Шепот за окном алекс норт о чем
Рецензии на книгу «Шепот за окном» Алекс Норт
Пропавшие дети и шепот в темноте
«Шептач» Алекса Норта играет на наших основных страхах: о том, что скрывается в темноте, и о том, что зло может проникнуть в наш дом. В дополнение к идеальному триллеру автор также создал трогательную историю о проблемах воспитания детей, особенно об отношениях между отцом и сыном, как хороших, так и плохих. Том не чувствует себя хорошим отцом, и странное поведение Джейка, кажется, подтверждает его ошибки воспитания. Кроме того, он борется с трудными детскими воспоминаниями.
Почти в каждой главе романа присутствует атмосфера напряженности, возникающая из-за постоянного чувства опасности. Есть явные признаки того, что убийца ходит, ищет следующую жертву, прячется в темноте за окном, шепчет в темноте. Впечатление от беспокойства усугубляется словами Джейка, который, кажется, видит больше, чем взрослые. Неужели его неуловимые «друзья» рассказывают ему о вещах, которые он не должен знать? Или это просто пышное воображение гиперчувствительного ребенка?
Атмосфера в Шептаче почти безупречна: она вызывает беспокойство и большую часть времени держит вас в напряжении. Окончательное решение тайны не только неуловимого убийцы, но и поведения Джейка также очень радует. Единственное, что меня раздражает во время чтения, это внутренние дилеммы главных героев, все еще вращающиеся вокруг тех же самых вопросов: я хороший отец? Могу ли я провести расследование? Подобные соображения могли бы придать книге психологическую глубину, если бы она не была такой повторяющейся и предсказуемой. Однако, в конечном счете, за исключением одного предостережения, «Szeptacz» оказался отличным, занимательным чтением.
Каждый должен в конце концов попасть домой (с)
Писатель Том Кеннеди с сыном Джейком переезжают в небольшой городок Фезербенк в необычный дом, который наводит страх одним своим видом. Отец и сын не могут принять до конца ситуацию, в результате которой оказались вдвоем. Маленький Джейк ведет разговоры с воображаемым другом, отец не научился воспринимать своего малыша таким, как он есть. В первый день в школе он оказывается на месте мальчика, который исчез. Вокруг сгущаются тени, протягивая свои щупальца из прошлого, в котором пропадали дети, но перед этим они слышали шепот.
Если дверь прикрыть забудешь, скоро шепот слышать будешь.
Повествование ведется от лица нескольких персонажей. Переплетаются события и по времени, и по содержанию. Разные семьи, но проблема одиноких и нелюбимых детей, в данном случае мальчиков, солирует первой скрипкой. Как уязвимы дети.
Отдельно хочется сказать о полицейских. В кои-то веки адекватные и располагающие к себе. Здесь, на мой взгляд, все удалось, всего в меру. Не считаю описание взаимоотношений героев избыточным. Наоборот, как раз это довело до нужной кондиции эмоции и финал получился сильным. Прониклась.
Для любителей пощекотать нервы, найдется достаточно таких моментов, да и атмосфера подходящая. Шепот сам по себе наводит на мысли о чем-то таинственном и даже опасном, а в таком окружении все сложилось как и должно быть в триллере.
Благодарю группу «Прочти первым»
Отцы, дети и трупная моль
Старый «дом ужасов» многое повидал своими окнами. По ночам он стонет от воспоминаний, скрипит половицами, оплакивая дни, когда по утрам он просыпался от детского смеха. Радость давно покинула его стены. Старые хозяева умерли и начались годы «приемных семей», в нем поселились чужие и равнодушные люди. Он давно не знал добрых рук, только пинки и жестокость. Стал чудищем, которое медленно разваливается и умирает без любви. Теперь дети боятся его и верят, что в нем живут привидения, но он знает, что настоящий ужас несут только живые.
Так было, пока на его пороге не появился вдовец Том Кеннеди со своим маленьким сыном Джейком. Два неприкаянных и побитых жизнью человека в поисках нового пристанища и покоя. Дом знал, что у него появился шанс на счастье, но темное прошлое попросит за него слишком большие откупные. Когда-то в городе поселилась тьма, чей шепот ядовит и опасен. Когда-то она просочилась в его стены черной гнилью и осталась в них, как мерзкая болезнь. И сейчас она уже сгустилась над новыми жильцами, уже выползает черным туманом через щели дверей и окон, уже шепчет по ночам свою смертельную песню. Выманивает. Зовет.
Много лет назад в городе Фезербэнк, куда переехали Том и Джейк, стали пропадать мальчики. Ходили слухи, что перед своим исчезновением они слышали шепот, который звал их по имени. Убийцу поймали, безумный зверь давно сидит в клетке. Но кто тогда год назад похитил шестилетнего Нила Спенсера? С кем разговаривает Джейк в пустой комнате и почему боится спать один?
Прочитано в Книжном бункере.
