Кто такие тюркские казаки
Кто такие казаки?
Кто такие казаки? Происхождение слова
Казаки — это определенное сословие, которое существовало в Российском государстве. Современное сообщество, которое именует себя «казаками» — потомки представителей этого сословия (среди историков споры на счет преемственности). Слово «казак» происходит от тюркского «вольный человек». Впервые слово зафиксировал неизвестный составитель мамлюкско-арабского словаря, который предположительно работал в Египте. Однако ряд исследователей отвергает такой перевод слова переводом слова «qāzāq» и склоняется к версии «одинокий» или «неприкаянный».
Эта версия близка к истине, так как во времена зарождения казачества (а, история казаков насчитывает более 500-а лет существования) считалось особой доблестью в молодости провести некоторое время в отшельничестве: удалиться в пустыню, горы или леса, чтобы питаться дичью и одеваться в шкуры зверей.
В словаре В. И. Даля есть своя версия происхождения слова. Так, по мнению Даля «вероятно» происходит от среднеазиатского «казмак» в значении «скитаться, бродить». Для него казаком был «войсковой обыватель, поселённый воин, принадлежащ. к особому сословию казаков», в новгородском и северных диалектах «батрак, годовой наёмный работник, не подёнщик», иногда «прислуга».
Происхождение казачества
Происхождение казачества — сложная тема, которая до сих пор вызывает споры и бурные дискуссии. Этническая принадлежность казаков тоже покрыта завесой тайны. Принято считать, что казачество сформировалось на территории, которая сейчас принадлежит разным государствам:
Ряд историков считает, что казаки относятся к культуре различных тюркских народов.
Немецкий историк Г. Штекль пишет:
«первые русские казаки были крестившиеся и обрусевшие татарские казаки, поскольку до конца XV в. все казаки, которые обитали как в степях, так и в славянских землях, могли быть только татары. Решающее значение для образования русского казачества имело влияние татарских казаков на пограничье русских земель. Влияние татар проявлялось во всём — в образе жизни, военных действиях, способах борьбы за существование в условиях степи. Оно распространялось даже на духовную жизнь и внешний облик русских казаков».
Во все времена казаки считались хорошими воинами. Казачьи воинские формирования входили в вооружённые силы:
Казаки на Руси
На Руси c XIV−XV вв. называли людей вольных, не связанных никакими обязательствами, готовых к работам по найму и свободно перемещавшихся с места на место, независимо от их языка, веры и происхождения.
С. М. Соловьев в своем труде «История России с древнейших времён» пишет и о знаменитых казацких дружинах:
Во-первых, мы видим, что заселителям земель можно было всегда найти таких людей, нетяглых и неписьменных (не переписанных), людей, не имеющих собственной земли, собственного хозяйства и долженствующих потому кормиться работою на чужих землях, при чужих хозяйствах, при чужих промыслах; а такие-то бездомовные люди именно назывались у нас казаками. Но понятно, что между этими людьми находилось много и таких, которые не хотели жить на чужих землях, в зависимости от чужих людей и предпочитали вести воинственную, опасную, но более привольную, разгульную жизнь в степи, на границах и далее, за границами государства; куда должны были деваться люди, выбывшие из городов и волостей, которых населители земель не имели права принимать к себе? Существование казаков как пограничного воинственного народонаселения было естественно и необходимо по географическому положению древней Руси, по открытости границ со всех сторон; на всех границах долженствовали быть и действительно были казаки, но преимущественно были они необходимы и многочисленны на степных границах, подвергавшихся постоянным и беспощадным нападениям кочевых хищников, где, следовательно, никто не смел селиться, не имея характера воина, готового всегда отражать нападение, сторожить врага.
В России многие слышали о Запорожских и Донских казаках, это два самых известных казачьих сообщества. Оба появились приблизительно в XV-XVI веках. Они имели похожие традиции и культуру, но жили на разных территориях, хоть и недалеко друг от друга. Запорожцы — вдоль Днепра на территории современной Украины, донские — вдоль нижнего Дона на территории современной России.
Донские казаки нанимались на службу к представителям русской монархии, запорожцы служили Великому княжеству Литовскому, а затем — Речи Посполитой.
К XIX казачество стало исключительно военным сословием, казаки часто участвовали в подавлении различных восстаний. Во время гражданской войны казаки сражались по обе стороны участников конфликта, а некоторые воздержались от военных действий.
Современные казаки
Современные казаки считают себя потомками представителей прежнего казачества, но многие историки относят казачество XXI века к определенной субкультуре. Участники первых казачьих организаций 1980-х годов считали себя потомками отдельного народа, репрессированного при советской власти.
Верховный совет РСФСР даже принял особое постановление о «Реабилитации казачества». Казаки XX века пытались возродить аутентичную одежду, танцы, традиции.
Сейчас казачество регламентируется законом «О государственной службе российского казачества», принятым в 2005 году. Казачьи сообщества занесены в государственный реестр.
Иерархия казаков
Обычно у казаков действует определенная иерархия, хотя ряд казачьих сообществ не признает эту систему.
Казачьи поселения называют «станицами», во главе станицы стоит «атаман», избираемый на «казачьем круге» (совете). Несколько станиц могли объединяться в полки во главе с полковником.
Казачьи чины
Унтер-офицерские (младшие) чины:
Обер-офицерские (старшие) чины:
Штаб-офицерские (главные) чины:
Генеральские (высшие) чины:
Форма казаков
Форменная одежда — обязательная составляющая облика казака. Казаков легко отличить от других воинов по характерной одежде, обладающей этнической символикой.
По расцветке лампасов казака можно узнать род войск и принадлежность к определенному региону.
Другие элементы одежды казака:
Казачья форма считается семейной реликвией, а фуражку в доме кладут на видное место.
Женщины в казачьих сообществах
Женщины-казачки всегда славились своей силой, умом и красотой. Брачные обряды и права женщин у казаков сильно отличались от общерусских, на протяжении всей истории они претерпевали значительные изменения. В период XVII-XVIII веков роль женщины в казачьем обществе эволюционировала к практически полному равноправию с мужчинами в том же обществе.
Изначально казаки приводили в дом супругу из числа захваченных пленниц, часто это были турчанки, татарки или черкешенки, брачный обряд был самым простым, о своем намерении объявляли на казачьем кругу.
Но постепенно тип женщины, которая полностью подчиняется мужчине сменился на роль хозяйки. В отсутствии мужа, который часто воевал, женщина вела сама хозяйство, обрабатывала пай, поддерживала дом, занималась воспитанием детей.
Казачки почитались всей станицей, существовала пословица «женщину-мать защищает круг».
Традиционной одежды у казачек изначально не было, они носили наряд той местности, откуда были пленены. Постепенно был сформирован традиционный образ, хотя наряды казачек разных станиц все равно отличались.
Традиционный элементы одежды:
Кухня казаков
Основа рациона казаков — блюда из рыбы, так как станицы часто располагались вблизи водоемов и вдоль рек. Даже казачьи войска именуются по названию рек (Терек, Кубань, Енисей, Амур, Волга). В каждой станице еду готовят по-разному, согласно сложившемуся родовому обычаю.
Из напитков казаки предпочитают чай, которым традиционно начинаются и заканчиваются застолья.
Казаки, прославленные Русской Православной Церковью
Так как среди казаков встречаются представители разных народов, между казаком и словом «православный» далеко не всегда стоит знак равенства. Но есть казаки, которые были прославлены Русской Православной Церковью:
Казаки в художественной литературе
Многие классические произведения художественной литературы рассказывают об укладе жизни и быте казаков.
Проза
Поэзия
Хор Донских казаков Сергея Жарова (смотреть фильм)
Тюркские служилые (в казачестве) группы на евразийских рубежах России
Казаки-Нагайбаки из пос.Париж
ВИКТОРИН Виктор Михайлович – г. Астрахань.
