что символизирует образ христа в поэме двенадцать
Образ Христа в поэме Александра Блока Двенадцать
Не слышно шуму городского,
В заневских башнях тишина!
И на штыке у часового
Горит полночная луна.
А бедный юноша! ровесник
Младым цветущим деревам,
В глухой тюрьме заводит песни
И отдает тоску волнам.
В поэме «Двенадцать», напомним, это звучит так
Не слышно шуму городского,
Над невской башней тишина,
И больше нет городового —
Гуляй, ребята, без вина!
Но есть сила (и мы ее видим!), способная и желающая противостоять хаосу. Пусть эта сила неразвита духовно, но она идет «державным ша¬гом», и это пробуждает надежду, что очиститель¬ная вьюга скоро уляжется и все люди спокойно заживут в новом справедливом мире. Значит, появление Христа не случайно: происходящее вокруг не бессмысленно, раз «кровавый» (крас¬ный) флаг в Его руках. То есть мы можем сказать, что автор «Двенадцати» образом Христа как сим¬вола Абсолютной Истины и Высшей Справедли¬вости как бы оправдывает настоящее будущим. Другое дело, что это будущее так и не насту-пило. Поэт успел понять, что ошибся в своих ожиданиях, написав в одном из последних сво¬их стихотворений горькие строки:
Но не эти дни мы звали,
А грядущие века.
Но это было после, в 1921 г. А поэма «Две¬надцать* осталась для нас памятником эпохи (его художественных достоинств мы не касались), в котором отразилось настроение очень многих людей в очень небольшой временной период самого начала советской власти. Поэтому, наверное, образ Христа и получился та¬ким, каким только и мог быть: неясным и многозначительным, как само время, когда создавалась поэма «Двенадцать*.
Горелов А.Е. Гроза над соловьиным садом. Александр Блок. Л.: Сов. писатель, 1973.
Долгополов Л.К. Поэма Александра Блока «Двенадцать». Л.: Худож. лит., 1979.
Енишерлов В.П. Александр Блок. Штрихи судьбы. М.: Современник, 1980. (Б-ка «Любителям российской словесности»).
Иванова Евг. Загадочный финал «Двенадцати»//Москва. 1991. № 8. С. 191 — 196.
Иванова Евг. Об эволюции Блока после Ок¬тября и поэме «Двенадцать»//Литература в школе. 1993. № 3. С. 23 — 28.
Крыщук Н.П. «Открой мои книги. »: Разговор о Блоке Документ, биогр. очерк. — Л.: Дет. лит., 1986.
Смола О.П. «Черный вечер, белый снег. »:
Творческая история и судьба поэмы Александра Блока «Двенадцать». М.: «Наследие», 1993.
Соловьев Б.И. Поэт и его подвиг* Творческий путь Александра Блока. М.: Сов. Россия, 1973.
Тема святости и греха в поэме А.Блока «Двенадцать»
Тема святости и греха в поэме А.Блока «Двенадцать»
Алогичность Христа
«Святая злоба», которая движет вооруженной чернью, оказывается связанной нераздельно со злобой «черной», что влечет неотвратимо к «смертной скуке» (этот мотив в творчестве Блока характеризует утрату идеала, духовную деградацию, связан также с образами «страшного мира»). Появление в финале «невидимого» Иисуса не только многозначно. Образ Христа в поэме Блока «Двенадцать» алогичен намеренно, создан путем соединения характеристик, противоречащих друг другу. Поэтому рассудочной расшифровке он не поддается. Христос этот отнюдь не канонический. Фигура его прозрачна, на фоне «россыпей» снега едва различима.
Смысловой итог поэмы
Отсутствует на сцене носитель этой правды вплоть до самого последнего явления. И только оно ретроспективным светом неожиданно озаряет заново плакатные, вульгарные фигурки героев, создает смысловую многослойную перспективу. Исчезают условные, «потешные» декорации, остается только образ-символ, смысловая «воронка», которая втягивает в себя различные смыслы других образных знаков идеала, использованных Блоком, — Незнакомки, Прекрасной дамы и, что важнее всего, самого лирического героя произведения. Таков финал лирического творчества Блока. Смысловой итог данной поэмы — это отсутствие фиксированного итога, трагически осмысляемого.
