Моя дочь не хочет учиться что мне делать
Дочь не хочет учиться
Вопрос психологам
Спрашивает: Лена
Категория вопроса: Дети
Моей дочери 19 лет, она учится в колледже на втором курсе. Знаю, что уже большая девочка, но всё же меня расстраивает тот факт, что она не хочет учиться. Не делает домашнее задание, не сдаёт долги и постоянно врёт. Врёт, что нет пар и остаётся дома. Иногда уходила в колледж, но на пары не ходила, сидела в библиотеке. Хорошо, что нам позвонил декан и сообщил об пропусках (точнее, она звонила сообщить о долгах, то что она их не сдаёт и заодно рассказала о прогулах). Я пыталась с ней поговорить нормально, почему она не ходит на пары. Но она говорит, что ей не нравится этот колледж (хотя сама его выбирала), достали учителя, форма, да и то, что она не чувствует, что это её будущая профессия. Я спросила тогда в какой колледж она хотела бы, но она ответила, что в никакой. Не хочет учиться, не хочет сидеть за партой всю жизнь, тратить время впустую, хочет работать. Я говорила ей, что потом она будет жалеть об этом и снова проситься в колледж, а она только смеётся. Она говорит, что хочет стать знаменитой и всё сделает для этого. Сейчас дочь ищет работу. Ну хоть одно радует, что не сидит дома. Но всё равно хотелось бы, чтобы она получила высшее образование. Как её заставить учиться, не пропускать колледж? Скоро начнётся сессия, нужно чтобы она все долги сдала до сессии.
Получено 2 совета – консультации от психологов, на вопрос: Дочь не хочет учиться
Психолог Новосибирск Был на сайте: 2 дня назад
Ответов на сайте: 2916 Проводит тренингов: 0 Публикаций: 4
Волженина Лилия Михайловна, психолог Новосибирск
Перестаньте его заставлять, говорит психолог. И что будет?
Если вы росли ботаником, а ребенок – другой
Екатерина Мурашова семейный психолог, автор книг, проводит лекции для родителей
Подросток совсем перестал делать уроки и при первой возможности прогуливает школу. Родителям дают экстремальный совет: передать 13-летнему сыну ответственность за учебу и прекратить войну за хорошие оценки. Как решиться на такое? Рассказывает психолог Екатерина Мурашова.
Телефонный звонок по обычному городскому телефону (все давно звонят по мобильнику, только мама — по городскому, из-за нее его и не выключаю).
— Катя, здравствуй, прости, что беспокою, даже не надеялся, что этот старый телефон еще действует, пожалуйста, дай совет, мне очень нужна твоя помощь.
Голос не узнаю. Но очень мало людей в этом мире обращаются ко мне на «ты». Семья, одноклассники, однокурсники, еще пара-тройка друзей из детства. Всё.
— Простите, пожалуйста, а вы кто? И чем я могу вам помочь?
— Я Михаил Ведерников, мы вместе учились в университете. Мила Громова сказала мне, что ты теперь психолог, и посоветовала.
О, Мишка! Сокурсник, энтомолог, «ботаник» в самом чистом виде. Мы не дружили, но, пожалуй, приятельствовали и на первом курсе входили в одну компанию. Я даже обрадовалась, хотя понимала уже, что повод Мишкиного возвращения в мой круг вряд ли окажется радостным.
— Окей, Мишка, будешь говорить по телефону или встретимся?
Встретились. Обрадовалась еще два раза. Первый раз — что вижу Мишку почти не изменившимся, таким, как помню: рассеянный взгляд из-под очков — привет из юности. Второй раз, с мягкой насмешкой, — у нашего «ботаника» оказались такие обычные проблемы!
Отвали, братан-ботан!
Ребенок не хочет учиться! Младший сын, тринадцать лет. Второй брак. Первый Мишкин брак я помню отчетливо: она тоже наша однокурсница, не красавица, но чертовски обаятельна и харизматична, приезжая, Мишка таскался за ней как хвост, влюбился без памяти, красивейший ранний роман, семья была против женитьбы, но Мишка настоял, родился ребенок, а потом все как-то очень быстро кончилось, и они разбежались. Теперь припоминаю: мне говорили, что много лет спустя Мишка женился на своей аспирантке. Получается, что это и было тринадцать лет назад. Как же летит время!
