Кто такой иноземцев и что он проповедует
Опасный политический аутист. Владислав Иноземцев
Старт вундеркинда
Владислав Иноземцев родился в 1968 году в Горьком (ныне Нижний Новгород) в семье преподавателей немецкого языка. В 15 лет закончил с золотой медалью школу в Могилевской области и сразу поступил на экономический факультет МГУ, на престижную специальность «политическая экономия».
В конце учебы возглавил научное студенческое общество МГУ, получил диплом с отличием. Много писал, свои работы переплетал в роскошные фолианты, из которых выкладывал «собрание сочинений».
В 1991 году был назначен консультантом отдела истории и теории социализма журнала ЦК КПСС «Коммунист», переименованного идеологом перестройки и вторым человеком в партии Яковлевым в «Свободную мысль». Даже во время агонии КПСС это было достижением.
После краха ГКЧП стал экспертом аппарата парламентской фракции партии вице-президента Руцкого, — но эта работа, как и работа в редакции, не давала ни денег, ни чувства значимости.
Иноземцев бросился в рыночную стихию. Поторговав электротехникой и позанимавшись кредитным посредничеством, пошел в перспективную банковскую сферу. В 1992 году стал специалистом Межбанковского финансового дома, в 1993 году — заместителем управляющего филиалом банка «Кредит-Москва», а затем вице-президентом Московско-Парижского банка, который, по его словам, создал именно он (не возглавив его, вероятно, из скромности). В 1999-2003 годах возглавлял его правление. Банковская деятельность в 90-е была бурной, и часть их Иноземцеву пришлось провести за границей. Он не забывал о науке: в 1994 году стал кандидатом, а в 1999-м — доктором экономических наук. Диссертацию о «постэкономическом обществе» защитил в авторитетном Институте мировой экономики и международных отношений РАН.
Тогда же вернулся в «Свободную мысль» заместителем, а в 2003 году — главным редактором. Иноземцев финансировал журнал до 2011 года, когда внезапно бросил его, как наскучившую игрушку. Но сохранение этого старейшего теоретического издания в сфере общественных наук (выходящего с 1924 года) — его заслуга. В качестве приложений он издавал труды видных западных социологов и футурологов, что было полезной просветительской работой.
Он говорил, что наибольшее удовольствие испытывает от «написания текстов», и его научные работы отличались высоким качеством: хорошим подбором фактов и мнений, взвешенностью анализа, оригинальностью обосновываемых гипотез. Став доктором наук, Иноземцев пошел было в РАН, но академическая каста не приняла «выскочку»-бизнесмена, каким бы ценным интеллектуальным приобретением он ни мог стать, нанеся ему болезненную травму.
На задворках либерального клана
В «нулевые» Иноземцев из европейского социал-демократа с широким кругозором — вероятно, из-за отсутствия перспектив — превращался в обычного либерала, служащего глобальному бизнесу, разрушительную сущность которого он ранее раскрывал.
Возможно, свою роль сыграла любовь Иноземцева к Европе, сравнимая с любовью к США бывшего члена команды Гайдара и советника президента В.В.Путина Илларионова.
Когда в 2010 году русофобствующие лидеры Польши погибли в авиакатастрофе под Смоленском, Иноземцев хотел выпустить «Свободную мысль» с черной траурной обложкой, и лишь протест редакции не дал ему таким образом выразить солидарность с народом Польши. Подобных порывов из-за трагедий народа России у него не возникало никогда.
В 2010 году он в числе первых подписал интернет-петицию «Путин должен уйти!», заявив себя сторонником Медведева, — и был замечен его администрацией. В 2011 году он был назначен директором Мирового политического форума в Ярославле, затеянного, похоже, в противовес «путинскому» Петербургскому международному экономическому форуму. Он привлек ориентировавшихся на Медведева либералов, но так и не стал значимым, а после ухода Медведева в премьеры был забыт.
