Кто такой п губельман
Новое в блогах
Чем был недоволен Берлиоз
Окончательное решение “проблемы Христа” ознаменовал II Всесоюзный съезд воинствующих безбожников, состоявшийся в год “великого перелома”.
Северо-Двинский Союз безбожников
В 1925 году в борьбу включился основанный Е. Ярославским Союз безбожников (далее – СБ). Это общество, как и многие другие в то время, возникло не по инициативе народа. В нем нуждалась большевистская партия, непримиримо выступавшая против церкви и проводившая новое социальное учение.
Была ли безбожная пятилетка?
Ярославский, Емельян Михайлович
Емелья́н Миха́йлович Яросла́вский (настоящие имя и фамилия Мине́й Изра́илевич Губельма́н; 19 февраля [3 марта] 1878 года, Чита, Забайкальская область, Российская империя — 4 декабря 1943, Москва) — российский революционер, советский партийный деятель, идеолог и руководитель антирелигиозной политики в СССР. Один из инициаторов создания журнала «Сибирские огни». Председатель «Союза воинствующих безбожников» и Антирелигиозной комиссии при ЦК РКП(б) — ЦК ВКП(б).
Академик АН СССР (28.01.1939). Лауреат Сталинской премии первой степени (1943). Член РСДРП с 1898 года.
В 1898 году вступил в РСДРП, организовал социал-демократический кружок на Забайкальской железной дороге. В 1901 году — за границей, корреспондент «Искры».
Е. М. Ярославский, 1906
В 1902 году — член Читинского комитета РСДРП.
Организатор стачки текстильщиков в Ярославле (отсюда псевдоним Ярославский).
Емельян Ярославский, 1938
В 1907 году он был арестован и отправлен на каторгу (отбывал в Горном Зерентуе, Нерчинская каторга), затем жил на поселении в Восточной Сибири.
После февральской революции 1917 года стал членом Якутского комитета общественной безопасности, затем в мае возглавил Якутский совдеп. С июля 1917 работал в Московской военной организации Московского комитета РСДРП(б).
В дни Октябрьской революции Ярославский — член Московского партийного центра по руководству вооружённым восстанием, член Военно-революционного комитета, первый комиссар Кремля, бежал из Кремля во время восстания юнкеров.
Ярославский был одним из редакторов московских газет «Социал-демократ» и «Деревенская правда». В 1918 примыкал к группе «левых коммунистов» по вопросу о Брестском мире.
В 1918—1919 годах Ярославский — уполномоченный ЦК РКП(б) по проведению мобилизации в Красную армию, комиссар Московского военного округа[4].
В 1919—1921 годах — кандидат в члены ЦК ВКП(б).
В 1919—1922 годах — секретарь Пермского губкома, член Сибирского областного бюро ЦК РКП(б). В 1921—1923 годах — член ЦК РКП(б). В 1921 году — секретарь ЦК и член Оргбюро ЦК РКП(б). В 1921 году был государственным обвинителем на процессе Романа Унгерна.
Ярославский был старостой Общества бывших политкаторжан, а с 1931 года — председатель Всесоюзного общества старых большевиков и Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев (1929—1935). Был членом редколлегии «Правды», журналов «Большевик» и «Историк-марксист», газеты «Безбожник», редактором «Исторического журнала»[3].
В 1923—1934 годах — член Центральной контрольной комиссии (в 1923—1934 годах член Президиума, в 1923—1926 член Секретариата, в 1924—1934 секретарь Партколлегии Центральной контрольной комиссии). Кандидат в члены Исполкома Коминтерна (1928).
C 1939 года до смерти — член ЦК ВКП(б).
С 28 января 1939 года — академик АН СССР по специализации: история. Руководил кафедрой истории ВКП(б) в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б) и лекторской группой ЦК.
Карикатура на Сталина и Ярославского, распространялась после XV съезда ВКП(б) «левой оппозицией». Автор (предположительно): В. И. Межлаук.
С начала 1930-х Ярославский — активный сторонник Сталина.
На XVII съезде ВКП(б) заявил: «Товарищ Сталин был наиболее зорким, наиболее далеко видел, наиболее неуклонно вёл партию по правильному, ленинскому пути».
