Кто такой джучи хан
Хан Джучи. Покоритель берегов северного Байкала, речных долин Ангары и Енисея, владетель Средней Азии и Казахстана
«Зучи Хаан». Художник Ч.Дорждэрэм
АРД продолжает публиковать статьи исследователя Александра Клементьева об истории Великих ханов монгольской империи и о месте захоронения представителей сакральной династии.
Первенца Чингис Хаана всю жизнь сопровождало подозрение в том, что его настоящим отцом являлся один из воинов меркитского племени, однажды похитивший Бортэ из стойбища будущего Великого Хана Монголии и некоторое время насильно удерживавший ее у себя. Чингис очень переживал из-за пересудов, связанных с историей этого рождения, сильно злился на сплетников и злопыхателей, но, тем не менее, нашёл в себе мужество и силы преодолеть негативные эмоции и на протяжении всей жизни ни разу не позволил себе упрекнуть в чем-то своего наследника и его мать. Однако окружающая атмосфера, несомненно, наложила свой негативный отпечаток на замкнутый характер будущего покорителя западных и северных территорий Империи.
С началом весны 1206 года во главе специального военного отряда, сформированного в столице монголов городе Каракорум, Джучи прошёл по льду озера Байкал до самой его оконечности. Он покорил и обложил данью все малые лесные племена и народцы, проживавшие по его берегам, чем и обозначил самую северную границу вновь созданного государства. Её изображение на топографической карте напоминало собой огромную Лысую Гору. После этого он перевалил через Байкальский хребет вдоль речки с нынешним названием Слюдянка и, добравшись до верховьев Енисея, взял с обитавших по его берегам кыргызов немалый оброк: “не побрезговав белоснежными аргамаками (конями), сизокрылыми остроглазыми кречетами и шелковистыми чёрными соболями”.
В 1224 году Великий Хаан Монголии назначил Джучи правителем недавно покорённых западных уделов, куда на первоначальном этапе их формирования вошли бескрайние просторы нынешнего Казахстана, остатки Кара – Киданьского государства и недавно покоренные земли бывших Хорезмийских шахов.
Будучи истинным кочевником, Джучи выбрал для своей ставки и табора северную степь, где было более привольно и не так жарко, как на юге. На этой суровой равнине казахи, почитавшие «своего» Великого для них Хана, затем возвели мавзолей, в котором тело Джучи пролежало не очень долго.
После завершения всех траурных мероприятий, связанных с почитанием Духа почившего, монгольские жрецы в том же году тайком заменили тело Джучи на другое, а самого Джучи Хаана, по приказу уже больного Тэмуджина, увезли к берегам северного Байкала, где его отцом была определена Долина всех Великих Ханов Золотого Рода Чингизидов.
Нынешний казахстанский мавзолей, судя по кирпичу «советского производства», был вновь отстроен уже в наше время. Возле него установлена мемориальная доска,
а под саркофагом и голубым куполом находится либо тело неизвестного покойника, либо пустота!
Так как джезказганская степь характеризуется холодными ветрами и знойным летом, то расчёт казахстанских властей на развитие такого удалённого от жилых центров туристического бренда под названием “МАВЗОЛЕЙ ХАНА ДШОЧИ” не оправдался.
Тэмуджин сам определил и показал точное место погребения своего сына.
По лесистой равнине, где стремительно несутся современные железнодорожные составы и стоят такие станции, как Киренга, Улькан и Кунерма, древняя тропа достигала вершин Байкальского хребта и тянулась к нынешнему разъезду Дельбичинда.
Именно в этом месте, на вершине одного из остроконечных пиков, имеющего пирамидальную форму, Великий Хан приказал подготовить царскую усыпальницу для своего сына.
Джучи и здесь, в Великом Царстве Мертвых, местом своего погребения призван был обозначать самую западную его границу.
После смерти Хана Джучиев улус был поделён между его сыновьями:
В 1946 году, сразу после победоносного окончания Великой Отечественной войны, советские археологи продолжили работы по раскопкам Ханских погребений монгольских императоров и вождей. Самым первым в 1941 году был вскрыт мавзолей Гур Эмир в Самарканде, где, как предполагалось, был размещен родовой некрополь Тимуридов, берущих свою родословную от монгольского племени барлас.
