Селективная явка избирателей это что такое
Явку отвязали от легитимности
Легитимность выборов не связана с явкой: избирательные процедуры могут соответствовать закону, даже если проголосует 10% граждан, говорится в исследовании Российского общественного института избирательного права (РОИИП), с которым ознакомились «Известия». Авторы доклада «Участие избирателей в выборах: российская и зарубежная практика» напоминают, что в РФ явка не является юридически значимым показателем и не отражается в протоколе об итогах голосования. Аналогичная норма действует в США, Великобритании, Германии и Франции. Согласно выводам экспертов, на явку влияет ряд субъективных факторов: значимость и частота выборов, актуальность поднятых кандидатами проблем, уровень напряженности избирательной кампании, наглядность агитационных материалов и даже погода в день голосования.
Самая высокая явка в России была зафиксирована на выборах президента 1996 года — 69,8%, самая низкая — на выборах депутатов Госдумы в 2016 году — 46,8%. Явка стала ниже, и это общемировая тенденция, отмечают эксперты РОИИП. Так, если в 1953 году на выборы мэра Нью-Йорка пришло 93% избирателей, то в 2014 году только 24%.
Аналогичные показатели зарубежные страны демонстрируют и на выборах других уровней. Например, на выборах губернатора в штате Айдахо в 2014 году проголосовали только 26%, в Калифорнии — 31%, в Техасе — 34%, в Нью-Йорке — 33%. В том же году на выборах в Европарламент средняя явка составила 43%. В Словакии — лишь 13%, в Чехии — 18%, в Польше — 23%, в Словении — 24%, в Хорватии — 25%, в Португалии — 33%, в Великобритании — 35%, в Финляндии — 39%. Максимальное значение было зафиксировано в Бельгии (89%) и Люксембурге (85%).
По мнению исследователей, низкая явка необязательно свидетельствует о неподдержке кандидатов избирателями.
— Избиратели могут не прийти на выборы как потому, что не поддерживают выдвиженцев, так и потому, что поддерживают, но настолько уверены в победе «своего» кандидата или партии, что не считают нужным тратить личное время на голосование, — сказал «Известиям» глава РОИИП Игорь Борисов.
Директор Института стратегических исследований и прогнозов РУДН Дмитрий Егорченков полагает, что активность избирателей зависит от политической системы и уровня политической культуры в конкретной стране.
Политконсультант Дмитрий Фетисов пояснил, что падение явки — общемировой тренд последних лет, вне которого не остается и Россия. Но формула «легитимность через явку» в нашей стране, по его мнению, до сих пор достаточна сильна в сознании граждан и многих чиновников.
— Сейчас это во многом происходит из-за отсутствия серьезных претензий к действующей власти и нежелания ее менять. Подобные ситуации возникли во многих крупных странах мира, — уточнил Дмитрий Фетисов.
Координатор Национального общественного мониторинга Роман Коломойцев считает, что показатели явки отражают общественно-экономическую ситуацию в государстве и никак не лишают выборы статуса легитимности.
— Выборы в Северной Корее сейчас или раньше в СССР проходили массово, но вряд ли их легитимность была высокой. В то же время в Западной Европе, что подтверждают наши международные эксперты, мы видим падение явки, особенно на выборах в общеевропейские структуры, но к их легитимности не возникает вопросов, — отметил эксперт.
На президентских выборах в РФ в 1991 году явка избирателей составила 77%, в 1996-м — 70%, в 2000-м — 69%, в 2004-м — 64%, в 2008-м — 70%, а в 2012-м — 65%.
Устойчивые мифы о выборах в России
Как голосуют на выборах в Австралии, Бельгии, Болгарии, Греции, Лихтенштейне, Люксембурге и Швейцарии. Эксперты ЭИСИ разрушили мифы о российских выборах. Явка – как постсоветский синдром. 2 часть
КОГДА ВЕРНУЛИСЬ ВЫБОРЫ ГУБЕРНАТОРОВ
Для справки: За пять лет с момента возвращения прямых выборов губернаторов проведена 71 кампания (72 голосования) по выборам глав регионов. В 34 избирательных кампаниях победитель определился при участии менее 40 % избирателей, в 16 голосованиях на участки пришли от 40 до 50 % граждан, только в 21 кампании уровень гражданского участия превысил 50 %. Из 10 наиболее конкурентных для врио избирательных кампаниях (двухтуровые выборы с победой оппонента в Иркутской области и 9 избирательных кампаний, на которых ВРИО губернатора победил с небольшим отрывом) 6 избирательных кампаний проходили с явкой менее 40 %. Наиболее конкурентные выборы глав регионов с 2012 года – выборы губернатора Иркутской области и выборы мэра Москвы – прошли с явкой в 37 % (во втором туре выборов в Иркутской области) и 32 % (на выборах в Москве).
