Причастие у католиков как происходит
Понимание Причастия католиками и православными
(Снова о преложении и пресуществлении).
Как известно, свт. Григорий Палама утверждал в споре с католическими богословами, что благодать Божья может подаваться людям не только через явления материальные, но и через нетварные, духовные, «божественные энергии». То есть, речь шла о том, что возможно непосредственное, идеальное общение Бога с человеком. Католические же богословы утверждали, что это всё выдумки и фантазии полоумных монахов, а общение Бога с человеком возможно только опосредствованно – через физические явления, воспринимаемые органами чувств человека. В частности, спор шёл о Фаворском свете: физический это свет, или явление духовного порядка, то есть, «божественная энергия».
Точно также и со Святыми Дарами, которые преподаются нам в Таинстве Святого Причащения. Католическая трактовка – пресуществление – утверждает, что происходит вещественное превращение, что нам преподаются вещественные Тело и Кровь Господа под видом хлеба и вина. Объясняется, это милосердием Господа, который, зная о том, что мы не можем вкушать «сырое мясо» подаёт нам его под видом хлеба и вина. То есть, речь идёт о завуалированном для нас превращении хлеба и вина в материю Плоти Христовой. Мне это представляется каким-то формальным кульбитом. Такое понимание было заимствовано православными богословами у католиков в 17м веке. По мнению проф. Осипова оно не соответствует Святоотеческому учению, которое говорит о преложении Святых Даров.
Православное понятие о преложении Святых Даров утверждает, что хлеб и вино не изменяют своей материальной природы, а обретают по действию Святаго Духа новое содержание. У этих физических субстанций, как бы появляются духовные измерения, которые воздействуют на дух человеческий, и способны изменять и направлять его. То есть, хлеб и вино, по духовной сути своей, а не по материи, становятся Плотью и Кровью Бога Слова, Христа. Хлеб и вино «соединяются с Божеством», по выражению Иоанна Дамаскина. Что, безусловно, верно, потому что воспринимаем мы Святые Дары своим духом, а не чувствами, то есть духовное состояние наше изменяется, независимо от чувств и химических превращений.
Евхаристия, основная связь между католиками и православными
В этой краткой статье я предполагаю показать, что связи между католической и православной церквями никогда окончательно не разрывались и продолжают существовать до сих пор. Сущностной связью между ними является Евхаристия. Несмотря на наше разделение, несмотря на столкновения, которые иногда носили очень острый характер, мы никогда не отрицали действительности Евхаристии друг у друга и, следовательно, действительности священства, которое включено в Евхаристию. Этот факт, крайне важный сам по себе, требует некоторого объяснения его экклезиологического значения.
Евхаристия была установлена Христом на Тайной Вечери. Однако Тайная Вечеря сама по себе еще не была Евхаристией, т.к. Христос, совершивший ее в преломлении хлеба и благословении чаши, не был еще «вознесен» на крест, не был еще прославлен, и Дух не сходил еще на учеников. Евхаристия должна была совершиться после страдания, распятия на Голгофе, воскресения, прославления Христа, когда Его ученики совершают ее, по Его заповеди, в преломлении хлеба и благословении чаши.
В наше время большинство христиан глубоко переживает трагедию разделения церквей. Да, это наша трагедия, последствие нашего греха. Однако не нужно преувеличивать значение этой трагедии, и тем более, не нужно испытывать чувство безнадежности. Нужно помнить, что наше разделение, даже вызванное догматическими различиями, имеет лишь канонический характер. Это разделение существует, но на поверхности жизни церкви, и никогда не простирается в глубину. Наше каноническое разделение, вызванное догматическими различиями, разделение, вызывающее еще большие догматические различия, несмотря на них, никогда до конца не разрывало нашего Евхаристического единства. Поскольку это единство не находит конкретного выражения по причинам канонического характера, мы не можем реализовать нашу экклезиологическую «koinwni,a». Еще печальнее констатировать, что из-за нашего разделения появились различия и в учении об Евхаристии, и в литургической практике. Но и эти расхождения не меняют природы Евхаристии, в которой мы совершаем одну и ту же экклезиологическую Тайную Вечерю Христа по Его заповеди: сие творите в Мое воспоминание.
См. мой этюд «Una Sancta» в Irénikon 1963; no 4.
См. мою статью “Le Sacrement de l’Assemblée,” Internationale Kirchliche Zeitschrift, 1956, no. 4.
«Церберы Святого Потира» или хранители Причастия?