ОБ АВТОРЕ: доцент отделения восточных языков Астраханского государственного университета, кандидат исторических наук Член коллегии Министерства культуры области и Общественной палаты города Астрахани.
Представлен уточнённый вариант прежней публикации, удачно вышедшей в соседнем, дружественном Казахстане –
Викторин В.М. Казаки — нагайбаки и служилые ногайские татары в Оренбургском войске на границах казахских степей: XVIII — нач. XX вв., их потомки и родственные группы Поволжья (этномиграции, связанные по разным маршрутам). – В изд.: Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. Научн. журнал. № 2 (Вып. 9). Уральск: МҚКК «Батыс Қазақстан областық тарих және археология орталыгы» (ГККП «Зап.-Казахстанский обл. центр ист. и археологии»). 2008 – С. 3-17.
Неоднократно отмечались не просто сходство, ни и связь понятий «казаки» и «казахи». Упоминалось и раннее, тюркское (в т.ч. мусульманское) казачество – если не в Золотой Орде, то в ханствах и улусах, возникших при её распаде. Новое многообразное сословие казаков Российского государства XVII-XVIII вв. вовлекал в свой состав и кочевой (тюрко- и монголоязычные) этнический элемент, являясь при этом весьма разноконфессиональным (православным: патриаршьим и старообрядческим, мусульманским, буддо-ламаистским, выражая и сложный синкретизм). В отдельных же случаях возникает возможность наметить связь дороссийского и российского тюркского казачества, как и взаимодействие последнего с другими, связанными с ним, служилыми группами.
Предметом рассмотрения для данной статьи стали этногруппы Южного Приуралья, имевшие отношение к ногайской этнической общности: вероятное и косвенное («нагайбаки» – в большинстве своём, православные), либо явное и непосредственное («ногайские татары» – мусульмане).
Кочевые ранее ногайцы, продвигаясь севернее и разными путями из Нежневолжья и Прикубанья, активно участвовали в освоении этих пространств процессах, входили в новые соприкосновения между собой. Основание в южном Приуралье г. Оренбурга (1743 г.) и учреждение Оренбургской губернии (1744 г.) отвечали целям укрепления России на степных рубежах. Особая роль отводилась при этом привлечению на службу и военизации населения, в т.ч. переселяющегося сюда или переводимого специально. Выходцы из прежних кыпчако-половецких степей вновь несли службу на их границах, притом с кочевыми соседями — казахами пограничникам-тюркам было контактировать, конечно же, гораздо проще.
К осуществлению этих миграций были причастны и отразили их события в своих содержательных трудах известные учёные и видные государственные деятели XVIII в. И.И. Кириллов, В.Н. Татищев, П.И. Рычков и И.И. Неплюев. На связи тюркского населения Оренбуржья и Нижнего Поволжья обратили внимание во II пол. XIX в. П.И. Небольсин и В.А. Мошков. Специфические диалекты жителей этих пространств изучали впоследствии филологи-татароведы Р.Г. Ахметьянов, Л.Ш. Арсланов, Ф.С. Баязитова, Д.Б. Рамазанова, З.Р. Садыкова, Ф.Ю. Юсупов и др.
Некоторые данные по обеим группам – ногайской и нагайбакоской (может быть, чуть менее подробные библиографически) были опубликованы ранее также и автором данной статьи (Викторин 2008б, С. 23-31, 80-81 и электрон. вар-т в сети «Интернет», на сайте «www.igianrb.ru», г. Уфа).
Спустя столетие после учреждения Оренбургского казачьего войска, в сер. XIX в. в его области насчитывалось до 34,5 тыс. мусульман (казаков-татар и ногайцев, их семей, ещё «приписных» тептярей, «иррегулярных» башкир, позже – нек-рых казахов), или 7,5% всех жителей и ещё до 9,5 тыс. «нагайбаков» (тогда лишь официально православных), или немногим более 2% населения (Цит. по оч. важным и содержат. мат. молодой исслед-цы: Годовова, 2006, С. 90).
«Нагайбаки» – потомки тюркских всадников-казаков Арского края, служивших ещё правителям Казанского ханства, очевидные потомки выходцев из первоначапльно единой, нераспавшейся (в 1391-1552 гг.) Ногайской орды, которые с нач. XVI в. проживали среди казанских татар на северной, приграничной удмуртской стороне. Перейдя на службу России, они к нач. XVIII в. были переведены в западные районы нынешнего Башкортостана (крепость Нагайбкская, с. Бакалы).
Принимая православие и новое социально-сословное положение («служилая группа татар-кряшен»), «нагайбаки» Указом имп-цы Анны Иоанновны от 11 февраля 1736 г. были исключены из ясака, получили в собственность земли и статус казачества, теперь уже российского, а вскоре, через 7-8 лет, были подчинены военному начальству в г. Оренбурге.
После победы в войнах с Наполеоном Бонапартом, к сер. XIX в., было спланировано новое переселение «нагайбаков» (как и прежних волжско-ставропольских, иначе «самарских» калмыков, тоже казаков-христиан) – в т.н. «новый район Оренбургской военной линии», на степную степей южнее г. Челябинска, тогда уже тоже существовавшего.
Другим путём, из степей Предкавказья и Нижневолжья, к Оренбургу были направлены в 1744 г. две группы кочевых ногайцев – «салтанаýльцы», бывшие «прямые» крымско-кубанские подданные турецкого «салтана», т.е. султана (из прежней Малой орды), и астраханские «кýндровцы» (до ½ их; после переселения – известные как «кондурÓвцы»), ответвление большеордынских «едисанцев» («джетисанцев»), до того свыше 20-и лет бывшие зависимыми в калмыцких улусах.
Сами ногайцы обозначали проект этой миграции как возвращение «в приуральские степи, к своей старине», а его организаторы в органах власти уточняли – «к их (т.е. ногайцев) исконной родине» (В.В. Востров, М.С. Муканов). На тех и других, с этого момента – служилых мусульман, был распространён Указ имп-цы Елизаветы Петровны от 27 июля 1744 г. «О зачислении в Оренбургское казачье войско всех пришельцев, поселившихся в крепостях Оренбургской губернии». Про переселение «салтанаульцев» и «кунд(у)ровцев» имеются подробные упоминания в законодательстве Российской империи, трудах учёных-современников и многих региональных архивах. Этот необычный этномиграционный сюжет привлекает всё больше внимания нынешних исследователей, посвятил ему ряд работ и автор статьи.
Значительная часть «салтанаульцев» (25 семей, 100 юрт) во главе с кубанским мирзой Адилем Адилем Темирбулатовым почти что сразу, в 1745 г., бежала со службы как раз именно в казахскую степь, к хану Младшего жуза Нурали Абулхаирову. Вместе с сыном Нурали, султаном Букеем, а уже их дети и внуки перешли в 1801 г. р. Жайек (Урал) и вошли в состав новой приволжской, Внутренней (Букеевской) орды казахов. Начали вступать они в браки с собственно казахами – и в итоге составили основу современного субэтносоциума «нугай-казаки» (из четырёх «под»родов-«ру»), о которых были опубликованы предыдущие материалы автора статьи (Викторин, 2006а, С. 80-84; 2006б, С. 52-69).
Оставшиеся под Оренбургом казаки-«салтанаульцы» (не менее 3-4 тыс. чел.) проживают по р. Сакмара, в сёлах-станицах Жёлтое, Никитино и др. нынешнего Саракташского р-на Оренбургской обл. В их исторической памяти ясно прослеживается и военная служба России, и более ранняя «связь с Крымом». При экспедиционной поездке автора (от 5-6 июля 1985 г.) в Оренбургскую обл. удалось подтвердить материал и выводы прежних исследователей.