В том же 2011 году, по словам Иноземцева, к Прохорову попал его неопубликованный текст, и тот пригласил его к сотрудничеству. Как неопубликованный текст «попал» к олигарху, похоже, мучительно колебавшемуся между современным искусством и современной политикой, Иноземцев не упоминает. То ли передали из администрации Медведева, тосковавшей по отсутствию провластной либеральной партии, то ли сам Иноземцев передал олигарху специально написанный с учетом его настроений текст.
Он «написал по просьбе Прохорова несколько вариантов проекта программы партии, но ни один из них предметно не обсуждался…» Похоже, скучающий олигарх сам не мог понять, чего хочет от программы, как и от политики. Предвидеть это Иноземцев не смог — а может, ориентировался на деньги Прохорова, в которых из-за краха бизнес-затей остро нуждался уже тогда.
Об изгнании Прохорова (не прошедшего «проверки на безоговорочную покорность» окружению Медведева) из «Правого дела» Иноземцев вспоминает странно. «Мы не сошлись… с коллегами Михаила Дмитриевича по «Правому делу», и …я эту команду покинул. После этого «коллективный Сурков» изъял у Прохорова партию… Зная…, что я работаю над программой, оставшиеся члены партии приняли ее…, и я пошел с ними на …безнадежные декабрьские выборы».
Выходит, хотя все решения принимались Прохоровым, который и пригласил в партию Иноземцева, тот в силу разногласий с его подчиненными (значения не имевшими) ушел из партии сам. Потом у Прохорова отобрали партию (едва ли не из-за утраты им такого ресурса, как Иноземцев), и «оставшиеся члены», из-за которых тот только что ушел, приняли его программу, и он пошел с ними на «безнадежные выборы».
Со стороны ситуация выглядит проще: Иноземцев никуда не уходил, в том числе после изгнания приведшего его в партию Прохорова, а воспользовался утратой «вождя и хозяина», став одним из лидеров партии, — и провалился.
Иноземцев, осознавший ничтожность Прохорова, лишенного «Правого дела», покинул партию, формально — из-за поддержки ею В.В.Путина на выборах.
Когда Прохоров пошел в президенты, Иноземцев вернулся к нему. Как аналитик он не мог не видеть безнадежности попытки: страна еще не отсмеялась над феерическими заявлениями олигарха с репутацией плейбоя (вроде того, что он всего достиг трудом) и не забыла плакаты, превозносившие его умение строить планы как раз накануне потери им партии.
Может, его разум затмила эйфория борьбы, может, деньги олигарха.
Роман с гражданским обществом
После провала Прохорова Иноземцев «увидел в Интернете объявление о праймериз» оппозиционного кандидата в мэры Омска — города, в котором до того, похоже, ни разу даже не бывал.
Идея возглавить либеральную оппозицию была нелепа уже потому, что Иноземцев не организовывал праймериз: в силу добросовестности либералов (продемонстрированной потом сторонниками Навального на «выборах» Координационного совета оппозиции) это лишало его шансов. Но и на честных праймериз в блогосфере он, не будучи блогером, победить не мог.
А стань он мэром, не разбираясь в городском хозяйстве, Иноземцев, скорее всего, развалил бы его, дискредитировав оппозицию.
Проиграв праймериз фотоблогеру Варламову, он «на голубом глазу» (вероятно, вспомнив опыт 90-х) нарушил свои обязательства и пошёл на выборы. На вопрос, не считает ли он, что его действия «ставят под сомнение смысл проекта», Иноземцев ответил в стиле «эпохи МММ»: «Я не считаю, что смысл потерялся… Он людей на что-то подвиг. В Омске появилось несколько… неожиданных людей. Две недели назад я… не собирался появляться здесь. Что в этом плохого? То, что не удалось объединиться, подчеркивает общее положение в …оппозиции… Понятие «оппозиционер» для… этих людей — настолько громкий титул, что они не желают признавать его за другими. Я… не вижу… оснований считать Варламова оппозиционером».