В 1939 году написал книгу «О товарище Сталине». Одну из глав книги Ярославский назвал «Вождь народов». Главная её идея: «Рядом с Лениным, начиная с конца 1890-х годов, и всегда вместе с Лениным, всегда по одной дороге, никогда не сворачивая с этого пути, идёт товарищ Сталин…»[5]. В этой книге-панегирике Ярославский несколько раз подчёркивает «беспощадность Сталина к врагам»[6].
Был автором большого числа других публикаций по истории Коммунистической партии и революции.
В годы Великой Отечественной войны статьи и речи Ярославского призывали бойцов Красной Армии и всех советских людей к стойкости и мужеству, полному разгрому врага. С. Л. Фирсов отмечает, что Ярославский «вынужден был по воле Сталина в первые месяцы войны написать статью „Почему религиозные люди против Гитлера“, тональность которой кардинально отличалась от тональности всех его антирелигиозных статей, написанных до того»[7].
Умер 4 декабря 1943 года в Москве от рака желудка[1]. После смерти был кремирован, прах помещён в урне в Кремлёвскую стену на Красной площади. В 1953 году, во время дела врачей, некоторым врачам было предъявлено обвинение в преступной халатности, которая выражалась в «запоздалом диагностировании» рака желудка у Ярославского[1].
У Иосифа Бродского есть изумительные строчки:
«Есть мистика. Есть вера. Есть Господь.
Есть разница меж них. И есть единство.
Одним вредит, других спасает плоть.
Неверье – слепота, а чаще – свинство.
Бог смотрит вниз. А люди смотрят вверх.
Однако, интерес у всех различен.
Бог органичен. Да. А человек?
А человек, должно быть, ограничен.
У человека есть свой потолок,
держащийся вообще не слишком твердо.
Но в сердце льстец отыщет уголок,
и жизнь уже видна не дальше черта.
Таков был доктор Фауст. Таковы
Марло и Гете, Томас Манн и масса
певцов, интеллигентов унд, увы,
читателей в среде другого класса.
Один поток сметает их следы,
их колбы – доннерветтер! – мысли, узы.
И дай им Бог успеть спросить: «Куды?!» –
и услыхать, что вслед им крикнут Музы.
А честный немец сам дер вег цурюк,
не станет ждать, когда его попросят.
Он вальтер достает из теплых брюк
и навсегда уходит в вальтер-клозет».
Емельян Ярославский (1878–1943) в своей жизни вряд ли без революции выделился из своего класса – полукрестьянской интеллигенции. Человек достаточно одаренный, он наверняка бы прославился на провинциальном уровне, как истовый любитель ботаники и организатор музеев. И это бы принесло несомненную пользу и для государства, и для российского общества. Но свершилось то, что свершилось – Ярославский увидел жизнь «не дальше черта» и махнул в революционное движение, повинуясь указующему хвосту нечистого. А между тем, изначально никаких предпосылок для такового поступка и не имелось.
Миней Израилевич Губельман (будущий Емельян Ярославский) рос в семье религиозной. Он об этом и сам вспоминал: «Ведь мы, революционеры, тоже не рождались антирелигиозными. Я лично воспитывался в очень религиозной семье, мои родители были чрезвычайно религиозными людьми, которые очень болезненно относились к тому, что я начал колебаться в вопросах веры. »
Как бы то ни было, но в 1898 г. Миней Губельман вступает в РСДРП и постепенно набирает славу как агитатор и организатор нелегальной деятельности. Псевдоним Ярославский он стал использовать только с 1905 года, ибо участвовал в организации рабочих волнений в Ярославле. Именно, в годы революции 1905–1907 гг. он становится боевиком и одним из организаторов «экспроприаций» (то есть грабежей в пользу партийной кассы).
