Кто такой индивидуум человек
Значение слова «индивидуум»
[От лат. individuum — неделимое]
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
ИНДИВИ’ДУУМ, а, м. [латин. individuum — неделимое] (книжн.). 1. Самостоятельно существующая особь, отдельный животный организм или растение (биол.). || Человек, рассматриваемый, как самостоятельная личность, как отдельная единица среди других людей. 2. Некто, неизвестный человек (разг. шутл.). Ко мне подошел какой-то и. в гороховом пальто.
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
индиви́дуум
1. самостоятельно существующий живой организм; особь
2. отдельный человек, отдельная личность ◆ Поток сознания индивидуума борется с внушаемыми идеями, как организм с бактериями, стремящимися разрушить устойчивость равновесия. В. М. Бехтерев, «Внушение и его роль в общественной жизни», 1898-1925 г. (цитата из НКРЯ)
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: засаживать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Индивидом рождаются, личностью становятся, а индивидуальность отстаивают.
А.Г. Асмолов , заведующий кафедрой психологии личности факультета психологии МГУ
Структура личности: статусы, роли и направленность
Обычно в структуре личности выделяют три компонента:
1. Социальный статус – это место человека в системе общественных отношений, в социальной иерархии. Статус может быть приписанным (например, дворянин или крепостной крестьянин в сословном обществе, русский или немец по национальности), приобретенным (например, студент, лидер политической партии, пенсионер) или ситуативным (покупатель в магазине, зритель в кино, попутчик в поезде).
2. Социальная роль – это образ поведения в соответствии с нормами для данного социального статуса. Например, человек на работе выступает в роли начальника по отношению к своим подчиненным и одновременно играет роль подчиненного во взаимодействии с собственным руководителем.
3. Направленность личности – это устойчивые мотивы (убеждения, интересы, склонности, идеалы человека, мировоззрение), определяющие поведение личности.
Социализация индивида и формирование личности
Историческая личность, Личность с большой буквы и расстройство личности
В обиходе слова «человек», «индивид» и «личность» часто используются как полные синонимы.
Выражение «культ личности» означает неумеренное восхваление вождя в авторитарном или тоталитарном обществе. Первоначально эти слова употребил Н.С. Хрущев, критикуя диктатуру И.В. Сталина (в докладе «О культе личности и его последствиях» на XX съезде КПСС в 1956 году).
В психологии мы часто сталкиваемся с таким понятием, как индивид. Нередко его используют в качестве синонима к словам «человек», «личность» и другим. Но, строго говоря, эти понятия – не одно и то же, и их необходимо разграничивать.
Что такое индивид в психологии
Казалось бы, понятие «индивид» тесно связано с термином «индивидуальность». Но в действительности последний термин имеет тесную связь с другим понятием – «личность». Индивидуальность – это то, что характеризует своеобразие конкретного человека (и организма вообще), его уникальные и неповторимые черты.
В то же время индивидуальность присуща любому человеку и организму вообще, изначально или потенциально. А вот личностью не рождаются, ею становятся в процессе развития конкретного человека; при стечении определённых обстоятельств личностью можно вообще не стать. Поэтому для простоты можно говорить, что индивид – это потенциальная личность. В психологии зачастую так этот термин и используется.
Социальное становление индивида
Если понимать индивида в социальном аспекте, то можно представить такое понимание этого слова: это человек, который участвует в социально-культурной жизни и деятельности общества, раскрывающий свои индивидуальные черты в процессе общения с другими людьми. Поэтому индивид может существовать как бы в двух ипостасях: это, во-первых, отдельное лицо, субъект некоторых отношений, и в этом смысле таковым является каждый человек; во-вторых – это член какого-либо общества, обладающий набором устойчивых качеств: актёр, писатель, спортсмен, политик, учёный… Во втором случае индивидом, или личностью, необходимо стать в процессе социального развития.
Социальное становление индивида – это достаточно широкое понятие, элементами которого являются различные воздействия на человека, оказываемые с самого его рождения: целенаправленные и случайные, положительные и отрицательные. Говорят также о социализации – процессе включения индивида в систему общественных отношений, самостоятельного производства таких отношений и усвоения социального опыта.