П.С. А вы знали про «трупную моль»?
«Даже когда ссоримся, мы все равно очень сильно любим друг друга»
Это очень неожиданная книга для заявленного жанра. Вроде бы — триллер, и аннотация пугающая и интригующая, и обложка в тему, но на самом деле… На самом деле это куда больше и куда лучше, чем просто триллер! Хотя некоторые читатели разочарованы глубиной погружения автора в психологию тех, кого, пожалуй, можно назвать нормальными людьми.
От триллеров обычно ожидают более тесного знакомства с внутренним миром маньяков или с чувствами их жертв, но не с переживаниями обычного человека, который потерял жену, оставшись вдвоём (в этом случае так и хочется сказать — один на один) с маленьким сыном. И теперь Том Кеннеди мучительно и тяжело пытается стать по-настоящему хорошим отцом для Джейка. А это для него совсем непросто…
Может быть, у кого-то от природы есть дар легко находить общий язык с ребёнком, даже ребёнком со сложным внутренним миром, да ещё и пережившим шок от смерти матери. Но это дано не каждому.
Вероятно, проблема ещё и в том, что у самого Тома не было нормальных отношений с отцом. Сначала тот пил, а потом родители развелись, и отец исчез из его жизни. Вообще теме отношений отцов и сыновей в книге уделено очень много внимания. Кому-то это может показаться скучным, но лично мне нисколько не кажется неуместным, потому что именно здесь — корни, истоки, причины — и для зла, и для добра.
У пьющего отца Тома тоже был свой отец, который вряд ли заслуживал этого высокого звания. И у маньяка, который кружит рядом с малышом Джейком, тоже был отец… Чудовищный отец. И, нет, это не оправдание. Но это — причина.
Есть множество людей, у которых было непростое, тяжёлое, а то и ужасное детство, но всё же не стали монстрами, они остались людьми. И многие из них пытаются вырваться из замкнутого круга, не повторять ошибок или преступлений предыдущего поколения, стать хорошими родителями для своих детей, хотя это так непросто, если не было опыта жизни в любящей семье…
Вот и Тому трудно, очень трудно и никто не может ему помочь. Сын замыкается в себе, и как не позволить ему остаться в одиночестве — там, внутри себя, там, куда есть доступ только для придуманного друга — подруги — девочки в сине-белом платье и со ссадиной на коленке. Странной девочки — слишком живой для выдуманного друга. И слишком много знающей не только о Джейке, но и об опасностях окружающего мира. Особенно об одной опасности — о шёпоте, который может однажды позвать Джейка. О том, кто шепчет в темноте, о том, кто однажды придёт за Джейком.
Я вырос единственным ребенком, никогда не имел дела с младенцами, и вот нате – сам вдруг оказался в ответе за такого малыша. Ты был настолько невероятно крошечным и беззащитным, а я настолько к этому не готов, что просто диву даюсь, как это мне вообще позволили забрать тебя из больницы. С самого начала мы не подходили друг к другу, ты и я. Ребекка держала тебя легко и естественно, словно была рождена для тебя, а не наоборот, тогда как я всегда чувствовал себя жутко неуклюже, совершенно напуганный этой хрупкой ношей у себя на руках и неспособный понять, что тебе надо, когда ты плачешь. Я вообще тебя не понимал.
Так оно и осталось.
Когда ты немного подрос, Ребекка сказала мне, что это все из-за того, что мы с тобой настолько похожи, но я не знаю, так ли это. Надеюсь, что нет. Я всегда желал для тебя лучшей участи, чем участь быть точно таким же, как я.
Но неважно: так или иначе, мы не можем поговорить друг с другом, а это означает, что взамен мне придется все это написать.
Отцу и сыну трудно открыть друг другу сердце, они в равной мере не умеют выражать в словах свои чувства, но они любят друг друга и не оставляют попыток.
То, что было между нами, оставалось невысказанным, но при этом становилось громче, как иногда громче может стать тишина.
В книге нет кровавых подробностей и деталей — вообще, совсем. И за это автору отдельная благодарность! И в целом, наверное, это первый триллер в моей читательской практике, после прочтения которого в душе осталось ощущение тепла и света. Хотя, разумеется, там есть всё то, что должно быть в триллере: и страшные преступления, и загадочный преступник, и интрига, сохранявшаяся почти до самого финала, и постоянно растущее напряжение, так что от книги было действительно трудно оторваться! Всё это есть. Но там есть и много больше. Настоящая любовь и надежда. Надежда, которая обязательно оправдается, если не оставлять попыток.
…а потом развернул сложенный листок бумаги, который оказался той картинкой, которую я для него нарисовал: грубой попыткой изобразить нас обоих, стоящих бок о бок, с подписью внизу.
«Даже когда ссоримся, мы все равно очень сильно любим друг друга».
