богородицкое поле под вязьмой списки погибших
Стеганография & путешествия
Блог о компьютерной стеганографии, путешествиях по России и миру, а также о палеонтологии и вымерших существах
вторник, 3 сентября 2013 г.
Богородицкое поле. Катастрофа под Вязьмой
«… Ко мне стремительно вбегает командир 91-й стрелковой дивизии полковник И.А. Волков:
— Товарищ генерал! Прорыв сделан, дивизии уходят, выводите штаб армий!
— Немедленно доношу об этом в штаб фронта. В прорыв вводится артиллерия, подтягиваются другие соединения. И.А. Волкову я сказал, что лично выходить не буду, пока не пропущу все или хотя бы половину войск.
— Идите, выводите свою дивизию, держите фланги.
Он не успел догнать свое соединение. Кольцо окружения замкнулось вновь. Предполагали, что противнику удалось подвести к месту прорыва свежие силы и закрыть прорыв.»
 |
| Место прорыва окружения. Река Курьяновка |
Вот как описывал командир батареи тяжелых орудий на механической тяге, полковник запаса Г.Д. Фокин бой на прорыв окружения:
«У места прорыва в районе села Богородицкое скопилось огромное количество наших войск. Лощина вдоль речушки Бебря была забита обозами, артиллерией, машинами, минометами. Справа и слева в лесу на высотах, а также впереди был враг. Минометами, пулеметами, артиллерией фашисты расстреливали наши войска. Из-за огромной скученности наших войсковых частей от каждого снаряда противника гибли десятки людей.
17 фашистских танков в развернутом по фронту строе вышли на наши войска и стали давить их гусеницами. Среди огромной плотно набившейся в лощину массы людей поднялась было паника. Моряки-артиллеристы открыли по вражеским танкам огонь. Стрельбой в упор нам удалось уничтожить 4 больших танка, 2 танка повредить. Остальные повернули назад и бежали с поля боя. В этом же бою огнем морских пушек в дуэльной перестрелке была уничтожена одна 105-мм четырехорудийная батарея врага, одна батарея крупных минометов, подавлен и уничтожен ряд огневых точек и много живой силы противника, который препятствовал прорыву»
Сейчас на месте прорыва окружения Русская православная церковь возводит женский монастырь.
 |
| Сейчас на месте прорыва РПЦ строит монастырь |
Леса вокруг Богородицкого поля изрыты окопами, как нашими, так и немецкими. На фотографии уже изрядно оплывший за 72 года окоп, который по всей видимости был частью немецкого кольца окружения.
Тот, кто был в окружении и оказывался в таком же положении, как и я, поймет мое душевное состояние. Нет, моральные силы не были надломлены, сила воли не поколеблена, но я понимал всю тяжесть положения и ничего сделать не мог. Вновь собрал командиров и комиссаров. Они, очевидно, ждали от меня чуда. Ну, а чудес, как известно, не бывает. К горлу подступал комок. Какие слова найти? Чем помочь им? Потом, взяв себя в руки, сказал: Товарищи, положение не безвыходное. Противник сосредоточил все свои силы на восточном направлении и видит, что мы рвемся только на узком участке. Если же мы будем прорываться южнее Вязьмы, в направлении 20-й армии, то обязательно прорвемся. Приказываю выходить отдельными группами
Поле памяти: Вяземская операция — подвиг и трагедия
Добрый день, читатели и подписчики!
Пролистывая фотоархив, нашёл фотографии, которые мы сделали по дороге в Смоленск и обратно. О самой поездке и достопримечательностях рассказы были ранее. Дорога, казалось бы, была ничем неприметная. Если бы не тот факт, что несколько раз мы встречали большие плакаты с надписью «Поле памяти»
Но, если при поездке в Смоленск у нас не было времени остановиться и ознакомиться с мемориалами, то на обратном пути мы дали себе эту возможность.
Кроме того, именно сегодня исполняется 77 годовщина Вяземской операции – в которой немыслимым образом сочетались подвиг и трагедия Рабоче-крестьянской Красной Армии. Поскольку я те времена не помню вообще, пришлось призвать на помощь архивные источники. И вот, что мне удалось узнать:
Вяземская операция (2-13 октября 1941 года) — оборонительная операция Западного и Резервного фронтов в Великой Отечественной войне, проведённая в ходе битвы под Москвой. Закончилась катастрофическим поражением Красной Армии. Перед Москвой не осталось войск.
