Что такое оппозиционный винт

Перелом лодыжки. Операция-2. Извлечение позиционного винта.

Но это все такое, хоть и важно 🙂

Наверное, всеж существут предписания. Кто-то им строго следует, кто-то допускает отклонения.

Медики привезли умирающую от коронавируса женщину к областной администрации. Теперь им грозит увольнение

Во Владимирской области бригада скорой помощи приехала к пациентке с тяжёлой формой коронавируса. В местных «ковидных» госпиталях для умирающей женщины не нашлось места, тогда медики привезли пациентку под окна областной администрации. Бригаде приказали отвезти женщину обратно домой, но они не подчинились. Спустя 27 минут место в больнице все-таки нашлось. Главврач больницы ЗАТО г. Радужный объявила неподчинившейся бригаде выговор, медикам грозит увольнение.

Эксперт Народного фронта Ян Власов:

«Возникла безобразная ситуация давления на врачей, которые просто выполняли свой долг. Если бы они отвезли пациента домой, то, во-первых, они поставили бы его в ситуацию угрозы жизни. А во-вторых, оставление в опасности могло бы стоить врачам тюремного срока по статье 124 УК РФ. «

Народный фронт будет добиваться отмены взыскания.

Как обстоят дела в онкологии в России?

Недавно прошла крупная онкологическая конференция RUSSCO. Был онлайн зрителем. Прослушав множество докладов об улучшении качества оказания мед.помощи и ее организации, я задался вопросом: Как на самом деле обстоят дела онкологии в России? Немного обо мне: Сам я врач-онколог (химиотерапевт), живу и работаю в Казахстане. Закончил недавно, но за несколько лет резидентуры полностью узнал «кухню» внутри онкологии. Теперь конкретно к вопросам:

1) Есть ли коррупция в онкологии? Каковы её масштабы? Сам же опишу как это у нас. Коррупция есть, но напрямую никто не просит. Обычно это так называемый «Рахмет» (Переводится как «Спасибо»). Дают, чтобы внимательнее относились к родственникам. На севере поменьше (обычно это конфеты/шоколад и алкашка), на юге побольше (деньги/мясо/еда). Само явление скорее часть «традиции», которая идёт ещё со времён СССР. Когда родственники больного приносили барана или другую скотину врачу после успешного лечения. Суммы варьируются от: Показать полностью

В Москве успешно установили кардиостимулятор 100-летнему ветерану ВОВ

Мужчина был доставлен в Боткинскую больницу экипажем скорой помощи после того, как дома потерял сознание, пульс почти не прощупывался. В кардиореанимации пациенту провели полную диагностику, исключили острый инфаркт миокарда и инсульт и диагностировали полную поперечную блокаду сердца с пульсом 25 ударов в минуту. Благодаря установке временного электрокардиостимулятора удалось стабилизировать состояние и не допустить повторной потери сознания и остановки сердца.

На следующий день ветерана перевели в операционную Отделения хирургического лечения сложных нарушений ритма сердца и электрокардиостимуляции для установки уже постоянного двухкамерного современного электрокардиостимулятора (ЭКС). Операцию проводила команда специалистов во главе с заведующим отделением Замирбеком Сатинбаевым.

Под местной анестезией через левую подключичную вену внутрь сердца установили два электрода, подключенные к постоянному ЭКС, который был имплантирован под большую грудную мышцу. При этом установленная современная модель электрокардиостимулятора позволяет в дальнейшем выполнять МРТ-исследования.

– Установка электрокардиостимулятора у людей такого пожилого возраста требует от хирурга особого подхода и мастерства: с возрастом сосуды становятся сильно извитыми, повышается риск тромбозов. К счастью, пациент перенес операцию хорошо. С момента установки ЭКС прошло уже почти 2 месяца, пациент чувствует себя нормально, мы постоянно находимся на связи с ним и его родными, консультируем и держим ситуацию на контроле, – рассказал Замирбек Сатинбаев.

После выписки пациент прислал письмо с благодарностью оперировавшим его хирургам и всему персоналу отделения, где находился на лечении, отметив высокий профессионализм и внимательное отношение к себе во время пребывания в больнице.

Врачи в Москве пришили кисть руки пациенту, пострадавшему на производстве

В приемное отделение городской клинической больницы им. М.Е. Жадкевича по скорой помощи экстренно доставили мужчину. У него в результате травмы была ампутирована кисть. Как выяснилось, причиной травмы стала торцовочная пила, под полотно которой случайно попала рука пострадавшего.

