Кто такой атаман семенов
Атаман Семенов: враг Страны Советов или освободитель Забайкалья?
Не столь давно с помпой по российскому ТВ прошел показ фильма об адмирале Колчаке, до этого героизировали в сериале батьку Махно, перезахоронили прах Деникина. Положительными героями сейчас рисуют Врангеля и Юденича. И только знаменитого атамана Семенова упорно обходят молчанием
Словно не было этого лидера Белого движения и он не контролировал огромную территорию за Байкалом.
Лишь недавно в фильме «Исаев» атаман Григорий Семенов предстал «отмороженным» солдафоном. И это человек, владевший немецким, французским, китайским и японским языками. На бурятском и монгольском он говорил с детства. Писал стихи и даже перевел на монгольский, китайский и японский языки многие произведения Пушкина и Лермонтова, в частности «Евгения Онегина». Забвению предано и то, что атаман Семенов инициировал создание Всемирной организации мира и благополучия (прообраз ЮНЕСКО).
В СССР атаман Семенов упоминался непременно как «злейший враг советского народа, активный пособник японских агрессоров». И, как любому белому командиру, Семенову приписывали нечеловеческую жестокость при подавлении революционных восстаний, изъятии продовольствия и фуража у населения.
Но! Потомков русских белоэмигрантов в Монголии до сих пор называют «семеновцами». А на первом региональном конкурсе «Великие люди Забайкалья» именно атаман Семенов набрал самое большое количество голосов. Но во втором туре это имя исчезло из списка кандидатов вместе с именем его соратника барона Унгерна.
Так почему же до сих пор имя атамана Семенова вызывает такое неприятие официальных властей?
С ним связано столько слухов и мифов, что трудно разобрать, где правда, а где вымысел. Так, некоторые казачьи общества с гордостью утверждают, что знаменитый атаман – потомок Чингисхана на том основании, что его бабушка по материнской линии была бурятка. Но такое смешение кровей типично для забайкальских казаков. Как и то, что Григорий Семенов свободно говорил на бурятском языке, следовательно, легко мог перейти на монгольский. Если и было что от Чингисхана в Семенове, то это незаурядный дар полководца, организаторские способности и смелость.
Учился он в казачьем военном училище в Оренбурге. Военную карьеру будущий атаман начинал в Первом Верхнеудинском полку Забайкальского казачьего войска. Но вскоре молодого хорунжего командировали в Монголию для маршрутных съемок.
Когда в декабре 1911 года Монголия провозгласила независимость от Китая, Семенов не остался в стороне, хотя Россия должна была держать нейтралитет. 21-летний Григорий лично разоружил китайский гарнизон Урги, чтобы не вызвать кровопролития между китайцами и монголами.
Семенов со взводом казаков охраняет китайского резидента от расправы монголов и доставляет его в Российское консульство. МИД России во избежание дипломатического скандала спешит отозвать на родину слишком деятельного забайкальца.
На службе у Врангеля
«Семенов, природный забайкальский казак, плотный коренастый брюнет, с несколько бурятским типом лица, ко времени принятия мною полка состоял полковым адъютантом и в этой должности прослужил при мне месяца четыре, после чего был назначен командиром сотни. Бойкий, толковый, с характерной казацкой сметкой, отличный строевик, храбрый, особенно на глазах начальства, он умел быть весьма популярным среди казаков и офицеров», – вспоминал позже Петр Врангель.
На войне и застала Семенова Февральская революция. Тогда началось массовое дезертирство солдат. Урожденный воин Семенов предлагает свое решение и в марте 1917 года пишет докладную записку военному министру Керенскому. 27-летний, пока малоизвестный есаул из Забайкалья готов сформировать на родине отдельный конный монголо-бурятский полк, чтобы использовать его как заградотряд и жестко карать дезертиров. «Дабы «пробудить совесть русского солдата, у которого живым укором были бы эти инородцы, сражающиеся за русское дело», – указывал Семенов в рапорте.
Как писал он в своих воспоминаниях, необходимо было «наличие боеспособных, не поддавшихся разложению частей, которые могли быть употреблены как мера воздействия на части, отказывающиеся нести боевую службу в окопах». Напомним, в царское время, национальные меньшинства на войну не призывали. На Первую мировую войну бурят призывали для тыловых работ.