— Кать, поверь, у нас в доме уже давно не жизнь, а какой-то непрекращающийся кошмар! Мне просто не хочется идти с работы домой. С головой у Витьки все в порядке, это даже не обсуждается. Но! Раньше он учился в математической школе, легко поступил и мог бы. Но он ни черта не делал, за уроки его приходилось сажать, угрожая ремнем. Ты представляешь, насколько это для нас «органично»!
Разумеется, в конце концов нас оттуда попросили: ваш мальчик, безусловно, способный, но мы готовы учить только тех детей, которые сами этого хотят. Мы решили: ладно, может быть, эта программа ему все-таки тяжеловата. Перевели в обычную школу. Так там он совсем расслабился! Уроки не делает, ему никогда ничего не задано, использует малейший повод, чтобы в школу не ходить совсем, врет напропалую.
— А что делает-то? Интересы какие-нибудь есть?
— Ни-че-го! Абсолютно ничего. Музыку бросил еще в прошлом году.
— А все же? Уроки он не учит, ну надо же ему как-то проводить время.
— Гоняет на велосипеде, играет с друзьями в футбол во дворе, смотрит телевизор, играет в компьютерную приставку, иногда читает — преимущественно детскую фантастику, довольно глупую.
Нормальные такие занятия для мальчишки тринадцати лет. Конечно, родителям хотелось бы, чтобы Витька с сачком бегал и насекомых эфиром морил, как сам Мишка в этом возрасте. Ан нет.
— Каждый день — коррида с утра, чтобы ушел в школу, коррида вечером, чтобы хоть что-то из уроков сделал. Что он нам говорит, мне даже повторять стыдно. У жены волосы от нервов выпадают, ты можешь себе представить! (У самого Мишки до старости — густая шевелюра.) Мой старший тоже присоединяется, пытается помочь.
— Твой старший сын живет с вами?
— Да. Он, кстати, в двадцать четыре года защитился, сейчас пишет докторскую — что-то такое по теплофизике, я в этом плохо понимаю, — говорит с гордой улыбкой.
— А Наташа (первая жена Мишки. — К.М.) где?
— О, она давно в Германии, вышла замуж, уехала туда. Костик тоже поехал с ней, проучился там два года, приобрел язык, но вернулся, поступил в университет и с тех пор — со мной, с нами; у нас с ним полное взаимопонимание. Иногда он уезжает поработать за границей, но всегда возвращается.
— То есть недоделанный докторант Костик тоже пытается вразумить Витьку?
— Да, но все бесполезно. Витька ему: отвали, братан-ботан! Если бы ему было хотя бы пятнадцать, я бы тут же, пинком отправил его в жизнь, пусть работает, почует, что это такое, — продолжал бушевать Мишка, которому мама на третьем курсе давала с собой на практику порезанные на четыре части бутерброды (чтобы удобно было в рот класть). — Но ему только недавно тринадцать исполнилось, это просто физически невозможно! Но и так дальше жить тоже нельзя! С Витькой мы говорим только про школу и уроки. Более того: уже больше года любой мой разговор с женой неизменно скатывается на «что же нам делать с Витей?». Меня от этого мутит, недавно я подумал: а не снять ли мне где-нибудь квартиру? — и сам себе ужаснулся.
— Мишка, я, кажется, знаю, как это можно прекратить, — сказала я. Профессор из-под очков воззрился на меня с безумной надеждой. — Перестаньте его заставлять.
— Назавтра он просто не пойдет в школу.
— Да, разумеется. Причем ваше решение относительно него не будет очередным наездом. Сейчас мы с тобой все это обговорим.
Честно признаюсь читателям: Мишка был далеко не первым, кому я в аналогичном случае предлагала такое решение. Обычно отчаявшиеся родители мысленно или в реале крутили пальцем у виска и, разочарованные, уходили из моего кабинета обратно в свою борьбу.