При виде ее на глазах невольно выступили слезы. За годы было так много ссор и споров… Мы оба настолько похожи, и все же нам никак не удавалось понять друг друга. Мы оба тянулись друг к другу, но всегда почему-то промахивались. Но, господи, это ведь правда! Я никогда даже на долю секунды не переставал любить его. Я так сильно его любил! И очень надеялся, что, где бы Джейк сейчас ни находился, он это знает.
Спасибо автору за прекрасный психологический роман! Он не о преступлениях, не о преступниках, не о жертвах, не о полицейских, хотя всё это там есть. Он о людях. О родителях и детях. О нас.
Шепот за окном
Перейти к аудиокниге
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Отзывы 63
Слишком много шума, а на деле книга оказалась пустышкой. Весь сюжет сумбурен, герои невнятные, а перевод.. о, перевод заслуживает отдельного упоминания. Английский текст будто просто прогнали через гугл-переводчик или книгу переводил школьник. Местами становится даже смешно от «перлов».
В общем, согласно с одним из здешних комментариев, что похоже эта разновидность детективного жанра выдохлась. Уж лучше вновь перечитать детективную серию «Нечто из…» Кристиана Винда, чем тратить время на подобное чтиво.
Слишком много шума, а на деле книга оказалась пустышкой. Весь сюжет сумбурен, герои невнятные, а перевод.. о, перевод заслуживает отдельного упоминания. Английский текст будто просто прогнали через гугл-переводчик или книгу переводил школьник. Местами становится даже смешно от «перлов».
В общем, согласно с одним из здешних комментариев, что похоже эта разновидность детективного жанра выдохлась. Уж лучше вновь перечитать детективную серию «Нечто из…» Кристиана Винда, чем тратить время на подобное чтиво.
«Купился» на отзыв авторитетного человека. Прослушал, даже не поверил, что такое очковтирательство может быть.
1. Переводчик своевольничает со стилистикой, как хочет. От «Слава яйцам!» – до «выполнять дело», «думать странно» и т.п. Редактор там явно «рядом не стоял». 🙂 Слух режет невероятно.
2. Интересно было посмотреть, как «автор триллера держит в напряжении с самого начала при помощи нагнетания страха и безысходности», однако эти слова оказались не более чем рекламным слоганом для привлечения внимания. Никаких изобразительных средств не используется, предложения простые, не используются прилагательные, нет сравнений, короче, никакого «нагнетания» там нет и в помине. Повествование перескакивает с первого лица на третье, затем – снова на первое, но уже другого персонажа, без вводного объяснения – всё это вызывает смущение и недоумение в процессе прослушивания (или чтения).
3. По сюжету можно сказать одно – выдохся этот жанр. Обращение к детским страхам и комплексам, формирование морального урода в старшем возрасте, «закольцованность» скупых рассуждений о непонятных моментах в жизни героев – это сейчас популярно в европейской литературе, я уже сталкивался с несколькими «а ля» бестселлерами на эту тему, но после прочтения подобных произведений нет сопереживания и чувства, что прожил с героем что-то реально страшное/серьёзное/интересное…
4. Вывод: никогда никому не верить на слово, читать первую часть, которую предоставляют бесплатно, и уже после этого делать вывод.
Норт Алекс: Шепот за окном
О товаре
МОМЕНТАЛЬНЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР NEW YORK TIMES.
БЕСТСЕЛЛЕР SUNDAY TIMES.
БЕСТСЕЛЛЕР DER SPIEGEL.
БЕСТСЕЛЛЕР AMAZON № 1.
КНИГА ГОДА ПО ВЕРСИИ THE GUARDIAN.
«Это самый волнующий триллер из всех, что я прочитал после «Снеговика» Ю Несбё». — Алекс Михаэлидес, автор романа «Безмолвный пациент»
«Изысканный триллер, оставляющий в читателе чувство глубокого удовлетворения. Абсолютно органичная смесь Стивена Кинга, Томаса Харриса и Харлана Кобена». — А. Дж. Финн, автор романа «Женщина в окне»
ЕСЛИ ДВЕРЬ ПРИКРЫТЬ ЗАБУДЕШЬ, СКОРО ШЕПОТ СЛЫШАТЬ БУДЕШЬ.
Всё еще глубоко подавленные и опустошенные внезапной смертью матери и жены, Том Кеннеди и его маленький сын Джейк переезжают в сонный Фезербэнк, чтобы начать жизнь с чистого листа. Новый город, новый дом…
ЕСЛИ ВЫЙДЕШЬ ПОИГРАТЬ, ПРИГОТОВЬСЯ УМИРАТЬ.
КОЛЬ ОКНО ОТКРЫТЫМ БУДЕТ, СТУК В СТЕКЛО ТЕБЯ РАЗБУДИТ.
