в поле рожь не сжата есть
Их солдаты бравы,
Их идеи правы.
Им за честь и славу
Рваться с нами в бой.
НЕ ДРОЖИ КОЛЕНО!
НАШЕ ДЕЛО ЛЕВО!
МЫ ЗА ВОЛЬНЫЙ РЕВА…
…ЛЮЦИОННЫЙ СТРОЙ!
ЭХ! Наша правда с нами,
Вьётся наше знамя,
Что нас ждёт — не знаем,
Но не побежим!
В нас, бартишки, сила,
Как бы не штормило —
Не гляди уныло,
Если хочешь жить!
ЭЭЭЭХ! А над полем боя —
Небо голубое,
А над полем воют
Пули у виска.
А к концу сраженья
Выдохнется день и
Ночь укроет тенью
Павшие войска!
Кто хоть пальцем тронет
Знамя цвета крови,
Тот рискует вскоре
Не сберечь башки!
Original lyrics songs.Prilepsky — March of the Anarchists, the lyrics and the translation
In the rye is not tight,
There is a cartridge on brother
Yes, three grenades,
Yes, even hostility.
And go to a meeting
Expanding the shoulders
That’s really not far off
Theirs shelves!
Their soldiers Brava
Their ideas are right.
Them for the honor and glory
To break us in the battle.
NOT TREMBLING KNEE!
OUR CASE LEFT!
WE FOR FREE REWA…
…LUCINDY LINE!
OH! Our truth with us
Winds our flag,
What awaits us — don’t know
But will not run!
In the us, baltiski, power,
No matter how stormy —
Don’t look sad,
If you want to live!
EEEEH! And over the battlefield —
The sky is blue
And howling over the field
A bullet to his temple.
And by the end of the battle
Exhale day and
The night will hide the shadow
Fallen troops!
OH! In the rye is not tight,
There is a cartridge on brother
Yes, even grenades,
Yes, even hostility.
Who touches
Banner the colour of blood,
The risks soon
You can’t protect head!
Who touches
Banner the colour of blood,
The risks soon
You can’t protect head!
Если вы нашли опечатку или ошибку в словах или в переводе текста песни, просим сообщить об этом в комментариях.
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
Николай Прилепский Левый марш
В поле рожь не сжата Русский Берег
Видео клип Левый марш
Колосилась в поле рожь густая баян
Песня революционных матросов
Яблочко Yablochko Red And Black Versions
Колосилась в поле рожь густая
Валерий Аксёнов Колосилась в поле
Колосилась в поле рожь густая Перемота Нина Хотовиж Tradition Folkloren 民俗學
КОЛОСИЛАСЬ В ПОЛЕ РОЖЬ ГУСТАЯ
Игорь Смирнов Колосилась в поле рожь густая
Колосилась в поле рожь густая
Колосилась в поле рожь густая Селиванова Любовь Tradition Folklore 卡累利阿 التقليد
НФК Сельские зори Колосилась в поле рожь густая
оленька родная Mp4
Песня Колосилась в поле рожь густая
Только не сжата полоска одна
Провожала маты сына у солдаты Песня до слез УкраїнськаНароднаПісня УкраинскиеПесни
ПЕСНЯ МОЛОДГО КОМБАЙНЁРА СЕЛЬСКАЯ
КОЛОСИЛАСЬ РОЖЬ Сл В КОЗИН Муз Исп Т ШИЛОВА Арнж Д МОСКАЛЕНКО Монт Г ЗНАМЕНСКАЯ 02
Валерий Шинкаренко ТАНЯ Дворовая 70 х
колосилась ав поле рожь густая
Синее море Т Буланова 1992
СУПЕР ПЕСНЯ ПРО ДИАНА ШУРЫГИНА 2017 НАЖМИ РЖИ
Колосилась в поле рожь густая Фольклорный ансамбль Аленький цветочек МБУ ДО ДШИ 4 г о Самара
Захар Прилепин о В В Путине
Пахнет в поле гречихой несжатаю
Несжатая полоса Некрасов
Н Писарцев Колосилась в поле рожь густая
ВЛАДИМИР ШИНКАРЕНКО А теперь с другим ты Mp4
Оранжевое Горлышко Слушать Аудиосказку Детям на ночь
Славянская мифология Полудница Полуденница
Стихотворение С А Есенин Нивы сжаты рощи голы Стихи Русских Поэтов Аудио Стихи Слушать Онлайн