ТРЕБОВАНИЯ К ЯВКЕ В СТРАНАХ МИРА
Оказывается, по международным стандартам явка на выборах качественно не оценивается по нескольким причинам:
1) в различных странах установлены разные правила в отношении явки;
2) считается, что граждане должны быть максимально проинформированы о выборах, им должна быть обеспечена возможность участия, а собственно участие и голосование – право свободного выбора гражданина;
3) качественная оценка явки затруднена из-за различной мотивации участвующих и не участвующих в голосовании.
Как правило, предметом критики выступает слишком высокая явка под 100 %, что считается не естественным уровнем участия, а результатом административного давления. Статистически в развитых странах более или менее регулярно интересуются политикой не более 40-50 % граждан. Причем доля политического абсентеизма (неучастия) постоянно нарастает.
В большинстве стран требования к уровню явки на выборах не предусмотрены:
В большинстве стран нижний порог явки устанавливается только для референдумов. Во многих странах демократического транзита предусмотрен нижний порог явки для признания выборов состоявшимися. Это стало определённой страховочной мерой на стадии становления электоральной демократии и развития гражданского общества. Впоследствии этот порог постепенно отменяется, как это произошло в Венгрии, России, Сербии, Украине, Хорватии, Черногории. Для постсоветского пространства это также стало наследием норм избирательного права СССР, в котором устанавливалось требование минимального порога – 50 % явки. Что также подчёркивало советский подход к выборам как референдуму за или против кандидата.
Нижний порог явки на парламентских или президентских выборах сохраняется, например, в Белоруссии (50%), Литве (25%), Македонии (50%) и Молдове (33%). При этом, даже при обязательном голосовании с предусмотренными штрафными санкциями явка не является 100-процентной.
Существенная часть избирателей при отсутствии обязательного голосования уклонилась бы от участия в выборах. Естественная явка составила бы порядка 50 %.
В Бразилии в 1990 году при явке на выборах в 85 %, опросы общественного мнения показывали, что в гипотетической ситуации, если бы голосование на выборах было добровольным, явка составила бы 55 %.
В Австрии обязательное голосование было установлено на уровне законодательства федеральных земель. На парламентских выборах обязательное голосование было полностью отменено в 1992 году, на президентских – после выборов 2004 года. Изменение динамики явки в Австрии позволяет отследить насколько обязательное голосование искусственно завышает явку – не менее, чем на 10-20 %.
Явка и неявка, то есть число пришедших и не пришедших на выборы от общего числа зарегистрированных избирателей, – это составные множества, в которых объединены различные мотивации. Без дополнительных исследований оценить, как соотносятся эти множества с поддержкой действующей власти, фактически невозможно.
Несколько примеров из опыта стран с обязательным голосованием:
В США максимальная явка на президентских выборах 63,3% была в 1960 году, когда Дж.Кеннеди одолел Р.Никсона. Можно ли оценить, была ли это протестная явка против инкумбента или поддерживающая явка в пользу претендента? А минимальная явка на президентских выборах в США – 32,98% в 2012 году, когда переизбрание Барака Обамы было делом очевидно решённым. Было ли снижение явки протестом или доверием к и без того сильному кандидату?
«ПОЛОЖИТЕЛЬНАЯ ЯВКА» И «НЕГАТИВНАЯ ЯВКА»
Собственно, явка бывает разного качества. Предлагаем следующую примерную классификацию крайних «идеальных типов». На наш взгляд, бороться следует только за повышение «положительной явки» за счёт развития гражданского общества.
«Положительная явка» это явка гражданского интереса, когда сформировалось гражданское общество, считающее выборы своим неотъемлемым правом, понимающее значимость выборов, демонстрирующее через них свои интересы и свой выбор стратегии развития.