Силам немецкой группы армий «Центр» удалось прорвать оборону советских войск и окружить западнее Вязьмы четыре армии в составе тридцати семи стрелковых дивизий, девяти танковых бригад, тридцати одного артиллерийского полка РГК. Потери убитыми и ранеными Красной Армии превысили 380 тысяч человек; в плен попало свыше 600 тыс. человек. Всего безвозвратные потери составили более 1 млн человек. Дорога на Москву была открыта. Советское командование приняло экстренные меры по укреплению можайской линии обороны и восстановлению нарушенного фронта, бросив против немецких танковых дивизий плохо вооружённых ополченцев и курсантов военных училищ.
В качестве основного материала я приведу выдержки из статьи газеты «Аргументы и Факты» (С полной версией статьи можно ознакомиться >>здесь 
Кто же занимается этим святым делом? Кто построил в Мартюхах православный храм? Кто устанавливает поклонные кресты? Знакомьтесь: иеромонах отец Даниил (Сычёв) и монахиня матушка Ангелина (Нестерова).
— Я родилась в 1944 году, поэтому о войне и тех событиях, которые разворачивались в этих местах, знаю от родителей, — вспоминает матушка Ангелина. — Здесь неподалёку протекает речушка Вазузка. Так вот мама рассказывала, что весной 1942 года немцы гоняли каждое утро в течение месяца всех жителей деревни вылавливать трупы советских бойцов. Хотя вылавливать — это не совсем верно. Трупы солдат лежали слоями. Снимали верхний, немного оттаявший слой, рыли ров, закапывали, потом следующий слой… Сколько их было, этих слоёв один на другом, — непостижимо уму человеческому.
Война не хочет уходить
Тридцать два года назад по инициативе отца Александра Клименкова, тогда секретаря парткома совхоза «Днепропетровский» (о судьбе этого удивительного человека «АиФ. Долгожитель» расскажет в одном из ближайших номеров), на вяземской земле было создано первое в стране Поле Памяти.
— В 1985 году при строительстве свиноводческого комплекса в деревне Кайдаково экскаваторщик вырыл останки четырёх наших бойцов, — рассказывает отец Александр. — Мы торжественно перезахоронили их у Вечного огня. А потом были найдены останки ещё 29 бойцов, потом — 17, потом ещё и ещё, и мы поняли, что на этом поле тысячи, десятки тысяч незахороненных останков. И места у Вечного огня будет недостаточно.
Так родилась идея создать Поле Памяти. За это на выездном бюро обкома меня хотели исключить из партии. У нас ведь не любили говорить о поражениях. В Сталинградской битве погибло в два раза меньше наших бойцов, но там была победа. А здесь — поражение. Вот и замалчивали многие годы подвиг людей, совершивших чудо жертвоприношения, без которого не было бы ни Московского сражения, ни Сталинградской битвы.
Никогда за всю Вторую мировую войну не сосредотачивало немецкое командование на одном участке фронта столь мощную группировку войск и техники.
7 октября танковым соединениям 3-й и 4-й танковых групп удалось соединиться и сомкнуть клещи у Вязьмы. В окружении оказались войска 16, 19, 20, 24, 32-й армий, группа генерала И. В. Болдина, а также часть сил и тыловых служб 30, 33 и 43-й армий. В течение 7-12 октября советские войска предпринимали неоднократные попытки разорвать кольцо окружения. К сожалению, эти удары наносились не одновременно, а в нескольких местах северо-западнее и юго-западнее Вязьмы, что не позволило преодолеть стальную завесу и вырваться из окружения большинству частей и соединений.
Весь день 10 октября войска 20-й армии пытались прорвать фронт окружения, её части вели бои в районе деревень Володарец, Панфилово, Нестерово, Выползово, но неудачно. Тогда командарм генерал-лейтенант Ф. А. Ершаков меняет направление главного удара и решает пойти на прорыв в направлении Красный Холм — Рожново. Последняя попытка выйти из окружения оказалась для воинов 20-й армии роковой — части не смогли пробиться, а в бою погибло около 5 дивизий. После этого боя 20-я армия как боеспособная единица перестала существовать. Генерал Ершаков был взят в плен.
