Самосбор scp что это такое
Самосбор
Самосбор – явление неустановленной природы, происходящее время от времени в Гигахрущёвке и затрагивающее большое количество этажей. Доподлинно неизвестно, что такое самосбор, почему и при каких условиях он происходит, а также, как влияет на организм человека, однако в любом случае влияние пагубно сказывается на здоровье любого живого существа.
НЕ МОЖЕТ начаться в каком-либо помещении, кроме коридоров.
Временно охватывает коридоры и лестничные клетки, есть шанс не проникновения в жилища при запертой и неповрежденной гермодвери. Смертелен, у попавших под самосбор на затронутых этажах вне закрытого помещения шансов выжить нет. Гермодверь не означает полную защиту и безопасность.
Перед самосбором
Во время самосбора
Стоит отметить, что если гермодверь не загерметизирована или же сильно повреждена/деформирована, то самосбор может и будет настигать жителей, находящихся за поврежденной гермодверью.
Длительность самосбора может варьироваться от нескольких минут до нескольких часов, хотя он может и не заканчиваться вообще. Промежуток «спокойствия» между самосборами абсолютно случаен и может варьироваться от нескольких за минуту, до двух-трёх за цикл. В среднем самосбор случается хотя бы два-три раза в неделю.
После самосбора. Последствия
После окончания самосбора на пострадавшие этажи приходят члены специальной организации в составе в среднем от одного до шести человек на этаж – ликвидаторы. Ликвидаторы занимаются зачисткой пострадавших этажей от последствий самосбора.
Последствия могут быть разными:
После зачистки этажей, Ликвидаторы проверяют жилые блоки, и если в них не было найдено последствий, то они уходят с этажа.
После ухода ликвидаторов жизнь на этажах возвращается в прежнее русло до следующего самосбора.
САМОСБОР!
Недавно на одной интересной борде наткнулся на один интреснейший фандом, посвященный САМОСБОРУ. Решил клепануть небольшой артик-зарисовку на тему :3
Вот чуть-чуть основополагающих вещей и подробностей по сеттингу :
Всё действо происходит на пост-советском пространстве (страны СНГ. Россия. )
1) Тотальная беспросветная безысходность.
2) Граничащая с бессмыслицей абсурдность.
3) Полная беззащитность ГГ.
Резюме и находки по сеттингу
Самосбор: явление неустановленной природы, затрагивающее большое количество этажей. Система оповещения сообщает аварийной сиреной о наступлении самосбора. Предположительно связано с перестраиванием здания. Временно охватывает коридоры и лестничные клетки, не проникает в жилища при запертой гермодвери. Смертоносно, у попавших под самосбор на затронутых этажах вне закрытого помещения шансов выжить нет.
Гермодвери: запираются вручную изнутри. Из-за гермодвери не видно, что происходит снаружи, но слышно. Лучше бы не было слышно. Более богатые или умелые жильцы делают звукоизоляцию.
Лифты: работают. Иногда не работают. Страх оказаться застрявшим в лифте во время самосбора заставляет жильцов пользоваться лестницами.
Еда: белковый концентрат (паста) распределяются централизованно по жестко ограниченным пайкам. Не на каждом этаже есть распределитель. Слухи о том, что белковый концентрат делают из людей, не соответствуют действительности. Любые иные продукты — из старых дедовских запасов.
Ученые: что-то изучают в своих лабораториях, произвольно разбросанных по этажам, о результатах другим жильцам не сообщают. Разрабатывают новые системы гермодверей, фильтров, защитные костюмы. Охраняются ликвидаторами.
Старая жизнь: закончилась два или три поколения назад. Деды что-то помнят и пытаются объяснить внукам, как все было раньше, но им не верят.
Амулеты, артефакты: сомнительного происхождения, полезность не определена. Конфискуются ликвидаторами при обнаружении.
Нелюди: (предположительно) отличаются от прочих тварей тем, что ничем не отличаются от людей. Могут иметь облик знакомых, родственников, твой собственный. При встрече избегать разговора, избегать зрительного контакта, как можно скорее скрыться за гермодверью, по телефону вызвать ликвидаторов на этаж. Предположительно это нелюдям принадлежат голоса, умоляющие открыть дверь в ситуациях, когда этого делать не стоит.
Прочие твари: предположительно лезут из всех щелей, даже прямо из стен, остаются на этажах после самосбора, героически истребляются ликвидаторами в числе прочих последствий. Свидетельства об облике и способностях разнятся, многие считают, что никаких тварей нет и ликвидаторы их выдумывают, чтобы скрыть правду.
Плесень, грибок, слизь на стенах: вероятно, связаны с самосбором. Заразность не доказана, но ликвидаторов в этом не убедишь.
Газы, пары фиолетового или пурпурного цвета: предположительно органического происхождения. Это одна из причин, по которым ликвидаторы носят противогазы.
И немного народного творчества:
-Восемнадцатый, давай бетон! Восемнадцатый! ВОСЕМНАДЦАТЫЙ!