Целенаправленное и систематическое воздействие на индивида ещё называют воспитанием. В первую очередь это относится к ребёнку, однако воспитанию подвергаются и в зрелом возрасте – в более широком понимании этого слова. Воспитание призвано сформировать необходимые нравственные качества человека, что влияет и на его социализацию. Роль воспитания, впрочем, меняется по мере развития ребёнка: в первые годы жизни оно является основным видом социального воздействия, а в более старшем возрасте его значение уменьшается – человек становится более самостоятельным.
При этом социальное становление индивида может иметь и определённые сложности. К примеру, нормальной социализации могут мешать особенности его психического и физического развития. Обычные общественные отношения в такой ситуации (особенно если проблемы имеют психический характер) затруднены, и ребёнку для социализации требуется помощь.
В социальном становлении индивида принято выделять три группы внешних факторов. Первая – это «большая» группа, в которую входят космос, мир, планета, страна, государство; эти факторы формируют социализацию очень больших групп людей, в том числе населения всей планеты. Вторая группа – «средняя», в ней группы людей выделяются по определённому признаку: место проживания (город, село), национальность, аудитория какого-либо средства массовой информации (публика определённого телеканала, любители кино, радиослушатели и др.). Третья группа – «малая», она охватывает факторы, непосредственно влияющие на конкретного человека: семья, дружеский коллектив, школа и т. д.
Социальное становление индивида – это, можно сказать, высший уровень развития человека как общественного существа и его высшая потребность. В процессе такого развития человек стремится не только потреблять (пищу, развлечения, знания и др.), ну и что-то отдавать, вносить свой посильный вклад в дальнейшее формирование общества. При этом нельзя забывать и о внутреннем потенциале человека: изначальные особенности будущей личности всё-таки заложены в нём при рождении; каждый из нас имеет определённый темперамент, характер, те или иные склонности, тот или иной уровень физического развития. С помощью воспитания, конечно, можно сформировать любую личность, но подход при этом должен быть индивидуальный, учитывающий все особенности конкретного человека. То, что хорошо работает с одним индивидом, может не работать с другим.
Сангвиники, к примеру, в большей степени настроены на общение и обмен собственным опытом с другими людьми, чем флегматики. Холерики более вспыльчивы и необузданны, чем представители остальных темпераментов.
Социальное формирование индивида – исключительно важный процесс для человеческого общества. Уже хотя бы потому, что человек, как подтверждают учёные, вообще не имеет инстинктов. Можно сказать, что человек является единственным существом, которое не рождается самим собой, а лишь становится им в процессе воспитания и прочих видов социального воздействия. Выросшие в лесу «люди-маугли» давно перестали быть диковинкой; с детства не имея контактов с обществом себе подобных, такие существа не способны даже к элементарным действиям. Даже инстинкт самосохранения у них отсутствует, поэтому сам факт выживания таких людей в диких условиях кажется чем-то невероятным. Животные, в отличие от человека, при рождении уже имеют набор «записанных» моделей поведения на все основные случаи жизни, и эти модели нередко достаточно сложные. Так, кошки с определённого возраста начинают зарывать отходы своей жизнедеятельности, даже если с рождения воспитывались без матери.
При этом до конца пока неизвестно, что образовалось раньше: человеческая беспомощность, принуждающая к жизни в обществе, или же общество, жизнь в котором привела к утрате врождённых инстинктов. Ясно одно – человек в процессе своего развития окончательно «оторвался от природы», и с тех пор общественная деятельность стала для него основным способом существования.
Это человечество поняло ещё в глубокой древности. Недаром в древних религиозных культурах появились понятия «духовный отец», «крёстный отец». На таких «родителей» изначально возлагалась большая ответственность за воспитание ребёнка, чем на биологических отцов и матерей. Постепенно без своего «духовного отца» уже не мог обойтись ни один индивид.
