Кто такой конспиролог простыми словами
Конспиролог в каждом из нас: как мозг заставляет нас верить в теории заговора
Недавний опрос показал: треть американцев убеждены, что коронавирус был создан в лабораториях. Две трети не исключают, что правительство скрывает информацию о существовании инопланетян. Даже в совсем уж дикую теорию о том, что миром правят замаскированные рептилоиды, верит 4% опрошенных (а это, если экстраполировать данные опросов на всё население США, — почти 13 млн человек). Конспирологическое мышление, вопреки стереотипу, — не удел малообразованных граждан, поверивших в идеи горстки маргиналов в шапочках из фольги. Это гораздо более широкое явление.
Согласно опросу ВЦИОМ 2018 года, 67% россиян верят в то, что человечеством управляет тайное «мировое правительство». Причем 51% из тех, кто верит в эту версию, — люди с высшим образованием, а 53% отнесли себя к обеспеченным гражданам.
Психологи всё чаще говорят о том, что конспирологическое мышление обусловлено особенностями работы нашего мозга. Он изначально устроен так, что мы склонны доверять теориям заговора.
Как пишет автор книги «Недоверчивые умы: чем нас привлекают теории заговоров» Роб Бразертон, «по своей природе мы все конспирологи».
Недоказуемые, но неопровержимые: признаки конспирологической теории
Чтобы понять, на чем основано конспирологическое мышление, нужно сначала сформулировать признаки конспирологической теории. А это не так просто, как кажется на первый взгляд.
Оксфордский словарь предлагает такое определение конспирологической теории: «Теория, согласно которой событие возникло в результате сговора заинтересованных лиц»; примерно в таком духе толкуют это понятие и многие другие словари. Но это слишком общее объяснение: ведь тысячи преступлений в мире действительно происходят в результате сговора заинтересованных лиц, и никакая конспирология тут ни при чем. Расхождение с общепринятой версией тоже ничего не доказывает: в конце концов, когда-то официально считалось, что Солнце вращается вокруг Земли, но это не делает Галилея и Коперника конспирологами.
Ян-Виллем ван Пройен и Марк ван Вугт в своей работе «Конспирологические теории: психологические механизмы» выделяют следующие признаки теории заговора:
Но, помимо схожих «особенностей сюжета», у всех конспирологических теорий есть еще несколько общих признаков:
Более того, если у теории нет ни одного обоснования, это только доказывает, что заговор работает. (Сотни исследований не подтверждают связь между вакцинами и аутизмом? Значит, сторонники вакцин умело скрывают факты!)
А если есть доказательства обратного — значит, «они» их блестяще сфальсифицировали! Те, кто пытается разубедить конспирологов, практически беспомощны перед такой логикой.
«…В служебной записке ЦРУ 1967 года на тему конспирологических теорий убийства Кеннеди отмечается, что при заговоре убийство было бы организовано совсем по-другому: к примеру, ни один здравомыслящий человек не взял бы Освальда в сообщники. Однако для конспирологов тот факт, что убийство выполнено небрежно, парадоксальным образом доказывает, что это была работа специалистов (специально притворившихся любителями). Благодаря такой замкнутой на себя логике попытки опровергнуть теорию заговора похожи на попытки приколотить желе к стене».
Роб Бразертон, «Недоверчивые умы»
2. Злоумышленники, фигурирующие в конспирологических теориях, всесильны и безупречны.
В реальности даже мелкий заговор довольно трудно осуществить так, чтобы всё прошло в точности как запланировано и он не был раскрыт: участники делают ошибки, ссорятся, поддаются эмоциям, выдают тайну третьим лицам. В сознании же конспирологов враги оказываются неуязвимыми: они видят будущее наперед, всегда согласны друг с другом и не допускают ни одной промашки. Они плетут заговоры с участием тысяч людей, но ни один из этих людей не ошибся и не проболтался. Они ухитряются контролировать правительства, ученых, СМИ, правоохранительные органы, чтобы те помогали им скрывать правду. Какие-то суперзлодеи из комиксов, а не люди.
3. Мотив как доказательство.
В реальности у человека может быть множество врагов, но это не означает, что он обязательно умрет от их рук: он вполне может погибнуть в нелепой аварии.
(В конце концов, множество детективов строятся на том, что мотив есть почти у каждого персонажа, но только один из них убийца.) А вот в теории заговора наличие заинтересованных лиц — вполне себе доказательство их причастности (иногда единственное).
4. Презумпция виновности.
Конспиролог всегда выступает как обвинитель. У него может не быть никаких фактов в пользу своей теории — только вопросы к «официальной версии». Пусть «подозреваемые» сами докажут, что они ни при чем.
Шесть когнитивных ловушек, ведущих к конспирологическому мышлению
Психологи Майк Вуд и Карен Дуглас провели исследование: они предложили испытуемым три версии смерти Усамы бен Ладена. Первая была официальной (бен Ладен был убит американскими военными в 2011 году), а две другие — конспирологическими. Согласно одной из них, бен Ладен умер еще за несколько лет до этой операции, согласно другой — он всё еще жив. Казалось бы, конспирологические объяснения противоречили друг другу и не могли быть верны одновременно; и тем не менее выяснилось, что участники, склонные доверять одной теории заговора, доверяли и другой.