Споры о том, как часто следует причащаться Святых Христовых Таин и нужно ли исповедоваться перед каждым Причащением, не обошел в XX веке и православных христиан Румынии. Представляем читателям портала Православие.Ru полемические размышления на эту тему известного румынского духовника отца Георгия Калчу [1] .
 |
| Священник Георгий Калчу |
Священник Георгий Калчу (1925–2006) — один из авторитетнейших румынских священников, 21 год проведший в тюрьме за исповедание веры. Первый срок получил в 1948 году, в возрасте 23 лет, и отбывал его в самых тяжелых условиях. Так, в тюрьме Жилава он был заключен в застенок Касимка, находящийся на глубине нескольких метров под землей без света, и воздух проникал туда только через три маленьких отверстия в двери. Один из запертых там четверых узников был болен туберкулезом и, не получая медицинской помощи, потерял много крови. Чтобы помочь ему, будущий отец Георгий вскрыл себе вены и поил его собственной кровью. В 1964 году под давлением европейских организаций все политзаключенные в Румынии были амнистированы и выпущены на свободу. Отец Георгий поступил учиться на филологический и богословский факультеты, окончив их, поступил в докторантуру по специальности «богословие», принял благодать священства и стал преподавателем Бухарестской семинарии. В 1979 году он был снова арестован, содержался в нечеловеческих условиях, на его защиту встали известные румынские эмигранты Мирча Элиаде, Эжен Ионеско и др. В 1984 году отец Георгий был освобожден, но вынужден переехать в США. После падения социалистического режима каждый год приезжал на родину, где и покоится теперь вечным сном на кладбище монастыря Петру Водэ.
Да, последнее распространено среди всех нас, священников (я говорю о наших друзьях), с первым, однако, трудно согласиться, хотя, возможно, некоторые православные священники и практикуют это (лично мне не известен ни один священник, который творил бы подобное).
Батюшка огорчен тем, что на святой литургии зачастую священник выходит из алтарных врат со Святой Чашей в руках и призывает верующих: «Со страхом Божиим, верою и любовию приступите!» — но никто не подходит причащаться, кроме, самое большее, нескольких детей. И он прав, когда огорчается; мы тоже огорчены этим, но такова реальность: мало людей причащается даже среди утвержденных в вере. И батюшка задается вопросом: «Как же дело дошло до подобных ограничений в причащении верующих и как таинство исповеди оказалось привязанным к таинству причащения, когда ни в одном церковном каноне и Писании нет упоминаний об этом?»
А откуда священнику знать, что люди подходят с истинным благоговением и верой, если он не знает их души? А как он может узнать их душу, если не исповедует их? И если Святое Причастие преподается всякому, кто крещен и помазан миром, значит, исповедь — таинство второстепенное и незначительное. Хоть батюшка и не подает повода к подобным мыслям, однако нам это представляется само собой разумеющимся.
В Ин.21:25 мы читаем: «Многое и другое сотворил Иисус; но если бы писать о том, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь». Привожу эту цитату, чтобы использовать ее в поддержку моей позиции. Эта цитата — самый сильный аргумент в пользу Священного Предания. Многие высказывания Спасителя утрачены, также как и сведения о многих Его чудесах. Но если бы не было Священного Предания, то утрачено было бы еще больше.
У меня такое впечатление, что отец Брага и те, кто стоит на его позиции, думают, будто Предание — это только сокровищница учений и минувших дел, которую мы вытаскиваем каждый раз, когда нужно пойти в атаку на кого-либо, кто не делает того, что кажется нам правильным. Предание действительно является чем-то таким, но оно также — динамичная духовная сила, которая отбирает и сохраняет то хорошее, что может быть введено в традицию, и вытесняет ненужное. Эта сила действует постоянно, она и обновляет душу, и обогащает христианское сознание. До принятия библейского канона циркулировали десятки текстов «библейских» евангелий, апокалипсисов, посланий. Но «пришло» Священное Предание и сказало: «Стойте! Вот эти книги канонические, эти апокрифические, а эти еретические». Предание было сильнее написанных текстов и вытеснило то, что не было истинным.
Исходя из Иак.5:16: «Признавайтесь друг перед другом и молитесь друг за друга», ранняя Церковь установила публичную исповедь, которая практиковалась несколько столетий. Однако со временем было замечено, что публичная исповедь не только не очищает душ тех верующих, которые исповедались, но и замарывает сердце тех, кто слышал их, и те часто впадали в искушение совершить те же грехи, что и исповедавшийся, и таким образом исповедь становилась, по меньшей мере для некоторых, училищем необычных грехов или, в лучшем случае, источником разочарований, потому что люди порой слышали, какие грехи творят те, кого они уважали, и, увидев их грешниками, сникали духом.
Изречение Писания, таким образом, было взято другое, и коллективный духовный опыт привел к новому поведению, которое стало традиционным именно благодаря динамичной силе Предания, которое не мертво, а живо и продуктивно. Исповедь стала очень интимным деянием, совершающимся только между священником и кающимся, по благословению Спасителя.