Какими признаками обладает индивид
Любой индивид обладает определёнными признаками, по которым его можно выделить из массы себе подобных:
Перечисленные признаки индивида могут свидетельствовать об успехе какого-либо человека в жизни. Набор признаков и степень их выраженности у каждого свои, и это определяет сильные и слабые стороны людей. И коль скоро в обществе существует конкуренция, борьба, то побеждает в ней тот, кто имеет больше личностных признаков, причём как можно более развитых. Борьба может быть незаметной, если сталкиваются люди с разной «силой личности». А может быть явной и привлекающей всеобщее внимание, если друг с другом сталкиваются примерно одинаково сильные личности. Каждому из них хочется занять главенствующее положение, никто не хочет уступать дорогу. И бывает, что такая личностная конкуренция перерастает в настоящий конфликт, в том числе вооружённый.
Взаимодействие индивида и группы
Взаимоотношения индивида и группы всегда имеют двухсторонний характер. С одной стороны, человек выполняет для общества определённую работу, способствует решению общих задач. С другой стороны, общество тоже некоторым образом влияет на человека, помогая ему удовлетворять свои потребности – в самовыражении, уважении, любви, безопасности и т. д. Конечно, это всё в идеальном случае. В реальности же отношения индивида и общества нередко имеют конфликтный характер. Замечено, что в «хороших группах», в которых отношения человека и общества строятся на взаимном уважении и доверии, люди даже живут дольше и меньше болеют.
Отношения человека и группы могут иметь характер кооперации, слияния или конфликта. При кооперации личность сохраняет относительную независимость, но плодотворно сотрудничает с обществом, понимая, что задачи группы не противоречат его собственным. Слияние – более тесное взаимодействие, когда человек и группа ощущают себя единым целым и уже не могут существовать друг без друга; человек строит свои цели, исходя из целей общества, подчиняет свои интересы интересам группы; группа также берёт на себя ответственность в заботе о человеке, решая не только собственные задачи, но и его личные проблемы. Человека такая группа осознаёт не как исполнителя определённо задачи, а как полностью преданную ей личность.
ИНДИВИДУУМ
ИНДИВИДУУМ (лат. individuum – неделимое) – единичное сущее, онтологическую основу которого составляет единство, неразложимость на элементы (напр., «вот это дерево», «вот этот человек»). Сам термин представляет собой латинский перевод греческого понятия «атом» (῎ατομος), – «неразделяемый», «нерассекаемый». Неделимость может трактоваться либо как физическая – таковы атомы Демокрита, либо как логическая – таковы общие понятия, либо, наконец, как онтологическая – таковы чувственные и сверхчувственные субстанции [СУБСТАНЦИЯ], разделение которых тождественно их уничтожению как индивидуумов. Таковы живые существа – растения, животные, люди, таковы душа, ум, Бог. Аристотель считает индивидуум одним из видов единого. В качестве таких видов он называет 1) непрерывное, 2) целое, 3) общее понятие и 4) индивидуум («Метафизика» Х,І). Индивидуум, по Аристотелю, есть «первая сущность», которая ни на чем не сказывается (не может быть предикатом) и ни в чем не находится, т.е. в отличие от акциденций [АКЦИДЕНЦИЯ]есть нечто самостоятельное; предметом высказывания являются признаки, свойства индивида, но не тот субстрат [СУБСТРАТ], который и обусловливает единство индивидуума. Индивидуумы состоят из формы и материи [ФОРМА И МАТЕРИЯ];Аристотель именует индивидуум οὐσία πρώτη – «первая сущность», τοδη τι – «вот это», ῎ατομος – «неделимое» и, наконец, σύνολον – «целое» и считает, что об индивидуальном не может быть научного знания в том смысле, в каком науками являются математика, физика или метафизика, получающие достоверное знание с помощью таких познавательных средств, как определение и доказательство: невозможно дать определение индивидуума и к нему неприменимо доказательство. Число индивидуумов бесконечно, а о бесконечном, согласно Платону и Аристотелю, невозможно никакое знание, ибо разум не может охватить бесконечное.
