что плохого в либерализме
Откуда такая ненависть к либерализму?
Почему практически все политические движения России (не только откровенно провластные, но и, например, коммунисты) особую ненависть питают именно к либерализму? В официальных группах КПРФ в соцсетях, например, постоянно звучат призывы «стрелять либерду», «устроить либерастам новый 37-й год» и т.п.
Так вот, чем всё-таки вам не угодило именно это движение? Не конкретные политики, а всё движение? Да, я понимаю, среди лиц, причислявших себя к либералам, есть и откровенно плохие люди. Но они есть в каждом движении. Даже если взять СССР, то каждый новы правитель осуждал предыдущего. Только Ленин был в авторитете на протяжение всего существования СССР. Так что вы должны понимать, что в семье не без урода.
Вы можете сказать, что «в 90-е был либерализм, и было плохо». Да, в 90-е было плохо, несмотря на то, что к власти пришли те, кто называет себя либералами. Но был ли либерализм? В СССР же на всём протяжении существования у власти были коммунисты. Но при этом коммунизма не было, была лишь перспектива коммунизма в будущем. А Горбачёва вообще многие современные сторонники советского строя открыто считают ненастоящим коммунизмом. Так что мешает применить эту же логику к «либералам» 90-х? Возможно, Ельцин, Гайдар и Чубайс были либералами на самом деле. Но это совсем не значит, что они построили либерализм. Либерализм не строится за одно мгновение. Это долгий процесс. А может, они и вообще либералами не были, а были обычными жуликами-популистами, которые, использовав популярные тогда либеральные лозунги, пришли к власти и распорядились служебным положением в личных целях. Но причём тут тогда идеология? В чём виноваты другие либералы (не поддерживающие гайдарочубайсов), которых вы так призываете отстреливать?
Давайте посмотрим определение либерализма.
Либерали́зм (от лат. liberalis — свободный) — философское и общественно-политическое течение, провозглашающее непоколебимость прав и личных свобод человека[1].
Либерализм провозглашает права и свободу каждого человека высшей ценностью и устанавливает их основой общественного и экономического порядка. Либерализм — стремление к свободе человеческого духа от стеснений, налагаемых религией, традицией, государством и т. д., и к общественным реформам, имеющим целью свободу личности и общества[2]. При этом возможности государства и церкви влиять на жизнь общества ограничиваются конституцией. Важнейшими свободами в современном либерализме признаются свобода слова (свобода публично высказываться), свобода совести (отделение религии от государства, светское общество), свобода участвовать в честных и свободных выборах. В экономическом отношении принципами либерализма являются неприкосновенность частной собственности, свобода торговли и предпринимательства[3][4][5][6][7]. В юридическом отношении принципами либерализма являются верховенство закона над волей правителей и равенство всех граждан перед законом вне зависимости от их богатства, положения и влияния[1].
Либерализм зародился во многом как реакция на злоупотребления властью абсолютными монархами и иерархами Католической церкви. Либерализм отверг многие положения, бывшие основой предшествующих теорий государства, такие как божественное право монархов на власть и роль религии как единственного источника истины. Вместо этого либерализм предложил следующее[8]:
обеспечение данных от природы естественных прав (включая право на жизнь, на личную свободу, на собственность). Интеллектуальная собственность есть подмножество частной собственности, если она не является общечеловеческим достоянием, и если это не противоречит свободе слова (некоторые либертарианцы отвергают концепцию интеллектуальной собственности как форму монополизации свободного рынка);
гарантии гражданских прав;
установление равенства всех граждан перед законом;
установление свободной рыночной экономики;
обеспечение ответственности правительства и прозрачности государственной власти.
Был ли такой либерализм в 90-е? Естественно, нет. Был высокий уровень коррупции, криминала. Основные права человека не защищались государством. Имущество «отжималось» преступными группировками в сотрудничестве с коррумпированной властью. Был высокий уровень убийство, от ответственности за которые можно было легко откупиться. Равенства граждан не было: кто при деньгах, тот и прав. Свободной экономики не было, бизнес контролировался бандитами. Правительство ни за что не отвечало, во власти любые должности продавались.