Знаю, что есть некоторые румынские монахи (имеется по меньше мере один, о котором я и слышал), которые и сегодня практикуют эту совместную исповедь, конечно, не совсем так, как она совершалась в древности, а каждый кающийся после молитвы, читаемой монахом, исповедует свои грехи в тайне сердца своего или, возможно, вслух, затем им подается отпущение грехов (разрешение), и они могут причащаться в установленный момент святой литургии. Таким образом можно причащать сотни людей при этом подобии исповеди, и я видел, что многие из кающихся говорят, что чувствуют себя очень хорошо после обоих таинств, совершённых подобным образом.
Мне кажется, что здесь имеет место какой-то популизм с целью «завоевания клиентов», своего рода коммерция вокруг Святых Даров, хотя могут быть и, конечно, есть некоторые благоговейные люди, исповедующиеся и причащающиеся подобным образом. В любом случае количество здесь действует в ущерб истинной духовности.
Когда я вышел из тюрьмы и переехал в Америку, меня стали приглашать в разные города на американском континенте и в Европе, чтобы я рассказал о религиозных гонениях в Румынии, приглашали православные, католики и даже протестанты. Я видел у католиков, как почти все находящиеся в храме причащаются. Я был удивлен и спросил у священников, все ли причастники исповедовались. Они тоже в свою очередь были удивлены и сказали мне, что не существует никакой связи между исповедью и причастием. Верующие причащаются за каждой литургией, а исповедуются, только когда пожелают (может, вообще никогда?).
— А вы знаете, — спросил я, — как они готовились к принятию Тела и Крови Христовых?
— Зачем, достаточно одного их желания.
Из истории Церкви мы знаем, что вначале Святое Причастие часто отдавали верующим, чтобы Оно имелось у них в доме несколько дней, если они этого хотели. Со временем, однако, оказалось, что некоторые верующие пренебрежительно относились к Святому Причастию, а злоумышленники даже использовали его для черных месс и всяческого колдовства (они ведь тоже верили, что это Тело и Кровь Господни). Тогда Церковь запретила этот обычай. У католиков он продолжался еще много веков, до самого последнего времени, когда и ими было обнаружено то, что ранняя Церковь заметила еще у своих истоков, и практика эта тоже была запрещена. У католиков это святотатство было намного легче совершить, потому что для причащения у них используются только опресноки, которые подаются в руки верующему, и их легче не потребить, а использовать для кощунственных действий. Поэтому в последнее время был введен обычай подавать частицу облатки, полагающейся верующему, прямо в рот, а не в руки. Что тоже вовсе не означает, что он не сможет вынуть ее изо рта и придержать для проклятого использования.
Но если преподание Святого Причастия — такое простое дело, почему же тогда в древние времена оглашенным не разрешалось даже видеть его, даже присутствовать при причащении верных? Почему священник в конце первой части литургии, называемой литургией оглашенных, призывает: «Елицы оглашении, изыдите. Да никто от оглашенных [да не останется], елицы вернии, паки и паки миром Господу помолимся»?
Именно в этом и заключается та власть, которую Бог дает священнику, — быть хранителем Святой Чаши, радеть о Теле и Крови Господних. Сегодня уже ни один оглашенный не выходит из храма, когда произносятся эти слова, но мы их повторяем — и отец Роман тоже их повторяет за каждой святой литургией — как традиционную формулу, в напоминание о том, что нам дана власть охранять Святое Причастие.
Церковь установила определенные правила покаяния, определенные каноны, которые право оценивать эту «достойность» предоставляют исповеди, а не самому кающемуся, которому, если быть честным, трудно самому оценить свою достойность. Одни, слишком бесцеремонные, ходили бы к причастию как в ресторан, а другие, чрезвычайно строгие к себе, не причащались бы никогда.
Согласно многовековой церковной традиции и церковным правилам, пост и исповедь являются условием причащения верующего, но исповедь не в обязательном порядке должна разрешать кающемуся причаститься. Священник имеет право запретить ему принимать Тело и Кровь Господни ввиду грехов, предусмотренных канонами, или же разрешить, если он считает, что, причастив его, укрепит его сердце в борьбе против некоторых грехов.
 |
| Священник Георгий Калчу |
Отпущения грехов, даже самых заурядных, не получают ни в ходе чтения подготовительных молитв (последования ко святому причащению), ни в силу молитв святой литургии, ни по факту самого причащения (как утверждает отец Брага), — это всё натянутая католическая концепция, сколь бы комфортной она ни казалась, — но, по учению Церкви, только соборование и исповедь очищают человека от грехов (Святое Причастие укрепляет человека, дает силу не грешить, низводит на него благодать, исцеляет душевно и телесно). И только в исповеди имеется специальная молитва об отпущении грехов, читаемая в завершение:
В противном случае, если бы молитв, процитированных отцом Брагой, было достаточно для получения прощения грехов (что является серьезной ошибкой), тогда никому уже не нужно было бы исповедоваться, кроме одних тех, кто совершил очень тяжелые, смертные грехи. Но в таком случае священник уже ни для кого не был бы духовником, кроме одних убийц и прочих великих грешников, — остальные ведь сами себя прощают, — и преподавал бы Святое Причастие по указанию верующего.