Такие инициативные люди, как Григорий Семенов, особенно ценны в смутное время. Есаула летом вызывают в столицу для охраны Временного правительства. И там энергичный казак не мог усидеть на месте. Он предложил силами двух военных училищ и казачьих частей захватить Таврический дворец, арестовать Ленина, Троцкого и других членов Петросовета и немедленно их расстрелять. Затем передать всю власть Верховному главнокомандующему генералу Брусилову. Керенский поспешил дать неуемному Семенову мандат «военного комиссара Дальнего Востока», в зону действия которого входила и КВЖД. Одновременно Семенов назначен командиром монголо-бурятского полка на станции Березовка Забайкальской железной дороги у Верхнеудинска.
В конце сентября 1917 года есаул Семенов начал набор в конный бурят-монгольский казачий отряд. А в октябре грянула новая революция.
Григорий не растерялся и даже умудрился первое время получать деньги от Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. На Всебурятском съезде в Верхнеудинске тоже поддержали идею Семенова о создании военных подразделений. Семенова назначают лидером сформированной части под названием «особый маньчжурский отряд». В нем царил полный интернационал: буряты, монголы, китайцы, японцы, русские казаки и демобилизовавшиеся солдаты, гимназисты-добровольцы.
Когда большевики поняли, что Григорий Семенов отнюдь не разделяет их взгляды, читинский совдеп задержал выплату денег на формирование отряда. 1 декабря 1917 года большевики в Верхнеудинске пытаются разоружить отряд Семёнова, а его самого арестовать. Однако Григорий не просто оказал вооружённое сопротивление, а выехал в Читу, где забрал у читинского совдепа деньги, причитавшиеся для его отряда. Отправил за решетку самого руководителя читинских большевиков. С этого момента у Советской власти за Байкалом появляется еще один враг.
Семенов переносит боевые действия в Китай. Там в Харбине оставались пробольшевистские запасные батальоны русской армии. Семенов разоружает их и распускает местный большевистский ревком, казнив его главу Аркуса.
В результате семеновский отряд из 559 человек получает солидное пополнение и хорошее вооружение. Плюс в середине января 1918 года к Семенову примкнул сербский отряд из 300 человек, передавший ему дополнительное вооружение. Очень много приходило к атаману Семенову бурят из-за того, что местные большевики поддерживали крестьян в захвате пастбищ.
29 января 1918 года Семенов вторгается в Забайкалье и занимает его восточную часть. С выступлением войска Семенова образовывается первый фронт гражданской войны на Дальнем Востоке — Забайкальский. Против него воюет знаменитый красный герой Сергей Лазо.
Контроль над Забайкальем
В апреле 1918 года Григорий Семенов вновь совершил рейд против красных и подошел к Чите. Одновременно началось восстание забайкальского казачества против большевиков. К Семенову шли и шли добровольцы. К маю 1918 года войска Семенова насчитывали около 7 тысяч бойцов: 3 конных полка, 2 пехотные, 2 офицерские роты, 14 орудий, 4 бронепоезда.
Заметим, что Семенов формировал отдельные части по национальному принципу – из русских, бурят, монголов, сербов, китайцев. Бои продолжались до июля.
23 июня в Омске к власти пришло Временное Сибирское правительство. К тому времени Семенов фактически становится хозяином Забайкалья, в конце августа заняв Читу. Надо понимать, что тогда простым жителям казалось, что новая власть большевиков долго не продержится и все вернется на круги своя.
Непростые отношения с Колчаком
На примере отношений атамана Семенова с адмиралом Колчаком видна вся неоднородность Белого движения. Когда 18 ноября 1918 года Колчака объявили Верховным правителем и главнокомандующим всеми белыми армиями, Семенов отказался подчиниться. Более того, выдвинул своего кандидата — атамана оренбургских казаков. Колчак отрешил строптивого атамана от всех должностей и предал суду за неповиновение и якобы конфискацию военных грузов.
В декабре 1918 года на Семенова было совершено покушение. Он ранен в ногу осколками бомбы.
В начале 1919 года выяснилось, что грузы Семенов не трогал, к тому же он признал власть Верховного правителя. Тогда Семенова производят в генерал-лейтенанты и утверждают в звании походного атамана Дальневосточных казачьих войск.