То есть, в 90-е никакого либерализма не было, несмотря на то, как самоидентифицировались тогдашние правители.
Так ответьте мне, что в либерализме такого плохого, за что вы его так ненавидите, оскорбляете и угрожаете убивать его приверженцев? Да, вы можете быть несогласны с какими-то положениями либерализма (я вам раскрою секрет, что и сами либералы часто не согласны друг с другом по некоторым позициям). Но почему это для вас является источником ненависти? Почему, например, у вас нет такой ненависти к националистам? К религиозным радикалам? Потому, что они ответить могут?
И повторяю, речь не о ненависти к конкретным людям, называющим себя либералами. А именно о ненависти к течению как таковому.
Николай Стариков
политик, писатель, общественный деятель
Чем опасны либералы
Чем опасны либералы
Источник: http://rusvesna.su
За политическими предпочтениями кроется глубинный ментальный код. У либералов и державников не просто разное видение социальной справедливости, а совсем иное представление о смысле жизни. Либерализм — это радикальная пошлость, вызов человеческой природе, ненависть к подлинной гуманности, в лучшем случае глупость. Она бросается в глаза при каждом высказывании и поступке «толерантной интеллигенции».
Теории заговоров
Еще не встречал ни одного либерала, допустившего мысль о практике заговора. При любой попытке заглянуть дальше привычного они как зомбированные повторяют одну и ту же фразу – теория заговора! В их миропонимании не нужно бороться за торжество добра, потому что зла не существует. Есть одно сплошное благо в виде свободного рынка и конкуренции. Плохие парни только те, кто выступает против перечисленных благ. Нарушать правила и что-то скрывать склонен обыватель, а спецслужбы (особенно западные) ведут исключительно честную игру.
Религия
По-настоящему религиозный либерал – нонсенс восприятия. Чаще всего они взахлеб хают православную церковь и обязательно сочувствуют каждому, кто публично «нагадил» в храме. У них есть подсознательная мечта избавиться от всякой религиозности, хотя на словах придерживаются нейтралитета.
Любые формы издевательства над церковью приписываются к искусству или безобидной шутке. Основная масса более-менее нейтральна, но стоит их адептам ненависти выдать очередной «шедевр искусства», как они сразу сплачиваются вокруг него. Словно дрожащие гиены, набравшиеся смелости после первой атаки своего лидера.
Да, внутри церкви есть проблемы нравственного толка, только либералов не особо интересует нравственность. Ими движет миссия – объяснить всем верующим, что Бога нет. И они её выполняют куда активнее религиозных проповедников.
Патриотизм
У них это считается строго тихим, интимным чувством, и его нельзя выпячивать. Точнее Западу можно, России нельзя. 9 мая для них не больше, чем день молчаливой памяти, в кругу либералов гордо кричать о Великой Победе табу. Они прикрываются скромностью, на самом деле им дико противно любое брожение национального духа.
Если люди все-таки остаются горды собой, начинаются намеки, что в принципе война была проиграна: зарплаты низкие, дороги неровные, ЖКХ дорогое и вообще погода плохая, снега много. «Скромники» постоянно напоминают цену Победы почти в 30 миллионов жизней, выдавая большие потери за поражение.
Либерал старается не задумываться о последствиях настоящей капитуляции перед фашизмом. Но придумает, что угодно, лишь бы заглох патриотизм, который может быть исключительно громким чувством.
Фашисты не просто считаются победителями, возникает ощущение, что им прощено нападение на СССР. Прощены не столько немцы как народ, сколько конкретно нацисты.
Потому что, как считает «оппозиция», ни в Прибалтике, ни на Украине нет никакого нацизма. Ни факельных шествий, ни фашистских символик. Главное, чтобы это происходило против России и её патриотических амбиций.