Восемнадцатый, он же Петька Конев, в оцепенении стоял и смотрел как трое ликвидаторов пытаются своим весом удержать гермодверь, а из щели между стеной и стальной плитой двери то и дело высовываются обросшие зубами щупальца. Это был его первый выход в качестве ликвидатора и вид той твари, в которую превратилась мирная старушка, всегда угощающая его чаем и рассказывающая о прежних временах, что-то сломал внутри него
-Восемнадцатый, мать твою ёб, очнись!- голос бригадира срывался на панический визг. А может это визжала старая гермодверь, медленно, но неуклонно раскрывающаяся. Или тварь, что всей массой налегала на неё с той стороны
-Восемнааааааааааааа!- гибкое щупальце хлестнуло старого ликвидатора, обвившись вокруг его плеч
Плоть моментально пустила пульсирующие корни в серый жёсткий материал ОЗК, покрыв его сеткой капилляров. Бригадир взвыл, поднятый нечеловеческой силой над полом, а затем его силой втащили за гермодверь, с жутким хрустом сломав конвульсивно дёргающиеся руки и ноги. Крик умирающиего в жутких муках человека теперь доносился из дальнего угла квартиры. Восемнадцатый взвыл и сел на корточки, прижимая руки к ушам и раскачиваясь из стороны в стороны. Хрупкая плёнка разума не выдержала столкновения с реальностью самосбора, моментально лопнув, оставляя лишь пускающую слюни тварь в защитном костюме
-Девятый, давай бетон,- хрипло сказал один из оставшихся ликвидаторов
Девятый, высокий детина с повисшим на плече автоматом, быстро отскочил от двери, пинком отправил воющего Восемнадцатого на пол, срывая с его рюкзака тяжёлый цилиндр пенобетонной бомбы
-Ребятки, вы чего, откройте- послышался из-за гермодвери голос их бригадира, прерывающийся инфернальными всхлипываниями и стонами
Шестой, всё ещё подпирающий стальную плиту, резко посмотрел на Девятого, в панике срывающего пломбу. Берцы Шестого стали медленно скользить по пыльному полу
Шестой потянул гермодверь на себя. Девятый, пустив внутрь ещё одну очередь, дёрнул чеку и швырнул тяжёлый металлический цилиндр внутрь.
-Навались!- ликвидаторы уперлись в гермодверь плечами, и с глухим звуком она навсегда захлопнулась, зажужжав аварийной автоматикой
Две фигуры в ОЗК устало опустились за грязный пол. Тяжёлое дыхание с хрипом вырвалось из лёгких, вызывая желание стянуть липнувший к коже противогаз, но инстинкт самосохранения был сильнее. Девятый повернулся к напарнику.
Но из динамика старой рации не доносилось ничего, даже помехи не шипели в ответ. Девятый стукнул рацию о дверь за спиной, но лучше не стало
-Эй, Петька, ты чего?- спросил у замолчавшего новичка Шестой
Восемнадцатый стоял на коленях, указывая дрожащий рукой в конец коридора. Ликвидаторы медленно повернулись. Дальняя гермодверь тихо закрылась, на пульте загорелся красный огонёк активного самосбора. Из-за спины, сквозь толщу пенобетона и стали порвался тихий звук бригадирских часов, настроенных на время самосбора, и мерзкое хихиканье.
Вместе с ним влажно захихикал и Девятый.
Первый сектор занят гражданами А-сорта. Считается, что он самый надежный, и его защита не будет повреждена по крайней мере до падения сектора 3. Говорят, это единственное место, где никогда не бывает самосбора.
Сектор 2, населяемый сортами Б и В+, подобной защиты уже не имеет, но в нем тоже нет ни одного вредного производства. Для обеспечения 1 и 2 всем необходимым используются обширные транспортные линии из 3, заселенного гражданами В, В- и Г.
Судя по всему, я принадлежу к В. Несмотря на отсутствие даже примерных цифр популяции, можно говорить о том, что численность 1 и 2 секторов незначительна по сравнению даже с одним 3, именно поэтому он может обеспечивать и себя, и их.
4 сектор с Д-гражданами так же обладает серьезными индустриальными мощностями, но научных предприятий там почти нет, как и автоматики на гермодверях. Считается, что граждане сорта Д очень несобранны, поэтому наличие только ручных механизмов спасения служит своеобразным фильтром от неблагонадежных человекоединиц.
Раньше меня мучил вопрос: в чем вообще смысл сортировки граждан, если со своими невероятными профнавыками и здоровьем, как у слизнемассы, ты проиграешь тупенькому задохлику, потому что в возрасте полутора циклов он играл с синими игрушками вместо красных? Но ответ нашелся совсем недавно, когда я забирал сына из взрослителя. У местного присмотрщика дочь в ешники определили, и он с горя мне все вывалил за пузырем. Не все, точнее, а лишь малую часть, которую знал по долгу службы, но в сумме с моими данными картинка складывается.
Вот так и живем: сначала от знакомого присмотрщика узнаешь, что еще на третьем цикле был отсортирован в Д за нелюбовь к игрушкам синего цвета, а потом понимаешь, что, дай тебе В- за трудовые заслуги, возможно, давно бы мясом наизнанку вывернуло вместе со всеми заслугами.
Хистори не мои, но артик в шапке мой, поэтому моё поставлю))) Кстати, слева от артика иероглифы моего города, а справа иероглифы моей шараги с логотипом в начале :3
Гигахрущёвка
Общее понятие
Гигахрущёвка(Гигахрущ, ГХ) педставляет собой непостижимо огромную структуру, изнутри напоминающую панельный дом, откуда и берёт своё название. Простирается во все стороны – как вертикально, так и горизонтально. ГигаХрущ бесконечен абсолютно.
Теории о происхождении
Сотрудниками НИИ разработаны сотни теорий о происхождении Гигахруща, но ни одна из них не имеет неоспоримых доказательств. Найденные документы с “дохрущёвских” времен(если таковые вообще были) противоречат друг другу во всём: Начиная с разбега во временных рамках, места действия, и заканчивая историей самого возникновения.
Комитетом №6 выдвинуто предположение, что Гигахрущ вмещает в себя сразу все теории, как бы абсурдно это не звучало. В первую очередь, Комитет отталкивается от того, что наша Родина по природе своей непостоянна. По данным ГПМВ время и пространство на отдельных участках Гигахруща ведёт себя по разному. Компиляция исследований различных НИИ совместно с выборкой аналитики ГПМВ позволяет предположить, что Гигахрущ – полноценное мультипростнарство, вмещающее в себя миллиарды вселенных.