Не стану утверждать, что сегодня в мире больше мерзостей, чем в прошлом, или что колдовство и черные мессы более распространены, но несомненно то, что многие колдуны и колдуньи используют христианскую лексику, чтобы ввести в заблуждение посещающих их наивных людей и усыпить их бдительность. Эти слуги диавола, лжи и обмана в погоне за наживой притворяются благочестивыми, даже церковными людьми, приходя время от времени на службу. Выходит, по мнению отца Браги, что священник, завидев их благочестивую внешность, тут же должен преподать им Святое Причастие, пусть они даже и не исповедуются. А эти люди обычно и не исповедуются, так же как и многие другие большие грешники, потому что знают, что священник имеет благодать Божию, и она при некоторых обстоятельствах раскрывает тайное человеков, а они не желают быть разоблаченными.
«Когда Я скажу беззаконнику: “беззаконник! ты смертью умрешь”, а ты не будешь ничего говорить, чтобы предостеречь беззаконника от пути его, — то беззаконник тот умрет за грех свой, но кровь его взыщу от руки твоей. Если же ты остерегал беззаконника от пути его, чтобы он обратился от него, но он от пути своего не обратился, — то он умирает за грех свой, а ты спас душу твою» (Иез. 33: 8–9).
Есть пустынники, которые живут в уединении и раз в месяц или того реже приходят в монастырь, чтобы исповедаться и причаститься. Вне всякого сомнения, у этого пустынника жизнь чище, чем у любого из нас, она, может, даже чище, чем у того иеромонаха-«цербера», который его исповедует и причащает, но при всем том ни этот пустынник, ни иеромонах ни на минуту не подумывают о том, что Святое Причастие может быть преподано без предварительной исповеди.
Отец Иоанникий [11] говорил нам однажды, когда мы посещали святой монастырь Сихастрия, что в его окрестностях на тот момент подвизалось около девяти отшельников, о них никто ничего не знал (только духовнику было известно их монашеское имя), а они своими молитвами хранили, говорил он, этот монастырь, и всю ту гору, и всё вокруг. Эти люди время от времени приходят в монастырь, исповедуются и причащаются, получают котомку съестных припасов, которой хватает лишь на несколько дней, и исчезают в лесном безмолвии, никому не ведомо где, и никто не знает, придут ли они снова когда-нибудь в монастырь. Некоторые так и умирают там, в расселинах скал, и даже имя их остается неизвестным, чтобы можно было помянуть их. Одному Богу известно, кто они. Так, может, они до такой степени невежественны, что исповедуются перед причастием, не зная, что имеют право на Тело и Кровь Христовы без предварительной исповеди? Несомненно, нет. Но они знают, однако, что существует порядок чтения разрешительной молитвы после исповеди, которую может прочесть только духовник и которая служит теми воротами, через которые входят ко Святому Причастию.
В своей проповеди о таинстве исповеди и причастия, опубликованной и в бюллетене нашей Крестовоздвиженской церкви в Александрии, штат Вирджиния, США, отец Иоанникий (Балан) учит: «Когда-то в монастырях монахи исповедовались ежедневно, вечером, открывая все совершённое ими за день. Позднее принято было, как это делается и сегодня в некоторых монастырях, совершать исповедь каждую неделю, в пятницу, а причащаться раз в 30–40 дней, по рвению и достойности, как рассудит духовник».
Как видно, Его Преподобие иеромонах Иоанникий тоже содействует тому, чтобы священники превращались в «церберов святого потира», как их именует Его Преподобие отец Роман. И такое происходит во всех монастырях, за исключением, может, двух или трех, но и там условием причащения тоже является исповедь, только она у них совершается публично, как мы показали это выше.
Практика исповеди и отпущения грехов священниками — это власть, благодать, данная им Самим Иисусом Христом после Его Воскресения из мертвых, когда Он вошел к апостолам через затворенные двери, дунул на них и сказал: «Примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин.20:22–23). Это самая большая власть, данная святым апостолам и затем переданная ими своим ученикам, затем епископам и уже от них священникам. Та же самая благодать действует в апостолах, учениках, епископах, священниках — неизменно, неослабно, непрерывно от Христа до самого последнего батюшки, каким являюсь я, — власть отпускать грехи. Это отпущение служит условием допуска к причастию.
В Православной Церкви верующий только один раз приступает к святой чаше без исповеди — после крещения, потому что в таинстве святого крещения человеку отпускается не только первородный грех, но и все его личные грехи. А потому нам остается оберегать Святое Тело и Кровь Спасителя до тех пор, пока мы в силах будем исполнять наше святое священническое служение.
