Кто такой гетман сагайдачный
Неоднозначный гетман
В те времена старую знать, предки которой возвысились еще при Руси, уже давили, но еще не полонизировали окончательно, и отношение ее к католицизму и Польше было неоднозначным: между лояльностью и открытым бунтом.
Православный Сагайдачный
Образование юноша получил тоже своеобразное – Острожский коллегиум. Это место, где православные учили православных под покровительством князей Острожских – лидеров православной же шляхты. Именно образование сделало Сагайдачного тем, кем он в итоге стал, ибо ярко выраженная православная позиция – не лучший старт карьеры для небогатого шляхтича, которых в Речи Посполитой было больше, чем в любой другой стране Европы на душу населения, а высокий уровень образования и амбиций – не те факторы, которые позволяют тихо прожить жизнь на родовом хуторе.
К счастью для таких людей, в ту эпоху был выход – Сечь.
Казаки принимали всех, там беглый крестьянин мог сражаться в одном строю со шляхтичем, и их соратник – татарин, принявший православие, тоже никого бы не удивил. Есть мозги и таланты военные – и ты желанный кандидат в казаки.
Опять же – романтизировать запорожцев не стоит, Сечь – она была не для борьбы с басурманами, это было, но не это главное, не для защиты православия, как в «Тарасе Бульбе», казаки бунтовали против Польши часто, но так же часто потом бунтовали и против православной Москвы. Сечь – некий аналог пиратских республик, с целями что ни на есть пиратскими, а именно – наживы.
И чем-то национальным там тоже не пахло – у людей, выбравших профессией риск жизнью ради наживы, таких глупостей не бывает. При этом объективно Сечь действительно сдерживала произвол поляков против малороссов и освобождала христианских рабов. Правда, освобождала и сдерживала попутно, когда это не отвлекало от главной задачи – прибыли.
Там наш герой по фамилии Конашевич и получил кличку – Сагайдачный, за талант в стрельбе из лука, и быстро выдвинулся по местной карьерной лестнице.
Объективно – юный, образованный и обученный военному ремеслу шляхтич явно превосходил что беглых крестьян, что прочую вольницу. Такие, как он, в тех местах – товар штучный и дорогой, тем более что юноша оказался очень даже талантливым воином и командиром, видящим сильно дальше классического «сходил в набег – выпил – погиб».
Спустя 18 лет и кучу походов в 1616 году Сагайдачный становится гетманом.
То было время казацкой славы, когда флотилии «чаек» ходили походами в Крым, собственно, Турцию, да и на все Черноморское побережье Османской империи. Даже окраины Стамбула и те подвергались грабежу. Да и так правительство Речи Посполитой охотно нанимало казачьи отряды для войн на окраинах в тот момент великого государства. Самое время для проявления талантов и карьеры многообещающего казака. Тем более другой у него и быть не могло: православных в Варшаве не любили, а казаков – не любили вдвойне.
Первый успех
Первым успехом гетмана стало взятие Кафы в 1616 году, нынешней Феодосии, которая была главным невольничьим рынком в Крыму. В том же году набегам подверглись Трапезунд, Синоп и Стамбул. Освобождено множество христианских рабов, ослаблена Османская империя и спасены тысячи русских, что, несомненно, говорит в пользу казаков.
Но уже в следующем году за скромную сумму в 20 тысяч золотых запорожцы идут в качестве наемной пехоты на Москву под знаменем королевича Владислава и ведут себя с православными ничем не лучше, чем с османами. Правда, терпят поражение под Воронежем, а турки в это время разоряют Сечь.
Вообще, в какой-то момент запорожские походы стали сильно мешать полякам: ведя борьбу за Россию, воевать еще и с Портой было безумием.
В итоге Сагайдачному предложили прекратить походы взамен на (называя вещи своими именами) взятку в 10 тысяч золотых в год. Запорожцы это не восприняли, и Сагайдачный потерял гетманскую булаву. Правда, новый гетман тоже не блеснул, и всего через несколько месяцев булава возвращается к Сагайдачному. Теперь – для нового похода на Москву.
Владислав никак не мог успокоиться и в 1617 году дошел до Вязьмы, где большая часть его наемного войска разбежалась. И тогда в Варшаве вспомнили о казаках. И в июне 1618 года казаки двинулись на Москву.
То есть они занялись привычным для себя делом: грабежи, убийства, торговля пленными. Только вот с нюансом – этот раз жертвами были не мечети, а православные храмы, не басурмане, с которыми воевал «благородный Робин Гуд», а такие же православные. Впрочем, для профессиональных наемников и людей, живущих грабежом, разницы не было, просто в случае с турками был повод выставить себя едва ли не святым защитником Руси, а здесь – нет, но ничего страшного, профессия такая у черкесов-казаков была, донские во время Смуты вели себя ни разу не лучше. Тем более поляки снова отвалили 20 тысяч звонкой монетой.
