Кто такой падальщик мужчина
Кто такой падальщик мужчина
большая часть аудитории этой группы так любит подменять понятия, что не может не ставить в тупик, зайдите в википедию чтоле, зачем переписывать учебник биологии заново, ведь это уже сделали до вас! правда.
если лень, ладно, напишу тут сам
цитата из написанного выше:
на это википедия отвечает
Люди всеядны — питаются плодами и корнеплодами, мясом позвоночных и многих морских животных, яйцами птиц и рептилий, молочными продуктами. Разнообразие пищи животного происхождения ограничивается главным образом специфической культурой. Значительная часть пищи (а животная пища — почти всегда) подвергается термической обработке. Большим разнообразием отличаются и напитки.
как не трудно догадаться то человек не является хищником как и травоядным, но вопрос был «хищник или падальщик?», не означает ли это, что человек таки падальщик? (ну конечно же речь идет про тех кто жадно смакует мясцо)
Детритофа́ги или некрофаги или падальщики — животные и протисты, которые питаются разлагающимся органическим материалом (детритом), мертвечиной, падалью. Противопоставляются хищнику, однако эти классы не исключают друг друга.
примеры: Земляные черви, Термиты, Планктон, Навозный жук, Гриф-урубу
заранее прошу прощения за излишнюю серьезность, ведь если это тема создавалась не с целью выяснить возжеланную правду, а просто лишний раз пустить говна на тех кто ест мясо, то мои старания по поиску истины были не к чему
Мужчина удалил себе пальцы, нос, губу и уши в попытках стать инопланетянином
Мужчина по имени Энтони Лоффредо по-настоящему одержим мечтой кардинально изменить свою внешность, чтобы «превратиться» в «черного инопланетянина».
Он уже разрезал язык, отрезал нос и уши, покрыл себя татуировками и пирсингом, а недавно решился отрезать по два пальца с каждой руки, чтобы получить трехпалые ладони.
33-летний француз говорит, что он всего лишь на 34% достиг желаемой трансформации и что ему предстоит еще большая работа.
В начале 2021 года он удалил свою верхнюю губу, а в целом он уже около 10 лет переделывает свое человеческое тело в «инопланетное».
Лоффредо не боится даже таких опасных для здоровья операций как татуировка глазного яблока. Ранее ему хирургическим путем удалили оба уха.
В поисках хирургов, которые согласятся на подобные операции, Лоффредо объездил немало стран. К примеру, для удаления носа он в прошлом году ездил в Испанию, поскольку во Франции подобные операции запрещены без медицинских показаний.
Ему также установили множество имплантов под кожу головы, которые изменили форму его черепа и скул.
Лоффредо ведет инстаграм «Black Alien Project, в котором у него почти 800 тысяч подписчиков. Свое последнее фото с отрезанными пальцами он озаглавил «Я обретаю душевный покой».
Его сомнительные и слишком рисковые модификации тела часто разделяют его последователей: некоторые ругают его, в то время как другие хвалят его за смелость.
Один человек написал: «Это одновременно и тревожно, и захватывающе. Не думаю, что я смогу это сделать, но ставлю тебе лайк за то, что ты живешь своей мечтой».
Другой прокомментировал: «Поздравляю с продвижением проекта. Он невероятно замечательный».
В 2017 году Лоффредо сказал в интервью французской газете Midi Libre, что он увлечен мутациями и трансформациями человеческого тела с самого раннего возраста.
«У меня случилось «озарение», когда я работал охранником. Я понял, что живу не так, как хотел. Я оставил всё в 24 года и уехал в Австралию. Когда я вернулся, у меня уже был четкий план о том, как «вылепить» это из себя и я запустил основные работы».
Мужская принципиальность, или Как поймать суженую (СИ) (22 стр.)
«Тот мужик, что кричал на девушку, он, кажется, питается за счёт неё».
«Только не говори, что ты видишь падальщика?!»
«Я не знаю, кто такой падальщик, но этот сидит и пьёт её ауру в буквальном смысле этого слова посредством красных нитей», — сглотнула я вязкую слюну, которая стояла у меня посреди горла, мешая дышать. Я никогда не видела такой гадости в своей жизни. Даже обычные «земные» падальщики не производили такоё отвращение. Или ты просто знаешь, что животное умерло и воспринимаешь все как обычную пищевую цепочку? А тут живой человек, которого «жрут», заживо. Именно жрут, а не едят. У меня перед глазами до сих пор мелькала картинка, как нити разъедают ауру.