В феврале 1919 года в читинском театре Семенов тяжело ранен эсерами-максималистами и не может руководить операциями против партизан, активизировавшихся в Забайкалье. Зато атаман уже мыслит геополитическими масштабами.
В феврале 1919 года на станции Даурия проходит съезд монгольских князей и правителей ряда областей Монголии и Бурятии. На ней провозглашается государство Великая Монголия, куда входят Внутренняя и Внешняя Монголия, а также Барга (северо-восточная Монголия в составе Китая) и Бурятия. Верховным уполномоченным нового государства избран Григорий Семенов с титулом ван – светлейший князь Монголии со столицей в Хайларе. По мнению Семенова, независимая Монголия может остановить распространение большевистской заразы на Азию.
В этом новом статусе Семенов хотел отправить делегацию в Версаль, чтобы на проходящей в это время мирной конференции «добиться признания самостоятельности Монголии, предъявить и утвердить ее флаг в древнейшем его виде».
Однако мировые державы эту Даурскую конференцию не поддержали. Они раздумывали, поддерживать ли Колчаковское правительство в качестве всероссийского. Семенов времени не терял и в августе-сентябре развернул новую операцию против красных партизан в Забайкалье.
В октябре 1919 года Семенов назначен военным губернатором Забайкальской области и помощником главнокомандующего вооруженными силами Дальнего Востока и Иркутского военного округа.
На этих подконтрольных территориях он устанавливает военную диктатуру с реставрацией царских порядков. Даже возвращает прежним собственникам конфискованные земли и предприятия.
При всей эмоциональности атамана он не был злопамятным. Когда чехословаки задержали Колчака, Семенов направил для его освобождения 2 полка пехоты и 3 бронепоезда. А 27 декабря 1919 года Семенов открыто обвинил главнокомандующего силами Антанты в Сибири французского генерала Жанена в поддержке большевиков и вызвал его на дуэль. Этот факт взят из книги Семенова «О себе».
Но было поздно. Жанен выдал адмирала Колчака иркутским большевикам. Последним же указом Колчака от 4 января 1920 года Семенову была передана вся полнота военной и гражданской власти как Верховного правителя Сибири. 7 февраля 1920 года адмирал А.В. Колчак был расстрелян по приговору Иркутского ВРК.
«Считаю долгом своим не только признать Вас как Правителя Юга России, но и подчиниться Вам, оставаясь во главе Российской Восточной Окраины. От имени своего, подчиненных мне войск и всего населения приветствую Вас в великом подвиге служения Отчизне. Да поможет Вам Бог!», – написал в телеграмме Семенов генералу Врангелю.
Получается, что атаман в глубоком тылу врага фактически возглавил Белое движение на востоке России. Новый правитель Сибири принял к себе остатки армии Каппеля, когда белые по всей стране терпели окончательное поражение. Та же участь вскоре постигла и войска Семенова.
В сентябре 1921 года Красная армия выбила семеновцев из Читы, и они навсегда оставили страну. Но и на чужбине Семенов вновь развернул войну с большевиками. Стал одним из инициаторов антисоветского переворота в мае 1921 года во Владивостоке. Переворот не удался, как и воссоединение с соратником бароном Унгерном, воевавшим в Монголии.
Генерал Семенов занял пост начальника Бюро российских эмигрантов. Часть его казаков стала полицейскими на КВЖД, расселилась по станционным поселкам, некоторые уехали в Америку и Европу. Большая часть осела в Харбине и Шанхае. Туда же уехал и Семенов в 1921 году. Но там бывшему правителю Сибири пришлось стать нелегалом. Китайские власти хотели его арестовать как соратника Унгерна, действовавшего против китайцев в Монголии. Семенов вынужден был уехать в США и Канаду. Там он подвергся судебному разбирательству за якобы проводившиеся расстрелы американских солдат. Затем обосновался в Японии. Семенов так и не отказался от планов создания самостоятельного государства. Одно время он надеялся на сотрудничество с Чан Кайши, подавившим коммунистическую революцию в Китае.
В 1929 году, во время советско-китайского конфликта, отряды семеновцев участвуют на стороне китайцев. В 1932 году японцы организовали на захваченной в Китае территории марионеточное государство Маньчжоу-Го. Семенову Япония назначила ежемесячную пенсию в 1000 иен и предоставила дом в Дайрене.