Конечно, раз убийца давно за решеткой, это не должно тревожить отца с сыном, только что въехавших в новый дом. Вот только еще один мальчик пропал — одноклассник Джейка. Да и сам он начинает вести себя странно. Говорит, что по ночам слышит чей-то шепот за окном…
ЕСЛИ ТЫ СОВСЕМ ПРОПАЩИЙ, ЗА ТОБОЙ ПРИДЕТ ШЕПТАЛЬЩИК…
Алекс Норт так рассказывает историю создания этого романа: «Я давно хотел написать книгу об отцах и детях; особенно — об овдовевшем отце, который пытается найти контакт со своим сыном, тяжело переживающим трагедию. Но при этом мне хотелось написать триллер с пугающими, даже мистическими элементами…
И вот однажды — мы с семьей как раз перебрались в новый дом — мой сын, которому тогда было примерно четыре года, сказал мне, что начал играть с «мальчиком в полу». Это сильно зацепило меня, и я немедленно решил, что Джейк из романа обязательно должен обзавестись воображаемыми друзьями, один из которых будет очень пугающим. Вот так и началась эта история…»
«Эта вещь работает, да еще как. Если вы любите, когда вас пугают, этот роман — самое то». — The New York Times
«Блестяще. Поклонники Томаса Харриса и Стивена Кинга будут довольны». — Booklist
«Реальные мурашки по коже». — Guardian
«Лучший криминальный роман десятилетия». — Стив Кавана
«Сюжет безупречен. Об этом романе говорят все». — Sunday Mirror
«Действительно жутко… Учитывая, что права на экранизацию сразу же купил Голливуд, Альфред Хичкок по достоинству оценил бы все пугающие детали этого романа». — Daily Mail
Аннотация
Двадцать лет назад серийный убийца, прозванный прессой Шептальщиком, устроил для жителей маленького английского городка Фезербэнк настоящий ад. Он похищал маленьких мальчиков, нашептывая посулы и обещания в их открытые окна. А потом жестоко убивал.
Убийцу поймали, и вот уже много лет как его упрятали за решетку. В городке воцарился покой. Именно поэтому сюда решили переехать писатель Том Кеннеди со своим сыном Джейком. После недавней трагедии в их семье, покой – это как раз то, что им нужно.
И тут в городе пропадает еще один мальчик. Стало известно, что днем ранее он слышал чей-то шепот за своим окном. Давний ужас, похоже, вернулся… Но кто сделал это – если маньяк сидит в тюрьме? И кто будет следующей жертвой? Может быть, Джейк?
Цитаты
Тогда-то я и начал смотреть на дом совсем другими глазами. Да, вид у него был старомодный и малость перекошенный, но это придавало ему некий дворняжечий шарм. И то, что раньше представлялось сердитым взглядом, теперь казалось просто настороженностью, словно дом когда-то в прошлом обидели, и вам следовало постараться, чтобы завоевать его доверие. Характер, предположил я.
Алекс Норт
Шепот за окном
Мне так много надо тебе рассказать, но у нас с тобой никогда не получалось нормально поговорить друг с другом, верно?
Так что лучше я тебе напишу.
Помню, как мы с Ребеккой впервые везли тебя домой из больницы. Было темно, шел снег, и я в жизни не вел машину с такой осторожностью! Тебе было всего два дня от роду, ты лежал в переноске, пристегнутой к заднему сиденью, Ребекка дремала рядом, а я то и дело посматривал в зеркало заднего вида – проверить, всё ли с тобой в порядке.
Поскольку знаешь что? Мне в тот момент было просто до чертиков страшно. Я вырос единственным ребенком, никогда не имел дела с младенцами, и вот нате – сам вдруг оказался в ответе за такого малыша. Ты был настолько невероятно крошечным и беззащитным, а я настолько к этому не готов, что просто диву даюсь, как это мне вообще позволили забрать тебя из больницы. С самого начала мы не подходили друг к другу, ты и я. Ребекка держала тебя легко и естественно, словно была рождена для тебя, а не наоборот, тогда как я всегда чувствовал себя жутко неуклюже, совершенно напуганный этой хрупкой ношей у себя на руках и неспособный понять, что тебе надо, когда ты плачешь. Я вообще тебя не понимал.
Так оно и осталось.
Когда ты немного подрос, Ребекка сказала мне, что это все из-за того, что мы с тобой настолько похожи, но я не знаю, так ли это. Надеюсь, что нет. Я всегда желал для тебя лучшей участи, чем участь быть точно таким же, как я.
Но неважно: так или иначе, мы не можем поговорить друг с другом, а это означает, что взамен мне придется все это написать. Правду про все, что произошло тогда в Фезербэнке.
Про Мистера Ночь. Мальчика в полу. Бабочек. Девчушку в странном платьице.
И про Шептальщика, конечно же.