Есть ещё яка «гражданского задора», это когда прошла яркая интересная кампания, избиратели увлеклись и пришли поддержать своего кандидата. Например, 77,77% явки на президентских выборах во Франции в 2017 году в первом туре, за которыми даже из-за рубежа следить было интересно.
ИЕРАРХИЯ ИНТЕРЕСА К ВЫБОРАМ
Прогнозировать явку на выборах одного уровня по явке на выборах другого уровня затруднительно. Как показывает электоральная практика, как правило, наблюдается определённая иерархия интереса к выборам. Эта тенденция отмечается как в российской, так и в зарубежной практике. Выборы главы страны всегда вызывают самый высокий интерес, далее следуют выборы парламента страны и так далее до муниципальных выборов. Повторные и дополнительные выборы вызывают крайне ограниченное внимание лишь самых ответственных избирателей.
Так, например, выборы президента и выборы муниципалитета города Ярославля пятого созыва проходили в 2008 году с разницей в 9 месяцев. На мартовских выборах явка составила 59,56 %, а на муниципальных октябрьских – всего 29,26 %. В Новгородской области в 2003-2004 гг. проходили выборы Президента России (14 марта 2004), Губернатора (7 сентября 2003), депутатов Государственной Думы (7 декабря 2003) и депутатов Городской Думы Великого Новгорода (24 сентября 2004). Из графика видно, что интерес к выборам разного уровня, прошедшим в эти полтора года, совершенно различный.
Для сравнения динамика явки на выборы в США показывает, что выборы в Конгресс, не совпадающие с президентскими выборами, посещают значительно меньше избирателей. Выборы президента Франции показывают меньшую динамику снижения явки, чем выборы Национального собрания, несмотря на парламентско-президентскую модель Пятой республики.
В ходе анализа возникла гипотеза, что так избиратель подсознательно оценивает степень сосредоточения властных полномочий избираемого органа. Голосуют больше за реальную власть.
Так и в России. Среди 15 субъектов Российской Федерации (без учёта города Севастополя), в которых 10 сентября прошли выборы высших должностных лиц, на основании анализа электоральной истории можно выделить три группы регионов: регионы с прогнозируемо высокой явкой; регионы со средней явкой; регионы с традиционно низкой явкой. Подробнее смотрите сами нателеграм-канале ЭИСИ.
Сакральная явка
Довольно спокойные выборы и незначительное количество интриг вынуждают как политиков, так и экспертов искать какую-то загадку в текущей кампании, драматургию, конфликт сторон, который бы придал остроты предвыборной гонке. Так получилось, что и оппозиция, и некоторые представители власти нашли эту интригу только в вопросе явки избирателей.
В целом эта тема приобрела особое значение после провальной кампании в Госдуму 2016 года, на которой была зафиксирована самая низкая активность граждан с 1993 года. Тема участия в выборах стала подниматься в СМИ, обсуждались различные версии необходимой явки. Заявлялось, что «Кремль ставит задачу по достижению 70% явки и 70% результата для Путина на предстоящих выборах». Затем были публикации о том, что «от формулы 70/70 отказались». Причем разница между публикациями составила всего лишь месяц.
Для Путина эти выборы, возможно, являются последними, поэтому в историю хочется войти как всенародный президент, за которого проголосовало не большинство пришедших на участок, а абсолютное большинство граждан. Явка для Путина, конечно, важна, однако она не столь критична, как это пытаются представить некоторые оппозиционеры.
К дискуссии о важности явки подключаются и эксперты, которые слабо разбираются в теме, но считают своим долгом высказаться, внеся только больше смуты.
В последние дни тема вновь обострилась из-за кампании по повышению явки в социальных сетях, новых стикеров «ВКонтакте» и множества других инфоповодов, связанных с участием граждан в выборах.
Почему явка оказалась центральной темой выборов?
Прежде всего нужно согласиться с тем, что участие граждан в выборах — это важный показатель для политической системы. Он отражает разные тенденции: от степени вовлеченности граждан в политический процесс, до качества работы государственных структур. Но внимание, с которым СМИ, эксперты и оппозиционеры стали относиться к теме явки на выборах, переводит ее в разряд основополагающих, почему так получилось?
Дело в том, что за счет явки с недавних пор стали измерять качество работы региональных властей. Когда на выборах существовала хоть какая-то тень конкуренции, таким показателем негласно считался процент голосов, отданных за партию власти или кандидата от нее.
