в твоей комнате книги бориса виана
в твоей комнате все, как было тогда
я уверен, что там все также
будет так, когда я вернусь
будет так, не вернусь если даже
в твоей комнате все, как было тогда
я уверен, что там все также
будет так, когда я вернусь
будет так, не вернусь если даже
в твоей комнате все, как было тогда
я уверен, что там все также
будет так, когда я вернусь
будет так, не вернусь если даже
в твоей комнате все, как было тогда
я уверен, что там все также
будет так, когда я вернусь
будет так, не вернусь если даже
в твоей комнате все, как было тогда
я уверен, что там все также
будет так, когда я вернусь
будет так, не вернусь если даже
в твоей комнате все, как было тогда
в твоей комнате все, как было тогда books by boris vian in your room
lamp that fell from the bedside table
the towel she threw off when she came out of the bathroom
roll-up bill
Sberbank card in traces of powder
note «fuck you, bitch»
a wardrobe broken in a fit of jealousy
and everywhere there are traces of my semen
everything is in your room as it was then
i’m sure everything is the same
will be like this when i return
will be so, I will not return even if
everything is in your room as it was then
i’m sure everything is the same
will be like this when i return
will be so, I will not return even if
half a liter of absinthe is poured in your room
shards of a bottle thrown into the wall
thousands of our happy moments
and part of my nervous system
four winters and three summers
severed ties, burnt bridges
so many unnecessary items
but the main thing is that you are in your room
everything is in your room as it was then
i’m sure everything is the same
will be like this when i return
will be so, I will not return even if
everything is in your room as it was then
i’m sure everything is the same
it will be like this when i return
will be so, will not return even if
everything is in your room as it was then
i’m sure everything is the same
will be like this when i return
will be so, I will not return even if
everything is in your room as it was then
everything is in your room as it was then
На русском впервые вышел посмертный роман Бориса Виана «Деваться некуда». Публикуем отрывок из книги автора «Пены дней»
Подписаться:
Поделиться:
В импринте для взрослых NoAge издательства «Поляндрия» к 100-летию Бориса Виана впервые на русском языке вышел детектив «Деваться некуда». Как известно, автор «Пены дней» под псевдонимом Вернон Салливан создавал бульварные бурлеск-романы, шокировавшие публику 1950-х своей откровенностью. В «Деваться некуда» он успел написать четыре главы и дальнейший синопсис. В прошлом году французская литературная группа УЛИПО закончила детектив за него. «Собака.ru» публикует фрагмент книги, созданный самим Вианом.
Эллен Брейстер. Эллен Брейстер. Эллен Брейстер.
Проснулся я внезапно: это резко тронулся поезд. Похоже, остановился он плавно, и это не нарушило мой дурной сон. Пока последние огоньки вокзала затухали в тоскливом осеннем тумане, я машинально причмокивал, словно что-то пережевывая.
Во рту было вязко, это ощущение напомнило мне, как два месяца тому назад в Корее я очнулся на операционном столе. Вообще-то, чтобы вспомнить о той операции, никаких дополнительных ощущений мне не требовалось. Я посмотрел на свою левую руку. Красивая штуковина, обтянутая желтой кожей. Скрытые внутри пружины и стальные рычаги позволяли мне делать почти все. Почти все.
Как бы эта штуковина смотрелась на плече девушки? Но вот это хирурга совсем не заботило. — У вас крепкая рука, — сказал он. — Так что полегче с рукопожатиями. Друзьям может быть больно.
Девушке. Какой девушке. Имя какой девушки крутилось у меня в голове под стук вагонных колес. Похоже на имя героини популярной песенки. Эллен. Эллен Брейстер.
Господи, почему я подумал об этой девушке?
Я улыбнулся. Воспоминание было из приятных.
Блондинка, динамит, килограммов на пятьдесят, с округлостями в самых сочных местах, точеная, с фигурой русалки, до пояса, а ниже пояса — куда лучше: лично меня чешуя русалок немного раздражает. А ноги Эллен.
