Кто такой генерал белов
Герои Великой Отечественной. Что известно о генерале П. А. Белове?
Павел Алексеевич Белов родился 6 февраля 1897 года в г. Шуя Владимирской губернии в семье фабричного служащего. После школы работал табельщиком, а потом телеграфистом на станции. Во время Первой мировой был призван в армию.
По окончании Гражданской войны продолжил службу в армии. Повышая квалификацию, учился на курсах командного состава, поступил в Высшую Академию РККА им. Фрунзе и в 1933 году ее закончил. Командовал кавалерийскими дивизиями, в марте 1941 года стал командиром 2-го кавалерийского корпуса в Южном военном округе.
В ходе контрнаступления под Москвой корпус отлично воевал. На последнем этапе зимнего наступления, в ходе Ржевско-Вяземской операции, прорвал оборону противника и ушел на значительную глубину, громя немецкие тылы. Но немцы восстановили свою оборону и корпус оказался в глубоком окружении. Целых пять месяцев корпус продолжал бои в окружении. Его много раз блокировали превосходящими силами и готовились разгромить, но каждый раз он выходил из кольца и снова обрушивался на склады и тыловые коммуникации немцев. Пришлось немцам снимать с фронта дивизии, в том числе и танковые, чтобы разгромить наглых русских кавалеристов. Корпус несколько раз менял направление движения, а в июне 1942 года ударом с тыла прорвал фронт и вышел к своим. Генерал-майор Белов стал генерал-лейтенантом и получил под свое командование 61-ю армию.
Герой войны Павел Алексеевич Белов — блестящее доказательство того факта, что настоящие советские генералы и в поражениях лета 1941 года не только не отступали, но сохраняли вверенные им соединения, с боями выходили из окружения, нанося противостоящим им частям Вермахта тяжелейшие потери.
За Беловым и его бойцами были Москва и Родина
Вспомним честного генерала
Рубрика в газете: Равнение на подвиг, № 2021 / 6, 19.02.2021, автор: Константин САЗОНОВ
«П авел Алексеевич Белов – мой дед. Несмотря на все заслуги и звания, в итоге генерал-полковник, Герой Советского Союза, пять орденов Ленина, три ордена Красного Знамени и три Суворова 1-й степени, один Кутузова 1-й степени и т.д. и т.п., считал главной своей заслугой слова Гудериана в его мемуарах, где тот писал, что одной из главных причин его неудач в Великой Отечественной войне была конница генерала Белова. Дед говорил, что когда он это прочитал, понял, что не зря воевал.
А по сути дела, несмотря на то, что был большую часть своей жизни связан с кавалерией, именно он одним из первых, например, в своих статьях по военной тактике и практике, утверждал, что будущее – за техникой. В этом вопросе дед, особенно после Великой Отечественной, расходился со многими, включая своего большого друга Будённого, с которым учился вместе в школе прапорщиков ещё при царе, воевал в гражданскую, затем в Великую Отечественную и общался после неё».
Максим Фролов,
внук генерала Белова
С этого поста, размещённого на одном из исторических форумов, началось моё удивительное знакомство с семьёй генерала Белова, дочерью Галиной Павловной и внуком Максимом!
Статья – наш совместный труд! Галина Павловна отвечала на вопросы, вспоминала многие детали из жизни Павла Алексеевича, а Максим скрупулёзно записывал и передавал мне информацию. Многое сегодня будет явлено впервые, в том числе уникальные фотографии из личного архива семьи.
Удивительно, но всё для Павла Белова, как и для его непосредственного начальника Константина Рокоссовского, могло закончиться в страшном 1937 году. Всё… Арестован командир корпуса и в жернова НКВД попал начальник его штаба. Белов в одночасье оказался «белым офицером», женатым на «польской шпионке». Допрашивали даже родную мать Павла Алексеевича! Спасли три старых товарища по Первой Конной – К. Ворошилов, С. Будённый и О. Городовиков. Спрятали на другой должности с глаз подальше и замяли дело… Очень интересна телеграмма демонстративной поддержки Семёна Михайловича Будённого своему близкому другу на официальном маршальском бланке:
«Тов. Белов!
Ваше письмо я получил.
Вас я считал и считаю ценным и всесторонне подготовленным командиром, поэтому разговоры вокруг Вашей неполноценности должны быть прекращены.
Сейчас Вам нужно также продуктивно работать там, куда Вас решил послать Народный Комиссар. Этот участок весьма – важен.