Если б Дарина была в своём истинном теле, то она точно свалилась бы со стула. Мои слова, пусть даже и сказанные мысленно, произвели на подругу «неизгладимое впечатление». Она была просто в немом шоке.
«Дара, ты почему молчишь? Я нервничаю. Ответь хоть что-то?»
«Это не падальщик — он хуже. Уходим. Быстро».
«Мы ей уже ничем не поможем. И если ты не хочешь стать обедом, то поднимай свою пятую точку и, не привлекая внимания, быстро уноси отсюда своё тельце».
Такой нервной я не видела Дарину никогда. В её голосе хоть и проскальзывали нотки страха, но он был уверенным и неистеричным. Она точно знала, что это за «нелюдь» пьющая энергию и что она из себя представляет. Спорить с ней не стала. Моя жизнь мне дороже. Кинув монетки на стол, я спокойно поднялась с лавки, и направилась к дверям. Я плыла мимо столов, и никто бы даже не подумал, что моё спокойствие было показным. На самом деле меня всю потряхивало от незнания того с кем я встретилась. Мне осталось прошмыгнуть мимо стойки, за которой сидел тот самый «пожиратель» и я могу забыть о нём как о страшном сне. Я старалась не смотреть на эту парочку, но взгляд всё равно останавливался на них. Правая сторона эфира девушки была «съеденной». От неё просто ничего не осталось. Нити, обогнув её торс, принялись лакомиться её аурой с другой стороны. Тот край, который остался без защиты, представлял страшное зрелище. Мурашки поползли по моей спине, когда я увидела, как девушка, на глазах превращалась в старуху. И самая жуть заключалась в том, что, похоже, никто этого не видел кроме меня. Я просто чувствовала, как мои глаза округляются, и дыхание замедляется в попытке остаться незамеченной.
Я заставляла себя двигаться вперед, но это было сделать нелегко. Ноги просто не хотели слушаться. Когда я уже почти обогнула эту парочку, меня кто-то схватил за правую руку, резко разворачивая мой торс к себе. От неожиданности я пошатнулась и чуть не упала, если бы не ухватилась за столик свободной рукой. Тот, кто цапнул меня за руку, оказался никто иной как «пожиратель». Он с блеском в глазах осматривал мою фигуру. И это был мой первый раз, когда мужика интересовало моё тело не для интимных утех. Я просто интуитивно ощущала его удовольствие. Он предвкушал, наслаждаясь своей властью.
Часть нитей, покинув свой «завтрак» направились в мою сторону, но сразу не стали набрасываться на меня. Они с осторожностью приблизились к моей руке, которая была в тисках у «пожирателя». Покружив вокруг, они спиралью обвили моё предплечье. Я стояла не шелохнувшись. Я не понимала что делать, как себя вести. А в это время красные волокна стали ластиться ко мне, оглаживая мою ауру, словно руки любовника. Они не причиняли мне боли, они, таким образом, пытались меня успокоить, чтобы я в будущем не мешала им принимать трапезу.
Я не знала, какой вред причинят мне нити, если я, например, резко выдерну руку, поэтому с замиранием сердца выжидала, когда внимание мужчины чуть ослабнет. Моё тело напряглось, готовясь к атаке, когда на мои плечи опустились мужские ладони и на ушко шепнул до боли знакомый голос:
— Ну, привет, Маргошенька.
Пауза, которая длилась всего мгновение, показалась вечностью для нашей троицы. Было видно, что мужчины знакомы друг с другом. И тут говорилось вовсе не о панибратстве, а скорее о шапочном знакомстве. Каждый из мужчин знал о своем противнике то, что было скрыто под семью печатями. Каждый осознавал с кем и с чем он имеет дело. Пожиратель агрессивно смотрел на моего знакомого, но первый в атаку не бросался. Он, то ли выжидал удобного момента для нанесения удара, то ли просто готовился к самообороне. Я не могла уловить нотки страха у энергетического вампира, так как тот, кто стоял за моей спиной излучал такое количество мужской энергии, что она затмевала весь эмоциональный фон в кофейне. Я была удивлена, так как при наших встречах в самом элитном клубе города драконов, этот мужчина никогда не демонстрировал свою силу. Я чувствовала, что он силен, но не более чем обычный мужчина в самом расцвете сил. А тут меня просто потряхивало от силы, что излучал мессир, да еще от осознания того, что я ничего не знаю об этом мире и о живущих в нем созданиях. И еще я не понимала, почему он не предпринимал никаких попыток присвоить меня себе. Между представителями сильного пола происходил молчаливый диалог. Они играли в игру, кто кого пересмотрит. И, похоже, эту игру выигрывал хозяин клуба «Крылья бабочки».