Это будет непросто, и мне нужно начать с извинений. Годами я так часто повторял тебе, что бояться нечего… Что никаких чудовищ не бывает…
Часть I
Июль
Похищение ребенка каким-нибудь чужаком – наихудший кошмар любого родителя. Но, по статистике, это крайне редкое событие. На самом-то деле дети гораздо чаще рискуют стать жертвами насилия со стороны кого-то из членов семьи, за закрытыми дверями, и хотя наружный мир действительно может казаться угрожающим, правда заключается в том, что большинство чужаков – вполне приличные люди, в то время как самым опасным местом частенько оказывается родной дом.
Мужчина, который крался за шестилетним Нилом Спенсером по пустырю, слишком хорошо это понимал.
Двигаясь неслышно, параллельно пути Нила за линией кустов, он постоянно наблюдал за мальчиком. Нил шел медленно, совершенно не сознавая опасности, в которой оказался. Время от времени он пинал пыльную землю, отчего его кроссовки окутывали белые меловые облачка. Мужчина, двигаясь с куда большей осторожностью, каждый раз слышал отрывистое «пш-ш-ш!». Сам он не производил ни единого звука.
Вечер был теплым. Бо́льшую часть дня солнце жарило на всю катушку, но сейчас было уже к шести, а небо подернулось дымкой. Температура упала, и воздух окрасился в золотистый оттенок. Это был такого рода вечер, когда вы можете выйти посидеть во двор, потягивать там холодное белое вино, наблюдая за тем, как заходит солнце, и даже не подумать о том, чтобы сходить в дом за пальто или курткой, пока окончательно не стемнеет и не будет уже никакого смысла утруждаться.
Даже пустырь был красив, купаясь в янтарном свете, – клочок заросшей кустами земли, граничащий с городком под названием Фезербэнк с одной стороны и заброшенным старым карьером – с другой. Холмистая местность выглядела в основном пересохшей и мертвой, хотя тут и там виднелись плотные заросли кустов, отчего местами она напоминала лабиринт. Деревенские ребятишки иногда играли здесь, хотя это было не особо безопасно. На протяжении множества лет многие из них пытались спуститься в карьер, крутые склоны которого держались на честном слове и были готовы осыпаться в самый неподходящий момент. Городской совет ставил здесь ограды и предупреждающие знаки, но местные сходились во мнении, что этого мало. Дети все-таки находили способ пробраться за любые ограждения, в конце-то концов.
А на предупреждающие знаки они просто не обращали внимания.
Мужчина многое знал про Нила Спенсера. Он тщательно изучил мальчика и его семью, словно какой-то проект. Мальчишка плохо успевал в школе – и в учебе, и в поведении – и сильно отставал от сверстников в чтении, письме и математике. Одевали его обычно во всякие обноски. Он казался слишком взрослым для своего возраста – уже выказывал гнев и обиду по отношению к окружающему миру. В свои малые годы пользовался репутацией задиры и хулигана, но на данный момент был по-прежнему достаточно мал, чтобы люди прощали ему даже серьезные безобразия. «Это он не нарочно, – говорили в таких случаях. – Он не виноват». Дело еще не дошло до того, чтобы Нила считали лично несущим ответственность за свои действия, так что взамен людям приходилось искать какие-то иные объяснения.
Мужчина их уже нашел. Это было несложно увидеть.
Нил провел день в доме отца. Его родители разошлись, что мужчина считал для себя очень удачным. Оба были алкоголиками, ведущими беспорядочный образ жизни. И оба считали, что жить куда проще, если ребенок находится в доме другого бывшего супруга, и оба с трудом развлекали его, когда он приходил погостить. В общем и целом Нил был предоставлен самому себе, что вполне очевидно имело непосредственное отношение к той жесткости, которая, как мужчина хорошо видел, развивалась в мальчике. Нил занимал в жизни своих родителей далеко не самое первое место. И, естественно, он не был любим.
Отнюдь не впервые отец Нила был к вечеру слишком пьян, чтобы отвезти его домой к матери, а идти пешком ему было явно лень. Парню почти семь, наверняка рассудил отец, и он целыми днями прекрасно обходится и сам. Так что Нил отправился домой без всякого сопровождения.
У него все еще не было и мысли, что попадет он в совершенно другой дом. Мужчина подумал про комнату, которую уже приготовил, и постарался подавить охватившее его возбуждение.
На середине пустыря Нил вдруг остановился.
Мужчина тоже замер неподалеку, после чего выглянул сквозь заросли ежевики посмотреть, что привлекло внимание мальчика.
Под одним из кустов валялся выброшенный кем-то старый телевизор – его серый экран вздулся, но был еще цел. Мужчина наблюдал, как Нил пытливо попинал его ногой, но телевизор был слишком тяжел, чтобы сдвинуться с места. Эта штука, наверное, представлялась мальчишке чем-то из совсем другого века, с какими-то решетками и кнопками сбоку от экрана и непонятным горбом, выпирающим сзади. На другой стороне тропы валялось несколько камней. Мужчина завороженно смотрел, как Нил подходит туда, выбирает один из них, а затем со всей силы бросает в стекло.
