Кто такой ахмед ясави
Ахмед Ясави и его роль в распространении ислама среди тюркских народов
Ахмед Ясави занимает особое место в духовной и культурной истории тюркских народов. Он сыграл огромную роль в распространении ислама среди тюрков, а также является автором одной из самых ранних суфийских поэм на тюркском языке, пишет Джамалидин Канабаев.
Есть два основных элемента, которые формируют нацию. Первый – это религия, второй – язык. Если религия – это ядро цивилизации, то язык – ядро культуры. При исчезновении хотя бы одного из этих элементов нация перестает быть таковой.
Вплоть до появления в XIV в. накшбандии самым распространенным тарикатом Туркестана оставался тарикат ясавия, сформировавшийся на основе учения Ходжи Ахмеда Ясави (ум. 1166 г.). Родился он в городе Сайрам, который сейчас находится в Шымкентской области Казахстана, учился в Бухаре, а после смерти своего учителя поселился в Яссе, где занимал пост духовного наставника.
В те времена ислам только утверждался в регионе, особенно среди кочевых тюркских племен. Главное, что отличало Ахмеда Ясави от других духовных наставников того времени, это то, что он проповедовал на чагатайском языке, хотя сам он был учеником персидского муршида Юсуфа Хамадани (ум. 1130) и учился в медресе, где основными языками были арабский и персидский. Чагатайский язык – это средневековый среднеазиатско-тюркский письменно-литературный язык. Обращаясь к кочевникам на их родном языке, простыми словами, на понятном для них уровне Ахмед Ясави способствовал распространению ислама среди них. Город Яссы в народе стал именоваться Туркестаном – «Страной тюрков». Под этим названием город и сейчас значится на карте. Ходжа Ахмед Яссави был прозван Пир-и Туркистан – Пиром Туркестана. В те времена даже получило распространение высказывание: «В Медине – Мухаммад, в Туркестане – Ходжа Ахмад». Тарикат ясавия получил известность как тюркский тарикат. Такое положение он сохранял на протяжении веков.
Распространяя ислам среди тюркских племен, Ахмед Ясави использовал и такие любимые народом виды искусства, как поэзия и музыка. На чагатайском языке написан его знаменитый «Диван-и хикмат». Ахмад Ясави, создавая свои стихи, стремился просветить тюркские племена. Его «Хикматы» получили феноменальную популярность среди народа. Его стихи переписывались множество раз, редактировались, дополнялись, передавались из уст в уста, из поколения в поколение, призывая народ к честности, справедливости, доброжелательности и терпению. Большинство из них было положено на музыку.
Надпись в Сайраме (узб.) «Здесь, на Ханском мосту, Арыстан-Баб передал святому тюркского народа Хазрет Султану аманат пророка — хурму» / Источник: ru.wikipedia.org
Беззащитных, обездоленных и сирот ублажай,
Одари, уважь их, душу им осветли.
Трудом заработаешь хлеб, с чистой душой придут люди.
Эти слова, услышав от Всевышнего, – передаю вам.
Самая ранняя рукопись «Диван-и хикмат», дошедшая до наших дней, относится к XVII в. Хотя высказываются сомнения по поводу того, что «Диван-и хикмат» полностью написан Ахмадом Ясави, можно заявить, что исходя из языка и приводимых в нем мыслей, этот труд по большей части является плодом творчества этого великого суфия или его учеников.
Исполнив поминание, я стал сумасшедшим.
Кроме Истинного никого не признавал,
Летел как бабочка, ищущая свет,
А теперь, прокричав впустую, я сник.
Ни родословной, ни происхождения не помню,
Лишь имя Аллаха твержу я всегда.
Стал близок к чистоте и справедливости.
И теперь я понял мотивы дурных дел.
Почтовая марка СССР, 1989 год / Источник: ru.wikipedia.org
Ахмед Ясави способствовал принятию ислама тюркскими народами не только в Туркестане, но и в других регионах, отправляя туда своих учеников. Например, распространению ислама среди башкирских племен способствовал его ученик Хусейн-бек.
Многие из учеников Ахмада Ясави почитались народом как святые на протяжении веков. Это Мансур Ата, Суфи Мухаммад Данишменд Зернуки, Сулейман Хаким Ата, Баба Мачин, Эмир Али Хаким, Лукман Перенде, Имам Мергази, Хасан Булгани, Шейх Усман и другие.
На могиле великого святого Амир Тимур в XIV в. воздвиг грандиозный мавзолей, который и сейчас притягивает миллионы паломников из разных стран.