Знак присутствия автора, его оценки происходящего
Появление Христа в финале в любом случае внутренней структурой текста никак не мотивировано, не связано оно также с образами героев поэмы. Это знак присутствия в произведении автора, единственный, но решающий. Это лирически-субъективная оценка Блоком всего происходящего.
Автором подается революционная стихия в освещении двух правд, между собой не сочетающихся. С одной стороны, это внешнее раскрепощение низов общества. Она заключается в неизбежности возмездия ими за прежнюю несвободу. Однако, с другой стороны, правда эта заключается в духовном освобождении (а значит, связанном с индивидуальным, личностным началом) от власти в человеке, унижающей его, всего, что в нем есть низменно-телесного; от бойцовских рефлексов, биологических инстинктов.
Особенности поэмы
Поэма состоит из 12 глав, каждая из которых является звеном неразрывной цепи событий и образов. Только вместе эти звенья показывают полную картину революционной реальности России.
Поэт превращает героев в образы, обезличивает их, чтобы показать, что по отдельности человек слаб. Но вместе, в едином порыве люди – сила. Они как стихия, которую невозможно остановить.
Прежняя Россия руководилась буржуем. Сейчас, после разрушения устоев общества, отвержения Бога, морали и прав человека, он один и одинок. Поп также одинок и вынужден прятаться. Беспомощная барыня плачет о прошлом и падает.
В стихотворении Александра Блока «Незнакомка» мечта сталкивается с грубой реальностью. Для многих людей, живущих в мечтах, подобное столкновение становится крахом. Чтобы узнать о сюжете произведения подробнее, предлагаем ознакомиться с его описанием
Новая власть является в образе двенадцати. Это принцип бездумной толпы. Они стирают и меняют все, даже мораль и понятия важности человеческой жизни. Один человек, совершив убийство, еще может остановиться, но товарищи, «помогают» ему избавиться от угрызений совести и убеждают идти до конца, превратившись в бездушную машину убийств.
Ни один критик не смог дать однозначного ответа, почему Блок употребил именно этот противоречивый образ как предводителя революции? Сам автор оставил этот вопрос без ответа. Сочетание народных, революционных и религиозных жанров позволяет сказать о том, что своеобразие поэмы – в применении оксюморона.
Текст стихотворения
Черный вечер. Белый снег. Ветер, ветер! На ногах не стоит человек. Ветер, ветер — На всем Божьем свете! Завивает ветер Белый снежок. Под снежком — ледок. Скользко, тяжко, Всякий ходок Скользит — ах, бедняжка! От здания к зданию Протянут канат. На канате — плакат: «Вся власть Учредительному Собранию!» Старушка убивается — плачет, Никак не поймет, что значит, На что такой плакат, Такой огромный лоскут? Сколько бы вышло портянок для ребят, А всякий — раздет, разут… Старушка, как курица, Кой-как перемотнулась через сугроб. — Ох, Матушка-Заступница! — Ох, большевики загонят в гроб! Ветер хлесткий! Не отстает и мороз! И буржуй на перекрестке В воротник упрятал нос. А это кто? — Длинные волосы И говорит вполголоса: — Предатели! — Погибла Россия! Должно быть, писатель — Вития… А вон и долгополый — Сторонкой — за сугроб… Что нынче невеселый, Товарищ поп? Помнишь, как бывало Брюхом шел вперед, И крестом сияло Брюхо на народ? Вон барыня в каракуле К другой подвернулась: — Ужь мы плакали, плакали… Поскользнулась И — бац — растянулась! Ай, ай! Тяни, подымай! Ветер веселый И зол, и рад. Крутит подолы, Прохожих косит, Рвет, мнет и носит Большой плакат: «Вся власть Учредительному Собранию»… И слова доносит: … И у нас было собрание… … Вот в этом здании… … Обсудили — Постановили: На время — десять, на ночь — двадцать пять… … И меньше — ни с кого не брать… … Пойдем спать… Поздний вечер. Пустеет улица. Один бродяга Сутулится, Да свищет ветер… Эй, бедняга! Подходи — Поцелуемся… Хлеба! Что впереди? Проходи! Черное, черное небо. Злоба, грустная злоба Кипит в груди… Черная злоба, святая злоба… Товарищ! Гляди В оба!