Желаю Вам успеха на новой работе».
Это не всё. Ситуация с Беловым подтверждает современный взгляд историков, что репрессии конца тридцатых годов есть прежде всего борьба за власть различных группировок. Какое ценнейшее свидетельство оставил нам Павел Алексеевич в письме матери:
«В 1937 г. меня пытались исключить из партии враги народа, но им это не удалось. Эти враги народа теперь расстреляны. Я сейчас вполне авторитетный и проверенный член нашей партии. Я об этом пишу для того, чтобы ты лучше знала своего сына. Это письмо береги для справок».
Письмо подписано 11 декабря 1938 года. В стране началась «обратка» Сталина и Берии против тех, кто запустил маховик террора…
Командиром кавалерийского полка Белов стал в двадцать пять лет, пройдя путь от взводного до этой должности всего за четыре года! Тогда же написал песню Харупанского полка, которая понравилась самому Семёну Будённому:
«Ты сын дивизии Майкопской
И Первой Конной внук родной,
Наш Харупанский полк геройский,
Ты был в боях всегда лихой!»
Откуда такие таланты? Генерал читал запоем, наизусть знал многие стихи Пушкина, но ещё больше любил Лермонтова, прекрасно играл на гитаре, обожал русские народные песни и романсы, классическую музыку, Шаляпина, кавалерийские сигналы, игравшиеся на духовых инструментах, имел хороший слух и приятный голос! Его часто просили спеть друзья! Застольной была «Во поле берёзонька стояла…». Какой романс любимый? «Две розы» на стихи Анатолия Д’Актиля, служившего в политотделе Первой Конной, автора знаменитого «Марша конников Будённого». И похоже, Павел Алексеевич был первым, кто под гитару спел для сослуживцев и их жён знаменитые ныне строки:
«Капли испарений падают, как слёзы,
И туманят синий,
вычурный хрусталь.
Тени двух мгновений –
две увядших розы,
А на них немая, мёртвая печаль».
Павел Белов. Штрихи к портрету.
«Маневрировать на коне, воевать пешком!»
Павел Белов
18 февраля день рождения легендарного Павла Белова, самого талантливого генерала Великой Отечественной и лучшего военачальника Второй мировой войны, Человека удивительной военной судьбы, душевности, личной скромности, воли, отваги, решительности и сокровенной солдатской Правды!
Даже на фоне таких военных талантов как Константин Рокоссовский, Александр Горбатов, Маркиан Попов или лучший командарм начального периода войны Михаил Потапов, я всё равно поставлю на первое место именно Павла Белова!
Дадим слово писателю Владимиру Успенскому (книга «Тайный советник вождя»), фактически первому биографу Белова, знавшему генерала с детства и редактировавшему мемуары Павла Алексеевича «За нами Москва»:
«Белов оправдал надежды, 2-й кавалерийский корпус был в наших сухопутных силах единственным воинским соединением, которое с самого начала войны не имело поражений и, нанося врагу большие потери, ни разу не покидало без приказа своих позиций. Корпус был «пожарной командой» не только для Южного фронта, но, как мы еще увидим, и для других фронтов. А тогда, при всеобщем бегстве на юге Украины, я взял на заметку для доклада Верховному Главнокомандующему одну характерную особенность в действиях корпуса. Отход был всеобщим и повсеместным, но ведь и отходить можно по-разному. Для Белова незыблемым было правило: даже при отступлении не подчиняться воле противника, а диктовать свои условия.
Он отходил по принципу «волна за волной». Вечером, положим, 9-я Крымская кавдивизия полковника Осликовского снялась с позиций, прошла через боевые порядки 5-й Ставропольской имени Блинова дивизии и к утру заняла оборону километрах в двадцати — тридцати позади блиновцев. На следующую ночь подобный маневр производила 5-я кавдивизия. Кавалеристы отходили перекатами, всегда имея надежный тыл. Что бы ни предпринимали фашисты, они всегда встречали на участке конников жесткое сопротивление. Я покидал кавалерийский корпус Белова с чувством, которого не испытывал еще ни на Западном, ни на Юго-Западном, ни здесь, на Южном фронте. Ни у пехотинцев, ни у танкистов, ни у летчиков. В спаянном, крепком соединении Белова я, наконец, обрел то, чего подспудно не хватало мне с самого начала войны — ощутил уверенность. Есть у нас бойцы и командиры, которые совсем не страшатся врага, есть полки и дивизии, которые на равных сражаются с неприятелем и способны бить его, повернуть ход событий в свою пользу.
