что сейчас с ранеными детьми в казани
«В операционной стояло гробовое молчание»: врачи о том, как они спасали изрешеченных картечью детей
Дети с огнестрельными ранениями в мирное время — небывалая редкость, в один голос говорят казанские врачи, которым 11 мая пришлось одновременно сделать множество травматологических операций. Над одним ребенком работали по пять медиков, пока родителями занимались бригады психологов. О хронологии дня теракта и смелости маленьких пациентов — в рассказах самих врачей.
«В операционной стояло гробовое молчание, никто не задавал вопросов»
Раиль Гайзатуллин, заведующий отделением травматологии №2:
— В половине десятого поступил сигнал о сборе хирургической и травматологической служб в приемном отделении РКБ, об оперативной готовности всех операционных и приостановке плановой деятельности. Все сотрудники прибыли в приемное отделение, где наше руководство уже готовило бригады экстренной помощи, распределялся хирургический и сестринский состав. Было сформировано 30 бригад на случай поступления пациентов. В тот же момент поступили звонки от коллег из ДРКБ, и сразу же туда мы направили пятерых своих врачей. Там они начали оказывать помощь совместно с травматологами детского отделения.
Раиль Гайзатуллин: «Травмы у детей при прыжках с высоты вообще очень частые. Дети залезают на деревья, и все такое. Просто такой массовости я не припомню» Фото: Евгений Жура
Сначала нам просто объявили о массовом поступлении пациентов. Мы не знали, откуда и что это будет, какой характер. И затем в течение, наверное, 10 минут начала приходить информация: сперва говорили, что это что-то вроде пожара либо взрыва в школе, и мы ждали множественные оскольчатые ранения, травмы. Никто не был извещен о том, что это могут быть огнестрельные ранения. Через пять минут после того, как мы появились с травматологической и хирургической службой, к нам поступил первый пациент с огнестрельным ранением. Взрослый. Огнестрельное ранение в области шеи и рваная рана в области головы. По касательно прошло, средней степени тяжести травма. Оказали ей помощь и выдвинулись в ДРКБ, там началось массовое поступление пострадавших. Сходу зашли в операционную, пациент, молодой человек, уже находился на операционном столе, анестезиологи были готовы. Это оказалось огнестрельное ранение верхних и нижних конечностей. Также была девушка лет 14–15, тоже огнестрельные ранения конечностей. И поступали пациенты с переломами костей таза и позвоночника, которые с высоты прыгали на «бетонку». Совместно с травматологами детского отделения уже на месте оказывали помощь. На соседнем столе детские хирурги работали с девушкой того же возраста.
В операционной стояло гробовое молчание. Никто ничего не говорил, не задавал вопросов. Одного пациента мы оперировали впятером. Обе коленки, бедро, локоть и кисть были с ранами. Потом поступила пациентка с вывихом кисти и переломом таза, это случилось уже ближе к вечеру, ее тоже оперировали. Вывих — это от прыжка, они же упирались руками при приземлении.
Глава следственного комитета России Александр Бастрыкин сразу по прибытии в Казань посетил Детскую республиканскую клиническую больницу, где находятся школьники, пострадавшие во время нападения на гимназию №175. Он ознакомился с состоянием детей и пообщался с их родственниками Фото: president.tatarstan.ru
Дети, которые выпрыгнули, находились в сознании, отвечали на вопросы. Но никто из детей, которые нам попадались, не плакал. Основная суматоха была с родителями, это психологически понятно: никто не знает, что с его ребенком. Кто-то из них приехал в больницу еще до приезда скорых, они здесь бегали, искали пациентов. Параллельно человек 30 шли сдавать кровь. Хотя пострадавшие еще не поступали, люди уже приехали сдавать кровь.
Родители находились в приемном отделении, но не были допущены до операционной. Я разговаривал только с двумя родителями, детей которых мы оперировали. Они только приехали, задали вопрос, а мы как раз этого пациента посмотрели. Мы им ответили, и родители сразу успокоились, узнали, где их ребенок, что с ним и что будет. Мы дали им предварительные прогнозы о состоянии, и они уже более-менее спокойно пошли оформлять документы. С остальными работала отдельная бригада психологов.