2 Гуляет ветер, порхает снег. Идут двенадцать человек. Винтовок черные ремни, Кругом — огни, огни, огни… В зубах — цыгарка, примят картуз, На спину б надо бубновый туз! Свобода, свобода, Эх, эх, без креста! Тра-та-та! Холодно, товарищи, холодно! — А Ванька с Катькой — в кабаке… — У ей керенки есть в чулке! — Ванюшка сам теперь богат… — Был Ванька наш, а стал солдат! — Ну, Ванька, сукин сын, буржуй, Мою, попробуй, поцелуй! Свобода, свобода, Эх, эх, без креста! Катька с Ванькой занята — Чем, чем занята. Тра-та-та! Кругом — огни, огни, огни… Оплечь — ружейные ремни… Революцьонный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг! Товарищ, винтовку держи, не трусь! Пальнем-ка пулей в Святую Русь — В кондовую, В избяную, В толстозадую! Эх, эх, без креста!
4 Снег крутит, лихач кричит, Ванька с Катькою летит — Елекстрический фонарик На оглобельках… Ах, ах, пади. Он в шинелишке солдатской С физиономией дурацкой Крутит, крутит черный ус, Да покручивает, Да пошучивает… Вот так Ванька — он плечист! Вот так Ванька — он речист! Катьку-дуру обнимает, Заговаривает… Запрокинулась лицом, Зубки блещут жемчугом… Ах ты, Катя, моя Катя, Толстоморденькая…
5 У тебя на шее, Катя, Шрам не зажил от ножа. У тебя под грудью, Катя, Та царапина свежа! Эх, эх, попляши! Больно ножки хороши! В кружевном белье ходила — Походи-ка, походи! С офицерами блудила — Поблуди-ка, поблуди! Эх, эх, поблуди! Сердце екнуло в груди! Помнишь, Катя, офицера — Не ушел он от ножа… Аль не вспомнила, холера? Али память не свежа? Эх, эх, освежи, Спать с собою положи! Гетры серые носила, Шоколад Миньон жрала, С юнкерьем гулять ходила — С солдатьем теперь пошла? Эх, эх, согреши! Будет легче для души!
Как с девочкой чужой гулять. Утек, подлец! Ужо, постой, Расправлюсь завтра я с тобой! А Катька где? — Мертва, мертва! Простреленная голова! Что Катька, рада? — Ни гу-гу… Лежи ты, падаль, на снегу! Революцьонный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг!
7 И опять идут двенадцать, За плечами — ружьеца. Лишь у бедного убийцы Не видать совсем лица… Все быстрее и быстрее Уторапливает шаг. Замотал платок на шее — Не оправиться никак… — Что, товарищ, ты не весел? — Что, дружок, оторопел? — Что, Петруха, нос повесил, Или Катьку пожалел? — Ох, товарищи, родные, Эту девку я любил… Ночки черные, хмельные С этой девкой проводил… — Из-за удали бедовой В огневых ее очах, Из-за родинки пунцовой Возле правого плеча, Загубил я, бестолковый, Загубил я сгоряча… ах! — Ишь, стервец, завел шарманку, Что ты, Петька, баба что ль? — Верно, душу наизнанку Вздумал вывернуть? Изволь! — Поддержи свою осанку! — Над собой держи контроль! — Не такое нынче время, Чтобы няньчиться с тобой! Потяжеле будет бремя Нам, товарищ дорогой! И Петруха замедляет Торопливые шаги… Он головку вскидавает, Он опять повеселел… Эх, Эх! Позабавиться не грех! Запирайте етажи, Нынче будут грабежи! Отмыкайте погреба — Гуляет нынче голытьба!
8 Ох ты, горе-горькое! Скука скучная, Смертная! Ужь я времячко Проведу, проведу… Ужь я темячко Почешу, почешу… Ужь я семячки Полущу, полущу… Ужь я ножичком Полосну, полосну. Ты лети, буржуй, воробышком! Выпью кровушку За зазнобушку, Чернобровушку… Упокой, Господи, душу рабы Твоея… Скучно!
9 Не слышно шуму городского, Над невской башней тишина, И больше нет городового — Гуляй, ребята, без вина! Стоит буржуй на перекрестке И в воротник упрятал нос. А рядом жмется шерстью жесткой Поджавший хвост паршивый пес. Стоит буржуй, как пес голодный, Стоит безмолвный, как вопрос. И старый мир, как пес безродный, Стоит за ним, поджавши хвост.