Слишком многое ставилось на карту. Помните, как благородно поступил Павел Алексеевич Белов, попросив не выдвигать его на пост командующего армией, а оставить командиром кавкорпуса. Не о карьере думал, а о том, на каком месте способен в трудные дни принести больше пользы. Его конникам, кстати, и придется вскоре встать на пути танковой армады Гудериана.
Помните «пожарную команду», которая в первые недели войны не раз спасала, исправляла положение на Южном фронте? Да, 2-й кавалерийский корпус, действиями которого я восхищался, о котором подробно рассказывал Семену Михайловичу Буденному, а затем, в Москве, Борису Михайловичу Шапошникову и — кратко — Сталину. Слова мои не забылись. В критический момент, когда требовалось отдать все, мобилизовать любые возможности для спасения окруженных войск, кому-то пришло на ум использовать «пожарную команду» там, где замыкалось стальное кольцо вражеского окружения, где сошлись передовые танковые части Гудериана и Клейста. Не знаю, чья это была инициатива, Сталина или Шапошникова, но если судить здраво: что могли изменить в сложившемся положении тысяча двести кавалеристов? Миллионная группировка войск и конный корпус — несравнимо! А может, это все же та последняя соломинка, которая удержит на плаву утопающего?
И он пошел, этот героический корпус, из одного сражения к другому, пошел походом за четыреста километров, через Полтаву, по украинским проселкам, под ясным небом, в котором хозяйничали вражеские самолеты. За сабельными эскадронами катились пулеметные тачанки, не отставали от своих полков обозы с боеприпасами, под надежной охраной везли артиллерию: всего-то по двенадцать орудий на каждую из дивизий. На 5-ю Ставропольскую генерала Баранова и на 9-ю Крымскую полковника Осликовского.
Конечно, не очень убоялись бы такой «силы», узнав о ее приближении, командующие немецкими танковыми группами генералы Гудериан и Клейст. Озабочены были другим: уплотнить кольцо вокруг окруженных советских войск, раздавить их. Не убоялись, но все же обратили внимание на кавалеристов, сразу после длительного марша вступавших в бой. Вот как вспоминает об этом генерал-полковник Гейнц Гудериан: «18 сентября сложилась критическая обстановка в районе Ромны. Рано утром на восточном фланге был слышен шум боя, который в течение последующего времени все более усиливался. Свежие силы противника — 9-я кавалерийская дивизия и еще одна дивизия совместно с танками — наступали с востока на город тремя колоннами, подойдя к городу на близкое расстояние. С высокой башни тюрьмы, расположенной на окраине города, я имел возможность хорошо наблюдать, как противник наступал. 24-му танковому корпусу было поручено отразить наступление противника. Для выполнения этой задачи корпус имел в своем распоряжении два батальона 10-й мотодивизии и несколько зенитных батарей… Затем последовал налет авиации противника на Ромны. В конце концов нам удалось все же удержать в своих руках город Ромны и передовой командный пункт. Однако русские продолжали подбрасывать свои силы по дороге Харьков — Сумы и выгружать их у Сумы и Журавка. Для отражения этих сил противника 24-й танковый корпус перебросил сюда из района котла некоторые части дивизии СС «Рейх» и 4-й танковой дивизии…
Угрожаемое положение города Ромны вынудило меня 19 сентября перевести свой командный пункт обратно в Конотоп. Генерал фон Гейер облегчил нам принятие этого решения своей радиограммой, в которой он писал: «Перевод командного пункта из Ромны не будет истолкован войсками как проявление трусости со стороны командования танковой группы».
Вот, пожалуй, и все, чего достигли тогда кавалеристы. Пробить танковое кольцо, проложить коридор для вывода окруженных они не могли, не было сил. Упоенные своими успехами, немцы не придали значения появлению на этом участке советской конницы, их разведка не засекла переброску корпуса. Не прозвучала фамилия генерала Белова. И вскоре Гудериан поплатился за чрезмерную самоуверенность».
И наконец в ноябре 1941 года, в рамках своего самого знаменитого сражения, вошедшего в книгу рекордов Гиннеса, Павел Белов один на один встретится под Каширой, на открытом Каширском шоссе, с танковой армией Гейнца Гудериана. Соотношение сил сторон:
Но это Павел Белов и лучшее по качественному составу и моральному духу соединение вооруженных сил Советского Союза, самый награждаемый и героический корпус первых двух лет Великой Войны!