Таким образом – каждый попавший в Бюро документ, каждое исследование и каждая приведённая ниже теория – достоверна.
Список теорий о возникновении Гигахруща
Пожалуйста, для ознакомления перейдите в Блок-Архив “Теории и Исследования”
САМОСБОР
САМОСБОР – самобытная вселенная, основанная на урбанистической депрессии, безысходности и необъяснимом ужасе. Сообщество бережно относится к творческим людям: авторы рассказов, художники, музыканты всегда приветствуется в самосбор-коммьюнити.
САМОСБОР: история сообщества (ч. 1)
Без малого три года назад здесь появилась статья (линк), в которой читатель ДТФ впервые узнал про самосбор – антиутопичную вселенную, рождённую на дваче за несколько тредов из бугурта. Редкий случай, когда почти полное отсутствие единого лора держится такое долгое время – и это не вредит, а даже наоборот. Но с тех пор новостей по этой теме фактически не выходило. А рассказать есть про что – и я возьму на себя ответственность за пересказ вам всего того, что произошло в мета-пространстве вокруг вселенной. АТТЕНШОН: НЕЙМФАГИ, ЛОКАЛЬНАЯ ТЕМАТИКА, ZOMG THE DRAMA И ПРОЧАЯ! ЕСЛИ ВАС НЕ ИНТЕРЕСУЕТ ПОДОБНОЕ – НЕ ПРОДОЛЖАЙТЕ ЧИТАТЬ, ЗАКРОЙТЕ ВКЛАДКУ И ЗАБУДЬТЕ! Остальных попрошу сперва пройти к ПВК и только после получения своей порции питательной смеси приступить к прочтению – будет немного трудно.
В начале был бугурт. Собственно, кто уже прочёл статью по линку выше – знает, о чём я. Как и знает о том, что представлял сеттинг из себя в начале своего пути: множество референсов на творчество АБС, Любоделова, грефневую Кафку, «Блейм» и байки про СССР – дикий коктейль, который жил своей бурной жизнью. Как ни странно, то, что двигало сеттинг и вообще тему имело характер серьёзный, а не ироничный, как может показаться некоторым «ироничным» личностям, которые пиздят о какой-то теме, не изучив её глубже попсового ролика. Да, юмор тоже встречался – но ни на что, крупнее юмора, он не претендовал, несмотря на то что сюрреализм происходящего имел место быть и в серьёзных бугуртах и пастах. Мнение арлекинов, утверждающих, что сеттинг родился из «пук@среньк@говномочасмешнохаха@типаздох окда» не учитывается, иди лучше ещё одну рулеточку покрути, потешный.
Та самая статья стала, по сути, концентратом того супа из идей, что творился в тредах – и во многом задал дальнейшее развитие сеттинга. Первое время – где-то полгода – анон трудился и творил, творил и трудился, предлагал новые элементы мира, начинал пилить игры, делал арты, писал текста, многие из которых несправедливо остались в глубинах ранних тредов, что не успели заархивировать – в общем, было весело.
Но потом началась стагнация.
Так как из всех ресурсов для архивации были только группа в ВК, где админ выборочно постил бугурты, архивач и свой собственный компьютер – постепенно дело затихало. Фидбека и обсуждения становилось всё меньше, контент стал однообразным – мало кому было это интересно. Сеттинг требовал встряски, ему нужно было взбодриться.
Но в итоге его встряхнули так, что он чуть коньки от сотряса не откинул.
Небольшое лирическое отступление.
Каждая система имеет свою структуру. Политическая партия, архив в библиотеке, сеттинг – всё это системы. Самосбор не стал исключением, но он отличался от других сеттингов тем, что его структура не имела привычного вида: у него не было лора, как и канона. Вернее, канон был и есть, но столь гибкий, что он не мог быть полноценным шестом, что укреплял структуру. В начале всё было на совести творца, позже, когда стали делаться первые попытки сделать «слепок» формы, появились общие принципы (соблюдение атмосферы при полной свободе и отсутствие ограничений, а также Столпы – неформальные правила «гигахрущ бесконечен, самосбор непознаваем, жизнь преимущественно говно). Но тут возникает парадокс: если автор и задаёт форму своего произведения, имея полную свободу, то как тогда при этом сохранить форму сеттинга, не нарушая этой самой свободы? Иными словами – «в какой момент сюр становится хуйнёй?»
Этот вопрос не задавался вслух, но к нему творцов привели некоторые события.
Во-первых – попытки сделать маскота сеттинга вылились в форс таких персонажей, как Смецкович (привет Семецкому из книг по сталкеру), Пуффин-Фуффин (гном, исполняющий желания) и Инна (высмеивание подростковой фантастики) – причём форс фарсовый (close to (повторение)), чисто юмористический. И в самом юморе, сколь херовым он ни был, нет ничего плохого – твори, анон. Вот только когда творчество начинают форсить, а значит, оно начинает доминировать количественно, а не качественно – то начинаются проблемы.
Аноны уже в этот момент стали делиться на два лагеря. Одни смеялись над шутками про то, что Инна – «девочка с сюрпризом» (дизайн персонажа предусматривал щупальце вместо одной руки как последствие мутации после самосбора, что некоторых наталкивало на вопрос «а чё там ещё могло измениться)))0)»), в то время как другие возмущались тому, что тред переполнялся «постироничным говном». Проще говоря, один лагерь ратовал за доминирование творца над формой, а вторые отрицали подобный порядок. Однако пока что о «затвердевании» формы сеттинга речи не шло.
До поры до времени.
Весной 2019 года – спустя год после появления самосбора – начался очередной форс. Описать его можно простым вопросом: «если самосбор может родить что угодно, то может ли он родить разумную жизнь в виде фурри-акул, у которых иммунитет к самосбору?». Вопрос неплохой, и скажу вам честно, как свидетель развития событий – самый первый контент по акулам хоть и отдавал иронией, но не был прям совсем ужасным. Однако дальше произошло неизбежное: там, где анонимные форумы – там и тролли. А двач – это прям рассадник троллей, байтеров и прочего контент-скама – вечные полит-треды на нулевой не дадут соврать.
