Мне есть что спеть представ перед всевышним текст
«Я не хочу печалить вас ничем»
James Andanson/Sygma via Getty Images
***
И снизу лёд и сверху — маюсь между, —
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
Конечно — всплыть и не терять надежду,
А там — за дело в ожиданье виз.
Лёд надо мною, надломись и тресни!
Я весь в поту, как пахарь от сохи.
Вернусь к тебе, как корабли из песни,
Всё помня, даже старые стихи.
Мне меньше полувека — сорок с лишним, —
Я жив, тобой и Господом храним.
Мне есть что спеть, представ перед Всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед Ним.
Стихотворение «И снизу лёд и сверху…» — последнее или одно из последних, написанных Высоцким. Он успел прочитать его той, к кому оно обращено, — своей жене Марине Влади; это было 11 июня в Париже, перед отлётом Высоцкого обратно в Москву. Влади больше не видела своего мужа живым, а стихотворение пошло ходить по рукам уже в день его смерти, в разных версиях, происходящих от единственной черновой рукописи: равноправными можно считать варианты «Мне есть чем оправдаться перед Ним» и «Мне будет чем ответить перед Ним», а шестая строка может быть прочитана вообще четырьмя способами — все они встречаются в интернет-публикациях, и это не говоря уже о разночтениях в пунктуации. Приведённый выше вариант печатается по изданию 1998 года. Однако, несмотря на вариации, пафос стихотворения как будто не вызывает сомнений — Высоцкий вообще ясный поэт. Трудность восприятия «И снизу лёд и сверху…» задаётся тем, что случилось через месяц с небольшим после написания стихотворения.
То, что Высоцкий предчувствовал свой уход, известно из воспоминаний нескольких человек, в том числе его матери:
В один из вечеров, в марте, мы были как раз одни. Он сидел на диване, курил — и вдруг тихим-тихим голосом сказал:
— Мамочка, я скоро умру…
Когда испугавшаяся мать попыталась сбить его с мрачных мыслей, Высоцкий продолжил: «А вот же Лермонтов погиб в 26 лет, Пушкин — в 37, Есенин — в 30…» Целое исследование ранней трагической гибели — песня «О фатальных датах и цифрах» (она же — «О поэтах и кликушах»):
При этом у Высоцкого есть стихи, действительно исполненные трагического предвидения и в то же время пафоса высокой миссии. В силу этого они известнее, да они и просто лучше — те же «Кони привередливые» или «Мне судьба — до последней черты, до креста…»:
…Если всё-таки чашу испить мне судьба,
Если музыка с песней не слишком груба,
Если вдруг докажу, даже с пеной у рта, —
Я умру и скажу, что не всё суета!
Но и эту надрывную песню, и камерное «И снизу лёд и сверху…» объединяет финальный мотив ненапрасности: усилия действенны, песни пропеты не зря. Отрицание Екклесиаста («Суета сует, — всё суета!»), очевидное Богу: «Мне есть чем оправдаться перед Ним».
В своё время филолог Кирилл Тарановский, развивая мысль Романа Якобсона (и наитие ещё более ранних теоретиков стиха), начал изучать связь метра и смысла — то есть круг ассоциаций, складывающихся вокруг текстов, написанных тем или иным размером. Так, пятистопный хорей часто выбирают для стихотворений, основной мотив которых — дорога, путь; лермонтовское «Выхожу один я на дорогу…» — главный пример, с которым связаны многие другие. Семантические ореолы других русских метров разобраны в прекрасной книге Михаила Гаспарова «Метр и смысл». «И снизу лёд и сверху…» написано пятистопным ямбом с женскими и мужскими окончаниями и перекрёстной рифмовкой. В русской поэзии этот метр (в стиховедческом сокращении Я5жм) распространён — и потому универсален. Если белые пятистопные ямбы традиционно связываются с драматической или эпической поэзией, с пафосом и трагизмом (от «Маленьких трагедий» и «Бориса Годунова» до переводов Шекспира и Мильтона — а то и до пародийных завываний Васисуалия Лоханкина), то рифмованный пятистопный ямб вмещает самые разные интенции и интонации. Это подтверждается практикой самого Высоцкого, который с годами всё чаще обращается к пятистопному ямбу. Схема рифмовки и окончаний варьируется, но пятистопный ямб неизменно приближает интонацию этих стихов к естественной, разговорной; филолог Владимир Новиков вообще отмечает тягу Высоцкого к длинной строке, «раздвигающей пространство стиха». На это работают и специфически песенные повторы (часто Высоцкий резко меняет размер, переходя от куплета к припеву). Среди примеров — шуточные «Песня студентов-археологов» и «Песенка про йогов»; эскапистская «Пиратская»; исповедальные «Маски» и «Певец у микрофона»; песни, в которых из-за юмора и сатиры выглядывают оскорблённость и тревожность («А люди всё роптали и роптали…», «И вкусы, и запросы мои — странны…»); несколько песен-кредо — «Я не люблю», «Мой Гамлет» — и ещё одно, растиражированное — «Скажи ещё спасибо, что — живой!». В одном из последних текстов Высоцкого это кредо превращается в приговорку, которая едва-едва помогает человеку выжить в условиях травли, несвободы, того самого льда:
И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой, —
И я немел от боли и бессилья
И лишь шептал: «Спасибо, что — живой».