Начальник 2-го отдела штаба Квантунской армии полковник Исимура предложил Семенову готовить вооруженные силы из русских эмигрантов на случай возможной войны против СССР. И она не заставила себя ждать.
Во время Второй мировой воины Семенов продолжает считаться лидером белой эмиграции на Дальнем Востоке. В этом качестве он активно контактировал с генералом Власовым. И даже написал два письма лично Гитлеру, предлагая себя в качестве союзника в борьбе с СССР.
В составе Квантунской армии были сформированы два больших конных отряда из бывших семеновцев. Возможно, это вкупе с панмонголизмом является одной из причин того, что Григорий Семенов не был реабилитирован.
В сентябре 1945 года, после разгрома советскими войсками Японии, Семёнова арестовали.
В московской газете «Труд» от 25 апреля 2001 года младшая дочь атамана Елизавета Григорьевна Явцева (урожденная Семенова) вспоминала, как к ним в дом пришли советские офицеры. Встревоженные дети прислушивались к разговору с ними отца.
«А там шла беседа на вполне ровных и мирных тонах, никто даже голоса не повышал. По отдельным словам и фразам мы могли понять, что разговор шел то о Второй мировой войне, то о Первой (и та, и другая — с Германией; и царские, и, наверное, советские офицеры прошли через фронт)», – вспоминала дочь.
Начавшийся 26 августа 1946 года суд над знаменитым атаманом широко освещался в советской прессе. По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР Григорий Михайлович Семенов был повешен, как «злейший враг советского народа и активнейший пособник японских агрессоров».
Наша редакция пыталась выйти на потомков атамана, проживающих в Забайкальском крае. Улан-удэнские казаки сообщили, что и в Бурятии проживает его родственник. К сожалению, никто не откликнулся. По сей день сильны страхи советских времен, когда родственники атамана старались всячески скрыть свое родство. К тому же у них перед глазами была трагическая судьба детей атамана.
Старшего сына, Вячеслава, арестовали в Харбине. Он попал в ту же внутреннюю тюрьму Лубянки, что и его отец. Расстрел заменили на традиционный «четвертак». Вячеслав вышел на свободу в 1956 году. 14 октября 1993 года скончался на 78-м году жизни, не оставив наследников.
Второго сына, Михаила, инвалида с детства, в 1945-м «судил» Хабаровский трибунал, приговорив к расстрелу. Дочери Елизавета и Татьяна отсидели срок. Елена, уроженка Порт-Артура, воспитанница престижного учебного заведения в Токио, провела старость в психиатрической лечебнице. После интервью с ней в редакцию пришло письмо от Александры Мякутиной, внучатой племянницы атамана Семенова. Она в 2011 году искала внука атамана, сына его старшей дочери Ольги, которая освободилась только в 1994 году из психбольницы Ярославской области.
Оказалось, есть даже фотографии внука атамана. Их хранила дочь атамана Татьяна. Она умерла не столь давно, в 2011 году. Об этом сообщил Вячеслав, правнук Григория Михайловича Семёнова.
«Моя бабушка – это младшая дочь Григория Михайловича Елизавета. В настоящее время мы проживаем в Австралии. Хотелось бы сразу внести поправку — старшую дочь Григория Михайловича звали Ляля (Елена), а не Ольга. Ну, может быть, просто тётя Саша ошиблась… Ещё одна поправка. Татьяна Григорьевна скончалась 4 июня 2011 года», – написал Вячеслав.
1970 год. СССР готовится к 100-летию со дня рождения Ленина. В поиске неопубликованных документов выяснилось, что существовало письмо вождя атаману Семенову. Но было сожжено, когда атамана казнили.
1994 год. Идет пересмотр уголовного дела в отношении Г.М. Семенова Военной коллегией Верховного суда РФ. Семенов реабилитирован по ст. 58-10 (антисоветская агитация и пропаганда), остальные обвинения (шпионаж против СССР, диверсии и терроризм) оставлены. Приговор оставлен в силе, а подсудимый признан не подлежащим реабилитации, как и его казненные соратники.
В 2012 году в Читу приехали представители посольской австралийской станицы Забайкальского казачьего войска. Они выступили с инициативой установить памятник атаману Григорию Семенову на его родине в селе Куранжа Ононского района. Этот факт вновь расколол общество на «красных» и «белых».