Желая стать мэром города-миллионника, Иноземцев признал спонтанность своего выдвижения, дискредитировал оппозицию (смысл которой свел к «появлению… неожиданных людей», то есть к самовыражению оппозиционеров) и переложил вину за нарушение им своих обязательств на «положение в …оппозиции». Обвинив оппозиционеров в нежелании «признавать этот титул за другими», он и сам тут же отказал своему сопернику в этом «титуле». Этот нелепый поток сознания — признак интеллектуальной деградации, вызванной, похоже, продвижением убогих и лживых либеральных мантр, обосновывающих подчинение России глобальному бизнесу.
Его подход — «раз на праймериз победил не тот кандидат, это были плохие праймериз» — отражал стиль 90-х: «Демократия — это власть демократов, а не народа». В 10-е она была уже неадекватной, и, когда Иноземцева сняли с выборов за неправильно оформленные подписи, сочувствующих не нашлось. Хотя, поскольку он не сделал копий передаваемых в избирком бумаг и не направил представителя на их проверку, выборы ему были неинтересны. Возможно, смысл проекта заключался в рекламе, возможно — в «освоении денег».
Правда, Варламов, по мнению наблюдателей, и вовсе даже не пытался собрать подписи.
Политическая активность повысила известность Иноземцева, и он стал членом коллегии Минрегионразвития, «открытого правительства», экспертного совета при Медведеве, завкафедрой факультета госуправления МГУ и «говорящей головой» партии «Гражданская сила». Его проектом стало разоблачение якобы колониальной политики России в отношении Сибири с требованием расширения прав последней вплоть до внешнеполитических (чего нет даже в конфедерациях) и в перспективе, похоже, отделения от России с ликвидацией последней. Это соответствует позиции многих либералов, так, академик РАН, директор ИНИОН (до его уничтожения пожаром) Пивоваров ратовал за «освобождение» России от Сибири и Дальнего Востока.
Иноземцев воспользовался ростом спроса Запада на враждебных к России либералов, став приглашенным исследователем в Институте изучения человека в Вене, в Центре стратегических и международных исследований в Вашингтоне и иностранным членом Немецкого общества внешней политики (очищенного от специалистов, признававших право России на свои интересы).
Мошенничество как источник либеральной морали?
Других слов вслед человеку, внесшему колоссальный вклад в дело защиты нашей Родины, у либерального экономиста, воспетого пресловутым Белковским в качестве «стража факта и кладезя фактуры», не нашлось.
Понять либеральную мораль помогает сайт службы судебных приставов: когда Иноземцев оплевывал могилу Калашникова, его неоплаченные долги превышали 140 млн. руб. — тогда 4,3 млн. долл.. В конце августа 2015 года только по неактуальным решениям судов они достигли 159,3 млн. руб., а ведь не все доводят дело до суда. Иноземцеву не стоит желать «приятного общения» с кредиторами: он от них, похоже, умело прячется, пользуясь их гуманизмом и слабостью закона.
Это не мешает либералам превозносить его: похоже, наглый обман доверившихся людей, в отличие от службы Родине, является для них делом «чести, доблести и геройства».
«Ключевой идеолог европейского выбора России»
Именно так назвал Иноземцева Белковский в предисловии к его книге с восторженным названием «Как санкции ударят по России», — по аналогии с «европейским выбором» Украины.
Что ж: специфика «европейского выбора», как видно на примере их властей, соответствует нежеланию возвращать чужие деньги. Обман России — в том числе в лице ее граждан — похоже, служит либералам признаком подлинно «европейского выбора».
Помимо использования чужих денег в стиле Остапа Бендера, фундаментальной идеей Иноземцева является неспособность России самостоятельно развиваться и необходимость ее подчинения любезной его сердцу (и, вероятно, кошельку) Европе: «не стоит надеяться…, что мы сумеем осуществить технологический рывок… Россия — значимая часть европейской цивилизации. Ей нечего искать в Азии… Россия должна стать членом Европейского Союза, принять его нормы и законы… Присоединение к ЕС — залог выживания нашей страны…»
Иноземцев игнорирует то, что многочисленные попытки России развить сотрудничество с Евросоюзом (нацеленные в том числе и на вхождение в него) неуклонно наталкивались на его враждебность, игнорирование ее интересов, понимание диалога с ней как «диалога всадника с лошадью» и стремление эксплуатировать ее, а не сотрудничать с ней.