И лопнула во мне терпенья жила —
И я со смертью перешёл на ты,
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.
Я от суда скрываться не намерен:
Коль призовут — отвечу на вопрос.
Я до секунд всю жизнь свою измерил
И худо-бедно, но тащил свой воз.
Земной суд тут сливается с небесным. У Высоцкого для обоих находится честное оправдание. Но это «худо-бедно» — ещё не гордое «Мне есть что спеть, представ перед Всевышним». Для изменения интонации необходим последний элемент.
Если попросить кого-нибудь с ходу назвать стихотворение, соответствующее требованиям Я5жм («Та-тá-та-тá-та-тá-та-тá-та-тá-та / Та-тá-та-тá-та-тá-та-тá-та-тá»), — почти наверняка в памяти всплывёт пушкинское: «Я вас любил — любовь ещё, быть может…». Это стихотворение, парадоксальное, великодушное, — в некотором смысле прообраз любовной лирики Высоцкого, где часто возникает мотив тихого самоотречения (а за ним стоит попытка скрыть тяжёлое разочарование): тут и «Она была в Париже», и, например, ещё одно пятистопно-ямбическое «Мне каждый вечер зажигают свечи…». Стихи, обращённые к Влади, полны этим чувством, в них постоянно описываются разлука и невозможность быть вместе: «Пусть наши встречи только наугад», «Ты — птица моя синяя вдали».
James Andanson/Sygma via Getty Images
История этих отношений, борьбы за возможность увидеться (киноработа и гастроли как повод) много раз описана. Несмотря на то что у Высоцкого на протяжении брака с Влади были отношения с другими женщинами, в том числе с Оксаной Афанасьевой, присутствовавшей при его смерти, нет сомнений, что «И снизу лёд и сверху…» посвящено Влади: «ожиданье виз» — это, конечно, о следующем выезде за границу (а не о каких-нибудь там визах в загробный мир); в одном из распространявшихся вариантов, — вероятно, первоначальном — третья с конца строка звучит совсем биографически: «Я жив, двенадцать лет тобой и Господом храним». (Стихотворение, как уже упоминалось, и было написано в Париже, в присутствии Влади, и тут же прочитано ей; это прощание, как и вся поездка, было далеко от идиллического.) Финал стихотворения подсказывает, что перед нами не предчувствие смерти, а заговор против неё; разница может показаться небольшой, но на самом деле она решающая. Так и в «Райских яблоках» — к работе над этим текстом Высоцкий возвращался много раз — фантазия о рае, который оказывается зоной («И среди ничего возвышались литые ворота, / И огромный этап — тысяч пять — на коленях сидел»), завершается спасением, возможным лишь благодаря тому же ангелу-хранителю: «Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок / Для тебя я везу: ты меня и из рая ждала!» Отсылка к собственной песне — «Коням привередливым» — здесь сплетена с отсылкой к симоновскому «Жди меня», сакральному тексту русской поэзии XX века, — и намерение Высоцкого не столько в том, чтобы объявить оба текста равновеликими, сколько в том, чтобы обозначить единство ситуаций: ждущая, верящая любовь спасает «всем смертям назло». Так должно было бы получиться и сейчас, в 1980-м.
В схеме отношений «герой — возлюбленная» у Высоцкого оба делают то, что необходимо для спасения. Он прикладывает зримые усилия: правит непослушными конями, ломает над собой лёд (здесь вспоминается кузминская форель, разбивающая лёд с нескольких ударов, чтобы вырваться на гибельную свободу, но словоупотребление в стихотворении Высоцкого скорее намекает на подводную лодку). Она — обеспечивает незримую духовную поддержку. Кажется, что это отводит ей, женщине, традиционную для лирики пассивную роль, но в этой роли всё и дело; Высоцкий даже ставит свою спасительницу на первое место: «тобой и Господом храним».
Пушкинский прообраз пробивается и здесь, в последней строфе — фонетически: страдательный залог и рифма чётных строк (ср.: «томим» и «храним»), подчёркнутая более тонким сходством в нечётных (ср. «безнадежно — нежно» и «лишним — Всевышним»). И, как и раньше, Высоцкий соединяет отсылку к классике с отсылкой к собственным стихам: «Вернусь к тебе, как корабли из песни» — это о тех самых кораблях, которые «возвращаются сквозь непогоды». В «Кораблях» 1966 года звучала та же уверенность: «Я, конечно, вернусь», да ещё и с отрицанием фатальности: «Я не верю судьбе, а себе — ещё меньше» — пройдёт время, и это отношение изменится. В ряд больших поэтов Высоцкого ставит, таким образом, не перечисление себя с ними через запятую в доверительном разговоре, а (среди прочего) умение сопоставить свои строки со строками предшественников так, что они служат естественным их продолжением, изменяющим взгляд, — и от подражательности новый текст сразу отделён границей. По-другому эту границу можно назвать знанием себе цены — знанием, которому невозможно нарочно обучиться.
Текст песни Владимир Высоцкий — Мне есть что спеть, представ перед Всевышним…
Оригинальный текст и слова песни Мне есть что спеть, представ перед Всевышним…:
Издательство: Издательский Дом «Димитрий и Евдокия»
В 1980 году Высоцкий пишет несколько произведений, в том числе песню-исповедь «Мне судьба до последней черты, до креста», где он говорит о себе — честно и прямо, но с надеждой на память и историческую справедливость…
На этом диске – духовное осмысление творчества Владимира Высоцкого. Это не первый музыкально-поэтический альбом протоиерея Михаила Ходанова. Песенное творчество отца Михаила нельзя воспринимать отдельно от его книг и статей, в которых с православных позиций осмысляется наследия поэтов-бардов, а в первую очередь – Владимира Высоцкого, с песнями которого наш батюшка не расстаётся больше сорока лет. В шестидесятые годы и в семидесятые, наверное, не было в Москве более преданной поклонницы актёрского и поэтического таланта Высоцкого, чем Нина Ходанова – мама будущего протоиерея. Московские театралы хорошо помнят эту красивую, остроумную женщину: она была завсегдатаем лучших театров Москвы и в первую очередь – Таганки. До своих последних дней она была неизменным первым слушателем песен, которые исполнял сын. Её светлой памяти отец Михаил посвятил этот диск. Трудно поверить, что это не профессиональный певец, а служитель Господа, публицист, писатель с таким мастерством передаёт оглушительное очарование песенной лирики Высоцкого. Ведь перепевать Высоцкого опасно: слишком памятен нам «охрипший его баритон». Как никто, Высоцкий умел выворачивать себя наизнанку в каждой песне, в каждой строке отдавал себя без остатка слушателям, читателям. Был гладиатором, акробатом без страховки. Потому и через 31 год после смерти Высоцкого его слава не померкла, а голос до сих пор будоражит души. Его никто не заменил. Как такого заменишь? Конечно, и отец Михаил не стремится стать «вторым Высоцким». У него другая сверхзадача: протоиерей Михаил Ходанов просвещает нас, находит в наследии Высоцкого новые грани, находит православные мотивы. Ведь он биограф поэта и актёра, исследователь его творчества. Репертуар, вошедший в альбом «Мне есть, что спеть, представ перед Всевышним», впечатляет разнообразием. Во-первых, это – звуковая книга в авторском исполнении. Книга отца Михаила о Владимире Высоцком. И, конечно, песни – почти пятьдесят песен! Особенно удались отцу Михаилу песни «В холода», «Купола», «Ну, вот исчезла дрожь в руках», «Как по Волге-матушке» и озорная, хотя и философская «Ах, милый Ваня». Некоторые стихи отец Михаил не поёт, а декламирует. Перемежает песни экскурсами в