дача косыгина в карачаево черкесии фото

23.08.202324.08.2023 admin 0 Comments

Косыгинское тайное место

Так выглядит дорожка ведущая к достопримечательностям тропы.

Все началось в 1970-х годах в Кисловодск не раз приезжал на лечение и отдых видный советский государственный и партийный деятель Алексей Николаевич Косыгин (1904-1980гг), который в 1964-1980 годах занимал пост Председателя Совета министров СССР. Лечился он в Кисловодске в 1976 и 1978 годах. Как правило, Косыгин жил в санатории «Красные камни» или на правительственной даче «Сосновый бор» (сейчас»Брежневская дача»).

Косыгин был большим любителем пеших прогулок на природе. Он часто гулял по маршрутам кисловодского терренкура, и как утверждают очевидцы, ходил обычно один, без охраны. Хотя постоянно присматривала скрытая охрана. Во время таких прогулок и размышлений А.Н. Косыгин и облюбовал небольшую уединенную тропу, которая не являлась частью маршрута кисловодского терренкура или широкой туристической тропы, по которым постоянно находилось много курортников.

Тропа на карте Кисловодского парка.

Так появилась «Тропа Косыгина». Возможно, изначально так назвали сами охранники важного полтика. Из интересностей «Тропы Косыгина» можно найти мостик через небольшую речку и сторожку. В 1978 году среди известных любителей «Косыгинской тропы» был и академик АН СССР Д.С. Лихачев.

И вот буквально за поворотом, открывается вид на шикарные скалы.

Дорожка проходит в них.

Наверху гора Красное Солнышко и ее скалы

Кажется, что здесь не пройти.

Но дорога есть. То тут, то там проходят любопытные курортники

Здесь стекает вода.

Дорожка была когда-то облагорожена, что бы по ней было удобно ходить.

Курортники не упускают шанс и фотографируют все на память.

Людей становится все больше.

Надо отметить, что на это тропе есть два обвала.

Порода неустойчивая и со временем может обвалиться.

Когда идешь и над тобой нависает несколько тысяч тонн камней, становится как-то не по себе.

Постоянно что-то сыпется и шелушится.

На ощупь стены запросто оставляют следы. Причудливые формы песчаника образовала эрозия.

Со временем они изменятся до неузнаваемости.

Источник

Перевал Восьмёрка, старинный аул Схауат и Дача Косыгина

Для поднятия настроения, важно не сидеть дома, а периодически выбираться проветриться в горы, ну или в те природные условия, которые вас окружают. Вот и сегодня нас ждало увлекательное путешествие. В этот раз мы, с Алексеем на Соболе 4х4, решили прокатиться совместно с группой Nedoprivodu.net

Собираемся с ребятами из Nedoprivodu.net возле Собора в г. Кисловодске. Маршрут ещё не определён, но есть самое главное – желание прокатиться. В итоге решаем поехать к даче Косыгина и оценить обстановку. Если дорога не засыпана снегом, то попытаться подняться к плато Бермамыт. Если не получится, то найти альтернативный маршрут.

Сегодня наш летучий отряд состоит из 7 автомобилей: Шеви-Нива, Nissan NP-300, два УАЗ-Патриот, Соболь 4х4 и два Mitsubishi Pajero Sport 2

Пока травим колёса, туман начинает постепенно рассеиваться, сквозь него пробивается яркое солнце. Настроение поднимается, так как не хотелось бы как в прошлый раз скитаться сквозь туман и пропустить самое интересное:
— Застрявшие в тумане – Поворот не туда и цена ошибки. Гора Верхний Джинал и Джинальский хребет

Координаты обзорной площадки — 43°43’34″N 42°35’17″E

Аул располагается на высоте 1880 метров, он находится между Боковым и Скалистым хребтами в долине реки Хасаут. К югу от него расположена высочайшая гора Европы – двуглавый Эльбрус, известный также как Минги-Тау, а на западе возвышается гора Бермамыт, ограничивающая с севера Бичесынское плато.

Это старинный карачаевский аул с 300-летней историей. Одно из первых письменных упоминаний села содержится на карте Кавказского края 1842 года. Но он существовал и до этого, из некоторых источников следует, что раньше на месте аула был перевалочный пункт на шелковом пути, который населяли предки Карачаево-Балкарцев — Аланы.