Естественно, завидев потенциальную еду, тролли начали активно форсить идею – ведь уже показывались недовольные подобным контентом (ведь само существование существ, которые неподвластны самосбору было нарушение столпов). Они стали буквально засирать треды фурри-порно с акулами, говнобугуртами и пастами уровня /b/. Это стало началом одиозного в своём роде конфликта, который вызывал и смех, и слёзы.
Треды не сразу почуяли опасность и сперва приняли акул довольно лояльно, но подпустив их слишком близко к эфемерной границе «формы» сеттинга, анон допустил огромную ошибку. Но было слишком поздно: тролли, почуяв себя королями, стали навязывать идеи сомнительного рода остальным и ставить акул превыше первоначальной темы – самосбора, гигахрущёвки и людей, а также их общего конфликта между собой (классическая форма «построй-разрушь-защити», кстати). Стало ясно, где именно самосбор прекращает быть «тем самым» самосбором.
Сообщество разделилось на два лагеря: «акулы» (название стало нарицательным) и те, кто против них (пока не имели названия). Проблема форса была в том, что он посягал практически сразу на все правила сеттинга: и на свободу («смарите у нас тут гей-порно теперь это канон и лор или соблюдай или не самосбор»), и на соблюдение атмосферы («ЛГБТ-акулки уиииии!»), и на столпы. Никому это не нравилось, но противопоставить было нечего. Срач горел со страшной силой, и через какое-то время тред пидорнули из /b/ в /sn/. Началась новая глава.
Переход на другую доску дал о себе знать: людей стало хоть и несколько меньше, но общение стало стабильным, ведь теперь стало легче идентифицировать собеседника и не было ограничения на время ответа.
Конфликт подтянул к себе новых авторов и разогрел людей: теперь у них появилась мотивация делать что-то новое. Прямо по соседству со срачами, похожими то на блядский цирк, то на сражение философов-гладиаторов, рисовались арты, обсуждались новые идеи и так далее. Как ни странно, хоть акулы и несли чисто деструктивный характер для самобытности сеттинга, которая УЖЕ существовала, хоть и не была задокументирована, но наглядно показала, что сообщество в полной жопе, переживает творческий кризис и с этим надо что-то делать, тем более что что-то противопоставить надо было. Да и соседство с вольнодумцами давало о себе знать: идея за идеей, паста за пастой шло строительство вокруг уже видимого для всех ядра сеттинга – того самого эфемерного облака идей, которое показали тролли, начав его калечить. Тем не менее срачи действительно очень отвлекали – тролли действовали агрессивно и занимали половину всего объёма обсуждения.
Но и с идеями было не всё гладко. Показательный пример – это поезда и танки в ГХ. С одной стороны, например, более чем логично, что одних лифтов не хватает – ведь кроме вертикального перемещения нужно и горизонтальное, а на одних ногах далеко не уйти. Однако с другой это меняло привычную картину мира – как же так, ведь у нас гигаХРУЩЁВКА, а не метро 2033!
Проблема в итоге была одна: попытка решить логические дыры в том, что уже имелось, порождало новые дыры. И нет бы просто взять и обтесать идею, чтобы она как влитая закрывала дыру – но нет. Имея перед глазами пример в виде акул, анонимус решил: «всё, что не укладывается в уже сложившийся порядок – не канон, это надо запретить».
Так как тред сразу возымел не массовый, а локальный характер после перехода в тематику – то постепенно сообщество сузилось до коллектива. Стали появляться неймфаги, которые не хотели оставаться забытыми, как их предшественники. Двачер-анонимус, естественно, был такому не сильно рад. В итоге авторы постепенно уходили с двача на более привычную платформу – ВК, а конкретно во вторую, более позднюю группу.
Самосбор scp что это такое
Сообщество для познавательных постов, подпадающих по тег NSFW: статей, заметок, произведений искусства, новостей, обзоров.
Пикабу в мессенджерах
Активные сообщества
Тенденции
Арт по самосбору
Изабритая велосипед
Привет пикабушники’ я очень давно увлекаюсь такими сборниками народного творчества как «фонд SCP», «Самосбор» и т.д.
Но очень многие люди не любят когда в их вселенные приносят что-то из ряда вон выходящие. вобшем хочется сделать кросовер вселенную в которой можно устраивать встречи и события связаные с резными произведениями. Дайте мотивации на реализацию идей))))))
Самосбор | Гигахрущевка | анимация
Ради интереса сделал свою анимацию по Самосбору она же Гигахрущевка.
Смотрите, оценивайте, пишите что не так.
Все скидки и промокоды в одном месте
Вы там как, готовы к осенним распродажам? Чтобы не пропустить самые интересные и выгодные предложения, подпишитесь на полезный телеграм-канал Пикабу со скидками. Да, Пикабу не только для отдыха и мемов, но и для экономных покупок!
В «Пикабу Скидки» вы найдете актуальные предложения:
• доставки еды (KFC, Delivery Club, «Папа Джонс»);
• книги («Читай-город», «Литрес», Storytel);
• услуги и сервисы («Делимобиль», Boxberry, «Достависта»);
• маркетплейсы и гипермаркеты (Ozon, «Ашан», «Яндекс.Маркет»);
• одежда и обувь (Adidas, ASOS, Tom Tailor)
• бытовая техника и электроника («М.Видео», «Связной», re:Store);
• товары для дома (IKEA, «Леруа Мерлен», Askona);
• косметика и парфюмерия («Л’Этуаль», «Иль де Ботэ», Krasotka Pro);
• товары для детей («Детский мир», TOY, Mothercare);
• образование («Нетология», GeekBrains, SkillFactory);
• и еще куча-куча всего.