Но Мишка — особый случай.
Прекращение военных действий
— Сын мой, мы бесконечно устали, — сказал Витьке отец. — К тому же ведущаяся у нас в доме война не приносит никаких результатов, кроме всеобщего озлобления и изнеможения. По совету моей однокурсницы-психолога мы прекращаем военные действия. Если ты не станешь учиться, мы будем тебя еще пару лет кормить, как положено по закону, а потом пойдешь работать в кафе, на автозаправку, ну, или куда тебя там возьмут.
— Отец, ты что, прикалываешься? — спросил удивленный Витька (вообще-то у Мишки с чувством юмора не очень).
— Нет, я говорю абсолютно серьезно. С матерью и Константином мы не без труда, но пришли к консенсусу.
На выразительно молчавших мать со старшим братом на следующий день Витька глядел с подозрением. Но в школу не пошел.
Сидел, смотрел телевизор, читал, потом пошел гулять — не терпелось рассказать друзьям о поразительных изменениях в его жизни. Друзья, как и ожидалось, пришли в неописуемый восторг и буквально изошли на зависть. Только один приятель из прошлой школы сказал по телефону: «Кажется, Витек, ты попал».
Прошло несколько дней, наполненных событиями для всех, кроме Витьки. Матери позвонила возмущенная классная руководительница, которой, конечно же, всё рассказали Витькины одноклассники, сослалась чуть ли не на статью Конституции. Бывшая аспирантка холодно и отстраненно ответила: «Мы действуем в соответствии с рекомендациями психолога». «А вам не кажется, что ваш психолог — идиот?!» — рявкнула учительница из дворовой школы, не привыкшая к церемониям. «Идиотка», — педантично уточнила университетский доцент.
Встревоженный Костик искал в интернете, «где работают люди с незаконченным средним образованием». Узнал много нового для себя, делился с отцом.
Через неделю новизна Витькиной ситуации улеглась, в школе накопились новые новости, к которым Витька уже не имел отношения. Утром Витьку никто не будил, но он неожиданно стал сам просыпаться и слушать, как домашние собираются на службу. Выглядывал из своей комнаты в коридор, ему приветливо кивали: «Доброе утро, Витя!» — и он прятался обратно. Брал книгу, но слова не складывались в строчки. Включал приставку, но быстро откладывал пульт.
Сходил в школу на два урока математики (любил ее в принципе плюс в дворовой школе после математической легко блистал). Там старый математик сказал: удивительное дело по нашим временам, Виктор, но, если уж так сложилось и на тебе ответственность, тебе надо принять решение — или ты учишься, или не учишься. Как говорили во времена моего детства: «Не давши слова — крепись, а давши — держись».
Все говорят, что вам на меня наплевать
Еще через два дня вечером Витька пришел в кабинет к отцу и независимо сообщил: «Пап, все говорят, что вам на меня наплевать».
— Нет, что ты! — удивился Мишка. — Нам совсем не наплевать. Мы просто воевать устали.
— Но другие же родители воюют, лишь бы ребенок образование получил! Мама бы и дальше воевала, если бы ты ей не запретил. И Костик. А тебе, получается, все равно, что я в официанты пойду.
— Да? — Мишка надолго задумался. — Ну тогда знаешь, что получается? Получается, что я на тебе компенсируюсь. Я же чистокровный «ботан», как ты выражаешься. Меня моя мама, твоя бабушка, вместе с сачком под колпак посадила и пестовала — а я и рад был, мне лишь бы насекомых ловить и по определителю определять.
А потом я влюбился в Наташу, Костикину маму, мы поженились, и выяснилось, что она меня пестовать и ухаживать за мной вовсе не собирается, а собирается сама жить и ждет от меня, чтобы я. чтобы я был полноценным, взрослым уже. А я испугался ответственности и сбежал обратно к маме. А когда мне достался Костик, он уже был таким же, как я, я такое понимал, и поэтому у меня с ним никаких проблем не возникло. А ты — другой. И вот теперь я от страха на тебя проецирую то, чего мне самому когда-то не хватило.