К счастью для пациента, находившиеся рядом люди тут же вызвали «скорую» и сделали все необходимое, чтобы остановить кровь. Уже через несколько минут бригада врачей была на месте, а всего через полчаса после несчастного случая пациента осматривали хирурги в приемном отделении ГКБ им. М.Е. Жадкевича. Благодаря тому, что вместе с пострадавшим врачи привезли и упакованную в стерильные бинты кисть, было принято решение попробовать восстановить конечность.

– Предстояла очень сложная микрохирургическая операция, которая предполагала не только сохранить конечность, но и восстановить все необходимые системы для ее дальнейшего функционирования. На успех позволяло надеяться то, что с момента получения травмы прошло относительно немного времени, – рассказал заведующий отделением микрохирургии, кандидат медицинских наук Валерий Чичкин. – В общей сложности мы с коллегами бессменно провели в операционной более семи часов, сшивая поврежденные кровеносные сосуды, все 123 пальцевых нерва, мягкие ткани и скрепляя кости. Сразу после восстановления кровотока сегмент кисти заполнился кровью. Это позволило избежать омертвения тканей в части кисти, потерянной в результате травмы.

Благодаря ювелирной работе врачей, а также тому, что пациент был доставлен в больницу максимально быстро после получения травмы, операция прошла успешно. Кровоснабжение ампутированной кисти удалось восстановить. Это позволяет рассчитывать на то, что со временем кисть частично вернет свои функции. Так как восстановлены все сухожилия и нервы, при активной реабилитации пациент сможет захватывать и удерживать различные предметы. В целом, по словам врачей, прогноз благоприятный.

Врачи боялись подойти из-за ковида: семья погибшей в приемном покое 8-летней девочки обвинила медиков в бездействии

В Абакане 8-летняя девочка умерла в приемном отделении детской больницы

В приемном отделении одной из детских больниц Абакана скончалась 8-летняя девочка, поступившая с жалобами на боли в животе. Родственники ребенка утверждают, что не могли добиться от врачей никакой толковой помощи несколько часов, медики утверждают, что сделали всё, что могли… Сейчас министерство Здравоохранения проводит внутреннюю проверку, во время которой досконально разберут все действия врачей и выяснят, отчего же на самом деле погиб ребенок.

О том, что произошло в ночь на 14 ноября в приемном покое детской больницы, по версии семьи, рассказывает тётя 8-летней Марии* (*имя ребенка изменено) в своем инстаграм-аккаунте.

По версии семьи, девочка к вечеру 13 ноября почувствовала себя плохо – у ребенка заболел живот. Какое-то время боли не уходили, поэтому родители решили вызвать скорую помощь. Медики, осмотрев малышку, пришли к выводу – нужно везти в больницу. До отъезда провели анализ на ковид, тест показал положительный результат.

Доставив Марию в приемное отделение одной из абаканских больниц, сотрудники скорой около 23 часов передали ребенка вместе с мамой на поруки местных медиков. В приемнике 8-летней девочке провели повторное тестирование и сделали КТ-исследование.

8-летняя девочка, по словам тети, скончалась на руках у матери около 2 часов ночи.

По ее словам, Минздравом Хакассии 14 ноября была начата служебная проверка, в ходе которой дадут оценку действиям медицинского персонала всех служб, причастных к данному случаю.

Результаты вскрытия показали, что школьница умерла из-за аппендицита.

Дышать

Каково это — попасть в реанимацию с «короной». Рассказ пациента.

Брестчанин поделился своей историей борьбы с COVID-19.

Вышел Саша из больницы. Месяц адочка с реанимацией. Как не заказывал. Пост не только о том, как лежать пластом в каменном мешке. Но и о людях, которые белыми призраками ходят вокруг тебя, пытаясь достать с того света. ***

Я пригвожден к больничной кушетке двумя резиновыми трубками. Они подают кислород в мои обожженные ковидом легкие. Это отдает в уши постоянным раздражающим звуком. Эдакой смесью радиошума и кипящего чайника. На соседней койке корчится старик без возраста. Глухой, слабо соображающий, практически не ходячий. Он поступил ночью и сестры с нянечками уже трижды на руках носили его в туалет. Адскую боль на лице деда выдает гримаса и сжимающий край матраца сморщенный кулак. Нас разделяет 50 сантиметров и целая жизнь. Объединяет одно. Надеюсь, не навечно.