— Отпусти девчонку, и я тебе ничего не сделаю, даже больше того, я никому о тебе не сообщу в течение суток, чтобы дать тебе время на сборы, — довольно мягко произнес мессир Лавье, хотя ярость уже начала распространяться по его жилам. Ее отголоски я слышала через вибрации, которые исходили от его тела.
«Вампир» рыкнул, но отпускать меня не спешил. Он наоборот, еще сильнее затянул канат из нитей вокруг моего запястья.
— Я считаю до трех. И для сведения: два уже было, — говоря, Лавье опустил свои ладони с плеч на мои локти. Проследив взглядом за его движениями, я уловила еле заметное движение в воздухе. Оно было видно только для таких как я — обладающих даром управлять энергией. Воздух стал сгущаться, насыщаясь магией. Он втягивал в себя пространство, заставляя маленьким смерчам кружить вокруг нашей тройки.
— Я её первый обнаружил, поэтому все права на неё мои, — не сдавался пожиратель.
— Ты ошибся, уважаемый, эта прекрасная дама уже давно занята.
— И кем же? Неужто тобой?! — попытался съязвить пожирать, но получалось у него плохо.
— А ты оказывается разумен. Учти, моё терпение на исходе.
— Ай, — пискнула я, когда почувствовала, как красные волокна поползли выше по руке. Мне было не больно, скорее неприятно, да еще и фантазия разгулялась не на шутку, подкидывая мне кадры, как я либо откину тут копыта, либо стану немощной дряхлой старушенцией. И не знаю, что из этого было для меня страшнее.
Лавье напрягся за моей спиной, и тут же по его рукам пронеслась волна дикой энергии, которая была видна даже невооруженным взглядом. Глаза пожирателя инстинктивно закрылись, когда он наконец-то осознал свою ошибку. От него просто веяло ужасом и беспомощностью.
Я оказалась проводником между двумя самцами. Та энергия, что излучал Лавье, была сродни току, мне она не причиняла вреда, а вот моему обидчику…
Я видела, как от боли скривилось его лицо. Он не контролировал свою мышечную систему и не мог собственными силами разорвать контакт с источником боли. Щупальца, что окутывали мою руку, раздувались и сдувались, впитывая энергию. А она все текла и текла. Я же была заряжена как батарейка. Мне кажется, даже мои волосы светились словно маяк, излучая волны света. Я теперь как трансформаторная будка могу обеспечить электричеством хороший девятиэтажный дом.
А обстановка нагнеталась. И мне казалось, виной этому была не я. У этих двоих были свои счеты, а я была лишь поводом.
Посетителей в таверне поубавилось. Никто не хотел вмешиваться в разборки. Те бедняги, которые по тем или иным причинам не смогли покинуть зал, жались вдоль стен. Девушка что была в роли «завтрака», свалилась со стула, словно куль с картошкой. Она таяла на глазах и в итоге превратилась в одну лишь оболочку, напоминающую пергамент.
Такое зрелище было невыносимым для меня, мне захотелось скрыться, но я не могла. Я была таким же заложником обстоятельств, как и пожиратель. Я не могла разорваться контакт. В воздухе завитал запах горелой плоти, из-за которого меня замутило. В районе шеи стал нарастать зуд, который больше походил даже не на чесотку, а на жжение. В глазах зарябило и сквозь дымку, что сковала мой взор, я отчетливо увидела медицинский блок в академии Грез. На меня смотрела красивая женщина около 35 лет. Она что-то говорила. Я не слышала ее голоса, но отчетливо видела движение губ. Потом в поле моего зрения оказались мужские руки. Это было странно, так как самого мужчину я не видела. Словно я была сознанием в чужом теле. В мужских руках, которыми почему-то управляла я, разрастался светящийся шар, напоминающий шаровую молнию. Когда шар достиг размера с баскетбольный мяч, женщина закричала. Она попыталась подойти, но не смогла, и ее крик просто завис в воздухе, когда вокруг стали вращаться предметы с бешеной скоростью, образуя смерч, в центре которого стояли «мы».