С логической точки зрения индивид является последним звеном в цепи «род – вид – индивид», где род и вид – общие понятия, а индивид, отличаясь от других индивидов того же вида благодаря материи, непознаваем в своей индивидуальности. И тем не менее именно индивиды, в отличие от общих понятий, суть самостоятельные сущности и в этом их онтологическое преимущество перед родами и видами. Вслед за Аристотелем онтологический приоритет индивидуума подчеркивает Александр Афродисийский: неиндивидуальное сущее не может быть отдельным и самосущим, но имеет свое бытие в другом (In Met., 67, 32). Важнейший признак индивидуума: на него можно указать пальцем. Аммоний и Боэций видят сущность индивидуума в его неделимости: «Индивидуум – это то, что уничтожается делением» (Ammonios, In Porph. Is. 63, 17). У Боэция читаем: «Разделены могут быть только те (вещи), которые являются общими для многих. Напротив, совокупность свойств индивида ни для кого не бывает общей. Например, свойства Сократа: допустим, он был лысый, курносый, с отвислым животом, – ни эти, ни все прочие очертания его тела, ни взгляды, ни черты характера. не подойдут никому другому. Но то, чьим свойствам ничто не причастно, не может быть разделено на те вещи, которые ему не причастны. Следовательно, те, чьи свойства не подходят ничему другому, правильно называются неделимыми (individua)» (Комментарий к Порфирию. – В кн.: Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты. М., 1990, с. 73–74). Непознаваемость индивидуума в его индивидуальности связана с его контингентностью, с присутствием в нем материи, начала неопределенного и изменчивого, которое и является принципом индивидуации. Порфирий так определяет индивидуум: «Индивидуумами такие сущности называются потому, что каждая из них наделена особенностями, совокупность которых не будет той же самой ни у какой другой» (Porphyrios, Isag. 7, 21–23).
Новые акценты в понимание индивидуума вносит христианство. Опираясь на догмат о богочеловечестве Иисуса Христа, соединившего в себе вечного Бога и индивидуального человека в его исторической уникальности, и исходя из веры в бессмертие индивидуальной человеческой души, Августин приходит к убеждению, что начало индивидуации – не материя, а душа. Разумная индивидуальная душа, по Августину, есть единство памяти, мышления и любви (De quant, animae XIII, 22; De trin. XV, 22, 42). Именно в памяти, хранилище истории души, запечатлевается уникальный опыт индивидуума, определяющий его внутреннюю жизнь и его отличие от остальных. Духовная жизнь тем самым приобретает индивидуальный характер: она определяется не только разумом как началом всеобщего, но и сердцем как средоточием индивидуального Я. Отсюда убеждение в бесконечной ценности каждой индивидуальной души, в ее единственности и незаменимости. В трактовке индивидуума Августин отчасти опирается и на традицию платонизма: Платон видит источник неделимости души в ее простоте, и из простоты, т.е. несоставленности из частей, неделимости и единства, а значит – индивидуальности – выводит ее бессмертие («Федон», 78 с).
В Средние века, особенно с 12-го столетия, когда влияние Боэция становится особенно заметным, понятие индивидуума играет первостепенную роль. По словам Фомы Аквинского, «индивидуум – это то, что в себе неделимо, но отделено от других» (Summa. Theol., I, 29, 4 с). Это определение является общепринятым, его встречаем у Бонавентуры (III Sent. 5, 1, 2, arg. 2), Генриха Гентского (Sum. Quaest. 2, а 53, q. 2), Дунса Скота (Quaest Met. 7, 13, 17). Нередко индивидуум выступает синонимом таких понятий, как «сущее» (ens) и «единое» («одно» – unum). Дунс Скот понимает индивидуальное единство как трансцендентальный атрибут реального сущего. Он стремится создать понятие об индивидуальном: haecceitas (этость) рассматривается им как индивидуальная определенность, получаемая из общей природы через неделимый вид благодаря собственной форме («петровость» Петра, «платоновость» Платона). Номиналисты 14 в. (У.Оккам, Ж.Буридан и др.), опираясь на учение Аристотеля о «первой сущности» как индивидууме, утверждают, что реально существуют лишь индивидуумы, сотворенные всемогущей божественной волей. Что касается общих понятий, то они суть вторичные образования – репрезентации единичных вещей и не существуют в уме Бога в качестве вечных прообразов всего сотворенного. По словам Оккама, «любая вещь вне души сама по себе единична. И не следует искать какую-либо причину индивидуации. Скорее нужно было бы исследовать, каким образом что-то может быть общим и универсальным» (Sent. I, 2, 6, Q). Отсюда характерный для номинализма эмпиризм: только через опыт открывается реально сущее, т.е. индивидуальное. Именно то, что непостижимо для разума и составляет «вот-этость» индивидуума, его единичную субстанцию, есть продукт творческого акта Бога, а потому тут проходит принципиальная граница для человеческой мысли и воли. Не только разумная душа каждого человека, но и любой индивидуум – от слона до козявки – в его haecceitas есть чудо, созданное Творцом. Так в Средние века осмысляется античный тезис о непознаваемости индивида в его индивидуальности, отливаясь в формулу «individuum est ineffabile» – «индивидуум есть невыразимое».