После большевистского переворота 1917 года Ярославский наконец то находит истинное призвание. Он подключается к антирелигиозной работе, хотя ее и не возглавляет. Советская власть поручила вести войну против Церкви Красикову, но Емельян Ярославский упорно продвигается наверх и становится основателем (правда, не самым высокопоставленным в большевистской иерархии) «культа Ленина». Именно, перу Ярославского принадлежит целый ряд пропагандистских опусов о «гениальном» вожде: «Великий вождь рабочей революции Владимир Ильич Ульянов-Ленин» (1918), «Жизнь и работа В.И. Ленина» (1924) и «Ленин, теоретик и практик вооруженного восстания» (1924). Таким образом, становится ясным, что Емельян Ярославский подключается к созданию ленинского мифа еще при жизни Ильича.
В 1919 году Ярославский оказывается среди руководителей подавления Чердынского крестьянского восстания (Пермь). Правда, командует не карателями, но карательной пропагандой.
Ярославский отметился и как цензор в сфере русской музыки и литературы. По его настоянию запрещаются книги Достоевского и Гоголя, Толстого и Жуковского, великие музыкальные произведения Чайковского и Моцарта, Баха и Рахманинова. Кроме того, как признак религиозного дурмана, товарищем Емельяном предается остракизму рождественская елка.
«Воинствующий безбожник» Ярославский открыто писал и говорил: «Борьба против религии – борьба за социализм», а потому и травил святого патриарха Тихона и развязал разнузданную кампанию, где под видом антирелигиозной борьбы осквернялись храмы, мощи, иконы и предавался поруганию сам русский дух.
Впрочем, его неверие как «свинство» не очень-то и тяготило самого «антирелигиозника» Ярославского. Атеиста Емельяна беспокоит иное, что и определяется из его собственноручно написанной записки: «Личное. Наркомат обороны. Товарищу Е.А. Щаденко. Дорогой товарищ Щаденко! Если можно подкинуть 3-4 машины доброго конского навоза для моего сада, то я прошу это сделать. Посылаю план дороги, по которой ехать машине. Садоводческий привет».
Своеобразный карьерист Ярославский, когда Иосиф Сталин добирается до высот власти, начинает петь хвалу последнему. Вероятнее всего, именно Е. Ярославский широко растиражировал титул «вождя народов».
Достоверно неизвестно, первым ли Е. Ярославский сказал: «Сталин – это Ленин сегодня». Может быть и не он отличился, но эту фразу «антирелигиозник» повторял неоднократно.
Ярославский успешно сочинял и публиковал свои «исторические» опусы, прославляя Сталина. За что и удостоился и Сталинской премии, и избрания академиком АН СССР.
Сейчас по планете Земля шагает XXI век. Открыты архивы. Написаны сотни правдивых книг о том, что происходило в постреволюционной России. И неблаговидная роль Емельяна Ярославского в истории нашего Отечества стала очевидной. Но в российских городах (Туле, Ижевске, Якутске и т. д.) имеются улицы, носящие имя и фамилию этого террориста и безбожника, откровенного недоброжелателя нашей самобытности. А на площади Ярославского (бывшей Соборной, ибо здесь высился до сноса «пролетариатом» храм Рождества Христова!) в Челябинске находится государственный академический театр оперы и балета им. М. И. Глинки. Но Емельян Ярославский в разгар своей безбожной деятельности и произведения Глинки ратовал запретить.
Представьте себе на пять секунд картину. Отец с мальчиком семи-восьми лет идет мимо памятника Глинке, мимо оперного театра, на площадь Ярославского. Ребенок задает вопрос: «Папочка, а кто были эти дяденьки: Глинка и Ярославский?» И что должен ответить честный отец: «Глинка – это великий русский композитор, прославивший нашу державу, а Ярославский – это тот дяденька, который не хотел, чтобы строились храмы, и чтобы были новогодние и рождественские елочки!»
И что тогда подумает о России о нас всех взрослых мальчик.
Можно придумать сто тысяч программ по патриотическому воспитанию молодых поколений, но все их перебьет за раз площадь Ярославского!
Извините, но это историческая шизофрения, господа…
«Бог смотрит вниз. А люди смотрят вверх.
Однако, интерес у всех различен.
Бог органичен. Да. А человек?
А человек, должно быть, ограничен».