Но в октябре 1943 года в связи с насильственной депортацией карачаевского народа в Среднюю Азию он мгновенно обезлюдел. После этого аул был разграблен, разрушен. На момент депортации Карачаевцев, он насчитывал более 2000 жителей. И после возвращения Карачаевцев на родину, в 1957 г. мало кто вернулся в него, как и во многие горные селения Карачая.

Вообще эта дача в момент основания называлась «Чинара». Но своё более известное название она получила в честь Алексея Николаевича Косыгина. Для западного мира Косыгин был самой известной, открытой и в то же время таинственной фигурой в советском правительстве. Он прошёл рука об руку с четырьмя генсеками – Сталиным, Маленковым, Хрущевым, Брежневым.

А жители Кавказа видели в нем туриста и покровителя. Алексей Николаевич открывал «Чинару» в 1969 году, и вскоре за ней закрепилась слава «дачи Косыгина».

На этой даче в 70–80-х годах перебывали практически все члены Политбюро ЦК КПСС и Совмина СССР. Сюда приезжали вожди братских компартий и лидеры «стран социалистической ориентации». В перерывах между неформальными саммитами на «домбайское ранчо» наведывалась номенклатура помельче – первые секретари обкомов, горкомов, генералы и комсомольские вожаки… Да и сейчас «Чинара» не стоит без дела.

Но судя по одному из последних комментариев, дача раньше называлась по другому — не «Чинара», а в годы перестройки она называлась базой отдыха «Спутник». Добавил это название сюда, чтобы информация была более полной и правильной.

А пока, я предлагаю вам посмотреть фильм о нашем путешествии, он объединяет обе части. Вы сможете пережить все события с нами, как будто были одним из участников

Источник

Дача Косыгина – «колыбель Перестройки»

На эту дачу до сих пор смотрят снизу вверх. Не только потому, что выдержанные в классическом альпийском стиле три деревянных коттеджа “Чинары”, отвоевав небольшой уступ у горной породы, с тирольским щегольством вознеслись над остальным Домбаем. Здешние жители знают, что там, наверху, всегда отдыхали “небожители”.

На этой даче в 70–80-х годах перебывали практически все члены Политбюро ЦК КПСС и Совмина СССР. Сюда приезжали вожди братских компартий и лидеры “стран социалистической ориентации”. В перерывах между неформальными саммитами на “домбайское ранчо” наведывалась номенклатура помельче – первые секретари обкомов, горкомов, генералы и комсомольские вожаки… Да и сейчас ворота “Чинары” изредка открываются для того, чтобы пропустить на территорию элитной дачи лакированный черный кортеж.

Впрочем, сколько бы сильных мира сего ни побывало в “Чинаре”, для жителей Домбая она всегда будет связана с именем одного человека. Этот человек – Алексей Николаевич Косыгин.

Для западного мира Косыгин был самой известной, открытой и в то же время таинственной фигурой в советском правительстве. Одни буржуазные политологи называли его Великим Державником – столпом, на котором держался железный занавес и советская государственная система в целом. Другие, напротив, видели (или очень хотели видеть) в Косыгине потенциального реформатора, “тайного либерала”, чья образованность, культура и здравый смысл никак не укладывались в рамки коммунистического режима. Ни пролетарское происхождение, ни тот факт, что Косыгин прошел по этому режиму рука об руку с четырьмя (!) генсеками – Сталиным, Маленковым, Хрущевым, Брежневым – не смогли испортить его репутацию в цивилизованном, как теперь принято говорить, мире.

А домбайцы видели в нем туриста и покровителя. Так же, как жители Кавминвод, они связывали будущее своего курорта с “косыгинской тропой”.

– Алексей Николаевич открывал “Чинару” в 1969 году, и вскоре за ней закрепилась слава “дачи Косыгина”, – вспоминает бессменный директор дачи Казбек Сулейманович Батчаев. – Тогда на открытие с ним приехал президент Финляндии Урхо Кекконен. Вместе они прошли по всесоюзному туристическому маршруту № 43 – из Домбая, через Клухорский перевал, к берегу Черного моря, в Сухуми. Маршрут непростой, требовал хорошей физической подготовки, а он, в немолодом уже возрасте (Косыгину тогда было 65 лет. – ред.) взял и прошел…