Это доказывает, что сами по себе факты и детали конспирологических теорий не очень-то важны: верить или не верить людей заставляют особенности их мышления. Какие же?
1. Потребность контроля
Человек по природе своей склонен верить, что в его жизни есть логика и его судьбой что-то управляет: неважно, он ли сам или какие-то внешние силы (с которыми можно договориться).
Мысль, что наша жизнь зависит от случайностей, которые невозможно ни предугадать, ни проконтролировать, для нас почти невыносима.
Как ни странно, нам хочется верить даже в то, что происходящее — часть зловещего и хитроумного плана: в конце концов, на него можно если и не повлиять, то хотя бы понять. Непредсказуемость вызывает у нас тревогу; защищаясь от нее, наш мозг выстраивает объяснения, согласно которым в происходящем есть какая-то (пусть и жестокая) логика.
Польский психолог Моника Гжесяк-Фельдман провела исследование, чтобы выяснить, как ситуация повышенной тревожности влияет на восприятие людьми конспирологических теорий. Она попросила студентов оценить разные версии «теории еврейского заговора» за 15 минут до начала сложного экзамена. Эти студенты доверяли им гораздо больше, чем те, которых опросили на ту же тему перед обычной лекцией.
2. Переоценка своей компетентности
Эксперименты, в которых людям предлагали сначала оценить уровень своих знаний по какому-то предмету (от устройства бытовых приборов до законов физики), а потом продемонстрировать свои знания на практике, показали: подавляющее большинство людей склонны сильно переоценивать свою компетентность. Но интересно даже не это, а то, что большинство людей и не подозревают о своих «слепых зонах», пока их не поставят перед фактом. Именно поэтому в интернете так много «диванных экспертов»: наш мозг устроен таким образом, что десятиминутный ролик на ютубе легко создает у нас иллюзию, что мы полностью разобрались в предмете.
3. «Случайности не случайны»
Мы еще кое-как способны назвать совпадение совпадением, если оно происходит с другими. Но как только это касается нас, становится гораздо сложнее сохранять здоровую критичность и помнить, что последовательность событий не обязательно означает причинно-следственную связь. Если человек съедает несколько гомеопатических таблеток, а после этого его простуда проходит, мозг соединяет эти события так, что первое становится причиной второго. А отсюда уже полшага до конспирологических теорий вроде «прививки вызывают аутизм».
4. «Детектор намерений»
По тому, что, как, с каким выражением лица человек делает, мы всегда можем предположить (и чаще всего — верно), зачем он это делает. Вообще-то, «детектор намерений» — штука довольно полезная: без него мы вообще не смогли бы понять, что происходит вокруг нас, и любые социальные отношения были бы невозможны.
Проблема лишь в том, что этот механизм включается независимо от нашего сознания и «домысливает» намерения даже там, где их нет. В классическом эксперименте участникам показывали короткий ролик с движущимися геометрическими фигурами: большим треугольником, маленьким треугольником и кружком. Так вот, почти никто из испытуемых не увидел в ролике того, что там происходило в действительности, — спонтанного движения абстрактных фигурок. Все приписали фигуркам какие-то намерения и, исходя из них, домыслили сюжет (хулиган, обижающий малышей; отец-тиран, угрожающий жене и сыну; мать, отчитывающая набедокуривших детишек).
Именно так наш «детектор намерений» работает и в обычной жизни (вспомните, сколько раз вы ругались на забарахлившую в неподходящий момент технику, хотя точно знали, что она не может ломаться нам назло).
Этот поиск во всём умысла — прямой путь к теориям заговора. Конспирологические теории интуитивно кажутся правдоподобными именно потому, что они созвучны нашему «детектору намерений».
5. «Ошибка соразмерности»
Ученые не раз проверяли этот механизм на практике: например, рассказали испытуемым выдуманную историю о крушении самолета с разными концовками и попросили выбрать причину случившегося из предложенных вариантов. Согласно первой версии, пилот успешно посадил самолет и все пассажиры остались целы и невредимы; во второй — все трагически погибли. Те участники исследования, которым рассказали версию с хеппи-эндом, охотно верили, что причиной крушения были технические неполадки в самолете. Те, кто услышал «трагическую» версию, больше склонялись к тому, что это был заговор.
6. «Предвзятость подтверждения»
Нам кажется (или, по крайней мере, нам приятно так думать), что мы делаем выводы на основе беспристрастной оценки фактов. На самом деле всё очень часто происходит наоборот: мы начинаем верить в какую-то идею, а уж потом наш мозг подгоняет под нее факты и доказательства. Именно подгоняет, а не беспристрастно анализирует.