Ходжа Ахмед Яссауи и его «Хикметы»
Мы не знаем даты рождения человека, которого звали Ахмед. По имени города Яссы, где он провел много лет, он получил дополнение к имени — Яссауи. Известно, что Ходжа Ахмед Яссауи родился в XI веке, и его уже много веков почитают как святого, поэта, мудреца, основателя тюркской ветви суфизма. Хотя еще при жизни он был окружен почитанием, сведения о его жизни нужно собирать по крупицам. Источниками могут служить немногие древние письменные памятники, народные предания и книга, которую он написал сам — «Хикметы» — одно из древнейших произведений, созданных на тюркском языке. Я предлагаю краткий рассказ о жизни одного из самых почитаемых мудрецов и религиозных деятелей Казахстана, его стихи, цитаты из книги «Диван-и Хикмет»
Жители Средней Азии считали Ходжу Ахмеда наиболее видным продолжателем дела основателя ислама. Будет пословица даже: «в Мекке Мухаммед, в Яссах Ходжи-Ахмед». Дальше будут годы учебы, когда мудрый старец будет делиться с мальчиком и теми познаниями, что у него были и науке любви к Богу.
Арыстан-Баб развил в мальчике керемет — второе око, второе зрение, благодаря которому Ахмеду стала доступна не только материальная, но и тайная сущность мира. Говорят, учеба эта продолжалась 16 лет. Ахмед знал, как много значит для человека мудрый наставник: «Без духовного учителя во все времена ученик не достигнет зрелости».
Мы имеем редкую возможность заглянуть во внутренний мир отрока, а потом юноши, решившего пройти этот сложный путь духовного восхождения. В «хикметах» он будет писать о своих религиозных переживаниях.
В хикметах поражает, что человек, так рано вставший на путь духовности, так рано признанный окружающими, так суров к себе. Себя, десятилетнего, он упрекал: «Но был я нетерпелив в возведении минарета святости». Всякий раз, поднимаясь на новую ступеньку духовного восхождения, он страдает от собственного несовершенства.
Впрочем, были и другие причины для страданья. Учителя не стало. Надо было искать новые пути. Как полагают некоторые исследователи, из его высказываний неясно следует, что в Яссах у Ахмеда возникли какие-то разногласия с традиционными деятелями ислама, и он покинул город. Ходжа Ахмед с горечью пишет:
Юноша отправляется в Бухару, один из главных культурных и религиозных центров Маверанахра. Там его наставником стал Юсуф Хамадани, учитель множества выдающихся шейхов, подвижников суфизма. Говорят, вместе с учителем Ходжа Ахмед много путешествовал по религиозным центрам Востока, они совершали хадж в Мекку. В 34 года он уже известен в исламском мире как ученый-богослов, знаток фикха, мусульманского права, владел в совершенстве арабским и персидскими языками. Блестящее будущее в исламском мире могло ожидать его. Учитель его, Юсуф Хамади, великий шейх Бухары, передал ему перед смертью свои четки, высший атрибут суфийской власти. И дал наказ возвращаться в Туркестан.
Там, вдали от религиозных центров, в бедной степи он отныне в течение 30 лет будет выполнять свою высокую миссию: нести свет религии кочевникам. Странник с посохом, он будет ходить от кочевья к кочевью. Этот посох знаменит. О нем станут слагать легенды. Говорили, стоит Ходже Ахмеду ударить им посреди степи, как забьет источник. Что может быть дороже для степняка? Простые души, они видели в нем человека, наделенного сказочным могуществом. Впоследствии о нем станут ходить рассказы, что каждую пятницу на своем верблюде он летал в Мекку. Да так быстро, что, начав читать намаз в Туркестане, заканчивал его в Мекке.
Суфии, дервиши говорили о том, что богатство мешает духовному росту человека, поэтому они были принципиально бедны. И когда в своих стихах Ахмед выступал против богачей, это вызывало живой отклик среди степных жителей.
Некто был к власти приучен,
Тяжким богатством навьючен, —
Словно каргас-трупоед,
Сгинул в болоте вонючем.
Муфтий, мулла лишь себя ведь
Ловко умели прославить —
Белое черным представить…
Буду в аду, в пепле бед!
Казий чванливым был самым,
В спеси он спорил с имамом.
Каждый ослом был упрямым —
Пали под кладью, и — нет.
Горе мздоимцам: хоть в силе, —
Пальцы они прикусили.
Страшно им даже в могиле, —
Дать им придется ответ!
Жирно кто ел и нечисто,
Кто одевался цветисто,
С трона хвалил за убийство
Прах он — и прахом одет!
Несомненно, тогда, как и во все времена, было много поэтов, осуждавших нечестивых, жадных, но особенностью Ходжи Ахмеда было то, что он не только критиковал, но и являл пример истинного праведника.
Казалось бы, что кочевым людям до непонятного, чужого им Аллаха? Уже приходили к ним миссионеры, убеждали отказаться от своих богов, но те не понимали, зачем надо менять своих богов на чужого. Непримиримость мусульман пугала добродушных обитателей степи. А Ясский проповедник говорил, что Тенгри, Жер-Су — есть просто разные проявления Аллаха, который везде, во всем мире и степи, и в небе, и в самом человеке значит, не обязательно строить мечети, и муллы не обязательны, важно быть чистым душой и любить Аллаха. Проповедник был очень добр и терпим, и это тоже располагало к нему.