В этом месте Мишкиного рассказа я восхищенно захлопала в ладоши:
— Вот прямо так и сказал?! Старик, ты гений! Если тебе все-таки надоедят когда-нибудь твои четверокрылые, можешь попробовать себя в подростковой психологии!
— Так и сказал, — Мишка смущенно улыбнулся. — Но это же правда?
— Пап, ты со мной никогда так не разговаривал, — сказал Витька после долгой паузы и поиска слов.
— Ну да. Но я же, получается, на тебя и ответственность за тебя перекинул. И отношение получается другое.
Слова отца полностью совпали со словами школьного математика. Витька воспринял это как знак. И вернулся в школу. И под свою ответственность «включил голову». И оценки стали блестящие. И теперь семья подумывает о возвращении в прежнюю математическую.
Ничто на земле не проходит бесследно
А Мишка спросил меня:
— Я могу сделать что-нибудь еще?
— Да, — ответила я. — Напиши Наташе, что ты всё понял.
— Я любил ее безумно. Но это было так давно. — В Мишкиных глазах чуть ли не слезы блеснули. — Я боюсь быть неуместным.
— Она тоже тебя любила. Безумная любовь в этом мире не исчезает бесследно. Ей это нужно, поверь.
Выдержка из электронного письма Мишки ко мне:
«Это личное письмо. Но, мне кажется, ты имеешь право прочесть. И мне хочется, чтобы ты прочла. «
Выдержка из электронного письма Наташи к Мишке:
«. Боже мой, Мишка, как же я не ожидала и как же благодарна тебе, милый! Мы оба были тогда виноваты, я должна была быть тоньше, внимательнее, но не сумела. Но как ты вырос с годами. Хотела бы и я. Хорошо, что Костик с тобой. Спасибо, спасибо, спасибо за всё. «
Почему ребенок не хочет учиться и что с этим делать: отвечает психолог
© Иллюстрация Анастасии Березиной
Как решить проблему с мотивацией
Хватает двойки на уроках, не хочет идти в школу, домашнее задание с боем — эти проблемы могут преследовать родителей начиная с первого класса. Но чаще всего дети теряют интерес к урокам в средней и старшей в школе, как раз перед выпускными экзаменами. Вместе с Рыбаков Фондом спросили медицинского психолога Кристину Курош, в чем может быть причина и как помочь ребенку (и себе).
медицинский психолог, нейропсихолог
— Если ребенок не хочет учиться — проблема только в ребенке? А может, виноваты учителя в школе или одноклассники?
— Если взрослый не хочет работать, это ведь не всегда значит, что он плохой специалист или бездельник — даже самого мотивированного молодого сотрудника с «горящими очами» за несколько лет можно превратить в выгоревшего, пренебрегающего своими обязанностями «работника». Но взрослому мы справедливо можем сказать: «Не нравится — увольняйся», а вот дети куда реже имеют возможность выбрать место, где будут обучаться.
— Может ли мотивация пропасть из-за количества школьных или внешкольных занятий? Как понять, что нужно «разгрузить» ребенка?
— «Перегруз» обязанностями, информацией и деятельностью на пользу не пойдет ни ребенку, ни взрослому. Однако здесь есть важный нюанс: в период своего становления человеческая психика учится адаптироваться к окружающей среде не только овладевая новыми навыками, но и «привыкая» к определенному ритму нагрузок. Иными словами, дети учатся работать на определенном «уровне мощности». Тут важно, чтобы нагрузка была оптимально продумана и перемежалась с достаточным и правильным отдыхом.