Более того, мы возводим вокруг себя настоящую стену для защиты своих убеждений: стараемся общаться с теми людьми и читать те сайты, которые с нами на одной волне. Но и это не всё: любой нейтральный факт или новость мы трактуем в пользу своей идеи.
Каждая из этих шести ловушек — не отклонение и не признак глупости, а особенность работы нашего мозга. Но знание их поможет нам критически оценивать наши убеждения, понимать, почему мы думаем так, как думаем, и балансировать между слепым доверием «официальным версиям» и поиском заговоров, не соскальзывая ни в одну, ни в другую сторону.
Теория заговора
Из Википедии — свободной энциклопедии
Тео́рия за́говора (от англ. conspiracy theory «теория заговора»), также известная как конспироло́гия (буквально: «учение (наука) о заговоре» от англ. conspiracy «заговор» + др.-греч. λόγος «учение, наука») — концепция, объявляющая отдельные общественно значимые события, определённые исторические явления или даже ход истории в целом результатом заговора со стороны некоторой группы людей (государство в государстве, мировое правительство), управляющих этим процессом из корысти, эгоизма, амбиций или иных групповых, клановых и других интересов.
В общественном дискурсе термин используется в отрицательном смысле, нередко — как синоним «явно некорректной теории». Объявление концепции оппонента теорией заговора часто используется в полемике как средство дискредитации данной концепции в глазах слушателей.
Следование положениям теории заговора может рассматриваться как «генерализация частных случаев», то есть один из видов когнитивных искажений. Либо как проявление апофении — переживания, заключающегося в стремлении видеть структуру или взаимосвязи в случайных или бессмысленных данных (немотивированное ви́дение взаимосвязей, сопровождающееся характерным чувством неадекватной важности).
Тем не менее «если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами никто не следит», и есть примеры, когда нечто существовавшее как теория и высмеиваемое СМИ и обществом как конспирология, оказывалось правдой. К примеру проект МК-Ультра по контролю сознания или исследование сифилиса в Таскиги.
Скромное обаяние конспирологии
Эта статья написана для тех, кто получает комментарии вида «давайте без теорий заговора» или «это всё конспирология» в ответ на важные вопросы. Она поможет им как набор аргументов против подобных обвинений. Также она может быть полезна людям, которые стесняются прямо высказывать своё мнение, потому что их мнение противоречит официальному. Возможно, эта статья будет интересна и для некоторых людей, всегда поддерживающих общепринятый взгляд на вещи.
1. Основы
Когда вы сталкиваетесь со словом «заговор» в каком-либо контексте (будь то очередная «теория заговора» или её «критика»), советую мысленно заменять слово «заговор» на слова «масштабная организационная деятельность». После чего проверяйте, остались ли изучаемые вами теории или их критика чем-то осмысленным или нет.
Ну вот несколько примеров (из первой подвернувшейся статейки):
«Вера в возможности масштабной организационной деятельности основана на мировоззренческих установках человека, переубедить несчастного рациональными средствами практически невозможно.»
«В масштабную организационную деятельность верят также те, у кого сильнее выражен страх смерти.»
«Вера в возможности масштабной организационной деятельности уменьшают у людей тревогу, проистекающую из отсутствия (в их восприятии) контроля над своим существованием».
И сразу становится понятно, что это примитивная пропагандистская агитка. Пропагандист транслирует мессагу: «Кто верит в то, что люди могут что-то организовать, тот какашка, несчастный, боящийся смерти, не контролирующий своё существование ничтожный человечек. А кто не верит — тот молодец.»
Для начала замечу, что нет разницы между терминами «теории заговора» и «конспирология». Слово «конспирология» это калька с английского «conspiracy» — «заговор», то есть мы просто имеем два термина для обозначения одного и того же явления. Поэтому я буду использовать их взаимозаменяемо.
Если объяснить по существу, чем именно занимается конспиролог — ответ будет примерно таким: человек, который пытается понять причины некоторых явлений.
Убирая негативную коннотацию и объясняя всё простыми словами, мы получаем, как ни странно, образ положительный: пытливый ум, стремящийся постичь природу вещей. Это характеристика учёного, естествоиспытателя, философа. Человека, в современной культуре всячески одобряемого. Скажите, такой ли образ возникает у вас, когда вы слышите о «теориях заговора» или «конспирологии»?
Скорее всего нет. Перед вашим внутренним взором предстаёт неопрятный человек с безумными глазами в шапочке из фольги, который пытается убедить вас в том, что Земля плоская. Проявим немного той самой пытливости ума и зададим вопрос — почему это происходит? Почему сторонник теории заговора в массовом сознании приравнен к безумцу?
Скорее всего такой разговор вы будете вести на обывательском уровне. И ответы вполне предсказуемы.
Вам могут ответить, что «безумных конспирологов» больше чем «разумных философов». Может быть, но никакой статистики вам не покажут, будут просто говорить это. «Я же вижу, это очевидно любому здравомыслящему человеку».