Отец Роман (Блага) говорит также о других вещах, и совершенно справедливо: об исповеди священников, о распространении некоторых форм народной религиозности, не одобряемых Церковью, и т. д. Однако все это не вошло в поле зрения настоящей статьи, один только его ошибочный взгляд на взаимосвязь между таинством исповеди и причастием.
Использование Его Преподобием слова «цербер» в адрес тех священников, которые условием причащения считают исповедь и отпущение грехов иереем на основании заповеди Спасителя, содержащейся в Ин.20:22–23, из которых я первый, нельзя не расценить как насмешку и даже оскорбление. Поэтому я очень серьезно воспринимаю слово «цербер», хотя более подходящим мне кажется выражение «охранитель потира».
Лучше быть «цербером святого потира», чем функционером, небрежно раздающим Святое Причастие без предварительной исповеди и поста и собирающим горячие уголья и на свою голову, и на голову верующих.
Отец Рафаил (Нойка) [12] в одном из своих интервью [13] на вопрос, связанный с частым причащением, отвечает так: «Я бы предпочел, чтобы причащение было как можно более частым. Причастию не свойственно быть частым, но я бы сказал: причащаться часто, а как часто причащаться тебе или тебе — это я предоставляю твоему духовнику и молю Бога, да внушит Он каждому духовнику, как часто нужно причащаться тому-то и тому-то; тебе, может быть, надо прийти через 2 года, а тебе — каждое воскресенье, другому кому-нибудь — по воскресеньям и праздникам, иным — раз в две недели и т. д.»
Отец Рафаил — воспитанник западного монастыря, и, тем не менее, он отстаивает авторитет духовника в вопросе о частом причащении. А я скажу вместе с каждым кающимся так: «Не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда…» (из молитвы ко Святому Причащению), потому что невидимая брань идет не только между белым и черным, добром и явным злом, но и в более затененных уголках человеческого разумения, где цвета перемешиваются и где наш обманчивый рассудок может ввести нас в прельщение, усыпив нашу бдительность.
«А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте» (Мк.13:37).
Причастие у католиков как происходит
Причащение, причастие, приобщение (греч. ή [Θεία] Κοινωνία; лат. communio, communicatio)— вкушение христианами евхарист. Тела и Крови Иисуса Христа под видами хлеба и вина, являющееся осуществлением одного из осн. предназначений таинства Евхаристии и неотъемлемым элементом его литург. совершения; по этой причине термин «П.» иногда используется и как синоним Евхаристии.
Осн. смысл П. выражен Христом в Его словах: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живой Отец, и Я живу Отцом, так и ядущий Меня жить будет Мною» (Ин 6, 56.57). Согласно учению Церкви, гл. плодом П. для верующего является глубокое единение с Иисусом Христом (ср. ККЦ 1391). Не менее важно и то, что через П. Христос сообщает верующим Своего Духа. Благодаря этому Евхаристия являет себя как таинство общения (греч. κοινωνία, лат. communio); сущность Евхаристии «есть единство верных в церковном общении» (см. п. 15 апост. обращения Sacramentum caritatis Папы Бенедикта XVI).
Слова «во оставление грехов», сказанные Иисусом при установлении Евхаристии над чашей, которую Он подал ученикам, в дальнейшем постоянно воспроизводятся в различных древнехрист. текстах; это свидетельствует о том, что именно Евхаристия в первые века служила осн. средством отпущения грехов. «Евхаристия не может соединить нас со Христом, не очищая нас в то же время от содеянных грехов и не охраняя нас от грехов будущих» (ККЦ 1393). Хотя в позднее Средневековье в Католической Церкви окончательно утвердилось учение (с вытекающими из него канон, нормами) о недопустимости П. в состоянии тяжкого греха, наряду с этим было сформулировано и учение о том, что П. само по себе служит отпущению обыденных грехов.
П. как заповедь. Заповедав совершать установленное Им таинство в Его воспоминание, Иисус тем самым на все последующие времена вплоть до Его второго пришествия (ср. 1 Кор 11, 26) призывает каждого верующего в Него участвовать в П. Уже в первые века у христиан была повсеместной практика еженедельного или даже ежедневного П.
Вопрос о достойном П. Ап. Павел призывает христиан к испытанию совести и подлинности своих намерений перед П. «Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем» (1 Кор И, 29).
Тем не менее в первые века каждый христианин, как правило, считал, что он недостоин П.: недостоин, но не сможет стать достойнее без освящающей помощи Божией, которая действенным образом подается именно в П. Тела и Крови Господа. На слова «Святая святым», произносимые священником перед П. в визант. Божественной литургии (они с древности присутствуют и в доследованиях ряда др. литург. традиций), следует ответ народа, что «Свят только Господь Иисус Христос», после чего священник и народ должны приступить к П.