Но и здесь тело Тамерлана оказалось заменено монголами на другое, так как антропология найденного черепа показала, что этот человек не может принадлежать к монголоидной расе.
При вскрытии погребения в степях недалеко от города Джезказган искатели надеялись найти не только могилу Хана Джучи, но и Хана Батыя и, чем чёрт не шутит, богатейшее царское захоронение самого Чингис Хаана! За подобные открытия в то время полагалась Сталинская премия. Но эти надежды и труды оказались, к сожалению, напрасными.
Уже три года я безуспешно добиваюсь от государственных чиновников организации обследования многочисленных курганов, обнаруженных на севере Байкала и обеспечения их охраны со стороны государства.
Джучи. Пасынок Чингисхана. Часть 1
Джучи-хан родился в 1182 г. от первой, самой уважаемой и влиятельной жены Чингис-хана Борте. Но кто был его отцом и при каких обстоятельствах он появился на свет, единого мнения нет.
В 1181 г. Борте была пленена меркитами. А что было дальше? Рашид ад-дин утверждает, что меркиты передали Борте вождю кереитов Тогрул-хану, известному также как Ванхан, который и вернул ее мужу.
“В начале поприща Чингизхана, – говорится в “Сборнике летописей” Рашид ад-дина, – когда признаки его миродержавия еще не проявились на страницах листов судьбы, жена его… Бурте-фуджин забеременела Джучи-ханом. В то время племя меркитов… ограбило дом Чингизхана и увело его беременную жену. Хотя это племя перед тем большей частью было врагом и противником киреитского государя Онг-хана (Ванхана. – И. У.), но в то время между ними был мир и по этой причине они (меркиты) отослали Бурте-фуджин к Онг-хану. Будучи в дружбе с отцом Чингизхана и называя также Чингизхана сыном, он отнесся к ней с уважением и великодушием, дал ей положение и степень наравне с невестками и охранил ее от взоров (людей) чужих и невхожих на женскую половину. Так как Онг-хан был чрезвычайно чист (нравом) и одарен положительными качествами, то эмирам своим, говорившим друг другу: “Почему Онг-хан не берет себе Бурте-фуджин?”, он сказал: “Она здесь (на положении) моей невестки, у нас она как бы отдана на сохранение, бросать на нее взоры предательства не было бы поступком благородного человека”. Узнав об этом, Чингизхан отправил к Онг-хану, для востребования и возвращения Бурте-фуджин, эмира по имени Саба. Онг-хан, оказав ей почет и внимание, отправил вместе с Сабой. На пути у нее вдруг родился сын, которому по этой причине дали имя Джучи (неожиданный гость..)
Бортэ-фуджин, Борте-учжин (монг. Бөртэ үжин; кит. фуджин — «госпожа»[1]; 1161[2] — 1230[источник не указан 1163 дня]) — старшая жена Темуджина (Чингис-хана); дочь Дэй-сечена (Дай-нойона) из рода унгират и его жены Цотан. Все это, если говорить прямо, беспардонная ложь. Прибегнул к ней Рашид ад-дин совершенно сознательно. Таким образом он попытался рассеять сомнения, возникшие сразу после рождения Джучи и не преодоленные до наших дней, об отцовстве Чингис-хана. Даже некоторые члены семьи Чингис-хана были уверены в том, что отцом Джучи был меркит по имени Чильгир-Боко, которому Борте досталась после пленения.
Из всего этого напрашиваются два вывода: 1) сознательной фальсификацией историки занимались во все времена, 2) средневековые монголы либо не знали, что от зачатия до рождения ребенка проходит в среднем 280 суток, либо не умели считать до двухсот восьмидесяти.