Вам могут ответить, что «безумные конспирологи» придумывают теории, которые совершенно не согласуются с реальностью. Может быть, но ведения дискуссии по существу скорее всего не будет, будет только ссылка на авторитет. «Учёные же доказали, да все знают».
Вам могут ответить, что «безумные конспирологи» не слышат чужих аргументов и игнорируют неудобные вопросы. Может быть, но ваши аргументы и неудобные вопросы точно также будут не слышать и игнорировать. «Да тут и говорить не о чем, Давайте без теорий заговора».
Так совершенно неожиданно на обывательском уровне теории заговора и возражения против теории заговора вооружаются совершенно одинаковым оружием:
Один человек долго жаловался во все инстанции на соседа сверху, который его облучает. Когда к нему пришли эмчеэсовцы, которых он все-таки уговорил заняться его бедой, в квартире все было, как положено в таких случаях: обклеенные фольгой потолок и стены, навязчивые рассказы об облучении. С пострадавшим пообщались, успокоили. Для порядка решили зайти и к соседу, но больше для того, чтобы узнать, не беспокоит ли его параноик. Сосед открыл двери, и спасатели увидели с десяток включенных микроволновок, стоящих открытыми дверцами вниз. Мужчина объяснил, что так он борется с живущим снизу инопланетянином, который хочет поработить мир.
Давайте подведём итоги этого раздела:
2. Заговоры как объективная реальность
Развивая идею из эпиграфа к предыдущему разделу, я замечу, что людям в целом присуща масштабная организационная деятельность. Человеческое общество существует и развивается именно таким образом. Несколько людей объединяются вместе, для того, чтобы достичь тех или иных целей. Этих людей может быть много, а может быть мало. Эти люди могут объединяться официально и законно, а могут — неофициально и незаконно. Эти люди могут своё объединение рекламировать — а могут его скрывать. Эти люди могут декларировать свои цели прямо — а могут о них лгать.
Нам известны многие заговоры в истории человечества — начиная с заговора сенаторов против Цезаря или заговора офицеров против Гитлера, и заканчивая многочисленными тайными обществами, которые вполне официально существуют и по сей день в каких-нибудь Оксфордах. Некоторые люди свободно могут вспомнить заговоры из собственной жизни: «скажи родителям, что я у тебя ночевал». Короче говоря, нет ничего удивительного, безумного или невозможного в том, что какие-то люди собираются вместе, вместе чего-то добиваются, скрывают свои истинные цели и обманывают при этом других людей.
Существует книга «100 великих заговоров и переворотов». Великих! А сколько было средних и малых? А сколько заговоров никогда так и не было раскрыто?
Гарри автоматически начал воспроизводить стандартную сентенцию, что идеальных преступлений не бывает. Но всерьёз задумавшись над этим вопросом на две трети секунды, он вспомнил более мудрую сентенцию, и замолчал на середине предложения.
Что ты знаешь и почему ты думаешь, что ты это знаешь?
Если в самом деле совершить идеальное преступление, никто об этом не узнает. Как же тогда можно точно знать, что не бывает идеальных преступлений?
Если внимательно посмотреть вокруг — мы обнаружим, что наша жизнь буквально пронизана заговорами, то есть явными или скрытыми действиями групп людей для достижения явных или скрытых целей.
Более того, современные люди имели возможность на своём опыте обнаружить как «теории заговора» неожиданно становятся доказанной реальностью.
Или ещё пример — в начале девяностых годов рассуждения о «планируемом устаревании» — по крайней мере в России — воспринимались именно как конспирология, как теория заговора, как рассуждения о «плоской земле». Об этом просто нельзя было говорить без иронии, и всерьёз обсуждать подобное никто не хотел. Такие разговоры проходили по разряду городских легенд под бутылочку пива. А теперь мы знаем, что это абсолютная правда.
Так появился печально знаменитый картель «Фебус»: в 1920-х годах представители ведущих мировых компаний — производителей осветительных ламп, таких как немецкая компания Osram, британская Associated Electrical Industries и американская General Electric (действующая через дочернюю компанию в Великобритании), сговорились искусственно сократить срок службы своих ламп до 1000 часов.
Подробности этой аферы стали известны лишь несколько десятилетий спустя, когда государственные органы и журналисты начали проводить расследования.
Или вот намного более животрепещущий и горячий вопрос, касающийся «пандемий». Понадобилось почти сто лет, чтобы наконец-то выяснить — подавляющее большинство смертей во время так называемого «испанского гриппа» 1918 года были скорее всего были вызваны передозировкой салицилатов. Если говорить очень простыми словами — простуженных людей буквально травили модным тогда аспирином, скармливая им по 30 грамм в день, пока у них кровь из глаз не начинала течь.
Не кажется ли это вам похожим на нынешние «лёгкие в труху» из-за «модных» аппаратов ИВЛ? Нет-нет-нет, может быть «это другое», может быть. Но ведь даже вопрос такой задавать нельзя! «А, это опять теория заговора».