Белов с марша вступил в бой и со своими железными казаками разнес Гудериана наголову! Было сожжено и захвачено 80 танков, моторизованная дивизия порвана на ошметки, пехотная уничтожена почти полностью! И полное и повальное паническое бегство противника на протяжении сорока километров прочь от Каширы!
А теперь давайте посмотрим на образ мышления генерала Белова? Очень интересно:
«Меня удивило, что в распоряжении командующего армией была сформулирована не только задача корпуса, но подробно расписана задача каждой дивизии корпуса. Так, 5-й кавалерийской дивизии приказывалось направиться «на прикрытие левого фланга 48-го стрелкового корпуса», а 9-я кавалерийская дивизия должна была «находиться ближе к 35-му стрелковому корпусу и Кишиневу, прикрывая правый фланг 35-го стрелкового корпуса». Роль командира корпуса сводилась, таким образом, к функции инспектора штаба армии. Если бы я точно выполнил этот приказ и разъединил кавалерийские дивизии на 50—80 км одна от другой, то это означало бы ликвидацию корпуса как боевого организма, так как дивизии были бы пристегнуты к флангам стрелковых корпусов. Вследствие этого направление на Оргеев оголялось, и противник захватом Оргеева создал бы сразу угрозу для флангов обоих корпусов.
Я решил не выпускать управление корпусом из своих рук, дивизии не разъединять, а, используя их подвижность, вести бои и маневрировать в интересах прикрытия флангов обоих стрелковых корпусов. Мне было совершенно ясно, что такими действиями будет сковываться развитие маневра противника. Дальнейшие события это подтвердили. Главные силы корпуса были сосредоточены в районе Оргеева, а для непосредственного прикрытия (охранения) флангов стрелковых корпусов выделялось по одному кавалерийскому полку».
А вот так Павел Алексеевич рассказывает о самом сложном виде боевых действий, встречном бое. Обратите внимание на тактическую мысль и некоторые «кавалерийские» особенности:
«14 июля произошел встречный бой на полях в 8—10 км севернее Оргеева между последовательно развертывавшимися полками 5-й кавалерийской дивизии и 72-м кавалерийским полком с нашей стороны и вводившей батальон за батальоном 50-й пехотной дивизией немцев, двигавшейся на автомашинах. Я наблюдал этот бой в бинокль и руководил им со своего командно-наблюдательного пункта на возвышенности близ Оргеева. Обе стороны, вводя свежие силы, стремились выиграть друг у друга северные фланги. После сильного дождя дороги раскисли, вследствие чего действовавшие в конном строю полки и эскадроны 5-й кавалерийской дивизии имели преимущество в маневре над противником, двигавшимся на машинах и мотоциклах. Они удачно охватывали северный фланг противника, но для развития охвата сил не доставало. Противник в свою очередь контратаковал наш правый фланг. К сожалению, у нас в танковых полках уже не оставалось танков. Упорный, кровопролитный бой длился весь день и закончился только с наступлением темноты».
Ещё немного о самостоятельности и тактике действий генерала Белова. Привожу эти примеры потому, что далее мы попытаемся понять, откуда такой образ военного мышления и чья это военная школа вообще:
«К 14 июля 35-й стрелковый корпус оставил Кишинев, а 48-й, в соответствии с приказом командующего армией, начал отход от Бельцы на Рыбницу. Левому флангу 2-го кавалерийского корпуса стала угрожать дивизия противника, двинувшаяся по шоссе Кишинев — Оргеев. Не получая новой задачи из штаба 9-й армии, я решил продолжать сковывать действия дивизий противника подвижной или маневренной обороной с контратаками небольших сил.
Подвижная оборона кавалерийского корпуса, имевшего лишь две дивизии, была организована следующим образом. Одновременно занимались два оборонительных рубежа, один позади другого и готовился третий. Первый рубеж заняла 9-я кавалерийская дивизия на широком фронте, а второй — 5-я кавалерийская дивизия. Этот тактический прием целиком себя оправдал. Так, 9-я кавалерийская дивизия, имея один полк в резерве, более суток отбивала вражеские атаки, сама контратаковала противника силами до полка. Когда ее возможности исчерпывались и она отходила, то наступавший противник встречал готовые для обороны полки 5-й кавалерийской дивизии».