Ему не важно, может ли Евросоюз принять в свои члены Россию (притом, что он уже не смог принять Турцию, едва не вывернувшуюся ради этого наизнанку): Россия должна стремиться в него вне зависимости от возможности этого. Вероятно, потому, что на пути в Евросоюз России придется отказаться от своих интересов и от самой идентичности, что важнее откровенно фиктивной цели членства в нем.
Европа для Иноземцева — абсолютный идеал до такой степени, что свои нападки на Русскую православную церковь он обосновывает и европейским опытом (игнорируя, например, религиозность США): «в …отворачивающейся от религиозности Европе с нравственностью не всё так уж плохо — по крайней мере, статистически».
Осенью 2014 года он, похоже, по приглашению руководства Уральского федерального университета (которое затем открестилось от его финансирования), выступил там с лекциями, для посещения которых студенты были освобождены от занятий. По сообщениям СМИ, на первой лекции он шокировал аудиторию убежденностью, что Россия может развиваться лишь в составе Евросоюза, закупая у Запада старые технологии и перепродавая их третьим странам. На второй он провозглашал нелегитимность крымского референдума, справедливость неравенства «золотого миллиарда» и «остального мира», губительность евроазийской интеграции и то, что «Путин в настоящее время получает ярлык на княжение от Китая в битве с Западом».
Понимание Иноземцевым (и большинством либералов) «европейских ценностей» выражено им в статье с характерным названием «Европейский дом России», в которой он, помимо обвинений России в агрессии, обратился к странам НАТО с, насколько можно судить, призывом к свержению законной власти. Балансируя на грани предательства Родины, он учит Запад, как ему нанести нам максимальный ущерб: «Целью… санкций должно быть отделение …правителей России от ее…населения. Вместо того, чтобы тратить время на попытки переговоров, Запад должен сосредоточиться на разработке и пропаганде постпутинской повестки дня… Западу стоит… отвергнуть любые российские претензии на право вмешиваться в дела ЕС и НАТО (под чем, похоже, понимается право России высказывать свое мнение в отношении их действий. — М.Д.)… Потребуется «новый план Маршалла», способствующий трансформации Украины в …страну, которая сможет присоединиться к ЕС и НАТО».
Цинизм, хамство и внутреннюю нечистоплотность Иноземцева не выдержал даже сдержанный по отношению к коллегам академик РАН С.Ю.Глазьев. В ответе, озаглавленном «Профессор Высшей школы экономики призывает Запад избавить его от Путина», он констатировал: «Иноземцев оправдывает применение санкций против России. …Он похож на большевиков, которые желали поражения России, призывая… повернуть штыки против собственного государства… В украинской катастрофе он на стороне нацистов, захвативших власть путем насильственного антиконституционного переворота… Иноземцев… солидаризуется с неофашистами, что часто случается с «либералами». В политологии есть даже понятие «либеральный фашизм»…
Странно, что Иноземцев не знает, что именно спецслужбы США руководят карательной операцией против жителей Донбасса, толкая украинских военных на массовые преступления и геноцид русского населения…
Иноземцев …смешон, когда советует «Западу …отвергнуть любые российские претензии на право вмешиваться в дела ЕС и НАТО». Ведь… не Россия вмешивается в дела ЕС и НАТО, а, наоборот, НАТО вторглась во внутренние дела Украины с целью ее принуждения к неравноправной ассоциации с ЕС, а когда руководство Украины отказалось…, американские спецслужбы организовали госпереворот и привели к власти марионеток, совершающих репрессии…» Но Иноземцев не тратит время на дискуссии с теми, кого милые его сердцу европейские ставленники и «не фашисты» в Киеве провозглашают «недочеловеками», «ватой» и подлежащими сожжению заживо «колорадами».
