноценной жизни, которая не всегда совпадала с реальностью. Первой и самой главной проблемой стали социальные связи: номады легко сходились друг с другом, но так же легко расходились, кочевники утрачивали связь с родственниками и друзьями, которые остались на родине. К этому прибавлялось утомление от перемещений, периодически проскакивающее желание обрести дом, да и стандартные проблемы фрилансера-удаленщика по поиску работы и задержке оплат никуда не ушли.
«Личные отношения страдают в первую очередь, — подтверждает эти исследования Мария Соколова, переводчица и создательница подкаста No office anymore. — В номадском сообществе много близких по духу людей: тут легко знакомиться, заводить отношения. Но романтические отношения как быстро начинаются, так же быстро и заканчиваются. Например, в путешествиях люди быстрее съезжаются — так просто дешевле, — и после этого, часто несвоевременного, шага все идет не так. Да и внутренние кризисы случаются регулярно: что я здесь делаю, как я здесь оказалась?»
«Моя жизнь в путешествии менялась настолько стремительно, что я начала грустить, — рассказывает Елена Сахарова. — У меня нет своей чашки, своего полотенца, я ношу одну и ту же одежду, которую уже ненавижу. Диджитал-номады живут в состоянии неопределенности — и это, конечно, очень высокий уровень тревоги.
Полезная вещь, которой я научилась за последние годы, — социальные связи надо поддерживать, специально над этим работать. В план на неделю я включаю два звонка, чтобы почувствовать, что мои близкие рядом».
Оказалось, что в мире изменившихся возможностей и почти невидимых границ государств у человека будущего — диджитал-номада появились и новые проблемы, которые тоже требовалось осознать, принять и решить.
А есть в таком образе жизни что-то плохое для общества?
Диджитал-номады сталкиваются не только с внутренними проблемами — сам феномен начал подвергаться социальной критике. Основных причин две: первая — это большой объем полулегальной работы, уход от налогов и нецелевое использование виз принимающих государств. Вторая — неоколониализм: чаще всего крупные сообщества диджитал-номадов формируются в развивающихся странах, и это приводит к созданию изолированного от местных жителей социального круга и параллельной экономики. Индия, Таиланд, Вьетнам, Индонезия, Мексика и Колумбия — самые популярные страны у цифровых кочевников. Чем больше растет уровень заработка, тем чаще в списках лучших мест для диджитал-номадов появляются такие страны, как Португалия, Великобритания или США. Правда, для большинства фрилансеров из России эти страны все-таки недоступны: мешают визовые преграды и высокий уровень трат на проживание и аренду жилья.
«Такая проблема есть, но это относится к туризму и путешествиям в целом, — считает Никита Куимов. — Если ты живешь дольше, ты больше интегрируешься, особенно если ты открыт и знаешь иностранные языки. Мы стараемся включать участников проекта Smena Station в местные процессы: у нас есть чарити-магазин на Шри-Ланке, мы делаем небольшие ивенты — убираем пляж, красим школу. И это двусторонняя история: если номады смотрят на местных как на обслуживающий персонал, то местные смотрят на приезжих как на мешки с деньгами».
Что ожидает диджитал-номадов в будущем?
Согласно исследованиям 2018 года, в мире насчитывается около пяти миллионов диджитал-номадов, а еще 17 миллионов планируют ими стать: такой стиль жизни стал мечтой поколения. Особенно это актуально для России, где суровый климат, нестабильная экономическая обстановка и политические репрессии располагают к эмиграции — хотя бы временной. При этом образование тоже изменилось: появились онлайн-школы, благодаря которым можно стать диджитал-номадом еще на этапе обучения.
Кроме того, профессии будущего для многих означают возможности. «С 2012 года я уже начала работать, — рассказывает Елена Кондратьева, разработчица и жительница Чиангмая в Таиланде. — У знакомых был сайт, и я наполняла его товарами. Все это вдохновило меня на создание интернет-магазина, и я делала уже все сама. Хотя я работаю удаленно, развиваться получается очень быстро: если попадаются заказы, в которых я чего-то не понимаю, я сажусь осваивать тему и разбираться. Все зависит от собственного желания: когда ты мотивирован, ты быстро учишься. Я из Екатеринбурга, и недавно надолго возвращалась. Не вижу себя в этом городе, не чувствую роста и развития. Сейчас я живу вдвоем с сыном, и тут у меня получается создать ему отличные условия: англоязычная школа, комфортная среда, я нормально зарабатываю для нас обоих. В Таиланде я чувствую себя намного лучше, к тому же тут нет ни озлобленности, ни политического давления».
Зарплаты в IT-секторе показывают стабильный рост: по данным Яндекс.Практикума, в период с с 2016 по 2018 год средняя зарплата разработчика в секторе выросла с 65 тысяч рублей до 90 тысяч.
Елена изучает английский и планирует продолжить образование в сфере IT за рубежом. Это характерно для многих диджитал-номадов: точка, в которой человек находится в данный момент, никогда не является конечной — обычно это ступенька на пути к чему-то большему.
«Я не считаю, что то, что я делаю сейчас, — это последнее решение в жизни и теперь я всю жизнь буду делать одно и то же, — отвечает Елена Сахарова. — Я открыта возможностям, ориентируюсь на свое состояние, на свои мечты — и двигаюсь дальше, шаг за шагом». В этом, кажется, и заложена суть всего образа жизни цифрового кочевника — в постоянном движении, развитии собственных навыков и уверенности в собственных силах. Для тех, кто научился выстраивать личные границы, планировать время, самообучаться и постоянно развиваться, границы государств и часовых поясов, кажется, действительно перестали существовать. Именно диджитал-номады показали своим примером, что смена профессии — это не коренной слом всей жизненной парадигмы, а осознанный и спланированный шаг, благодаря которому можно стать лучшей версией себя самого.