Но чрезмерная сушка избирательной системы привела к смещению целей и задач: важно стало, не чтобы победила «Единая Россия», а чтобы избиратель вообще пришел на участок и отдал свой голос. В силу отсутствия альтернатив (последние парламентские выборы показали, что от бессилия протестный электорат голосует за ЛДПР) он все равно отдаст голос за «Единую Россию».
Но если рассмотреть вопрос более детально, то становится очевидно, что значимость явки для устойчивости политического режима сильно переоценена.
Аргументация у сторонников высокой явки довольно простая: «высокая явка повышает уровень легитимности власти, а значит у нее есть больший ресурс для реализации властных решений».
При этом сторонники такого подхода забывают, что у власти есть и такой критерий как легальность. И в случае, если высокая легитимность обеспечивается за счет нелегальных методов (вбросы, накручивание явки, административный ресурс), то такая легитимность — фейк. Она даже опасна для власти, так как привносит ложное чувство уверенности. Власть может быть легальной, но нелегитимной и точно так же она может быть легитимной, но нелегальной.
Конечно, явка связана с легитимностью, но очевидно, что эти понятия не тождественны друг другу. В политической науке нет жесткой градации легитимности власти: нельзя сказать, что если проголосовало 40% граждан, то власть легитимна, а если 35% — то нет. Легитимность — более сложный феномен, который включает в себя и другие показатели. Поэтому надеяться на то, что высокая явка автоматически обеспечит легитимность власти — это просто бессмысленно. Точно также как пытаться использовать снижение явки в качестве аргумента, доказывающего снижение уровня доверия власти.
Влияет ли явка на уровень легитимности? — Да. Является ли она определяющим фактором? — Нет.
Кроме того, взаимосвязь «Явка — легитимность» работает только в случае рационально-легального типа легитимности, который в типологизации Макса Вебера является не единственным и вряд ли применим для нашей страны.
Помимо того, что в феномене легитимности завышается значение явки избирателей, существует и переоценка самой легитимности, ее практически сакрализируют, словно именно легитимность власти является ее основой основ.
На самом деле это не так, вернее, легитимность — не единственный элемент в стабильности автократий. Например, Гершевски в качестве основы режима помимо легитимности называет репрессии и кооптацию элит. Эти факторы наравне с легитимностью обеспечивают стабильность власти.
Поэтому здесь мы получаем двойную переоценку значимости явки для политического режима. Но тема явки является актуальной не только для нашей страны. Во многих странах с институтом выборов наблюдается снижение интереса избирателей.
Снижение явки — общемировой тренд
Как отмечается в докладе International Institute for Democracy and Electoral Assistance, снижение явки избирателей в странах Европы является нормальной практикой. За последние 30 лет количество избирателей в этих странах сократилось в среднем на 20%. Это особенно видно на примере стран Западной Европы:
Правильные следствия, но неправильные причины
Если в Европе граждане все меньше ходят на избирательные участки в силу естественного развития демократии и общего снижения интереса общества к политическому процессу, то в России снижение явки на выборах — это процесс рукотворный. Снижение не столь радикальное как в Европе, но оно также довольно заметное:
Если государственная машина работает исправно, то вмешиваться в работу ее механизмов нет смысла. У граждан есть инструменты, за счет которых при необходимости они могут что-то «отремонтировать» или скорректировать в работе системы. Европейцы перестали ходить на выборы, потому что в этом отпала необходимость. В России многие отказываются участвовать в голосовании 2018 марта, потому что на последних крупных выборах 2016 года их никто не ждал. Перенос Единого дня голосования на сентябрь, скучные кампании и слабая агитация — все это снизило интерес избирателей к выборам.
При объяснении причин, по которым постсоветские страны постепенно теряют интерес к выборам, существует два основных подхода.
Первый сводится к тому, что во время поставторитарных выборов максимальное число граждан хочет воспользоваться новыми правами и возможностями. Затем вкус свободы постепенно начинает приедаться, и выборы перестают быть привилегией, становятся чем-то обыденным.
Второй основывается на том, что явка снижается по причине разочарования в демократических процедурах. Избиратели не видят прямой связи между своими голосами и действиями властей, а поэтому постепенно отказываются от участия в «бесполезных процедурах».