Насилие как способ жизни
Либералы предпочитают не вспоминать о зверствах Троцкого, Ежова и Ягоды. Им куда противнее Сталин, убивший всех трех перечисленных. Часто ли они вспоминают о Хиросиме, Нагасаки или хотя бы Сербии? Никогда.
Как же обрадовалась либеральная общественность ошибке Первого канала о распятом мальчике. Они умышленно не допускают мысли, что на волне бушевавшего насилия журналисты поверили на слово одной не совсем адекватной женщине. Зато теперь под этим предлогом можно нивелировать любые обвинения в нацистских зверствах.
Хотите напомнить о поджогах людей в Одессе? Не тут-то было, вспомните про никем не распятого мальчика. Не исключено, что, действительно, вручную было убито множество детей, но, к счастью, теперь никто про это не заикнется. На любое зверство есть спасительный «распятый» мальчик. Поэтому кровища пусть и дальше льется рекой.
Что тревожнее для либерала – освобожденный Крым или разрушенные жизни чеченской войны? Конечно, первое, ибо там обошлось без крови.
Про второе они хищно помалкивали, вместо Ельцина, изредка критикуя армию. Когда украинские нацисты расстреливали и поджигали крымские автобусы, проблемы полуострова никого из них не волновали. Все шло по плану.
Бизнес как форма власти
Нет глупее фразы, чем «социальная ответственность бизнеса». Как предприниматель может быть перед кем-то ответственен, если он работает на себя? Его можно только принудить к социальной ответственности через государственные законы.
Любой бизнесмен, что занимается безвозмездной благотворительностью, делает это в силу наличия моральных качеств, но против неписанного закона бизнеса – думать о своей шкуре при любых обстоятельствах.
Когда рынок находится выше государства, в элиту неизбежно пролезут самые жадные и циничные, никогда не нарушающие «бизнес закон». Поэтому любая идея о национализации должна быть задавлена в зародыше.
Повсеместная частная собственность для либералов идеальная реальность. Но, как ни странно, даже в США в каком-то виде существует государственное регулирование.
Обмани ближнего
Это у них называется конкуренция или естественное состояние бытия. Как-то в начале 90-х журналист Андрей Караулов сказал Ходорковскому, что тот составляет часть мафии, у которой в распоряжении партийные деньги. Ходорковский с циничном видом ответил, что это не мафия, а банковское сообщество и выходить из него он не намерен, потому что остановится некий конвейер. Как бы намекая на свою озабоченность судьбой страны. Западные конкуренты ему тоже не нужны, ведь те не заинтересованы в развитии России. Да ещё посетовал, что наравне с обычным рабочим у него нет квартиры. Квартиры, Карл!
Со лживых речей банковских «бомжей», «конкуренции» и «развития» начинались темные 90-е. Все хорошо помнят то «развитие» под крылом надежного «конвейера», зато Ходорковский дал хороший пример каждому, кто ещё не научился искусно врать.
Самое главное — самому верить в то, что говоришь. Хотя бы временно. Сперва можно дать твердое обещание не лезть в политику, затем по выходу из тюрьмы спокойно выделять на нее деньги.
Принцип «Обмани» распространился по всей стране. При либералах в наших городах молниеносно появились тысячи мошенников (как уличных, так и офисных), считающих себя частью «конвейера», участвующего в «конкуренции», что в конце концов полезно для «развития». Советский фундамент более менее переварил всю эту шантрапу, не оставив людей без последних штанов.
Мало того, объективное техническое развитие пустило в квартиры Интернет и цветные телевизоры. Поскольку народ до конца не вымер, да ещё с мягких кресел стучит по клавишам, либералы гордо записали нынешний комфорт в свои великие достижения. Вроде как не зря трудились мошенники, избавляясь от угрюмого и не цветного совка.