Части 24-й армии также не смогли прорвать кольцо окружения, командарм К. И. Ракутин погиб.
Войска под командованием генерал-лейтенанта М. Ф. Лукина, действовавшие в районе севернее Вязьмы (19-я и 32-я армии и группа генерала Болдина), готовились к прорыву в направлении на Богородицкое. Прорыв начался 11 октября в 16.00. Но, несмотря на то что он был осуществлён, обеспечить и укрепить фланги не удалось. Гитлеровцы очень быстро вновь замкнули кольцо окружения. Из котла удалось выйти только отдельным частям 2-й и 91-й стрелковых дивизий.
Генерал Лукин вместе со штабом группировки оказался в плену.
Вот такая история этого места. Однако в тот день я ничего этого не знал. Поэтому просто вчитывался в надписи на памятниках. Рассматривал проржавленные каски и винтовочные стволы. Оглядывал поле, заросшее одуванчиками, но до сих пор несущее на себе шрамы тех сражений.
Казалось бы: ведь во многих музеях имеются образцы вооружения и обмундирования солдат тех времён. Но эти каски притягивали к себе, как бы призывая отдать дань памяти их владельцам, навсегда оставшихся в здешних полях. При внимательном взгляде становилось ясно, что вот эти отверстия — вовсе не след коррозии. Вот тут влетела пуля, оборвав чью-то жизнь — кромки отверстия слегка загнуты вовнутрь каски. А напротив и чуть ниже — ещё одно отверстие с зазубренными краями, вывернутыми уже наружу. И у тебя уже не остаётся никаких мечтаний и надежд, что солдат остался жив. Тут он и остался. И, как-то, руки уже не поднимаются фотографировать эти «следы Смерти». К чему этот популизм? Кого я хочу удивить своим снимком? Получается лишь молчать, и пытаться хотя бы немного представить себе события тех времён — ведь следы окопов и крупных воронок видны очень хорошо.
На мемориальном комплексе установлены как одиночные могилы-надгробия, так и коллективные.
И с некоторых памятников на нас смотрят фото участников тех боёв. Вероятно, родственники прислали семейные архивные фото, чтобы память о родных продолжала жить.
Высчитывая возраст погибших становится и вовсе не по себе: многие, да, практически, все, моложе меня; иные — гораздо моложе. Каково им было здесь в тяжёлый час, понимая, что останутся здесь навечно?
Здесь же полегла большая часть личного состава, так называемой, «Писательской роты». Писательская рота была сформирована из московских ополченцев в 1941 году. В писательской роте служили, преимущественно, профессиональные литераторы, члены Союза советских писателей. «Писательская рота» входила в состав 8-ой стрелковой дивизии.
Отдельной проблемой являлось материальное обеспечение, которое частично осуществлялось за счёт предприятий Краснопресненского района, а иногда и по личной инициативе бойцов. Общее число бойцов дивизии в июле 1941 года достигло 7000 человек.
Основные бои дивизия вела 6 и 7 октября 1941 года под Ельней. После угрозы окружения она не получила приказа отступать и оказалась отрезанной от основных сил. Потери составили более половины состава, многие попали в списки пропавших без вести. Оставшиеся выходили через линию фронта к своим войскам или присоединялись к партизанским отрядам. В конце ноября 1941 года дивизия была официально расформирована.
Есть и памятник механизаторам и трактористам, погибшим в годы Великой Отечественной войны.
Вдоль Поля Памяти проходит хорошая двухполосная автодорога. Кстати, рассматривая архивные карты военной операции того времени я нашёл дорогу, думаю, в этом же самом месте. К слову, командование РККА считало, что германские войск будут наступать вдоль этой дороги и жестоко просчиталось.
Однако редкая машина остановится на парковке рядом с мемориалом. Это не в упрёк проезжающим. Вероятно, местное население и так превосходно владеет исторической справкой о событиях почти вековой давности. Вполне возможно, что на День Победы в часовенке, что расположена через дорогу, проходит молебен о погибших в боях. А местечко здесь не самое людное — поэтому откуда бы взяться автобусам с туристами?
Чуть в стороне от мемориала установлена, этакая, колокольня. Или — звонарня. Я не силён в архитектурных терминах, поэтому в разговорах с семьёй назвал это «набатом».