Этот фрагмент из воспоминаний генерала очень важен. Помните, нам рассказывают сказки о том, что Красная Армия не умела обороняться? И он вдвойне важен потому, что как раз именно кавалерия и не любила обороняться! «Казак окопов не копает!» А что мы наблюдаем в данном случае? Правильно, сам Белов называет это подвижной или маневренной обороной, с контратаками небольших сил и несколькими оборонительными рубежами, включая использование резервов. Ещё немного «военных шахмат» от гениального Павла Белова:
«17 июля совершенно неожиданно на усиление 2-го кавалерийского корпуса по распоряжению командарма прибыла 15-я Сивашская мотострелковая дивизия. Ею тогда командовал мой однофамилец генерал-майор Белов Н.П., позже погибший в бою. Я принял решение на контратаку силами двух дивизий (5-й кавалерийской и 15-й мотострелковой) против 5-й пехотной дивизии румын. Однако противник, по-видимому, разведал наши намерения и начал отход на Оргеев. Мы восприняли это как попытку заманить нас под фланговые удары прочих дивизий противника, поэтому от глубокого преследования 5-й пехотной дивизии отказались. Для преследования и разведки были высланы небольшие отряды».
И эксклюзив по универсальности кавалерии! Получайте удовольствие:
«После переправы 15-я мотострелковая дивизия вернулась в свой 2-й механизированный корпус, а наш корпус получил задачу удерживать оборонительную полосу на Днестре. Центр полосы находился у Дубоссар. 5-я кавалерийская дивизия 19 июля заняла часть Тираспольского укрепленного района протяженностью около 20 км, а 9-я кавалерийская дивизия была выведена в корпусной резерв. Это едва ли не единственный случай в истории, когда конница была использована в качестве полевого заполнения между долговременными огневыми сооружениями укрепленного района. Его гарнизоны были подчинены командиру 5-й кавалерийской дивизии. 5-я кавалерийская дивизия, батальоны и артиллерия укрепленного района в течение трех суток успешно отражали отдельные попытки противника переправиться через Днестр».
Ещё одна шахматная партия от генерала Белова. Обратите внимание, что командир кавалерийского корпуса мыслит на несколько порядков выше, охватывая кругозором свои армии и армии противника:
«24 июля командующий армией поставил 48-му стрелковому корпусу наступательную задачу — разгромить балтинско-кодымскую группировку противника и оказать помощь действующим севернее 18-й армии 6-й и 12-й армиям, попавшим под угрозу окружения. 2-й кавалерийский корпус должен был занять исходное положение на правом фланге 9-й армии, фронтом на северо-запад. В разрыв фронта между 9-й и 18-й армиями вклинился 30-й армейский корпус противника и захватил частью сил Балту.
Я надеялся привлечь для помощи 9-й дивизии ее соседа слева — 150-ю стрелковую дивизию. Но, приехав в ее штаб, из беседы с командиром дивизии генералом Хоруном я узнал, что в дивизии осталось только два полка, так как третий полк убыл, и что на помощь этой дивизии надеяться нельзя. Приходилось рассчитывать только на свои силы. К счастью, противник не решился развивать свой успех на левом фланге корпуса; более того, ночью оба вражеских батальона начали отходить на север.
К утру 29 июля положение 9-й кавалерийской дивизии удалось полностью восстановить. К этому времени сначала один, а затем два полка 5-й кавалерийской дивизии (96-й и 131-й) были связаны боем по овладению Балтой. Выяснилось, что положение 18-й армии весьма неустойчиво. В разрыв между 18-й и 9-й армиями настойчиво вклинивались дивизии противника. Захватив Балту, они создавали угрозу флангу 2-го кавалерийского корпуса. Оставлять Балту в руках противника было опасно. 29 июля подразделениями 96-го и 131-го кавалерийских полков под командованием полковников Есаулова и Синицкого противник был выбит из Балты. По убитым солдатам мы установили, что Балта занималась частью сил 289-й немецкой пехотной дивизии».