Проводил ранее, в самом конце XIX в., в любопытное изучение солдат и казаков ногайского происхождения из Оренбургской и Астраханской губ., служивших в Варшавском военном округе, известный тюрколог-фольклорист В.А. Мошков. Но сетуя на неизбежную фрагментарность данных, он собриал материал лишь у прежних «крымских ногаев» станицы Никитинской (ныне с. Никитино Саракташского р-на, «салтанаульцы»), «приобретших оседлость, сделавшись казаками» и у полукочевых астраханских ногайцев Хожетаевской волости Красноярского уезда (это т.н. «карагάши» окрестностей современного Газоконденсатного комплекса вблизи г. Астрахани, см. о них далее).
Куплет песни «Булыш» был тогда записан от урядника Загидуллы Аюпова (у В.А. Мошкова, похоже, неточно – «Сигидуллы Аюсупова»), Он являлся внуком участника переселения, «салтанульца» Нигматуллы, съездившего через 40 лет в присоединённый к России Крым «на родину дедов, за пудовым мешком родной земли», которую затем любил нюхать. По приведённому В.А. Мошкову «на слух» фрагменту, текст этот неожиданно вспомнил старейший житель бывш. станицы Жёлтой Гизатша Мухаммедович Мусин, 1895 г. рожд. (очень смуглый и горбоносый, характерной крымско-предкавказской ногайской внешности) – он в детстве хорошо знал отставного казачьего унтер-офицера, тогда уже глубокого старика, назвал его правильное имя (Ср.: Викторин, 1996, С. 219; Мошков, 1894, С. 165, ср. С. 11, 34 и сн. 1).
Почтенный собеседник и удивился крайне, откуда же эта песня стала известна приезжему молодому русскому учёному. Прошло почти 250 лет переселения с Кубани и чуть меньше века между работой двух исследователей, но память о миграции и «связь времён» жили …
«Кондуровцы» среди казаков уже почти не были (с 1813 г.) представлены, и В.А. Мошков их не изучал, да и оказывались они ещё менее многочисленны (приблизит. до 1 тыс. чел.), нежели их кубанские сородичи, поселилясь за Оренбургом восточнее первых – в с. Кондурóвка Саракташского р-на и при одноимённой ж.д. станции, совсем вблизи нынешней границы с Республикой Башкортостан.
Имеются данные, что те «кондуровцы», кто решил сохранить казачий статус, переселились во II пол. XIX в. на ту же «Оренбургскую линию нового района», близ южной черты ареала, где жили казаки-православные – нагайбаки «низовой» подгруппы с частью приуральских, бывших «самарских» калмыков (современный Нагайбакский р-н Челябинской обл.).
Станица Новокондурóвская (ныне с. Новокондурóвка) известна на карте юга Челябинской обл. – теперь здесь база туристских групп, посещающих ставшее знаменитым городище древних ариев Аркаим (после его открытия археологами в 1987 г.). Детали истории живших здесь ногайских казаков-мусульман неизвестны, и сейчас они в данной местности не сохранились (возможно, вернувшись назад, на р. Сакмару).
Теперь и саракташское с. Кондурóвка населено русскими, а здешние татары ногайского происхождения в голодные 20-е гг. XX в. перебрались по р. Сакмаре ещё чуть восточнее, в небольшой пос. Чулпан (ж.д. станц. Дубиновка) соседнего Кувандыкского р-на, где проживают (ок. 200-250 чел.) и сейчас. Так и тем завершились их любопытные многовековые мигации.
В отличие от потомков «крымско-кубанских» салтанаульцев, об «астраханских» истоках в Чулпане уже не помнят, предполагая, что «если там есть ногайцы, они – из здешних (приуральских) краёв». Дело, конечсно, обстоит совсем наоборот, но сказанное нашими собеседниками … пожалуй, вполне справедливо для ранних этапов существования Ногайской орды!
Другая часть кундровцев осталась под Астраханью, предопределив многие терминогические споры и сложности в тюркской этноисторической идентификации по этнонимии. Дело всё в том, что под данным названием известны сразу две орды ногайцев, последовательно обращённых в зависимость в улусах Калмыцкого ханства. Для одной, ранней, это было изначальное самоназвание. Собственно «кундровцы» – это небольшая орда из группы едисанцев («джетисанской»), «тул(у)гановской» ветви в составе Большой ногайской орды. В плен к калмыкам они могли попасть (И.Л. Щеглов, Н.Н. Пальмов) при Персидском походе имп. Петра I 1722-23 гг., в котором участвовала и калмыцкая конница, и находится в улусах как раз вплоть до 40-х гг. XVIII в.
Для второй, немного более поздней, «кундровские татары» – внешнее, официально-документальное (видимо, по досадному курьёзу) название, но временно усвоенное (при обозначении себя по-русски). Это упоминавшиеся «карагάши», основная группа нынешних ногайцев Астраханской обл. (осознающих себя таковыми, ныне до 8 тыс. чел., «ногайцами» в 1989 и 2002 г. записались из них ровно 4 тыс. чел.), тоже кубанского (как и «салтанаульцы») происхождения, выходцы в I пол. XVIII в. из состава Малой ногайской орды, подчинённой тогда Крыму и Турции, но взятые под Пятигорьем (мест. «Тёмный лес» — «Караагаш», нынешн. станица Темнолесская) в свою зависимость, «припущенное» на пастбищах состояние и одновременно в российское подданство военными отрядами калмыков к нач. 40-х гг. XVIII в. Лит. ногайский («джанибековский», по создателю его норм., уроженцу г. Астрахани) язык преподаётся в 7-и сельских школах.
В числе ногайских орд (групп) юга России «кундровских татар» (явно понимая под ними «карагашей») упоминали акад. П.С. Паллас и И.Г. Георги, писавшие труды свои по-немецки и по-русски. На странцах путевых заметок того же графа Я.Ю. (И.О.) Потоцкого, впервые изданных на французском, в 1797 г. они же – «кундуры», ещё кочевавшие летом по р. Ахтубе с калмыками кн. Тюменя Хошеутовского, хотя и давно вышедшие из его официальной зависимости (Потоцкий, 1936, С. 213-215).
На полуоседлость «карагаши» перешли, основав два первых своих села в 1788 г. (дата установлена, по архивам, автором статьи, и юбилей 220-летия в 2008 г. готовится). К слову, рядом с карагашским селом Малый Арал был похоронен, по его завещанию, в 1815 г. султан хан Букей Нуралиев. А несколько семей «карагашей» участвовали (уже как советники-помощники) в строительстве Ханской ставки. По сообщению молодых западно-казахстанских учёных, братьев А.Ш. и Н.Ш. Курумбаевых, их могилы сохраняются на кладбище пос. Урда (Бокейорда) – совр. райцентра, причём с очевидным уважением к этим памятникам.
После самовольной откочёвки большинства калмыков обратно, в Центральную Азию, по «ревизии» 1782 г. (Госархив Астрахан. обл., ф. 394, оп. 1, ч. II, ед. хр. 5529, Л. 35, 89, 228-230 и др.) были учтены и эти т.н. «кундровские татары», и жители «тулугановского роду князя Нияза Тимбаева («джетисанского». — В.В.)». Автор первого комплексного описания народов Нижневолжья (и исследователь Оренбуржья) П.И. Небольсин в 1852 г. более точно выделял «кундровских татар» (которые, впрочем, «сами себя называют карагаш») и «тулугановских жителей» (так!), что каждую весну идут в полукочевье на землях «кундровских татар» (карагашей! — В.В.), т.к. «их селение совершенно заливается весенними разливами Волги» (Небольсин, 1852а, С. 52-53, 65, 77).
Московский студент-историк В.Д. Пятницкий, совершивший экспедицию к «карагачам» (татарск.-лит. вар-т) в 1927 г., впервые указал на их разницу с «кундровцами» Тулугановки — Кундрау-аула (Пятницкий, 1929, С. 155), что удалось подтвердить и автору данной статьи (так же в его студенческое время, 1973-74 гг.).