С молитвой на устах я начал книгу Откровений, Ученикам алмазы строк рассыпал я для чтений,
В работу душу впряг и вверг ее в печали,
Кровь усмирил свою, чтоб смысл не искажала, Открыл «Вторую книгу», вот слов ее начало.
И лишь стремящийся к познанию поймет,
Что в откровениях хочу сказать я, вот,
Всегда я бедных привечал сирот,
«Вторую книгу» миру открывая,
И где я ни был, к людям мягок был.
Увидев нищего, к нему благоволил,
Жестокосердных и недобрых избегая.
И ты, читатель, кем бы ты ни был,
Запомни, мы — всего лишь божья пыль,
Будь добр к другим, дух гневный усмиряя.
В ночь судную ты станешь ближе к богу, Всем суждено ступить на ту дорогу,
Так жил и я, гордыни избегая.
Постепенно образуется орден Ясавия, члены которого будут проповедовать бедность, трудолюбие. Подвижник, Ходжа Ахмед сам живет жизнью обычного человека, заводит семью, воспитывает детей, и среди них будут его последователи. А еще, в противоположность другим направлениям ислама Ахмед Ясауи не отрицал, что и женщины могут идти путем духовного восхождения. Степные женщины пользовались большими свободами, чем женщины оседлых районов, так что такая уступка была мудрой и привела к нему многих жительниц степи. В степи не только с любовью относились к человеку с посохом и в старом плаще. Его рано начали почитать как святого. Имя его, по свидетельствам этнографов прошлого века, стало ураном некоторых родов. И, идя на битву, они восклицали: «Царь святых, Хазрет Султан Ходжа Ахмед».
Около 30 лет будет Ходжа Ахмед проповедовать в степи, у него будет все больше учеников, которые понесут слове Учителя и на запад — на Мангышлак, который прославится новыми святыми местами, и на юг. Говорят, последователей Ясави встречают и в Кашгаре, и в Крыму. И вот Ясауи достиг 63, возраста Пророка Мухаммеда.
Ходжа Ахмед ждал смерти, но не дано ему было умереть в 63 года. Тогда он на окраине Туркестана выстроил под землей маленькую келью, хилват, где и провел остальные дни, не видя больше никого из людей. Ученики жили поблизости, спускали под землю черствую лепешку, немного воды, что и служило пропитанием его до конца земной жизни. А еще чернила и бумагу. Говорят, в подземелье он прорыл ход в подземную мечеть, созданную еще в конце X века аскетом-суфием, там он молился, писал свои Хикметы.
Я со слов «Биссмилля» начинаю хикмат,
Жемчуга и брильянты дать инокам рад.
Ах, возможно ли горше стенать и страдать,
Я «Тетради второй» начинаю вступленье.
Для любого пишу, кто захочет мне внять,
Я любого, как близкого, жажду обнять.
По головке всех сирых я глажу опять,
А от гордых бегу я, впадая в смятенье.
Вдруг ворота любви отворил мне Аллах,
Он мне шею согнул и повергнул во прах.
От проклятий его я не встану никак,
Сам поднял я копье и вонзил себе в сердце.
Я в невежестве тверд, злоязычен, лукав,
Не доступен мне смысл коранических глав,
Я быть жертвой хочу, но я грешен и слаб,
От раскаянья, верьте, мне некуда деться.
Я стал дервишем, зикры шепча день и ночь,
Кроме Бога я гнал остальное все прочь.
Мотылек, я не мог жар любви превозмочь,
И летел на огонь, чтоб сгореть без остатка.
Соблюдая молитвы, стал божьим рабом,
В подземелье теперь просветленный мой дом.
Я стал суфием, мне не мечтать об ином,
Упованья копьем я пронзил вожделенье.
Раб Ходжа Ясави, был невеждою я,
Слеп и глох во грехе, в сердце горечь тая,
В сожаленьях прошла жизнь лихая моя,
Что же делать, кочевье веду к восхождению.
«Хикметы» — это книга размышлений, исповедь мудреца, слова, с которыми он обращается ко всем грядущим поколениям:
Если человек не имеет сути,
Ты его за человека не считай,
Если он без содержания и мысли,
Ты воспринимай его как рисунок, а не как родственника.
Посмотри его сердце, если нет там следов от ста переживаний,
Беги от него подальше, другом не называй.
Он никогда не пожертвует своей жизнью ради любимого.
Если он не в состоянии расстаться с должностью,
Co славой и званиями, он не человек.
Например, если мысли на поверхности плавают,
Хоть и стараются скрыть их, все равно видно.
Ахмед, отрекись он богатства и мирских благ.