Колосилась в поле рожь густая Перемота Нина Хатовиж Narod Tradition باستانی
Осень трачу на грусть
Рожь как сидерат осенняя культивация
гр Русский берег Пьедестал горит под ногами Avi
анс Зарянка Золотилась рожь
058 В поле рожь Татьяна Свистунова
В Поле Рожь Не Сжата
Ты Меня Бесишь Скит Жаман
Circles Bob Frozen Slowed
Solid Feat Cmb Low Niko Noface
Miniaturi Peter Makto Gregory S Remix Arina Mur
Sumiko Yamagata Today
Fnf Lo Fight Voices
Orchestre De Paul Kuentz Requiem Agnus Dei
A Great Big World Rockstar
40 Лет Ленинградскому Рок Клубу Квартирник Нтв У Маргулиса
Сергей Грищук Музыка Для Души
Punhan Piriyev 2021
Two English Idylls No 1 John Wilson Royal Liverpool Philharmonic Orchestra
В поле рожь не сжата есть
Прошу помощи, ищу песню » Колосилось поле рожь была не сжата, прижимался к Оле парень с автоматом. Оленька родная, крошка дорогая, я тебя не брошу мне другой не надо. «, только не Феликс Царикати, это не то. Спасибо за ранее.
Колосилось поле, полоса не сжата.
Прижимался к Оле парень с автоматом.
Говорил он Оле: «Ты моя отрада,
Я тебя не брошу, мне другой не надо!»
На вокзале шумном скажет: «До свиданья!»
И подарит Оле сына на прощанье.
Оленька родная, детка дорогая,
Ах, зачем влюбляться, паренька не зная?
И в кустах сирени Оленька сидела,
На руках малютке тихо песню пела:
«Ты прости, малышка, я не виновата,
Знать, судьба такая: я люблю солдата!»
Колосилось поле, в поле рожь не сжата
Парень с автоматом прижимался к Тане
Танечка родная, ты моя отрада
Я тебя не брошу, мне другой не надо
Проводив Алёшку, Танечке взгрустнулось
Ведь ушла девчонкой, женщиной вернулась
И не знала Таня, что в далёком крае
Ждёт Алёшку-мужа женщина другая
Под кустом сирени Танечка сидела
На руках малютке потихоньку пела
«Милый мой сыночек, я не виновата
Раз судьба такая, я люблю солдата»
Годы пролетают, сын уж подрастает
Об отце малютка до сих пор не знает
«Мамочка родная, расскажи о папе
Как встречали вместе зори и закаты?»
«Милый мой сыночек, сам ты всё узнаешь
И людей ты разных в жизни повстречаешь
Сам узнаешь горе, и любовь ты встретишь
Так зачем, родной мой, в офицеры метишь»
Колосилось поле, рожь была не сжата
Провожала Таня сына во солдаты
«Милый мой сыночек, будь всегда хороший
И не будь похожим на отца Алёшу.
Да, с этой песней меня связывают воспоминания о призыве в Армию в далекие семидесятые. Спасибо Вам други за отклик.
Ой ты, рожь.
Слова Антона Пришельца
Музыка Александра Долуханяна
Александр Павлович Долуханян (Долуханов) (19 мая (1 июня) 1910, Тифлис — 15.1.1968, Москва) — армянский советский композитор, заслуженный деятель искусств Армянской ССР(1958).
Родился в семье юриста. Первую композицию «Пожар» сочинил в возрасте 5 лет. В 1928 году окончил Тифлисскую консерваторию по классу фортепиано Т. И. Тер-Степановой, одновременно занимался по композиции у С. В. Бархударяна.
В 1932 году окончил Ленинградскую консерваторию (класс фортепиано С. И. Савшинского), занимался там же в аспирантуре (1932—1935). В 1937—1939 годах — преподаватель по классу фортепиано и руководитель камерного ансамбля Ереванской консерватории, а также солист филармонии. Участвовал во многих фольклорных экспедициях по Армении, записал свыше 200 народных песен. Много концертировал в ансамбле с Павлом Лисицианом.