Спасательный круг
Под сводами потолка заводского цеха прогремел долгожданный звонок. Работяги токарного участка с облегчением побросали последние выточенные детали в контейнер на старой тележке, смели щетками стружку со станков и потянулись в раздевалку. Рома Беспалов, стерев пот с лица замусоленной тряпкой, поспешил за остальными. Смена закончилась. Осталось получить талон на концентрат и мчаться за сыном.
В душевой к нему опять попытался набиться в компанию Серега.
— Ну давай хоть это… по пясяшке тяпнем.
— Себе тяпни, а мне за Гришкой пора. Ивановна и так с ним за сегодня намучилась.
— Ну че ты со своим Гришкой заладил. Не сбежит твой спиногрыз! Посидит еще часик-другой. А мы за это время, — Серега попытался заговорщически подмигнуть, — в домино партейку, да этанольчику откушаем!
Протолкнувшись к своим шкафчикам, они принялись натягивать одежду.
— В могилу тебя твой этанол сведет, Серый.
— Да уж лучше он, чем самосбор-то, а?
— Да отцепись ты, сказал ведь уже!
— Ну ты и груздь. Ладно, до завтра. Пацану привет!
— Угу, — Рома переложил из спецовки в карман штанов безделушку, которую смастерил на обеде из бракованных шестеренок. — Передам.
Спустившись на свой этаж, Рома привычно постучал в гермодверь своей соседки. Спустя минуту заскрежетал вентиль, и тяжелая дверь распахнулась.
— Папа! — маленький ураган юркнул в образовавшуюся щель двери и бросился на шею.
— Гришка, все, уронишь ведь. Тяжелый стал! Кабаненок…
— Ром, я ему пуговицы пришила, а то совсем в распашонке носится уже.
— Спасибо, Зинаида Ивановна!
— Нет-нет, мы пойдем, — Рома рассмеялся, глядя на скачущего вокруг него сына. — И вот, возьмите. Это за грядущий семисменок.
— Ох, Ромка, да потом бы занес. Ты же знаешь, я готова и просто так…
— Берите-берите, — замахал Рома руками. — Завтра опять приведу.
— Конечно приводи! — защебетала седая женщина, ловко пряча тюбик зеленого концентрата в переднике. — Спокойной ночи!
— Спокойной ночи! Спокойной ночи! Спокойной ночи! — довольно завопил Гришка, ни на секунду не переставая скакать.
Гермодверь соседки закрылась. Тихое и протяжное шипение отделило ее жилячейку от остального Гигахруща. Рома взял маленькую ладошку в свою, четырехпалую, загрубевшую от сотен мелких порезов и мозолей. Теперь можно было возвращаться домой. Поужинать, правда, будет нечем. Но, что поделать. Не привыкать уже.
— Пап, пап, па-ап! А знаешь, что я сегодня узнал? Ты вообще пр-р-росто обалдеешь!
— Ну, давай, — Рома ласково потрепал Гришку по загривку, — рассказывай…
Озорная физиономия сына с горящими карими глазами была для него единственным светлым пятнышком в серой бесконечности Гигахруща.
Дома Гришка с веселым визгом понесся играть с новой игрушкой — фигуркой ликвидатора, которую папа выточил на заводе. Таких вещиц, которые делал его отец, не было ни у одного мальчугана в окрестностях жилячейки ЯЖД-РГ-154/17(к).
Заняв сына игрой, Рома сел за свой любимый письменный стол. Когда-то он сварил его из списанной гермодвери, так что сдвинуть его было трудновато, но вот работать — одно удовольствие. На металлической поверхности вновь появились пачки с пожелтевшей бумагой и стопки старых советских книг и учебников. Бумага, как и всегда, стоила Роме половины семисменного пайка. Но он не мог оставить свой труд незавершенным. Иначе и смысла в нем попросту не было.
«Когда-нибудь… Когда-нибудь Управблоком меня за это вознаградит. А может, и к награде приставит. Ячейку сменим, на зеленый концентрат перейдем. Заживем… Гришку в НИИ устрою, там хоть работа не пыльная», — Рома затянулся самокруткой в такт приятным мыслям. Раньше он выходил на перекур в коридор, берег воздушные фильтры жилячейки. Теперь же, когда работа близилась к завершению, он не хотел лишний раз отвлекаться от дела.
«Хотя… могут ведь и не дать ничего. Так, лишь, вручат Орден Ленина, пожмут руку, снабдят десятком лишних талонов и все, «Спасибо за службу Гигаотечеству!». Обидно будет, с одной стороны… А с другой — слизь с ними, этими наградами, — Рома нахмурился, открывая начатую страницу. — Не ради наживы я все начал. Не ради нее и закончу».
С этими мыслями он положил перед собой два учебника, несколько полуистлевших писем и монографию. Сверяя данные заранее отсортированных источников, он продолжил свой великий труд. Уже много циклов подряд Рома искал и выменивал на талоны старые, разваливающиеся книги исторических романов, исследований, учебников и разрозненных томов Большой Советской Энциклопедии. По разбросанным фрагментам, он собирал воедино далекое Прошлое, чтобы составить крупнейшую летопись событий исчезнувшего мира. Это было делом, которому он, больше гигацикла назад, решил посвятить свою жизнь. Маленький сын наполнял его жизнь простой и искренней радостью. Но Летопись — вдохновением и смыслом.
«Кто не знает прошлого, не знает ни настоящего, ни будущего», — вычитанная однажды фраза звучала в голове Ромы все так же пронзительно и звонко. И он готов подарить это знание жителям Гигахрущевки. Уже совсем скоро все будет готово.