До Москвы воинство Сагайдачного дошло, и совместно с поляками разграбило все ее окрестности на несколько дней пути. А вот взять город не смогло, и по итогам Деулинского перемирия убралось прочь, вместе с поляками и несостоявшимся русским царем Владиславом.
Он же в 1621 году спас Речь Посполитую (а значит – и православных Украины, и Белоруссии) от турок, сыграв решающую роль в Хотинской битве, где османское войско было разбито, а Польша спасена.
И он же просился на службу к Михаилу Федоровичу, которого активно помогал свергнуть полякам.
Все это делал один человек, тот самый Петр Конашевич-Сагайдачный, умерший в 1622 году и завещавший огромные суммы на ремонт и восстановление церквей и православным братствам.
Кем он был?
Героем или злодеем?
Как по мне, так ни тем и ни другим.
Был он человеком своей эпохи и своего круга. Православная шляхта в Речи хотела автономии от Варшавы и сохранения православия, и на этом был и воспитан Конашевич, за это и боролся. Казаки хотели денег и стать с непонятных то ли беглецов, а то ли и бандитов, реестровыми на службе польской короны – он воевал и за это.
А у политика принципов нет, надо – спасаем рабов в Крыму, надо – превращаем в рабов единоверцев. Надо – служим Варшаве, а не хочет Варшава, инициируя урезание реестра с 20 до 3 тысяч человек (а 20 они тянуть физически не могли, да и не за чем) – предлагаем меч Михаилу Федоровичу.
То была сложная эпоха и непростые времена, и только спустя 32 года Малороссия-Украина выберет конкретную сторону, а лишь через сто лет после провала авантюры Мазепы этот выбор станет необратимым.
Если же не искать ни героев, ни предателей, и не натягивать настоящее на прошлое – был гетман Сагайдачный человеком неординарным и лично храбрым, правда, как и любой наемник – не особо страдал принципами.
Палач и предатель: гетман Сагайдачный стал святым «новой церкви» Украины
В конце августа в «святцах» раскольнической Православной церкви Украины («новая церковь») появился новый святой — казачий гетман Петр Конашевич- Сагайдачный (1570−1622), кумир украинских националистов и постсоветских «патриотичных» историков Незалежной. Синод ПЦУ на своем заседании постановил отмечать день памяти «святого благоверного гетмана Петра» в день его смерти, 20 апреля по новому стилю. Ведется работа над составлением молитв «святому гетману».
В 1992 году — на заре украинского национального возрождения — в честь Сагайдачного переименовали заложенный в 1990 году сторожевой корабль пограничных войск КГБ СССР «Киров». Из-за хаоса 1991 года «Киров» на верфи в Керчи не успели довести до полной технической готовности. В 1992 году — в первый год украинской независимости — недоделанный «Киров» наскоро спустили на воду, спустя время Россия передала его Украине. Сторожевик встал в ряды украинских ВМС в классе флагманского фрегата, под именем «Гетман Сагайдачный». Военным морякам понятно, что между сторожевиком и флагманским фрегатом — колоссальная разница. Незалежные корабелы, стараясь придать «Сагайдачному» хоть сколько-нибудь представительный вид, в итоге довели его до ручки. В год Евромайдана на флагмане для радиолокации использовали систему, которую обычно применяют на рыболовецких траулерах. В исправности было только одно единственное 100- миллиметровое орудие АК-100 образца 1978 года. Общее техническое состояние боевых частей и уровень подготовки личного состава «Сагайдачного» не выдерживали никакой критики. Издевательства над «Сагайдачным» продолжились, когда в президентство Петра Порошенко для ремонтов корабля была выбрана принадлежавшая Порошенко киевская верфь «Кузница на Рыбальского». Бесконечные ремонты и рекламации едва живого «Сагайдачного» — идеальный способ для официального Киева списать распил и без того скудного украинского бюджета. По словам отставных украинских моряков, если ВМС Украины нелюбимые приемные дети украинской армии, то «Сагайдачный» — самый презираемый пасынок.
Канонизация раскольниками из ПЦУ «человека и фрегата» — повторение истории с издевательствами над некогда перспективным пограничным сторожевиком «Киров». Обычно в православной традиции канонизируют человека за святую жизнь или испытанные человеком при жизни муки за Христа и православную Церковь. Причисление к лику святых Сагайдачного — поругание всех мыслимых норм православной традиции.