Вместе с тем мн. процессы, происходившие в Церкви на исходе античности и в раннее Средневековье, постепенно снижали массовый евхарист. энтузиазм; сложился совсем иной подход к П., в котором неспособность верующего быть достойным выступила на первый план. Развилась идея, что за безмерный и безвозмездный дар, подаваемый Богом в Евхаристии, верующий может (и должен) каким-то образом заплатить. К самым ранним воплощениям этой идеи в церк. жизни относится появление практики евхарист. поста, возникшей в Сев. Африке (возможно, еще в III в.) и в раннем Средневековье постепенно распространившейся во всем христ. мире. К этому со временем добавились др. практики дух. и телесной подготовки; так, на визант. Востоке подготовка к П. (сохраняющаяся в общих чертах в Правосл. Церкви и по сей день) предполагает говение, включающее в себя (помимо евхарист. поста) пост в течение того или иного промежутка времени, посещение богослужений, чтение обширных молитвенных правил, а также исповедь перед П.
Ныне для достойного участия в П. в Католической Церкви «верным надлежит соблюдать пост, предписываемый в их Церкви. Внешнее поведение (одежда, жесты) должны выражать почтение, торжественность, радость этой минуты, когда Христос становится нашим Гостем» (ККЦ 1387, ср. 1385). Всякий крещеный католик, которому не запрещает того церк. право, должен допускаться до П.: священнослужители не могут отказывать в П. тем, кто приступает к нему сознательным образом, обладает должным расположением и кому законом не запрещено приступать к таинствам (ср. ККП 843 § 1). Более того, катол. духовенство может в определенных частных случаях преподавать причастие и христианам, которые не состоят в полном евхарист. общении с Католической Церковью (интеркоммунион, общение в таинствах).
Частота П. В ранней Церкви христиане участвовали в П. по меньшей мере еженедельно, а во мн. регионах практиковалось ежедневное П. Но уже с кон. IV в. все более распространенным становилось присутствие верующих на Божественной литургии без участия в П. На Западе в эпоху Средневековья мн. христиане не причащались годами.
IVЛатеранский собор (1215) постановил: «Каждый верный, независимо от пола, достигший возраста распознания (discrecionis), должен верно исповедовать свои грехи собственному священнику по крайней мере раз в год [. ] и благоговейно принимать, по меньшей мере в Пасху, таинство Евхаристии, разве что если по какойто разумной причине, по совету собственного священника, он не решит на время воздержаться от его принятия». Впоследствии эта норма ежегодного пасхального П. была повторена Тридентским собором. (Под Пасхой имелся в виду не только сам день праздника, но и примыкающее к нему время.)
П. монашествующих и мирян продолжало оставаться в Католической Церкви редким. Вместе с тем с течением веков появлялось все больше сторонников частого П. Немалый вклад в распространение практики частого П. внесли Игнатий Лойола и его ближайшие сподвижники Антоний Мария Дзаккариа, Каэтан Тиенский, Луис Гранадский, Иоанн Авильский, Ф. Фенелон (хотя в то время речь еще не шла о ежедневном и даже еженедельном П.). Большое значение для возрождения частого П. имело литургическое движение в XIX — нач. XX в. Убежденные сторонники частого П. появлялись также в Англиканской Церкви (в частности, в русле Оксфордского движения) и на правосл. Востоке (Никодим Святогорец, Оптинские старцы, Иоанн Кронштадтский, Алексий Мечев и др.).
Поворотный момент в Католической Церкви наступил в понтификат Папы Пия X. Декрет Свящ. Конгрегации Sacra Tridentina Synodus (от 20.12.1905) постановил, что частое и даже ежедневное П. должно быть доступно для всех верующих, и оговорил лишь два условия, при которых верный может причащаться: состояние благодати и правильное намерение. С тех пор П. практикующих католиков на каждой мессе постепенно становилось обычным явлением. Этой практике способствовали также облегчение в 1950-60-х правил евхарист. поста и допущение совершения месс в вечернее время.
В наст. время Католическая Церковь «обязывает верующих [. ] причащаться по крайней мере раз в год — если возможно, в Пасхальное время и с предварительным приготовлением — через таинство примирения. [. ] Но Церковь живо рекомендует верным принимать Св. Евхаристию в воскресные и праздничные дни или еще чаще, даже каждый день» (ККЦ 1389). Канон, право не исключает для мирян возможности причащаться дважды в один и тот же день, если второй раз это происходит во время участия в мессе (Конгр. богослужения и таинств, наставление Immensae caritatis от 29.01.1973, п. 2).
П. детей. По мере того как постепенно происходило повсеместное утверждение в Церкви практики младенческого крещения, в некоторых местах детей начинали причащать сразу же после крещения, но, по практич. соображениям, только под одним видом — Кровью Христовой (ср. Киприан Карфагенский, De lapsis 25). Такая практика П. младенцев сохранилась в ряде вост. литург. традиций, в т.ч. в византийской.