Моисей Израилевич Губельман
Моисей Израилевич Губельман
| Дата рождения | 12 января 1884 года |
| Место рождения | Чита |
| Дата смерти | 12 января 1968 года |
| Место смерти | Москва |
Содержание
[править] Ранний период
Один из организаторов первых марксистских кружков в Забайкалье. Участник революционных событий 1905—1906 гг. в Чите. Службу в царской армии проходил в 18 Сибирском стрелковом полку в Нижней Берёзовке (Верхнеудинск). Создал «Военный союз». В 1907—1910 гг. — на подпольной партийной работе во Владивостоке и Благовещенске. В июне 1910 г. арестован и приговорён к 8 годам каторжных работ. В январе 1917 г. отправлен на вечное поселение в Якутскую область. 19 марта того же года был амнистирован.
[править] Карьера
С сентября 1917 г. — член Дальне-Восточного краевого бюро РСДРП(б).
Затем — член Президиума Владивостокского Совета.
В 1918 г. — член Дальне-Восточного СНК.
С мая по июль 1918 г. — комиссар 1-го Дальне-Восточного социалистического отряда (Забайкальский фронт).
С 1919 г. — один из организаторов партизанского движения на Дальнем Востоке.
До декабря 1920 г. — председатель Приморского областного комитета РКП(б).
В 1921—1922 гг. — член Дальне-Восточного бюро ЦК РКП(б):
Входил в состав Дальбюро ЦК РКП(б). Член Военного совета Дальневосточной Республики, который возглавлял В. К. Блюхер. Член правительства ДВР.
С июня 1921 г. по январь 1922 г. — член Военного Совета Народно-Революционной Армии Дальне-Восточной Республики.
С ноября 1922 г. по 22 января 1923 г. — ответственный секретарь Приамурского губернского бюро РКП(б).
С января по август 1923 г. — ответственный секретарь Приамурского губернского комитета РКП(б).
С 1923 г. трудился в Центральном Союзе потребительских обществ СССР.
В 1926—1929 гг. — председатель Замоскворецкой районной контрольной комиссии ВКП(б), Москва.
В 1930—1931 гг. — секретарь Партийной коллегии Московской городской контрольной комиссии ВКП(б).
В 1933—1947 гг. — председатель ЦК Союза работников государственной торговли.
Оказался одним из немногих уцелевших членов ЕАК.
ЯРСТАРОСТИ: Емельян Ярославский — воинствующий безбожник №1
Толпа рассеялась. Казаки бросились за убегающими, непрерывно стреляя. Вскоре появилась полиция, начался подсчёт пострадавших. Среди жертв оказались не только рабочие. В одном из дворов был найден убитым чиновник казенной палаты Колотошин. Раненого студента Фёдорова отправили в земскую управу на перевязку. Отскочившая от стены пуля контузила сторожа Спасских казарм. Ещё одна ранила ребенка на руках матери.
В результате расстрела 6 человек было убито на месте, 3 умерли в больнице, более 20 получили ранения. Потери среди казаков – 1 убитый и 3 раненых. Так закончилась демонстрация с требованием выполнить постановление городской думы о выдаче 6 тысяч рублей участникам стачки на Большой Мануфактуре.
Событие, с подачи газеты «Северный край» получившее название «кровавой пятницы», стало кульминацией длившейся более полутора месяцев забастовки текстильщиков в Ярославле. Одним из её организаторов был член Российской социал-демократической рабочей партии с 1898 года Миней Израилевич Губельман (1878-1943), получивший в ту пору партийный псевдоним Емельян Ярославский.
В ноябре 1905 года он входил в руководство стачечного комитета, выступал на митингах, а в декабре стал делегатом I конференции РСДРП от Ярославской партийной ячейки. Конференция открылась в финском городе Таммерфорс через три дня после побоища на Воскресенской.
Емельян Ярославский вошёл в новейшую историю России как «воинствующий безбожник», один из главных идеологов антирелигиозной политики советского руководства. Однако есть и другие, менее известные, но не менее интересные стороны его жизни.