Работа кипит, даже когда Гришка засыпает, и с кушетки начинает доноситься мирное сопение. В жилячейке царит полумрак. Основной свет выключен, лишь настольная лампа освещает лист бумаги, испещренный аккуратным убористым почерком. Каждая новая строка приближает столь желанный финал.
«. не имел иных возможностей по стабилизации состояния в стране. Главой правительства был одобрен проект «Гигадом». После утверждения сопутствующей документации, начались подготовительные работы. Срок сдачи проекта был назначен на август две тысячи…»
Вдруг раздался настойчивый стук в гермодверь.
Чертыхнувшись, Рома отложил работу и пошел открывать. На сегодня гостей запланировано не было. Опять, наверняка, Серега набрался и пришел талон клянчить на закусь.
«Никогда такого не было и вот опять», — пробурчал Рома, поворачивая вентиль. Однако, вваливающегося в отворившуюся дверь полуживого тела не последовало. Из темного проема в Рому вперился тяжелый взгляд двух налитых кровью глаз. На лице незваного гостя был порванный противогаз.
— Рома, я полагаю? — внезапно спокойный голос предупредил вспышку страха.
— Верно. Кто ты и что тебе нужно? Учти, у меня сосед ликвидатор. Крикну, и он с жерновом через…
— Прошу, не стоит, — замахал руками человек напротив. — Меня зовут Туман. И ничего дурного я не замышляю. Сам был ликвидатором, как и твой сосед. Демобилизовался, правда, уже. В звании капитана.
— Тебе поболтать не с кем на ночь глядя? — враждебно спросил Рома. — Так я занят, найди другого собеседника.
Он хотел, было, закрыть дверь, но рука в черной кожаной перчатке придержала ее.
— Занят Летописью, как я понимаю?
Рома замер. Раздражение в его глазах сменилось неподдельным любопытством. О своем труде он никогда не распространялся. Если незнакомец так хорошо осведомлен, его явно стоит хотя бы выслушать.
— Ладно, проходи и рассказывай, зачем пришел.
Пройдя в жилячейку, Туман уселся на стул и жестом пригласил Рому к столу.
— Скажи мне, ты слышал о Большой Перестройке.
Поначалу Рома слушал неохотно. Затем с интересом подался вперед, чтобы не пропустить ни единого слова. К концу рассказа он был внимателен и сосредоточен, изредка задавая уточняющие вопросы, на которые Туман с радостью отвечал. По его словам, раз в неизвестное число гигациклов, в Гигахрущевке происходит некое явление, получившее неофициальное название Большая Перестройка. По неизвестному и непостижимому алгоритму, блоки вдруг начинают менять свое местоположение. Связывающие их ранее лифтовые шахты, лестницы и переходы, перестают вести в привычные места. Известные ранее ступени утыкаются в глухие стены, в лифтах пропадают кнопки знакомых этажей, а тяжелые бронированные гермодвери переходов ведут в блоки, которые людям еще не приходилось видеть в своей жизни. Со своих мест исчезают целые кластеры. Заводы и фабрики растворяются в бесконечности панельного Лимба, а на их месте возникают жилые блоки с людьми, точно так же не понимающими, где они оказались. И это в лучшем случае.
Гигахрущ бесконечен. Он простирается всюду, существуя во многих измерениях одновременно. Обычная Перестройка может просто поменять жильцов местами с другими такими же пострадавшими, это не страшно. Подумаешь, соседи сменились, Управблоком стал потолще и на завод теперь нужно ходить не через три этажа, а через десять. А в Большой Перестройке, проявляется вся извращенная сущность этого архитектурного кошмара. Блоки меняются местами точно так же, как и при обычной Перестройке. Но вот расстояние возрастает в триллионы раз. Блоки с обычными, вполне себе разумными жителями разбрасывает настолько далеко, что нет никакой надежды на то, что в такой дали все существует по тому же самому укладу. В бесконечности Хруща несчастных может поджидать все, что угодно. Одичавшие жители-каннибалы законсервированного этажа, на котором сломались автоматы выдачи концентратов. Разложившиеся на плесень и липовую слизь поклонники Чернобога. Твари самосбора, сросшиеся в единый хтонический кошмар… В своей фантазии переплюнуть Гигахрущ бесполезно, ведь в его нутре возможно абсолютно все, что угодно. И противостоять ему практически нет смысла. Ведь, если утратить связь с цивилизацией, очень легко утратить и связь с разумом. Скатиться в каменный век. Сбросить человеческий облик, утонув в хаосе анархии. И позволить самосбору пополнить орду его тварей твоей плотью.
Чтобы не допустить деградации блоков хотя бы одного кластера, сообществом единомышленников было создано Хранилище. Крупнейший банк данных, содержащий информацию о всех технологиях человечества, научные труды и произведения искусства, созданные в Гигахруще. Его местоположение надежно скрыто ото всех жителей, включая руководство Партии, во избежание посягательств на интеллектуальные богатства. Хранилище откроет свои двери в том случае, если кластер попадет под Большую Перестройку, чтобы позволить людям заново отстроить вокруг анклав цивилизации, омываемый морями самосбора. Но даже всех знаний, содержащихся в Хранилище, не хватит, чтобы не позволить людям отчаяться. Ведь у них не будет привычного мира вокруг, надежного ликвидаторского корпуса, стерегущего коридоры, всевидящей Партии и… истории. У них не будет ничего, за что бы их разум мог зацепиться. Людям нужно знать свою историю, чтобы вымостить надежную тропу в будущее.
— Ведь те, кто не знает прошлого…
— Ну, это чересчур громко сказано. Мы будем наполнять его так долго, как это возможно. Однако, отчасти ты прав. Твой исторический труд об истории человечества действительно самый полный и всеобъемлющий документ из всех, что я встречал. Он бы очень пригодился людям, попавшим в страшную беду.
— Ты правда думаешь, что все это способно помочь в должной мере?