Полукочевая Тулугановка переносилась с места на место трижды или четырежды, и сейчас в Астраханской обл. 2 села с таким названием. Рассматриваемые «кундровцы» проживают в с. Тулугановка — Кундрау Володарского р-на (окончат. основание его здесь в 1894 г.). Жителей села насчитывается 750 чел.: св. 300 казахов, одна вполне тюркоязычная русская семья и до 400 кундровских «ногайских татар». Из них «ногайцами» себя по переписи обозначают себя 150-160 чел. «Тулга» («тувылга») по-тюркски означает «боевой шлем, каску» Доныне представители ногайского рода «джетисан», лит.-ног. «едисан» с подразделением «тувылга» живут в степных селениях Нефтекумского р-на вост. Ставрополья.
На непростую этнонимическую ситуацию, сложившуюся исторически, проливают более ясный свет документы, которые были недавно обнаружены в архиве семьи видного просветителя и главы мусульман Астраханской губернии в годы революции, выходца из малоимущих карагашей А.И. Умерова (1867-1933) и опубликованы С.Т. Рахимовым, историком-архивистом и сотрудником госслужбы из г. Казани, астраханцем по рождению и образованию. Таковы письма карагашей — условных «кундровцев» императору Николаю I от 25 декабря 1835 г. и в МИД, вице-канцлеру, графу К.В. Нессельроде от 26 августа 1837 г.. Заявители информировали высшую власть империи: в 1743 г., при императрице Елисавете Петровне, « … мы начально подчинены были в управление бывшего калмыцкого хана … в пределах Астраханской губернии и тогда-то присоединились к пленным кундровским татарам. Но кундровцы впоследствии времени отделились и составляют другое общество. Мы же, под именем сих …, остались на степях, занимаемых калмыками».
Значит, они оставались там вплоть до 1771 г., бегства калмыков в Китай. И далее высказывалось показательное недовольство: официально «именуют нас кундровскими татарами, кои допред нас кочевали с калмыками», а «должны бы называться карагасцами (далее даже — «карагазцами»), а не кундровцами» (Рахимов, 2002, С. 351-360).
В дальнейшем, с 30-х гг. XIX в., «кундровцы» и «карагаши» сблизились снова: на совместных летних кочевьях и рамках единой волости («Хожетаевской»). Ряд семей в кундровской Тулугановке Володарского р-на Астраханской обл. имеют «карагашское» происхождение. Самосознание у сельчан – переходное между татарским и ногайским. А местный диалект, «джетисанский» (с р. Урал — Жайек) в основе, приобрёл и некоторые «карагашские», т.е. кубанские, ещё и татарские черты (Л.Ш. Арсланов). Поскольку преподавался тем и другим в 20-60-х гг. XX в. татарский литературный язык, хотя браков недавних полукочевников со средневолжскими татарами-переселенцами (в отличие от «нугай-татарских» сёл вокруг Астрахани и ситуации под Оренбургом) было совсем немного.
В составе оркестра казаки нагайбаки (фото с Остроленского краеведческого музея)
Заметим, что и в Володарском р-не Астраханской обл, и в Кувандыкском р-не Оренбургской обл. (по данным полевых экспедиций автора статьи) термин «кундровцы», «кондуровцы» у самих жителей малоупотребим, но памятен им. Жители Чулпана помнят о прежнем своём селе и его названии, а тулугановцы иногда обозначают себя «кундраусцами». Но все потомки данного населения (и в Нижневоложье, и в Приуралье) этнотопоним «конд(у)р-ау» одинаково переводят как выражение «пусти на ночлег».
Имеются и иные точки зрения. Известный тюрколог-этимолог, проф. педагогического вуза в г. Бирске Рифкату Газизяновичу Ахметьянову (в его любезном письменном ответе автору статьи) склонен производить это название от калмыцкого «хөнд-хэрүлх» — «пасти овец». И выразим вновь уважаемому профессору свою искреннюю признательность за эту любезную и подробную, в своё время, консультацию. Но представлен (и выделяется нами как обоснованный) другой вариант истолкования, от тюрк. «кундыз, кундыр» — «бобёр, выдра» (тем более, что первая, с 1835 г., из поэтапно сменявшихся полукочевых «Тулугановок — Кундрау» вблизи Астрахани называлась ещё название «селение Бобровское, Бобры» – П.И. Небольсин, В.Д. Пятницкий). Каждая версия интересна по-своему и наверняка ещё будет привлекать внимание исследователей.
В пореволюционное время «карагаши» («карагачи») название «кундровцы» по отношению к себе никогда не использовали. На момент перевода к оседлости (1929 г.) их насчитывалось до 6 тыс. чел (В.Д. Пятницкий). И сейчас, помимо четырёх тыс. чел. из их числа, записавшихся по последним переписям СССР и РФ «ногайцами», некоторых, имевших такое обозначение ранее (обычно вне основного, Красноярского р-на проживания), 1-2 семьи (18 чел.) имели запись в документах прежде и фиксируют себя доныне как «карагаши». Определили в 2002 г. свой диалект именно как «язык астр. ногайцев-карагашей» ещё больше – 55 чел.
Притом упомянутый педагог-просветитель А.И. Умеров, будучи репрессирован, национальность свою указывал как «карагач (татарин)». Как и его ученик, просветитель всех ногайцев и основоположник их литературного языка, астраханский карагаш А.-Х.Ш. Джанибеков (1879-1955), тесть космонавта В.А. Джанибекова.
Итак, сперва калмыкам, в 1723-40 гг., были подвластны «кундровцы-тул(у)гановцы» (ветвь «джетисанцев — едисан»). К 1743 гг. их сменили более многочисленные выходцы из кубанской орды и местности «Тёмный лес», карагаши. Почти сразу же, в 1744-45 г., часть «кундровцев», приставших к Астрахани, приняла участие в переселении под Оренбург, но в бегстве к хану Нурали не участвовала.
Можно уверенно считать (и хронология этномиграций это подтвреждает), что под Оренбург была переведена часть именно реальных «кундровцев» («тул(у)гановцев»), в 40-х гг. XVIII в. когда это название на «карагашей» ещё не перешло.
Никак не меньше сложностей, нежели для «крымских салтанаульцев», тем более «кундровцев / кондуровцев» в двух ареалах их проживания, после миграции под Оренбург, возникает в связи с правильной этноидентификацией соседей последних по челябинскому, «новому району казачьей линии» – казаками-«нагайбаками».
Уже обращалось внимание выше, что обе ветви очевидных потомков ногайской этнообщности могли соприкасаться эпизодически (в теч. XIX в., в районе селений Париж — Карталы — Новокондуровка, до 70-и км напрямую), но едва ли осознавали свою возможную связь в истории. Притом о совместной службе этих разных тюрок-казаков, характере их взаимного общения сведений пока собрать не удалось.
При всём отмеченном спорен и интересен сам факт наличия и степень прочности взаимосвязей (прямых или косвенных) «ногайцев» и «нагайбаков». Тем более, что в последние годы понимание этих взатмоотношений значительно актуализировалось, даже приобрело (как будет показано далее) весьма широкий общественный интерес. И сюжет этот заслуживает отдельного рассмотрения.
Татарский конфессиолект-вариант (комплекс диалектов этноконфессиональной группы и её подгрупп) – в принципе, общий с остальными кряшенами — татарами-православными Среднего Поволжья и западного Приуралья. «Нагайбакским языком» (как иногда в науке и на практике, также порой в обозначении носителей) называть его совсем неверно. Та же специфика говора и фольклора и у небольшой подгруппы нагайбаков, в конце XIX ْْْْ- нач. XX вв. «отпавших» в ислам. Но их сословное положение в казачестве – и христианском, и в мусульманском (по крайней мере, первоначальном), определяет ведущий слой их специфичности. Песни всех «нагайбаков» – по стилю казачьи, но с татарским текстом, есть яркая специфика традиции в танцах, народных костюмах.