Но жизнь, прожитая без любви, не имеет вкуса.
В суфийской традиции любовь — это вера в Аллаха. Но и для мирян эта истина о жизни без любви тоже верна.
Ходжа Ахмед размышляет о своем пути к Аллаху, дает советы тем, кто прочтет его труд.
Эй, ищущий, вступай на трудный путь испытаний.
Если ты, не испытав трудностей, встанешь на этот путь, все пойдет прахом.
Если в этой жизни ты жил без испытаний, на Том свете не видать тебе блаженства.
Если не видал трудностей, то слезы не принесут тебе просветления.
Помогай всем людям, работай, как раб,
Несчастным людям делай добро.
Если придут ученые, с почтением стоя встречай их.
От подлых людей нет никакой помощи.
Пророк всегда помогал нищим, калекам.
Когда видишь несчастных, льются слезы сочувствия.
Всегда больно видеть обездоленных калек.
А благодарность калек — самая высшая благодарность
А вот поэт рассуждает о последних временах, конце света. Похоже, люди мало меняются. В древних стихах многое напоминает современную жизнь.
Признаки Светопреставления стали явными.
Рассказал вам о ста разновидностях горя.
Наступили необычайные времена теперь, смотри.
Сколько ошибок мы совершили, Создатель.
Из-за этого молодое поколение оказалось в плену,
Из-за своей невоздержанности навлекли на себя беду.
Родители перестали быть милосердными.
Братья охладели друг к другу.
Мусульмане вместо молитвы пьют водку.
Лишь в пьяном виде узнает свою сестру, смотри.
Посмотрите на современников, они пресытились жизнью
От прежнего уважения у них ничего не осталось.
Никчемный человек занял место достойного,
Хорошие люди, ученые, дервиши терпят унижения.
Бесстыжие, неверующие рабы стали акимами.
Горделивость свою насаждает злодей.
Среди людей ученый-дервиш унижается.
Большинство людей превратились в кафиров.
Душу захватили туман и темнота,
Вряд ли мы теперь увидим белый свет.
Сбившись с пути, перестали ценить Шариат.
От веры отстал мусульманин, смотри.
Бесстыжие, неверующие ничего не страшатся.
Ненасытные богатства в этом мире сгребают,
Скачут, прыгают, не думая о смерти.
У таких людей богатство превратилось в веру.
О том, сколько лет прожил святой под землей, существуют разные мнения. Одни считают, что умер он в 63 другие, — в 85, есть исследователи, утверждающие, что прожил он 125 лет. Известно лишь, что покинул он этот мир в 1166 году.
Ходжа Ахмед Ясави — духовный наставник тюрков
Ходжа Ахмед Ясави — мусульманский поэт, выдающийся алим и праведник. Он жил в период установления одного из первых исламских тюркских государств под правлением Караханов в Средней Азии. Принято считать, что он родился в 1093 году.
Ахмед Ясави появился на свет в городке Сайрам, недалеко от Чимкента в Казахстане. После смерти отца вместе со старшей сестрой он переселился в местечко Яси. Позже благодаря этому он получит известность под именем Ясави.
Известно, что его отцом был известный алим того времени, происходящий из рода Али (радыяллаху анху), — Ибрахим Шейх, который обосновался в городке Сайрам; матерью же Ахмеда Ясави является Айша Ана. Ибрахим Шейх начал заниматься воспитанием и образованием мальчика после того, как тому исполнилось семь лет.
После смерти отца духовным наставником юноши стал Арыстан Баба. В возрасте 27 лет Ясави отправился в Бухару, где брал уроки у выдающегося учёного-мыслителя Юсуфа Хамедани. Вместе с учителем он обошёл центры исламской культуры — Марв, Бухару, Херат, Самарканд, побывал во многих землях Туркестана. Находясь при Юсуфе Хамедани, к более зрелому возрасту Ахмед Ясави преуспел во всех науках того времени.
В Бухаре он получил от своего наставника свидетельство об окончании обучения, после чего на него была возложена миссия передачи знаний. После смерти Хамедани он какое-то время продолжает его дело, но вскоре передаёт эстафету преподавания самому выдающемуся ученику Юсуфа Хамедани — Абдулхалику Гудждувани, и возвращается в Яси.
К тому времени город стал важнейшим центром культуры и учения в степях Дешт-и-Кыпчака. Здесь алим начинает просветительскую деятельность. Ясави объясняет повеления и запреты в Исламе, продолжает заниматься обучением юношей. С каждым днём количество его учеников возрастает, и в короткий срок его имя становится известным на территории всего Туркестана, в Маверауннахре, Хорасане и Хорезме. Тысячи подопечных Ясави со всех земель Туркестана, получив его воспитание, начали вести проповедническую и распространили Ислам от Индийского полуострова до Идиля, от Великой Китайской Стены до Дуная. Обитель их была прибежищем для бедных и беспомощных. Этот скромный алим, посвятивший свою жизнь поклонению Аллаху, в свободное время тесал деревянные ложки, ковши и половники, и тем обеспечивал себя и свою семью.