Когда Рома закрыл дверь за Туманом и повернул вентиль, его накрыло чувством странной опустошенности. Многие циклы подряд он работал над рукописью, которая стала чуть ли не смыслом его жизни. А сейчас, он добровольно отдал свою Летопись в руки незнакомца в обмен на небольшую памятку. Так просто. И не было никакой торжественности, которую он себе представлял столь ярко все эти циклы.
— Так оно и бывает, наверное… Либо награды и отправка результатов на пыльные полки партийных архивов, либо… Большая цель. Да, Гришка? — тихо пробормотал себе под нос Рома, выключая свет и ложась на кушетку.
Гришка ничего не ответил. Он сладко спал и, почувствовав отца, поплотнее прижался к нему. Рома обнял сына и мгновенно уснул. В ту ночь он спал без сновидений. Крепко и, впервые за гигацикл, совершенно спокойно.
Семисменок полетел за семисменком. Любимая ночная работа закончилась, но Рому это не расстраивало. Он начал больше времени проводить вместе с сыном. Уютные вечера за партиями в домино и карты стали приятной традицией для обоих. Выигрывая, Гришка каждый раз победоносно вопил и прыгал по жилячейке с крайне кровожадным видом. Рома же тепло улыбался и тайком скидывал свою полную козырей колоду в сброс. Визг и предсмертные хрипы за гермодверью во время самосбора перестали доставлять неудобства. Запах сырого мяса стал привычным сигналом для герметизации ячейки и начала новой партии игры.
Цикл сменялся циклом. Гришка рос. Его успехи в учебе добавляли отцу едва заметных морщинок от частых улыбок, а шалости и нередкие драки с одноклассниками — седых волос. Время шло своим чередом. От своих прежних амбиций Роме пришлось отказаться, но по ночам, закрывая глаза и спрашивая себя, стоило ли оно того, он отвечал себе однозначно: «Я поступил правильно». Гришкины дипломы о призовых местах на междукластерных олимпиадах по алгебре стали для него куда важнее, чем собственные достижения. На заводе он иногда брал дополнительные смены, так что на редких праздниках они всегда угощались зеленым концентратом. Наверное, по меркам Гигахруща, это можно было назвать счастьем.
Ежесменно, провожая сына в образовательный блок, Рома незаметно выполнял пункты из тонкой памятки, которую ему когда-то выдал Туман. На работу он ходил исключительно по лестнице, оставляя по пути метки перочинным ножом. В конце смены он обязательно проверял свою черную карандашную точку на дверях лифта. По заведенной привычке, перед каждым открытием гермодвери, он стучал по ней ногтем указательного пальца условным стуком. Перед сном Рома исправно катал по полу металлический шарик от подшипника, проверяя после, не появился ли на губах бетонный привкус. Все эти мелкие привычки служили якорем для родного блока. И в случае, если Хрущ начнет пересобирать себя, они должны были удержать блок на его привычном месте.
Гигацикл шел за гигациклом. За чередой ежесменных ритуалов к Роме незаметно подкралась старость. В НИИ он устроить Гришу не сумел, но, зато, тот преуспел на машиностроительном заводе — стал начальником производственного участка, обеспечив своему старику достойную пенсию. Роман Аркадьевич, как его теперь уважительно называли на этажах дети, все свободное время мастерил для них игрушки из бракованных шестеренок. Детвора частенько собиралась вокруг него, наперебой выпрашивая очередную безделушку. А он и не мог отказать — слишком ценил этот искренний восторг еще не познавших боли, страха и тоски ребятишек. Хотелось бы ему так радовать и собственных внуков, но от сына в ответ на это он слышал решительное: «Не время».
Все шло своим чередом до одного злополучного утра. В эту смену Роман Аркадьевич проснулся гораздо раньше обычного — Гриша все еще спал. Тяжело вздохнув, он размял ноющую шею и с кряхтением поднялся с кушетки. Воздух был непривычно плотным и влажным, дышалось такой взвесью с немалым трудом. Старик провел взглядом по жилячейке. Что-то не давало ему покоя, словно маленькая зудящая мушка на задворках сознания. Внезапно, он понял, что его разбудило. Из-под шкафа выкатился металлический шарик от подшипника, который уже давным-давно потерялся. Он медленно покатился к гермодвери. Это было невозможно на идеально ровном полу жилячейки.
Судорожно облизнув губы, Роман Аркадьевич тихо охнул. Во рту стоял сильный бетонный привкус. Не тратя времени на то, чтобы одеться, он бросился к двери, налег на вентиль и выскочил в коридор, чтобы проверить карандашную точку на дверях лифта. Но на этаже его больше не было, вместо дверей оказалась сплошная стена, выкрашенная зеленой масляной краской. В коридоре горели красные лампы аварийного освещения. Лестницы уходили в непроглядный мрак. Вместо шлюза, ведущего в соседний блок, глаза нашли глухое бетонное перекрытие. Заметив, что лампы начали моргать, словно готовы погаснуть, Роман Аркадьевич поспешил обратно в жилячейку. Он наглухо запер дверь, завернул вентиль и втопил кнопку полной герметизации отсека. С шипением запустилась система рециркуляции воздуха, и ячейка оказалась полностью изолированной от остального Хруща. Старик сполз спиной по двери. Лицо его исказила гримаса боли. Из глаз брызнули слезы. Забыл. Забросил. Наплевал на привычки. И их ячейку настигла Большая Перестройка…
Спустя семисменок, отец с сыном приспособились к жизни на новом месте. Хоть Гигахрущ и необъятен, но, тем не менее, даже в самых отдаленных его кластерах встречаются знакомые предметы быта. В небольшом закутке на этаже оказался автомат раздачи пищконцентрата. Он был старым и громоздким — такие перестали использовать еще до рождения Романа Аркадьевича. Его получилось легко обмануть — пара часов ковыряния с отверткой, и, вуаля — талон можно забрать назад после того, как обменял его на концентрат. Правда, система не позволяла делать это чаще раза в смену. Сколько Гриша не старался, но так и не смог обойти ограничение. А так как талон в ячейке оставался лишь один, приходилось делить односменный паек пополам.