Совет ветеранов Забайкальского края резко выступил против.
Ссылки на то, что, мол, Александру Колчаку поставили памятник без реабилитации, не совсем правомерны, поскольку его казнили без решения суда, а по решению Иркутского ревкома. Григорий Семенов же прошел через судебные заседания. Только поэтому в стране не могут поставить памятник осужденному человеку, не подлежащему реабилитации.
Атаман Семёнов: худший из белых вождей? (18+)
Такие, как Семёнов, зверствами внушали ненависть народа к белым и отвращали даже своих соратников.
С «красной заразой», и так уже разложившей армию и государство, Семёнов сразу же решил бороться и начал набирать в свой отряд лишь тех, кто не признавал революционные преобразования в армии. Антибольшевистские планы Семёнова были очевидны, и в конце ноября 1917 г. читинские большевики приказали его арестовать. В ответ есаул поднял мятеж, разогнал советы, вооружил свой отряд в 550 человек и занял Даурию (восток Забайкалья). Военные действия шли с переменным успехом: то большевики «выдавливали» Семёнова в Маньчжурию, то он вновь появлялся в Забайкалье. К весне 1918 г. Семёнов сформировал в Маньчжурии О. М. О. (Особый маньчжурский отряд), включивший в себя более 550 японцев. После выступления в Забайкалье его войско пополнили местные казаки, и оно выросло до 7 тыс. человек. Несмотря на это, красные боролись с ним с большим упорством, и так бы и «маялся» Семёнов, если бы не помощь японских интервентов, высадившихся во Владивостоке в апреле 1918 г. Число японских войск в России быстро достигло более 70 тыс., и они стали главным союзником Семёнова. Японцы помогли отбросить красногвардейцев, и 1 сентября 1918 г. семёновцы наконец-то взяли Читу, ставшую на два года их столицей. Весной 1919 г. казаки избрали Семёнова походным атаманом забайкальских, амурских и уссурийских казаков.
Возглавив Белое движение в Забайкалье, Семёнов создал там своё «удельное княжество», где он фактически никому и ничему не подчинялся (хотя формально и признал власть Верховного Правителя России А. В. Колчака). Когда было нужно, он грабил поезда на Сибирской магистрали (в том числе предназначенные для других белых армий), а деньги делил с окружением. Он лично принимал любые решения и законы. Основной задачей семёновцев были: 1) охрана железной дороги, по которой шли военные грузы для Колчака; 2) борьба с красными партизанами в крае. Этим до конца войны Семёнов и занимался. Впрочем, не так уж и успешно: ему всегда нужна была японская поддержка, так как жестокость семёновцев постоянно порождала новых врагов, толкая народ на сторону большевиков.
Террорист
Когда Семёнов, будучи уже в эмиграции, прибыл в США, газеты запестрели заголовками вроде «Приехал мясник». Хотя сам атаман решительно протестовал против этой газетной «травли», но факты свидетельствуют не в его пользу. Свою репутацию Семёнов действительно заслужил. Сами белые признавали, что руки атамана были по локоть в крови. Барон А. П. Будберг, управлявший военным министерством при Колчаке, писал в дневнике: «творимые у Семёнова безобразия не поддаются никакому описанию; за две недели застрелилось семь офицеров; расстрелы идут сотнями, и начальники состязаются в числе расстрелянных; про порку и говорить нечего, это обычное занятие». Иначе, как «дегенератами» и «белыми большевиками», Будберг семёновцев не называл. Семёнов же считал жестокость оправданной, а «гуманность и мягкотелость» неуместными в условиях Гражданской войны.
Большевики и их пособники подлежали, как считал Семёнов, «безжалостному уничтожению». Уже в декабре 1917 г. Семёнов приступил к террору. Одной из первых жертв стал комиссар Совета по охране г. Харбина по фамилии Аркус. 8 декабря он был арестован и избит, а через неделю расстрелян. После этого у трупа вспороли живот, а тело облили керосином и сожгли. А два дня спустя в еще большевистскую Читу Семёнов отправил целый вагон с мёртвыми членами местного совета: учителями, рабочими и людьми иных профессий, повешенными и изуродованными.