Сложностей из-за пулевых ранений не было. Оскольчатые и огнестрельные ранения лечатся по одному и тому же протоколу. У нас было одновременно и огнестрельное, и осколки от инородных тел. Наше отделение занимается именно такими вещами: огнестрельное ранение любой области, микрохирургия, сосудистая хирургия, хирургия нервов и травматология. Поэтому мы первыми вызвались помочь нашим коллегам из ДРКБ.
Обычно мы сами занимались лечением детей с такими ранениями, потому что в ДРКБ, как правило, нет такой потребности. А сейчас всех повезли в ДРКБ, и мы выдвинулись туда по первому звонку. Если бы не было коронавируса и наша травматология функционировала как раньше, то каких-то детей повезли бы к нам, каких-то — в ДРКБ. До ковида в ДРКБ не имелось травматологической неотложки, всех везли к нам. Только во время пандемии все детские отделения до 18 лет переехали в ДРКБ.
С огнестрельными ранениями детей я раньше сталкивался. Но это очень редкое явление. Обычно с такими ранениями бывают взрослые. Чем-то это было похоже и на травмы детей при ДТП, там такие же оскольчатые ранения. А травмы у детей при прыжках с высоты вообще очень частые. Дети залезают на деревья, и все такое. Просто такой массовости я не припомню. Обычно в месяц один-два ребенка падают с высоты.
Руслан Хасанов: «Очень хорошо работали психологи, их было много. Они постарались развести родителей по кабинетам и разговаривали с ними, успокаивали. Я сам как родитель даже не хочу представлять, каково это» Фото: Евгений Жура
«Крайне редко бывают ситуации, когда одномоментно нужно делать столько травматологических операций»
Руслан Хасанов, заведующий детским травматолого-ортопедическим отделением РКБ:
— Всех заведующих РКБ собрали в приемном отделении, в течение минут 15 распределились по бригадам и стояли, ждали, когда будут поступать. Из ДРКБ позвонили начмеду, попросили сотрудников туда. Тут же отправились 8 докторов.
Здание РКБ у нас теперь «ковидный» госпиталь, поэтому часть сотрудников отделения у меня работают в ДРКБ. Со мной здесь три работника. Как только вся эта ситуация возникла, я тут же отзвонился своим докторам, и все мы собрались в ДРКБ. Меня попросили помочь прооперировать девочку с переломом позвоночника, которую в конечном итоге увезли в Москву. Оперировать позвоночник ей будут в Москве, но остальные ее травмы оперировал я вместе с сотрудниками отделения.
Крайне редко бывают такие ситуации, когда одномоментно нужно делать столько травматологических операций. Тут необходимо силовое оборудование, пилы, дрели. Оно у нас есть в должном количестве, часть оборудования мы перевезли отсюда. Все это произошло очень быстро, в течение 5–10 минут, благо здания рядом находятся.
Президент Республики Татарстан Рустам Минниханов навестил ребят и пожелал им скорейшего выздоровления. Врачи доложили о состоянии детей, заверив, что все пациенты получают необходимую помощь Фото: president.tatarstan.ru
Когда лет пять назад перевернулся автобус, наблюдалось что-то похожее, но там были и взрослые, и дети. За 15 лет моей практики это вообще первый случай, когда столько детей с огнестрельными ранениями. Естественно, мы проходим обучение, но одно дело теория, а другое — практика. Это было впервые для всего нашего коллектива.
Я видел одну девочку в сознании, она постоянно звала маму. Родители больше вызывали паники, нежели сами пациенты. Когда ты оказываешься в операционной, у тебя нет времени на эмоции: ты видишь проблему и должен с ней работать. А когда выходишь из операционной, родители хватают за руки, спрашивают, все плачут. Благо там очень хорошо работали психологи, их было много. Они постарались развести родителей по кабинетам и разговаривали с ними, успокаивали. Я сам как родитель даже не хочу представлять, каково это.