За что так любят гетмана украинские националисты всех мастей? «Патриотичные» историографы называют Сагайдачного идеологом украинского государственного суверенитета, «козацькой незалежности». На самом деле Сагайдачный был типичным польско-литовским шляхтичем того времени, врагом Российского государства. Он и родился в 1570 году под Самбором (нынешняя Львовская область) в семье шляхтича Конона (Конаша) Попеля, служившего Речи Посполитой. Воспитателем Сагайдачного украинские историки называют великого гетмана Литовского Константина Острожского. Для Украины, Литвы и Польши Острожский — герой. Но не для нашей страны. Во время русско-литовской войны 1500−1503 годов разбитый наголову русскими под Смоленском Острожский попал в плен к московскому государю Василию III. В Москве в 1506 году пленный гетман принес крестное целование на верность Василию III и Русскому государству, за что получил чин ближнего боярина. Не прошло и года, как этот любимец Василия III презрел свои клятвы верности, сбежал снова в Литву и позже воевал против России без зазрения совести. Гетману больше сопутствовали поражения, чем победы, что свидетельствует о нем как о плохом военачальнике.
Еще одним воспитателем Сагайдачного историки называют сына Константина Острожского Василия- Константина, воеводу киевского. Украинский историк Леонид Тома называет Острожского-младшего «некоронованным королем Руси» и «ведущим архитектором Берестейской и Люблинской уний», которые положили начало Речи Посполитой и отрыву исторических земель Киевской Руси от Российского государства. Православный по вере Сагайдачный, по словам Томы, воспитывался в духе верности польско-литовскому государству, где первенствующее положение занимали не православные, а католики.
Какая же забота у украинских националистов, чьи предки были православными малороссами, до кичливой шляхты, которая украинцев и за людей-то не считала? Украинский националист Тома на этот счет утверждает: именно после образования в 1569 году Речи Посполитой Украина «впервые выступила на международной арене как самостоятельная политическая единица». По словам историка, приравненная в правах к польско-литовской знати «украинская шляхта сохраняла свои городские права и вольности», согласно магдебургскому праву. Читатель согласится, что словосочетание «украинский шляхтич» у гоголевского Тараса Бульбы вызвало бы праведный гнев… И тут же Тома выдает мазепинскую сущность нынешней «патриотической» украинской историографии. Он утверждает, что в польско-литовском государстве, где магнаты на выборах короля были готовы друга буквально изрубить саблями в капусту, «украинские шляхтичи» в случае чего могли занимать более выгодную им сторону — чего в «государстве московитов» им бы сделать не удалось.
Владислав военные действия против турок все же отложил, чтобы напасть на ослабленную Смутным временем Россию. Ему хотелось взять реванш за позорное для него лично сидение польско-литовских интервентов в Московском кремле в 1612−13 годах. когда умиравшие от голода шляхтичи ловили по Москве бродячих собак и кошек, стреляли на суп ворон и не гнушались соленой человечиной. Владислав помнил, что низложившая царя Василия Шуйского семибоярщина в 1610 году присягнула на верность ему, Владиславу, как русскому государю. После этого авторитет Владислава в Варшаве, Кракове и Вильне поднялся до неожиданных высот. Изгнание интервентов из Москвы и избрание русским царем Михаила Федоровича обрушило авторитет Владислава до нижнего предела. Жажда Владиславом реванша в России объяснялась еще и тем, что он по отцу был шведом, представителем шведской королевской династии Ваза. Польские и литовские магнаты связывали свое поражение в России с тем, что их государством руководил «этот швед» — отец Владислава Сигизмунд III Ваза. Владислав, который хотел стать королем, боялся, что по причине поражения в России, его как сына «этого шведа», ожидает позорное фиаско.
В 1618 году Сагайдачный вернул себе гетманскую булаву — явно не без помощи Владислава. Казакам соблазнились тем, что их «новый старый» гетман удовлетворил просьбу Владислава об оказании помощи в очередном походе интервентов на Москву. Этот поход сулил казацкой старшине честь и богатства, а казачья голытьба получала шанс с помощью сабель «выйти из грязи в князи». Стоит сказать, что военные походы у казаков, (как и у их врагов османов) были способом выпускания социального пара в те критические моменты, когда недовольные низы были готовы вырезать правящую верхушку. То, как воевал Сагайдачный против своих православных русских братьев, более чем красноречиво описывает «Бельская летопись»:
» Того же лета (в августе 1618 года) пришел из Запорог в полевые города, а шол под Москву к королевичу на помочь по королевскому веленью полковник черкаской пан Саадачной с черкасы, а с ним черкас боевых людей было 20000 окроме кошевых людей. А пришол он, полковник пан Соа[дач]ной, с черкасы под украинной город под Ливны, и Ливны приступом взял, и многую кровь християнскую пролил, много православных крестьян и з женами и з детьми посек неповинно, и много православных християн поруганья учинил и храмы божия осквернил и разорил и домы все христьянские пограбил, и многих жен и детей в плен поймал».