На Западе, однако, в Средние века постепенно наметилась тенденция не причащать детей. В период позднего Средневековья утвердилась норма П. всех верных, достигших «разумного возраста» («возраста распознания»); при этом в разных местах устанавливались различные возрастные барьеры (между 10 и 14 годами); не существовало единства и в отношении того, должно ли первое причастие происходить после первой исповеди или наоборот (местами детям, не приступившим к первому причастию, в случае угрозы смерти отказывали в последнем напутствии).
По инициативе Папы Пия X был обнародован декрет Quam singulari (8.08.1910), признавший критерием «возраста распознания» для исповеди способность различения между добром и злом, а для П. — между обычным хлебом и евхаристическим; в соответствии с этим, возрастом первого причастия, которое обязательно должно предваряться сакраментальной исповедью и отпущением грехов, принято считать примерно 7 лет. Согласно декрету, чтобы приступить к первому причастию, ребенок должен знать о тайнах веры, являющихся необходимыми средствами спасения, в меру своих способностей.
В ряде Вост. Католических Церквей сохранена практика П. младенцев, уже принявших крещение и миропомазание. Согласно ныне действующему канон, праву, в отношении П. детей следует руководствоваться предписаниями богослужебных книг каждой конкретной Церкви собственного права (см. ККВЦ, кан. 710).
П. под одним или двумя видами. На Тайной вечере Иисус преподал ученикам хлеб и чашу; более того, именно в отношении чаши Им были произнесены слова: «Пейте из нее все» (Мф 26, 27). В первые века существования Церкви П. всех верующих — и клириков, и мирян — происходило под двумя евхарист. видами. Тем не менее уже в ранней Церкви известны ситуации, когда П. осуществлялось только под одним из видов; т.о., и под одним видом оно считалось достаточным для обретения плодов таинства Евхаристии.
П. под двумя видами оставалось обычной повсеместной литург. практикой I и нач. II тыс.; таким оно осталось в дальнейшем и в большинстве вост. литург. традиций, в т.ч. в вост. обрядах Католической Церкви. В католичестве лат. обряда в течение Средневековья постепенно сложилась практика П. мирян лишь под видом хлеба. Возврат к П. под двумя видами был требованием ряда гетеродокс. движений на Западе (гуситы) и деятелей Реформации, восстановивших его в основанных ими общинах.
Практика П. верных только Телом Христовым была дисциплинарно закреплена Тридентским собором, обосновавшим ее с помощью учения о присутствии всецелого Христа в каждом из евхарист. видов: тот, кто причащается только под одним видом, не лишается никакой благодати, необходимой для спасения (DH 1725-29).
В Католической Церкви импульс к возрождению древнехрист. практики П. под двумя видами был дан в постановлениях II Ватиканского собора: «При том, что остаются в неприкосновенности догматические начала, установленные Тридентским собором, в случаях, определяемых Апостольским Престолом, по усмотрению епископов причащение под обоими видами может быть разрешено как клирикам и монашествующим, так и мирянам: напр., рукоположенным — на той мессе, где было совершено их рукоположение, принесшим обеты — на той мессе, где они принесли свои монашеские обеты, новокрещеным — на мессе, следующей за их крещением» (SC 55).
Перечень ситуаций, в которых возможно и даже рекомендуется преподавать П. под двумя видами, постепенно расширялся. В наст, время разрешение на П. под двумя видами находится в компетенции правящего епископа. Тем не менее, в лат. обряде эта практика не установлена в качестве обычной нормы.
П. вне полной Божественной литургии. П. больных, узников и др. категорий верующих, не имеющих возможности участвовать в евхарист. собрании, имело место в Церкви с самого начала ее истории. Более того, в ранней Церкви существовала практика хранения мирянами Св. Даров у себя дома и самопричащения в будние дни, когда не служилась Божественная литургия. С развитием монашества у анахоретов вошло в обычай брать с собой Св. Дары в места отшельничества для постоянного подкрепления дух. сил. В монаш. среде сложились неполные евхарист. богослужения (на Востоке — Литургия преждеосвященных Даров, а также Изобразительные в их первоначальной форме), на которых используются дары, освященные ранее.
Еще в древности в Церкви установилось правило, что в каждой приходской общине должны быть запасные Дары для П. в случае необходимости (со временем стали оформляться специальные места их хранения дарохранительницы): на Востоке сложилась традиция сохранять частицы евхарист. Хлеба, пропитанные евхарист. Вином и подсушенные (при П. они размачиваются вином или водой), на Западе — только Хлеба.