В палату то и дело заходят медсестры, нянечки санитарки. В белых защитных костюмах, масках с прозрачными забралами. По голосу им всем лет 18. Да, пусть будет 18. Одна подвозит мне капельницу примерно на полтора часа. Вчера я такую едва пережил. Мне трудно дышать даже лежа на животе. В других положениях – задыхаюсь. — Потерпи, милый, — говорит сестра, помогая перевернуться на бок. – Потерпи. Мы сейчас как-то подберем, чтобы удобно, чтоб для тебя, чтобы вы все выкарабкались.

Кое-как я бухнулся на спину, закрыл глаза и на секунду память ворвалась сцена из кино. Наверное, из детства или юности. Полевой госпиталь, десять бойцов и медсестричка, которая бегает с бутылкой воды от одного солдата к другому, поит их и говорит: потерпите, миленькие.

Черт возьми, это я, в 37 лет, здоровый откормленный мужик с солидным животом и жизненным опытом должен ее успокаивать. Я-то отсюда в любом случае через неделю другую уйду. Лучше ножками, конечно. А она останется на бог весть еще сколько. И таких как я и дед только в этом отделении минимум человек 30. В этой больнице, как и в других теперь, нет профильных отделений. Кардиология, неврология, терапия – все стало инфекционкой. Я вот лежу формально в проктологии. Действительно, все через…

В палату входит разносчица пищи. — Мальчики, пожалуйста, вы должны покушать. Вам надо набраться сил…

Господи, девчата, да у вас их откуда столько? Я же знаю, что и без ковида ваша работа не сахар, а награда – не мед.

Медсестричка, зашедшая проверить мою капельницу, бросила взгляд на старика. Тот успел стянуть с себя трико до колен и в очередной раз отключился от кислорода, который нам подают через маски или нос, вставляя туда две трубочки – канюли. Мы с дедом получаем максимальную дозу – 15 единиц. И все равно дышится тяжело.

— Дедушка, давайте вернемся в обратное состояние, — абсолютно спокойным голосом произнесла медсестра, принявшись одевать его. Это повторяется уже раз в четвертый или пятый. – Потерпи, милый!

Дед ее не слышит. Она слышит его.

В палату входит наш лечащий врач. Доктор появляется как итоговый выпуск новостей: раз в день. Ну и потом, может, еще заглянет сказать что-то вдогонку. Я дотошен. Прошу каждое указание прокомментировать. И уж больно хочется понять: почему легче не становится. То дышать тяжелее, то кашель… Врач терпеливо и рассудительно отвечает… Так заканчивается первый день на больничной койке.

Городская больница №1. Брест. ***

Утро. Капельница не зашла. Задыхаюсь. Со стороны, наверное, выгляжу как рыба на берегу. Открываю рот, а воздуха нет. От страха кричу на все отделение. Прибегают медсестры, следом приходит врач. Затыкают лицо кислородной маской. Я теряюсь во времени. Неизвестно, сколько прошло часов до прихода еще одного доктора. Тот походил вокруг, что-то буркнул моему лечащему врачу…

— Доктор, — не выдерживаю, — шансов на тот свет много?

— Не буду врать. Много. Так что лежи и не дергайся. Весело, да? Еще неделю назад же на велике рассекал.

— Ничего, — успокаивают медсестры, — они всем так говорят. Чтобы люди пугались, слушались их и быстрее выздоравливали. У них в реанимации так…

У меня после этих слов упало.

— Да. Тебя туда переводят. Но это не страшно. Просто будешь под более пристальным наблюдением.

Вставать нельзя. Вещи с собой брать нельзя. Мобильный оставляешь медсестрам. Да что там мобильный – одежду. Всю. Кто был там – тот знает. Кто нет – лучше не знать. Раздевают тебя уже санитарки. Одежду в прямом смысле слова срывают. Меня перенесли на каталку, накрыли одеялом и повезли на лифте куда-то вниз.

Описать реанимацию сложно. Это сугубо личные впечатления. Палата – помещение с маленьким окном. На картинках или в кино вы наверняка видели эти складывающиеся кушетки и приборы с множеством проводков, которые подключают к тебе, как к подопытному животному. Кровать – гроб без крышки. На стенах нет даже часов. Связь с внешним миром потеряна. Очень скоро ты не понимаешь: день сейчас или ночь.