Громкий звук в этом обычно тихом месте. Стекло не разбилось на мелкие осколки, но камень пробил его, оставив дыру с зазубренными краями, как от выстрела. Нил подхватил следующий камень и повторил бросок, промазав на сей раз, а потом попытался еще раз. В экране появилась еще одна дыра.
Мальчишке, похоже, нравилась эта игра.
Это все, чего хочет любой ребенок, в самой глубине души.
Сердце мужчины, бьющееся теперь чаще, заболело при мысли об этом. Он бесшумно выступил из кустов позади мальчика, после чего шепотом позвал его по имени.
Детектив-инспектор Пит Уиллис осторожно продвигался по пустырю, слыша, как полицейские вокруг него с регулярными интервалами выкликают имя пропавшего мальчика. В промежутках воцарялась полная тишина. Пит поднял взгляд, представив себе слова, вспархивающие в черноту над головой и растворяющиеся в ночном небе столь же бесследно, как Нил Спенсер исчез с самой планеты Земля под ним.
Но пропал маленький мальчик, и его надо найти.
Других полицейских не было видно в темноте, но он видел лучи их фонариков, мечущиеся вокруг. Пит бросил взгляд на часы: восемь пятьдесят три вечера. День почти закончился, и хотя совсем недавно было довольно жарко, за последние пару часов температура заметно упала, и холодный воздух заставил его поежиться. Уходя из дома, в спешке он забыл прихватить куртку, а футболка представляла собой не лучшую защиту от сил природы. Старые кости тоже – ему уже пятьдесят шесть, в конце-то концов, – но в такой вечер и молодым костям приходится несладко. Особенно если ты потерялся и один-одинешенек. И ранен, скорее всего.
Он добавил свой собственный голос:
Первые сорок восемь часов после исчезновения человека наиболее важны. Сообщение о пропаже мальчика поступило в семь тридцать девять вечера, примерно через полтора часа после того, как тот вышел из дома отца. Он должен был оказаться дома не позже двадцати минут седьмого, но родители практически никак не координировали свои действия касательно времени его возвращения, так что отсутствие сына обнаружилось только тогда, когда мать Нила наконец сообразила позвонить бывшему супругу. К тому времени, как в девятнадцать часов пятьдесят одну минуту полиция прибыла на пустырь, тени удлинились, и как минимум два из этих сорока восьми часов были безвозвратно потеряны. А теперь уже почти три.
Пит знал, что в подавляющем большинстве случаев пропавший ребенок достаточно быстро находится и возвращается родным. Такие происшествия делились на пять основных категорий: беспризорность; побег; ДТП или несчастный случай; похищение членом семьи; похищение не членами семьи. В данный момент закон вероятности говорил Питу, что исчезновение Нила Спенсера вызвано несчастным случаем какого-то рода и что ребенка достаточно быстро найдут. И все же чем дальше он продвигался, тем больше инстинкт подсказывал ему обратное. Вокруг сердца узлом закручивалось нехорошее чувство. Но он всегда себя так чувствовал, когда пропадал ребенок. Это ровным счетом ничего не значило. Просто всплывали на поверхность плохие воспоминания двадцатилетней давности, вытягивая за собой плохие предчувствия…
Луч его фонарика проскочил мимо чего-то серого.
Пит немедленно остановился, потом вернулся туда, где это заметил. У основания одного из кустов валялся старый телевизор с разбитым в нескольких местах экраном, словно кто-то использовал его как мишень. Секунду он внимательно смотрел на него.
Незнакомый голос сбоку.
– Нет! – крикнул он в ответ.
Пит добрался до противоположной стороны пустыря вместе с другими полицейскими – поиски не принесли результата. После сравнительной темноты за спиной белесый свет уличных огней впереди показался странно тревожным. В воздухе висел приглушенный гул жизни, которого не было в тишине пустыря.
Через несколько секунд, решительно настроенный потратить время с максимальной пользой, инспектор развернулся и направился обратно той же дорогой, какой и пришел.
Он не совсем хорошо понимал, куда идет, но поймал себя на том, что направляется вбок – в сторону старого карьера, пролегшего вдоль одной из сторон пустыря. В темноте этот участок местности был довольно опасным, так что Пит зашагал к скоплению ярких огоньков, где собиралась приступить к работе поисковая группа, направленная к карьеру. Пока одни полицейские продвигались по краю, подсвечивая крутые склоны и выкликая имя Нила, другие сверялись с картами и готовились к спуску по неровной тропе, ведущей вниз. Двое из них подняли взгляды при его появлении.
– Сэр? – Один из них узнал его. – А я и не знал, что вы сегодня дежурите!
– Я не дежурю. – Приподняв проволоку ограды, Пит поднырнул под нее, чтобы присоединиться к ним, еще более внимательно глядя себе под ноги. – Я живу тут неподалеку.
– Да, сэр. – Патрульный явно пребывал в сомнениях.