10 Разыгралась чтой-то вьюга, Ой, вьюга́, ой, вьюга́! Не видать совсем друг друга За четыре за шага! Снег воронкой завился, Снег столбушкой поднялся… — Ох, пурга какая, Спасе! — Петька! Эй, не завирайся! От чего тебя упас Золотой иконостас? Бессознательный ты, право, Рассуди, подумай здраво — Али руки не в крови Из-за Катькиной любви? — Шаг держи революцьонный! Близок враг неугомонный! Вперед, вперед, вперед, Рабочий народ!
11 … И идут без имени святого Все двенадцать — вдаль. Ко всему готовы, Ничего не жаль… Их винтовочки стальные На незримого врага… В переулочки глухие, Где одна пылит пурга… Да в сугробы пуховые — Не утянешь сапога… В очи бьется Красный флаг. Раздается Мерный шаг. Вот — проснется Лютый враг… И вьюга́ пылит им в очи Дни и ночи Напролет… Вперед, вперед, Рабочий народ!
История написания поэмы
Свою неоднозначную поэму Блок написал в 1918 году. Прошел год после свержения царя. Пролетарии захватили власть в стране, наводя новые порядки. Однажды поэт ходил по Петрограду и, как он выразился, «слушал музыку революции».
Он написал поэму не как философское произведение, а только лишь общее впечатление, описание того, что видел и слышал. Именно поэтому одни считали, что его поэма – сатира и реквием по стране, которую растоптали сапоги тех самых людей с ружьями за спиной. Другие, напротив, полагали, что поэт воспевал революцию и новый порядок.
Сам поэт оставил свое отношение в тайне. Некоторые считают, что он хотел сохранить интригу вокруг поэмы, другие полагают, что тем самым поэт сохранил себе жизнь. Ведь новая власть не терпела даже тени критики в свой адрес и, как описал поэт «тра-та-та…» – ружейные выстрелы были самой частой музыкой улиц городов.
А. Блок написал поэму всего за несколько дней, а редакция заняла не больше месяца. Это был необыкновенный творческий подъем. Из-под его пера вышла неожиданная, неоднозначная талантливая поэма.
Блок свидетельствовал, что несколько месяцев после написания произведения он улавливал шум «от крушения старого мира» Потрескивание костров посреди улиц, звон разбитого стекла и короткие «щелчки» ружейных выстрелов – эта черная «музыка» потрясла автора до глубины души.
Поэма «Двенадцать» была напечатана в газете «Знамя труда» 18 февраля 1918 года. В мае того же года она была издана книгой.
Позже Блок разочаруется в новой власти и уедет из страны.
Тема стиха
В черновиках поэта есть упоминание о двенадцати разбойниках и их атамане Кудеяре. Месть разбойников тем, кто их унижал сродни тому, как поступали те отряды красноармейцев, которым новое правительство дало неограниченную власть.
Поэт описывает ветер, как образ перемен. Образ старой России он передает белым снегом, а новая власть обозначена черным цветом и красным, как кровь. Россия «умылась кровью» во время октябрьской революции.
Тема стихотворения Александра Блока “Ночь, улица, фонарь, аптека” – мрачная бессмысленность жизни и даже смерти, или реинкарнации. Предлагаем читателям ознакомиться с описанием этого произведения
Товарищи ободряют его, уговаривают не грустить по этому поводу, и солдат живет дальше, идет и легче убивает, оправдываясь революцией и тем что «время такое». Человек теряет сердце, становясь холодным и безнаказанным убийцей.
Отвергая Бога и крест, люди скатываются. Женщина становится продажной, мужчины хоронят доблесть и честь. Они легко от имени власти грабят и убивают своих соотечественников.
Россию поэт называет «толстозадой» и говорит, что революционеры стреляют в нее.
«Пальнём-ка пулей в Святую Русь — В кондовую, В избяную, В толстозадую! Эх, эх, без креста!»
Не раз автор приговаривает: «Эх, эх, без креста!» Не напрасно в древности тому, кто потерял совесть и честь, говорили: «Креста на тебе нет». Новая власть гордится тем, что на ней нет креста.
Революционеры мечтают раздуть пожар во всем мире, утопить его в крови. И все же, отвергая крест и Бога, по привычке, красноармеец, собираясь что-либо делать, приговаривает: «Господи, благослови»
«Мы на горе всем буржуям Мировой пожар раздуем, Мировой пожар в крови — Господи благослови!»