Как и у Августина, проблема индивидуума в Средние века тесно связана с жизнью человеческой души и ее бессмертием. Поэтому и у тех, кто вслед за Аристотелем видит принцип индивидуации в материи, подчеркивается специфика этого принципа применительно к человеку. Так, Фома Аквинский пишет: «Индивидуация, соответствующая человеческой природе, – это персональность» (Summa contra gent. 4, 41). У Фомы возникает при этом трудность при объяснении индивидуальности чистых духов – ангелов и Бога. Он разрешает ее, опираясь на Боэция, который полагал, что существуют особые виды, в подчинении которых находится один-единственный индивидуум. Так, к виду феникса, по Боэцию, принадлежит лишь «его неделимая (особь). как солнцу – вот это светящееся тело, так же как миру или луне. » (Комментарий к Порфирию. – Там же, с. 62). Согласно Фоме Аквинскому, в мире нематериальных духов столько же индивидуумов, сколько имеется видов, так как материя здесь не может служить началом индивидуальных различий в рамках одного вида.
В новоевропейской философии тема индивидуальности выходит на первый план в монадологии Лейбница – учении о множестве индивидуальных субстанций. Понятие монады [МОНАДА], в которой главные определения – единство, неделимость, самостоятельность и единственность, Лейбниц заимствует у Ф.Суареса, Николая Кузанского и Дж.Бруно, употреблявших его для обозначения индивидуального единства. Лейбниц отличает монаду от атома: монада – не физический, а «метафизический атом», имеющий нематериальную природу, а потому в точном смысле простой и неделимый. Подобно «чистым духам» Фомы Аквинского, монады у Лейбница «не имеют окон» и могут общаться с другими монадами только через Бога. В то же время в монаде в индивидуальной форме представлен весь универсум, она есть микрокосм. Поскольку монады у Лейбница, как и ангелы у Фомы, индивидуализируются не с помощью материи, то они различаются между собой, подобно неделимым (низшим) видам не материально, а по форме, а потому постигаемы в понятиях. «Сущность индивидуальной субстанции, или совершенного сущего, состоит в том, что ему свойственно такое совершенное понятие, из которого можно постигнуть и вывести все предикаты субъекта, каковому это понятие принадлежит» (Leibniz. «Metaphysische Abhandlung», Philosophische Bibliothek, Bd. 260. Hamb., 1958, S. 19). Однако при этом Лейбниц тут же поясняет, что такого рода индивидуальное понятие доступно лишь Богу. «Мы не можем обладать знанием индивидов и найти способ точного определения индивидуальности каждой вещи» (Соч. в 4 т., т. 2. М., 1983, с. 290), ибо «индивидуальность заключает в себе бесконечность, и только тот, кто в состоянии охватить ее, может обладать знанием принципа индивидуации той или иной вещи» (там же, с. 291).
Кантовское учение о вещах в себе [ВЕЩЬ В СЕБЕ]как существующих реально, но недоступных познанию – самое радикальное углубление тезиса о непознаваемости индивида. Даже наша собственная душа, тоже вещь сама по себе, в своем подлинном бытии не может быть предметом познания; в интроспекции нам открывается только ее явление, но не она сама. Кант рассматривает индивида не столько с логико-онтологической, сколько с нравственно-практической точки зрения, которая становится господствующей в кон. 18–19 в. Умопостигаемый мир есть, по Канту, царство «разумных существ как вещей самих по себе» (Соч. в 6 т., т. 4, ч. 1. М., 1965, с. 304), т.е. свободных индивидов, каждый из которых реализует свою свободу в своих действиях. Свобода у Канта тождественна самоопределению: индивид свободен в той мере, в какой подчиняет нравственному закону свои индивидуальные склонности. Автономия (самозаконность) воли, не подчиняющейся ни внешнему авторитету, ни чувственным влечениям, отличает индивида как разумное, т.е. нравственное существо.