душевный мир поэта, о котором рассуждает без идеализации, но с любовью. Вот так и складывается мозаика из песен, стихов Высоцкого и рассказов о его творчестве. А вступительное слово к диску написали друг Владимира Высоцкого, давний ценитель авторской песни и автор «Переправы», летчик-космонавт Георгий Михайлович Гречко, который был удивлён и восхищён пением отца Михаила и заместитель министра финансов России Сергей Сторчак. Но, конечно, мозаика не вышла бы живой, если бы отец Михаил не обладал певческим талантом. Его низкий мягкий голос, способный и к лирическим, и к ироническим, игровым интонациям, не разочарует самых строгих ценителей. Тех, кто умеет наслаждаться музыкой, поэзией, песней, ждёт пятичасовое путешествие в мир Владимира Высоцкого. Уверены: новый диск вас не разочарует, друзья!
Перевод на русский или английский язык текста песни — Мне есть что спеть, представ перед Всевышним… исполнителя Владимир Высоцкий:
Publisher: Publishing House «Demetrius and Evdokia»
In 1980 Vysotsky wrote several works, including song-confession, «I fate to the latest features, to the cross,» where he says about himself — honestly and directly, but with the hope of memory and historical justice …
On this disc — a spiritual understanding of Vladimir Vysotsky. This is not the first musical-poetic album Archpriest Mikhail Hodanova. Songwriting father Michael can not be taken away from his books and articles, in which a position is conceptualized Orthodox heritage of poets, bards, and in the first place — Vladimir Vysotsky, with songs which our father does not leave for more than forty years. In the sixties and the seventies, probably, it was not in Moscow more loyal fans acting talent and poetic Vysotsky than Hodanova Nina — mother of the future archpriest. Moscow theatergoers well remember this beautiful, clever woman: she was a regular at the best theaters in Moscow in the first place — Taganka. Until his last days, she was the first student of the same songs that played a son. Her bright memory of Father Michael has dedicated this disc. Hard to believe that this is not a professional singer, and servant of the Lord, a publicist, a writer with such skill transfers deafening charm song lyrics Vysotsky. After rehash Vysotsky dangerous too memorable to us, «his husky baritone.» As nobody, Vysotsky was able to twist themselves inside out in every song, each line gave himself without reserve to the listeners, readers. He was a gladiator, an acrobat without a net. That’s why 31 years Vysotsky his fame has not faded after his death, and his voice still stirs the soul. Its no one replaced. As this replacement? Of course, Michael’s father is not seeking to become a «second Vysotsky». He has another important task: Archpriest Mikhail Hodanov enlightens us is the inheritance of the new facets of Vysotsky, is orthodox motives. He’s biographer, poet and actor, researcher of his work. The repertoire, which entered the album, «I have something to sing, appeared before the Almighty,» is impressive diversity. Firstly, it is — the sound book in the author’s performance. Book Michael’s father about Vladimir Vysotsky. And, of course, a song — almost fifty songs! Particularly successful father Michael song «The Cold», «Dome», «Well, that’s gone trembling in his hands,» «How the Volga-mother» and mischievous, though philosophical «Ah, my dear Vanya.» Some poems Father Michael does not sing and recite. Punctuated by digressions songs in the inner world of the poet, which says, without idealization, but with love. And so it develops a mosaic of songs, poems and stories Vysotsky about his work. A introductory remarks written to disk each of Vladimir Vysotsky, a longtime admirer of art song and the author of «Crossing», cosmonaut Georgy Grechko, who was surprised and delighted with Michael singing father and Russian Deputy Finance Minister Sergei Storchak. But, of course, not the mosaic came to live if Michael’s father did not have the singing talent. His low soft voice, capable and lyrical and ironic intonations of the game, will not disappoint the most stringent connoisseurs. Those who know how to enjoy music, poetry, song, waiting for the five-hour journey to the world of Vladimir Vysotsky. We are sure: the new drive will not disappoint you, friends!