В действительности Борте была освобождена Темучином (так звали Чингис-хана до избрания его ханом) с помощью вождя киреитов Тогрул-хана и своего побратима (анды) – предводителя джаджиратов Джамухи. Они собрали три тумена, напали на меркитов и разгромили их. Вот как описывается это событие в “Сокровенном сказании монголов”: “Меркитский улус в панике бросился бежать вниз по течению реки Селенги, а наши… гнали, губили и забирали в плен беглецов. Темучжин же, выбегая навстречу бежавшим, все время громко окликал: “Борте, Борте!”. А Борте как раз и оказалась среди этих беглецов. Прислушавшись, она узнала голос Темучжина, соскочила с возка и подбегает… взглянул он на Борте-учжину – и узнал. Обняли они друг друга… Вот как произошла встреча Темучжина с Борте-учжин и освобождение ее от меркитского плена”
Чингисхан почитался у монголов, как Великий Хан, а она была коронована, как великая императрица. Когда Чингисхан продолжает расширять свое влияние и империю, Бортэ оставалась в Каракоруме и правила Монголией.
Что касается Чильгир-Боко, то, читаем в “Сокровенном сказании”, “спасаясь бегством, он говорил так: “Черной бы вороне падаль и клевать. //Дурень я, Чильгир, дурнем уродился. // К благородной, к ханше, зря прицепился. // Весь меркитский род ликом помрачился. // Дурень я, холоп, холопом родился, // холопской башкой своей поплатился. Лишь бы только жизнь мне как-нибудь спасти. Убегу в ущелья – тесные пути. // Где же мне защиту иначе найти?””
А вот о том, спасся ли Чильгир-Боко или нет, ни слова. Впрочем, для истории это никакого значения не имеет. Важно то, что Темучин признал Джучи своим сыном, заявив, что в момент пленения меркитами Борте была в положении. Тем не менее “проклятие меркитского плена” висело на Джучи-хане всю жизнь.
Как прошли детство и юность Джучи, сведений нет. Вновь в средневековых повествованиях его имя появляется, когда ему уже было двадцать пять лет.
“В год Зайца (1207 г.) Чжочи (Джучи), – сообщает “Сокровенное сказание”, – был послан с войском Правой руки к Лесным народам… Прежде всех явился с выражением покорности Ойратский Худуха-беки со своими Тумен-Ойратами. Явившись, он стал провожатым у Чжочия… Подчинив Ойратов, Бурятов, Бархунов, Урсутов, Хабханасов, Ханхасов и Тубасов, Чжочи подступил к Тумен-Киргизам. Тогда к Чжочи явились киргизские нойоны Еди, Инал, Алдиер и Олебекдигин. Они выразили покорность и били государю челом белыми кречетами-шинхой, белыми же меринами да белыми же соболями. Чжочи принял под власть монгольскую все Лесные народы… Шибир, Кесдиин, Байт, Тухас, Тенлек, Тоелес, Тас и Бачжичи. Взял он с собой киргизских нойонов-темников и тысячников, а также нойонов Лесных народов и, представив Чингис-хану, велел бить государю челом… Милостиво обратившись к Чжочи, Чингисхан соизволил сказать: “Ты старший из моих сыновей. Не успел и выйти из дому, как в добром здравии благополучно воротился, покорив без потерь людьми и лошадьми Лесные народы. Жалую их тебе в подданство
К сожалению, откуда и каким образом управлял Джучи Лесными народами, не известно. Отсутствуют сведения и о том, принимал ли в 1209 – 1210 гг. Он участие в завоевании тангутского государства Си-Ся. Немного сведений дошло до нас и об участии Джучи в войне с китайской империей Цзинь. Известно лишь, что в 1211 г. он вместе с братьями Чагатаем и Угэдэем захватили часть провинции Шаньси, расположенной к северу от Великой китайской стены.
По пути в Хорезм 20-тысячный отряд под командованием Джебэ завоевал Кара-Китайскую империю.
В 1219 г. началась подготовка Среднеазиатского похода. Ему предшествовало важное событие, как в истории Монгольской империи, так и в жизни Джучи. Речь идет о семейном совете, на котором обсуждался вопрос о наследнике Чингис-хана.