Лежишь в склепе, а в голове – слова врача, что шансы двинуть кони весьма высоки. Лежишь, кстати, только на животе. В так называемой прон-позиции. Это облегчает течение заболевания – легкие вентилируются. В носу – канюли, на лице – маска. Кислород бьет как вода из пожарного шланга. Дышится, вроде, нормально, если учесть, что это предел нагрузки. Дальше – ИВЛ, говорит врач. Так что, мол, дышите. Это все, что от вас требуется.

А у меня начинается паническая атака. Гроб, склеп, никакой связи с внешним миром… Уже потом я встретил зав. реанимацией, когда лежал в обычной палате. Тот улыбнулся, мол, дал я им прикурить. Впрочем, чему удивляться. В их отделении много таких. У меня началась гипоксия. От кислородного голодания мозг немного неадекватно воспринимал действительность. В какой-то момент я это почувствовал. Прошу аудиенции с психиатром.

Смирившись с действительностью, все, о чем я его попросил – выписать каких-нибудь таблеток или уколов. Успокоиться и уснуть. Следующие несколько дней – туман. Мне сложно вспомнить что-то отчетливое. Даже не могу сказать: где был сон, а где явь. Вот, приподнимаюсь, смотрю в окно в соседнюю палату, а там кого-то на ИВЛ дефибриллятором выхаживают. Реаниматолог кричит: не смотрите сюда! На мониторе я успел разглядеть прямую линию. Приснилось это или нет? Медсестры отвечали уклончиво, мол, не думай ни о чем. Дыши.

И я дышу, проваливаясь в сон. Часто слышу, как прикованного к кровати больного человека сравнивают с овощем. Себе я сам напоминаю больше кусок мяса на рыночном прилавке. Хотят – иглы втыкают, хотят – переворачивают, хотят моют тряпкой…

Еда не интересует вообще. За все время в палате интенсивной терапии я съел разве что пару йогуртов под конец лечения там. И то, уж очень уговаривала разносчица пищи. Ну как же так, вздыхала она, силы нужны. Выкарабкиваться надо…

Зато воду пьешь постоянно. Кислород зверски сушит. Отходить от этого безумия, воспринимать более-менее адекватно действительность стал, как потом понял, на шестой день. На седьмой меня выписали. Из реанимации. Всем, кто мучился со мной, терпел и выхаживал – спасибо.

К сожалению, я не видел ваших лиц даже в масках. Но я чувствовал невероятную силу, сверхчеловеческое желание помочь.

*** Спустя день мясо стало обретать тело. Как только меня бросили в обычную палату, передали из предыдущей вещи, я попытался встать. И упал. За неделю ноги атрофировались. Далеко, впрочем, и не сходишь. Я все еще подключен к источнику кислорода. И снова санитарки, сестрички, доктор, подбадривающий с каждым повышением сатурации.

— Молодец! Давай, крепни… И я креп. Как мог.

С переменным успехом, но все-таки вперед. После реанимации я, кажется, попал в санаторий. Относительная свобода передвижения, снова связь с внешним миром. Чувствуешь себя заново родившимся.

Вечером в палату заходит доктор, который оформлял меня по скорой. Молодой. Фамилия Котович. На груди на белом защитном костюме кот нарисован. Очень доброжелательный и грамотный врач:

— О, рад вас видеть… Живым!

— Что, все было очень вот так вот?

— Ну да. В реанимацию у нас по приколу не кладут. Я когда вас оформлял в больницу — у вас уже было плохо очень с дыханием. На следующий день прихожу в проктологию — а у вас кислород на максимуме. И вы совсем плохо дышите. Потом на следующий день зашел — а ваша койка пуста. Я очень испугался. Мне, правда, сказали, что вы в реанимации, но все равно было стремно.

— А мне как… Чудил в реанимации. Помню смутно, что мобильный требовал. Работать хотел… — Сказалась гипоксия. Нехватка кислорода мозгу. Это вызывает сбои. Паника, галлюцинации… Глюки я не ловил, а вот причудливые картинки из того, что окружает мозг, рисовал. Помню на смятом одеяле из складок сложился образ старушки в платке…

— Хорошие вы мне новости принесли, — заключает доктор Котович. — Очень рад, когда больные поправляются. ***

На следующий день снимаю маску (на короткое время это разрешается) и выхожу в коридор…

Трудно описать движ, который там происходит. Медики или бегут, или идут быстрым шагом. Откуда-то доносятся стоны. Грохочут тележки на которых перевозят больных в тяжелом состоянии.