Если нашли опечатку в тексте или переводе песни Мне есть что спеть, представ перед Всевышним…, просим сообщить об этом в комментариях.
Последнее стихотворение Владимира Высоцкого ушло с аукциона за 200 000 евро
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Французская столица к аукциону, устроенному актрисой Мариной Влади, готовилась больше месяца. И даже теракты, совершенные исламистскими радикалами, не смогли помешать. Рукописный черновик стал самым дорогим лотом на аукционе личных вещей Марины Влади.
Организатором торгов выступил аукционный дом «Друо», лидер в проведении общественных аукционов — любой человек, вошедший с улицы, может принять участие в торгах. Вот и на этот раз аукцион удался и владелица выставленных лотов мадам Влади может смело праздновать коммерческую удачу — практически каждая из двухсот выставленных на продажу вещей нашла своего покупателя с двух-, трех-, а то и десятикратным превышением начальной цены. Правда, сама 77-летняя Марина Влади на торги не пришла, как говорят, испугавшись шумихи, поднявшейся вокруг распродажи.
«ЭТО САМЫЕ ДОРОГИЕ СТРОКИ»
Несмотря на небольшое помещение аукционного зала, в торгах приняло участие более 200 человек, столько же покупателей участвовало в аукционе по интернету. Самое ожесточенное сражение развернулось за последнее стихотворение Владимира Высоцкого, посвященное жене Марине Влади и написанное им на открытке туристического агентства за полтора месяца до смерти. Уральский бизнесмен Андрей Гавриловский (в Екатеринбурге занимался строительством бизнес-центров, сейчас живет во Франции) взвинтил его стоимость до заоблачных высот — 200 тысяч евро. А вместе с налогами ему пришлось отдать за рукопись 250 тысяч.
— Это самые дорогие строки в нашей истории. Я специально посмотрел — в России нет ни одного рукописного артефакта за такую цену. Столько не стоят ни письма Петра I, ни стихи Пушкина, — говорит счастливый обладатель стихотворения Владимира Семеновича. — Деньги здесь не главное. Это цена творчества Высоцкого! На аукционе были и ювелирные вещи, но они уходили дешевле, чем фотографии Высоцкого.
Стихотворение будет выставляться в Музее Высоцкого в Екатеринбурге в важные даты: в день смерти и день рождения поэта. Всего же Гавриловский приобрел 37 лотов на общую сумму 365 тысяч евро.
— Понятно, что Марина Влади начала продавать вещи не от хорошей жизни, — добавляет Гавриловский. — Ей 77 лет, у нее трое детей, которым она помогает. И жизнь в Париже недешевая. Но обвинять ее в меркантильности нечестно. Она безвозмездно отдала Государственному архиву России коллекцию писем, фотографий и вещей Владимира Семеновича. Когда я разговаривал по телефону с Никитой Высоцким после аукциона, он сказал: «Папа на том свете скажет тебе спасибо. Ведь этими деньгами ты помогаешь самому близкому его человеку — Марине!»
«РЫНКА ПОСМЕРТНЫХ МАСОК НЕТ»
А вот другой раритет аукциона — посмертная маска Владимира Семеновича, отлитая в бронзовом сплаве, — оказался не столь востребован: при начальной цене в 30 000 евро маска нашла своего покупателя всего за 55 000 евро. Местные специалисты объяснили, что рынка посмертных масок до сих пор не существует, поэтому на нее и не польстились перекупщики. К радости настоящего поклонника творчества Высоцкого, тоже россиянина, который участвовал в торгах инкогнито через своего представителя — известного искусствоведа Артура Гамалия. Увы, он не раскрыл личность покупателя, ссылаясь на договоренность с клиентом.