А вот что почти наверняка постепенно будет снижать мотивацию ребенка к занятиям — это большое количество неинтересной, неважной, бессмысленной для ребенка деятельности. Представьте, что мы заставим среднестатистического менеджера несколько лет посещать курсы французского, китайского, робототехники и игре на виолончели. Есть, конечно, шанс, что он внезапно «влюбится» в какую-либо из этих сфер, однако куда более вероятно, что через некоторое время он начнет манкировать занятиями и успехи его будут оставлять желать лучшего. Кстати, это тот же фактор, который заставляет взрослых «гореть» на своих рабочих местах (и особенно в госучреждениях) — большое количество непонятной и бесполезной деятельности.
Легко сказать: «Просто поддерживайте оптимальный режим нагрузок и отдыха», а вот реализовывать это куда сложнее. Самым точным и полезным инструментом в этом деле для родителя является диалог с ребенком — не просто передача информации или приказа, а общение двух личностей, двух живых людей. Для этого необходимо, чтобы взаимоотношения в семье были более-менее здоровыми, тогда взрослый без труда поймет, искренне ли ребенок жалуется на усталость или пытается манипулировать им, чтобы «все время торчать за компом».
Есть и косвенные признаки переутомления, которые должны насторожить родителя:
— Ребенок не хочет не только учиться, но и вообще ничего не хочет, — частая проблема родителей подростков. Почему ребенок готов сутками сидеть за компьютером и могут ли родители устанавливать жесткие ограничения?
— В практике психолога это частый запрос. По моему профессиональному опыту, такому положению дел предшествует большое количество попыток ребенка сказать взрослому, что его не все устраивает в его повседневной жизни (да-да, снова те же бессмысленные, бесполезные в глазах ребенка занятия, которым нет ни конца ни края). Это вовсе не значит, что ребенок ничем не должен заниматься. Человеческая деятельность не может быть рассмотрена в отрыве от ее цели и смысла и принятия человеком этой цели («Зачем я буду стараться, если оно мне не нужно»). Поэтому так важна фигура родителя и учителя при знакомстве ребенка с новой деятельностью — ребенок учится не только навыкам, но и отношению к этой деятельности. Как часто приходится слышать на приеме рассказы о том, как неглупые люди из рук вон плохо учились, потому что видели, что эти предметы самим учителям-то неинтересны!
Каждый ребенок «сидит за компьютером» по-своему: кто-то общается в социальных сетях, кто-то пробует стать блогером, кто-то пишет свои первые программы, кто-то бездумно играет в простенькие игры, убивая время, кто-то играет в игры, требующие таких навыков и смекалки, которые нам и не снились.
Первым шагом к любым изменениям должен быть диалог, простая возможность поговорить с ребенком серьезно и по-честному, не только высказываясь, но и слушая. Если родитель не знает, чем ребенок сейчас живет, что для него действительно важно, мечтает ли он о чем-то или чем-то подавлен, то это не проблема компьютеризации общества — это проблема неумения/нежелания говорить друг с другом и хороший повод обратиться к семейному психологу. А вот когда диалог уже налажен, каждая семья совместно решает, какие правила будут в ней установлены и какие последуют санкции за их нарушение.
— Нужно ли родителям контролировать выполнение домашнего задания и следить за оценками?
— Мой любимый вопрос. Овладевая новой деятельностью, ребенок не просто набирает навыки, но и формирует целую систему, «учит учиться». Одним из важнейших компонентов этой системы является контроль, в том числе контроль полученного результата и сверка его с ожидаемым. Представим, что маленький ребенок пытается научиться есть ложкой, а мы искусственно направляем его руку. Когда он останется без присмотра, то будет беспомощен — ведь навыка сверять получившееся (ложка в ухе) с ожидаемым (ложка во рту) у него нет.
И это вовсе не означает, что нужно пустить все на самотек. Напротив, как раз формальное (когда родителям важны только оценки), не заинтересованное отношение взрослого к учебной деятельности ребенка — одна из важнейших причин, почему школьная мотивация угасает. Родитель должен быть включен в деятельность ребенка, но не управлять ею. Совет, поддержка, участие — вот лучшие помощники родителей школьников.
Часто родителю приходится следить за оценками и домашними заданиями ребенка именно потому, что результат деятельности ребенку безразличен. Тогда взрослому приходится и контролировать учебный процесс, и становиться искусственным мотиватором — поощрять ребенка за учебные успехи подарками и поездками и угрожать лишениями за неуспеваемость.