Вскоре я увидел и накрытые тела, которые везли мимо нашей палаты на вечную выписку.

Снова всплывают ассоциации с полевым госпиталем. Да. Здесь идет настоящая война. Война XXI века, к которой генералы по всему миру совершенно не были готовы, ибо они всегда готовятся к прошедшей войне.

Многие из них до сих пор по привычке ищут врага в человеческом обличии: в танке или самолете. Потому что он виден, понятен и помещается в прицел.

Я представляю, сколько стоит один залп гаубицы или пуск ракеты.

Если бы каждую копейку от них собрать в один огромный кошелек и направить эти средства разработчикам вакцин, медикам в ковидные больницы… Сколько жизней было бы спасено, а не приплюсовано к тем, кто погибнет от разрыва снаряда…

*** Я дома. Слова доктора: «пора домой» готов слушать всю свою биографию. Да, к сожалению, процесс возврата нормальной жизни не такой быстрый, как я надеялся. Вряд ли смогу бегать и через месяц. Но, как там говорится: что не убивает – делает сильнее. Надеюсь, все будет так.

*** Спасибо. Всем. Врачам, медсестрам, санитаркам. Всех больниц и поликлиник.

Конкретно по мою душу тем, кто работает в отделениях, где лежал я: проктология, реанимация, кардиология.

— Судас Александр Валентинович;

— Копанько Олег Николаевич;

— Осовец Руслан Кириллович.

Довелось пообщаться и с главврачом на обходе в реанимации, Эдуардом Васильевичем Бабичем. Еще до приема успокоительных.

Диалог был примерно такой:

— Доктор, сколько мне тут лежать?

— Давайте мы вас понаблюдаем, — уклончиво ответил главврач.

— Но я не могу, я тут с ума сойду!

— У вас сильное поражение легких…

— … И что я должен делать?

— Не паниковать, не делать резких движений и сотрудничать с администрацией. Выполнять наши указания. Тогда все будет хорошо…

Амбулаторно в Брестской центральной поликлинике меня вытягивает, выслушивает, терпеливо отвечает и подбирает нужные пилюли терапевт Ольга Александровна Тагаева.

. Увы, я не знаю, как зовут других работников отделений больницы, где довелось лечиться за исключением Светланы из реанимации.

За сим – большая просьба к администрации клиники. И этой, и других. Будет в перспективе возможность – сделайте на сайтах больниц, поликлиник раздел, где можно будет прочитать о всех работниках, увидеть их прекрасные лица, не закрытые масками и не усталые, а горящие глаза, полные энергии и желания помочь тем, кто борется за свою жизнь.

Роковая авария

В общем, летом 2020 года я упал с велосипеда, получил вывих ключицы, который пришлось оперировать. Но история не про это.

Лежал со мной в палате один замечательный человек по имени Александр. Лет ему за 60, разное пережил в жизни, как и ту страшную автомобильную аварию, после которой он не может встать на ноги уже два года.

В той аварии он получил очень страшный и тяжёлый перелом левой ноги, и, в том числе, в результате неправильного лечения, его нога до сих пор не срастается.

Там, где его оперировали, нет специалистов, кто бы сталкивался с такими тяжёлыми травмами, поэтому в его ногу нагромоздили болтов, пытались эту ногу разрабатывать, но результата как не было, так и нет, а может сделали только хуже.

Может быть здесь, на пикабу, есть те, кто мог бы дать какую нибудь рекомендацию или совет, что делать с этим, к кому обращаться и встанет ли Александр на ноги на старости лет? Ведь он правда добрый и отзывчивый человек!

Ковид,снова ковид

UPD: Свекр ночью умер

Ответ на пост «»У нас не хватает врачей» — говорили они…»