Проект «ЯРНОВОСТИ» продолжает историко-биографический цикл «Революция: 5 портретов», посвящённый столетнему юбилею двух русских революций, Февральской и Октябрьской. Героем первого выпуска – «Отец-основатель» – стал народоволец из Борка Николай Морозов. Выпуск второй – «Революционер» – расскажет о Емельяне Ярославском. В ближайшие три месяца вас ждут ещё три портрета цикла: «Охранитель», «Враг» и «Могильщик революции». Биография каждого героя цикла связана с Ярославским краем.
Великан в пенсне
Летом 1913 года плыла по Лене в Якутск баржа с политическими ссыльными. Была среди них Клава Кирсанова, недавно освобождённая из Пермской каторжной тюрьмы. Видит Клава: выходит из тайги на берег великан в пенсне и чистой белой рубашке. А в руках у него – огромный букет цветов. Размахнулся великан и закинул букет на палубу, прямо к её ногам.
В таком былинном духе описывается в книге «Славные большевики» 1958 года первая встреча Емельяна Ярославского с его будущей женой. Согласно другой легенде, летом 1905 года в дни восстания на «Потёмкине» он отправился ночью на шлюпке к мятежному броненосцу, но был обстрелян и повернул назад.
Полиглот-ботаник
Доподлинно известно, что родился Миней Губельман в Чите. Он был одним из десяти детей в семье ссыльного. Отца отправили с юга России на вечное поселение в Забайкалье за уклонение от армейской службы. Здесь Губельман-старший крестьянствовал, подрабатывал скорняжным делом.
С юных лет его влекла флора Забайкалья. На этой почве у Минея завязалась переписка с Венским ботаническим садом. Отчёты о каждом новом растении, которое ему удавалось найти, Губельман посылал в Российскую академию наук.
Начитанный каторжанин
Так, сочетая увлечения ботаникой и политикой, дожил Миней Губельман до двадцати лет. В один год сдал экзамен на помощника аптекаря и вступил в РСДРП. Возглавлял социал-демократические кружки, служил в армии, где вёл пропаганду среди солдат. Увидел Париж и Берлин, вернулся в Читу корресподентом «Искры».
Создал подпольную типографию, печатал листовки. Арестован, объявил голодовку, по настоянию медиков отпущен под надзор полиции. Жил в Петербурге нелегалом, в 1905-м в Одессе вновь арестован. Вновь объявил голодовку и вышел на волю. Врачи решили, что «дальнейшее пребывание его в тюрьме грозит как физическому, так и психическому здоровью». Эх, вегетарианские были времена!
В 1907-м Ярославский получил-таки пять лет каторги, но отбывал он её не в рудниках, а в тюрьмах. Да как отбывал! «Много читал, писал, рисовал. Следил за каждым новым словом в науке и технике, старался каждому новому изобретению найти применение для борьбы с царизмом». В селе Горный Зерентуй под Нерчинском его ждала не каменоломня, а мастерская художественной мебели.
Дальше были ссылка в Якутск, женитьба, рождение дочери и четыре спокойных года. Ярославский заведовал метеостанцией и краеведческим музеем, научился делать чучела. Мог бы закончить свои дни тихим интеллигентом, если бы не 17-й год.
Сбежавший из Кремля
Энциклопедии сообщают: в дни Октябрьской революции Емельян Ярославский был членом Московского партийного центра по руководству вооружённым восстанием. Вопрос вызывает одна фраза: «бежал из Кремля во время восстания юнкеров». Что же произошло?
Солдаты требовали от него немедленно арестовать находившегося в Кремле командующего Московским военным округом полковника Рябцева. Численное преимущество было на стороне большевиков. Однако Ярославский испугался и вскоре приказал уходить из Кремля. Часть солдат отказалась подчиняться. Те, кто уходил, слышали выстрелы за плечами – это убивали их товарищей.
Полвека спустя в редакции журнала «Вопросы истории» оставшиеся в живых свидетели переговоров Ярославского и Рябцева с возмущением вспоминали поступок своего командира. По их мнению, лишь благодаря трусости «товарища Емельяна» полковник смог организовать сопротивление. В результате кровопролитные бои в Москве длились десять дней.
Говорун-осквернитель
Однажды в Горном Зерентуе англичанка-миссионерка подарила Емельяну Ярославскому и его товарищам Библию. «Мы эту библию взяли у неё, – вспоминал он в 30-е годы, – но употребление из этой библии сделали разное, какое. я сейчас стесняюсь сказать. вы можете об этом сами догадаться».