Ахмед Ясави решил уйти из мира в 63 года, в возрасте Пророка Мухаммада (салляллаху алейхи ва саллям). Праведник построил во дворе обители подземную мечеть, куда можно было попасть по лестнице, где и прожил до самых последних дней. Это время он с ещё большим рвением и богобоязненностью посвятил поклонениям и молитвам. Неизвестно, сколь долго длилась это уединение, однако, предположительно под землёй он прожил около 10 лет. Считается, что Ясави умер в 73 года.
Ахмед Ясави был похоронен в городке Яси на берегу реки Сайхун. Он считается наставником всех тюркских народов, населяющих Центральную Азию. Гробница, воздвигнутая на его могиле по указанию Караханидов, была разрушена в ходе монгольских походов. А 223 года спустя после его смерти над могилой воздвигнут мавзолей «Хазрет султан» по личному указанию эмира Тимура (1336—1405) как признание и в качестве политического шага, направленного на укрепление своей позиции среди степняков-кочевников.
По преданиям, Ахмед Ясави приснился Тимуру, жившему два столетия после него, и сообщил радостную весть о предстоящем завоевании Бухары. Приняв это как знак свыше, эмир вышел в поход. Одержав победу, он решил посетить могилу праведника в Яси, питая особое чувство почтения и благодарности к этому аулия. Посетив скромное захоронение, Тимур приказал своим приближённым воздвигнуть величественный мавзолей и сам непосредственно внёс предложения в проект. Так началось возведение целого комплекса строений под руководством самого известного архитектора Туркестана того времени — Ходжи Хусейна Ширази. Во главе архитектора века строительство мавзолея закончилась за два года, и опять же по приказу эмира Тимура рядом с мавзолеем были возведены мечеть, обитель дервишей, кухня и ряд подсобных зданий, которые все вместе образуют ансамбль.
Ахмед Ясави был блестящим знатоком арабской и персидской литературы, но предпочёл тюркский диалект, понятный для его соотечественников, недавно познакомившихся с Исламом. Основной причиной стало то, что родной для его окружения язык внёс бы куда весомый вклад в дело воспитания новообращённых мусульман. Сборник стихов Ясави «Хикмет» веками передавался из уст в уста. В 15 веке книга приобрела письменный вид под названием «Диван-и Хикмет». Издание переходило из рук в руки как особо почитаемое. Эти стихи, написанные в стиле задушевной беседы на простом тюркском языке, в короткий срок распространились от Великой Китайской Стены до берегов Средиземного и Мраморного морей.
«Диван-и Хикмет» — это религиозно-нравственная книга, содержащая уроки Ислама и мусульманской морали. Большая часть её стихов была передана Ясави во время беседы с дервишами в прихожей своей подземной кельи.
Вначале сочинение наставника копировалось от руки, но, впоследствии, с помощью печатной технологии, количество экземпляров увеличилось. Известно, что «Диваны» в течение прошлых двух столетий 17 раз публиковались в Ташкенте, в Стамбуле — 9 раз, пятикратно в Казани и в Бухаре. После распада Советского Союза и с появлением новых возможностей в тюркоязычных странах «Диван-и Хикмет» много раз выходил в свет под различными названиями.
Ясави: известный и загадочный История
Автор: Алексей Гончаров
Знакомство
Я хорошо помню, как поразил меня мавзолей Ходжи Ахмеда Ясави в мой первый приезд в Туркестан в 1981 году. Этот архитектурный шедевр, великолепный сам по себе, казался еще более величественным на фоне заурядных построек замурзанного провинциального городка.
В 1988 году мне удалось познакомиться с мавзолеем более детально. Реставраторы к тому времени поработали на славу (чего никак не скажешь об их более поздних турецких последователях), и в комплекс музея-заповедника вошли кроме основного здания средневековые бани и участок крепостной стены. Да и прилегающая территория стала относительно благоустроенной. Когда мне удалось по узкой винтовой лестнице подняться к главному куполу и на сорокаметровые боковые башни пилоны, ощущение величия седой древности над пыльной и суетной современной жизнью стало осязаемо острым.
А какой трепет охватывал посетителей внутри здания возле гробниц казахской знати, каждая из которых была по своему уникальна… Над одними возвышались огромные копья с бунчуками. А могила Жолбарс-хана была до потолка завалена рогами архаров…
Увы современные посетители мавзолея всего этого уже не увидят. Почему? Об этом позже. А пока о том…
Кто же он Ахмед Ясави?