Сагайдачный в союзе с Владиславом выступал как начальник войск, которые должны были отвлечь к Москве русскую армию, которым предназначалось противостоять основным польско-литовским частям. Таким образом казаки связывали передовые русские части в затяжных боях у Москвы, а поляки таким образом могли добивать ослабшую русскую армию на другом фронте. Казакам и полякам поначалу сопутствовал успех. Семитысячное войско под командованием героя народного ополчения Дмитрия Пожарского не смогло отбросить казаков от Москвы на серпуховском направлении. Тяжелораненый Пожарский сдал командование. Казаки, разграбив пригороды Москвы, к концу сентября взяли в осаду Донской монастырь (ныне юго-запад столицы России, район улицы Шаболовка). Владислав с остальным войском к тому времени шел к Троице-Сергиевой лавре. Москву в очередной раз спас едва оправившийся от ран Пожарский, принявший снова командование защитниками столицы России. Попытки интервентов измотать «московитов» боями в горящих и разграбленных узких московских улицах, чтобы таким образом добиться капитуляции, успехом не увенчались. Но поляки и казаки не сбежали с позором потому что у Российского государства после Смуты не нашлось сил и средств для решающего разгрома врага. Кроме поляков, с северо-запада грозили шведы, чей принц Карл-Филипп в годы Смутного времени также претендовал на русский престол. На юге и юго-западе источником постоянной угрозы было вассальное Османской империи Крымское ханство. В июне 1618 года, за два месяца до польско-казацкой интервенции, Россия пережила опустошительный набег крымских татар на пограничье в районе Курска. Через четыре года крымские татары дойдут до Тулы.
К тому же в окружении царя Михаила, где помнили предателей-бояр Смутного времени, опасались удара в спину внутри царского двора. Поляки в период семибоярщины обещали русским боярам-крепостникам те же бесчеловечные крепостнические порядки что и в Польше, больше напоминавшие рабовладение, и это не могло не понравиться значительной части боярства. В Москве резонно предпочли опустошительной войне на несколько фронтов стратегию «худого мира» с противниками, чтобы собирать силы для восстановления разоренной страны. Россия в декабре 1618 года заключила с интервентами Деулинский мир, по которому уступала Речи Посполитой огромную полосу на западе — от Чернигова и Смоленска до территорий нынешних Калужской и Тверской областей. Королевич Владислав в польских документах именовался русским государем — тем самым интервенты де-юре считали царя Михаила Романова самозванцем, с чем вынужденно смирились в Москве.
Чем в это время занимался Сагайдачный? Как самостоятельный генерал, он снял осаду занятых своими казаками московских территорий. Апологеты гетмана на Украине и в России списывают это на благородство Сагайдачного, который якобы не хотел убивать православных братьев за интересы иноземцев-поляков. Но к тому времени Сагайдачный, кроме того что награбил в русских городах, получил за поход от «клятых ляхов» огромную сумму в золоте, казаки Сагайдачного хотели еще больше денег и добычи. Оставив защищенную крепкими стенами Кремля Москву, казаки Сагайдачного предали огню и мечу менее защищенные русские города и села в окрестностях Калуги. Казаки грабили дома и церкви, женщин и детей уводили в плен — с целью продать их с выгодой османским работорговцам. Это несмотря на то, что с калужанами казаки ранее заключили соглашение о мире. Воспетые Тарасом Шевченко запорожцы на русских дорогах превратились в шайки мародеров и убийц.