С тех пор общество не может жить без обмана. Все хотят максимум денег за минимум работы, и чтобы клиент, не взирая на результат труда, всегда был рядом. Это только в книжках пишут, что лояльность клиента зависит от качества услуг, в суровой реальности от услуги зависит не более 50% результата. Остальное упирается в ваше умение уничтожить конкурента любым доступным способом, пусть даже он работает лучше. Кто на самом деле лучше и кого наградить в идеале, должно решать государство. Примерно так было в сталинских артелях. Но либералам комфортнее в диких джунглях, так же, как отморозку комфортнее в темном переулке, нежели на спортивном ринге.
Сами американцы сняли отличный детективный сериал «Коломбо», где в каждой серии как бы высвечивается негласный призыв – «Берегитесь капитализма, иначе вы все друг друга пережрете». Если проанализировать психотип главного героя, он скорее социал-капиталист, выступающий за умеренный рынок, но уж точно не современный либерал.
Коррупция
Что такое коррупция? В конечном итоге это не процесс дачи взятки, а грабеж бедного населения богатым классом. Несомненно, либералы против взяток, но они не против государственного грабежа. Их основная задача сделать грабеж легальным. Сейчас он пока ещё противозаконен.
Идеальный образец – Соединенные Штаты, если Россия превратится в США, коррупция якобы исчезнет. Да, официально она будет минимизирована, а на деле появятся узаконенные лобби, около ста видов налогов, полностью платная медицина с невероятно запутанной системой страхования, без существенных поводов повсеместные штрафы и (внимание!) невозможность что-либо решить через мелкую взятку. Не спорю, любая форма коррупции плоха, но узаконенная – её апофеоз.
В Соединенных Штатах всё делается путем огромных официальных выплат. Многие американцы вынуждены заполнять налоговую декларацию с помощью специально обученного бухгалтера. Из-за дикого капитализма страна утопает в десятках миллионах обездоленных.
Ведь либералы вам никогда не расскажут о продовольственных карточках в США и негласной черте оседлости не только малоимущих, но и тех, кто более-менее зарабатывает. На любое лишнее телодвижение нужны деньги. Зато – о великая радость – нет коррупции!
В свое время Сталин высказывался о планах сократить рабочий день до пяти, а то и до четырех часов. Чтобы свободное время посвящать саморазвитию. После же либеральных реформ и связанных с ними кредитных удавок, человек зачастую вынужден искать вторую или даже третью работу. Какой бы низкой не была за границей процентная ставка, кредиты там все равно до конца не выплачивают. По сути люди лишены своего жилья, ни о каком саморазвитии и речи нет. Вот вам подлинная коррупция.
Порочность
Официально либерализм — это мягкое отношение к человеку. Гнусная ложь. Сегодня он мягок лишь к человеческому пороку. Чем больше кругом ЛГБТ-активистов, тем спокойнее «интеллигентной» душе. Им мало, когда содомитов никто не трогает, план максимум – навязать нетрадиционные сексуальные отношения всему молодому поколению. В качестве прикрытия используется визг о том, что невозможно навязать сексуальную ориентацию. То есть православие навязать можно, а содомию нельзя.
Каждая попытка православного священника забежать в школу с разговорами о добре и зле воспринимается за атаку на психологическое здоровье ребенка. Но гей-парады, ради Бога, пусть их будет как можно больше. Численность геев в Европе и США не аргумент, по мнению «толерантных», они всегда были в одинаковом количестве, просто им мешали злые христиане.
PS: «Если кто погубит Россию, то это будут не коммунисты, не анархисты, а проклятые либералы», — Ф. М. Достоевский.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
«Либерал не враг и не предатель, но либерализм приводит к разрушению страны»
Александр Проханов, Андрей Рудалев и Кирилл Соловьёв о том, почему патриоты не переносят либералов и наоборот
Противостояние либеральных и консервативных течений в постсоветской России было, есть и будет. Травма, полученная после распада Советского союза и «лихих 90-х», на которую с удовольствием ссылается нынешняя российская власть, по-прежнему болезненна как для левых консерваторов — левопатриотических политических сил, так и для правых — сторонников имперского национализма. Сегодня российская власть позиционирует себя как приверженец консервативных ценностей, но действует чаще как прагматик и дистиллированный либерал.