Этого маршрута уже нет. А тогда, во времена “застоя”, настоящими туристами называли не тех, кто купил путевку в Анталию, а тех, кто сумел пройти по сорок третьему. Меньше всего, говорят домбайские инструкторы старой закалки, инициативе премьер-министра обрадовалась охрана. Косыгин, как и его финский коллега, весьма неплохо ходил, а вот бодигардам пришлось попотеть, осваивая новые для себя навыки. К тому же, президент и премьер шли по проторенной тропе, а охранникам, обеспечивавшим в горах их безопасность, приходилось порой двигаться по “целине”…
Впрочем, никто их к этому не принуждал. Как вспоминает Казбек Батчаев, приезжая на отдых, Косыгин давал охране “отбой”:
– Он был очень скромным в быту человеком и не любил появляться на людях в сопровождении охраны, – говорит Батчаев. – Одно дело – протокол, официальные встречи, а совсем другое – поездка в Домбай. “Я здесь на отдыхе, – говорил он начальнику охраны, – и вы занимайтесь своими делами”.

О скромности Косыгина ходили легенды. Говорят, он очень не любил носить ордена, которыми так щедро награждали себя руководители брежневской эпохи. Как-то, будучи уже дважды Героем Социалистического Труда, он явился на прием к Брежневу без золотых звезд. “Почему медали не надеваете?” – поинтересовался генеральный секретарь. Косыгин в качестве оправдания пробормотал, что звезды, дескать, хранятся дома, а он приехал с дачи, и сейчас же пошлет за ними адъютанта… Генсек оправдание принял, но тут же распорядился сделать для Косыгина муляжи медалей, которые хранились бы в рабочем кабинете премьера.

Что касается Урхо Кекконена, то он не только приезжал на открытие “Чинары”, но и, по версии старожилов Домбая, был главным “виновником” ее строительства. Говорят, что Косыгин, находясь с официальным визитом в Финляндии, посетил один из крупных центров зимнего отдыха, и был просто потрясен комфортом и роскошью финского лыжного курорта. По возвращении в Москву Председатель Президиума Совета Министров СССР срочно издал распоряжение построить нечто подобное у нас, чтобы финского гостя, когда тот пожалует с ответным визитом, принимать не стыдно было. Выбор пал на Домбай, и так появилась “Чинара”.

Косыгин приезжал в Домбай довольно часто, и каждый его визит служил новым толчком к развитию курорта. Была построена автомобильная трасса федерального значения из Кавминвод. К поселку протянулись электропровода и газовые трубы, которые, к сожалению, до Домбая так и не дошли. Начали строиться пансионаты, базы отдыха, а соседняя Теберда, благодаря целебным подземным источникам и сосновому воздуху, стала санаторно-курортным центром.

В то время Карачаево-Черкесия, на территории которой находится Домбай, была автономной областью в составе Ставропольского края. И конечно, во время визитов Косыгина на Кавминводы и в Домбай номенклатурной тенью за ним следовал тогдашний глава крайкома партии Михаил Горбачев. Их часто видели вместе во время пеших прогулок по кисловодскому Курортному парку, которые так любил председатель Совмина. Вместе они приезжали и в “Чинару”, причем компанию Михаилу Сергеевичу в этих поездках часто составляла его супруга Раиса Максимовна.
О чем они разговаривали во время этих домбайских встреч и долгих прогулок? По словам современников, Косыгин не знал других тем, кроме работы – государственного устройства, экономических перспектив, планов на грядущую пятилетку. Обладая математическим складом ума, он держал в голове миллионы цифр, мог в любое время дня и ночи без запинки сказать, сколько в прошлом году Советский Союз добыл нефти, сжег электричества и надоил молока. Вероятно, об этом они и говорили с молодым партийным боссом Ставрополья – “подлеском”, как назовет его позже Юрий Андропов, – а еще о том, как все-таки сделать плановую экономику эффективной, преодолеть тотальное воровство и безразличие к результатам труда.

Вряд ли Михаил Горбачев осмеливался возражать Косыгину или даже просто высказывать при нем свою точку зрения, если, конечно, премьер сам не просил его об этом. Биографы характеризуют молодого “Горби” как человека, свято соблюдавшего законы субординации. Да иначе сделать карьеру в советское время было и невозможно.