— Как вообще разговаривать с ребенком, чтобы повысить мотивацию к учебе? Ведь бывает, что и угрозы лишить денег, и объяснения, что ребенок не сдаст экзамены и не поступит в вуз, — не помогают.
— Это происходит уже тогда, когда деятельность настолько опостылела школьнику, что он готов уже сам заплатить родителю, учителям и кому угодно вообще, чтобы его больше «не доставали».
Для начала неплохо бы выяснить, как сам ребенок вообще видит свое будущее и, при необходимости, аккуратно внести коррективы или уточнения в эти ожидания. Вариант «Я стану гениальным программистом, и поэтому мне не нужна литература и русский язык!» вполне может быть принят при условии, что тогда ребенок как следует наляжет на математику и информатику.
К сожалению, довольно часто подростки, привыкшие к многолетнему контролю и «мотивации извне» со стороны родителей, вообще не имеют никаких ожиданий от будущего: «Пойду, где баллов хватит», «Куда-нибудь устроюсь». Этот печальный вариант развития событий — результат того, что в течение многих лет обучение ребенка было устроено неверно. В итоге школьник не научился деятельности — он научился просто покорно выполнять ряд действий, как робот. Тут необходима помощь специалиста: нужно заново выстроить диалог с ребенком и пытаться «наверстать упущенное», отыскивая сферу, интересную ребенку.
— Нежелание учиться может быть связано с депрессией? Как распознать, что ребенка стоит показать психологу?
— Любые резкие изменения привычного поведения ребенка должны насторожить родителя. К примеру:
Часто подростки напрямую говорят, что плохо себя чувствуют: высказывают идеи собственной ничтожности, незначимости, бессмысленности своей жизни. Все это не праздные «напрашивания на комплименты», а тревожный звоночек.
— Как часто дети не хотят учиться? Связано ли это с современной системой образования и поможет ли поиск более креативных подходов к обучению?
— В первом классе намного больше ребят, искренне желающих учиться, чем впоследствии выходит из одиннадцатого. Причин этому масса: от индивидуальных особенностей ребенка, его семейной обстановки — и до самой образовательной системы. Преобразование учебной системы не решит всех проблем с нежеланием детей учиться, однако может стать мощным фактором, облегчающим ее. Система, построенная на принципах учета личного интереса ребенка, его возможности самостоятельно выбирать цель, которой он будет добиваться способна подарить обществу огромное количество целеустремленных молодых людей, умеющих не только учиться, но и самостоятельно делать выбор.
Принуждение и оценки сегодня — это «необходимое зло», некий костыль, который заменяет отсутствующую мотивацию ребенка к обучению. Если ребенок сам выберет цель, считая ее важной, и станет ее добиваться, преодолевая трудности и чувствуя поддержку взрослых, — это станет настоящей внутренней мотивацией к учебе. Тогда такие инструменты, как принуждение и запугивание оценками, будут не нужны.
Подросток не учится и лежит на диване. Но это не значит, что вы должны кормить его с ложки
Пора ли паниковать, можно ли как-то поднять подростка с дивана и как вести себя родителям, если ребенок не думает о будущем и не хочет учиться, рассказывает семейный психолог Екатерина Бурмистрова.
– Впереди – 10-й или даже 11-й класс, а подросток лежит, смотрит в потолок и говорит, что ничего не хочет, учиться не хочет, поступать никуда не хочет. Какие могут быть причины?
– Причин может быть много, и с каждой ситуацией надо разбираться отдельно. Подростковый возраст очень нестабильный. Возможно, его накрыла несчастная любовь. Возможно, он с чем-то не справился, заваливает предмет, и ему нужен репетитор.
Если подросток лежит и смотрит в потолок не один день, а неделю и больше, нужно разбираться, выяснять причину.
– Но все-таки какие основные причины того, что «я ничего не хочу» – достаточно распространенное явление среди подростков?