И поразительно не то даже, что «критики теорий заговора» после всех произошедших разоблачений делают вид, будто бы ничего не изменилось. В истории человечества сплошь и рядом происходит «да это были не мы, это всё Гитлер виноват». Поражает, что все эти критики не извлекли никаких уроков и продолжают старательно осуждать и критиковать всё, что ещё не было признано официально, не реагируя ни на какие вопросы.
Возможно, только в 2129 году мы наконец-то получим ответ вопрос и о том, была ли вообще пандемия «свиного гриппа». Цифр официально пострадавших от «свиного гриппа», например, просто не существует — это, напомню, в развитых странах в 21 веке.
Давайте подведём итоги этого раздела:
3. Кто и как критикует конспирологию
Но зато ты узнаешь, как сладок грех
Этой горькой порой седин.
И что счастье не в том, что один за всех,
А в том, что все — как один!
И ты поймешь, что нет над тобой суда,
Нет проклятия прошлых лет,
Когда вместе со всеми ты скажешь — да!
И вместе со всеми — нет!
Поскольку спорить с существованием настоящих заговоров в истории и современной реальности довольно сложно — обычно теории заговора критикуются с других позиций.
1) Критикуется цель заговора.
Критики утверждают, что эта цель глупая, вредная, ненужная, невыгодная и т.д. и т.п. Что никто не будет достигать этой цели. «Нам/Им это невыгодно».
Забавно, но сторонники теорий заговора — существование которых никем не опровергается — сами по себе являются опровержением подобной критики. Эти люди часто собираются вместе и движутся к своей цели, которая не всегда умна и выгодна.
Можно сказать, будто они сумасшедшие — но тогда почему от подозрений в сумасшествии избавлены представители властвующей элиты, которых чаще всего и подозревают в заговоре?
2) Критикуется инструментальная возможность заговора.
Критики утверждают, что этой цели невозможно достичь, потому что она слишком сложная, слишком масштабная, слишком дорогая, требует слишком много труда и времени. Что никто бы не смог достичь такой цели.
Здесь уместно вспомнить классическую фразу из Стругацких:
не было еще такого случая, чтобы человечество поставило перед собой задачу и не смогло ее решить
Один человек действительно может ошибаться. Коллектив людей ошибается значительно реже. Организации не ошибаются никогда. Если кажется, что организация ошиблась, то нужно посмотреть внимательнее — обычно оказывается, что ошибка была вовсе не организационной:
3) Критикуется возможность скрывать заговор — утверждается, что его либо невозможно скрывать с самого начала, либо его невозможно скрывать его достаточно долгое время.
Здесь важно понимать, что сама идея тайны заговора как обязательного элемента заговора — это ложь. Заговор — или, как мы уже выяснили выше, «масштабная организационная деятельность» может быть открытым, откровенным, известным всем и каждому. Существует множество инструментов для поддержания подобного заговора — начиная от «Спирали молчания» и заканчивая «Информационным шумом».
На одной стороне шкалы находится множество людей, которые молчат, потому что «все всё и так знают»; но в результате никто ничего не знает, потому что все ведь молчат. Например, нам сейчас непонятен шумный успех книги «Архипелаг Гулаг», но она рассказывала о том, чего как будто бы никто не знал, хотя миллионы людей в этом процессе участвовали. Более близкий к нашему времени пример — необъяснимые смерти множества оппозиционных политиков и активистов, которые расследовательские группы The Insider и Bellingcat считают отравлениями. В процессе этих отравлений участвовало множество людей, но расследования появились только благодаря современным электронным системам сбора данных — лет тридцать-сорок назад всё это так и осталось бы в тайне, то есть этот заговор был бы скрытым и успешным. Напомню, что участие множества людей является основным аргументом против теории заговора относительно невысадки американцев на луну.
На другой стороне шкалы находится массовое шумное обсуждение событий, где реальное положение дел подаётся как один из вариантов длинного списка. Вам предлагают официальную версию, потом выпускают в СМИ двадцать «экспертов» — от модной певицы до уфолога, который действительно приходит на интервью в шапочке из фольги. У людей разбегаются глаза и они выбирают официальную версию просто «от греха подальше», ведь при такой информационной перегрузке очень трудно сделать рациональный выбор. Реальную версию могут даже озвучить прямо, просто добавив слово «якобы» — и одно это заставит людей стесняться, отказываться от «глупой выдумки».
Более того, большинство заговоров чаще всего отражается в совершенно официальных документах и никем не считается заговорами:
Например, Москва застраивалась, исходя из негласного решения ЦК КПСС, что автозавод в Тольяти не будет расширяться, а 90% москвичей никогда не получат шанса скопить деньги на личный автомобиль. Казалось, заговор? Ан, нет, нелюбовь ЦК КПСС к праву большинства обывателей на личный транспорт была зафиксирована в виде вполне официальной инструкции для всех архитекторов Москвы при планировки новостроек — исходить из того, что не больше 5% жильцов будут иметь автомобиль. Это планировалось на 50 лет вперед! «Заговорщики» действовали вполне открыто. Единство духа не требовало избыточной конспирации. Зато обыватели и несогласные партийцы предпочитали ничего не замечать.