Переехав в 1940 году в Москву, Долуханян совершенствовал своё композиторское мастерство в Московской консерватории под руководством Николая Мясковского. В годы Великой Отечественной войны постоянно участвовал во фронтовых концертных бригадах.
После войны началась широкая творческая деятельность Александра Павловича как композитора и пианиста. Общеизвестны его концерты для фортепиано с оркестром, оперетта «Конкурс красоты». Тем не менее, основное место в творчестве Долуханяна занимают песни, в том числе патриотические и военные. Песни композитора, посвящённые военной тематике, обладали мелодичностью, глубоким содержанием и высоким патриотизмом, исполнялись как профессиональными ансамблями, так и художественной самодеятельностью. К примеру, его песня «У нас в подразделении» вошла в классику советского песенного творчества. Сочинял композитор также романсы на русские темы, музыку к драматическим спектаклям и радиопостановкам. Среди других его работ — запись и обработка армянских, венгерских, болгарских, чешских, корейских и вьетнамских народных песен в тесном сотрудничестве с певицей Ирмой Яунзем. Гастролировал по стране и за рубежом (Иран, Финляндия).
Долуханян оказывал большую помощь молодым певцам и авторам, которые с теплотой отзываются о нём, как о человеке, старшем друге, товарище. Большую роль сыграл в творческом становлении своей супруги, Зары Александровны Долухановой. По воспоминаниям самой певицы, Александр Павлович был «человек в высшей степени компетентный в вокально-технологических вопросах, умевший и любивший заниматься с певцами, да к тому же эрудит, музыкант крупного масштаба, всегда убежденный в своей правоте».
Но прошло немного времени, роса испарилась, воздух застыл, и обманутая степь приняла свой унылый июльский вид. Трава поникла, жизнь замерла. Загорелые холмы, буро-зеленые, вдали лиловые, со своими покойными, как тень, тонами, равнина с туманной далью и опрокинутое над ними небо, которое в степи, где нет лесов и высоких гор, кажется страшно глубоким и прозрачным, представлялись теперь бесконечными, оцепеневшими от тоски…
Как душно и уныло! Бричка бежит, а Егорушка видит всё одно и то же — небо, равнину, холмы… Музыка в траве приутихла. Старички улетели, куропаток не видно. Над поблекшей травой, от нечего делать, носятся грачи; все они похожи друг на друга и делают степь еще более однообразной.
Летит коршун над самой землей, плавно взмахивая крыльями, и вдруг останавливается в воздухе, точно задумавшись о скуке жизни, потом встряхивает крыльями и стрелою несется над степью, и непонятно, зачем он летает и что ему нужно. А вдали машет крыльями мельница…
Для разнообразия мелькнет в бурьяне белый череп или булыжник; вырастет на мгновение серая каменная баба или высохшая ветла с синей ракшей3 на верхней ветке, перебежит дорогу суслик, и — опять бегут мимо глаз бурьян, холмы, грачи…
Но вот, слава Богу, навстречу едет воз со снопами. На самом верху лежит девка. Сонная, изморенная зноем, поднимает она голову и глядит на встречных. Дениска зазевался на нее, гнедые протягивают морды к снопам, бричка, взвизгнув, целуется с возом, и колючие колосья, как веником, проезжают по цилиндру о. Христофора.
— На людей едешь, пухлая! — кричит Дениска. — Ишь, рожу-то раскорячило, словно шмель укусил!