Летом 2015 года Иноземцев — уже не как иностранный член, а как просто сотрудник Немецкого общества внешней политики — назвал необходимые для «победы над Москвой» действия Запада. Мол, в 1941 году, увы, не получилось, но теперь надо слушать его — и всё будет в порядке.
Европа должна действовать «с позиции силы». «Ключевой идеолог европейского выбора России» призывает Европу вывести инвестиции из России, запретить россиянам иметь в ней бизнес и недвижимость, объявлять «агентами агрессора» организации, финансируемые Кремлем. Европейцы должны ввергнуть Россию в экономическую катастрофу и при ее помощи «вынудить российскую элиту свергнуть… Путина».
В рамках обеспечения европейских ценностей взаимопонимания либерал требует «уделять больше внимания» тем на Западе, кто смеет «понимать Путина». В Германии «понимающий Путина» является клеймом вроде нашего «власовца», но, в отличие от России, эти люди лишаются трибуны, а порой и возможности вести бизнес. В этой ситуации призыв к еще «большему вниманию» похож на призыв к политическим репрессиям.
Отношение Иноземцева к своей Родине естественно для либерала: «Россия играет в мировой политике такую же роль, как и Германия с 1870 по 1945 годы… Ее необходимо сдерживать любой ценой… Россия сможет стать нормальной страной, только когда ее законы будут установлены извне». Что это, если не призыв к Западу оккупировать Россию? И, судя по молчанию либералов, включая руководство ВШЭ, где профессорствует Иноземцев, он выражает консенсус, объединяющий их гораздо сильнее трепотни о «свободе» и «рынке».
Иноземцев убедительно бичует реальные проблемы и пороки России, вызванные либеральной политикой, служащей не народу, а глобальному бизнесу. Завоевав этим доверие читателя, он протаскивает, как панацею, еще более либеральные меры, ведущие лишь к углублению проблем.
Так, он призывал модернизировать инфраструктуру (непосильную частному бизнесу, так как плоды инвестиций достаются всем, и для их окупаемости плата за пользование ею должна быть запретительной) приватизацией: «нужны частные газо- и нефтепроводы, частные дороги…»
Наученный опытом (его статья была признана экстремистской, а антироссийские выступления вызвали скандалы) Иноземцев начал «упаковывать» советы Западу, как правильно уничтожать Россию, в форму аналитических размышлений о ее возможностях. Так, он провозгласил невозможность разрушения России, похоже, чтобы анализом поддерживающих единство страны факторов дать инструкцию, как и куда бить.
Особенность Иноземцева — «социальный аутизм»: неспособность слышать собеседника. Это помогало ему концентрироваться на научной работе, но обрекло на поразительную наивность в бизнесе и политике. Эта же черта сделала Иноземцева вечным опоздавшим.
Он вошел в редакцию «Коммуниста», когда это потеряло значение. Попытался стать интеллектуальной обслугой Руцкого, когда звезда бывшего вице-президента склонилась к закату. Поучаствовал в создании банка, когда ключевые позиции на рынке были заняты. Добился научных результатов, когда общество забыло о науке. Пробился в круг «поставивших на Медведева» функционеров, — накануне возвращения им власти Путину. Пришел к Прохорову — перед его провалом. Призвал Россию вернуть Крым, когда Запад смирился с воссоединением полуострова.
Но перспективы Иноземцева неплохи: Запад будет нуждаться в либералах, ненавидящих Россию за то, что она есть, а в ней останутся наивные люди, одалживающие идеологу ее «европейского выбора» достаточные для его процветания деньги.
Владислав Иноземцев о культуре вранья и отсталой продажности
Сегодня еще рано говорить о том, какое влияние на текущую российскую политику будет иметь проведенное Bellingcat* и рядом СМИ блестящее расследованиепокушения на Алексея Навального и установление, как в нем утверждается, как минимум, части непосредственно вовлеченных в него лиц (про феерический разговор Алексея с одним из возможных участников покушения я даже и не говорю), однако очевидными выглядят два важных вывода, которые можно сделать о системе, которую обвинили в том, что именно она выступила заказчиком неудавшегося убийства.