Обе гипотезы требуют проверки в каждом отдельном случае, но они предполагают естественность процесса. То есть граждане теряют интерес к выборам (пусть и по разным причинам), а не власть манипулирует с факторами, влияющими на явку, чтобы получить нужный ей здесь и сейчас результат. А в последние годы предпринимались меры именно по снижению явки.
На предыдущих парламентских выборах явка занижалась намеренно, чтобы обеспечить приемлемый результат для «Единой России». Победа Путина не вызывает сомнений, а значит необходимости в низкой явке больше нет, интерес к выборам стараются подогреть в ручном режиме: реклама на ТВ, в социальных сетях и непрофильных пабликах, провокационные предвыборные ролики.
Гипервнимание к явке
Мы определили, что явка не является определяющей для легитимности, а легитимность не является единственным фактором стабильности власти, но тогда почему этой теме уделяется столько внимания и кто является главными заинтересованными лицами?
Оппозиция заинтересована в актуализации темы кризиса действующей власти через отсутствие доверия со стороны граждан. У проигравшего на выборах есть две основные линии атаки: критика самой процедуры (нечестные выборы) или же критика института выборов, который не в состоянии показать истинное отношение граждан к власти. Оппозиция, как правило, пытается использовать оба направления, поэтому критика легитимности началась еще задолго до самих выборов.
СМИ заинтересованы в получении трафика и вбрасывании дополнительных тем для обсуждения в повестку. Тема явки генерирует экспертные комментарии, споры в социальных сетях, все это повышает внимание к публичным площадкам.
Политологи и политтехнологи, которые за счет этой темы пытаются создать для себя рынок. Если у кампании нет никаких проблем, то и услуги политологов не нужны. Если рынка нет, то его обязательно нужно создать.
Масла в огонь подливает и чрезмерное рвение подрядчиков в информационной кампании, которое зачастую вызывает больше обсуждений в соцсетях, чем сами выборы.
Явка 18 марта, скорее всего, будет действительно ниже, чем на выборах 2012 года. Но разница в условные 10% не оказывает никакого значимого эффекта на политический процесс, тем более, если снижение явки является естественным процессом. Тема переоценена многими политическими игроками, которые поймут об ошибочности своей ставки только после выборов, когда уровень легитимности действующей власти никак не изменится.
Парадоксы голосования Плюсы и минусы высокой и низкой явки
В Литве выборы проходят по смешанной системе, и если по пропорциональным округам расклад понятен — основную долю мест в Сейме почти поровну поделят между собой две оппозиционные партии: консервативные «Христианские демократы Литвы» и аграрный «Литовский союз крестьян и зеленых», то по мажоритарным округам борьба еще впереди. Из 71 места по одномандатным округам по итогам первого тура были распределены только 3 места. Второй тур пройдёт 23 октября и за оставшиеся кресла поборются больше 120 человек, которым для победы нужно набрать свыше 50 процентов голосов. Общая явка на избирательных участках составила всего 49,9 процента. Скорее всего, во втором туре явка эта будет в полтора-два раза ниже.
В Грузии по предварительным подсчетам победу одержала правящая «Грузинская мечта». За нее отдали голоса свыше 48 процентов избирателей, у «Единого национального движения» Михаила Саакашвили чуть больше 27 процентов. Остальные едва приблизились к 5-процентному проходному барьеру. С мажоритарной частью парламента также не все так просто — победители не определились более чем в половине одномандатных округов. Вторые туры предстоят в Тбилиси, Батуми и еще восьми регионах страны. В Грузии явка была чуть выше — 51,6 процента, и эксперты ожидают, как и в Литве, снижения этого показателя во втором туре.
Как видим, и в Литве, и в Грузии явка всего порядка 50 процентов, что очень близко к результату российских парламентских выборов (47,8 процентов). Даже в Литве, где применяется система мотивации к голосованию, несмотря на активность избирателей во время четырех дней предварительного голосования, в основной день выборов они были очень пассивными. Бывший президент Литвы Роландас Паксас, а ныне лидер партии «Порядок и справедливость» даже назвал эти выборы самыми недемократичными в истории страны. Однако прогрессивная общественность — как европейская, так и отечественная — не считает нужным делать по этому поводу громкие заявления.