С сер. XX в., когда новое обращение к проблеме нагайбаков ещё только намечалось, крупные справочные издания приводили сведения, что они – суть «потомки крещёных … ногайцев вокруг с. Нагайбак, где постепенно смешивались с татарами и башкирами, а … часть была переселена на территорию нынешней Челябинской обл.». Такая мысль не о простом созвучии, но и ощутимой связи двух этнонимов, неоднократно воспроизводилась и в дальнейшем, переходя из одной книги в другую.
Хотя и прежде, в нач. XX в., не всегда явно, но всё же ставилась проблема многократности прямых и опосредованных «ногайско-нагайбакских» контактов. Так, подчёркивалось (автор статьи Е.А. Бектеева, 1902 г., потомств. «нагайбачка»), что после падения Казанского ханства, спустя некое время, «ногаи окрестились … и переселились на свободные башкирские земли». Но в старину тоже на этом месте жили нагаи, здесь же кочевал башкир Нагайбак (возможно, на момент переселения: «Нагайбак» — «похожий на ногайца, ногаец по типу». – В.В.), по имени которого и сама деревня (юрт) стала называться». В дальнейшем предание о «башкире Нагайбаке» уже не фиксировалось. Зато была отмечена важная преемственная связь российских казаков-нагайбаков и заказанских, «арских ногайских всадников» — казаков Казанского ханства (Д.М. Исхаков, отчасти М.С. Глухов).
Известный и упоминавшийся не раз этнограф юга России, Поволжья и и казачества П.И. Небольсин (его доклад в Русском географич. об-ве 29 ноября 1851 г.) подозревал достаточно прямую связь «ногайцев» и «нагайбаков» (даже называя последних «ногайбаками»), приводя записанные им астраханские предания об откочёвке неск. семей степной аристократии – «ногаев белой кости, или беков» через Нарын-Пески в нынешнем Зап. Казахстане вплоть до реки Ик, т.е. будущей Нагайбакской крепости (Небольсин, 1852б, С. 21).
Таким образом, «нагайбаки» могут быть связаны (по одному фактору в принципе или нескольким одновременно) с ногайским этническим элементом у татар сев. части Заказанья, с юж. ногае-башкирским взаимодействием (Р.Г. Кузеев, В.В. Трепавлов), с отражением прежних ногайских реалий в ономастике (топонимии, личной антропонимии).
Согласно историческим реестрам, на Южноуралье (Указ имп. Николая I от 26 февраля 1842 г., незадлого до поездки П.И. Небольсина), были переселены 2877 нагайбаков муж. п., а вместе с ними 216 калмыков-казаков, христиан. В области Оренбургского войска в 1865 г. (Е.В. Годовова) «нагайбаки» составляли 2,1% населения, т.е. около 9450 чел. (заметно больше, чем ногайских татар). Уже тогда определились два основных ареала проживания нагайбаков – по их собственному обозначению, «верховой» (ныне – Чебаркульский р-н, несколько западнее г. Челябинска) и более многочисленный «низовой» (в 1923-27 гг. «Нагайбакский» р-н).
В 80-х гг. XIX в., между исследованиями В.Н. Витевского (1876 г.) и Е.А. Биктеевой (1902 г.), в связи с общими процессами в «новокряшенской» среде, небольшая часть «нагайбаков» заявила о своём «отпадении», т.е., «возвращении в ислам». Православные тенденции в их среде поддерживали с 1878 г. приезжавшие кряшены, известные педагоги и проповедники, братья И.Т. и В.Т. Тимофеевы (Борисовы). В «нагайбакских» станицах открылись тогда первые церкви (деревянные, доселе не сохранившиеся).
Впоследствии Е.А. Бектеева отмечала: «В верованиях нагайбаков заметна связь понятий языческих с христианскими, … склонность к магометанству незаметна, за исключением посёлка Требия. … В настоящее время только один посёлок Требия отпал от христианства, жители объявили себя магометанами» (Ср.: Край нагайбакский, 1997, С. 200-201). В «низовой» группе «отпало» тогда 45 семей нагайбаков (свыше 200 чел.). В бывш. пос. Балканы – ныне часть с. Требия (топонимы – Париж, Фершампенуаз, Остроленка и др. – в память о зарубежных походах) они пополнили оренбургское мусульманское казачество. А в станице Магнитной утратили казачий статус, став государственными крестьянами. «Нагайбаки-мусульмане» имеют единый диалект и общие фамилии с христианами, но, разумеется, личные имена другого типа; эта подгруппа и сейчас тяготеет к признанию себя «татарами». Небольшая группа «нагайбаков», как будет показано далее, была переведена ещё южнее, в Орский уезд – они в нач. XX в. стали казаками-мусульманами и тоже «татарами».
Кстати, «связь понятий» языческих и христианских, многоуровневый «синкретизм», с учётом возникновения внутренней «исламской» подгруппы и определённого калмыцкого влияния (в обрядовой терминологии) – в ежегодном общем для «низовых» казаков-нагайбаков празднике «Курман-байрам» на «Петраў», в конце июня (29-ое по ст. ст.) – в летний день св. Петра и Павла, на холме «Убá-тау» за упомянутым с. Требия. Автор статьи посвятил данному сюжету у татар-кряшен и сохранившихся на границей с Чувашией татар-тенгриан ряд своих исследований, в т. ч. доступных в глобальной компьютерной сети «Интернет» (См.: Викторин, 2004: evrazia.org/modules.php?name/).
Неправославное казачество пополнялось из групп «восточного» происхождения и далее. После смягчения религиозного законодательства, 1903-05 гг. развернулось новое движение за переход оренбургских калмыков (но не из воспринявших родной татарский яз. в среде нагайбаков!), под влиянием лам, приезжавших к ним из Бурятии, в буддизм, а тюркских казаков-христиан – в ислам. Особенно, из числа тех, кто проживал за пределами основных нагайбакских ареалов, ближе к центру войска. Так, по данным Госархива обл. в г. Оренбурге (ф. 11, оп. 1, ед. хр. 966, Л. 139-146 об.) в 1911 г. 20 казаков Орского уезда добились права (согласно новым лояльным религ. законам нач. века) перейти в ислам, «по примеру их предков, нагайбаков» (Цит. по: Любичанковский, 2006, С. 212-213). Жили и служили они, кстати, совсем вблизи от рассмотренных выше «ногайских татар», прямо между «кондуровцами-казаками» и теми, кто перешёл в «башкирское», ясашное сословие.
При переписи 1926 г. «нагайбаками» записалось ок. 11 тыс. чел., в т.ч. 82% (7720 чел.) через год оказались в границах «низового» Нагайбакского р-на Уральской, затем Челябинской обл. (Край нагайбакский, 1997, С. 226). Район был образован 4-5 декабря 1927 г., с 1932 г. здесь выходила газета «Кызыл Нагайбак», затем «Голос нагайбака»). Соответственно, число «верховых» (чебаркульских), вблизи г. Челябинска, нагайбаков может быть определено в 2-3 тыс. чел. При дальнейших же переписях советского периода большинство «низовых» нагайбаков было отнесено к «татарам», а многие «верховые» – к «русским». Мусульмане-нагайбаки среди «низовых» (примерно 200-300 чел.), как уже отмечалось, обычно идентифицировали себя «татарами» ранее и до сих пор.
«Перестроечная» перепись 1989 г. предопределила многие важные процессы этнического самовыражения, в первую очередь, в «низовом» Нагайбакском р-не. Здесь было учтено 7408 «нагайбаков» (28,5% жителей р-на) и 2118 «татар» (чаще всего, фактически «нагайбаков» тоже).