Фихте при рассмотрении индивида опирается на кантовскую идею автономии: выбирая себя свободным, а не природным, индивид порождает самого себя. «Кто же я, собственно, такой, т.е. что за индивид? И каково основание того, что я «вот этот»? Я отвечаю: с момента, когда я обрел сознание, я есмь тот, кем я делаю себя по свободе, и есмь именно потому, что я себя таким делаю» (Fichte I.G. Das System der Sittenlehre nach den Prinzipien der Wissenschaftslehre. Jena – Lpz., 1798, S. 295). Не природные особенности, не происхождение и социальное положение, не индивидуальная биография составляют, по Фихте, содержание индивида как самости, а лишь его самоопределение как свободного существа. Не природа и не Бог, а история становится теперь сферой, где индивид созидает себя в общении с другими индивидами. «Индивид возможен лишь благодаря тому, что он отличается от другого индивида. Я не могу мыслить себя как индивида, не противопоставляя себе другого индивида» (Grundlage des Naturrechts nach den Prinzipien der Wissenschaftslehre. Jena – Lpz., 1796, S. 130). Поскольку, однако, разум есть принцип всеобщего, то единичное, по Фихте, должно быть снято во всеобщем как нравственном законе.
Кантовско-фихтевскую точку зрения не принимают романтики. Фр.Шлейермахер выступает в защиту ценности природного, чувственного начала в человеке, не соглашаясь толковать индивидуальность как лишь внешнее различие между людьми. «Все, кто не восприняли мысли о своеобразии отдельного существа, подобны грубой массе камня, которому не хватало простора и покоя, чтобы, кристаллизуясь, достигнуть своеобразной формы. Мной же овладела эта мысль. Меня влекло искать высшее нравственное начало, которое открывало бы смысл личности» (Речи о религии. Монологи. М., 1911, с. 333–334). Индивид, по Шлейермахеру – это не просто экземпляр рода; всеобщее он тоже не отождествляет с родовым общим, а видит в нем тотальность различного, целостность, в которой каждый индивид выполняет ему одному назначенную функцию. «Каждый человек должен на свой лад выражать человечество через своеобразное смешение его элементов» (там же, с. 334). У романтиков появляется эстетический культ индивидуальности: каждый индивид должен стремиться к самобытности и своеобразию, что особенно подчеркивает Фр.Шлегель, певец гениальной индивидуальности – художника. В отличие от Лейбница романтики видят ценность индивидуальности не в совершенстве ее понятия, а, напротив, в ее принципиальной незавершенности; по словам Фр.Шлегеля, индивид есть «фрагмент», ибо он – непрестанное становление; единство «фрагмента» – это и есть его индивидуальность (Kritische Friedrich Schlegel Ausgabe, hrsg. von E.Behler. Münch. – Paderborn – Wien, Bd. 18, S. 69). «Именно индивидуальность есть вечное в человеке, и только она может быть бессмертной» (ibid., S. 134). Лейбницева «беззаконность» монады интерпретируется романтиками как невыразимость, непостижимость индивидуальности. К романтикам близок В.Гумбольдт: в тайне индивидуальности, по Гумбольдту, скрыта сущность и судьба человеческой природы.