Смешав все и перевернув понятия добра и зла, революция, под красным флагом сметает все на своем пути.
И непонятно почему в конце поэт ставит во главе головорезов Христа? Того, кто пострадал за людей, поэт изображает предводителем хладнокровных убийц. Этого поэт при жизни не объяснил, поэтому приходится только высказывать свои предположения.
Идейный стержень произведения
Христос движется впереди «апостолов», а за ним следует «голодный пес» (в поэме это символ старого мира). Не случайно такое расположение героев. Этим Блок подчеркивает, что всегда идеал будет идти впереди, независимо от потребности в нем.
Таков образ Христа в поэме Блока «Двенадцать», составляющий идейный стержень произведения. Это символ, не просто закругливший, увенчавший поэму, но придавший новое освящение ее слагаемым. Образ Христа в поэме Блока «Двенадцать» неисчерпаем и многозначен. Нам можно лишь попытаться приблизиться к подлинному смыслу, даже самим автором произведения не объясненному. Для этого и пишут в школе работу на тему «Образ Христа в поэме Блока «Двенадцать»». Сочинение обычно вызывает затруднения, и это понятно, ведь в произведении нет однозначных оценок. Поэтому это итоговое творение Блока считается в школьной программе одним из самых сложных произведений.
Если требуется написать сочинение на тему «Образ Христа в поэме Блока «Двенадцать»», краткое содержание вряд ли поможет. Требуется вдумчивое прочтение, анализ текста, а также самостоятельность мышления. Лишь тогда можно раскрыть в сочинении «Образ Христа в поэме Блока «Двенадцать»» символ. Какова идея поэта? Что он хотел сказать? На эти вопросы можно ответить, лишь зная лирику поэта, понимая символистскую природу его произведения.
«Женственный призрак»
Феминизирован образ Христа в поэме Блока «Двенадцать»: «белый венчик из роз», «нежная поступь». Все это знаки того, что сам автор называл проявлениями художнической натуры, артистизма, «женственной восприимчивости». Есть в записи Блока, относящейся к 1918 году, и прямое уподобление Иисуса художнику. Семантика различных цветовых деталей в образе его является также неоднозначной. «Кровавый флаг» ассоциируется не столько с революционными знаменами, их цветом, сколько с кровью, пролитой в поэме в центральном ее эпизоде. «Белый венчик из роз» пониматься может как деталь образа Мадонны (аллегорического), согласно художественной средневековой традиции. Однако одновременно допускается и другое прочтение: как символ ухода, забвения и как конечного итога их — смерти, или же как принадлежность похорон.
Почему Блок поставил Христа во главе упырей, уголовников и убийц? — ключ к пониманию поэмы «Двенадцать», о котором многие не знают
Приблизительное время чтения: 9 мин.
«Поставить Христа во главе упырей, уголовников и убийц? Да он сошёл с ума! Предатель! Руки ему больше не подам!» — примерно такой была реакция многих современников Александра Блока на финал поэмы «Двенадцать».
Его не поняли ни правые, ни левые, приняли поэму лишь несколько человек из его круга. Ахматова отказалась выступать на вечере, где предполагалось чтение «Двенадцати». Бунин высказался очень категоричными словами. Гумилёв считал, что Блок своим сочинением повторно распял Христа. Всё это были люди из близкого окружения, и Блока такое восприятие не могло не ранить, это была его глубокая личная драма. При этом он не мог отказаться от того, что написал.
Есть писатели, которые знали, что имели в виду, и подробно объясняли свой замысел — редкие счастливые случаи в литературе, когда корректно ставить вопрос: «Что хотел сказать автор?» Это, например, Достоевский (хотя и не всегда). Есть авторы, которые знали, что хотели сказать, но ничего сверх не объяснили: «еже писах, писах», — повторяет известные слова Ахматова в пояснении к «Поэме без героя». Есть авторы, которые сказали не то, что хотели, вполне возможно, в их числе Маяковский в некоторых послереволюционных стихах. А есть те, которые сами не поняли до конца, что написали, и признавались в этом, но чувствовали художественную правду своего текста исходя из собственного мироощущения. Это Блок в «Двенадцати».