В Средние века в Зап. Церкви П. верных по разным причинам все реже стало осуществляться во время мессы: на мессе причащался лишь священник, а верным уже после отпуста преподавались освященные Гостии из дарохранительницы. Мессы, на которых мирян причащали в положенный момент чинопоследования, вплоть до 2-й пол. XX в. оставались сравнительно редким явлением. II Ватиканский собор указал на желательность того, чтобы П. происходило именно во время мессы (ср. SC 55), и прежняя практика откладывать П. верных на время после отпуста прекратилась. Однако П. вне мессы по-прежнему допустимо для тех, кто не может участвовать в мессе или по к.-л. причинам не успел причаститься во время нее. П. в таких случаях по традиции предваряется повторением обряда покаяния, имеющего место в начале мессы, и некоторых слов и действий, предшествующих П. на мессе.
В совр. Католической Церкви в отсутствие священника П. верующих запасными Дарами может быть присоединено к неевхарист. богослужению и преподаваться диаконом или экстраординарным служителем Евхаристии.
Как и прежде, широко практикуются посещения священниками больных и тех, кто по к.-л. серьезным причинам не способен посещать богослужения для П. (в Католической Церкви преподавать им Св. Дары в случае необходимости могут не только священники). П. находящихся при смерти носит особый характер и называется последним напутствием (viaticus).
Способы П. Вероятно, первоначальным способом П. было принятие причастником (будь то клирик или мирянин) из рук предстоятеля освященного Хлеба в руки с последующим вкушением его и питье освященного Вина непосредственно из чаши. Со временем в некоторых местах миряне стали брать освященный Хлеб и чашу не голыми руками, а через легкую ткань.
В ряде местных Церквей возникла практика принятия Крови Христовой из чаши при помощи серебряной или золотой трубочки, именовавшейся на Востоке сифоном (греч. σίφων), а на Западе фистулой (лат. fistula; подобная золотая фистула до недавнего времени использовалась на торжественных папских мессах для П. из чаши самого Папы и его диакона).
Впоследствии вошли в обиход др. способы П., в частности погружение (лат. intinctio — досл. «напоение») Хлеба в Вино и преподание его в уста причастнику. Эта практика была осуждена на Брагском соборе (675), но вновь появилась в XI в. и была снова запрещена Клермонским собором 1095 (но допускалась «при необходимости и с осторожностью», т.е. чтобы не упала ни одна капля евхарист. Вина); это запрещение повторил Папа Пасхалий II (Послание 535), который сделал исключение для детей и больных, не способных проглотить евхарист. Частицу.
На Востоке распространилась практика преподавать мирянам Кровь Христову при помощи ложки (греч. λαβίς, досл. «рукоятка; застёжка; пряжка; клещи», — ложка для Св. Даров уподобляется клещам из Ис 6, 6, которыми взят горящий уголь от жертвенника; церковнослав. лжица); в визант. обряде на исходе I тыс. утвердился обычай П. мирян частицами Тела Христова, соединенными в чаше с Божественной Кровью.
В ранней Церкви — как на Востоке, так и на Западе — верные принимали причастие стоя. Зап. практика принимать Тело Христово в уста (или на язык), стоя на коленях, возникла значительно позже.
Если совершается П. верных под двумя видами, то принятие Крови Христовой может осуществляться либо непосредственно из чаши (ех calice), либо через погружение (per intinctionem) Тела Христова в Кровь Христову, либо при помощи трубочки (сит calamo), либо при помощи ложки (сит cochleari).
II Ватиканский собор рекомендовал совершать П. Хлебом, освященным на данной мессе, что способствует лучшему осознанию участия в трапезе Господней, а не запасными Гостиями из дарохранительницы.
С развитием литург. движения в некоторых катол. общинах Зап. Европы в сер. XX в. стала возрождаться практика П. в руки, которую мн. иерархи поддерживали, руководствуясь ист., пастырскими и психологическими соображениями. Конгрегация богослужения и таинств провела опрос катол. епископов, большинство из которых высказались против повсеместного возрождения этой практики. В документе Memoriale Domini (29.05.1969) были опубликованы результаты этого опроса и на их основании дан отказ ввести П. в руки в качестве общей для лат. обряда нормы. Тем не менее документ допускал сохранение П. в руки в тех местах, где оно уже вошло в обычай, при условии, что никому из верующих не будет там отказываться в П. в уста. В наст, время вопрос о разрешении П. в руки решается на уровне нац. епископских конференций. При П. в руки Тело Христово принимается причастником из рук священ1 ника или др. служителя: верным не позволено самим брать руками освященный Хлеб и чашу и тем более передавать их из рук в руки (см. Общее наставление к Римскому миссалу 2002, п. 160). При П. под двумя видами через погружение причастник должен принимать Св. Дары от священника только в уста (см. инструкцию Конгр. богослужения и таинств от 25.03.2004 Redemptionis Sacramentum 103-104).
Источник: Католическая Энциклопедия. М., 2007. Т 3. С. 1 786-1793.
Титульная страница
Богослужебные тексты
Календарь
Библиотека 
Фонотека
Латинский язык
Подбор ссылок
Обратная связь