Звук, который раздаётся из пяти колоколообразных штуковин — весьма тяжёлый и тревожный. И искренне хотелось бы, чтобы этот звон над нашими полями раздавался лишь как память, и не был бы вестником больших бед и потрясений.
Вот такое место было нами случайно обнаружено во время, казалось бы, рядовой поездки в Смоленск.
Всем нам — нескучных путешествий и до новых встреч! ))
Вяземский котел, некоторые малоизвестные факты
Судьба Москвы зависела от того,
какое время наши солдаты
смогут выстоять под Вязьмой.
История про Вяземский «котёл».
Так вот, Красная Армия под Вязьмой понесла потери несколько большие. В окружение попала группировка в составе трех армий, потери составили, по самым скромным подсчетам, 380 000 человек убитыми, 600 000 военнослужащих РККА попали в плен.
Количество дивизий, угодивших в Вяземский «котел» и прекративших свое существование, равно 37. Девять танковых бригад, тридцать один артиллерийский полк резерва Главного командования разгромлены полностью.
Но и это еще не все. Вяземская катастрофа имела свои последствия: уничтожение столь крупной военной группировки открыло немецким войскам прямую дорогу на Москву, которую пришлось срочно перекрывать силами ополченцев и курсантов, плохо обученных и столь же плохо вооруженных.
Почти все они погибли, добавив пятизначные цифры в скорбную копилку потерь нашего народа в войне. Бои под Вязьмой начались в октябре 1941 года. О том, что немецкий генштаб планирует крупное наступление, советское командование догадывалось, однако ожидало его между 19-й и 16-й армиями, где и были сосредоточены силы, в дальнейшем попавшие в Вяземский «котел».
Это было ошибкой, удары противник нанес южнее и севернее, от городов Рославля и Духовщины, обойдя оборонительные позиции советских войск Западного фронта и окружив их. В результате такого классического охватного маневра была создана высокая концентрация войск на узких участках фронта, и немцам удалось прорвать растянутую оборону советских войск. Сражение под Вязьмой произошло семьдесят восемь лет тому назад, а останки многих тысяч воинов, защитивших нашу Родину, по сей день лежат в безвестных могилах, по ним ездят автомобили, ходят люди, не знающие правды. Долгое время считалось, что лучше ее забыть.
На пути к победе под Москвой. Подвиг и трагедия Вяземского котла
«Вязьма! Вязьма! Кто её забудет? Я прослужил в нашей Красной армии, считай, не один десяток лет, бывал в боях, видывал виды. но то, что всем довелось пережить под Вязьмой, такое было впервые.
День и ночь наши дивизии били врага. И как били — насмерть. Раненые отказывались выходить из боя. На место павших вставали всё новые и новые бойцы. Всё кругом пылало… Тогда наши солдаты грудью закрыли дорогу на Москву».
Маршал Советского Союза И. С. Конев
Давненько по сетям гуляет: Миф № 44. Не генералы виноваты в Вяземской катастрофе 1941 года, а Верховный Главнокомандующий Сталин и Ставка с Генеральным штабом
Именно так обстоит дело и с этим мифом. Но вот ведь в чем все дело-то. Факты, железные факты свидетельствуют, что ни Ставка, ни Сталин, ни Генеральный штаб не виноваты в трагедии Вяземского «котла»! Вяземско-Брянская оборонительная операция началась 2 октября 1941 г. А на основании данных разведки Ставка Верховного Главнокомандования ещё 27 сентября 1941 г. специальной директивой предупредила командующих фронтами о возможности наступления в ближайшие дни крупных сил противника на московском направлении! И что?! А ничего! Как об стенку горох. Никто из них даже и не потрудился хотя бы предположить основные направления главных ударов противника! А после войны, тем более в наше время, появляются удивительные формулировки, типа «неудачный исход вяземской операции обусловлен тем, что советское командование не сумело правильно определить направления главных ударов противника и сосредоточить на них основные силы и средства. Командующие фронта (Конев и Будённый) в ходе операции не осуществили маневр войсками на угрожаемые направления, не руководили их отходом и действиями окруженных войск»?! Как мило, дешево и сердито?! Всего лишь «неудачный исход»?! А что миллион людей настигла жуткая трагедия — это что, тоже всего лишь «неудачный исход»?! Видимо, от осознания несовершенства такой формулировки сейчас в моду вошла формулировочка следующего содержания — «хотя вина Конева за Вяземский „котёл“ вряд ли подлежит сомнению». Как бы походя — ну, виноват слегка, с кем не бывает?! Но это ещё что. Ю. И. Мухин описал в главе «Вязьма» своей книги «Если бы не генералы» (М., 2006). Внимательно, вдумчиво прочитайте то, что написал Ю. И. Мухин, опираясь на воспоминания тех, кто на своей шкуре испытал этот «неудачный исход»:
…Будет уместным… вспомнить окружение немецкими войсками советских армий под Вязьмой. Рассмотрим его в описании участников этого события генерал-полковника А. Г. Стученко, тогда полковника, командира 45-й кавалерийской дивизии, и генерал-лейтенанта И. А. Толконюка, в то время капитана, служившего в оперативном отделе штаба 19-й армии. Итак, 7 октября 1941 года немцы замкнули кольцо окружения четырех советских армий (19-й и 20-й Западного фронта и 24-й и 32-й Резервного фронта). Через 5 дней Ставка дает приказ командарму-19 генералу Лукину возглавить все четыре армии и прорываться с ними к Москве. Но сначала дадим вспомнить о поведении генерала Лукина командиру 45-й кавалерийской.