Как отмечает доктор политических наук Николай Работяжев, либерализм — это не философская концепция, обосновывающая необходимость ограничения власти государства и общества над индивидом, а проповедь экономического индивидуализма и нерегулируемых свободно-рыночных отношений и компрадорской буржуазии.
Большая часть страны разочаровалась в либеральной идеологии, однако на сегодняшний день нельзя не отметить роста популярности либеральных течений среди молодежи. Так, советский политик Виктор Алкснис считает, что новые российские либералы озвучивают справедливые требования соблюдения гражданских прав и свобод и тем самым привлекают сторонников, которые не помнят трагедии 90-х годов, напрямую связанной с «либеральными» реформами Егора Гайдара и последующим «диким капитализмом».
Писатель и публицист, главный редактор левоконсервативной газеты «Завтра» Александр Проханов на вопрос, что плохого в либерализме, отвечает:
«Опыт общения России с либералами кончается для страны совершенно трагично — Россия распадается. Либералы могут быть яркими и прекрасными, но их присутствие во власти приводит к тому, что они разрушают государство, не предлагая никаких других основ. Россия рушится и для ее восстановления приходится возвращать имперскую форму правления огромной ценой — ценой потери исторического времени и потерей людей».
Левые и правые отечественные консерваторы являются «державниками», для которых сильное государство является одной из ключевых ценностей. На этой почве происходят конфликты в контексте патриотов-государственников с либералами. Так, консервативный «Левый фронт», находящийся в оппозиции к действующей власти, готов на тактический союз с либеральной оппозицией, а затем клеймит ту же оппозицию позором за «раскачивание ситуации», связанной с отравлением Алексея Навального и возможными санкциями против энергетических проектов, которые очень нужны государству.
Для консерваторов либерализм ассоциируется с Западом, а Запад — с идеологическим врагом России. Таким образом, для патриотов-государственников либерализм представляется как угроза высшим ценностям российской цивилизации, который лишает ее национальных корней в угоду материального достатка и эгоистических устремлений.
Однако сравнивать либерализм и государственничество не правильно, отмечает ведущий научный сотрудник Института Российской истории РАН, специалист в области истории либерализма Кирилл Соловьев, правильнее говорить об оппозиции либерализма и консерватизма.
«СП»: — Существует ли противостояние либеральной идеологии и государственнического подхода?
— С точки зрения либерализма государственнический подход ничем не плох. Напротив, либерализм предполагает государство, это не анархистское течение ни в коем случае. Более того, либерализм предполагает сильное государство в обязательном порядке. Имеется в виду функциональный подход к государству, которое несомненно должно обладать инструментарием для решения задач, стоящих перед либерализмом.
Эта проблематика ложная — нет никакого противостояния либерализма и государственнического подхода. Это искажение происходит зачастую потому, что неадекватно понимается, что такое либерализм.
«СП»: — С либерального фланга часто слышны упреки в излишнем участии государства, например, в экономике.
— Утверждение, что либерализм не предполагает вмешательства в экономику это из области конца XVIII века, тогда действительно был такой подход, но уже в начале XIX века либералы так говорить не будут. Напротив, они будут обосновывать вмешательство государства в экономику.
«СП»: — Что касается традиционных ценностей и так называемых скреп?
— Отношение к традициям и культуре не входит в ядро либерализма как политической идеологии. Тут многое зависит от индивидуальных вкусовых предпочтений. Есть такой важный важный элемент, как права человека, которые являются базовыми и неотъемлемыми, а отношения к традициям — будут зависеть уже от определенной культуры для данной местности и времени.
«СП»: — И все-таки конфликт между теми, кого называют государственниками-патриотами, и условными либералами существует?
— Это вопрос о том, кто кого называет либералами и государственниками-патриотами — в самоназвании, а не в сути конфликта. Если говорить не о людях, которые себя как-то называют, а о политических течениях — такого конфликта нет.