«Наша задача была стабилизировать. Все, что было крупное, мы убирали, а мелкое оставалось. Это все станут постепенно убирать» Фото: Евгений Жура
В основном дети, которых я видел, были с картечью, с какими-то инородными телами, их оказалось много. Это были самые проблематичные операции, потому что убрать полностью все эти мелкие фрагменты одномоментно во время первичной операции нельзя. Наша задача была стабилизировать. Все, что было крупное, мы убирали, а мелкое оставалось. Это все станут постепенно убирать.
Дети были в шоке, когда их везли в операционную, начинали плакать и звать родителей. У нас не было времени с ними поговорить. Это и не требовалось на тот момент, успокоить их старались анестезиологи. А хирурги работали на двух-трех сегментах тела одновременно: кто-то на одной ноге, кто-то на другой, иные на руках: целый муравейник вокруг каждого ребенка.
Мы закончили в 7-м часу вечера, это со всеми бумажными волокитами. Дети с травмами и переломами все были стабильны, но в любом случае переломы страшные. После пулевых ранений фрагменты тоже не смогут быстро заживать. Когда пуля попадает в тело, от нее идет волна и повреждаются мягкие ткани. Умершие ткани будут потихоньку отходить, это небыстрый процесс.
Марсель Миннуллин: «В кратчайшие сроки мы организовали 11 междисциплинарных бригад из различных специалистов, прежде всего хирургического и травматологического профиля. Все они через 15 минут с момента поступления сигнала были развернуты в приемно-диагностическом отделении» Фото: Евгений Жура
«Я с мальчонкой разговаривал, ему 7 лет, он нам говорил: «Да вы не переживайте, со мной все будет хорошо»
Марсель Миннуллин, первый заместитель главного врача РКБ по медицинской части:
— Этот день начинался как обычно, ничего не предвещало той беды. В один момент раздался звонок главного врача, встревоженный. В кратчайшие сроки мы организовали 11 междисциплинарных бригад из различных специалистов, прежде всего хирургического и травматологического профиля. Все они через 15 минут с момента поступления сигнала были развернуты в приемно-диагностическом отделении, и мы ожидали поступления травмированных, раненых пациентов. Было задействовано практически две трети сестринского состава и младшего персонала. Мы готовы к подобным чрезвычайным ситуациям и массовым поступлениям пораженных, травмированных пациентов. У нас периодически проходят такие тренинги, потому через 15 минут все это было развернуто в приемно-диагностическом отделении. Поступила вводная, что бо́льшая часть раненых и травмированных — дети. Все они поступали в ДРКБ. Взрослых оказалась незначительная часть. Одну девушку доставили к нам с огнестрельным ранением шеи. К счастью, там ничего страшного не было. Мы ей оказали помощь, а через день пациентку перевезли в Москву, вечером ее посетил главный внештатный психиатр РФ, и было принято решение перевезти ее в федеральный центр для психологической реабилитации.
«В ДРКБ сделали все сами, а мы им просто помогали. Они отработали на пять с плюсом, то, что я там видел, как это было организовано, как работали с родственниками» Фото: president.tatarstan.ru
По мере поступления детей в ДРКБ и выяснения характера повреждений поступала информация о необходимости тех или иных специалистов. Были направлены два торакальных хирурга, порядка 10 травматологов, в том числе детских. И уже во второй половине дня, ближе к вечеру еще два сосудистых хирурга отправились туда на операцию ребенка.
В мирное время мы так часто не встречаемся с огнестрельными ранениями.
Евгений Тришин: «Ожидали ли пулевых ранений? Так ведь взрывная травма ничем не лучше. Суть не в этом, мы были готовы к приему пострадавших» Фото: Евгений Жура
Евгений Тришин, заведующий отделением торакальной хирургии №2 РКБ:
«У детей огнестрельное ранение бывает очень редко. В военное время — да, в Донбассе это есть, а у нас…» Фото: president.tatarstan.ru
Ожидали ли пулевых ранений? Так ведь взрывная травма ничем не лучше. Суть не в этом, мы были готовы к приему пострадавших.