А вот так Павел Алексеевич, будучи командиром корпуса, оперативно мыслит в зоне отвественности фронта:
«Обстановка тем временем усложнилась. Первомайск уже был занят частями 14-го моторизованного корпуса противника. Вражеские дивизии теснили 18-ю армию на юг от Первомайска, ясно показывая свое намерение глубоко охватить правый фланг 18-й армии. Дорога из Первомайска на Николаев проходила через Вознесенск, т. е. по левому берегу Буга. Это означало, что если противник займет Вознесенск и двинется на Николаев, то главные силы войск Южного фpoнтa будут прижаты к Черному морю и отрезаны с востока. Я понял задачу, поставленную мне командующим фронтом, как требование разделить корпус на две части. Одну дивизию (9-ю) я решил переправить через Буг по мосту у Вознесенска для занятия обороны фронтом на север против противника, ожидавшегося из Первомайска по левому (восточному) берегу реки. 5-ю кавалерийскую дивизию оставил на правом берегу Буга для тесного тактического взаимодействия с 18-й армией».
Я совсем не случайно говорю об особом менталитете, образе мышления и психотипе кавалерийского командира. Даже из небольших фрагментов ясно, почему немецкие генералы старались не связываться с Беловым и боялись его до истерик и сердечных приступов! Посмотрите, насколько он масштабен и стратегически великолепен в таком понятии как военное искусство!
Теперь подведем итоги от Павла Алексеевича Белова и далее посмотрим, откуда он вообще взялся?
Несмотря на уставное положение, предусматривавшее конные атаки, части корпуса твердо держались правила: маневрировать на коне, вести бой пешком. Конные атаки вследствие усиления огня в бою отошли в славное прошлое гражданской войны. Корпус являлся легко управляемым подвижным соединением, и его наиболее сильное качество заключалось в способности к маневру. В первые месяцы войны при отсутствии сплошного фронта создавалась возможность для маневра. В коннице не любили оборону, и поэтому наиболее слабым местом оказалась инженерная подготовка, и в первую очередь самоокапывание. На каждую оборонительную задачу обычно смотрели как на кратковременную, предпочитая использовать природные складки местности, нежели рыть окопы. Подобная недооценка инженерного оборудования местности приводила в ряде случаев к излишним потерям от огня артиллерии и ударов авиации противника. Наши наступательные действия часто носили характер кратковременного удара. Если же противник оказывал упорное сопротивление, особенно в населенном пункте, то наступление скоро выдыхалось. Сказывалось недостаточное количество артиллерии и отсутствие танков. В конце июля из штата кавалерийских дивизий были изъяты танковые полки, а в конце августа—зенитные дивизионы, что отрицательно сказалось на боевых возможностях корпуса как в оборонительных боях, так и при проведении контратак и контрударов.
Задачи по прикрытию фланга мы осуществляли как наступательными, так и оборонительными действиями. 2-й кавалерийский корпус не раз прикрывал фланги своих войск активно, в виде контрударов и даже во встречном бою. Но когда в корпусе не осталось танков, мы уже не могли наступать против вражеских танковых частей. Днем было выгоднее встречать танки противника на оборонительном рубеже и огнем артиллерии с места отражать их атаки. Ночью мы иногда сами нападали на небольшие танковые подразделения и части. Но это бывало редко, так как, кроме противотанковых гранат, при ночном нападении на вражеские танки мы не имели надежных противотанковых средств, даже противотанковых ружей.
Что касается передвижений корпуса, то в первые недели войны, когда мы еще не испытывали на себе массированных налетов авиации противника, марши, как правило, совершались днем. Но после того, как немецкая авиация стала нас бомбить, пришлось перейти к ночным переходам, что спасало от больших жертв.
Необходимо также высказать несколько замечаний по вопросам организационным и материально-техническим, значительно влиявшим на боевую деятельность корпуса.
Крупнейшим недочетом штатной организации корпуса и дивизии было отсутствие разведорганов. В ходе войны приходилось создавать импровизированные разведэскадроны и разведотряды, ибо в динамичной, часто меняющейся обстановке без своей специально организованной разведки обойтись было невозможно.
Имевшиеся у нас гаубицы были слишком тяжелы, и их пришлось перевести с конной тяги на тракторную. Но так как тракторы тихоходны, то маневренность артиллерии понизилась. Если 76-мм орудия дивизионной артиллерии вполне отвечали боевым требованиям, то 76-мм полковые пушки оказались слабыми как для борьбы с танками, так и для боя вообще.
Танковые полки в кавалерийских дивизиях были вооружены танками БТ-5 и БТ-7, у которых моторесурсы уже находились на исходе. Имелись планы перевооружения новыми танками Т-34, но до начала войны они реализованы не были. В результате уже вскоре после начала военных действий танки стали выходить из строя по техническим неисправностям и ударная сила дивизий резко снизилась.