В любой энциклопедии мы узнаем о нем совсем немного: «Ахмед Ясави (около 1105 — 1166), среднеазиатский поэт, проповедник суфизма. Сборник мистических духовных стихов «Сокровенное» (издан в 1878), приписываемый Ахмеду Ясави, оказал влияние на развитие тюркоязычной поэзии». Эти строки, конечно, не объясняют, почему на его могиле был воздвигнут великолепный мавзолей, к которому не иссякает поток паломников. А потому попробуем заглянуть поглубже.
В 1103, по другим данным в 1105, году в городе Испиджабе (ныне село Сайрам близ Шымкента) в семье набожных мусульман родился мальчик Ахмед. В ту пору это дальняя периферия исламского мира. Отцом мальчика был Ибрагим ибн Махмуд ибн Ифтихар, матерью — Карашаш-ана. Их могилы в Сайраме и сейчас почитают тюрки мусульмане.
О ранних годах жизни праведника известно совсем немного. До наших дней дошли лишь совершенно фантастические легенды. Считается, что первым духовным наставником и воспитателем Ахмеда был местный шейх Арслан-баб, полулегендарная личность, которой приписывается немало чудес. Легенда гласит: «В 63-летнем возрасте умер Мухаммед. Перед смертью пророк, собрав народ, сказал: «Я умираю, кто может принять мой аманат – символ ислама (он заключается в косточке хурмы) и продолжит мои идеи?!» Из толпы отозвался Арслан-баб, человек в возрасте 300 лет, который к тому времени был знаком с основами тридцати трех различных религий, но признававший теперь только ислам. Поручив согласие Арслан-баба, Мухаммед ушел для беседы к Аллаху и с его одобрения передал аманат Арслан-бабу. По истечении 500 лет Арслан-баб, проезжая по степи, встретил 11-летнего мальчика, который, обратившись к нему, сказал: «Аксакал, отдай мой аманат». Этот мальчик и был Ахмед». Это фантастическое предание очень точно передает ту степень почтения к праведнику, которую испытывало местное население.
После смерти Арслан-баба Ясави перебрался в Бухару, где его духовным наставником стал Ходжа Юсуф Хамадани, знаменитый суфийский шейх. Молодой человек вскоре получает звание «иршада», дающее право объяснять «пути к познанию истины».
Здесь надо отметить, что суфизм в исламе — течение особое, последователи которого как в прошлом, так и сейчас далеко не всегда в ладу с «официальным духовенством». Согласно мусульманским теологическим доктринам общаться с Аллахом могли только пророки. Но суфии так не считали. Они были уверены, что через медитацию и отказ от земных благ к Всевышнему может приблизиться каждый. Этот «путь истины» они называли «тарикат». Порой за несогласие с улемами суфийских шейхов даже казнили. Не зря Ахмед Ясави говорил: «Если даже я лишусь головы, не свернуть мне с этого пути».
Некоторое время он был главой суфиев Бухары. Но потом ушел на границу исламского мира в Ясы (Туркестан), где развернул активную проповедническую деятельность среди тюрков.
В тонкостях суфизма они, конечно, не разбирались. Но сама личность подвижника, говорившего об исламе на понятном им языке, ученого человека, зарабатывавшего на хлеб плетением циновок, не могла не притягивать. Послушать его проповеди приезжали издалека. В них он призывал людей быть добрыми, учил презирать стяжательство и алчность. Суть своего учения он изложил в поэтическом диване «Хикмат», который пользовался огромной популярностью.
Его стихи неграмотные кочевники заучивали наизусть. По сути, Ахмед Ясави один сделал для распространения ислама в тюркской среде больше, чем все арабские проповедники вместе взятые. Он основал суфийскую школу-орден Яасавийя-тарика. Подвижник решил уйти из мира в возрасте Пророка в 63 года, добровольно заточив себя в подземную келью, где и прожил до конца своих дней. Вблизи подземелья жила не только вся его семья, но и поселились многочисленные ученики, слушавшие наставления и поучения шейха.
С большими почестями был захоронен в 1167 году (по другим данным в 1166) в сооруженном для него небольшом мавзолее, который сразу стал местом паломничества.
Как строили чудо
Постройку мавзолея от смерти человека, во имя которого он был воздвигнут, отделяют без малого 400 лет. Связана она с легендарным воителем и государственным деятелем эмиром Тимуром. Вот что пишет по этому поводу историк Нагимбек Нурмухамедов:
«В 1394 году Тимур в честь своей окончательной победы над Золотой Ордой решил построить на месте пришедшего к тому времени в ветхость старого мавзолея Ахмеда Ясави новый грандиозный мемориальный комплекс. Нет сомнения, что Тимур руководствовался в данном случае не только религиозными соображениями. Этим актом он поднимал свой авторитет, утверждал идею незыблемости своей власти и, что для него было не менее важно, обеспечивал надежность своего степного тыла».