Я поднял выпавшую из моей руки газету «Сатердэй ивнинг пост»7 и принялся искать какую-
нибудь рекламу холодильников. Следовало сменить ход мыслей и подумать о чем-то другом. Ее золотые глаза, ее зубы — такие меленькие, что их наверняка было раза в два больше, чем у кого бы то ни было. А потом мне вспомнился рыжий папоротник в лесочке, где пахло мхом и грибами, и далекое солнце, и хижина, сооруженная каким-то заботливым охотником: в хижине было устроено ложе из сухих листьев папоротника.
Эллен Брейстер. Первая девушка, которая.
Мы жили по соседству. Сколько мне тогда было? Я посчитал на пальцах. Пятнадцать лет. Столько же, сколько и ей. В то время я был хилым. Не очень крепким.
Поезд, проезжая по мосту, взвыл, и я вздрогнул, когда стук колес усилился от вибрации железа. Я посмотрел на часы. Еще десять минут. Блэк-Ривер находился на другой стороне одноименной реки, а мы только что проехали Стоун-Бэнк, на западном берегу. Хорошо, что я проснулся заранее. Странно только, что проснулся, думая о ней.
Мы познакомились на дне рождения Люси Мэйнард. Теперь я припоминал. Тогда я впервые надел смокинг. Отцовский. Хотя у отца хватало средств, чтобы купить мне новый. Возможно, этим и объясняется его достаток: не тратить бездумно. Впрочем, мать обеспечивала нужное равновесие. Его смокинг был мне тесен. Вижу себя как сейчас. С треклятой бабочкой, упрямо съезжавшей на сторону, и вьющимися прядями, приводившими меня в отчаяние и настырно пробивавшими корку фиксирующего лака. Я вновь с фантастической четкостью сновидения увидел гостиную Люси. При свернутом ковре комната странно изменилась в объеме; из нее вынесли почти всю мебель; оставался большой pick-up, диван, разномастные стулья вдоль стены и свет, много света. Все девчонки, с которыми раньше мы вместе гуляли, купались, катались, здесь, в своих стильных платьях с робкими декольте, казались более оголенными, чем в купальниках.
— Фрэнк, потанцуйте со мной.
Эллен смотрела на меня. Она была такой красивой в желтом муслине, под цвет своих глаз! В ту ночь, уже под утро, часов в пять, мы удрали с праздника и покатили на машине ее родителей. И оказались в хижине, на листьях папоротника. Она плакала и смеялась одновременно. А я и смущался, и гордился, и вел себя немного покровительственно, а еще мне хотелось быстрее заснуть, потому что на следующий день предстояло играть блуждающим полузащитником в матче против команды Джонни Лонга. Но Эллен была такой красивой, что я продолжал ее целовать, и мне было неловко, что она расплакалась.
Поезд прибавил ходу, я улыбнулся. Вспоминая Эллен, я чувствовал, как меня переполняет нежность. Думать об Эллен было радостно. А еще я ощущал себя самым счастливым из всех демобилизованных G. I., с медалью Purple Heart («Пурпурное сердце» — награда, присуждаемая раненым солдатам) или без нее, потому что впервые перестал думать о пятерых китайцах, спаленных огнеметом; эта картина заставляла меня каждую ночь просыпаться в холодном поту и неотвязно преследовала последние два месяца, с того момента, как нас подобрали под грудой обломков, оставшихся от укрытия, в котором мы держались больше суток в ожидании приказа об отступлении.
Поезд вез меня по Америке. Я подъезжал к Блэк-Риверу. И вспоминал об Эллен Брейстер, нежной Эллен, соучастнице моего первого мужского наслаждения. Где она теперь, эта Эллен? Узнала бы она Фрэнка Болтона в слишком рано постаревшем типе, который из-за седины и морщин в свои тридцать пять казался лет на десять старше? С тех пор я познал немало других женщин, не менее красивых и привлекательных, но куда более искусных.
Тормозные колодки заскрипели, останавливая махину в девятьсот тонн стали и плоти, пущенную со скоростью восемьдесят миль в час, и я улыбнулся. Хороший знак. Я начинал с нуля. Мне повезло, что я вспомнил об Эллен. Вот как может играть с вами память. Я возвращался на родину и был счастлив, что ее лицо привиделось мне первым. Хорошее предзнаменование.
Поезд медленно остановился. Вокзал под холодным ртутным светом показался мне враждебным. При выходе из вагонов поднялась шумная возня. Я предъявил свой билет. И услышал, как продавец газет выкрикивает сенсационные заголовки. У меня в голове загудело.