Мы сначала готовились к приему взрослых пострадавших. Потом ситуация прояснилась. Было сказано, что взрослых практически нет и всех повезут в ДРКБ. Но мы оставались на месте до полной отмены больничного режима ЧС. В этот момент начмед сообщил, что в ДРКБ срочно нужна бригада торакальных хирургов и травматологов. Сосудистых хирургов вызвали позже. Сели в машину, за две минуты оказались в ДРКБ.
Торакальные хирурги оперируют органы грудной клетки. Посмотрели там трех пациентов и приняли решение, что нужно экстренно оперировать, потому что там было опасное для жизни ранение. Это картечь, а не дробь, она крупнее. Картечь опаснее.
«Посмотрели там трех пациентов и приняли решение, что нужно экстренно оперировать, потому что там было опасное для жизни ранение. Это картечь, а не дробь, она крупнее. Картечь опаснее» Фото: Евгений Жура
Да, дети были в сознании. Вели себя как взрослые, даже лучше. Я с мальчонкой разговаривал, ему 7 или 8 лет, он нам говорил: «Да вы не переживайте, со мной будет хорошо». У него самого по грудной клетке картечь скользнула, но повреждения внутренних органов не наблюдалось. Мужественно вели себя дети. Поступали и дети без сознания.
У детей огнестрельное ранение бывает казуистически, очень редко. Я второй раз в жизни видел огнестрельное ранение у ребенка, это не детская травма. В военное время — да, в Донбассе это есть, а у нас…
В ДРКБ сделали все сами, а мы им просто помогали. Они отработали на пять с плюсом, то, что я там видел, как это было организовано, как работали с родственниками. А мне есть с чем сравнивать, я во многих городах работал.
Каково состояние пострадавших детей в Казани на июнь 2021 года после трагедии в школе №175
В Москве в больнице на лечении находятся четверо детей, пострадавших от рук так называемого казанского стрелка при его нападении на казанскую гимназию № 175. Об этом в Кабмине Татарстана на брифинге сообщила Лилия Галимова, являющаяся руководителем пресс-службы президента Республики Татарстан.
Состояние здоровья тяжелораненых детей при стрельбе в Казани
Состояние детей тяжелое, однако его удалось стабилизировать. Московскими врачами делается все возможное для восстановления их здоровья. С ними находятся их родители, а также близкие родственники. На период лечения дети размещены в полпредстве Республики Татарстан в России.
Наиболее популярное направление восстановления у детей из 175-й гимназии и их родителей – отдых на море. Это сообщил Ирек Ризванов, являющийся начальником Управления образования Татарстана.
«Мы провели кропотливую работу, связанную с анализом пожеланий детей из 175-й гимназии и их родителей. 14, 15 мая вместе с руководством Минобразования проведены родительские собрания, где озвучены варианты летнего отдыха, а также реабилитации детей. Самое популярное направление – отдых на море, который выбрали 573 человека. Немного меньше людей выбрали отдых в санатории по путевке «Мать и дитя», а также отдых в лагерях Республики Татарстан. 84 человека от предоставленной возможности отказались, а некоторые дети пока не выбрали вариант отдыха», – отметил спикер.
Ранее сообщали, что для выпускников 175-й гимназии на 1,5 часа увеличат продолжительность экзаменов.
Что происходит после массового убийства с семьями пострадавших
После нападения Ильназа Галявиева на детей и учителей 175-й гимназии у жителей Казани жизнь разделилась на до происшествия и после. Следствие продолжается. Галявиев арестован по обвинению в массовом убийстве. Уже похоронили семерых детей – учащихся 8 класса, а также двух учительниц, оказавшихся на пути преступника.
С трагического дня прошло несколько недель, однако сказать, что жизнь города возвращается в прежнее состояние, нельзя. Касается это семей, переживших страшную потерю и похоронивших своих детей. Этим семьям из бюджета Татарстана выплачено по миллиону рублей. Для погибших, а также пострадавших в нападении был создан благотворительный фонд. Уже собрано больше 75 млн руб. Банки Татарстана решили аннулировать все кредиты и ипотечные выплаты для родителей пострадавших.
Уже сейчас из больниц выписываются раненые, получившие ранения и травмы. Спасаясь из здания, некоторые дети прыгали из окон. Двое сразу погибли, многие переломали ноги, однако остались живы. Четверо детей остаются в ДРКБ Казани, пятеро находятся в столице. С детьми госпитализированы трое взрослых, получивших серьезные ранения.
В России участились ложные угрозы школам
Паника, охватившая многих россиян, сильно отразилась на их здоровье и поведении. Активизировались сообщения и звонки по электронной почте в адрес других учебных заведений Казани о якобы заложенных взрывных устройствах.
Прерывать учебный процесс приходилось практически ежедневно, выводя учащихся в безопасное место. Угрозы оказывались ложными. Сотрудники правоохранительных органов пытаются вычислить этих «шутников»: им грозит штраф больше 700 тыс. руб. или до 5 лет лишения свободы. У школьников сильный стресс после пережитого, а тут еще и экзамены.
В министерстве образования Татарстана успокоили: все кабинеты перед экзаменами тщательно обследуются кинологами и саперами, всё находится под круглосуточной охраной. Если же раздастся звонок либо придет письмо о взрывном устройстве, на этот случай имеется решение: будет решено перенести сдачу экзамена в другое место либо на другой день. Сейчас все учебные заведения Казани взяты под охрану. При выяснении обстоятельств причин нападения следователи установили, что в гимназии охраны не было.
Много проблем создали в эти недели фейковые новости, когда в каждом подростке кто-то усматривал угрозу. Таким образом, следует отметить, что нападение злоумышленника спровоцировало целую цепную волну. Некоторые начали сеять панику, обещая повтор террора в школах Казани. Кто-то везде стал «видеть» угрозу. Большинство людей напугано, вместо посещения психолога они распространяют панику.
Правительством Татарстана решается вопрос об охране детских учреждений в 2021-2022 учебном году.
«Выпрыгнула в окно, утянув мальчика» — как казанская школьница спасла себя и друга от стрелка
Пострадавшую восьмиклассницу Аделю Гумирову прооперировали в Москве, девочку ждет дорогостоящий курс реабилитации
Доставленных в Москву из Казани спецбортом МЧС раненых детей успешно прооперировали. Среди них и 15-летняя Аделя Гумирова из 8 «А» класса, где учились все семеро жертв стрелка. Это в их кабинете обезумевший Галявиев устроил кровавую бойню, в разгар которой девочка, спасаясь, выпрыгнула из окна с третьего этажа и утянула за собой уже раненого одноклассника. Оба выжили, хоть и получили травмы. Чудом спаслись ее подруга Сабина Валиева, не решившаяся прыгнуть, и еще часть спрятавшихся учеников. Как пострадавшие перенесли операцию, что выжившие помнят о нападении и в какой помощи нуждаются их семьи — «Реальному времени» рассказали родители школьниц.
Первые сообщения о стрельбе в 175-й школе сопровождались видеозаписью, где слышно, как в здании гремят выстрелы, кричат дети, а из окна третьего этажа выпрыгивают двое ребят. Как оказалось, это восьмиклассница Аделя Гумирова и ее одноклассник Камиль. Так школьники спасались от стрелявшего в них психопата.
Школьницу забрали в 10.30 утра накануне и оперировали до трех часов дня, операция была сложная, на позвоночнике. Работали четыре лучших нейрохирурга клиники.
«Если бы не выпрыгнули — в живых не остались бы»
По словам родительницы, в Москву забрали самых тяжелых раненых детей, а также одного педагога:
— Это наш классный руководитель — Галиуллина Диляра Ахмадулловна — в 8 «А» классе. Она тоже очень сильно пострадала, была в коме. В тяжелом состоянии Карим, Тимур, Камиль и Лейла — у нее легкие прострелены. Их тоже привезли в Москву, но не в Бурденко, а в другие больницы.