— Твоя дивизия — последняя наша надежда. Без нее мы погибли. Я знаю, ты прорвешься, но мы не успеем пройти за тобой — немцы снова замкнут кольцо.
Этот довод, возможно, и был справедлив, но нам с ним трудно было согласиться. Мы, кавалеристы, считали, что можно было организовать движение всей армии за конницей. А в крайнем случае, даже если бы это не удалось, то сохранилась бы боеспособная дивизия для защиты Москвы».
Давайте оценим действия генерала Лукина. Немецкие дивизии, окружившие четыре наши армии под Вязьмой, сами стали на грань окружения и разгрома, если бы эти наши армии не ставили себе целью убежать от немцев, а ударили под основание немецких клиньев. Но у Лукина и мыслей таких нет: узнав, что он в окружении, он немедленно прекращает управление войсками — дезорганизует их — и, казалось бы, ставит себе одну цель — удрать! Но ведь и это он делает странно — точь-в-точь как Кирпонос. Для того чтобы «выйти из окружения», нужно было пробить еще не организованный фронт немецкого кольца. А для прорыва любого еще не организованного фронта всегда используются наиболее подвижные войска, к примеру, немцы для этого использовали танковые и мотопехотные дивизии. Смысл в том, что если в месте прорыва противник окажется готов к обороне и неожиданно силен, то нужно быстро переместиться в другое место — быстро найти такой участок, где противник слаб, с тем чтобы прорвать фронт с минимумом потерь, а потом ввести в прорыв свою пехоту и поставить противника перед необходимостью самому атаковать эту пехоту, чтобы закрыть прорыв. Это главная оперативно-тактическая идея немецкого «блицкрига». Причем немцы позаимствовали эту идею у Буденного, изучив его опыт войны с Польшей в 1920 г., но Будённый в те годы делал полякам «блицкриг» кавалерией!
Вот и объясните, зачем Лукин самое подвижное соединение своей армии назначил в арьергард, то есть поставил кавалерийской дивизии задачу, которую всегда ставили только пехоте (как наиболее устойчивому в обороне роду войск)?
Вот и объясните, почему Лукин считал, что если 45-я кавдивизия прорвет немецкое кольцо, то это плохо, так как 19-я армия может не успеть удрать из кольца в этот прорыв, а если не делать прорыв, то тогда будет лучше. Чем лучше? Для кого лучше?
Стученко над этими вопросами не задумывается, но дальше вспоминает следующее:
«Мысль о спасении дивизии не давала мне покоя. На свой страх и риск решил действовать самостоятельно. Так как северо-восточное направление уже было скомпрометировано неудачными атаками армии, было намечено другое — на Жебрики, почти на запад. К рассвету, расположившись вдоль опушки леса возле Горнов а, дивизия была готова к атаке. Впереди конных полков стояли артиллерия и пулеметные тачанки. План был прост и рас считан на внезапность: по сигналу трубы „В карьер“ пушки и пулеметные тачанки должны были галопом выйти на гребень высоты, прикрывающей нас от противника, и открыть огонь прямой наводкой. Под прикрытием этого огня сабельные эскадроны налетят на врага и пробьют дорогу…
…Подан сигнал „Пушкам и пулеметам к бою“. Они взяли с места галопом и помчались вперед на огневую позицию. После первых же их залпов у врага началось смятение. В бинокль можно было наблюдать, как отдельные небольшие группы противника побежали назад к лесу. По команде, сверкая клинками, дивизия перешла в атаку. До наших пушек осталось всего метров двести, когда мы увидели, что наперерез нам скачут на конях М. Ф. Лукин с адъютантом. Командарм что-то кричал и грозил кулаком. Я придержал коня. Полки, начавшие переходить уже в галоп, тоже придержали коней. Лукин подскакал ко мне:
— Стой! Именем революции, именем Военного совета приказываю остановить дивизию!
Чувство дисциплины побороло. Я не мог ослушаться командарма. А он боялся лишиться последней своей надежды и данной ему властью хотел удержать дивизию, которая армии уже не поможет, ибо армии уже нет… С тяжёлым сердцем приказывают трубачу играть сигнал „Кругом“. А немцы оправились от первого испуга и открыли огонь по нашим батареям и пулеметам, которые все еще стояли на открытой позиции и стреляли по врагу. От первых же снарядов и мин врага мы потеряли несколько орудий и тачанок. Снаряды и мины обрушились и на эскадроны, выполнявшие команду „Кругом“. Десятки всадников падали убитыми и искалеченными. Я с раздражением посмотрел на командарма и стал себя клясть, что выполнил его приказ. Не останови он дивизию, таких страшных потерь мы не понесли бы и, безусловно, прорвали бы вражеское кольцо… М. Ф. Лукин продолжал доказывать мне, что так надо было, что он не мог лишиться нашей дивизии… Дивизия „под конвоем“ Лукина и его штаба перешла на старое место — к хутору у Шутово. Вечером на командном пункте Лукина собрались работники штаба, политотдела, трибунала, прокуратуры, тыла 19-й армии и штабов других армий. Здесь же были командарм Вишневский (командующий 32-й армией Резервного фронта и Болдин (заместитель командующего Западным фронтом. — А.М.). Командный пункт, по существу, уже ничем не управлял. Связи с частями не было, хотя переносные радиостанции действовали в некоторых частях (мощные радиостанции пришлось уничтожить)».
А теперь прервем Стученко и прочтём воспоминание тогда капитана Толконюка. Напомню, что в этот день, 12 октября 1941 г., Ставка приказала генералу Лукину возглавить все четыре советские армии, попавшие в окружение. И. А. Толконюк пишет:
«…Генерал-лейтенант М. Ф. Лукин, получив указание, что на него возлагается руководство выводом всех четырех армий из окружения, собрал совещание командующих армиями, с которыми не было никакой технической связи и прибыли не все для обсуждения положения и выработки решения. В этом совещании, проходившем в условиях строгой секретности и сильно затянувшемся, присутствовал и генерал-лейтенант И. В. Болдин. В результате родился приказ, исполнителем которого был назначен начальник оперативного отдела полковник А. Г. Маслов. После неоднократных и мучительных переделок и поправок, вызывавших нервозность, приказ был подписан командармом и начальником штаба. Этот последний, отданный в окружении приказ имел важное значение, ибо он определил дальнейшую судьбу окруженных армий. Кстати сказать, решение, выраженное в приказе, не было сообщено в Ставку. Думается, что это случилось потому, что руководство окруженными войсками не ожидало его одобрения. Следует к тому же заметить, что на последние запросы Ставки командование почему-то вообще не находило нужным отвечать.
В тот день я был оперативным дежурным и приказ, размноженный в нескольких экземплярах для 19-й армии, попал ко мне для рассылки в дивизии. Передавая его мне, полковник А. Г. Маслов был крайне расстроен: он, стараясь, не глядеть никому в глаза, молча передал документ, неопределенно махнул рукой и ушёл. Чувствовалось, что полковник не согласен с таким концом армии. Через некоторое время он сказал мне по секрету: „Из всех возможных решений выбрано самое худшее, и армия погибла, не будучи побежденной противником. Правильно говорится, что армия не может быть побежденной, пока ее командование не признает себя побеждённым преждевременно. В нашем случае командование признало себя побежденным преждевременно и распустило армию, предоставив ее непобежденным бойцам самим заботиться о своей участи“.
Конец цитирования из книги Мухина.
Но хочется добавить еще из воспоминаний командира 45 дивизии Стученко:
Так вот и спрашивается, не эту ли подлинную, крайне неприглядную правду об истинном происхождении трагедии Вяземского «котла» имел в виду Лукин, изрядно осмелевший после убийства Сталина, который в эйфории победы и по причине инвалидности Лукина — в плену ему ампутировали ногу — просто сжалился над ним и не поставил к стенке?! Не из-за этого ли Лукин так лихо сваливал всю вину на Конева и Буденного?! Ведь самый лучший способ сокрыть свое предательство — свалить вину за трагедию на других! Никто не спорит, что и они были виноваты, но они были виноваты за дубовое руководство боевыми действиями. А вот за то, что произошло в окружении, — за это должен был ответить лично Лукин и только у расстрельной стенки. Ведь только под Вязьмой было угроблено 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк резерва Главнокомандования и полевые управления четырех армий! Немцы всего 28 дивизиями окружили 37 наших дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк резерва Главнокомандования и полевые управления четырех армий! А через несколько дней тевтоны оставили всего 14 дивизий и наши 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк резерва Главнокомандования и полевые управления четырех армий безропотно, как бараны, сдались, не будучи побежденными! Более того. Кто-либо может вразумительно объяснить, а при чем тут Сталин и Ставка, если решение, выраженное в приказе Лукина, даже не было сообщено в Ставку, если на последние запросы Ставки Лукин вообще не находил нужным отвечать?!
Может быть, хватит с маниакальным фанатизмом все валить на Сталина и на Ставку?! Может быть, пора, наконец, хоть что-то спросить с наших «доблестных» генералов и маршалов военной поры?! Сколько же можно очернять Верховного Главнокомандующего, Ставку и Генштаб во главе с мудрейшим асом маршалом Шапошниковым, и выставлять их виновными по любому поводу, а чаще всего, и без повода?!
Конец статьи Мартиросяна
Генерал Лукин – герой обороны Смоленска и Вязьмы
— Это была операция «Тайфун».
— Цель операции: Стереть Москву с лица земли. Немцы Москву не собирались брать. Они хотели её окружить и уничтожить бомбардировками, артиллерией, голодом.
-Судьба Москвы зависела от того, как будут способны наши солдаты оборонять Вязьму.
— В Вязьме осталось только 57 жилых домов.
В Поле под Вязьмой гитлеровцы понесли потерь больше, чем при завоевании всей Европы. На этих страницах войны 50 лет стоял гриф «секретно».
В 1993 году, генералу Лукину, посмертно было присвоено звание Героя России.
Однозначных оценок потерь в вяземской катастрофе нет. Согласно официальным данным потери советских войск в Московской стратегической оборонительной операции с 30 сентября по 5 декабря 1941 г. составляют 658 279 человек, в том числе 514 338 человек было потеряно безвозвратно. По немецким данным в плен было взято около 600 тысяч человек, что вероятно преувеличено.
Советские пленные взятые под Вязьмой и Брянском.
Большие потери делают Вяземский и Брянский «котлы» самыми страшными трагедиями 1941 г. После этих котлов на пути немцев к Москве оставались незначительные и сильно рассеянные советские части. Катастрофа под Вязьмой сорвала планы советского командования на оборону на дальних подступах к Москве.
После Вязьмы на пути немецких частей к Москве практически образовался вакуум – советских частей на рубежах обороны не было! Вплоть до конца ноября из брянских и вяземских лесов с боями будут прорываться окруженцы. Части выходившие из окружения тут же бросались на новые оборонительные рубежи. Часть окруженцев перешла к партизанским действиям и оставалась в лесах под Вязьмой до зимы 1941–42 гг. Из этих окруженцев в феврале-марте 1942 г. пополнялись изолированные под Вязьмой части кавкорпуса Белова.
А тем временем погода испортилась и Вермахт стал утопать в грязи, сроки наступления срывались, но это было уже маловажно. Спустя две недели после начала операции «Тайфун» казалось, что победа уже в руках у немцев. В отчете от 19 октября Фон Бок написал: «С честью выдержав эту тяжелую битву, вы совершили величайший в ходе этой кампании подвиг!». И тем не менее война только набирала обороты, собрав страшную жатву в многочисленных котлах она подкатывалась к советской столице. Под стенами Москвы окончательно рухнут надежды немцев на блицкриг. Но пока шел 5 месяц войны. Самый черный месяц 1941 года.
Под Вязьмой организовано Поле Памяти и Славы Русскому Воину, Богородицкое поле, аналогично Бородинскому полю.
— Я родилась в 1944 году, поэтому о войне и тех событиях, которые разворачивались в этих местах, знаю от родителей, — вспоминает матушка Ангелина. — Здесь неподалёку протекает речушка Вазузка. Так вот мама рассказывала, что весной 1942 года немцы гоняли каждое утро в течение месяца всех жителей деревни вылавливать трупы советских бойцов. Хотя вылавливать — это не совсем верно. Трупы солдат лежали слоями. Снимали верхний, немного оттаявший слой, рыли ров, закапывали, потом следующий слой… Сколько их было, этих слоёв один на другом, — непостижимо уму человеческому.
Война не хочет уходить
Тридцать два года назад по инициативе отца Александра Клименкова, тогда секретаря парткома местного совхоза, который потом станет мэром Вязьмы, а затем, в 2014 году, уйдет с руководящей должности в священники, предложил создать в деревне Красный Холм первое в Советском Союзе «Поле Памяти». За эту инициативу будущего отца Александра едва не выгнали из партии.
— В 1985 году при строительстве свиноводческого комплекса в деревне Кайдаково экскаваторщик вырыл останки четырёх наших бойцов, — рассказывает отец Александр. — Мы торжественно перезахоронили их у Вечного огня. А потом были найдены останки ещё 29 бойцов, потом — 17, потом ещё и ещё, и мы поняли, что на этом поле тысячи, десятки тысяч незахороненных останков. И места у Вечного огня будет недостаточно.
Так родилась идея создать Поле Памяти. За это на выездном бюро обкома меня хотели исключить из партии. У нас ведь не любили говорить о поражениях. В Сталинградской битве погибло в два раза меньше наших бойцов, но там была победа. А здесь — поражение. Вот и замалчивали многие годы подвиг людей, совершивших чудо жертвоприношения, без которого не было бы ни Московского сражения, ни Сталинградской битвы.
Есть памятник погибшим музыкантам. В июле 1941 года музыканты Государственного духового оркестра Союза ССР добровольно вступили в народное ополчение и в составе 6-й дивизии Дзержинского района Москвы ушли на фронт со своими, как гласит легенда, духовыми инструментами. Из двенадцати сформированных в Москве ополченческих дивизий десять были втянуты в бои под Вязьмой, в каждой примерно по 10 000 человек. Из окружения вышли от нескольких сотен до тысячи из каждой. И ни одного музыканта.
…И еще цифра. В октябре 41-го, за две недели, в «Вяземском котле» погибли и пропали без вести 42 журналиста. Таких потерь отечественная журналистика не несла ни до этого, ни после. Есть и памятник механизаторам и трактористам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. Командование РККА считало, что германские войск будут наступать вдоль этой дороги и жестоко просчиталось. На двадцати семи черных плитах мемориального комплекса у Богородицкого поля выбиты только номера сгинувших бригад и дивизий, причем на каждой по нескольку.
Какова же итоговая цена этих дней? В витрине, усыпанной солдатскими «смертными» медальонами, простой листок («Это наши подсчеты. Их можно корректировать», — оговаривается Михайлов):
Другими словами, даже приемлемо-приблизительных цифр нет до сих пор. Пятьдесят тысяч в одну сторону, пятьдесят — в другую. Поезд с советскими военнопленными. октябрь 1941 года. Копия фотографии, сделанной немецкими офицерами, экспонат музея «Богородицкое поле».
Мемориал на Богородицком поле с главным памятником комплекса в честь московских ополченцев был открыт в 2009 году. С этого времени здесь с отданием воинских и христианских почестей похоронено 1448 человек, из них по фамилиям известно 117. Только в 2016 году (через 75 лет после боев!) бойцами поисковых отрядов в Вяземском районе поднято более 70 останков погибших, найдены и отправлены на экспертизу 17 медальонов, десять имен погибших установлено.