Перед тем как Чингис-хан выступил в поход, ханша Есуй, говорится в “Сокровенном сказании монголов”, “обратилась к нему с таким словом: “Государь, Каган! О благе народном все мысли твои: Проходишь ли ты перевалом высоким, Широкие ль реки ты вплавь переходишь Иль в дальний поход ты, как ныне, идешь. Но в мире не вечно ведь все, что родилось. Как семя, народ твой развеется, Когда упадешь ты, владыко, Как падает в бурю высокое древо. Кому же ты царство свое завещаешь? Как стая испуганных птиц, разлетится Народ твой, когда, пошатнувшись, Падет его царственный столп и опора. Кому же ты царство свое завещаешь?”
“Итак, – продолжал он, – итак, старший мой сын – Это Чжочи. Что скажешь ты? Отвечай!” Не успел Чжочи открыть рта, как его предупредил Чаадай (Чагатай.). “Ты повелеваешь первому говорить Чжочию. Уж не хочешь ли ты этим сказать, что нарекаешь Чжочия?” Как можем мы повиноваться этому наследнику Меркитского плена?
При этих словах Чжочи вскочил и, взяв Чаадая за шиворот, говорит: “Родитель-государь еще пока не нарек тебя. Что же ты судишь меня? Какими заслугами ты отличаешься? Разве только одной лишь свирепостью ты превосходишь всех!”
Чингис-хан был вынужден вмешаться и утихомирить сыновей. “Как смеете вы, – обратился он к ним, – подобным образом отзываться о Чжочи?! Не Чжочи ли старший из моих царевичей? Впредь не произносите подобных слов!
Вот так через 37 лет аукнулась неясность происхождения Джучи. А ведь, согласно монгольским обычаям того времени, власть у них передавалась, как правило, старшему сыну. Да и по личным качествам Джучи Чингис-хан, видимо, хотел, чтобы после его кончины создаваемую империю возглавил именно он. Не получилось. На семейном совете было решено объявить преемником Чингис-хана его третьего сына от Борте Угэдэя.
Значение семейного совета, проведенного перед Среднеазиатским походом, отнюдь не сводилось к тому, что на нем был утвержден наследник Чингис-хана. Более важным для политической истории Монгольской империи, а после ее распада – для выделившихся из империи государств, оказалось то, что на совете был заложен новый принцип престолонаследия.
Произошло это следующим образом. Согласившись стать наследником Чингис-хана, Угэдэй заявил: “Про себя-то я могу сказать, что постараюсь осилить. Но после меня? А что как после меня народятся такие потомки, что, как говорится, “хоть ты их травушкой-муравушкой оберни – коровы есть не станут, хоть салом обложи – собаки есть не станут!”” На эти слова Угэдэя Чингисхан ответил: “”Если у Огодая народятся такие потомки, что хоть травушкой-муравушкой оберни – коровы есть не станут, хоть салом обложи – собаки есть не станут, то среди моих-то потомков ужели так-таки ни одного доброго не родится?” Так он соизволил повелеть”
Угэдэй, Огодай, Огодэй[1] (монг. Өгэдэй хаан, кит. 窝阔台; ок. 1186 — 11 декабря 1241) — третий сын Чингис-хана и Бортэ и преемник своего отца в качестве кагана (Великого хана) Монгольской империи (1229—1241). И этими его словами, – констатирует А. А. Доманин, – была фактически утверждена на века любопытная наследственная система: все потомки Чингис-хана по мужской линии (от четырех сыновей от Борте: Джучи, Чагатая, Угэдэя и Тулуя. – И. У.) имели абсолютно равное право претендовать на престол, и в то же время никто, кроме прямых потомков, не мог стать ханом. Впоследствии это привело к удивительным коллизиям.
После распада Монгольской империи такой же порядок престолонаследия утвердился в образовавшихся на ее развалинах государствах, в том числе в Золотой Орде, а позже и в Казахском ханстве. Потомки же Чингис-хана от четырех перечисленных сыновей образовали “Золотой род” чингизидов.
“Такое состояние дел, – отмечает Т. И. Султанов, – приводило к тому, что после смерти каждого государя разворачивалась борьба за престол между отдельными партиями царевичей и эмиров”12. Порой она принимала крайне жестокий характер, дело доходило до отцеубийства и детоубийства. Побеждал, естественно, не самый достойный, а сильнейший, что, впрочем, не исключало того, что порой именно он и был достойнейшим.