К счастью, сирены здесь исправно оповещали о приближении самосбора. Он заливал этаж словно по графику — каждые два семисменка, и длился ровно тридцать четыре секунды. Еще одной странностью было то, что в отличие от мест, к которым привык Роман Аркадьевич, здесь во время самосбора за гермодверью не было слышно криков. Лишь едва различимый гул, словно работала небольшая компрессорная установка. Ликвидаторов поблизости, конечно же, не было. Судя по всему, строение вообще было давно заброшено. Так что как только сирены стихали, приходилось самим выходить из жилячейки, сгребать слизь в зловонные кучи и поджигать. Больше всего неудобств доставляли сапоги, выраставшие из стен после каждого самосбора. Их было очень неудобно выковыривать из бетона.
Поначалу Роман Аркадьевич думал, что они переживут такую перемену, как и раньше, за долгими партиями в карты. Но в его сыне что-то надломилось. Каждый семисменок он собирал свой вещмешок и уходил на вылазки по этажам. По возвращении, отговариваясь лишь общими фразами, он не говорил отцу, что видел в своих походах. Только угрюмо заваливался спать, пряча взгляд. Еще чаще, чем самосбором, их ячейку начало накрывать тоской и отчаянием.
На утро одной из смен, Роман Аркадьевич решил, что должен своими глазами увидеть то, что видит Гриша. Он остановил сына, собирающегося вновь молча уйти на вылазку.
— Гришка, чего ты все время один, да один? — старческий голос, полный тоски, прозвучал глухо. — Давай-ка я с тобой в этот раз. Мало ли чего.
Однако тот лишь отмахнулся, продолжая складывать в мешок нехитрый скарб.
— Кто ж его знает, что там, за дверью, в этих коридорах. Вдвоем то сподручнее будет! Можно с тобой?
Гриша тяжело вздохнул и раздраженно посмотрел на отца. Немного помедлив, он нехотя кивнул и взялся за вентиль. В коридоре он быстрым шагом направился к лестницам, и начал спускаться вниз. Старик оглянулся напоследок и шагнул во мрак за своим сыном…
Роман Аркадьевич резко проснулся. Он вскочил с кушетки и испуганно огляделся. Гриша сидел в своем углу, косясь на него угрюмо и с явным недовольством. Ничего, что произошло с момента, как они начали спускаться по бетонным ступеням, не осталось в памяти. Лишь ноги гудели, словно от долгой ходьбы. Старик хотел подойти к сыну, растрясти его, спросить, почему же все так, что с ним случилось, но что-то остановило его от расспросов. Приглядевшись, Роман Аркадьевич с ужасом понял — левое Гришино ухо и правое поменялись местами.
В следующий поход Гриша отправился один. Спустя семисменок он вернулся домой, держа за руку маленькую девочку с большим белым бантом голове. Ее личико было обезображено жуткой мутацией — глазницы полностью заросли кожей. Гриша виновато вытащил левую руку из кармана. На ней не хватало кисти.
Отныне, после каждого похода Гриши, жилячейка все больше заполнялась детьми. Веселая гурьба ластилась к Роману Аркадьевичу, ласково прозвав его плазмодедушкой. В его жизнь вновь вернулась радость в виде названных внуков, о которых он всегда мечтал. По вечерам, старик рассказывал им истории о былых временах, а они, в ответ, учили его игре в пятимерные шахматы. Гриша вовсе перестал говорить, но упрямо продолжал свои походы по коридорам. С исчезновением стоп ему стало гораздо тяжелее.
В одну из смен он не вернулся. От волнения Роману Аркадьевичу стало труднее выделять аммиак из разбухших пор на спине. Старик промаялся всю ночь без сна, успокаивая внуков. С наступлением новой смены, он хотел уже отправиться на поиски, но тут дверь отворилась. В проходе показался мальчик, виновато смотрящий под ноги. В его кулачке был зажат конец какой-то веревки. Медленно зайдя в ячейку, он с трудом затащил за собой тело Гриши. На обезображенном теле не осталось ни рук, ни ног. Лишь лысая голова безвольно волочилась по бетону. С веселыми криками дети набросились на лакомство, не обращая внимание на крик старика. Спустя пару минут, на бетонном полу не осталось даже капли крови. Лишь дочиста обглоданные кости, аккуратно сложенные пирамидкой. Старик понял, что это ему.
Содрогающиеся в агонии мясные комья внуков, уважительно расступились, расчищая дорогу к деликатесу. Их бесформенные тела со множеством ртов сочились сукровицей и гноем. Пропустив своего старика, они расползлись по потолку, довольно урча. Взяв жвалами кость, старик почувствовал, как из его глаз полились плазменные слезы, оставляющие обугленные дорожки на лбу. Он закрыл глаза, полные влаги. И открыл несколько десятков других.
Спустившись по паутине на пол, старик подполз к сокращающемуся проему норы и обессиленно вывалил свое тело наружу. Поросший бурой слизью коридор огласился отчаянным старческим клекотом, в котором уже было трудно разобрать человеческую речь. Существо звало Тумана. Оно вложило в этот крик все свое оставшееся человеческое естество, которое неистово жаждало узреть Хранилище.
Спасательный круг, созданный человеком.
Спасательный круг, созданный для человека.
Созданный не для того, кто только что проглотил ребро собственного сына.
С сочным хлюпаньем, вход в нору плазмофалангида закрылся…
Автор — Денис Килесов
Рассказ является частью повести «Легенды Гигахрущевки»