Когда Семёнов взял Читу, началась чистка города от просоветских деятелей, в том числе от интеллигенции, учителей. Взятых по доносам расстреливали после пыток прямо в штабе О. М. О. По данным историка П. Флеминга, только под Читой семёновцы убили не менее 348 человек. А в бурятском городке Кяхта они организовали тюрьму, в которой сотнями расстреливали и мучили всех политически неблагонадёжных (погибло не менее 1,5 тыс.). Когда в тюрьму пришли красные, то обнаружили там 200 тел, смёрзшихся в единый ледяной комок (людей заживо замораживали).
На станции Андрияновка семёновцы расстреляли 3 тыс. пленных красноармейцев. Присутствовавший при этом американский полковник Морроу писал: «Пленники, наполнявшие целые вагоны, выгружались, затем их вели к большим ямам и расстреливали из пулеметов… Апогеем казней было убийство за один день пленных, содержавшихся в 53 вагонах, всего более 1600 человек». Казнили часто с большой жестокостью: изрубали шашками, вешали.
В ходе карательных операций особенно свирепствовали такие командиры Семёнова, как Унгерн и Тирбах: не задумываясь и даже с удовольствием расстреливали и резали стариков, старух, женщин и детей в деревнях, считавшихся «большевизированными» (то есть таких, в которых мужчины ушли в партизаны или просто отказались стать белыми). Такие станицы жгли, а в ряде случаев сжигали и людей; дома грабили, женщин насиловали, на допросах людей били розгами и шомполами. С бандитизмом Семёнов едва ли мог бороться, даже если бы захотел: возможность безнаказанно грабить и бесчинствовать поддерживала его авторитет, укрепляла лояльность к командиру со стороны многочисленных авантюристов и «солдат удачи», вступивших в войско. Как писал Будберг, эти белые работали «только на потеху собственной жадности, распущенности, разврату и общей нравственной мерзости…» Кроме наживы, приманки для разбойников и террора, способов привлечь население на свою сторону Семёнов практически не нашёл (позже в мемуарах атаман признавался, что никакой внятной и привлекательной программы народу он так и не предложил).
Сложно сказать, сколько человек стали жертвами террористического режима Семёнова, но речь идёт о многих тысячах, даже если считать только хорошо известные эпизоды (а сколько ещё осталось забыто…). Когда после поражения Семёнов ушёл из России окончательно, это был тот случай, когда даже сочувствующий белым наблюдатель мог вздохнуть с облегчением: слава Богу, больше никакой «атаманщины».
Фантазёр, авантюрист
Семёнова называли «человеком без определённых политических убеждений, политическим фантазёром». Амбиции толкали вождя Забайкалья изобретать и поддерживать самые странные политические проекты. Не зря барон Врангель отмечал недостаток образования Семёнова (едва окончившего военное училище). В мемуарах атаман всерьёз высказывал фантастические идеи вроде того, что Германии при заключении Брестского мира с Советской Россией следовало бы вооружить своих пленных, находящихся в Сибири (прим.: как?!), и таким образом контролировать и в нужный момент распустить советское правительство. Ещё один проект, который Семёнов видел возможным и полезным, он предложил Колчаку, когда тот ещё был в Омске и мог надеяться на успех своего дела: отойти в Иркутск или в Читу, чтобы дать населению почувствовать большевизм на своей шкуре и так повысить симпатии народа к белым. После этого, по замыслу атамана, можно было начать успешное наступление из Иркутска. Как показало дальнейшее развитие событий, отступление Колчака на восток (правда, вынужденное, а не совершённое по совету Семёнова) не помогло белым, а привело к их полному поражению. Не мог Семёнов и понять, что в России после 1917 г. монархическая идея мертва: без тени иронии атаман предлагал реставрацию династии Романовых. В общем, называть Семёнова реалистом было сложно даже при большом желании.