После революции осквернение святынь стало массовым. Так новая власть боролась с влиянием церкви. Об этом написаны первые антирелигиозные статьи Ярославского, напечатанные в сибирских газетах 1920-21 годов. Их тема – вскрытие мощей православных святых.
Вскоре печатная пропаганда дополнилась устной. Он сам организовывал и проводил диспуты о вере. В этом жанре ему не было равных. Газета Анжеро-Судженского угольного района «Коммуна» сообщает о шестичасовом (!) диспуте с участием товарища Ярославского, состоявшемся после его двухчасового доклада.
Восхождение через суд
В сентябре 1921 года красноречие Ярославского оказалось востребовано советской Фемидой. Он был назначен общественным обвинителем на процессе по делу барона Унгерна, непримиримого врага большевиков. Ленин инструктировал по телефону организаторов суда в Новониколаевске: «Советую обратить на это дело побольше внимания, добиться проверки солидности обвинения, и в случае если доказанность полнейшая, в чём, по-видимому, нельзя сомневаться, то устроить публичный суд, провести его с максимальной скоростью и расстрелять». Указание вождя было выполнено. Слушание дела длилось 5 часов 20 минут.
«Ярославский, похоже, не без удовольствия согласился выступить в роли обвинителя, а то и выпросил её сам, – пишет Леонид Юзефович в книге «Самодержец пустыни». – Тут можно было прогреметь на всю Россию, напомнить о себе как о вдохновенном полемисте, блестящем ораторе, чьё место не в провинциальном Новониколаевске, а в Москве. Собственно говоря, отсюда началось восхождение Ярославского к должности главного государственного атеиста, записного борца с религиозным мракобесием. Трагедию последних дней пленного барона он с успехом использовал как ступень собственной карьеры».
Атеист всея Руси
На заседания Антирелигиозной комиссии дважды в месяц собирались представители партийной элиты: Крупская, Луначарский, Менжинский, Крыленко и другие. Здесь утверждались списки закрываемых церквей и монастырей, планы конфискации церковного имущества.
Заместителем Ярославского был начальник 6-го (церковного) отдела Главного политического управления Евгений Тучков по кличке Игумен. На основании справок ГПУ они вдвоём в условиях строгой секретности составляли списки неугодных власти священников. Тысячи клириков были арестованы, а затем расстреляны или отправлены в ГУЛАГ.
Автографы Ярославского и Тучкова стояли на списках идеологически вредных книг, изымавшихся из библиотек для уничтожения или передачи в спецхраны. В категорию запрещённых авторов вошли Платон, Кант, Ницше, Шопенгауэр, Жуковский, Толстой, Достоевский и многие другие.
Антирелигиозная комиссия выступила «против какой бы то ни было материальной или моральной поддержки со стороны государства певческих и музыкальных хоров, концертов и капелл духовного характера». Так запрещёнными к исполнению стали «Всенощная» Рахманинова, «Божественная Литургия» Чайковского и даже «Реквием» Моцарта. В опалу попали духовные сочинения Баха, Генделя и других великих композиторов.Нарушение каралось лагерями.
В музейные запасники отправились тысячи произведений отечественных и европейских мастеров, написанных на религиозный сюжет. Даже новогодняя елка как пережиток Рождества попала под запрет. Он был отменён лишь в 1936 году.
Идеологическим обоснованием всей этой запретительно-репрессивной деятельности стал пятитомник товарища Ярославского «Против религии и церкви». Критике главной книги христианства он посвятил самый знаменитый свой труд «Библия для верующих и неверующих».
Истребитель «сорной травы»
На излёте 20-х годов, в период «наступления социализма по всему фронту», Миней Израилевич показал себя непримиримым борцом с оппозицией. Положение обязывало: ещё в 1924 году он был избран секретарём партийной коллегии Президиума Центральной контрольной комиссии.
Главным инструментом избавления от еретиков стали партийные чистки, которые рьяно пропагандировал Ярославский. В газетных публикациях на заданную тему его пафос достигает лирических высот.