На каждом ее этаже создаются мифы о прекрасно организованной работе и объяснения на случай неудачи. При этом крайне сложно предположить, что, например, практика регистрации автомобилей сотрудников на один и тот же адрес, которая во многом стала причиной раскрытия «солсберецких», могла быть не изменена какими-то внутренними регламентами — и поэтому все проблемы наверняка давно были «взяты на контроль» и исправлены. Однако, как это сплошь и рядом случается в госструктурах, — только на бумаге.
В основе проблем отечественной бюрократии, которые сегодня видны уже невооруженным глазом, лежит тотальная ложь. Когда президент на пресс-конференции даже не стремится предложить реалистичные версии происходящего, когда он пытается представлять совершенно лживые «факты» о том же советском прошлом, когда с готовностью цитируется не отражающая никакую реальность«медицинская» статистика и принимаются за чистую монету отчеты губернаторов о хозяйственных успехах вверенных им территорий — задается стандарт поведения в бюрократической системе.
Мы часто видим, что в судах показания силовиков воспринимаются как истина, даже когда они идут вразрез с документами или видеоматериалами — и это тоже характерная черта путинской системы. Создав обстановку, в которой внутри чиновничьего сословия сформирована культура вранья, официально принимаемого за правду, власть оказывается не в состоянии контролировать свои собственные«винтики». Нельзя признаться, что задание провалено из-за тупости исполнителя; что начальники получили свои должности за взятку и теперь заняты лишь тем, чтобы добиться хорошей доходности на сделанную инвестицию; что данные, которыми министры и губернаторы сыплют перед прессой, взяты «с потолка» и противоречат теории вероятностей.
В 2014 году мы впервые увидели, как президент открыто врал в общении с прессой и иностранными лидерами относительно участия российских военных в захвате Крыма.
Однако затем он признался в этом с определенной бравадой, подчеркнув, что это был подход спецслужбиста, вводившего врага в заблуждение, и в тот момент нельзя было поступить иначе. В данном случае обманываться были рады все: россияне, обуянные патриотическим порывом; крымчане, избежавшие кровопролития; и даже западные лидеры, которые хотели поскорее забыть о Будапештском меморандуме и о своих обязательствах перед Украиной.
С тех пор минуло почти семь лет, и вранье окончательно стало нормой: если раньше оно было в основном «низовым» и спонтанным, то теперь спускается сверху и возведено чуть ли не в достоинство. И пока ситуация обстоит именно так, ни о какой эффективности функционирования госаппарата не приходится говорить. Бессмысленно требовать от подчиненных честности и эффективности, если все сходит с рук, а разбираться с обманом означает по сути расписываться в катастрофическом положении дел на всех направлениях.
«Цифровизация» в России является не случайным явлением, а важнейшим экономическим и финансовым трендом: она становится «золотым дном» для олигархата, контролирующего эти технологии от «Платона» до «Честного знака»; для крупнейших банкиров (не зря пионером в данной сфере выступает «Сбер», пытающийся всеми правдами и неправдами влезть в государственные программы); для налоговой службы, которая вознамерилась взимать мзду со всех переводов между частными лицами; наконец, для региональных властей и приближенных к ним бизнесов, что мы видим в организации системы парковок или штрафов. И хотя мы знаем, что в некоторых печальных обстоятельствах (как в случае с убийством Бориса Немцова) все камеры оказываются по какой-то причине отключены (что вряд ли может объясняться чем-то еще, кроме первой части этой колонки), в большинстве случаев они работают хорошо, а регистрация автомобилей, недвижимости или переводы по счетам отслеживаются четко. Венцом этой системы, по мнению Кремля, должна была стать всеобщая слежка за гражданами по «закону Яровой», в результате которой «цифровизация» не только «доила» бы граждан, но и держала их «в стойле».