МАДАМ ВЛАДИ ТЕПЕРЬ ПЕРЕЕДЕТ В НОВУЮ КВАРТИРУ
Можно констатировать, что бренд «Марина Влади», даже применительно к повседневным вещам, остается востребованным и для французов, и для россиян. На аукционе актриса заработала более 600 тысяч евро. Да и сама Влади не теряет популярности, продолжая сниматься в телесериалах и кинофильмах. Организаторы аукциона отметили, что причиной распродажи множества вещей Влади стало решение продать семейное имение, расположенное неподалеку от столицы Франции. Пожилой актрисе трудно содержать двухэтажный особняк и жить там в одиночестве. Она переезжает в столичную квартиру, ну а весь имеющийся скарб выставит на продажу.
И снизу лед, и сверху. Маюсь между.
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
Конечно, всплыть и не терять надежду,
А там — за дело, в ожиданьи виз.
Лед надо мною, надломись и тресни!
Я весь в поту, как пахарь от сохи.
Вернусь к тебе, как корабли из песни,
Все помня, даже старые стихи.
Мне меньше полувека — сорок с лишним,
Я жив, двенадцать лет тобой и господом храним.
Мне есть что спеть, представ перед всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед ним.
1980 © Владимир Высоцкий
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Мне есть что спеть представ перед всевышним текст
Владимир Высоцкий родился в Москве в 1938 г.
Его артистическая деятельность известна по спектаклям, кинофильмам, по рецензиям на эти постановки. В настоящее время он ведущий актер театра на таганке. Он является одним из создателей поэтического театра. Его исполнение поэтических произведений, его манера чтения общепризнаны. их отличает современность, гражданственность и глубокое понимание авторского замысла.
Но в данном случае речь пойдет о другой стороне его творческой деятельности — о его песнях. Он сочетает в одном лице и поэта, и композитора, и исполнителя. Редкий и счастливый дар, где все трое в высшей степени профессиональны и как нельзя лучше подходят друг другу.
Началось это давно. вспомним москву 60-тых годов… московские дворики, коммунальные квартиры… амнистии… и парень с гитарой, который может не только петь и играть, но и сочинять песни. И он их пишет, пишет много. Песни подхватываются в компаниях… Сначала наивные, мальчишеские, временами под блатные, но очень самобытные и талантливые. Блатной фольклор… Он опоэтизировал его… Это юность. Но он сделала в этом жанре столько, сколько до него и сделано не было.
Годы идут. Он взрослеет, размышляет. Но он не может не петь… И появляются прекрасные песни на близкую еще военную тему, песни гражданские о жизни. Он уже выходит на эстраду. Но надо еще многое доказывать и бороться за свои песни. Время идет… И вот его уже просят написать песни по заказу для спектаклей, для кинофильмов. Его признали. На его концерты попасть не так просто.
Известность по Союзу его очень велика. Очень разнообразна и аудитория слушателей и по составу и по годам. Его творчест во да и жизнь обрастают даже мифическими наслоениями… «ведь ходят слухи…». Многие песни или отдельные выражения и слова стали приобретать «народный» характер, так как их авторство теряется.
Записи с его песнями крутятся на магнитофонах, слушаются… они вызывают и настоящий непосредственный, искренний смех (у него много комедийных песен) и заставляют задумываться…
А за песнями стоит наш современник, молодой человек, с очень здоровым чувством юмора, присущим нашей эпохе, чело век с убеждениями, размышляющий. он многое понял, ему есть, что сказать и есть силы бороться за свои убеждения.
В пору зрелости художник всегда знает цену своему искус ству. Он вполне обладает уверенностью и равновесием, той си лой над самим собой, которая необходима для создания в твор ческом напряжении произведений большой внутренней сложности и глубины.
«Мужественные, зычные интонации…» — так пишут о нем в прессе (правда, мало и редко). «Крепко поет…» — так говорят о нем. Говорят все и даже младшее поколение поющих ребят, но затихающих, как только они услышат его записи, поколение, которое в наше время избаловано целой волной и гитар, и певцов, и пр…
Принимают его и понимают многие по-разному. Одним, например, больше нравятся сказки… (мол, такие песни никто больше не пишет и не поет — только высоцкий), другим — более серьезные песни (смотрите, как прекрасно, и Высоцкий может… как все).