Все же итоги похода обернулись не в пользу Сагайдачного. Добыча оказалась не такой богатой, на какую рассчитывали казацкие старшины. Поляки не выполнили условий по расширению казачьей самостийности, какие пообещали казакам перед походом на Москву. Поиспользовав казаков, Владислав их бросил на произвол судьбы. Многие казаки еще под Москвой бросили Сагайдачного, чтобы служить московскому государю. Часть казаков ушла на службу австрийскому императору, дабы участвовать как наемники в Тридцатилетней войне за наследство Священной Римской империи. Запорожская Сечь фактически восстала против польской короны. Сагайдачный спас Варшаву от предания казачьим саблям, заключив с поляками в октябре 1619 года соглашение, больше напоминающее капитуляцию. По этому соглашению, под ружьем в Сечи оставалось не более 3 000 казаков, а остальные изгонялись из Сечи и возвращались под власть своих хозяев- крепостников. В 1619 года в Сечи произошел переворот во главе со старшиной Яковом Бородавкой, провозгласившего себя гетманом взамен «зрадника» Сагайдачного. Гетман спас себя, предприняв в 1620 году попытку перейти на службу к Москве — с условием, чтобы русский царь признавал его гетманом Запорожской Сечи, равноправным политическим партнером. В Москве недавнему врагу не поверили, гетманом в Посольском приказе признали Бородавку. Но Сагайдачный собирался не служить царю Михаилу, а вызвать переполох в Варшаве, чтобы король снова обратил на Сагайдачного внимание. Сагайдачному это удалось. Вскоре Речь Посполитая вступила в войну с Турцией, Сагайдачный снова стал нужен Варшаве. Почему в Варшаве не поставили на того же Бородавку? Бородавка был лидером казачьей «партии голытьбы», ратовавшей за казачьи вольности. А Сагайдачный представлял казачью знать, более склонную прогибаться под лицемерные выверты королевского двора в Варшаве. 21 сентября 1621 года Бородавка был схвачен сторонниками Сагайдачного и жестоко убит. С остальными мятежниками Сагайдачный расправился в духе известных ныне бандеровцев. Он повелел сжечь стоявшие у Хортицы казачьи струги вместе с находившимся в стругах казаками. Вот вам и «святой»…
Казачий поход против турок под предводительством Сагайдачного уберег авторитет королевича Владислава, но ничего не дал казакам и еще не существовавшей тогда Украинской державе, чьим апологетом по словам «свидомых» историков был Сагайдачный. В сентябре 1621 года в битве под Хотином (ныне Черновицкая область Украины) Сагайдачный был ранен отравленной стрелой. Он умер в апреле 1622 года в Киеве — по преданию, в хмельном угаре, после нескольких бурных ночей, проведенных в объятьях смазливой шинкарки. Ничего себе, хорош праведник… Законная жена Сагайдачного в это время тащила на своих плечах заботы об их домашнем очаге и будущем их сына Лукаша, который едва помнил своего отца. Поляки ранее заключили мир с турками, где взвалили войну на казаков, пообещали Стамбулу выдать разоруженных казаков свести казачьи вольности на нет. Вот таким образом «гетман-патриот» в очередной раз предал своих братьев казаков польским панам.
В украинской народной культуре Сагайдачный прославлен как трагическая фигура вольного казака, которого всю жизнь било по волнам чужих Украине политических интересов других государств. Безо всякого намека на мнимую святость гетмана. Даже такому горячему поклоннику гетмана как Тарас Шевченко было ясно — убийца мирных людей и политический авантюрист Сагайдачный был далек от образа обычного благочестивого православного мирянина, не говоря уже о святом человеке. Попытки прославить Сагайдачного как украинского святого стали предпринимать уже в XX веке служившие Гитлеру украинские националисты. Во главу угла они ставили «священную войну» Сагайдачного с «москалями» и якобы имевшееся у Сагайдачного желание ввести Украину в «семью просвещенных европейских народов». Иными словами,якобы «святой» Сагайдачный в XVII веке предвосхитил на Украине гитлеровские «новый порядок» и план «Барбаросса»… Однако гетмана ранее не рискнули канонизировать ни в Украинской греко-католической церкви, ни даже в раскольническом «Киевском патриархате», УПЦ-КП. Лишь 25 мая 2011 года раскольническая «Украинская автокефальная православная церковь» (УАПЦ) провозгласила Сагайдачного «святым и благоверным гетманом». Да и то не без давления украинских националистических организаций, от которых раскольники сильно зависели в плане финансовой и силовой поддержки.
Канонизировавший Сагайдачного в 2011 году ныне покойный глава УАПЦ Мефодий (Кудряков) ранее был клириком УПЦ-КП. В 1995 году Мефодий обвинил «Киевского патриарха» Филарета (Денисенко) в убийстве предшественника Филарета, «патриарха» Владимира (Романюка). Есть версия, что «новая церковь», вводя Сагайдачного в список своих «святых», извлекает снова на свет Божий старые обвинения Мефодия против Филарета. Глава ПЦУ Епифаний (Думенко) — духовный сын своего нынешнего врага Филарета, обязанный главе УПЦ-КП всем (включая то, что Епифаний, напоминание Филарету о его прошлых преступлениях, еще жив и здоров). Епифаний в плане политического коварства не только многое взял у своего учителя, но и явно хочет превзойти Филарета в этом. Филарет, которому в будущем году будет 92 года, также не оставляет планов сжить своего бывшего любимца со свету и не растерял своих способностей политического интригана. Об этом боящийся до сих пор Филарета Епифаний прекрасно знает.