Как видно из этих типовых пунктов — главной основой критики теорий заговора является в первую очередь отказ от критического мышления. Теория заговора вообще не обдумывается критиком, если нечто названо «теорией заговора» оно немедленно и без рассуждений отвергается по надуманным основаниям просто из-за названия.
А вот и черепаха, на спине которой стоят эти три могучих слона — Эксперимент Аша:
В итоге 75 % испытуемых подчинились заведомо ошибочному представлению большинства, по крайней мере, в одном вопросе.
Большинство людей, как и в эксперименте Аша, присоединяются к доминирующему дискурсу — не потому, что они с ним действительно согласны. Нет, они видят, что две палочки на картинке одинаковой длины, они могут понимать, что вопросы конспирологов уместны и разумны. Но раз все говорят что палочки разные, и что «это теория заговора», что возможность масштабной организационной деятельности людей это «глупая выдумка» — приходится согласиться с большинством, задавив в себе критическое мышление.
В результате мы получаем доминирующий дискурс, в рамках которого теории заговора запрещаются, осуждаются, исключаются из нормы. Но причина — не рациональные основания, а естественная конформность людей.
Давайте подведём итоги этого раздела:
4. Игра по правилам шулеров
Опять же один мудрый человек — Рабиндранат Тагор — сказал столетия два назад: «Если мы закроем дверь перед заблуждением, то кто же ее откроет перед истиной?» Мы, биологи, однажды получили предметный урок. «Бери такое-то лекарственное растение в безлунную полночь, по росной траве. » Поморщились: знахарство, суеверие! Бери, значит, в свете новейших достижений науки когда заблагорассудится. А потом, в свете еще более новых достижений, выяснилось, что именно ночью, обязательно безлунной, при стойком антициклоне лекарственная активность растения на порядок выше, чем в любое другое время.
Относительно рациональных оснований критики можно отметить ещё одну небольшую деталь. В то время как сторонники теорий заговора обычно тщательно изучают фактическую сторону вопроса — одним из самых главных элементов критики теорий заговора является просто ссылка на авторитет науки.
Например, сторонники плоской Земли могут перечислить десяток доказательств того, что Земля круглая, чтобы опровергнуть их — хорошими ли, плохими ли аргументами, это другой вопрос. Сторонники же круглой Земли нередко предпочитают просто сослаться на «официальную науку», но даже и при желании редко могут вспомнить больше одного-двух доказательств.
Про многочисленные ошибки официальной точки зрения, признанные годы, десятилетия, века спустя я даже не хочу писать, это всем давным-давно известно. В целом широкая дорога прогресса буквально вымощена людьми, которых сначала убивали или изгоняли за противостояние официально принятому мировоззрению, а потом указывали в учебниках как основоположников научного направления.
Но вторая сторона медали ничем не лучше первой. Если одни критики честно являются нерассуждающими сторонниками большинства на уровне «я сам не знаю, но учёные доказали» — то другие пытаются использовать рациональность, не замечая, что в глубине этой рациональности притаилась та же самая нерассуждающая вера (это немного похоже на первый пункт предыдущего раздела).
Давайте же разберёмся подробнее.
Дело ведь не только в том, что вы обязаны критиковать теорию заговора, чтобы не потерять право на «нормальность». Вы ещё и обязаны использовать только официально одобренные инструменты для разговора о ней. Уже упомянутый доминирующий дискурс жёстко задаёт формат обсуждения.
Как уже было упомянуто ранее, формальной разницы между сторонником и критиком теории заговора нет. Их диалог на обывательском уровне ведётся одинаковыми инструментами, одинаковыми аргументами. Возможна победа с помощью «авторитета», но это силовой сценарий — вы задавили оппонента, но не убедили. Поэтому нам предлагают нейтрального арбитра. Вы уже догадались — это наука.
«Беспристрастная наука», которая должна доказать, прав сторонник теории заговора или противник. Для чего мы используем накопленные этой самой наукой знания — исследования, эксперименты, научный метод и так далее. К сожалению, соглашаясь на этого арбитра и эти инструменты мы немедленно получаем две неразрешимые проблемы.
1) Ложность очевидного
Унижая и обесценивая категорию «общеизвестного», доминирующий дискурс начинает требовать научным образом доказывать очевидные вещи. Если ссылка на «общеизвестное» больше не работает для всех — то всё «общеизвестное» больше не истинно, а ложно.
Полвека назад над этим смеялись:
Выбегалло торжествовал. Теперь можно считать доказанным, что ежели человека не кормить, не поить, не лечить, то он, эта, будет, значить, несчастлив и даже, может, помрет. Как вот этот помер. Ученый совет ужаснулся.
Сейчас никто не смеётся, никто не ужасается. Всё это происходит на полном серьёзе. Вам действительно нужны научные доказательства того, что люди ходят ногами и смотрят глазами. Без таких доказательств любые ваши утверждения вытесняются в область конспирологии. Это происходит не специально, это всего лишь неизбежное следствие вытеснения из сферы «нормального» всего «ненаучного» — то есть, говоря иначе, отождествления ненаучного и ненормального.