Появление детектива-инспектора при выполнении такой достаточно рядовой задачи было действительно делом незаурядным. Набиравшую силу поисковую операцию координировала сидевшая в управлении детектив-инспектор Аманда Бек, а поисковая группа состояла в основном из рядовых полицейских. За плечами у Пита было больше лет службы, чем у любого из них, но сейчас он являлся лишь обычным членом общей команды. Пропал ребенок, а это означало, что этого ребенка нужно как можно быстрее найти. Этот патрульный, наверное, был слишком молод, чтобы помнить, кто такой Фрэнк Картер, и понять, почему ничуть не удивительно увидеть Пита Уиллиса при подобных обстоятельствах.
– Осторожней, сэр. Тут земля осыпается.
И достаточно молод, чтобы считать его стариком, судя по всему. Наверняка он не видел Пита в спортзале отдела, который инспектор посещал каждое утро перед тем, как отправиться на рабочее место. Несмотря на разницу в возрасте, Пит был готов поспорить, что обставит парня на любом из тренажеров. И смотреть под ноги он тоже не забывает. Смотреть за всем – включая самого себя – было его второй натурой.
– Ладно, сэр, мы готовы спускаться. Просто докладываю.
– Я тут не командую. – Пит нацелил луч фонарика вниз, обводя им неровную землю. Доставал тот недалеко. Ложе карьера внизу представляло собой лишь огромную черную дыру. – Докладывайте детективу-инспектору Бек, не мне.
Пит продолжал смотреть вниз, думая про Нила Спенсера. Наиболее вероятные маршруты, которые мог избрать мальчишка, были уже определены, улицы осмотрены. С большинством его друзей уже связались, – всё без толку. И на пустыре чисто. Если исчезновение мальчика действительно стало результатом несчастного случая, тогда карьер оставался единственным местом, где был смысл его искать.
И все же черный мир внизу представлялся совершенно пустым.
Пит не мог знать этого точно – по крайней мере, разумом. Но инстинкт подсказывал, что Нила Спенсера здесь не найдут.
Что, может быть, его вообще нигде не найдут.
– Так помнишь, что я тебе говорила? – спросила девчонка.
Он-то помнил, но в данный момент Джейк изо всех сил старался не обращать на нее внимания. Все другие дети в «Клубе 567» [2] высыпали во двор, играя на солнышке. До него доносились крики и шуршание футбольного мяча по асфальту, время от времени прерывающееся упругим «туп!» о стену здания. И все-таки Джейк сидел в помещении, работая над рисунком. Пусть лучше все оставят его в покое, иначе он никогда не закончит.
Не то чтобы ему не нравилось играть с этой девчонкой… Естественно, нравилось. Бо́льшую часть времени только она единственная и хотела играть с ним, и обычно он был более чем рад ее видеть. Но сегодня она была не особо настроена на игру. Вообще-то выглядела жутко серьезно, и это ему ни капельки не нравилось.
Он вздохнул, отложил карандаш и посмотрел на нее. Как всегда, на ней было платьице в сине-белую клеточку, а на правой коленке красными росчерками выделялась ссадина, которая, похоже, никогда не заживала. В то время как остальные девчонки были аккуратно причесаны, с короткими волосами по плечи или завязанными на затылке в тугой хвостик, у этой они перепутанной копной свисали набок и выглядели так, будто она очень долго их не расчесывала.
По выражению ее лица сейчас было ясно, что сдаваться она не намерена, так что Джейк просто повторил то, что она ему говорила:
– Если дверь прикрыть забудешь…
Когда он закончил, девчонка с довольным видом кивнула сама себе. Джейк опять подхватил карандаш.
– А что это все хотя бы значит? – спросил он.
– Это предостережение. – Она наморщила носик. – Ну… Типа, как на всякий случай. Дети обычно говорили так, когда я была маленькой.
– Да, но что это значит?
– Это просто добрый совет, – сказала она. – В мире полным-полно плохих людей, в конце концов. Полным-полно плохих вещей. Так что хорошо про это помнить.
Джейк нахмурился и начал рисовать опять. Плохих людей! Был тут, в «Клубе 567», парнишка чуть постарше, по имени Карл, которого Джейк считал плохим. На прошлой неделе Карл прижал его к стенке, когда он строил крепость из конструктора «Лего», и встал слишком близко, громоздясь над ним, как огромная тень.
– А почему тебя всегда папа отсюда забирает? – требовательно вопросил Карл, хотя и без того знал ответ. – Потому что твоя мама умерла?
Джейк ничего не ответил.
– А как она выглядела, когда ты ее нашел?
И снова он ничего не ответил. Если не считать ночных кошмаров, Джейк никогда не думал о том, на что это было похоже – найти мамочку в тот день. У него из-за этого чудны́м образом сбивалось дыхание, воздух не шел внутрь. Но от одной мысли он все равно никак не мог избавиться, и это было знание того, что ее больше нет.