Другое дело — Белоруссия, где итоговая явка на парламентских выборах в сентябре 2016 года составила 74,8 процента, причем, по данным ЦИК, 31,3 процента избирателей проголосовали досрочно. Это тут же вызвало волну возмущения: госдепартамент США и ОБСЕ признали выборы недемократичными и пожурили Лукашенко. Бурно отреагировала оппозиционная общественность и в братской России. Любопытно, что для выборов в российскую ГД был заготовлен другой набор обвинений — они, по мнению «прогрессивной общественности», недемократичные потому, что явка была низкой, то есть такой, как в «демократичных» Литве и Грузии.
Таким образом, есть две причины обвинения выборов в недемократичности и нелегитимности — высокая явка и низкая явка. Сколько бы избирателей ни пришло на участки, выборы все равно будут недемократичными. Такая избирательность «оппозиции» и альтернативных электоральных экспертов, впрочем, лишь еще одно подтверждение их ангажированности, ну или, по крайней мере, самой настоящей самоцензуры. «Здесь играем, здесь не играем, здесь рыбу заворачиваем».
Сегодня явка на значимых выборах в районе 40-50 процентов — абсолютная норма в развитых демократиях. Добиться большего крайне трудно. Люди все меньше интереуясуются политикой. Вот несколько примеров: парламентские выборы в Испании в 2016 году — явка чуть более 51 процента, в Швейцарии 2015-го — 48,5 процента, во Франции в 2012-м — 48,31 процента, в Португалии в 2011-м — 41,9 процента. Даже в самых демократичных США в 2014 году на выборы в Палату представителей пришли только 36,4 процента избирателей.
Представительная демократия представляет все меньше и меньше избирателей. Избирательное право для всех, за которое так яростно сражались предки нынешних европейцев, сегодня не кажется уже столь жизненно важными.
Россия вполне в тренде современных демократий, причем, в отличие от других, не предпринимает специальные усилия ради повышения явки, следовать духу демократических конституций: участие в политике — право, а не обязанность гражданина, и не следует его к этому понуждать тем или иным способом.
Что же делать с низкой явкой, которую одни полагают проблемой, другие — актуальным вариантом нормы? Во-первых, можно оставить ее в покое и считать, что такого критерия легитимности выборов, как явка, просто не существует: «не хочешь участвовать в политике — не участвуй». Во-вторых, можно законодательно обязать граждан ходить на выборы и административно обеспечить тем самым явку вне зависимости от их желания. Так решают проблему Австралия, Аргентина, Бразилия, карликовые Лихтенштейн и Люксембург и еще несколько стран.
Другой метод — введение порога явки: ниже определенного предела выборы признаются недействительными, и назначаются перевыборы. Как правило, это работает — со второй попытки люди понимают, что их голос кое-что да значит, и приходят на избирательные участки. Но это метод ненадежный, чреватый самым настоящим политическим кризисом.
Ну и в-третьих, можно манипулировать избирателем, предоставляя ему больше вариантов участия в выборах. Различные формы досрочного голосования, применяемые во множестве демократических государств, позволяют растянуть процесс выборов на более продолжительный срок и дать возможность проголосовать всем желающим в удобное для них время. Формы такого голосования могут быть самыми разными. В некоторых странах, в тех же США, широко применяется голосование по почте.
В Австрии на президентских выборах в мае 2016 года по почте проголосовали 750 тысяч избирателей — примерно 12 процентов от общей явки. По почте голосуют и в Британии, Канаде, Швейцарии и еще много где, причем это можно сделать, даже находясь за рубежом. В России по почте голосуют только в нескольких субъектах, внесших соответствующие изменения в свое законодательство, и это не касается выборов федерального уровня.
Во многих странах существуют и самые разные формы предварительного голосования, когда избиратели отдают свой голос еще до официальных выборов, как в той же Литве, где предварительно голосуют в течение четырех дней перед датой выборов.
Россия пошла по первому пути, то есть оставила избирателя в покое. В нашей ситуации очевиден риск столкнуться с обвинениями в накручивании явки и фальсификации результатов выборов. Тем не менее сегодня возникает вопрос: нужно ли вставать на путь других демократических стран и всеми доступными способами — досрочное голосование, голосование по почте и интернету, выездные урны и так далее — привлекать избирателя на выборы, или же довольствоваться принципом «лучше меньше, да лучше»?