Однако он слушал. Он был одним из немногих счастливчиков, кому выпала возможность долго и внимательно слушать Косыгина – без сомнения, одного из лучших государственных менеджеров XX века. И, несомненно, эти домбайские встречи во многом сформировали “новое мышление” Горбачева, благодаря которому он позже до неузнаваемости изменил мир.
Впрочем, первые плоды либерализма Домбаю удалось вкусить еще в те времена. Как ни странно, произошло это не вопреки, а благодаря тому, что курорт стал излюбленным местом отдыха партийной элиты. Как и сейчас, тогда фирменными домбайскими сувенирами были изделия из овечьей шерсти – вязаные платки, шарфы, свитера, которые продавали туристам предприимчивые местные жители. Только сейчас это называется малым бизнесом и требует всяческой поддержки, а тогда каралось статьей Уголовного кодекса и серьезными сроками лишения свободы. Сажать домбайских кустарей, правда, никто не хотел, но закон требовалось блюсти, и время от времени милиция устраивала рейды по разгону стихийных торговцев.
Одна из таких правоохранительных акций пришлась аккурат на время визита в “Чинару” министра внутренних дел СССР Николая Щелокова. Видимо, сотрудники “на земле” решили выслужиться перед высоким начальством и показать, как активно они борются с незаконным предпринимательством. Однако случилось так, что одна из насмерть перепуганных торговок вместе со своим товаром угодила прямо в руки охранников Николая Анисимовича, когда тот совершал променад по домбайским улочкам. Щелоков расспросил торговку, чем вызван переполох, попросил показать ему что-то из изделий, долго рассматривал свитера и варежки, и вдруг произнес:
– А что, изделия-то хорошие, качественные…

С тех пор в Домбае появился островок рыночной экономики. Для кустарей оборудовали специальные торговые ряды, и туристы с удовольствием покупали сувениры. Надо заметить, что никто из партийных лидеров, посещавших позже Домбай, не высказал возмущения по поводу столь очевидного подрыва основ советской системы.

С возрастом Косыгин все чаще стал приезжать на Кавминводы – за его здоровье боролись целебные кисловодские источники и лучшие врачи элитного санатория “Красные Камни”. Живя в Кисловодске, он непременно находил два-три дня, чтобы вырваться в Домбай. Здесь останавливался, как обычно, в “Чинаре”.
Домбай тем временем строился, обрастал все новыми пансионатами, гостиницами, турбазами. Конечно, по нынешним временам это нельзя назвать строительным бумом: строил только тот, кто мог, а могли очень немногие.
– Тогда ведь подходы к строительству были другими, – вспоминает Казбек Батчаев. – Это сейчас все жалуются, что денег нет, а в те времена, если ты, скажем, руководитель завода и у тебя есть проект санатория для трудящихся – пожалуйста, бери землю, средства. Другой вопрос, сможешь ли ты эти деньги освоить? Ведь все приходилось доставать, пробивать…
Сначала собери сотни разрешений, согласований, потом попробуй достань дефицитные стройматериалы, трубы, сантехнику…

Тем не менее строили, обустраивали курорт, и посещаемости Домбая в 70-е годы могли позавидовать все австрийские и французские горнолыжные курорты, вместе взятые. Правда, Домбай владел одним небьющимся козырем: граждане страны, в которой находился этот курорт, были в массе своей невыездными…

А потом случилась перестройка.
Следом за ней перестала существовать Империя, и наступил такой экономический коллапс, что казалось, о курортном деле придется забыть на десятилетия. Зловещим памятником Империи в Домбае остался зияющий пустыми бетонными глазницами высотный долгострой – профсоюзная гостиница. Вскоре в Домбае начались перебои со светом и водой…

Но курорт выжил. Домбайцы начали постепенно возвращаться из шоп-туров к привычным занятиям. Возобновилось строительство, правда, к бетонному долгострою так до сих пор никто интереса и не проявил. Теперь в моде маленькие отели, вроде французских “шале”. Застройщикам даже удалось договориться о соблюдении единого домбайского архитектурного стиля.

Несмотря на сложности, Казбек Батчаев уже за свои деньги, да и фактически собственными руками построил на даче еще два коттеджа, точь-в-точь копирующих первый, косыгинский. Чтобы построить эти дома, нужно было отвоевать еще кусок пространства у скалы, однако прочная базальтовая порода не поддалась взрывотехникам. После этого было найдено уникальное решение: скалу пришлось вписать в интерьер второго коттеджа, и теперь она стала естественным украшением главного холла.

В принципе, попасть в “Чинару” может и “простой смертный” – конечно, если там будут свободные места. Но для этого нужны не только и не столько деньги, сколько соответствие уровню “дачи Косыгина”. Нужно понимать, что стены, двери, половицы этого дома дышат Историей. И еще – внушить доверие Казбеку Сулеймановичу.
Потому что “Чинара” – это “дача Косыгина”. А положение, как говорится, обязывает.

Источник