– Если мы говорим про семьи с подростками, живущими в больших городах, и про тех, кто взрослеет у очень внимательных, мотивированных родителей, очень часто подростки ничего не хотят, потому что они просто не успевают захотеть. Мы, боясь что-то упустить в их развитии, предупреждаем их желания. Особенно желания образовательные и те, что связаны с хобби. Он еще толком не успел захотеть, желание еще до конца не вызрело, а мы раз – и реализовали все.
Например, ребенок думает о программировании, задумался о хорошем компьютере, два года ходит на занятия – это одно, а другое – походил неделю, а к воскресенью компьютер купили. Результат может быть для человека не очень ценным из-за того, что на его достижение потребовалось совсем не много времени, а его не перехитришь.
Я не говорю о том, что нужно каждое желание мариновать и тогда хороший результат будет гарантирован. Но не учитывать это тоже нельзя.
Еще один момент заключается в том, что сегодня у подростка очень насыщенная информационная среда – много занятий в школе, много дополнительных занятий. Соответственно, может не возникать желания только потому, что ничего уже не нужно, слишком всего много, до перегруза.
Третье – это то, что взросление происходит в довольно защищенной среде, без экономических и социальных катаклизмов. Поэтому дети часто растут инфантильными. Они не то что не хотят заниматься чем-то, каким-то хобби, они в целом не очень что-то хотят. У них не развита воля, они привыкли, что где можно не напрягаться, лучше не напрягаться.
Они внимательно выбирают, что им подходит, а что не подходит, и очень ориентированы на заботу о себе. Вроде бы звучит плохо. Но в то же время именно эта способность, немного направленная в другую сторону, даст им возможность отказаться от ненужного: это меня не интересует; а вот у меня нет этого драйва; а вот мне это тяжело, у меня это не пойдет. Так что есть шанс, что они все-таки выберут то, что их заинтересует по-настоящему.
Последняя причина, очень важная – зависимость от интернета, от соцсетей есть у гораздо большего количества подростков, чем мы думаем. Человека, который имеет зависимость, сидит все время в компьютере, в телефоне, сосредотачивается в том, виртуальном мире, все остальное интересует гораздо меньше. Это отдельный разговор про природу зависимости и способы работы с ней, но это явление распространено гораздо больше, чем мы думаем.
– Могут ли родители отличить, что ребенок ничего не хочет из-за каких-то проблем в воспитании или из-за того, что у него депрессия?
– Один из признаков депрессии – как раз отсутствие желания. Если ребенок ничего не хочет, при этом у него есть другие признаки депрессии, например вялость, постоянная усталость, обязательно нужно показать его психиатру. Подростковые депрессии, увы – явление распространенное, и причины их роста не установлены. Говорят и про повышенную учебную нагрузку, и про ту же самую зависимость, и про то, что дети мало двигаются. Но факт остается фактом. Так что если подозреваете депрессию – нужно идти к грамотному психиатру. Если вы с этим пойдете к психологу, психолог вам не скажет, есть ли у вас депрессия, это не компетенция психолога, он все равно отправит к психиатру.
Не учится, не работает – запирать ли холодильник
– Я читала в одном из сообществ, что поднять подростка с лежанки и уговорить что-то сделать без скандала требует много сил и эмоций. Это так?
– Я вообще не понимаю про уговорить в этом смысле. Почему требуются уговоры и эмоции? Может быть, был авторитарный стиль воспитания, когда слишком многое решает мама, и то, что подросток лежит на диване – это сопротивление? Надо что-то менять для того, чтобы можно было начать диалог. Если вы водите ребенка за ручку, а ребенку 17 лет, вы, конечно же, можете столкнуться с сопротивлением.
У человека после 14-15 лет либо есть своя мотивация что-то делать, либо нет. Если своей мотивации нет, ее в ручном режиме через уговоры запустить нельзя. Это воспитательная ошибка.
Если вы уговариваете подростка идти к репетитору или уговариваете его помочь принести картошку, значит, вы не перешли на следующую ступень отношений, застряли в детстве. Когда он был маленький, его приходилось уговаривать съесть ложку манной каши, теперь вот уговоры продолжаются.