Девочка, по словам родни, вспомнила, как на уроках ОБЖ учили: «Я правильно прыгнула — сгруппировалась». Аделя сломала кисти рук, а перелом ноги получила, когда одноклассник упал на нее. Еще двоим ученикам, сидевшим за последней партой, удалось выжить, хотя они получили ранения — сейчас ребята в ДРКБ:
«Просит у всех прощения. Я говорю — за что? А она — этого не спасли, того не спасли»
— Дочка, как просыпается — а ей обезболивающие колют, она все время спит — постоянно рассказывает, рассказывает. Все, что она видела. Первый день у нее был шок, я своего ребенка просто не узнала, такие глаза никогда в жизни не видела. Она все время говорит: «Мама, он не один был», я ей — хорошо, хорошо, следователи разберутся. Она все время рассказывает. Как психологи объяснили: она должна высказаться, а вы должны слушать. Просит у всех прощения. Я говорю — за что ты просишь прощения? А она — этого не спасли, того не спасли. Говорят же — вина выжившего.
Об убийце семерых одноклассников дочери и двух ее учителей Альфия может сказать лишь одно: «Это не человек. Слов не нахожу даже, как его назвать. Каково родителям, которые потеряли единственного ребенка?! Со мной сидел отец Алисы, говорил: «Мою дочку увезли в крови на скорой». А ему до последнего не говорили, что она умерла, он все ходил и искал: «Где Алиса? Где Алиса?».
«Дети спрятались под учительский стол, прижались крепко-накрепко»
Еще одна родительница ученицы 8 «А» класса Гулия Валиева рассказала, как чудом выжила ее дочь Сабина — подруга Адели. Девочка не рискнула прыгать из окна — спряталась в классе.
Аделя предлагала и подруге выпрыгнуть из окна. «Сабина посмотрела в окно, увидела, что подруга там лежит на земле, плачет. Ее физрук унес на руках. В этот момент Сабина кинулась на пол, чтобы спрятаться, и снова вошел стрелок. После этого, все выжившие дети сидели в тишине, только было слышно, как стонала Диляра Ахмадулловна — так дочь рассказывала», — говорит Гулия. Дети, по ее словам, сейчас рассуждают: а что было бы, если бы он пошел по классу.
По словам женщины, они обращались за психологической помощью. «Нам нужна будет реабилитация. Со школы звонили, спрашивали — все ли хорошо».
«Она у меня очень жизнерадостная была, пела, танцевала..»
По словам Альфии Гумировой, дочь сильно изменилась после трагедии, хотя всегда была очень активной, жизнерадостной девочкой. Училась на отлично, участвовала во всех школьных конкурсах и во многих городских, занималась в детской модельной школе.
— Она у меня очень жизнерадостная была, пела, танцевала, снималась, как модель. В классе — староста, ее фото на доске почета. Все учителя хвалили, в восторге от нее. Мы, конечно, переехали в другой район — в Царево Village, там тоже большую школу построили, но моя дочка ни в какую не хотела переходить в нее: «Нет, мамочка, я доучусь здесь. У меня здесь все друзья». Потому что очень дружный, сплоченный класс был, и учителя хорошие. Она самостоятельно на маршрутке ездила. Теперь уже не знаю, как будет, она побаивается, — вздыхает мама Адели.
Ее дочери накануне провели одну сложную операцию на позвоночнике, еще одна предстоит сегодня. При этом родительница сама недавно перенесла операцию, семья в непростом положении, нуждается в помощи, говорят родственники.
— Маму Адели прооперировали в январе в 7-й горбольнице Казани. Операция была сложная, она до сих пор на больничном, с трудом передвигается. Одна воспитывает девочку, выплачивает ипотеку, ей очень тяжело сейчас, — рассказывает тетя школьницы Лилия.
Родня девочки собирает деньги в помощь семье, на призыв в интернете откликнулись многие. Всем неравнодушным к чужой беде, желающим оказать помощь пострадавшим, редакция готова передать контакты родственников Адели. Сама Альфия очень благодарна всем за помощь, даже незнакомым людям — многие выразили слова поддержки в эти тяжелые для нее дни:
— Я даже не ожидала, что люди откликнутся. Благодарна и родным за помощь. Но для меня сейчас деньги не важны, я о них даже не думаю. Главное, чтобы мой ребенок снова встал на ноги и забыл этот кошмар.