Контролер посмотрел на меня с удивлением, но при виде моей военной формы и медали понимающе кивнул.
— Утомились от поездки?
Я не ответил. Я замер от ужаса. Продавец газет выкрикивал одно и то же:
— Эллен Брейстер, разведенная жена богатого банкира из Блэк-Ривера, убита. Специальный выпуск! Эллен Брейстер, разведенная жена богатого банкира из Блэк-Ривера. убита.
Да, моя память. Моя память. Или крики газетчика, заставшие меня, полусонного, в Стоун-Бэнке?
В твоей комнате книги бориса виана
#2 В другом переводе (мне лично нравится больше):
Не хочу подыхать
Пока не взгляну в глаза
Злых мексиканских псов
Которые спят без снов
Пока не увижу въявь
Голозадых горилл
И в пузырях гнёзд
Серебряных пауков
Не хочу подыхать
Пока не смогу узнать
Что в самом деле луна
Похожа на стёртый грош
Что солнце блестит как лёд
Что вслед за зимой идёт
Не осень а весна
Пока не пройдусь опять
По улицам городским
Глядя на белый свет
Пока не гляну в кана-
Лизационный люк
Покуда не крикну «нет»
Чёрным углам трущоб
Не хочу околеть
Не успев заболеть
Чумой и проказой чтоб
Испробовать всё что есть
Ко мне не пристанет зло
Меня не спасёт добро
Если бы только знать
Впрямь ли мне повезло
Повезло что люблю
То что в жизни ценю
Повезло что ценю
То что в жизни люблю
Зелёный покой морей
Где водоросли снуют
На волнистом песке
И выжженную жарой
Траву на сухой земле
И хвойный запах лесной
И горький тот поцелуй
Который мне отдала
Ты медвежонок мой
Русая Урсулà
Не хочу подыхать
Не сумев до конца
Губы твои истерзать
Руки твои излюбить
Всю тебя изглядеть
Чтоб навсегда припасть
К вечной твоей душе
Не хочу помереть
Пока не изобретут
Запах бессмертных роз
День умещённый в миг
Горы среди морей
И среди гор моря
Жизнь без воронья
Газеты без вранья
Счастье для всех детей
И массу других вещей
Которые носят в себе
Жертвенный инженер
Заботливый садовод
Истый социалист
Реалист-урбанист
И умудрённый мудрец
Столько всего в уме
Перебрать и узнать
Услыхать увидать
И проискать во тьме
И вот наконец конец
Копошение гниль исход
Безобразная пасть
Содрогание жабьих лап
Вот как мне суждено пропасть
В твоей комнате книги бориса виана
Борис ВИАН
АРТЮР… СКАЖИ, ГДЕ ТРУП?
Отличный был налёт —
Как пулей птицу в лёт.
Мы ловкие ребята:
Клиента — по виску,
Добыча — по куску
Наличными на брата.
Артюру был наказ
Обезопасить нас,
Да поскорей от тела.
А он бубнит, балда:
— Не знаю я куда,
Но пташка улетела.
Припев 1
Артюр, скажи, где труп, —
Кричали все вокруг.
Разговор:
— Ну, я уж не знаю, парни, куда его дел…
— Артюр! Мать твою. подумай. Дело нешуточное.
Что он покойник был,
Могу ручаться вам.
Но я совсем забыл,
Куда его девал.
Возгласы разочарования: — Ах, ох…
Проворный ювелир
Покинул этот мир,
Успев поднять тревогу —
Легавых известить.
Мы — в тачку и винтить.
Петляли всю дорогу,
Ушли. Но как назло
Нас крепко занесло
В какую-то витрину.
Слинять никто не смог.
Тут руки нам за спину
И мигом — в воронок.
Возгласы досады: — Приехали.
Припев 2
Артюр, скажи, где труп, —
Инспектор не был груб.
Разговор:
— Да не знаю, парни, куда я его дел.
— Артюр! Мать твою. подумай. Дело нешуточное.
Что он покойник был —
Могу ручаться вам.
Но я совсем забыл,
Куда его девал.
Возгласы разочарования: — Значит, улик уже нет…
Десятку схлопотав,
Мы внутренний устав
Тюремный изучали.
А кореш наш Артюр
От прошлых авантюр
Хирел и чах в печали.
Про жмурика того
Пытали мы его
С пристрастием, а впрочем,
Все думали, что он
Нам головы морочил,
Кривлялся пустозвон.
С угрозой: — Ну, говорить будешь?
Припев 3
Артюр, скажи, где труп,
Мозгами пошурупь. (Глухие звуки тумаков.)
Разговор:
— Да не знаю, парни, куда я его дел.
— Артюр! Мать твою. подумай. Дело нешуточное.
Артюр, скажи, где труп, —
Его долбали день за днём.
И как-то поутру
Пропал он, сделал ход конём.
Возгласы изумления: — Да как же это.
Голос директора тюрьмы:
— Ну-ка, ребятишки, куда вы дели вашего дружка Артюра.
Скажите-ка своему директору…
Что стало с говнюком,
Куда свалил тайком —
Никто не мог ответить
Директору, а тот
Поклялся, что найдёт
Концы, иначе светит
Подельникам хана.
Позвали колдуна
С чутьём острее шила.
Не отыскал он ни хера,
И общество решило,
Что стол вертеть пора.
Дрожащие от страха голоса: — Парни, гляди, крутится!
Разговор:
— Артюр. это ты?
— Я, парни.
— Артюр, куда ты дел свое тело?
— У меня, парни, уже нет тела.
— Артюр… Сердце у тебя есть?
— Ну, парни, вы всё про то же…
(Затемнение)
Кода
К исходу интервью
Сообразили мы,
Что наш Артюр — в раю.
Перевод: © Владислав Зайцев, 2002
Boris VIAN
NE VOUS MARIEZ PAS LES FILLES
Борис ВИАН
ДЕВИЦА, ЗАМУЖ НЕ СПЕШИ!
Случалось вам увидеть вдруг
Мужчину голого, когда
Из ванной вышел он и с рук,
С волос его течёт вода?
Случалось видеть вам, каков
Едок спагетти и котлет,
Когда он ест без дураков —
Забрызгав соусом жилет?
Хорош собой — как пень тупой,
Когда юнец — считай, подлец,
А старичок — о нём молчок…
Видали вы, как трёт толстяк
Лопатки о дверной косяк,
Любовно гладит свой живот
И шерсть наперсную скребёт?
Девица, замуж не спеши, пока тебе вольнò
Ходить с подругами в кино,
В кафе потягивать вино
Иль кока-колу — всё равно,
Глазеть на улицу в окно,
Играть с соседом в домино,
Менять трико на кимоно,
Вертеть по правилам порнò
Хвостом и теми заодно,
Кому хвосты ценить дано.
Но спешить с замужеством — грешнò,
Воистину грешнò.
Видали вы, как поутру
Домой приходит полутруп —
Супруг, замазанный слегка
Помадой возле кадыка?
Видали вы, как блудодей,
Доживший до седых мудей,
Напитками согрев себя,
Девчонку тискает сопя?
От крепыша вам — ни шиша,
От дурака — печаль-тоска,
Ну а богач, тот скуп, хоть плачь.
Видали вы, как томный хлыщ
С глазами крысы давит прыщ,
От уха к уху прядь кладёт
И победителем идёт?
Девица, замуж не спеши, пока тебе вольнò
На танцах как веретено
Крутиться — чтоб в глазах темно,
Менять дружков и заодно
Тянуть из них монеты, но
Не тратить их, а класть на дно
Кубышки, а когда давно
За сорок будет, то умнò
Спустить на мальчиков. Оно
Уж так у вас заведено.
Спешить с замужеством — грешнò,
Поистине грешнò.
Перевод: © Владислав Зайцев, 2002
Boris VIAN
JE CHANTE DES CHANSONS
Борис ВИАН
Я ПЕСНИ СВОИ ПОЮ
Я песни свои пою
Чтоб развлечь ученых мужей
Всё мне по нраву Гейзенберг с Бором
И Жолио-Кюри и Ферми
И Майтнер колдующий над прибором
Вот кто мне нравится чёрт возьми
Стал я поклонником квантовой физики
И механики волновой
В общем ребята они с головой
Всё это выдумавшие шизики
А как не вспомнить
Альберта Эйнштейна
Вот уж кто был другим не чета!
Без него мы бы верили благоговейно
Что держат Вселенную
Три кита
Но чтобы развлечь кумиров моих
Не стоит петь им о них самих
А лучше спеть о лугах и птицах
О цветах и ягодах и девицах
И о том что любой из ученых мужей без раздумий бы смог
Завлечь такую девицу в стог
Перевод: © Михаил Яснов, 2002
Маньяк Р. (А.Витухновская)
Вы микробы метро, пациенты моей Хиросимы.
Я фашистский Иисус, акробат абсолютных злодейств.
Я сакральная цель харакири Юкио Мисимы,
Диссидент гуманизма и демон опасных идей.
Я Содома один, но убийственный самый из многих
И немыслимый самый, и самый неистовый день.
И со мной ледяные как морги убийцы и боги,
Санитары ничто, агитаторы яви людей,
Демонстраторы страха, герои тотальных деструкций,
Распылители сущностей, всяких структур,
Черных моргов туристы. Плохих исполнители функций,
Кандидаты в ады и садисты дурных диктатур.
Я продажная тварь, неизбежная нежность порока.
Осквернитель могил. Черный голем. Опасный самец.
Целлулоидный принц. Аморального принципа похоть.
Основного инстинкта опасный и честный конец.
Я продажная тварь, неизбежная нежность порока.
Осквернитель могил. Черный голем мучительных зим,
Заморозивших правды дурные нечестного бога,
Их опасную прелесть и мертвым врагам не простим.
Мы носители яростных правд. Изрыгатели яда.
Отвергатели мира. Взрыватели ядерных лун.
Модельеры вреда. Мойдодыры стандартного ада.
И кошмарные рты наши потную лопают мглу.
Абсолютный Расстрел. Неизбежный Предел революций.
Отрицаний тотальных нахальная сбудется цель.
И жемчужные зубы как злые ножи разомкнутся,
А потом будет то, что всегда происходит в конце.
В твоей комнате книги бориса виана
Бори́с Виа́н (фр. Boris Vian ) — французский прозаик, поэт, джазовый музыкант и певец. Автор ряда модернистских эпатажных произведений, ставший тем не менее после смерти классиком французской литературы, предсказав бунт нонконформистских произведений 60-х годов ХХ века.
Писал не только под своим именем, но и под 24 псевдонимами, самый известный из которых Вернон Салливан.
Биография
Борис Виан родился 10 марта 1920 года в городке Виль-д’Аврэ недалеко от Парижа. Учился в парижской Центральной школе — одном из крупнейших французских технических университетов. После получения инженерного диплома работал во Французской ассоциации стандартизации, параллельно занимаясь музыкой и литературным сочинительством.
Написал 10 романов, в том числе знаменитую «Пену дней» (1946). Переводил на французский сочинения Реймонда Чандлера.
Под псевдонимом Вернон Салливан Виан выпустил следующие произведения: романы «Я приду плюнуть на ваши могилы», «Все мёртвые одинакового цвета», «Женщинам не понять», «А потом всех уродов убрать» и рассказ «Собаки, желание, смерть».
Этот псевдоним был составлен из фамилий друзей писателя по джаз-оркестру (где сам Виан был тромбонистом): Салливана и Вернона. По легенде Вернон Салливан был афроамериканцем, которого не разрешали печатать в США за очень свободные взгляды, однако его переводил Виан и он хорошо издавался во Франции.
Первый роман «Я приду плюнуть на ваши могилы» вызвал настоящий фурор, он сразу стал бестселлером. До сих пор суммарный тираж этого романа превышает тираж других произведений Виана. Роман был написан по просьбе издателя, друга Виана, чьё дело терпело убытки. Однако вскоре роман сочли слишком смелым, вульгарным и даже порнографическим. Тиражи сжигали, общества борьбы за нравственность организовывали движение против романа. Устав бороться с «правозащитниками», Виан прекратил писать под этим псевдонимом.
23 июня 1959 года Виан пришёл на премьеру фильма, снятого по его триллеру «Я приду плюнуть на ваши могилы». Фильм ему не нравился, и он резко протестовал против использования его имени в картине. Перенервничав, писатель скончался от сердечного приступа.