«Опыт, который мы сейчас проделываем с партией, – единственный в истории, – пишет он. – Его не знает ни одна страна, ни одна партия. Вовсе не потому, что в других странах партии меньше засорены чуждыми им или случайными элементами, – нигде не проявляется такой любви к своей партии, такой заботы, какую проявляем мы. Именно поэтому мы должны и совершаемую нами проверку провести так, чтобы вместе с сорной травой не вырвать здоровых колосьев из нашей коммунистической нивы».
Через кабинет секретаря Партийной коллегии ЦКК прошли тысячи «отступников» от «генеральной линии»: децисты, троцкисты, зиновьевцы-каменевцы, бухаринцы. «Сорную траву», лишённую партбилетов, ждали ссылки, лагеря, расстрелы. Этой участи не избежали «здоровые колосья». Да и как было отличить одно от другого?
Ударник «министерства правды»
Но главной в творчестве «советского Нестора» стала ленинская тема. Ещё в 1917 году в Якутии Ярославский сочинил одну из первых биографий вождя. И понеслось! Брошюры и статьи множились одна за другой: «Ленин и комсомол», «Ленин о крестьянстве», «Ленин о вооруженном восстании», «Ленин о революции 1905 года» и так далее.
Однако и на старуху бывает проруха. Вышедший во второй половине 20-х годов четырёхтомник «История ВКП(б)» под редакцией Емельяна Ярославского вызвал недовольство верхов. Сталин работу не одобрил, Каганович назвал её «фальсифицированной историей, подкрашенной под цвет троцкизма», а «Правда» обругала авторов «школкой троцкистских контрабандистов».
От испуга Ярославский впал в ступор. Человека, вылившего на Троцкого ушаты помоев, самого записали в троцкисты. По свидетельству очевидца, в эти дни Ярославский «сидел в пустой комнате в кабинете ЦКК, подперши голову рукой, и с диким видом смотрел в окно». Однако рассиживаться было некогда. Ярославскому предстояло срочно заняться исправлением идеологических ошибок. И Емельян не оплошал!
Он переработал книгу, подчеркнув особую роль Сталина в истории ВКП(б) как вождя, неизменно шедшего рука об руку с Лениным. Получив высочайшее прощение, Ярославский с этого конька уже не слезал. Одну из глав книги «О товарище Сталине» он назвал просто – «Вождь народов». А финальную часть нового издания «Биографии В.И. Ленина» украсил бессмертной формулировкой: «Сталин – это Ленин сегодня».
Жизнь наверху и немного после
К середине 30-х годов Емельян Ярославский достиг вершины благополучия. Роскошная квартира, огромная персональная дача с роялем и коврами, персональный «роллс-ройс». В свободное от идеологической борьбы время хозяин пишет натюрморты, по старинке набивает чучела и ухаживает за цветами, семена которых ему доставляют из-за границы.
Вот одна из его записок этой прекрасной эпохи: «Личное. Наркомат обороны. Товарищу Е.А. Щаденко. Дорогой товарищ Щаденко! Если можно подкинуть 3-4 машины доброго конского навоза для моего сада, то я прошу это сделать. Посылаю план дороги, по которой ехать машине. Садоводческий привет. Ем. Ярославский».
Умирал он мучительно – от рака. Терял сознание, блевал кровью. Человек верующий мог счесть это наказанием Господним. Но Ярославский был материалистом, поэтому до последних дней продолжал писать статьи для «Правды». «Почему так мало заказываете?» – с обидой в голосе спрашивал он навещавших его газетных начальников. Партийная печать оставалась последней соломинкой, связывавшей его с жизнью.
Пережив несколько операций, воинствующий безбожник Емельян Ярославский скончался 4 декабря 1943 года. Он был похоронен у Кремлевской стены. Его именем назвали завод в Москве, проспекты, улицы и переулки в Ижевске, Иркутске, Краснодаре, Магнитогорске, Новосибирске, Одессе, Перми, Улан-Удэ, Ульяновске, Челябинске, Черкесске, Чите, Якутске, Ярославле и других городах Советского Союза.
Интересно, какие из этих улиц сохранились до наших дней?