Собственно, расследование Вellingcat, как и звонок Навального Кудрявцеву, вскрыли то, что давно было известно, но что никто не хотел признать: чем больше информации о гражданах собирают чиновники, тем чаще и активнее ею торгуют исполнители. Исследование того ужаса, который за считанные часы распространился в среде торговцев информацией, показало масштабы и, главное, рыночную цену предлагаемых баз данных. Оказывается, что в то время, когда власти лихорадочно пытаются засекретить все большее количество объектов недвижимости, счетов или иной информации о силовиках и чиновниках, затрачивая на это миллиарды рублей, вся она «сливается» за тысячи. Причем это у избиркомов и налоговых служб может оказываться устаревшая информация о местах прописки граждан или об имеющемся у них имуществе, но в базах данных, за которые кто-то готов платить, таких неточностей почти никогда не встречается.
Отдельно стоит сказать о том, что огромные массивы информации государство обязывает собирать формально не подчиняющиеся ему структуры — от банков до сотовых операторов — и в данном случае оно еще меньше может защитить спецслужбистов от ненужных утечек. И проблема, судя по всему, не может быть решена в принципе, так как, с одной стороны, мизерные доходы исполнителей никогда не искоренят их готовности поделиться информацией за деньги, и, с другой стороны, сама организация данной сферы в России такова, что хакерам даже не стоит прилагать излишних усилий, чтобы получить нужную информацию бесплатно. Государство не только передает смертельные субстанции в руки клинических идиотов, но и формирует за бюджетные деньги гигантские массивы опасных для себя данных, не будучи в состоянии гарантировать их сохранность (мне кажется, что Кремль сейчас бы с радостью увеличил трансферт из федерального бюджета в бюджет Москвы, лишь бы мэрия не собирала плату с припаркованных на улицах машин). На этом фоне требования о хранении личных данных только на находящихся в России серверах выглядят издевательством, так как мы постоянно слышим об утечках этих данных в России, и крайне редко или практические никогда — о взломе, например, иностранных сайтов, которые могли бы ими оперировать.
Подытоживая, следует констатировать одну простую вещь. Система Путина и люди, которые ее создали и пытаются обслуживать, на наших глазах становятся вопиюще неадекватными современному миру. Да, они, вероятно, даже могут взламывать компьютерные системы американского Минфина и Госдепартамента, но пока нам неизвестно, какая от этого возникает выгода, кроме новых санкций в отношении нашей страны. При этом они не понимают того, как сложно организован современный мир и в какой степени в нем утрачена любая privacy.
Когда я два года назад выпустил книгу «Несовременная страна», я видел существующий тренд, но не его масштабы. Россией сегодня руководят не люди, которые ненавидят Запад или мотивированы традиционными ценностями. Ей правят те, кто понимает суверенитет так, как его трактовали во времена Венского конгресса; считают своих подданных крепостными, придумывая все новые налоги и сборы; создают цифровые системы, но при этом рассчитывают на то, что их самих никто не увидит, а об их делах никто не узнает. Это люди XIX века, неожиданно получившие доступ к технологиям XXI — и именно поэтому они еще долго даже не смогут осознать, насколько быстро происходит эрозия их власти.
И тут самым важным окажется то, как поведет себя основная часть российского населения, выйдет ли она на протест против окончательного уничтожения в стране пространства свободы и безопасности или в очередной раз промолчит, проголосовав на выборах 2021 и 2024 года так же послушно, как в президентской кампании 2018-го или на референдуме 2020-го. Здесь я скорее выступлю пессимистом и предположу, что в условиях растущей апатии, умножающихся личных проблем и сохраняющейся возможности уехать из страны россияне по-прежнему будут искать индивидуальные решения системных противоречий вместо того, чтобы подниматься на борьбу с системой. Российской власти, на мой взгляд, достался просто-таки идеальный народ, которым она еще долго будет успешно пользоваться.