В то время Тимур готовился к свадьбе. Для приема невесты в Самарканде по воле Тимура было завершено сооружение огромного сада «Дилькуш». Эмир выехал навстречу своей невесте. По пути он остановился в урочище Ахангеран недалеко от селения Чиназ. Затем проследовал в Ясы, где совершил торжественный зиарат – молельный обряд над могилой Ахмеда Ясави и одарил живших здесь священнослужителей дорогими подарками.
Как сообщают исторические документы, осмотрев мазар тюркского шейха, Тимур велел снести его и построить на этом месте новый. В указе Тимура, очень детально расписанном, заранее были определены главные размеры мавзолея.
Сооружение грандиозного здания началось немедленно и велось по тому времени быстро.
Думается, что только этим и можно объяснить тот факт, что мавзолей не производит впечатления незавершенного. Хотя его строительство было внезапно прервано в 1405 году после смерти Железного хромца.
Превратности судьбы
Изначально построенный как сугубо культовое здание мавзолей за долгие века не раз менял «профессию». Уже в начале XVI века ряд помещений превратились в склепы, где хоронили степную знать.
Затем на протяжении почти 200 лет здание одновременно со своим культовым значением выполняло и вполне светские представительские функции. Здесь была парадная резиденция казахских ханов. В мавзолее принимали иностранных послов, здесь принимались важные государственные решения.
В начале XVIII века Туркестаном завладели джунгары, несмотря на то что они не были мусульманами, за два десятка лет своего господства они не тронули ни мавзолея, ни его служителей.
Летом 1819 года Туркестан был завоеван кокандцами. Внешне правители этого государства оказывали святому почести. Однако сам мавзолей переживал нелегкие времена.
По сути, он стал одним из звеньев в фортификации цитадели Туркестана. Вплотную к нему прилепились домики офицеров кокандского гарнизона. Часть помещений превратилась в склады продовольствия и военного имущества. У входа в мавзолей стояли караульные. Зимой они разводили костры, в результате чего двери и часть стен были сильно закопчены.
В 1846 году правитель города Канат-Шах отказался повиноваться кокандцам, началась война. И мавзолей был залит водой, поскольку кокандские военачальники пытались затопить город, запрудив арыки.
Во время осады Туркестана русской армией в здание попали 11 артиллерийских снарядов.
В начале 70-х годов XIX века случилось нечто и вовсе из ряда вон выходящее. Администрация города решила разобрать мавзолей из опасения, что его стены рухнут. И лишь личное вмешательство туркестанского губернатора фон Кауфмана спасло это уникальное здание. И уже в 1872 году из бюджета были выделены средства на его ремонт. Впрочем, тогда средств хватило лишь на вывоз мусора, скопившегося внутри здания.
В 1884 году на ремонт мавзолея было отпущено уже 15 тыс. рублей. Руководил работами ташкентский мастер Закир. От разрушения мавзолей спасли, но внутреннее его убранство изрядно пострадало.
Мавзолей внимательным взглядом
Высота этого потрясающего строения 37,5 метра, что равняется примерно 20-этажному дому. Его венчает кирпичный купол диаметром 18,2 метра – он самый большой из сохранившихся в Казахстане и Средней Азии и превосходит купол знаменитого мавзолея Гур Эмир в Самарканде.
Долгие годы работавшие в мавзолее реставраторы так и не сумели до конца раскрыть тайны строительных материалов, глазури, красок, майоликовой облицовки. Помню, как еще в советское время знакомые ребята из Казпроектреставрации показывали мне образцы изразцов, созданных в их мастерской по примеру средневековых. Внешне их невозможно было отличить от древних, но, сетовали реставраторы, наши уже через год два тускнеют, а древние по сию пору не потеряли своей свежести.
Я убедился в этом, осматривая михраб (молитвенная ниша, обращенная в сторону Мекки) в одном из залов мавзолея. Одни изразцы поражали сочностью красок, другие были какие-то бледные. Как ни странно, именно первые и были подлинными древними.
Темой отдельного разговора могли служить и затейливые надписи, покрывавшие сплошным ковровым орнаментом практически все стены здания и его отдельные архитектурные детали. Причем это были не только традиционные цитаты из Корана и восхваления Аллаха, но и изречения великих поэтов. Были среди них, например, строки Саади: «Цель в том, чтобы оставить по себе след».
Оставили в эпиграфическом декоре мавзолея свои автографы и мастера строители со всех концов мусульманского мира. На куполе усыпальницы есть надпись: «Работа Шамс и Абд ал-Вахаб Ширази ал Банн…» Фактически сам мавзолей и почти все, что в нем находится, — это творение персидских мастеров, плененных Тимуром при завоевании этой страны и угнанных в Центральную Азию.
А прошедшее время при описании декора автор вынужден употреблять в силу обстоятельств печальных. Турецкие «реставраторы», работавшие в мавзолее на рубеже тысячелетий, попросту забелили большинство настенных надписей, сочтя, что восстановить их невозможно.