Он на виду. Идут вокруг разговоры и слухи о его личной жизни. но это ведь разговоры… а попробуйте написать около 250 песен. ему некогда, ему надо работать, ему еще многое надо сделать:
Он уже их раздвинул в своих песнях и своими песнями. Но никог да не надо забывать, что за ними стоит не песенная машина, а только чувствующий поэт. И к нему с полным правом можно отнести слова его старшего современника:
Вот уж восемь лет исполнилось нашему театру, в котором я работаю со дня его основания. Организовался он на месте старого театра, который назывался «Театр драмы и комедии», а сейчас он называется просто — «Театр на Таганке». Но за этим «просто» стоят многие годы нашей работы. В старое помещение пришла группа молодых актеров во главе с Юрием Петровичем Любимовым. Он бывший актер вахтанговского театра, известный актер. Он преподавал в Щукинском училище и на выпускном курсе этого училища сделал спектакль «Добрый человек из Сезуана». По тому времени, девять лет назад, это произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Этот спектакль был без декораций, сделан в условной манере, очень интересный по пластике, там, например, очень много музыки, которую написали актеры с этого курса, там было много и так называемых «зонгов».
Первая линия и очень большая в театре — это поэтическая. Дело в том, что поэтический репертуар после 20-ых годов, когда была «Синяя блуза», «Кривое зеркало» и т. д., был забыт. И вот мы стали пионерами, чтобы возобновить этот прекрасный жанр по этического театра.
Началось это с пьесы, или лучше сказать, с поэтического пред ставления по произведениям Андрея Вознесенского. Называется это произведение «Антимиры». Мы играли его уже около 500 раз. Сдела ли мы эту работу очень быстро, за три недели. Половину спектакля играли мы, а потом сам Вознесенский, если он не был в отъезде (он все время уезжает, больше всего на периферию — в Америку, в Италию…). Но когда он возвращается оттуда, бывают такие спектакли, когда он принимает участие в наших представлениях, в основном юбилейных (100, 200, 300, 400…). Он пишет новые стихи, читает их так что, кому повезет, могут застать поэта в нашем театре.
Вообще дружба с поэтами у нас большая.
И вторым поэтическим спектаклем был спектакль «Павшие и живые» о поэтах и писателях, которые участвовали в Великой Отечественной войне. Некоторые из них погибли, другие остались живы, но взяты именно те произведения, где отразилась военная тематика.
Потом был спектакль «Послушайте Маяковского» по произведениям Маяковского. Пьесу эту написал уже актер нашего театра Веня Смехов.
После этого драматическая поэма Есенина «Пугачев», которую пытались ставить многие из режиссеров, включая Мейерхольда, но как-то не получалось при живом авторе. Это было сложно. Автор не разре шал переделывать ни одного слова. Есенин был человек скандальный в смысле своего творчества. Он никогда не допускал переделывать даже… на секунду, он ничего не разрешал. И они не поставили… ну, вот, у нас этот спектакль идет уже несколько лет подряд.
Сейчас мы приступили к репетициям над пьесой по поэме Евтушенко «Послушай, Статуя Свободы». Начинаем также работу над пьесой о Пушкине, написанной нашим главным режиссером Ю. П. Любимовым в содружестве с собственной супругой Людмилой Васильевной Целиковской.
Вот видите, мы варимся в собственном соку, и когда спрашивают — уйду ли я из театра на эстраду или в кино, я могу абсолютно серьезно сказать — «нет». Этого никогда не произойдет, потому что работа в театре очень интересна и по собственному желанию из нашего театра никто никогда не уходил. Ну, если попросят, то ухо дят, но неохотно. И вторая линия, начавшаяся со спектакля Брехта, это — гражданст венная тематика. В очень яркой форме она развивалась в спектакле «10 дней, которые потрясли мир», который стал нашей классикой. Большинство знает этот спектакль, он очень известен в Москве. Начинается он еще на улице — это знамена висят на театре, выходят актеры театра в одежде революционных матросов и солдат, и перед театром многие из них с гармошками, с балалайками поют песни. У нас здесь рядом станция метро, поэтому много народа, люди останавливаются, интересуются в чем дело и, когда узнают, то создается такая атмосфера тепла, юмора и веселья около театра. Отчего это? Ленин сказал, что «революция — праздник угнетенных и эксплуатируемых», и все это представление «10 дней, которые потрясли мир» по книге Джона Рида сделаны как праздник.