Девка сонно улыбается и, пошевелив губами, опять ложится… А вот на холме показывается одинокий тополь; кто его посадил и зачем он здесь — Бог его знает. От его стройной фигуры и зеленой одежды трудно оторвать глаза. Счастлив ли этот красавец? Летом зной, зимой стужа и метели, осенью страшные ночи, когда видишь только тьму и не слышишь ничего, кроме беспутного, сердито воющего ветра, а главное — всю жизнь один, один… За тополем ярко-желтым ковром, от верхушки холма до самой дороги, тянутся полосы пшеницы. На холме хлеб уже скошен и убран в копны, а внизу еще только косят… Шесть косарей стоят рядом и взмахивают косами, а косы весело сверкают и в такт, все вместе издают звук: “Вжжи, вжжи!” По движениям баб, вяжущих снопы, по лицам косарей, по блеску кос видно, что зной жжет и душит. Черная собака с высунутым языком бежит от косарей навстречу к бричке, вероятно с намерением залаять, но останавливается на полдороге и равнодушно глядит на Дениску, грозящего ей кнутом: жарко лаять! Одна баба поднимается и, взявшись обеими руками за измученную спину, провожает глазами кумачовую рубаху Егорушки. Красный ли цвет ей понравился, или вспомнила она про своих детей, только долго стоит она неподвижно и смотрит вслед…
Но вот промелькнула и пшеница. Опять тянется выжженная равнина, загорелые холмы, знойное небо, опять носится над землею коршун. Вдали по-прежнему машет крыльями мельница и всё еще она похожа на маленького человечка, размахивающего руками. Надоело глядеть на нее и кажется, что до нее никогда не доедешь, что она бежит от брички.
О. Христофор и Кузьмичов молчали. Дениска стегал по гнедым и покрикивал, а Егорушка уже не плакал, а равнодушно глядел по сторонам. Зной и степная скука утомили его. Ему казалось, что он давно уже едет и подпрыгивает, что солнце давно уже печет ему в спину. Не проехали еще и десяти верст, а он уже думал: “Пора бы отдохнуть!” С лица дяди мало-помалу сошло благодушие и осталась одна только деловая сухость, а бритому, тощему лицу, в особенности когда оно в очках, когда нос и виски покрыты пылью, эта сухость придает неумолимое, инквизиторское выражение. Отец же Христофор не переставал удивленно глядеть на мир Божий и улыбаться. Молча, он думал о чем-то хорошем и веселом, и добрая, благодушная улыбка застыла на его лице. Казалось, что и хорошая, веселая мысль застыла в его мозгу от жары…
— А что, Дениска, догоним нынче обозы? — спросил Кузьмичов.
Дениска поглядел на небо, приподнялся, стегнул по лошадям и потом уже ответил:
— К ночи, Бог даст, догоним…
Послышался собачий лай. Штук шесть громадных степных овчарок вдруг, выскочив точно из засады, с свирепым воющим лаем бросились навстречу бричке. Все они, необыкновенно злые, с мохнатыми паучьими мордами и с красными от злобы глазами, окружили бричку и, ревниво толкая друг друга, подняли хриплый рев. Они ненавидели страстно и, кажется, готовы были изорвать в клочья и лошадей, и бричку, и людей… Дениска, любивший дразнить и стегать, обрадовался случаю и, придав своему лицу злорадное выражение, перегнулся и хлестнул кнутом по овчарке. Псы пуще захрипели, лошади понесли; и Егорушка, еле державшийся на передке, глядя на глаза и зубы собак, понимал, что, свались он, его моментально разнесут в клочья, но страха не чувствовал, а глядел так же злорадно, как Дениска, и жалел, что у него в руках нет кнута.
Бричка поравнялась с отарой овец.
— Стой! — закричал Кузьмичов. — Держи! Тпрр…
Дениска подался всем туловищем назад и осадил гнедых. Бричка остановилась.
— Поди сюда! — крикнул Кузьмичов чебану. — Уйми собак, будь они прокляты!
Старик-чебан, оборванный и босой, в теплой шапке, с грязным мешком у бедра и с крючком на длинной палке — совсем ветхозаветная фигура — унял собак и, снявши шапку, подошел к бричке. Точно такая же ветхозаветная фигура стояла, не шевелясь, на другом краю отары и равнодушно глядела на проезжих.
— Чья это отара? — спросил Кузьмичов.
— Варламовская! — громко ответил старик.
— Варламовская! — повторил чебан, стоявший на другом краю отары.
— Что, проезжал тут вчерась Варламов или нет?
— Никак нет… Приказчик ихний проезжали, это точно…
Бричка покатила дальше, и чебаны со своими злыми собаками остались позади. Егорушка нехотя глядел вперед на лиловую даль, и ему уже начинало казаться, что мельница, машущая крыльями, приближается. Она становилась всё больше и больше, совсем выросла, и уж можно было отчетливо разглядеть ее два крыла. Одно крыло было старое, заплатанное, другое только недавно сделано из нового дерева и лоснилось на солнце.