В декабре 1990 г. «нагайбакская» делегация обозначила свою самостоятельную позицию на учредительной конференции Челябинского областного Татаро-Башкирского культурного центра. И это было неслучайно, поскольку, по наблюдениям автора статьи, кряшенам и нагайбакам в условиях татаро-башкирского этнокультурного приграничья вообще свойственно считать себя «третьим тюркским» народом.
Именно начиная с декабря 1990 г., в местные органы Челябинской области поступил ряд обращений по особому этническому статусу «нагайбаков». Некоторые из них, поддержанные руководством района, были направлены в Правительство и Верховный Совет СССР и РСФСР. Инициативную группу возглавил светлой памяти Алексей Михайлович Маметьев (1923-2005), историк, бывший военный, партийный и советский работник, почтенный ветеран войны и труда, сведущий знаток родного края, директор Музея краеведения Нагайбакского р-на, лидер национально-культурного движения, редкий энтузиаст и человек большой души (См. о нём – очерк «У истоков»: Край нагайбакский, 1997, С. 156-160; собств. науч. публ.-тезисы – Маметьев, 1995, С. 31-32). Он же любезно ознакомил автора статьи в своём музее с этностатистикой разных лет и документацией.
Как результат приложенных усилий, нагайбаки (одновременно с бесермянами Удмуртии и Кировской обл.) были включены в Приложение-список (под № 29) «коренных малочисленных народов РФ», согласно «Основам законодательства … » о них, принятым 18 июля 1993 г. Верховным Советом РФ (осенью 1993 г. распущенным). Статус их был окончательно утверждён Законом РФ (№ 82-ФЗ от 30 апреля 1999 г.) «О гарантиях прав коренных малочисленных народов России» и Постановлением Правительства РФ (№ 255-П от 24 марта 2000 г.) «Единый перечень коренных малочисленных народов РФ» (позиция № 15: «Нагайбаки – Челябинская обл.»). Такое «субэтническое самоопределение» в татароязычной общности России выглядит, на наш взгляд, более обоснованным, именно если иметь в виду возможное ногайское происхождение «нагайбаков» (у «кундровцев» Тулугановки, тем более «карагашей» данные основания ещё более очевидны). И в Челябинской обл. «коренные» (по Закону) «нагайбаки» – всё же заведомые переселенцы!
В 1993 г. в районах Челябинской области была проведена ещё (с формулировкой «уточнение национальности») замена документов желающим того гражданам из числа нагайбаков. Однако, от них требовалось документально по архивам подтвердить, что по крайней мере один предок обозначал себя «нагайбаком», «нагайбачкой».
В результате нагайбаки приобрели значительную известность. Центральное телевидение показало в 1993-94 гг. видеофильмы о их крультуре и традициях, где выступали прекрасные этнофольклорные ансамбли «Сак-Сок» (Фершампенуаз), «Чишмәлек» (Париж), «Гумер» (Кассель), «Сарашлы» (Остроленка). Напомним и популярную телепередачу, каптал-шоу «Поле чудес», 3 ноября 1995 г., где участвовал нагайбак Владимир Анатольевич Васильев с прелестной дочкой — младшей школьницей, бойко прочитавшей трогательное стихотворное приветствие «из Парижа».
По Всероссийской переписи 2002 г. была выделена особая, «полноправная этническая» графа № 103 – «нагайбаки» (всего их оказалось больше прежнего – 9600 чел., из них 9087 чел. в Челябинской обл.). Таким образом, нагайбаками определили себя абсолютное большинство «низовых» и, очевидно, часть «верховых». Кроме того, отмечено проживание «нагайбаков» (с соответствующим самосознанием) в соседних областях Урала и других регионах РФ. Всего же, с «нагайбаками», записавшимися «татарами» и «русскими», их может быть св. 10 тыс. чел.
Шире становились внешние, полузабытые в истории, контакты: отец и сын Маметьевы дважды, в самом нач. 1998 г. и 31 марта 2002 г., участвовали в мероприятиях Центра кряшен Республики Башкортостан в приграничном с Татарстанм, Бакалинском р-не, откуда «нагайбаки» и были переведены в Южноуралье. Одновременно устанавливались связи кряшен и нагайбаков с ногайцами Северного Кавказа, интеллигенцией и научным миром. Интересный кряшенский историк-краевед, писатель и журналист Максим Степанович Глухов из г. Казани, характерно взявший псевдоним «Ногай-бек» (1938-2003), посвятил свои увлекательные, хотя и не бесспорные, книги – в 1993 г. («Судьба гвардейцев Сеюмбеки») и в 1997 г. («Tatarica – Энциклопедия») «нагайбакам с остальными кряшенами».
В меньшей мере воспроизводилась связь «нагайбаков» с астраханскими «ногайцами» (хотя и те, и другие, под своими этнонимами, значимо «проявились» из забвения по переписям 1989 и 2002 гг.). Хотя приходилось слышать от старожилов из Нагайбакского р-на (экспедиция от 16-17 декабря 1994 г.), что их предки когда-то «в низовьях Волги жили». Некоторое участие в установлении «нового общения» «забытой родни» и «отдалённых тёзок» в тюрко-кыпчакской этнолингвистической среде в Нижневолжье и Южноуралье (астраханцев и «нагайбаков», «казаков из ногайцев») принял и автор статьи (Викторин, 1995, Б. 3 (ногайск. яз.) и сайт «xacitarhan.narod.ru/qundrau.htm»).
Фолькорно-этнографический ансамбль женщин-пенсионерок «Чишмэлек» из с. Париж побывал на I-ом М/н фестивале ногайской культуры «Ногай Эл» («Народ ногайцев» ) в г. Махачкале 25-26 ноября 2004 г., снискал здесь большой заслуженный успех. С другой стороны, «нагайбаки» по-прежнему участвуют в ежегодных «Тукаевских» праздниках Челябинской обл.
Вообще же совместные торжества, памятные даты, юбилеи, многообразные в недавние годы, служат символическим средством внутреннего сплочения (а отчасти, см. выше – и межгрупповых, отчасти межэтнических связей родственных народов) в данных группах населения, исполняют знаковую роль, встречают одобрение государственной и муниципальной власти на всех уровнях, интерес исследователей.
Так, в Челябинской обл., где ныне компактно проживают нагайбаки, в частности, в с. Фершампенуаз — райцентре Нагайбакского р-на, 24 февраля 2006 г. отмечался юбилей 270-летия вступления нагайбаков в российское казачье сословие, а в начале октября 2008 г. отпраздновали 80-летие самого Нагайбакского р-на. Неоднократно избиравшийся Главой этого района Каирбек Хакимович Сеилов всегда и всячески поддерживает эти начинания.
Про юбилей 110-летия Тулугановки (Кундрау-аул) Володарского р-на Астраханской обл. на нынешнем месте расположения, подготовку к нему и проведение 7 октября 2004 г. работу краеведов по данному случаю информацию можно найти на сайте «www.xacitarhan.narod.ru/qundrau.htm» обл. татарского об-ва «Дуслык» и его газеты «Идель». К слову заметить, что участники тепло вспоминали свою известную им из научных и газетных статей «одноимённую родню под Оренбургом», а жители Чулпана про это важное событие у нижневоложских сородичей были уведомлены.
Юбилей же 220-летия основного карагашского, ставшего известным по стране в экологическом плане (хотя и почти окончательно исчезнувшего год-два назад переселением из газозащитной зоны) с. Сеитовка (ног. Сеитлер, тат Шәhитләр) красочно и весьма трогательно состоялся – с участием автора данной статьи, пока она впервые выходила в свет – 12 октября 2008 г. Следовательно, история продолжается на основе многовековой традиции, а жизнь связанных между собою этносов РФ и СНГ идёт поступательно дальше.