Преемник Кудрякова в УАПЦ Макарий (Малетич) — митрополит Львовский в «новой церкви», а не в УПЦ-КП. Икона Сагайдачного для церкви Епифания — символ того, что УАПЦ, преемница прогитлеровской УАПЦ времен нацистской оккупации Украины, на стороне Епифания. А это значит, что за Епифанием — богатая украинская диаспора США и Канады. Сагайдачный удобен для «свидомого украинского православия» как фигура, объединяющая Восток и Запад Украины, личность прославленная в казачьих сказаниях и в украинской литературе. Личность Сагайдачного на нынешней Украине (и в России тоже) мифологизировали почти до неузнаваемости. Гетман как красивый миф подходит под образ приемлемого для православного мира благочестивого украинского националиста, достойного канонизации. Более известных «борцов против московского ига» — Ивана Мазепу, Степана Бандеру, Романа Шухевича — уже не украсишь и десяти слоями маникюра мифологизации. Греко-католики, которые рисуют Бандеру и Шухевича на своих иконах, не осмеливаются объявлять этих нацистских преступников официальными святыми, так как униаты прекрасно знают истинную жизнь главарей запрещенных в России ОУН-УПА.
Кровавый путь гетьмана Сагайдачного
В начале августа 1618 года на территорию Русского государства царя Михаила Федеровича Романова вторглось 20-ти тысячное Запорожское войско гетмана Петра Сагайдачного. Оно шло на выручку армии соискателя Московского царского трона Польского королевича Владислава, безуспешно пытавшегося прорваться к Москве.
Этот поход достаточно широко освещен Украинскими историками, в основном в восторженных тонах, и преподносится как образец воинской доблести и военного искусства запорожских казаков и лично Великого Гетмана и Национального Героя Украинского народа Петра Сагайдачного. Но вот все описания этого похода грешат некоей односторонностью, более того, одни этапы этого похода освещены хорошо, а о других упомянуто как бы вскользь. В Советские времена о нем вообще старались не упоминать, как будто бы Владислав шел на Москву один, без союзников. Как то не вязалось это с официальной доктриной о братском украинском народе, мечтавшем о воссоединении с Россией. В то же время, тот факт, что двумя годами позже, в 1620 году Сагайдачный обратился к царю Михаилу Федоровичу с просьбой о принятии Войска Запорожского под его высокое покровительство, получил широкое освещение среди Московских историков. А между прочим, между двумя этими событиями есть прямая причинно-следственная связь, но обо всем по порядку.
О старых обещаниях забыли, и по соглашению в Ольшанах число реестровых казаков ограничивалось всего одной тысячей, а пребывать они могли только в Запорожье, подчиняясь всецело распоряжениям польского правительства. Все остальные казаки под страхом наказания смертной казнью должны были превратиться в крепостных крестьян. Подписал это соглашение со стороны Запорожского казачества гетман Сагайдачный! Комментировать этот факт я не буду. Кто умеет думать, поймет все сам.
Сагайдачный попал в очень трудное положение. Для него все повисло на волоске. Нереестровые казаки Ольшанского соглашения не признали и встал вопрос о проведении его в жизнь силой. Но тут они опять понадобились Польскому правительству. Для участия в ее попытке посадить на Московский престол польского королевича Владислава. Поляки на время забыли Ольшанское соглашение и начали создавать казачье войско, не делая разницы между реестровыми и нереестровыми казаками, для похода на Москву. Возглавил его естественно Сагайдачный! Чтобы склонить казаков принять участие в походе на Москву, Сейм торжественно провозгласил закон, запрещающий религиозные преследования православных (1618 г.). Польское правительство опять пообещало увеличить реестр. Сразу скажу, что и на этот раз казаков цинично «кинули». Договор остался на бумаге. Но, казацкое войско было собрано, и летом 1618 года запорожские интервенты двинулись на Москву во главе с Сагайдачным. А теперь собственно про сам поход.
Первым пунктом, где отметился Сагайдачный, был Путивль. Теперь это город на Украине. И вполне естественно, что обстоятельств взятия города мы уже никогда не найдем. Настолько они невыгодны официальным украинским историкам. Но вот незадача. Основу укреплений Путивля составлял Молчанский монастырь. Теперь он известен как Софрониевский. Именно он дал прибежище в 1605 году разбитому под Севском Лжедмитрию I. Именно с его стен он грозил царским воеводам, так и не смогшим монастырь взять. А Сагайдачный смог. Правда помогло ему то обстоятельство, что большая часть Путивльской дружины по приказу Москвы двинулась в Верховские княжества, отражать набег поляков Лисовского. Войск в Путивле почти не было и город пал. Что сотворил легендарный гетман с горожанами мы наверное уже никогда не узнаем по причине мною указанной выше. Но что он сотворил с обителью известно. Церкви рот не закроешь. А сотворил он вот что. Всех монахов перебил, храмы разграбил и осквернил. И это «защитник» православия! Именно эту функцию ему приписывают. Но, какую веру на самом деле исповедовал Сагайдачный, еще очень большой вопрос. Еще библия говорит:» по делам их узнаете их». Вот мы и судим по делам. Потом, в 30-х годах того же 17 века, царское правительство за свой счет восстановило монастырь, придав ансамблю монастыря великолепие, дошедшее до наших дней. Полюбоваться не это благолепие в Путивль приезжал сам президент незалежной Леонид Данилович Кучма. А как кстати там сейчас дела обстоят? Обитель еще не объявили местом казацкой славы?
«У серединЁ червня Сагайдачний закЁнчив збирати 20-тисячне вЁйсько Ё розпочав похЁд. Протягом кЁлькох тижнЁв укра нцЁ захопили Путивль, Рильськ, Курськ, ЛЁвни, лець.»
Врет Черкас Б.В., не брал Сагайдачный Курска. Как не брал и Кром. Хотя ближайший путь на Москву лежал именно через Кромы. Но зачем подвергать себя и свое войско неоправданному риску. Кромы в те времена были сильнейшей крепостью, которую не смогли взять царские войска, воюя с Лжедмитриями и Болотниковым. Тем более, что за Кромами по пути на Москву стояла неприступная Тула. Но, «нормальные герои всегда идут в обход».
Вот гетман и пошел в обход. На Ливны, разрезая пространство между Курском и Кромами. Ливны не в пример Кромам были второразрядной крепостью Засечной черты. Стены крепости были деревянно-земляные. Ливенцы оказали ожесточенное сопротивление, но силы оказались слишком неравны: по росписи 1618 года в ливенском гарнизоне насчитывалось всего 940 человек. Оставив пепелище на месте Ливен, Сагайдачный пошел далее на Елец.
Но Сагайдачный решил повторить попытку. Он объявил жителям Михайлова, что на следующий день, утром, он возьмет его, как птицу, и предаст огню, а всем жителям от мала до велика прикажет отсечь руку и ногу и бросить псам.
Так позорно для «запорог» закончилось «Михайловское сидение». Воистину «молодец среди овец. «. Зато женщин и ссущих младенцев убивать мастера.
А Сагайдачный продолжил поход на Москву. Единственной преградой, где его можно было остановить была река Ока. Для этого правительство Михаила Романова стянуло в Серпухов войско под командой самого Пожарского. Сейчас некоторые «свидомые» историки пишут (с упоением), что Сагайдачный разбил Пожарского и тем самым открыл себе путь к Москве. Не было этого! Пожарский заболел, у него открылись старые раны, и сдал командование над войском второму воеводе князю Григорию Волконскому. Да и войском этит отряд назвать было нельзя. Всего 7000 человек. Это все, что смогло себе позволить снять с главного, польского фронта, царское правительство. С этим отрядом Волконский должен был совершить невозможное, на фронте Оки, длиной в 150 километров определить место, где Сагайдачный будет переправляться, и помешать ему. И ведь определил! Хотя Сагайдачный проявил военное мастерство и попытался обмануть Волконского. Он избрал местом переправы пункт впадения в Оку реки Осетр, в каких то 25 километрах от неприступного Зарайска, оставшегося у него в тылу. После Михайлова штурмовать Зарайск Сагайдачный не стал. Каменные стены Зарайского кремля прекрасно сохранились до сих пор и до сих пор поражают своим величием. Не по зубам был этот город Запорогам. Тем более после Михайловского фиаско. Сагайдачный рисковал. В случае неудачи переправы он оказывался в оперативном окружении. И поначалу, в течении двух дней, Волконский держался, пока посланной в обход частью своих сил Сагайдачный перешел Оку выше по течению, у Ростиславля-Рязанского (по некоторым свидетельствам). Узнав об этом, Волконский в виду превосходства неприятеля, оставил позиции и заперся в Коломне. Но Сагайдачный и не думал осаждать Коломну, сильнейшую даже против Зарайска крепость. Он сразу пошел на Москву.