Всё, что мы можем сделать сейчас для понимания поэмы, это попытаться то самое мироощущение Блока почувствовать, реконструировать. Благо материал для этого имеется. Блок был не только поэтом, но и публицистом, и у него есть очень любопытные статьи. Обычно вспоминают текст «Интеллигенция и революция», но есть другая и, на мой взгляд, гораздо более масштабная статья — «Крушение гуманизма». Она датируется апрелем 1919 года. В ней Блок рассуждает о важнейшем для него понятии, без которого к поэме «Двенадцать» просто не подобрать ключей. Это понятие — дух музыки.
Статья начинается с попытки охарактеризовать, что же такое гуманизм как явление культуры:
«Понятием гуманизм привыкли мы обозначать прежде всего то мощное движение, которое на исходе Средних веков охватило сначала Италию, а потом и всю Европу и лозунгом которого был человек — свободная человеческая личность. Таким образом, основной и изначальный признак гуманизма — индивидуализм.
Четыре столетия подряд — с половины XIV до половины XVIII века — образованное общество средней Европы развивалось под знаком этого движения; в его потоке наука была неразрывно связана с искусством, и человек был верен духу музыки. Этим духом были проникнуты как великие научные открытия и политические течения, так и отдельные личности того времени».
Блок подчёркивает взаимосвязь науки, искусства и даже политики в эпоху гуманизма (по сути — Возрождения и Просвещения). Далее он приводит имена людей, которые были способны органично вместить в себя все перечисленные сферы и были, в терминологии автора, проникнуты духом музыки: Петрарка, Боккаччо, Пико де ла Мирандола, Эразм Роттердамский, Ульрих фон Гуттен, Томас Мор и другие. Последние в этом списке Блока — Гёте и Шиллер. Что же отличало этих людей?
«…Личность была главным двигателем европейской культуры», — пишет Блок и поясняет: именно отдельные личности (например, те, что перечислены им) создавали независимую науку, светскую философию, литературу, искусство и целые школы. Однако затем «на арене европейской истории появилась новая движущая сила — не личность, а масса». Отправной точкой в формировании «массы» как движущей силы Блок называет эпоху Реформации, а одним из пиков проявления масс на исторической арене — Великую французскую революцию. Почему? Следуя его логике, дело в том, что с конца XVIII века мировоззренческая картина образованного человека начинает распадаться. Она была цельной — и постепенно становится раздробленной. В силу самых разных причин, от научно-технического прогресса до развития буржуазных идей, сам человек становится тревожным, общество — разрозненным. Как следствие, человек, каким бы великим художником он ни был, более не в состоянии задавать вектор движения для целой культуры. Эту роль постепенно забирают себе массы. Именно они становятся носителями духа музыки. Что же это за дух?
С точки зрения Блока, «есть как бы два времени, два пространства; одно — историческое, календарное, другое — исчислимое, музыкальное». Первое — это наше обычное горизонтальное время и измерение, линейное. В нем за пятницей следует суббота, за ней — воскресенье и так далее на протяжении месяцев, лет и веков. А музыкальное время — оно, условно говоря, вертикальное. Это как прорыв вечности в привычное нам пространство. Похоже, дух музыки для Блока родом именно из вечности, у него Божественная природа. Чтобы жить в этом музыкальном времени, человеку необходимо внутреннее равновесие физического и духовного: «Нам нужно для этого прежде всего устроенное тело и устроенный дух, так как мировую музыку можно услышать только всем телом и всем духом вместе. Утрата равновесия телесного и духовного неминуемо лишает нас музыкального слуха, лишает нас способности выходить из календарного времени, из ничего не говорящего о мире мелькания исторических дней и годов, — в то, другое, исчислимое время», — пишет Блок. А утрата равновесия произошла.
По сути, Блок описывает черты духовного кризиса, хотя терминологии такой не использует. И примечательно, что делает он это в 1919 году. ХХ век едва начался, но уже вместил в себя самую страшную из войн, когда-либо пережитых человечеством, а в России еще и три революции, конец монархии и гибель империи. Кризис, начавшийся, по Блоку, в конце XVIII столетия, лишь углубился к рубежу XIX–XX веков. В меньшей степени он затронул Россию, но парадоксальным образом по нам его последствия ударили максимально мощно.