2) Бессмысленно высокие трудозатраты
Вот пример из комментариев, где обсуждалась польза от ношения масок, помогают ли они защищаться от вируса. Я обратил внимание на это, потому что этот человек дважды употребил словосочетание «теория заговора». Они со своим оппонентом обменялись огромным количеством ссылок на научные исследования вот с каким итогом:
Многие умиротворённо улыбнутся. Разве это не прекрасно — когда в споре наконец-то родилась истина? Хочется навсегда сохранить в памяти это удивительное мгновение — в интернете кому-то удалось кого-то переубедить в споре! Но какова цена этого?
Это работает во всех сферах — каждому доводилось слышать ответы вида «собери свой мессенджер», «напиши свой браузер», «создай свою социальную сеть», «создай свою платежную систему» и т.д. по нарастающей. В данном случае ситуация в предельном случае выглядит так: «проведи своё научное исследование». Одной из сторон в данном споре повезло — нашлись уже проведённые научные исследования. Трудозатраты составили всего лишь несколько часов для их поиска и анализа. На ровном месте, я замечу. То есть человек жил себе, жил, вдруг на него надели намордник и сказали, что пока он несколько часов не поработает — намордник не снимут.
Хотя технически его работа всё ещё не закончена, намордник так и не сняли. Ему всё ещё нужно распространять эту информацию шире, просвещать людей, организовывать группы влияния. Работа не завершена даже в рамках одного портала — он смог что-то объяснить только одному человеку, не читавшие комментарии именно к этой теме люди продолжают заблуждаться. Намордник надеть очень легко — чтобы его снять нужно провести громадную работу.
И вот вы ждёте-ждёте, когда же появятся опровергающие это исследования, а исследований всё нет и нет. Выходит, вам нужно как-то самим такое организовать, правда? А ведь вы и не учёный даже. Что делать-то будете? Нанимать учёного? Вы спросили одного, другого, а они мнутся, стесняются. Шёпотом говорят — карьера, дома жена и дети, не хочу рисковать работой.
Станете ли вы сторонником теории заговора, которая утверждает, что удары палкой по телу на самом деле никак вам не помогают, а только вредят? Или вы будете упорно терпеть эти удары, ожидая, когда наконец-то официальная наука своим авторитетом подтвердит то, что вы и так постоянно чувствуете?
Проблемы «научного спора о теориях заговора» заключаются в том, что общеизвестные и очевидные вещи в мире существуют, хотя их существование пытаются вытеснить из дискурса, и вы обязаны тратить огромные ресурсы на доказательство очевидного.
Но это ещё не всё. Эти две проблемы по сути сводятся к одному — вы играете по чужим правилам. Даже если вы решили сыграть по этим шулерским правилам и начать доказывать свою позицию с помощью «научных исследований» — вы запросто можете обнаружить, что никаких «научных исследований» на тему сбрасывания людей с небоскрёба не существует. Почему? «По ряду причин». Может быть они «не важны для науки». Может быть они «не модные». Может быть «нет финансирования». Вот здесь в комментариях я упоминал такую ситуацию, и эта ситуация проявляется по множеству направлений. А некоторые исследования в некоторых странах даже и прямо запрещают, ну мы помним: «кибернетика — реакционная лженаука».
Дело в том, что в случае теорий заговора наука является вовсе не «беспристрастным арбитром», а одним из оппонентов. И пользуется всем своим инструментарием, чтобы подыгрывать себе.
Читатели здесь воскликнут — но позвольте! Ведь нужно же иметь возможность как-то отличать очевидное, и то, что человеку лишь кажется очевидным! Нужны объективные критерии! Что если человек считает, что его облучают спецслужбы — разве это может быть на самом деле?
Отсылаю этих людей к анекдоту в первой части статьи, а ещё приведу хорошо известную историю про Хемингуэя:
Ему казалось (либо это так и было на самом деле), что за ним всюду следуют агенты ФБР и что повсюду расставлены жучки, телефоны прослушиваются, почта прочитывается, банковский счёт постоянно проверяется. Он мог принять случайных прохожих за агентов.
В начале 1980-х годов, когда архивное дело Э. Хемингуэя в ФБР было рассекречено, факт слежки за писателем подтвердился
Беда в том, что пропагандируемый критиками теорий заговора научный спор возможен только в идеальном мире с идеальной наукой. В реальном мире существует недобросовестная конкуренция, спецслужбы, высокопоставленные сумасшедшие, взятки, пропаганда, диверсии, а также уже упомянутые во второй части статьи реальные заговоры.
Подавляющее большинство теорий заговора связаны с теми сферами жизни, где наука либо бессильна, либо ангажирована. Собственно, именно поэтому там и возникают теории заговора.