Не так-то просто и определить, был Семёнов патриотом царской России или нет. На роль объекта гражданской любви атамана претендовала ещё одна страна — Монголия. В воспоминаниях он писал не без гордости, что, будучи 20 лет от роду (прим. ред.: всё же в 29 лет, так как речь пойдёт о 1919 г.), «вмешался в создание истории страны великого Чингисхана». В чём же состояло вмешательство? Собрав всех панмонголистов в регионе и устроив их съезд, Семёнов создал «Велико-монгольское государство», просуществовавшее несколько месяцев. Замысел состоял в объединении всех монгольских племён и бурятов: то есть территории собственно Монгольской народной республики, так называемой Внутренней Монголии (часть Китая) и подвластных России бурятских земель. Конечно, сам Семёнов планировал играть в новом государстве ведущую роль. Однако ни территории, ни финансов, ни реальных сил у государства не было. Вся история состояла из выбора правительства и наделения Семёнова званием «гыцун-вана», «светлейшего князя». Японцы начинание поддержали (но лишь неофициально), так как в случае успеха оно открывало им перспективы дальнейшего раздела Китая и русского Дальнего Востока. Но другой поддержки Семёнов не нашёл — даже Монголия вежливо отказалась от предложения войти в новое государство. Так что идея умерла осенью 1919 г., и существующее лишь на бумаге «государство» распалось.
Предатель
Не сумел удержать Семёнов и то, что реально находилось в его власти. Осенью 1920 г. армия его начала разваливаться под натиском красных, уже давно покончивших с Колчаком и неудержимо продвигавшихся на восток. 22 октября 1920 г. семёновцы ушли в Маньчжурию. Сам атаман бросил остатки армии и на аэроплане улетел из Читы впереди своих людей. За это бывшие подчинённые отказались ему подчиняться и продолжать борьбу в Приморье под его началом. И Семёнов эмигрировал в Китай. За годы изгнания атаман успел пожить в Корее, Японии, но окончательно осел в китайской Квантунской области в г. Дальний (кит. «Далянь»).
Эмигрировав, Семёнов не оставлял попыток борьбы с большевизмом, хватался за любую возможность и поддерживал каждого врага советского государства. Когда Гитлер напал на СССР, атаман приветствовал фюрера. Семёнов считал фашизм Муссолини и национал-социализм Гитлера «гениальными» политическими изобретениями, сотрудничал с русскими фашистами и предлагал создать в России некий аналог фашистских режимов под названием «россизм». Публицистика Семёнова была столь сомнительного характера, что даже исследователь Л. В. Курас вопреки принятой в академических текстах эмоциональной отстранённости пишет, что «публикации Г. М. Семенова в многочисленной эмигрантской печати […] вызывают отвращение. Он поздравляет Адольфа Гитлера с днём рождения, с его победами, желает успехов на Восточном фронте в борьбе с большевизмом. Для него становится личной трагедией провал блицкрига под Москвой, поражение под Сталинградом. В этих статьях просто не узнаёшь героя Первой мировой войны, храбреца и рубаху-парня. В них сквозит какое-то заискивание и унижение».
Помимо одобрения фашизма и нацизма, Семёнов продолжал дружелюбные отношения с японцами. Так как он по-прежнему сохранял контакты с ними и всё ещё горел политическими амбициями, то в 1941 г. атаман вернулся к идее создания буферного монгольского государства в Приморье (между СССР и Японией). Японцы план Семёнова одобрили. Его реализация должна была начаться в момент захвата немцами Москвы. После получения вести о том, что части вермахта маршируют по Красной площади, запустился бы следующий сценарий: Семёнов с монгольскими и эмигрантскими воинскими формированиями (которые он набирал в Китае) входит в Забайкалье и провозглашает там антисоветское государство, возможно, с границей до Байкала; затем он просит помощи у японцев, и те вводят войска Квантунской армии на территорию провозглашённого государства. И вуаля — таким образом Япония берёт под свой контроль часть СССР, формально не объявляя Красной армии войну. Семёнов должен был стать главой марионеточного монгольского государства.
Но ни этому, ни другим японским планам не суждено было сбыться. Спустя 4 года войска СССР разгромили Квантунскую армию. Семёнова арестовали сотрудники НКВД после взятия Дальнего советским десантом, 24 августа 1945 г. Доставив атамана в СССР, его допрашивали, завели уголовное дело, и после долгого расследования судили. Обвинили Семёнова в антисоветской агитации и пропаганде (это обвинение признают неправомерным только в 1990-е), в шпионаже против СССР и диверсиях, а также в «активном пособничестве японским агрессорам». Своей враждебности Семёнов не скрывал (да и не смог бы) и признал вину. Как враг народа он был приговорён к повешению. Приговор исполнен 30 августа 1946 г. в Москве.
Репрессированы были и дети Семёнова: сын и три дочери были приговорены к 25-летнему лишению свободы. Сын Михаил погиб в заключении.