– Бывает, в ответ раздается и грубость…
– Конечно, это оборона. Потому что уговоры – неработающая модель. Вы его уговариваете, как будто он маленький, а он огрызается. Мне кажется, до подростка нужно донести: уговаривать тебя мы не будем, ты можешь нас попросить, чтобы мы тебе оплатили репетитора, но, если ты не поступаешь, мы тебе не оплачиваем обучение на платном. Мы не кормим тебя и не поим, ты просто идешь работать. Это называется выставление границ.
– Сейчас, кстати, стало трендом позволить ребенку после школы «искать себя». Как долго можно позволять это?
– Мне кажется, границы нужно выставлять сразу, воспринимая выросшего ребенка как самостоятельного человека, который должен включить свой двигатель, возможно, совершать свои ошибки. Но если нет четко проставленных границ, ему будет трудно делать выбор.
Современные подростки, выросшие, к счастью, в достаточно стабильном обществе, не понимают, что для простой обычной жизни требуются усилия.
И родителям, и ребенку с самого начала нужно понимать – когда он вырастет, кормить себя он будет сам. То есть, пока ребенок учится, его материально поддерживают; если он не учится, его перестают поддерживать.
– Но если родители это поняли не сразу, ребенок после школы «ищет себя», не учится и не работает, что делать? Не холодильник же на замок запирать…
– На замок не запирать, но выросший ребенок не сможет поехать на долгожданный фестиваль, вы ему не купите новые кроссовки, у него не будет нового девайса, вы не будете оплачивать отдых, развлечения.
Лучше заранее, пока ребенок растет, без эмоций доносить до него эту мысль: «Когда человек взрослеет, он продолжает оставаться ребенком для семьи, но по сути он уже не ребенок. На правах ребенка он остается, пока учится, получает образование. Если это не так, то, значит, ты такой же, как мы, взрослый, тебе нужно будет работать, для того чтобы оплачивать транспорт, интернет». Обычно такие спокойные разговоры, которые ведутся с ребенком, пока он еще растет, очень понятны и доходчивы.
Сегодня многие семьи приходят к тому, что современные изнеженные мальчики должны пойти в армию, и только после этого они приходят в сознание, понимают ценность и важность учебы…
Я знаю, что чем выше материальный уровень семьи, тем чаще бывают трудности с мотивацией. Зачем ребенку готовиться, трудиться, поступать, ведь если он не поступит на бюджет, пойдет на платное? У семьи есть деньги, он привык развлекаться, он получает удовольствие от жизни.
– Подводя итог: нельзя подростка уговорить встать с дивана и начать что-то делать? Тогда что нужно делать?
– Это просто не работает. Да, тревоги, переживания родителей понятны. Но если лечить аппендицит капустными листьями, будет ощущение, что мы что-то делаем, но аппендицит от этого не пройдет. Это не тот способ, который помогает. Уговоры, они для дошкольников: для трехлеток, четырехлеток – привлечь внимание, уговорить, замотивировать. С подростками совершенно иначе. Это их жизнь, их сознание, их выборы.
Родителям тоже надо учиться, находить какой-то промежуточный вариант между «делай, что хочешь, ты нам не нужен» и «делай, как мы сказали», договариваться, выставлять границы, но не в острый момент отношений, а заранее, лет с 13-14.
Если ребенок просит, ему можно и нужно помочь найти репетитора. Можно и нужно помочь организовать режим, с которым он не будет выгорать. Но важно, чтобы это была не только ваша инициатива, а прежде всего ребенка, а вы уже подхватываете. Чтобы он думал: «Мне нужно в этот институт, ради этого я готов что-то делать». А не: «Это вы меня определили, а я, так и быть, согласился».
Когда мы применяем к подростку то, что работает с дошкольником, мы сильно ошибаемся и сильно портим отношения. Главное, как я сказала, это ни к чему не ведет. Надо учиться договариваться, как мы делаем это со взрослыми людьми.