Дивизии корпуса в первые две недели не имели недостатка ни в боеприпасах, ни в горючем, ни в продфураже. Но в дальнейшем, когда частям корпуса пришлось неоднократно совершать форсированные марши по плохим, разбитым дорогам, когда пошли частые дожди, начались перебои с подвозом средств снабжения, корпус стал испытывать нехватку горючего и артиллерийских боеприпасов. Все это, конечно, не могло не отразиться на его боеспособности».
И, наверное, слегка коснемся издевок со стороны «этнических проходимцев» в отношении кавалерии, Первой конной Армии и маршала Буденного. Белов:
«На усиление корпуса были посланы добровольцы, организованные в отряды, и даже полки из числа граждан УССР. Из Николаева прибыл вполне сколоченный кавалерийский полк из добровольцев — старых кавалеристов, в большинстве своем коммунистов, участников гражданской войны. Полк был сформирован по указанию ЦК КП(б)У и члена Военного совета юго-западного направления тов. Хрущева Н.С. Командовал полком тов. Плоткин. Этот полк в последующих боях показал себя с самой лучшей стороны».
А теперь непосредственно о Белове со стороны. Попробуем понять причины его уникальности, сильные стороны его личности. Писатель В.Д. Успенский пишет, что тактические основы в Белова вложил знаменитый советский военный теоретик В. К. Триандафилов, основоположник такого термина как глубокая операция. Но писатель есть человек полностью гражданский! А любого командира, как бы витиевато и нестандартно он не воевал, всегда выдает почерк! Вот и Павла Белова с головой выдает его военная «дактилоскопия»!
Но не это главное. В умении Белова фундаментально обороняться, изматывать противника, наносить ему удары и контрудары, безошибочно выбирать для удара не только одну, но и несколько целей одновременно, маневрировать и молниеносно передвигаться, думать и действовать вне рамок традиционной военной науки, использовать во благо складки местности и реки в качестве оборонительных и противотанковых рубежей, условия погоды, поднимать на небывалую высоту морально-психологический и человеческий фактор, заботиться о каждом солдате, свято помнить о павших героях и улыбаться в любой, даже самой безвыходной ситуации (да, да, даже это!) видны постулаты «Отца советского военного искусства», главного врага Тухачевского, царского и советского генерала Александра Андреевича Свечина!
Давайте заканчивать? Зимой, весной и летом 1942 года в тылу немецкой группы войск «Центр» сложилась до неприличия смехотворная ситуация! Над городами Дорогобуж и Ельня развевались красные флаги, работали совхозы и колхозы, функционировала советская власть! Территория «казачьей республики», удерживаемая кавалеристами Белова, десантниками и партизанами, составляла по внешнему периметру почти 400 километров! Павел Алексеевич, находясь в глубоком котле целых пять месяцев, не ограничился собственно кавалерийскими наскоками! По врагу били несколько батарей 152-мм гаубиц, обнаруженных в лесах под Вязьмой и даже одно дальнобойное 203-мм. орудие, охраняемое как «зеница ока»! Урчали моторами и атаковали врага два танка «Клим Ворошилов», три «Т-34» и десять «БТ-7», отремонтированных и собранных из частей подбитых машин! Были вырыты окопы, созданы укрепрайоны и оборонялись населенные пункты в рамках позиционной активной обороны!
И даже обложенный семью немецкими дивизиями, атакуемый одновременно полутора сотнями танков врага, бомбардируемый с воздуха десятками вражеских самолетов, кавалерийский корпус генерала Белова, забрав с собой всех раненых бойцов, прорвался после пятимесячного рейда на соединение со своими частями. Разве это не очередной рекорд для книги рекордов Гиннеса?
С Днём Рождения, дорогой Павел Алексеевич! Мы помним и всегда будем помнить Вас и знаменитый гвардейский кавалерийский корпус, не имевший себе равных во всей Красной Армии! Спасибо Вам за спасение Москвы и за Великую нашу Победу! Поклон Вам низкий до самой Земли за нечеловеческие подвиги, уважение к Русскому Солдату, сохраненные жизни бойцов и военные Чудеса! Великое счастье и Великая Удача, что Вы родились на этот Свет и понадобились Родине в самые тяжелые для неё дни!