Это напомнило ему о том давно прошедшем времени, когда Джейк заглядывал в дверной проем на кухню и видел, как она разрезает большой красный перец на две половинки и вытаскивает сердцевину.
Так мамочка всегда говорила, когда его видела. Она всегда его так называла. Чувство внутри, когда он вспоминал, что она мертва, было типа того звука, который издавал тот перец – словно что-то разрубается с негромким «чок!» и остается пустым.
– А мне и вправду нравится, когда ты ревешь, как младенец! – объявил Карл, а потом отошел с таким видом, будто Джейка даже не существует.
Не слишком-то весело было представлять, что мир полон таких людей, и Джейку не хотелось в это верить. Теперь он рисовал на листе бумаги круги. Силовые поля вокруг крошечных фигурок из палочек, ведущих битву на рисунке.
– Ты хорошо себя чувствуешь, Джейк?
Он поднял взгляд. Это была Шэрон – одна из взрослых, работающих в «Клубе 567». Она мыла посуду в дальнем конце комнаты, но теперь подошла и наклонилась над ним, упершись ладонями в колени.
– Он еще не закончен.
Джейк поразмыслил, как объяснить битву, которую рисует, – все эти разные стороны, которые в ней бьются, с линиями между ними и росчерками поверх тех, кто уже погиб, – но это оказалось слишком сложно.
– А ты точно не хочешь выйти на улицу и поиграть с другими детьми? Такой чудесный день!
– У нас есть запасной крем от солнца. – Шерон обернулась. – И панамка где-то тут должна быть.
– Мне нужно закончить рисунок.
Она опять выпрямилась, тихонько вздохнув про себя, но с добрым выражением на лице. Шэрон беспокоилась насчет него, и хотя в этом не было нужды, он предположил, что это все равно хорошо. Джейк всегда мог понять, когда кто-то относился к нему с заботой. Часто – папа, если не считать тех моментов, когда тот терял терпение. Иногда он кричал и говорил всякие вещи вроде: «Это просто потому, что я хочу, чтобы ты поговорил со мной, – я хочу знать, что ты думаешь и чувствуешь!», и это было страшно, когда такое случалось, поскольку Джейк чувствовал, что чем-то разочаровал папу и заставил его грустить. Но он не знал, как стать другим, – не таким, как всегда.
Круг за кругом – вот еще одно силовое поле готово, линии накладываются друг на друга… Или, может, это не силовое поле, а портал? Так что эта крошечная фигурка внутри может исчезнуть с поля битвы, попасть туда, где лучше… Джейк перевернул карандаш обратной стороной и принялся старательно стирать человечка с бумажного листа.
«Ну вот. Теперь ты в безопасности, куда бы ни попал».
Как-то раз, после того как папа вышел из себя, Джейк нашел у себя на кровати записку. На ней было то, что, как он не мог не признать, оказалось очень хорошим изображением обоих, улыбающихся во весь рот, а под ним папа приписал:
Прости меня. Я хочу, чтобы ты помнил: даже когда ссоримся, мы все равно очень сильно любим друг друга. Ххх.
Джейк тогда положил этот листок в свой Пакет для Особых Вещей, вместе с другими важными вещами, которые требовалось сохранить.
Он сейчас же проверил – драгоценный Пакет лежал перед ним на столе, прямо рядом с рисунком.
– Ты скоро переедешь в новый дом, – сказала девчонка.
– Твой папа ходил сегодня в банк.
– Я знаю. Но он говорит, не факт, что это произойдет. Они могут не дать ему ту штуку, которая нужна.
– Ипотеку, – терпеливо поправила девчонка. – Но они дадут.
– Он ведь знаменитый писатель, разве не так? Он мастер все улаживать. – Она посмотрела на картинку, которую рисовал Джейк, и улыбнулась сама себе. – Прямо как ты.
Его озадачила эта улыбка. Какая-то она была странная – словно девчонка и радовалась, и при этом одновременно о чем-то грустила. Если подумать, то именно такие чувства он и сам испытывал насчет этого переезда. Ему больше не нравилось в прежнем доме, и Джейк знал, что и папа в нем несчастен, но переезд все равно представлялся чем-то таким, чего делать не следует, даже хотя это именно он приметил новый дом на папином «Айпэде», когда они искали его вместе.
– Я ведь увижу тебя после переезда? – спросил он.
– Ну, конечно же, увидишь! Сам знаешь, что увидишь!
Но тут девчонка, подавшись вперед, заговорила более настойчиво:
– Хотя, что бы ни случилось, всегда помни, что я тебе говорила. Это очень важно. Ты должен пообещать мне, Джейк.
– Обещаю. Но все-таки что все это значит?
На секунду ему показалось, что она собирается объяснить немного подобней, но тут в дальнем конце комнаты зажужжал зуммер домофона.
– Слишком поздно, – шепнула девчонка. – Твой папа уже здесь.