Вернемся, однако, к Джучи-хану. В 1219 – 1221 гг. он принял участие в Среднеазиатском походе. Первоначально, то есть осенью 1219 г., перед Джучи была поставлена задача “покорить города по нижнему течению Сырдарьи… Первым был Сыгнак (город-крепость на правом берегу Сырдарьи). Монголы семь дней и ночей непрерывно осаждали Сыгнак. Наконец взяли его приступом и… перебили все население…
Продвигаясь дальше, монголы взяли Узгенд и Барчынлыгкент, население которых не оказало особого сопротивления, и потому всеобщей резни не было. Затем монгольский отряд подошел к Ашнасу. Город… оказал упорное сопротивление, но пал в неравной борьбе, и множество жителей было перебито.
Следующим был Дженд… Жители не оказали никакого сопротивления. Их всех выгнали в поле. Девять дней они оставались там, пока шло разграбление города. Убиты были только несколько человек.
До конца 1220 г. Джучи оставался в Дженде, а затем по приказу Чингисхана отправился с войском в Хорезмский оазис. Туда же привели свои тумены Чагатай и Угэдэй. Так что численность монгольской армии, участвовавшей в боях в Хорезме, составила около 50 тыс. воинов. Хорезмийские войска оказали им упорное сопротивление. Достаточно сказать, что Гургендж, столица державы Мухаммад-шаха, продержался около пяти месяцев. После взятия города монголами он был разрушен, а жители либо уведены в плен, либо убиты. Вот как описал гибель Гургенджа средневековый арабский историк Ибн ал-Асир:
Джучи после семимесячной осады занял хорезмскую столицу Ургенч. Историки утверждают, будто бы монголы уничтожили 240 тысяч жителей города.
“Что касается того отдела войск, который Чингизхан отправил в Хорезм, то в нем было больше всего конных отрядов… Подвигались они, пока прибыли в Хорезм. В нем находилось большое войско, и жители города славятся своим мужеством и многочисленностью; произошел самый ожесточенный бой, о каком (когда-либо) слышали люди. Длилось это бедствие их пять месяцев, и убито с обеих сторон много народу, но все-таки со стороны татар было больше убитых. Потому что мусульман защищали стены… Бились мужчины, женщины, дети и не переставали (биться), пока они (татары) завладели всем городом, перебив всех находившихся в нем. Потом они открыли плотину, которою удерживалась вода Джейхуна (Амударьи) от города, тогда вода хлынула в него и затопила весь город. Из жителей его положительно никто не уцелел”
Пока все, касавшееся участия Джучи-хана в Среднеазиатском походе, ясно. После же завоевания Гургенджа – в основном загадки.
Чагатай и Угетай, – читаем у Рашид ад-дина, – отправились к отцу и у крепости Талькан (в Афганистане. ) явились (к нему), а Джучи прямо из Хорезма двинулся к Ирдышу, где находились его обозы (угрук), и присоединился к своим родам. Перед тем Чингизхан приказал Джучи двинуться в поход… и покорить северные области, как-то: Келар (Булгар), Башкирд, Урус, Черкес, Дешт-и Кипчак и другие области тех краев, а так как он, Джучи, уклонился от этого дела, отправился восвояси, то Чингизхан чрезвычайно разгневался и сказал: “Не видать ему милости, я предам его казни.
В “Сокровенном сказании” говорится иное: “Царевичи Чжочи, Чаадай и Огодай, взяв город Ургенч, поделили между собой, на троих, и поселения и людей, причем не выделили доли для Чингисхана. Когда эти царевичи явились в ставку, Чингисхан, будучи очень недоволен ими, не принял на аудиенцию ни Чжочи, ни Чаадая, ни Огодая… Затем Чингисхан смягчился и повелел Чжочию, и Чаадаю, и Огодаю явиться (к нему) и принялся их отчитывать… гневно стыдил их.