Двойственно отношение к проблеме индивида и индивидуальности у Гегеля. С одной стороны, не без влияния романтиков Гегель посвящает «прекрасной индивидуальности» лучшие страницы своих «Лекций по эстетике», анализируя классическое античное и современное ему романтическое искусство; в «Лекциях по философии религии» он показывает, что только в христианстве «индивидуальный» личный дух становится бесконечной, абсолютной ценностью. С другой стороны, критикуя романтиков за характерную для них «гипертрофию субъективности», «культ партикулярности», Гегель утверждает, что индивид есть бесконечно малая, исчезающая величина в жизни всеобщего – мирового духа. «Мировой дух не обращает внимания даже на то, что он употребляет многочисленные человеческие поколения для. работы своего осознания себя, что он делает чудовищные затраты возникающих и гибнущих человеческих сил; он достаточно богат для такой затраты. у него достаточно народов и индивидов для этой траты» (Соч., т. IХ. М.–Л., с. 39–40). Индивид становится средством для достижения целей мирового духа, которые он может осознать как свои, если встанет на точку зрения всеобщего и откажется от своей партикулярности. Им-персонализм Гегеля вытекает из его пантеистического имманентизма, из неприятия им логико-онтологических принципов античной и средневековой философии, сохранявших свое значение вплоть до Лейбница.
Т.о., в античности индивидуум рассматривался в плане онтологическом, путем соотнесения его с бытием как таковым; в средние века его существование имеет свое основание в Боге – высшем и самом совершенном индивидууме, а ценность индивидуальности – в бессмертии человеческой души и вере в воскресение. В Новое время, особенно со 2-й пол. 18 в., индивидуум в качестве абсолютной индивидуальности либо становится на место Бога, как у романтиков, либо превращается в исчезающе-малую величину в жизни всеобщего, как у Гегеля. В 19 и 20 вв. индивидуум все реже рассматривается в горизонте онтологии или теологии и все чаще – в горизонте социологии, где вместе с окончательным устранением трансцендентного начала он предстает как момент общественного целого, что выразилось в известной формуле К.Маркса: человек есть совокупность общественных отношений. Предпосылки социоцентрического рассмотрения индивида формировались уже в немецком идеализме, прежде всего у Гегеля, но своего завершения оно достигает в учениях О.Конта, Г.Спенсера, К.Маркса, Э.Дюркгейма и др.
«Бунт единичного» против растворения во всеобщем начался уже в 19 веке: с позиций протестантской теологии в защиту индивида выступил С.Кьеркегор, с позиций неоязыческого натурализма и биологизма философии жизни [ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ] – Фр.Ницше. Если Кьеркегор укореняет индивидуальное сущее – человеческую экзистенцию [ЭКЗИСТЕНЦИЯ] – в трансцендентном Боге, подчеркивая при этом значение акта веры, ответственного внутреннего выбора, с помощью которого индивид только и может сделать себя тем, что он есть в божественном замысле о нем, то Ницше видит в индивиде существо природное, отвергая всякую мысль о потустороннем мире. Индивид, по Ницше, есть нечто абсолютное, ни к чему не сводимое, он сам себя творит и утверждает, не имея над собой высшего начала, будь то Бог, нравственный мир ценностей или социальных установлений. На место «богочеловечества» идеалистов или «человечества» позитивистов у Ницше встает «индивидуальность» – «сверхчеловек» как высшее выражение жизненного начала – воли к жизни, или воли к власти [ВОЛЯ К ВЛАСТИ]. «Высочайшая степень индивидуальности достигается тогда, когда кто-то в высшей анархии основывает свое царство – царство одинокого отшельника» (Nietzsche Fr. Der Nachlaß, hrsg. Α. Bäumler, 2 (Kroner 83), 142, Nr. 367).
В другом направлении критика универсализма и отстаивание самостоятельности индивидуума осуществлялись неокантианцами. Согласно Г.Риккерту, индивидуум в широком смысле слова означает любую однократную и особенную действительность; в сущности для неокантианцев Баденской школы, как и для номиналистов вообще, реально лишь индивидуальное. «. Всякий телесный и духовный процесс, как он дан нам в опыте, есть индивидуум, т.е. нечто такое, что встречается лишь один раз в данном определенном пункте пространства и времени и отличается от всякого иного телесного или духовного бытия, что, следовательно, никогда не повторяется и, коль скоро оно разрушается, оказывается навсегда утраченным» (Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. СПб., 1903, с. 208). Естественнонаучное знание, устанавливая общие законы природы, абстрагируется от индивидуального, а потому его конструкции не дают возможности постигнуть реальность. А если нравственные ценности выводятся из естественнонаучных понятий, то этика не может оценить значение индивидуальной личности. Только исторические науки имеют своим предметом индивидуальное бытие и познают его с помощью особого – идиографического метода [ИДИОГРАФИЧЕСКИЙ МЕТОД], предполагающего акт отнесения к ценности.