В Южной Америке обнаружили пчел-мясоедов. Они делают мед из мертвой плоти
Любите природу, она восхитительна. Например, в Коста-Рике обитает вид пчел, которые питаются падалью. Им неинтересна пыльца и растения, они едят мертвую плоть и делают из нее мед. Причем этот мед получается сладким на вкус и даже съедобен для человека. Ученые говорят о том, что это — единственный подобный вид, и он уникален по многим причинам.
Эти пчелы называются «пчелы-стервятники» или Trigona и, судя по всему, их превращение в брутальных мясоедов началось с поражения. Они проиграли конкуренцию за пыльцу растений с другими видами, были вытеснены, но сумели приспособиться благодаря кардинальным изменениям в своей микрофлоре.
Остальные пчелы уже 80 миллионов лет находятся в симбиозе с одним и тем же набором микробов, которые живут в их желудках и помогают переваривать растительную пищу. А вот плотоядные пчелы по составу кишечной микрофлоры оказались близки гиенам, грифам, стервятникам и прочим падальщикам.
Пчелы-стервятники способны есть мясо благодаря карнобактериям и лактобациллам, которые помогают расщепляют мертвую плоть, а заодно защищают организм этих насекомых от токсинов и опасных бактерий, которые в изобилии встречаются в протухшем мясе.
Еще одно приспособление, которое позволяет пчелам-стервятникам быть эффективными падальщиками— «корзинки» на задних лапках. Ординарные пчелы переносят в них пыльцу, но эти научились таскать в них мясо в свои ульи. Кроме того у них на жвалах появились «зубы», помогающие пережевывать добычу. Жал у Trigona нет, но укусы их жвал очень болезненны из-за того, что на них обитают опасные микробы, заражающие раны.
Удивительнее всего то, что мед, сделанный из мяса, безопасен для человека, в нем нет патогенов. Это происходит потому, что пчелы-стервятники соблюдают правила гигиены. Они хранят принесенное из рейдов мясо, тщательно изолировав его от запасов меда.
Остается вопрос: можно ли такой мед есть вегетарианцам?
Падальщики
У нас также есть статья Тигр и шакал — о «плохом» лидере и его прислужнике.
| « | Однажды орёл спрашивал у ворона: скажи, ворон-птица, отчего живёшь ты на белом свете триста лет, а я всего-на-все только тридцать три года? — Оттого, батюшка, отвечал ему ворон, что ты пьёшь живую кровь, а я питаюсь мертвечиной. Орёл подумал: давай попробуем и мы питаться тем же. Хорошо. Полетели орёл да ворон. Вот завидели палую лошадь, спустились и сели. Ворон стал клевать да похваливать. Орёл клюнул раз, клюнул другой, махнул крылом и сказал ворону: нет, брат ворон, чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а там что бог даст! | » |
| — А. С. Пушкин, «Капитанская дочка», калмыцкая сказка от Пугачёва | ||
Падальщики издавна имели дурную славу. Люди их не любили и презирали за то, что они трусят нападать на сильных, но добивают раненых и больных, а также разрывают могилы, неуважительно (с точки зрения людей) разбрасывая кости усопших. Хотя на самом деле в их действиях нет никакого злодейства, а только биологическая целесообразность. Больше того, они приносят пользу экосистеме, утилизируя органику.
Характерные особенности падальщиков (четвероногих): Они не слишком крупны, сильны и опасны — по крайней мере, поодиночке, иначе не жрали бы дохлятину или остатки чужой добычи. Как правило, одинокий падальщик не посмеет напасть на готового защищаться противника — разве что с большой голодухи. Но и не отвяжется — будет кружить в некотором отдалении, надеясь, что еда таки дойдёт до кондиции или просто расслабится. Зато больные, слабые или дети — отличная мишень для них.
Четверолапые падальщики обладают прекрасным нюхом, а вот со зрением у них хуже. Но учуять дохлое мясо, которое никуда не денется, важнее, чем заметить живую добычу, которая и удрать может.
Содержание
Примеры [ править ]
Мифология [ править ]
Литература [ править ]
Нет у ШАКАЛА Ни в чем недостатка: Внешность гиены, Лисья повадка, Заячья смелость, Волчий оскал, — Что же еще он там плачет, Шакал?