Коль скоро в других средневековых сочинениях по этому вопросу никаких сведений не имеется, то выбирать нам предстоит между точками зрения Рашид ад-дина и анонимного автора “Сокровенного сказания”. В данном случае выбор предельно простой. Верна информация последнего. Во-первых, он был современником Чингис-хана и Джучи-хана и узнавал о происходивших событиях, если сам не был их свидетелем, от хорошо осведомленных людей. Во-вторых, в отличие от Рашид ад-дина, он приводит подробности встречи, которые, если они не имели места, никому бы не пришло в голову выдумывать. К сожалению, автор “Сокровенного сказания” ничего не сообщает о том, какие вопросы обсуждались в Талькане и какие там были приняты решения. Тем не менее, сопоставив последующие события, сведения о которых дошли до нас, выстроив их в логически непротиворечивый ряд и тщательно проанализировав, мы можем получить информацию, с достаточной степенью достоверности отражающую принятые в Талькане решения по интересующему нас вопросу.
Монгольская кавалерия в бою. Персидская миниатюра.
Итак, летом 1221 г. в Талькане Чингис-хан провел совещание с сыновьями. После его окончания Чагатай, Угэдэй и Тулуй остались с отцом, а Джучи ушел на Иртыш. И сделал он это, как сказано у Рашид ад-дина, вопреки приказу Чингис-хана, который-де повелел ему завоевать весь Дешт-и Кыпчак и чуть ли не всю Восточную Европу. Не выполнив этого повеления, Джучи якобы вызвал гнев отца, который даже решил казнить ослушника.
Здесь все или неверно, или перепутано. Уйти самовольно с приданным ему войском Джучи-хан не мог. Такой поступок стоил бы ему головы. В данном же случае не последовало не только кары, но и возмущения действиями Джучи. Значит, его уход был санкционирован отцом.
Сложнее выяснить, какую задачу поставил Чингис-хан старшему сыну. В любом случае – не организацию грандиозного похода на Запад, для чего у Джучи-хана просто не было необходимых сил. Такую задачу могло решить только объединенное монгольское войско. Между тем нет свидетельств того, что уже в то время Чингис-хан повелел готовить армию для вторжения на Запад.
Джучи хан
В казахской степи, на месте древней столицы Орда-Базар, от которой сейчас остались только руины старинного кладбища, почти восемьсот лет стоит скромный мавзолей из красного кирпича и с ярко-голубой крышей – по легенде он является местом упокоения старшего сына Чингисхана – Джучи-хана, отца Батый-хана.
Человек, который был сыном и отцом двух величайших монгольских полководцев, жизнь прожил бурную и короткую. Само его рождение породило множество домыслов и слухов.
Рождение Джучи хана
Рожден он был от старшей жены Чингисхана Бортэ вскоре или во время ее возвращения из меркитского плена. И это послужило основой сомнения окружающих в отцовстве Чингисхана. Но сам хан сомнений или не имел, или благородно решил усыновить новорожденного мальчика, громогласно объявив, что Бортэ попала в плен уже беременной, и Джучи несомненно его родной сын. Настоящим отцом Джучи некоторые источники называют меркита Чильгир-Боко, который таким образом решил отомсить за своего старшего брата, у которого отец Чингисхана увел невесту – будущую мать Чингисхана. Как было дело на самом деле – неизвестно.
Походы Джучи хана
В 1207 году Чингисхан послал старшего сына на завоевание территорий, расположенных к западу от Байкала. Лесные племена, живущие там –телеуты, урсуты – сдались без боя монгольскому военачальнику. Киргизы прислали старейшин с изъявлением покорности и дарами – в виде белых коней, соболей и кречетов.
Чингисхан был доволен результатами похода старшего сына, продемонстрировавшего незаурядный воинский талант, и наделил Джучи землями тех племен, которые он завоевал. Именно эти территории легли в основу улуса Джучи – Золотой Орды.
В 1213 году Чингисхан принимает решение идти на Цинь. Свое войско он делит на три части – первую и главную возглавил он сам вместе со своим младшим сыном Толуем, во главе второй, западной части, поставил брата Хасара, а третью, восточную часть войска, повели три царевича – Чагатай, Угедей и Джучи. Эта группа проводила военную операцию южнее хребта Тайхан, позже выйдя на северный берег Хуанхэ.