Давайте подведём итоги этого раздела:
5. Исследование vs расследование
«Я знаю, что ничего не знаю» (др.-греч. ἓν οἶδα ὅτι οὐδὲν οἶδα; лат. scio me nihil scire или scio me nescire) — изречение, приписываемое древнегреческому философу Сократу (по свидетельству философа Платона). В некоторых цитатах встречается в чуть изменённой форме — «Чем больше я знаю, тем больше я понимаю, что ничего не знаю» и «Я знаю только то, что ничего не знаю, но другие не знают и этого».
Если говорить о внешне похожих действиях людей — то нам, разумеется, не обойтись без ссылок на Вебера и его великую теорию социального действия. Если коротко, то социальные действия по его мнению следует изучать через понимание, потому что действие может быть одним и тем же, но люди вкладывают в них совершенно разные смыслы.
Например, человек убивает другого человека. Один делает это из-за аффекта. Он был в ярости и не сдержался. Другой делает это по традиции. Он, может, и не хотел бы, но в его культуре принята какая-нибудь «месть». Третий делает это из рациональных соображений — на него напали, а он защищался. Результат один — есть убийца и труп. А причины совершенно разные.
В случае с преступлением итог действия тоже однозначен: юридическая оценка и последствия. Но что если действие юридически не определено — а рассуждения о теориях заговора обычно
вне юридической плоскости?
Один человек поддерживает теорию заговора, потому что это стильно, модно, молодёжно.
Второй обдумал то, что видит, и пришёл к выводу, что теория заговора может быть правдой.
Третьему её нашептали голоса в голове.
В рамках доминирующего дискурса всех этих людей не существует. Существует только теория заговора — и её соответствие или несоответствие официально принятому мнению.
Одна теория касается реальных проблем, которые «власти скрывают» — а мы на историческом опыте знаем, что власти нередко действительно скрывают. Нехватка или сокрытие информации, противоречия в данных и так далее.
Другая связана с недостатком образования или финансов. Человек бедный и необразованный по сути изолирован от остального мира и просто вынужден строить собственные теории о мироустройстве.
Третья — реальное сумасшествие.
Опять же в рамках доминирующего дискурса никаких градаций не существует. Существует только теория заговора — и её соответствие или несоответствие официально принятому мнению.
Потому что доминирующий дискурс пытается уложить мир в свои рамки. Мир большой, сложный, в рамки не укладывается. Поэтому от мира отрезают кусочки и выбрасывают их за границу нормы, «этого нет и не было никогда».
Например доминирующий научный дискурс совершенно однозначно требует помещать в одну категорию сторонников плоской земли, противников локдауна и борцов с инопланетянами. Это примерно как если бы суд давал бы одинаковый срок убийце, растратчику и человеку, перешедшему дорогу на красный свет — а потом их ещё сажал бы в одну камеру.
Основное возражение здесь — существование «реальности», «фактов». Условно говоря — Земля или плоская, или нет. Какие тут могут быть разночтения? Хорошо если так. Хорошо, если речь идёт о простых, доказуемых экспериментально и проверяемых фактах. Но я повторю ещё раз — подавляющее большинство теорий заговора связаны с той сферой, где никаких «фактов» нет, а заодно существует подозрение в ангажированности участников и подтасовке экспериментов. Вы просто не знаете, сколько людей погибло от «свиного гриппа», и никто не знает, и узнать не может. Потому что не существует официальных данных, ведь ВОЗ — опять же, официально — их просто отказалась собирать и публиковать. Здесь может существовать только простор для интерпретаций, а ссылки на «науку» или «статистику»- откровенная манипуляция и попытка прикрыться авторитетом.
Теории заговора и их обсуждение — это слишком широкий вопрос, чтобы входить единственно в компетенцию науки. Использование научных методов для анализа теорий заговора — примерно то же самое, что использование научных методов для поиска смысла жизни и отделения «хорошего и правильного» смысла жизни от «плохого и неправильного». Этот вопрос принципиально невозможно решать научными методами — хотя научные методы могут быть хорошим подспорьем для этого. Сама теория заговора это скорее философская концепция, нежели чем экспериментально проверяемое предсказание, с которыми привыкла иметь дело наука. Ещё обсуждение теории заговора можно сравнить с расследованием, когда у нас нет чётких и точных доказательств типа видеозаписей. В этом случае мы должны изучить материалы дела, должны выслушать стороны и должны принять решение на основе нашего опыта, здравого смысла, общей оценки ситуации.
Разумеется, мы используем некоторые научные данные в процессе расследования. Как и философы в своих теориях руководствуются научным знанием о мире. Но само расследование — или сама философская концепция — не являются ни экспериментом, ни исследованием. Это совершенно иной набор когнитивных практик.
Давайте подведём итог этого короткого раздела:
* Для анализа и обсуждения теорий заговора не следует использовать научный дискурс сверх необходимости. Основой для анализа подобных теорий должно быть не научное исследование — выполняющее вспомогательную роль поставки фактов — а понимание теории и подробное рассмотрение её составляющих.