Пару лет назад довелось побывать в мавзолее с делегацией ученых, куда входили иранские реставраторы. Они только охнули от такого, по их словам, варварства.
Но не будем о грустном. Описать весь мавзолей в рамках одной статьи просто невозможно.
Заметим только, что впервые за это взялся статский советник Бикчурин еще в 1865 году, а в 1905 году Русский комитет по изучению Средней и Восточной Азии даже снарядил специальную экспедицию для детального изучения архитектурного комплекса…
Загадки мавзолея
Самое интересное, на мой взгляд, описание мавзолея сделал один из крупнейших археологов-востоковедов М. Масон в 1929 году. Он же обратил внимание на некоторые моменты, которые иначе как загадочными не назовешь.
«У могучего мавзолея по плану и замыслу нет преемников в Средней Азии. Он уникален. Но в его вознесшейся мощной громаде за традиционными формами, выработанными искусством ислама, невольно чувствуются отголоски созвучных эпохе настроений, почерпнутых, быть может, не случайной интуицией из царственного стиля Персии эпохи Сасанидов и архитектуры императорской Византии», — пишет Масон.
И тем более странно, что при его постройке не было даже попыток правильной ориентировки на Мекку. «Ось ниши кыблы, устроенной в боковой южной стене, имеет около 30 градусов отклонения от истинного направления», — отмечает ученый. Между тем кыбла, то есть направление на Мекку, обязательна для каждого молящегося мусульманина. Определять ее и довольно точно научились в ту пору все зодчие при возведении культовых зданий. Почему этого не сделали в Туркестане?
Сам Масон уверен, что только лишь потому, что мавзолей изначально не должен был быть мечетью. Но и в этом случае такая погрешность непростительна по канонам ислама.
Любой экскурсовод по мавзолею поведает вам, что построен он был без фундамента. Но почему? Это же совершенно противоестественно. Именно отсутствие фундамента и служило многие века главной угрозой памятнику и приводило к оседанию всего здания. Может быть, тогда фундаментов не делали вовсе? Нет…
Вот, что об этом пишет М.Масон: «Совершенно непонятным фактом остается полное игнорирование талантливыми зодчими требований строительного искусства к такой ответственной части здания, как фундамент. В то время как его бутовые кладки на других известных памятниках эпохи Тимура, сложенные из крупных камней на растворе извести и золы, поражают своей излишней прочностью, под здание мавзолея Ходжи Ахмеда, как установлено производившейся откопкой, не было подведено солидного фундамента. Под его стены, на глубину 25-30 см, от бывшего тогда уровня земли было положено несколько рядов небрежной кирпичной кладки, а вырытые под минаретами и порталом котлованы набили пересыпанной землей крупной галькой».
Ответа на эти загадки нет и сейчас.
Утраты
М. Масон детально описал и внутреннее убранство мавзолея, так что невольно бросается в глаза, что много из увиденного ученым 80 лет назад к настоящему времени просто исчезло.
С верхней части переднего портала исчез в никуда большой медный шар, неизвестного назначения, прикрепленный туда в XVI веке при достройке мавзолея по велению правителя Бухары Абдалла-хана. Еще в 20-х годах прошлого века знаменитый тай-казан был обставлен десятью огромными знаменами с волосяными хвостами и металлическими наконечниками, теперь их почему-то осталось лишь два.
Находившиеся в мавзолее надгробия перенесены в одно помещение, и нет покрывавших их предметов. Например, одно из надгробий знатной казашки было покрыто предметами ее быта, а могила Жолбарс-хана была скрыта шкурой тигра и рогами архаров, все это тоже исчезло.
Нет и знаменитого «айна-таса» (камень-зеркало) надгробия Суюниш-хана. М.Масон писал о нем следующее: «Его гладко отполированная поверхность отражает предметы, и если смотреть сбоку на длинную вертикальную грань, то в ней можно увидеть, на основании равенства углов падения и отражения, стену казандыка (главного зала мавзолея. — А.Г.)».
С потолка одного из помещений мавзолея «малой мечети» свешивалась на цепи двухъярусная люстра, над которой висел медный сосуд, их тоже нет…
Но есть главное, сам мавзолей, переживший столетия, противостоявший и стихии, и людям. Переживший и запустение, и неумелые реставрации. Мавзолей, ставший единственным в стране памятником материальной культуры, вошедшим в список всемирного наследия человечества ЮНЕСКО.
Сейчас он входит в комплекс государственного исторического музея-заповедника Азрет-султан, в который включены многочисленные памятники. В том числе уникальные средневековые бани, функционировавшие до середины 70-х годов прошлого века. Восстановленные крепостные стены позапрошлого столетия. Прекрасный музей истории Туркестана, расположившийся в казармах того же времени, и многое другое. Но это тема другой статьи.