Источник

Что такое оппозиционный винт

Переломы лодыжек в структуре травм опорно-двигательного аппарата занимают одно из ведущих мест. Это связано с частотой встречаемости и по значимости их анатомо-функциональных последствий. Частота встречаемости составляет существенную долю переломов, это порядка 174 перелома на 100 000 человек, что в структуре всех переломов достигает 9 %. Средний возраст, в котором возникают такие переломы, составляет около 45,9 года, что в 60–70 % случаях встречаются у лиц трудоспособного возраста [1, 2]. Внутри и околосуставные переломы дистального отдела костей голени составляют около 1 % среди переломов всех локализаций и до 9 % среди всех переломов большеберцовой кости [3]. Предложено большое разнообразие методов как консервативного, так и хирургического лечения данной группы пациентов, при этом количество неудовлетворительных результатов составляет существенную долю 7–38 % [4, 5]. До 40 % неудовлетворительных результатов лечения наблюдается при тяжелых пронационных переломах лодыжек [6]. В 60 % случаев после таких травм голеностопного сустава развивается артроз 8. Инвалидизация пациентов при данной патологии вирирует в широких пределах и достигает от 8,8 до 46 % [4, 10]. Самая высокая инвалидизация наблюдается при переломах лодыжек с повреждением дистального межберцового синдесмоза – 61 % [6]. Омельченко Т.Н. в своей работе указывает, что при консервативном лечении переломов лодыжек без смещения отломков, а также с незначительным смещением (1–2 мм), у 12–17 % больных происходит быстрое развитие посттравматического остеоартроза [4]. Большинство переломов лодыжек сопровождается повреждением дистального межберцового синдесмоза. В настоящее время проведение синдесмозного винта является «золотым стандартом» при лечении повреждения дистального межберцового синдесмоза [11]. Сроки удаления фиксирующих винтов варьируют у разных авторов от восьми недель до года [12,13]. Раннее удаление позиционного синдесмозного винта может приводить к рецидиву диастаза. Помимо этого, несвоевременное удаление позиционного винта, которое предусматривается технологией остеосинтеза, может привести к его перелому [14]. В исследовании Schepers T 2011 наблюдалось до 22 % осложнений при удалении позиционного винта [15]. Рад авторов не поддерживают удаление неповрежденных или сломанных синдесмозных винтов. По их мнению, пациенты со сломанным синдесмозным винтом демонстрируют лучший клинический результат в послеоперационном периоде [1].

Проблема ведения больных с переломами лодыжек в послеоперационном периоде окончательно не решена. Вопрос о силе нагрузки, а также гипсовой иммобилизации в послеоперационном периоде по-прежнему актуален. Ранняя нагрузка опасна по причине возможного расхождения отломков и прочих причин, таких как миграция металлоконструкции, способных привести к неудовлетворительному результату. По данным литературы недостаточно освещен вопрос о необходимости, а также сроках удаления синдесмозного винта. Зачастую, мы сталкиваемся с проблемой сломанного синдесмозного винта, а именно – трудностью его удаления. В связи с этим проблема требует дальнейшего изучения. Мы предлагаем малотравматичный способ удаления позиционного винта.

Используя известные инструменты (полая фреза), снизить травматичность операции по удалении сломанного позиционного винта.

Материалы и методы

Методика выполнения малотравматичного удаления сломанного винта опробована на базе РНИИТО им. Р.Р. Вредена. Всего прооперировано 5 пациентов. У всех пациентов был диагностирован перелом синдесмозного винта. Средний возраст пациентов составил 48 лет. Все пациенты на дооперационном этапе обследованы и подготовлены к операции по общепринятой методике. Поле операции всем больным выполнены рентгенограммы оперированной конечности.

Клинический пример 1

Больной А. 45 лет, поступил в отделение с диагнозом сросшийся перелом латеральной лодыжки и полным разрывом дистального межберцового синдесмоза, перелом позиционного винта. Срок с момента операции 1 год (рис.1). Больная обратилась с жалобами на боли в области нижней трети голени, возникающими при ходьбе. Было принято решение об удалении всей металлоконструкции.

Рис. 1. Рентгенограммы правого голеностопного сустава. Визуализируется сломанный синдесмозный винт в двух стандартных проекциях

Техника операции. В операционной, по общепринятой методике анестезии и антисептической обработки кожи, первым этапом выполнено удаление пластины и винтов. Далее визуализировано отверстие в кортикальной пластинке латеральной лодыжки в проекции позиционного винта (рис. 2А). При помощи полой фрезы выполнено рассверливание кости вокруг винта (рис. 2Б), далее винт визуализирован (рис 2В) и удален (рис. 2Г).

А Б

В Г

Рис. 2. Этапы оперативного вмешательства при удалении сломанного винта, расположенного в латеральной лодыжке. 2А – визуализация отверстия в кортикальной кости, 2Б – фрезерование полой фрезой вокруг винта, 2В – визуализация винта внутри кости, 2Г – удаление винта

Далее мы приступили к основной проблеме хирургического удаления сломанного синдесмозного винта. Основной идеей являлось сведение к минимуму наносимой оперативной травме при поиске и удалении глубоко лежащего в кости винта.