Про путь Сагайдачного на Москву есть различные версии. Пишут, что он шел Каширской дорогой. Но достоверно известно, что он останавливался и сжег село Бронницы(ныне город) на Коломенской дороге. Я думаю, что обе версии верны. Скорее всего сам Сагайдачный шел по коломенской дороге, его правый фланг прикрывала река Москва, а левый фланг прикрывал частью сил скорее всего уже упоминавшийся Михаил Дорошенко, двигавшийся параллельно Сагайдачному по Каширской дороги западнее в 30 верстах. Почему это так, стоит остановиться особо. Во всех справочниках указывается дата переноса города Каширы с левого берега Оки на правый 1619 годом. При этом как причину приводят разорение Каширы крымскими татарами аж в 1571 году. явная нестыковка. получается, что почти 50 лет думали и спустя два поколения решили. На самом деле город был взят запорогами в 1618, сожжен до тла, все жители вырезаны. Почерк Дорошенко виден сразу. Восстанавливать город было просто некому. Лет пять назад я был в Кашире у местных краеведов и задал им вопрос про это. Они подтвердили, что так и было, но просили «шибко не публиковать», поскольку на эту тему наложено табу, ведь как никак представители братского народа.
Ну вот я нарушил «обет молчания», поскольку при том потоке грязи и лжи, которые льет на Россию «свидомая» пропаганда, молчать нельзя. Пусть знают все о «подвигах» национальных героев теперь отнюдь уже не братского народа.
Завершая свой рассказ о Кашире, расскажу преинтереснейший факт. После окончания боевых действий одним из царских воевод, возрождавших Каширу уже на новом месте, был именно Григорий Волконский. Как говорится, ты допустил, ты и исправляй.
Про действия Сагайдачного под Москвой пишут много небылиц. Да, действительно, он без помех соединился с Владиславом и осадил Москву. Действительно на царских воевод напало оцепенение, и они даже не попытались предотвратить это соединение. Но когда пишут, что Сагайдачный решил проявить благородство и спас «москалей», отказавшись штурмовать город вместе с поляками 1 октября 1620 года на Покров, то это уже смешно. Не страдал гетман благородством, ни до 1 октября, ни после. Польские источники пишут, что казаки действительно действовали вяло, шли большей частью во второй линии. А это и не удивительно. Каково идти после Михайловского фиаско на сильно укрепленные стены Белого города, построенного самим Федором Конем. (Стены Смоленска кстати, которые казачки с поляками два года безрезультатно пытались взять, тоже он построил) Это не деревянные стены Ряжска и Скопина жечь, а ратники Пожарского не «ссущие» младенцы. Шли ребята грабить и убивать, а не головы свои класть за Владислава.
Штурм был отбит с колоссальными потерями для осаждавших. Им в актив можно зачесть только сожжение сектора Земляного города между Арбатскими и Никитскими воротами, а это 1/20 часть Москвы, а не половина, как пишут «свидомые» историки. И остановил запорог отнюдь не Сагайдачный и не звон праздничных колоколов, заставивший якобы казаков креститься вместо того, чтобы идти на штурм. Как они крестились в Путивле, Ливнах и Ельце мы уже знаем.
У Симсона читаем По Камоле и ее притокам прежде было больше селений, нежели к 1630 году, так из пустошей бассейна этой речки означены в писцовых книгах следующие бывшие прежде поселками (все в Куплинском стане)
1. Что была деревня Нутреная, на Камоле
2. Что была деревня Аннина Большая, на Большой Камоле
3. Что была деревня Аннина Меньшая на Малой Камолке
4. Что была деревня Пышкова на Камоле
5. Что было сельцо Севрякова на Камоле
6. Что была деревня Коростелева на Комельке (Камоле?)
7. Что была деревня Стоновая на Середеге приток Въенки, текущей слева в камолу выше Каменки
8. Что было сельцо Покровское на Загайне, впадающей в Каменку, приток Камолы
При этом разница между деревней и сельцом в это время, по мнению Симсона, в том, что название деревня указывает на селенье в лесу
То, что на Комоле остались одни пустоши вместо деревень, свидетельствует, на мой взгляд, что один из отрядов черкас прошел огнем и разорением по этим берегам. «
Вот уж поистине пути господни неисповедимы! Царское правительство приютило сыновей тех, кто еще не так давно учинил геноцид тех же самых городов. Точно также заселялись Курщина, Слобожанщина, окрестности Воронежа. И когда «свидомые» начинают петь старую песню об исконном украинском характере этих земель, не лишне было бы им напомнить, как этнические украинцы там оказались и куда подевалось население, проживавшее там ранее.