Итак, казаки-«нагайбаки» и служилые «ногайские татары Оренбуржья» могут быть по-разному связаны с исходным ногайским этносом (западно-кыпчакским, изначально кочевавшим), его нижневолжскими (сейчас – в Астраханской обл.) группами, хотя и претерпели разное историческое развитие. Этноконфессиональные различия (мусульмане и христиане, с чертами древнего «тенгрнианства») не играли абсолютно разграничивающей роли, причём на уровне отдельных личностей и групп эти границы оказывались весьма подвижными. Устанавливались связи и с другими соседними этносами (казанскими татарами, калмыками, башкирами, казахами, также русскими и мордвой). При этом, известная «ногайская» память, понимание «своей старины» сохранялась у тех и других, иногда воспрооизводилась впоследствии, вплоть до наших дней.
В статье было обращено внимание на довольно-таки крупные тюрко-кыпчакские этнообразования, исполнявшие ранее так или иначе служилые функции: «нагайбаки» (до 10-и тыс. чел.) и «карагаши» (около 8-и тыс.), как и на более мелкие: «салтанаульцы» (не менее 3-х тыс. чел.), «кундровцы» и «кондуровцы» (по 250-400 чел.), связанные между собой (явно или проблематично) своей необычной историей. Некоторые основные прежние этнонимы (субэтнонимы) их или совсем забыты («салтанаульцы») или употребляются редко, факультативно («кундровцы», «кондуровцы»). Другие – существуют и даже повышают свою роль до официально-признанной («нагайбаки»), используются как уточнение («карагаш» к гораздо более частому «ногай»).
Все рассмотренные группы давние воинск традиции и «служилый» до российской власти и в составе империи статус. Их предки в разное время перешли на оседлость (у «нагайбаков» – ещё в Казанском ханстве), воспринимали влияние средневолжско-татарского языка (затем – лит. языка нации татар) и культуры, подверглись различной степени ассимиляции и аккультурации. Причём, наибольшей – у оренбургских «ногайских татар-казаков». Их постепенное растворение в татарской этнической среде (казачьей и крестьянской) стало очевидной ещё в конце XIX в., при В.А. Мошкове. Впрочем, известные диалектные отличия, с ногайскими чертами (Р.Г. Ахметьянов, З.Р. Садыкова) ими сохранены.
И из уникальных старинные черты субэтнокультуры старшему поколению в «кондуровском» пос. Чулпан была памятна свадебная повозка невесты (ног. «куьйме», местн., оренб.-тат. – «көймәле-арба»), широко распространённая ещё в нач. XX в. на Нижней Волге и Северном Кавказе, образцы которой сохранялись в довоенных музейных собраниях (утрачены, кроме имеющегося в музее г. Саратова, карагашского, из собр. В.И. Трофимова в 30-х гг. XX в.).
В других местах, соседних и удалённых, уточнение национальной, этнической приналежности иногда происходит объективно и усилиями активистов (суб)этнодвижений). «Нагайбаками», напомним, в 1989 и 2002 гг. себя обозначили от 7,5 до 9,5 тыс. чел., а «ногайцами» в Астраханской обл. – 4 тыс. «карагашей» и 150-160 «кундровцев». Но заметная часть «низовых» «нагайбаков» (включая семьи вернувшихся к исламу), как и многие «карагаши» с «кундровцами» (не менее половины тех и других) числят себя по-прежнему «татарами». Тенденции могут возобладать те или иные, но главное – это должно являться делом личного выбора и дальнейших переписей, очередная из которых прошла 14-25 октября 2010 г., и результаты её теперь с нетерпением ожидаются, лягут в основу будущих публикаций.
Миграции прямых предков всех данных общностей-групп прослеживаются; происходили они с юга на север из каспийского и черноморо-азовского «междуморья», чаще всего, вдоль нынешней границы России с Казахстаном. Намеченные при оформлении Ногайской орды к нач. XV в., при присоединении Поволжья к России в 1552-56 гг. и наступлении калмыков в нач. XVII в., они, на земли Приуралья, с наибольшей интенсивностью развернулись в XVIII — XIX вв., затронули и 20-30-е гг. XX в. Намечены и некоторые пункты соприкосновения их между гг. Оренбургом и Челябинском (к примеру, в зоне Орск — Карталы). Отражаются они, по своим значению и последствиям, на нынешнем этапе, наверняка станут играть собственную, пока не во всём проявившуюся, роль в перспективе.
Следовательно, этноисторическая роль таких переселений, как можно убедиться, многообразна, предельно любопытна и показательна – в развитии России и её регионов, соседних государств и народов. Очень многие фрагменты этой актуальной и увлекательной проблемы ещё только лишь затронуты, ожидают новых своих исследователей.
Литература и источники
2. Викторин В.М. Отражение татаро-ногайского дуализма Крымского ханства и его связей с Османской империей в этнической истории тюрок Волго-Уральского региона. // Османская империя: проблемы внешней политики и отношений с Россией. М. ГРВЛ «Наука». 1996. С. 213-221.
3. Викторин В.М. «Нугай-казаки» Жаныбекского района Западно-Казахстанской области: проблемы межтюркско-кыпчакского взаимодействия (субэтноисторич. очерк) // Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. Научн. журнал Зап.-Казахстан. обл. Центра истории и археологии. № 1-2 (Вып. 5). Уральск. [Зап.-Каз. Обл. ЦИА], 2006а. С. 80-84.
4. Викторин В.М. Субэтносоциум «нугай-казак» на границе Западного Казахстана с Нижнем Поволжьем и родственные группы юга России: парадоксы межтюркских взаимодействия // Сарепта. Историко-этнографич. вестник. Научн. изд. Вып. 2 – XI М/н. фестиваль нац. культур «Сарептские встречи» и научн. конф. 10 сентября 2005 г. Волгоград: ГОК ИЭ и АМЗ «Ст. Сарепта». 2006б. С. 52-69.
5. Викторин В.М. Ногайский этнический элемент в составе современных тюркских народов Поволжья и Приуралья // Современное положение и перспективы развития ногайского народа в XXI веке. Мат. М/н. научно-практич. конф. (г. Санкт-Петербург, фак-т социол. СПбГУ, 2-4 ноября 2006 г.). СПб., Издат. дом «Петрополис». 2007. С. 160-169.
6. Викторин В.М. Ранний монотеизм в аграрном «языческом» ритуале
татаро-чувашского межэтнического пограничья («Реальная страна») // Информац.-аналитич. портал «Евразия» / www.evrazia.org/modules.php?name=News&file=article&sid (от 3 августа 2005 г.).
7. Викторин В.М. Топонимы, экзо-, эндо- и субэтнонимы у «нугайских» татар-юртовцев вокруг г. Астрахани и кундровцев в дельтовом с. Тулугановка: переходные формы этнолингвокультурной традиции (середина XVI — конец XIX вв.) – К юбилею Астрахани и ног. пос. «Юрт» при ней // Ономастика Поволжья. Мат. XI М/н науч. конф. (г. Йошкар-Ола, Мар. ГУ, Ин-т финно-угровед., 16-18 сентября 2008 г.). Йошкар-Ола — Волгоград. [ИЭА РАН, Мар. ГУ и ВолгГПУ, ВолгГИПКиПРО]. 2008а. С. 162-169.
7а. Викторин В.М. Тюркские переселенческо — служилые группы на Южном Урале в XVIII — нач. XX веков : нагайбаки (низовые и верховые) и ногайские татары (салтанаульцы и кондуровцы). К 450-летию регионов в составе России («История, археология, этнография») // Панорама Евразии. Научн. и обществ.- политич. ежеквартал. журнал Ин-та гуманитар. иссл. АН Респ. Башкортостан. № 3 (3). Уфа: [ИГИ АН РБ]. 2008б – С. 23-31, 80-81 (также и www.igianrb.ru/Panorama_Evrazii/№3_2008/№3_2008_ Panorama_Evrazii.pdf)
8. Годовова Е.В. Этноконфессиональный состав Оренбургского казачьего войска в XIX в. // Проблемы этнокультурного взаимодействия в Урало-Поволжье: история и современность. Мат. М/н научно-практич. конф. (г. Самара, СГПУ, 27-29 октября 2006 г.). Самара, СГПУ. 2006. С. 89-92.
9. Историко-культурное наследие Центрально-Азиатского региона. Вып. 1 Тр. участников Летнего ун-та — 2000 г. (Респ. Казахстан, г. Уральск, пос. Самал, 24 июля — 12 августа 2000 г.). Гл. ред. В.М. Викторин. Уральск. [Зап.-Каз. ИМиЯ «Евразия»]. 2000. 90 с.
10.Край нагайбакский. Нагайбакскому району – 70 лет (сер. «Заповедные уголки Южноуралья»). Ред. А.П. Моисеев. Челябинск. Изд-во «Рифей». 1997. 255 с.
11.Любичанковский С.В. Взаимодействие губернских администраций Урала с религиозными институтами в позднеимперской России // Проблемы этнокультурного взаимодействия в Урало-Поволжье: история и современность. Мат. М/н научно-практич. конф. (г. Самара, СГПУ, 27-29 октября 2006 г.). Самара, СГПУ. 2006. С. 211-213.
12.Маметьев А.М. История коренного малочисленного народа – нагайбаков // Россия и Восток: проблемы взаимодействия III М/н. конф. – Русская колонизация Урала: историко-культурные процессы (г. Челябинск, ЧГУ, 29 мая-4 июня 1995 г.). Тез. докладов. Ч. II. Челябинск. [ИВ РАН, ИРИ РАВН, УНЦ РАН, Администр. Челяб. обл, Челяб. гос. ун-т]. 1995. С. 31-32.
13.Мошков В.А. Материалы для характеристики музыкального творчества инородцев Волжско-Камского края. – II. Мелодии ногайских и оренбургских татар // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Т. XII. Вып. I. Казань, 1894. С. 1-67.
14.Небольсин П.И. Очерки Волжского низовья. СПб. [Б.и.], 1852а. 197 с.
15.Небольсин П.И. Отчёт о путешествии в Оренбургский и Астраханский край (ст. I) // Вестник имп. Русского географич. об-ва. Отд. V, ч. IV, кн. I. СПб. Типогр. Эд. Празе. 1852б. С. 1-34.
16.Потоцкий Я. (Ю). Путешествие в Астрахань и окрестные страны в 1797 году // Алексеев В.Н. Исторические путешествия. Извлечения из мемуаров и записок иностранных и русских путешественников по Волге в XV-XVIII веках. Сталинград. Краев. кн. изд-во, 1936. С. 195-217.
17.Пятницкий В.(Д). Карагачи (по материалам поездки в 1927 г.) // Землеведение. Географич. журнал им. Д.Н. Анучина. Т. 32. Вып. 3-4. М., 1929. С. 155-170.
18.Рахимов С.Т. Габдрахман Гөмэри: фэнни-биографик джыентык («Шэхеслэребез» сериясе) – Абдурахман Умеров: научно-биографич. сб. (сер. «Наши персоналии»). Казань. Изд-во «Рухият нəшир.», 2002. 384 б. (на татарск. и русск. яз)
19.Рычков П.И. Топография Оренбургской губернии. Оренбург. [Б.и.], 1887. 405 с.
20.Садыкова З.Р. Формирование говоров оренбургских татар (по данным фонетики) // Исследования по исторической диалектологии татарского языка. Казань. [ИЯЛИИ КФАН СССР], 1979. С. 73-104.
21.Село Тулугановка — Кундрау авыл // Прекрасный город – Эстерхан. Сайт татар Астрахани и области / www.xacitarhan.narod.ru/qundrau.htm (от сентября-октября 2004 г.).
22.Татарская нация: история и современность. Научно-попул. изд. Научн. рук. и сост. Д.М. Исхаков. Казань. Изд-во «Магариф», 2002. 233 с.
РЕЗЮМЕ — А Н Н О Т А Ц И И (на русск., кахахск. и англ. яз.)
Не раз отмечалось, что термины «казах» и «казак» не просто созвучны, но и обнаруживают историческую связь. Служилые группы тюркских казаков (мусульман и христиан) переселялись на Южный Урал, в нынешние Оренбурскую и Челябинскую области, в сер. XVIII — сер. XIX вв., на рубежи казахских степей, двумя путями – с северо-запада, местностей за Казанью, и из южнорусских степей.
Их общие вероятные предки – кочевники-ногайцы переходили к оседлости и в Казанском ханстве, и в казачестве Оренбургской губернии. Казаки-мусульмане ногайского происхождения по р. Сакмаре за Оренбургом изначально делились на две группы: «салтанаульцев», изначально подвластных Краымскому ханству, и астраханскх «кунд(у)ровцев». Некоторые «кундуровцы» в 1813 г. изменили свой статус с казачьего на «ясашный», более свободный в службе.
Православные казаки — «нагайбаки» распались при переселении на «верховых и низовых», различаются они и сейчас. На юге Челябинской области «низовые» «нагайбаки» и часть «кунд(у)ровцев» до нач. XX в. соприкасались, последние оставили свои ощутимые следы в здешней топонимии («Новокондуровка»). Так обстоит дело с XVI — XVIII вв. и по настоящее время.
Олардың жалпы ықтимал тектерi – көшпелi ноғайлар отырықшылықка өткен. Орынбордың ар жағында Сақмар өзенiнiң бойындағы арғы тегi ноғай болып келетiн мұсылман казактар бастапқыда екi топқа: әуелi Қырым хандығына бағынышты «салтанаулдықтак» және астрахандық «күндерiлер» («кунд(у)ровцев») болып бөлiндi. Кейбiр «күндерiлер» («кунд(у)ровцев») 1813 жылы өздерiнiң мәртебесiн казактықтан қызметiн неғұрлым еркiн қалалыққа («ясашный») өзгерттi.
Православ казактары – «нағайбақтар» көш – кон кездерiнде «жоғарғы және төменгi» болып ыдырады. Олар қазiр де бөлiнедқi. Челябi обласының оңтүстiгiнде «төменгi» «нағайбақтар» мен «күндерiлердiң» («кунд(у)ровцев») бiр бөлiгi XX ғасырлардың бас кездерiне дейiн ұштасып, соңғылары осындағы жер – су аттарында айтарлықтай iздерiн қалдарды («Новокондуровка») XVI — XVIII ғасырлардың қазiргi кезге дейiнгi iстiң жағдайы осындай.
«Kazakhs» and «Cossacks» not only sound alike but have something alike in their history. Some groups of Turkic Cossacks, confessing either Islam or Cristianity, migrated to the South Ural region (now Orenburg Oblast and Chelyabinsk Oblast) in the middle of 18 th and 19 th centuries.
They were settled along the borderlines of the Kazakh Steppes. These ethnic migrations had two starting points: from the North-West beyond the city of Kazan and from the area of Southern Russian steppes.
Nogai nomads that settled in the Kazan Khanates or in the Cossack Orenburg Region may be common ancestors of these groups. Mussulman Cossacks of Nogai origin living along the river of Sakmara (now Orenburg Oblast) initially formed two groups: Saltanauls, once submitted by the Crimian Khanate, and Astrakhan Qund(u)rovs. Some Qund(u)rovs changed their ststus of Cossacks for less strict «Yassacks, Yassashnies» in 1813.
Whereas Christian Cossacks, the so-called Nagaibaks, in the process of migration were divided into Upper and Lower Nagaibaks. In the South of Chelyabinsk Oblast Lower Nagaibaks and some of Qund(u)rovs kept their relations up to the early 20 th century. Some obvious tracks of the latter can be still found in the toponomy of the region (New-Qondurovka). This sitution has generally remained since the period of 16-18 th centuries up to now.