Ключевые этапы оперативного вмешательства

Направляющая спица (Киршнера) проводится через обе берцовые кости рядом с позиционным винтом. Важно лоцировать остриём спицы торец резьбовой части позиционного винта. В этом случае траектория направляющей спицы максимально совпадает во всех плоскостях с положением фрагмента позиционного винта (рис. 3А). Через фрзевое отверстие проведена спица Киршнера с выколом на противоположную сторону (рис. 3Б). Мягкие ткани рассекаются в месте выхода направляющей спицы через большеберцовую кость. Следующий этап напоминает технику, исполняемую при блокировании интрамедуллярного стержня методом «свободной руки». Важно! Наружной ротацией голени необходимо достичь правильного круглого изображения фрагмента позиционного винта при рентгеноскопии (ЭОП_-контролировании). Место выхода спицы должно (в идеальном варианте) быть максимально приближенным с проекцией острия фрагмента винта на большеберцовой кости (рис. 3В,3Г).

А Б

В Г

Рис. 3. Этапы оперативного вмешательства при удалении сломанного винта, расположенного в большеберцовой кости. 3А – введение направляющей спицы, 3Б – выход спицы на медиальной поверхности голени, 3В – рентгенограммы полученные на ЭОП, во время проведения направляющей спицы прямая проекция, 3Г – рентгенограмма в боковой проекции. В обеих проекциях проведение направляющей спицы выполнено должным образом

Полой фрезой (мы используем фрезу диаметром 5 мм), надетой по направляющей спице, высверливается кортикальный слой большеберцовой кости, после чего не составляет никаких технических трудностей визуализировать и удалить фрагмент позиционного винта любыми приёмами (рис.4 А-В).

А Б В

Рис. 4. Этапы оперативного вмешательства при удалении сломанного винта, расположенного в большеберцовой кости. 4А – рассверливание полой фрезой подлежащей к винту кости по направляющей спице, 4Б – визуализация винта, 4В – захват и удаление сломанного синдесмозного винта

Результаты и их обсуждение

По данным литературы нет единого мнения касательно сроков удаления и тактики в отношении сломанных синдесмозных винтов. По нашему мнению, проблема сломанного синдесмозного винта напрямую связана со сроками его удаления, а также с физической активностью пациента и его массой тела. Трудности удаления сломанных синдесмозных винтов актуальны для многих травматологов. При возникновении такого специфического осложнения, мы предлагаем малотравматичный способ удаления позиционного винта. Традиционное удаление сломанного позиционного винта подразумевает доступ к винту со стороны его установки. В отношении сломанного позиционного винта такой доступ возможен только путем нанесения большей оперативной травмы, так как для визуализации латеральной поверхности большеберцовой кости необходимо выполнение расширенной трепанации или остеотомии малоберцовой кости. Вскрытие и ревизия межберцового пространства может сопровождаться увеличением рисков осложнений (повреждение сосудов, перелом малоберцовой кости, дополнительное повреждение синдесмоза). Предложенная нами последовательность хирургических приемов заключается в формировании трепанационного отверстия большеберцовой кости со стороны противоположной стороне введения винта (медиальной). Медиальный доступ в дистальной трети голени осуществляется через мягкие ткани, которые на данном уровне представлен кожей и минимальной толщиной подкожной клетчатки. Таким образом, данный доступ малотравматичен. Ориентиром для формирования трепанационного отверстия является проведенная параллельно и максимально близко к винту спица Киршнера, по которой полой фрезой формируется отверстие. Выкручивание винта осуществляется полой трубкой соответствующего винту диаметра с внутренней нарезкой или зажимами.

Данный способ удаления с контрлатеральной стороны применим для всех сломанных винтов, если травматичность при данной методике ниже, чем при стандартной. Высверливание винтов полой фрезой по направляющей спице позволяет избежать дополнительной травматизации внутренней поверхности наружной лодыжки и поверхности вырезки большеберцовой кости на уровне межберцового синдесмоза, что может привести в последующем к прогрессированию деформирующего артроза голеностопного сустава или развитию межберцового синостоза, которые достоверно ухудшают отдаленные результаты лечения.

Источник