Либерализм можно сравнить с консерватизмом — тут будет некий конфликт. С государственничеством — нельзя, эти понятия находятся в разных плоскостях. Если брать либертарианство, то у них есть свой взгляд на государство, но к либерализму это прямого отношения не имеет. Конфликт консерватизма и либерализма существует на уровне идеологии, а на уровне людей такого конфликта может не быть. Есть такие понятия, как либеральный консерватизм или консервативный либерализм — это смежные зоны, где эти идеологии могут пересекаться. Если брать чистые либерализм и консерватизм, то во многом они конфликтны к друг другу и не согласуются, но с государственничеством это никак не связано. Есть консерваторы-анархисты, которые ставят под сомнение ценности современного государства, одновременно большая часть либералов является государственниками.
Противоречие консерватизма и либерализма заключается в приоритетах. Для либералов, это права отдельно взятой личности, для консерватора — права больших общностей. Это принципиальное отличие, но дальше могут быть детали, которые эти противоречия смазывают.
Публицист и литературный критик Андрей Рудалев в свою очередь говорит о том, что либерализм, который удачно ложится на отечественную почву, это о человеколюбии, но критикует радикальных российских либералов за нигилизм.
— Надо сразу сказать, что либерал — не враг и не предатель. Другое дело, что либерализм часто обретает крайние формы, становится карикатурным, а то и уродливым.
Дело в том, что он должен развиваться, чувствовать страну, любить, а не догматизироваться и становиться формой светской религии. С патриотизмом ведь дела зачастую обстоят схожим образом. Особенно, если это патриотизм — директива от начальника, какая-либо компанейщина.
Либерализм на отечественной почве должен быть вариантом человеколюбия и человекозащитничества, отражением одного из основных свойств отечественной цивилизации — ее распахнутости во вне.
Нынешняя форма отечественного либерализма имеет давние исторические корни. Поэтому нынешний условный либерал не просто конъюнктурен, но он воспроизводит определенную традицию. О ней, к примеру, писал в эмиграции мыслитель Георгий Федотов, вспоминая про 18 молодых людей, которые во времена царя Бориса Годунова были отправлены за границу. Федотов называет их первыми русскими интеллигентами и отмечает, что никто из них не вернулся обратно на родину. Мыслитель говорит о «легкости национального обезличения». С этой легкостью национально обезличенный либерал идет и по сей день, мечтая обезличить, переделать, переформатировать страну и народ или дождаться, когда, например, вымрет последний советский человек.
По большому счету, либерал — это жертва цивилизационной конкуренции. Он не понимает уникальности тысячелетней отечественной цивилизации, ее особенностей, он не чувствует ее, полагая, что здесь все лежит во зле, и зло лишь в еще более ужасающих формах воспроизводит само себя. Посему грезит о граде Китеже, Беловодье, Гиперборее, только помещает их в западную систему координат. Этому «свету» и поклоняется. То есть мы имеем определенный формат раскольника, который бежит в европейские «леса» и там «сжигает» себя для Отечества.
Нынешний извод либерализма карикатурен, а то и вредит, как раз из-за того, что он силится перенести европейский «град Китеж» на отечественную почву и все здесь подверстать под его лекала. А подверстывать необходимо очень и очень многое: от народа до территории. Поэтому и либерал выступает нигилистом по отношению к отечественной цивилизации, которую он видит левиафанной и никакой больше. С другой стороны, он становится фанатичным утопистом.
В нынешней ситуации либерализм является проблемой, так как выступает препятствием по осмыслению образа будущего нашей цивилизации. Он стреножит ее комплексами неполноценности, аутсайдерства и вторичности, как в экономике, так и в политике. И это при том, что мир сейчас гиперконкурентный, когда без чувства национального самосознания, без своей уникальной повестки, без четкого понимания собственного будущего, мы можем попросту раствориться в чужих «водах», как те первые отечественные «интеллигенты» царя Бориса, — размышляет Андрей Рудалев.