В результате набега братья завоевали и разграбили множество городов и поселений – в том числе и столицу богатейшей провинции Шэньси. Добыча ханов была огромна, потому оставив ее в землях онгутов, они двинули свою армию на воссоединение с отцом под Пекином.
Этот поход Чингисхана был невероятно удачен для него. Цзинь запросила перемирие, за которое заплатила огромную цену. Но, даже получив желаемое и повернув войско в родные степи, монголы продолжили грабежи и убийства, в том числе и пленных. Огромное количество жертв среди мирного населения исчислялось сотнями тысяч.
Главенство наследника меркитов
1217 год был не самый удачливый для монгольской империи – после победоносной операции в империи Цзинь они столкнулись с отважным и решительным противником к западу от Байкала – туматами. Посланные на усмирение монгольские отряды были разбиты. Киргизы, которым был дан приказ выступить против них, не только отказались, но и подняли восстание против монголов.
Следом вспылил Джучи, который ответил брату примерно так: «Родитель-государь тебя еще не назначил наследником, так что же ты высказываешь свои суждения? Чем ты превосходишь нас? Свирепостью и только. Даю на отсечение большой палец, что не победишь меня в стрельбе или борьбе!» И с этими словами оба царевича пустились в рукопашную прямо перед троном отца.
Интересно отметить одну особенность. Хоть Чагатай и позволяет себе оскорбительное сомнение в отцовстве Чингисхана, но ни он сам, ни Джучи-хан на обвинения никак не отвечают. Видимо, для них этот вопрос был решен уже давно.
Род Чингизидов эти слухи волновали гораздо меньше, нежели чем его тюркоязычное окружение. Парадокс состоит в том, что если в происхождении самого Джучи и сомневались, то его потомство было признано истинными чингизидами.
Почему же Джучи-хан не стал преемником своего отца по старшинству? Некоторые исследователи объясняют это родовыми традициями монголов – наследником объявлялся именно младший сын.
Чингисхан же имел и приемных сыновей – одному из них он даже доверил свою личную охрану, но если верить источникам, Джучи он доверял и любил не меньше. В пользу этого говорит следующий факт – когда Чингисхан решил выделить наделы своим родственникам, самый большой достался именно Джучи.
Смерть Джучи-хана
Смерть Джучи-хана вызывает столько же споров, сколько и его происхождение. Отношения с отцом к концу жизни старшего сына были откровенно натянутыми. Вероятной причиной этого историки называют отказ сына великого хана отправиться на покорение всей Кипчакской степи. Более того, молва донесла до хана слухи, что сын резко высказался о завоевательных намерениях Чингисхана, посетовав на «безрассудство отца в отношении земель и людей».
Приглашение на совет в конце 1225 года Джучи-хан проигнорировал, ссылаясь на болезнь, чем вызвал ярость отца, которому донесли, что старший сын только сказывается больным, а время проводит на охоте. И разъяренный Чингисхан послал войско для усмирения непокорного старшего отпрыска. Но этот поход так и не состоялся – Джучи-хан умер.
По другой, которую транслируют письменные источники, близкие к монголам, Джучи действительно серьезно болел и умер от какого-то заболевания. И поскольку среди монголов не принято было распространять информацию о том, что знатный хан мог умереть как простолюдин, причины смерти замалчивались, что породило массу слухов и версий.
Согласно этой же версии, на охоте соглядатаи Чингисхана его не видели. Они видели саму охоту хана, в которой тот в силу тяжелого состояния здоровья, не участвовал.
И последняя загадка, которую оставил потомкам этот хан – почему могилы его отца и сына, величайших завоевателей мира, так и не были найдены, а его мавзолей стоит без малого восемь веков? Ответ прост. В конце жизни Джучи-хан принял ислам и был захоронен как правоверный мусульманин, тогда как Чингисхан и Батый-хан остались язычниками, которых захоронили согласно языческому обряду.