Блок размышляет, например, о раздробленности человеческого сознания — это похоже на правду. Что происходило в культуре в это время? Вот наука. Развитие ее идет такими темпами, что один человек уже не может на общих основаниях быть специалистом в анатомии, скажем, скульптуре и механике (как Леонардо) или иметь равно блестящие представления об истории — и притом о музыке и живописи (как Шиллер). Отрасли знаний со временем всё более сегментируются, внутри каждого сегмента появляются свои крупные специалисты, которые блестяще знают свою дисциплину — и при этом уже плохо ориентируются в соседней. Объять своим умом все сферы науки и искусства одному человеку становится не под силу.
Вот промышленность. Генри Форд изобретает конвейер, и человек становится всего лишь винтиком в системе, перестает быть творцом внутри своего ремесла. Если раньше, например, каретных дел мастер брал заказ — он проходил своими руками все этапы производства, от обточки древесины до насадки колес. Пусть ему и помогал в этом штат подмастерьев, и тем не менее удовлетворение от проделанной работы ремесленник получал во всей полноте. Но и это постепенно ушло в прошлое. Темпы производства растут, а осмысленности в труде становится меньше. Чем занимался человек на конвейере весь день, неделю, месяц? Да, забивал гвозди, это важно. Но он не увидел результата своего труда ни за день, ни за год. Он перестал быть творцом, и это для мироощущения куда важнее.
В области религиозного знания — вообще глубочайший кризис. Ницше сказал, что Бог умер, и ему поверили. Разными путями в культуре будут пытаться восстановить ту связь, которая была у человека с Творцом, и Бога будут искать, и плакать порой от боли, полагая, что Его в мире нет. Ни о какой цельной картине мира с такой дырой внутри не может идти и речи…
Есть множество самых разных иллюстраций кризиса, к которому западная культура пришла к началу ХХ века. Корни, возможно, и в Реформации, а возможно, и гораздо глубже. Однако Блок прав — образованный человек стал иным, тревожным. И размышляя в категориях Блока, носителем духа музыки такой человек быть уже не мог. Однако дух музыки — это константа мира. Он как влага в атмосфере — есть всегда, лишь формы присутствия меняются. И как облака переходят в дождь, а дождь впитывается в землю, так и дух музыки перемещается — из индивидуальностей в массы.
Вот часть этой массы и шагает по революционному Петрограду в поэме «Двенадцать». В них, по логике Блока, и есть дух музыки. И автор на момент создания поэмы видит перед ними Христа. Это не значит, что красногвардейцы следуют за Христом, а Христос, соответственно, вождь революции. Это значит лишь то, что по логике Блока именно эти двенадцать наиболее восприимчивы к духу музыки, творческому потоку, из которого произойдет новая культура, на смену рухнувшему гуманизму. Может быть, Блок в чем-то и прав… Ведь творчество — дар от Бога, и говорим же мы сегодня об архитектуре, кинематографе, литературе советского периода как о серьезном явлении культуры. Однако безумно жаль, что самому Блоку и таким, как он, в этом новом мире места не нашлось.
В церковной традиции часто обращают внимание на то, как важно различать Промысл и попущение. Бог революцию попустил. Но Он ее не возглавлял! Христос вообще не может быть средством достижения какой-либо цели, просто потому, что Сам Он — цель. Он не может быть проводником или вождем к светлому будущему, потому что Сам Он — Путь, Истина и Жизнь. Это не значит, что Христа не было с нами в трагедии 1917 и последующих годов. Христос и там тоже был. В этом великий парадокс, который трудно бывает понять и принять: Христос не только с теми, кто любит Его, но и с теми, кто Его распинает, и этим последним достаточно лишь захотеть в ответ быть с Ним, как Лонгин Сотник захотел. Но всё это не значит, что Христос возглавляет красногвардейцев, распинающих Его. В этом, на мой взгляд, главная подмена, произошедшая в сознании Блока. Однако он видел и чувствовал так и очень честно написал об этом в «Двенадцати». И сейчас мы можем лишь пытаться максимально полно понять его мироощущение.
Понравилось узнавать про скрытые смыслы шедевров русской классики? «Фома» подготовил целый курс лекций преподавателя МГИМО Аллы Митрофановой «Самые загадочные произведения русской литературы: перечитать, понять, полюбить». В этот курс мы выбрали не всю школьную программу, а только самые яркие, таинственные произведения. Да, за сотню и больше лет существования эти книги интерпретировали по-разному. И казалось бы, сколько можно? И вообще какое отношение эти тексты имеют к нам? Прямое. И как раз об этом наш курс. Курс стартует 14 сентября. Записаться можно уже сейчас: