Кто такой адмирал нельсон
Нельсон, Горацио
| Годы жизни | 1758 — 1805 |
| Место рождения | Бёрнем-Торп, Норфолк, Великобритания |
Содержание
Детство
Родился в семье приходского священника Эдмунда Нельсона (1722—1802) и Кэтрин Саклинг (1725—1767). В семье Эдмунда Нельсона было одиннадцать детей, воспитывал он их строго, любил порядок во всем, считал свежий воздух и физические упражнения очень важными в деле воспитания, искренне верил в Бога, считал себя истинным джентльменом и отчасти даже ученым. Горацио рос болезненным ребенком, небольшого роста, но с живым характером. Он особенно сблизился с братом Уильямом, который впоследствии пойдет по стопам отца и станет священником. Горацио отучился в двух школах: начальной Даунем-Маркет и средней в Норвиче, изучил Шекспира и основы латыни, но склонности к учебе у него не было.
Начало карьеры
В 1771 году в 12 лет он поступил юнгой на корабль своего дяди капитана Мориса Саклинга, героя Семилетней войны. Реакция дяди на желание Горацио поступить на флот была следующей:
 | «Чем провинился бедный Горацио, что именно ему, самому хрупкому из всех, придется нести морскую службу? Но пусть приезжает. Может, в первом же бою пушечное ядро снесет ему голову и избавит от всех забот!». |  |
| | «Если я и не преуспел в своем образовании, то, во всяком случае, приобрел много практических навыков, отвращение к Королевскому флоту и усвоил девиз матросов : „В борьбе за награды и славу вперед, отважный моряк!“» | |
Летом 1773 года была организована полярная экспедиция, в составе которой был и четырнадцатилетний Горацио, направленный служить на «Каркасс». Экспедиция не принесла успеха и по сей день известна лишь тем, что в ней участвовал будущий герой. Однако и там Горацио поразил всех своей храбростью, когда ночью увидев белого медведя, схватил мушкет и погнался за ним к ужасу капитана корабля. Медведь, напуганный выстрелом пушки скрылся, а по возвращении на корабль Нельсон взял всю вину на себя. Капитан, ругая его, в душе восхищался храбростью молодого человека. Полярные приключения закалили героя, и он жаждал новых подвигов.
В 1773 году он становится матросом 1-го класса на бриге «Сихорс». Почти год Нельсон провел в Индийском океане. В 1775 году он свалился с приступом лихорадки, его доставили на судно «Дельфин» и отправили к берегам Англии. Обратное плавание длилось более шести месяцев. Много позднее Нельсон вспоминал о некоем видении на пути из Индии:
| | «Некий свет, нисходивший с неба, сверкающее светило, зовущее к славе и триумфу» | |
Участие в Американской революции
Весной 1777 года Горацио Нельсон сдаёт экзамен на чин лейтенанта (не без помощи своего «всесильного дяди» капитана Саклинга, который был председателем экзаменационной комиссии). Сразу же после удачно сданного экзамена он получает назначение на фрегат «Ловестов», который отплывал в Вест-Индию. Команда «Ловестова» относилась к молодому лейтенанту с уважением и, когда он покидал фрегат, подарила ему на память шкатулку из слоновой кости в виде их фрегата. Нельсон перешел на флагманский корабль «Бристоль» под командованием Паркера.
В 1778 году Нельсон становится коммандером и получает назначение на бриг «Беджер», охраняющий восточный берег Латинской Америки. Служба по охране побережья была беспокойной, так как постоянно приходилось гоняться за контрабандистами. В один из дней стоянки «Беджера» в заливе Монтего внезапно загорелся бриг «Глазго». Благодаря действиям Нельсона команда брига была спасена. В 1779 году двадцатилетний Нельсон становится полным капитаном и получает под командование 28-пушечный фрегат «Хинчинбрук». В первом самостоятельном плавании у берегов Америки он захватил несколько груженых судов, призовая сумма составила около 800 фунтов, часть этих денег он переслал отцу.
В 1780 году по приказу адмирала Паркера Нельсон покидает Ямайку, высаживает десант в устье реки Сан-Хуан в Гондурасе (ныне по ней проходит граница между Никарагуа и Коста-Рикой), цель — захват форта Сан-Хуан. Форт был взят, но без Нельсона, которому было приказано вернуться на Ямайку, что спасло ему жизнь, так как большинство матросов умерло от тяжелейшей дизентерии.
Французские революционные войны
Только с началом войны против Франции (1793) Нельсон получил должность капитана линейного корабля в составе Средиземноморской эскадры адмирала Сэмюэля Худа. В этом же году он принял активное участие в боевых действиях под Тулоном, в июле 1794 года командовал десантом на Корсике, получив ранение правого глаза при осаде крепости Кальви, а 13 июля 1795 года отличился в морском сражении, принудив к сдаче французский корабль, намного превосходивший по мощи его собственный.
14 февраля 1797 года участвовал в сражении у мыса Сент-Винсент (крайней юго-западной оконечности Португалии). По собственной инициативе он вывел свой корабль из линейного строя эскадры и осуществил маневр, имевший решающее значение для разгрома испанского флота. Нельсон один атаковал 18 кораблей и взял на абордаж 2 из них, получив за этот бой рыцарский крест ордена Бани и чин контр-адмирала синего флага (синей эскадры).
В июле 1797 года при неудачной попытке захватить порт Санта-Крус-де-Тенерифе Нельсон потерял правую руку.
Наполеоновские войны
В Неаполе, куда Нельсон привел после Абукира корабли на ремонт, начался его знаменитый роман с женой английского посла леди Эммой Гамильтон, продолжавшийся до самой смерти адмирала и в дальнейшем неоднократно описанный в художественной литературе. В 1799 Нельсон оказал помощь королю Обеих Сицилий Фердинанду IV в подавлении неаполитанской революции, получив в благодарность титул герцога Бронте.
12 февраля 1799 года Нельсон был произведен в чин контр-адмирала красного флага.
По возвращении в Англию Нельсон был произведен в вице-адмиралы (1801) и назначен на пост 2-го флагмана Балтийской эскадры, направлявшейся против держав «вооруженного нейтралитета». 2 апреля 1801 он сжег датский флот в сражении в гавани Копенгагена, за эту победу Нельсон получил титул виконта.
Затем командовал эскадрой в Ла-Манше, которая была сформирована для противодействия Булонской флотилии французов. В 1803—1805 годах командующий эскадрой Средиземного моря, действовавшей против Франции и Испании. Два года он гонялся за врагом, уклонявшимся от генерального сражения. Лишь 21 октября 1805 у мыса Трафальгар (севернее Гибралтара) он встретился с объединенными силами испано-французского флота и, вновь отказавшись от устаревшей линейной тактики, наголову разгромил их. В этом бою Нельсон был смертельно ранен французским снайпером в первый день битвы, при наступлении на объединенные силы французского и испанского флота.
Его тело доставили в Лондон и 9 января 1806 торжественно похоронили в соборе Св. Павла.
Благодаря своей отваге, решительности и нестандартному восприятию тактики Горацио Нельсон одержал немало побед, подтвердив и обеспечив Британии неоспоримое господство на море.
Адмирал Горацио Нельсон
КАК ПОСТУПАЛ БРИТАНСКИЙ АДМИРАЛ ГОРАЦИО НЕЛЬСОН
Что же за человек был Горацио Нельсон, родившийся 29 сентября 1758 года и ставший не только величайшим, но и последним английским героем морских сражений. Двенадцати лет он уже служил гардемарином на линкоре и под командованием собственного дядюшки отбыл в Вест-Индию. В 1803-1805 гг. он был командующим эскадрой в Средиземном море, действовавшей против Франции и Испании. В сентябре 1805 г. эскадра Нельсона заблокировала франко-испанский флот в Кадисе, а 21 октября разгромила его в Трафальгарском морском сражении, в котором Нельсон был смертельно ранен. Похоронен был в Лондоне 9 января 1806 г.
В молодости посреди океана Нельсону явилось видение, озарившее всю его жизнь и, безусловно, подчинившее его. Он однажды увидел сияющий ореол, неодолимо притягивающий к себе. В это мгновение, как он потом рассказывал своим офицерам, в нем «вспыхнула вдруг горячая любовь к Англии и вера в могущественное покровительство короля и родины». Это сознание так воодушевило Нельсона, что он вскричал: «Да, я стану героем, несмотря на все опасности, я ведь знаю, что нахожусь под покровом Провидения!». Поверив видению и поручив себя Божьей воле, Нельсон в 24 года становится капитаном фрегата.
Отличие гениального человека по большей части заключается в его утонченной и почти болезненной впечатлительности. Дикарь малочувствителен к физическим страданиям, страсти его немногочисленны, из ощущений же воспринимаются лишь те, которые непосредственно касаются его в смысле удовлетворения жизненных потребностей. По мере развития умственных способностей впечатлительность растет и достигает наибольшей силы в гениальных личностях, являясь источником их страданий и славы. Эти избранные натуры более чувствительны, чем простые смертные, а воспринимаемые ими впечатления отличаются глубиною, долго остаются в памяти и комбинируются различным образом.
Нельсон вовсе не казался морским волком. В кругу морских офицеров он со своими 165 см роста и 66 кг веса казался старшеклассником-переростком. Это на первый взгляд слабое телосложение сочеталось в нем с повышенной возбудимостью, хронической бессонницей, перемежающейся лихорадкой и, что уж совсем смешно для капитана, подверженностью морской болезни, от чего он страдал большую часть жизни.
Но когда дело доходило до борьбы, этот с виду такой слабый человек превращался в отчаянного драчуна, в подлинный образец мужества и отваги. Вообще ему не везло на суше. В 1797 г. в бою при Санта-Крус (о. Тенерифе) он потерял правую руку. Через два дня после поражения у Санта-Крус, левой рукой он непривычно нацарапал адмиралу Сент-Винценту скорбное письмо: «Я превратился в бремя для моих друзей и стал бесполезным для своей страны. Когда я отбуду с вашей эскадры, я умру для всего мира. Надеюсь, вы дадите мне фрегат, который доставит в Англию то, что от меня осталось». Прибыв через две недели в расположение эскадры Сент-Винцента, Нельсон вновь обращается к своему начальнику: «Никогда уже не сочтут полезным однорукого адмирала. Поэтому чем скорее я укроюсь в укромном коттедже, тем лучше. Тем самым освобожу место для более достойного человека, который будет служить стране». В 1794 году он участвовал в штурме крепости Кальви на острове Корсика в Средиземном море. Ядро, пущенное из крепости, вонзилось в каменную ограду, и мелкие осколки камня брызнули Нельсону в лицо. Правый глаз навсегда утратил способность видеть. Как все повышенно эмоциональные натуры, Нельсон после каждой неудачи впадал в крайний пессимизм. На этот раз у него были серьезные основания для уныния: тяжелое ранение, ставившее под вопрос его пригодность для военно-морской службы, которую он любил больше всего на свете.
Британские исследователи установили, что великий флотоводец адмирал Нельсон, вопреки голливудскому образу, никогда не носил черную повязку. Сообщается, что доказательства тому содержатся в ранее неизвестном письме, которое Нельсон адресовал своему другу. Адмирал пишет, что начальство отказывалось предоставить ему пособие за потерю зрения, потому что ослепший глаз лорда выглядел так же, как здоровый. По мнению ученых, в создании мифа отчасти виноват актер Лоуренс Оливье. Играя адмирала в фильме «Леди Гамильтон», он неизменно надевал черную повязку. По мнению актера и создателей фильма, в таком виде лорд Нельсон выглядел особенно мужественным. Современники отмечают, что Нельсон всегда носил мундир со всеми наградами, не меняя его на цивильный костюм даже дома. Объясняют это честолюбием и тщеславием адмирала. Действительно, эти слабости были присущи ему в полной мере. Но есть и другое, простое человеческое объяснение, почему Нельсон не расставался с мундиром и орденами. Рядом со своими соратниками-капитанами он выглядел незначительным. Вот эту-то незначительность и должны были устранить многочисленные звезды и адмиральский мундир, в который был облачен щуплый моряк, по выражению одного автора, «хрупкий, как осенний лист».
НЕЛЬСОН ОТНОСИЛСЯ К ЛЮДЯМ ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ
На кораблях было невыносимо тесно. Крупное судно имело в составе экипажа свыше 700 человек: и всех, не входящих в офицерский состав, безжалостно загоняли в какие-то конуры. Дыхание в трюме перехватывало от кошмарной смеси запахов пота, грязной одежды и последствий корабельной стряпни. Более половины экипажей было укомплектовано насильно мобилизованными, прочие были приговорены судом к службе на флоте, некоторых выслали на флот общины, желая быстрее избавиться от нищих и преступников. Жалованье было мизерным и дополнялось лишь установленной долей добычи при захвате вражеских судов или складов. Гораздо регулярнее, чем жалованье, матросы получали жестокие побои, которые свидетельствовали об агрессивности и садизме многих офицеров. Малейшее неповиновение влекло за собой варварское наказание. Плетка-девятихвостка из бегемотовой кожи, полосующая голую спину, была такой же частью повседневности, как прилив и отлив. Если плетка снимала мясо до костей, если матроса запарывали до смерти, это не вызывало особых переживаний. Ко всему тому на большинстве кораблей отвратительно кормили. Примитивные способы консервирования приводили к порче провизии, в которой заводились черви. Но ничего другого просто не было. Отпусков на берег всячески избегали из-за боязни дезертирства. Но Нельсон из этих отщепенцев, преступников, антисоциальных элементов и подневольных рекрутов создал отличных мужественных и отважных морских вояк, лучших, каких когда-либо имела Англия.
Нельсон со своими людьми обращался любезно и уважительно и никогда без крайней нужды не наказывал их. Но и в этих случаях он поступал с явной неохотой. Он умел пробудить в этих неотесанных, опустившихся, всеми презираемых людях гордость. Они были горды своей дисциплиной, боеспособностью, и прежде всего, конечно, своей непобедимостью. Нельсон вселил в этих людей непоколебимое чувство морального долга, стремление никогда не оставлять своего адмирала в беде. Нельсон культивировал у командиров и матросов убеждение, что от мужества, боевитости и решимости каждого из них зависит исход битвы. Он давал каждому возможность осознать значение личного вклада в общее дело и своей за него ответственности. Это происходило во времена, когда жизнь простого матроса не стоила и ломаного гроша. Он являлся одним из немногих главнокомандующих, всегда готовых принять критические замечания, высказываемые матросами, проникнуться их нуждами, лишь бы только все претензии были изложены письменно. Он всегда поощрял этот способ, так как был глубоко убежден, что никто без крайней нужды за перо не возьмется.
Он не считал их как что-то низшее и постоянно подчеркивал, что он счастлив возглавлять «братство». И своих капитанов и офицеров он считал не исполнителями приказов, а своими товарищами, удостаивал их доверия, обсуждал, посвящал в свои планы и передавал им часть своей власти и ответственности. Нельсон побуждал их, насколько возможно, к развитию собственной личности, что и обусловило их желание постоянно совершенствоваться и стремиться превзойти самих себя. Нельсон не приказывал новичку взобраться на верхушку мачты, а вызывал его на соревнование. Это означало, что молодой человек должен был преодолеть самого себя, победить свой страх, обрести веру в себя. Нельсон рано понял, что секрет высших достижений не во властности командующего, а в личностном развитии всех участников дела. Поэтому для него прежде всего важно было поощрять личность, требовать индивидуальности.
Крупные морские сражения, грубо говоря, происходили так. Оба флота выстраивались в кильватер, т.е. один за другим, держась друг от друга на почтительном расстоянии, обратившись один к другому бортами, и начиналась канонада. Когда пороховой дым рассеивался, оценивались свои и чужие потери и пальба возобновлялась. Так продолжалось вплоть до истощения боеприпасов или до потопления корабля. Ближний бой, единоборство кораблей, кульминационным пунктом которого является абордаж, возникал скорее случайно, чем в рамках тактического плана захвата. Нельсон ввел свою новую стратегию: вместо кильватерной колонны, отрицательным качеством которой была уязвимость судов с борта, Нельсон строил свой флот в два ряда и направлял его прямо против вражеского флота. Вместо того чтобы атаковать первый встречный корабль противника, каждое из находившихся в строю судов должно было завязать бой с определенным судном противника, расстрелять его, приблизиться к нему, захватить или уничтожить. Каждый командир нес ответственность за победу над определенным вражеским кораблем, имел право и был обязан отдавать необходимые приказания. Точно так же и каждый член команды нес ответственность за «общую победу» или «общее поражение».
Вместо зачастую бессмысленных, разрозненных или невыполнимых адмиральских приказаний, которые трудно было принимать в пороховом дыму, капитан и матросы получали точное знание о том, что нужно сделать, что зависит от их собственных усилий и боевого духа. Исход боя зависел не от случайностей артиллерийской дуэли и последующих хаотичных столкновений полуразрушенных кораблей, но прежде всего от способности маневрировать, точности стрельбы и собственного мужества при захвате вражеского судна. Капитаны вражеских кораблей, незнакомые с этой тактикой, неизменно проигрывали бой. Нельсон не отдавал подробных приказаний перед боем, не предписывал своим капитанам определенной линии поведения. Он раскрывал перед ними свои планы, разъяснял тактику и передоверял им подготовку своих экипажей к предстоящим испытаниям. Статисты превратились в моряков, которые сами определяют свою судьбу. Каждый знал, почему и за что он борется. Если французские канониры производили один выстрел в три минуты, то англичане делали то же за минуту.
Вследствие преувеличенной и сосредоточенной чувствительности как великих людей, так и помешанных чрезвычайно трудно убедить или разубедить в чем бы то ни было. И это понятно. Источник истинных и ложных представлений лежит у них глубже и развит сильнее, нежели у людей обыкновенных, для которых мнения составляют только условную форму. Подобным же образом объясняется, почему великие гении не могут иногда усвоить понятий, доступных самым дюжинным умам, и в то же время высказывают такие смелые идеи, которые большинству кажутся нелепыми. Дело в том, что большей впечатлительности соответствует и большая ограниченность мышления. Ум, находящийся под влиянием экстаза, не воспринимает слишком простых и легких положений, не соответствующих его мощной энергии. Гений обладает способностью угадывать то, что ему не вполне известно.
Задолго до Нельсона, за многие десятилетия до описываемых событий английский флот принял далеко не рациональную тактику, ставшую затем непреложным законом. Боевые инструкции Адмиралтейства требовали от адмиралов ставить свои суда во время боя параллельно линии судов неприятеля. Получалась дуэль двух кораблей, общее сражение распадалось на изолированные схватки отдельных судов. Первым сломал нелепую традицию русский адмирал Ф.Ф. Ушаков. Были и в Англии до Нельсона адмиралы, которые понимали абсурдность линейной тактики. В 1756 году, например, адмирал Бинг попробовал изменить ее, но в сражении его постигла неудача, и он был казнен за своеволие. Нельсон же полностью отринул эту тактику и, поскольку ему сопутствовал успех, достиг громкой славы.
Французские адмиралы это понимали. Особенно скептически оценивали они состояние союзного испанского флота. Адмирал Декре говорил Наполеону: «Я верю в действительную силу кораблей Вашего Величества и в той же степени уверен в тех кораблях Гравины, которые были уже в море. Но что касается прочих испанских кораблей, которые в первый раз выйдут из порта под командой неопытных капитанов, то я не знаю, что им можно предпринять.» Двинув булонскую армию на восток, против Кутузова, Наполеон решил, что и французскому флоту не следует торчать вблизи пролива между Францией и Англией. Ему надо проводить операции у берегов Испании и в Гибралтарском проливе. Адмиралу Вильневу был дан приказ взять на полгода продовольствия, направиться из Кадиса через Гибралтар в Средиземное море, в Картахену, и соединиться с находившимися там восьмью линейными кораблями. Одновременно с новой оперативной директивой адмирал Вильнев получил от адмирала Декре из Парижа следующее письмо: «Главное намерение императора состоит в том, чтобы отыскать в рядах в каких бы то ни было званиях офицеров, наиболее способных к высшему начальствованию. Но чего он ищет прежде всего, так это благородной любви к славе, соревнования за почести, решительного характера и безграничного мужества. Его Величество хочет уничтожить эту боязливую осторожность, эту оборонительную систему, которая мертвит нашу смелость и удваивает предприимчивость неприятеля. Эту смелость император желает видеть во всех своих адмиралах, капитанах, офицерах и матросах, и, каковы бы ни были ее последствия, он обещает свое внимание и милости всем тем, кто доведет ее до высшей степени».
21 октября 1805 года ветер был слабый и неустойчивый, шла зыбь, предвестник скорого шторма, что препятствовало выстраиванию судов в боевые линии. Поэтому французские корабли образовали нечто вроде полумесяца, на центральную часть которого двигался двумя линиями флот Нельсона. Английский адмирал очень спешил, но ветер (как много от него зависело в те годы в военно-морских баталиях) обеспечивал движение судов со скоростью примерно пять километров в час. 100-пушечный корабль «Ройал Соверен» возглавлял линию Коллингвуда. «Виктори» под флагом Нельсона, шедший во главе второй колонны, двигался медленнее.
Первым вламывается в строй противника корабль «Ройал Соверен», встреченный ураганным орудийным огнем. Вслед за ним «Виктори» держит курс на огромный 130-пушечный корабль «Сантиссима Тринидад» и на «Буцентавр», где находится адмирал Вильнев. Но ветер ослабевает, и «Виктори» движется совсем медленно, а французы, видя флаг Нельсона, бьют по кораблю с особым усердием. Нельзя прорезать линию противника, не «свалившись» с одним из его судов, и «Виктори» «сваливается» с «Редутаблем». Французские артиллеристы и стрелки в течение нескольких минут выводят из строя почти всех находящихся на верхней палубе «Виктори». Из 110 человек продолжают сражаться лишь 20. Адмирал Нельсон и капитан «Виктори», могучий, широкоплечий Харди, остаются на палубе среди груды убитых и раненых. Собственно, руководить боем уже нечего. Каждый делает свое дело, зная заранее замысел адмирала. Капитан слышит слова Нельсона: «Дело слишком горячее, Харди, чтобы ему слишком долго продолжаться». Английские корабли бьют двойными зарядами в упор по амбразурам вражеских судов. Там потери и разрушения еще больше, чем у англичан. После первого же залпа «Виктори» на «Буцентавре» уничтожено 20 орудий и убито 400 человек.
Но французы ведут бой с прежним пылом. Мачты «Редутабля» усеяны стрелками и они метко шлют свои пули на палубу «Виктори». И вдруг Харди с ужасом видит: только что стоявший рядом с ним Нельсон падает на левый бок. Наклонившись над раненым адмиралом, сквозь оглушительный шум боя он слышит: «Наконец они меня доконали». Пуля, пущенная стрелком с мачты французского корабля, попала в эполет, прошла через левое плечо, легкое, позвоночник и застряла в мускулах спины. Адмирала снесли вниз, где уже была масса раненых. Он понимал, что это конец. Врач стремился лишь облегчить его предсмертные муки. Но, несмотря на страдания, Нельсон продолжал тревожиться об исходе сражения. То и дело он требовал к себе капитана Харди. А бой продолжался, и лишь через час после ранения адмирала французы дрогнули. В 14 часов с минутами французский главнокомандующий опустил свой флаг, «Буцентавр» сдался, и адмирал Вильнев попал в плен. Теперь Харди мог сойти вниз и доложить Нельсону, что взято 12 или 14 французских судов.
Нельсон умер, зная, что в последнем бою он одержал победу. Он самоотверженно исполнил свой долг, но умирал не с традиционным возгласом: «Да здравствует король!», а со словами любви, обращенными к Эмме и Горации. В те минуты, когда остановилось сердце Нельсона, сдался англичанам 18-й корабль противника. Сражение прекратилось в 17 часов 30 минут. Франко-испанский флот потерпел сокрушительное поражение. Лишь 11 вражеских кораблей ушли в Кадис, а 4 спасшихся в открытом море вскоре были захвачены англичанами. Трафальгарское сражение было самым крупным по результатам и значению из всех баталий, происшедших на море за 22 года коалиционных войн против Франции. Харди исполнил последнюю волю своего начальника и друга. Тело адмирала Нельсона было помещено в бочку с коньяком и доставлено в Лондон. Произошло это не сразу. «Виктори» настолько пострадал в бою, что его пришлось наскоро отремонтировать в Гибралтаре, чтобы он смог дойти до Англии. Лишь 5 декабря корабль прибыл в Портсмут. Так закончилась карьера одной из интереснейших и блистательнейших личностей в военной истории.
Опубликовано в выпуске № 4 (220) за 30 января 2008 года