Тема индивидуального разрабатывалась и в феноменологической школе. М.Шелер рассматривает человека сквозь призму его индивидуального предназначения, которое следует отличать от безличной и слепой к ценностям судьбы [СУДЬБА], как ее понимали античные греки. «Индивидуальное предназначение есть сама по себе вневременная ценностная сущность в форме личности» (Шелер М. Избр. произв. М., 1994, с. 348). В этом предназначении находит свое выражение то, какое место в плане спасения мира принадлежит данному индивидууму, каково его уникальное призвание как личности. Но этого призвания, по Шелеру, нельзя понять, если наше духовное око не ориентировано на «надмирный духовный центр» (там же, с. 349). Шелер, т.о., рассматривает личность как сверхэмпирическое, надвременное бытие, укорененное в Боге, – эта христиански-персоналистская трактовка индивидуума восходит к Августину.
Стремление понять индивида как духовное, а не природное существо и тем самым вывести его за рамки эмпирически-психологического рассмотрения разделяет с Шелером и М.Хайдеггер. Он не принимает тезис Гуссерля о том, что индивиды – это «психологические личности», т.е. «эмпирические единства» (Husserl Ε. Ideen zu einer reinen Phänomenologie und phänomenologischen Philosophie. – Jahrbuch für Philosophie und phänomenologische Forschung. Halle, 1913, Bd. I, S. 134) и, как все эмпирическое, относительны и случайны, поскольку лишь чистое сознание, по Гуссерлю, является бытийной сферой абсолютных начал (см. там же, с. 106–107). Впрочем позднее Гуссерль – не без влияния своих учеников – скорректировал эту точку зрения: «Всякий индивидуальный дух, – писал он во втором томе «Идей», – не есть единство явлений, но единство абсолютной взаимосвязи сознания» (Ibid., Bd. Π, S. 301). Хайдеггер, ставя вопрос о способе бытия сознания (интенциональности [ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ]), настаивает, как и Шелер, на сверхэмпирической природе человеческого индивида– тут-бытия (Dasein). Личность, по Хайдеггеру, – «это не вещь, не субстанция, не предмет» (Heidegger M. Sein und Zeit. Tüb., 1960, S. 47): в качестве ens intentionale она есть «бытие-в-мире», а не «внутримировое сущее». Однако Хайдеггер не разделяет христианских предпосылок персонализма Шелера, не укореняет личность в «надмирном духовном центре». Конечность, временность – вот онтологический фундамент человеческого существования. «Изначальная онтологическая основа экзистенциальности тут-бытия есть. временность» (там же, с. 234), а потому личность есть «бытие-к-концу», «бытие-к-смерти». Если у Шелера человек имеет трансцендентную опору, то у Хандеггера он «заброшен в мир» и предельно одинок перед лицом смерти. Не случайно в «Бытии и времени» Хайдеггера Шелер видел «мрачные теологумены кальвинистского происхождения», а Ж.-П.Сартр придал чисто атеистическое звучание теме бытия-к-смерти и бесконечного одиночества человека в чуждом ему мире.
Литература:
1. Человек и его бытие как проблема современной философии. М., 1978;
2. Хабермас Ю. Понятие индивидуальности. – В сб.: О человеческом в человеке. М., 1991, с. 195–206;
3. Dillhey W. Beiträge zum Studium der Individualität. В., 1896;
4. Litt Th. Individuum und Gemeinschaft. Lpz. – В., 1912;
5. Volkelt J. Das Problem der Individualität. Münch., 1928;
6. Preiswerk A. Das Einzelne bei Platon und Aristoteles. – «Philologus», Suppl. 32/1, 1939;
7. Heimsoeth H. Atom. Seele. Monade. В., 1960;
8. Drexler H. Die Entdeckung des Individuums. Salzburg, 1966;