Кто такой король звездочет
ПОНТИЙ ПИЛАТ
Германское происхождение П. П. в романе подтверждается многими деталями. Упоминание, что прокуратор был сыном короля-звездочета и мельничихи Пилы, восходит к средневековой майнцской легенде о короле-астрологе Ате и дочери мельника Пилы, живших в прирейнской Германии. Однажды Ат, находясь в походе, узнал по звездам, что зачатый им тотчас ребенок станет могущественным и знаменитым. Королю привели первую попавшуюся женщину — мельничиху Пилу. Родившийся мальчик получил имя от сложения их имен.
Булгаков был знаком с поэмой Георгия Петровского «Пилат» (1893-1894), где подчеркивалось германское происхождение П. П. Как и в «Мастере и Маргарите», в поэме Петровского прокуратор наделен сочувствием к Иисусу, в проповеди которого он не видит никакой угрозы общественному порядку. П. П. противопоставляет нового проповедника иудейскому духовенству: «. Кроткий Иисус — религии новатор, /Политики он чужд, язвит лишь фарисеев». Получив донос, прокуратор вызывает Иисуса и увещевает его:
«Послушай, Назорей, теперь уж вот три года, / Как я тебе даю свободу говорить / И не жалею: речь твоя мудра народу, / Достоин ты всегда других уму учить. / Читал ли ты когда Сократа иль Платона, — / Величеством учения ты всех к себе зовешь, / Ты выше всех философов, ты выше их закона. /Ты ненависть к себе ученьем возбудил, / И не дивися им, врагам твоим заклятым, / Их много, и Сократ таких не умирил». У Петровского П. П. уверяет Иисуса, что тот должен смягчить свою проповедь «для покоя» общества, но слышит в ответ: «То, что я несу народу, / Не есть раздор, война, но мир один, любовь; / Родился я в тот день, когда покой, свободу / Дал Август миру Римскому; израильская кровь / Из-за других прольется, а не из-за меня».
У Булгакова П. П. точно так же отмечает знакомство Иешуа Га-Ноцри с трудами греческих философов, присутствует у писателя и уникальный, встречающийся, кажется, ранее только у Петровского мотив трусости П. П.: прокуратор в «Мастере и Маргарите», как и в поэме, видит несостоятельность обвинения в «оскорблении величества», которое инкриминируется Га-Ноцри, и пытается убедить иудеев отпустить его, а не Варравана. А после оглашения приговора надвигается туча, и П. П. чувствует приближающуюся грозу. У Петровского Иисус предрекает Пилату, что кровь иудеев прольется не по его вине. У Булгакова прокуратор грозит первосвященнику Иосифу Каифе, что Ершалаим будет взят и уничтожен римскими легионами. Здесь он точно следует описанию французским историком Эрнестом Ренаном (1823-1892) в книге «Антихрист» (1866) взятия Иерусалима будущим императором Титом (39-81) в 70 г. (отсюда обещание привести под стены города весь легион Фульмината (Молниеносный) и арабскую конницу). В поэме муки совести П. П. из-за гибели по его вине Иисуса усиливаются тем, что прокуратору уже однажды пришлось по трусости совершить предательство. У Петровского Пилат — херуск по имени Ингомар:
«Отец его с херусками ушел разить врагов, /А сыну поручил беречь сестру и мать, /Изрек ему проклятие он будущих годов, /Когда забудет он за землю их стоять. /Давно это было. Отец не воротился, /И взросший Ингомар завет его забыл. / За золото и блеск с врагом он подружился, /И, жизнь свою щадя, он силе уступил. /И ловкий юноша был сметлив в деле ратном, /Гордился похвалой искуснейших солдат, /И имя его прежнее погибло безвозвратно /За меткий его глаз он назван был Пилат».
Исторический П. П. пользовался покровительством всесильного временщика императора Тиверия — Люция Элия Сеяна. В булгаковском архиве сохранилась выписка о времени гибели Сеяна, обвиненного в заговоре и убитого в тюрьме по приказу Тиверия — 18 октября 31 г. Это событие по хронологии выпадало из времени действия ершалаимских сцен «Мастера и Маргариты». Если покровитель булгаковского П. П. жив, то становится не очень понятно, почему прокуратор так опасается доноса Каифы и гнева императора. Поэтому писатель исключил Сеяна из числа возможных персонажей романа.
П. П. в «Мастере и Маргарите» сверхъестественным образом прозревает грядущее свое бессмертие, связанное с представшим перед его судом нищим бродягой Иешуа Га-Ноцри. Когда прокуратор начинает сознавать, что придется утвердить смертный приговор Синедриона, его впервые посещает «какая-то совсем нелепая» мысль «о каком-то долженствующем быть — и с кем?! — бессмертии, причем, бессмертие почему-то вызывало нестерпимую тоску». После утверждения приговора «тоска осталась необъясненной, ибо не могла же ее объяснить мелькнувшая как молния и тут же погасшая какая-то короткая другая мысль: «Бессмертие. пришло бессмертие. » Чье бессмертие пришло? Этого не понял прокуратор, но мысль об этом загадочном бессмертии заставила его похолодеть на солнцепеке». Такая трактовка во многом оказалась новаторской в художественном воплощении евангельской темы. Возможно, именно из романа Булгакова она перешла в либретто популярнейшей рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда», написанное Тимом Райсом в 1968 г. Здесь П. П. накануне допроса видит во сне Иисуса и ненавидящую пророка толпу. «Затем я вижу, что миллиарды оплакивают этого человека, а потом я слышу, как они поминают мое имя, проклиная меня», — восклицает оперный прокуратор. И у Булгакова, и у Раиса соответствующие эпизоды восходят к евангельскому рассказу о предупреждении П. П. его женой, которая советует мужу не причинять зла виденному ей во сне праведнику, иначе ему, Пилату, придется пострадать за свои неосторожные действия.
Образ П. П. у Булгакова полемичен по отношению к рассказу французского писателя, Нобелевского лауреата Анатоля Франса (Тибо) (1844-1924) «Прокуратор Иудеи» (1891). В «Мастере и Маргарите» казнь Иешуа Га-Ноцри становится главным событием в жизни П. П., и память о казненном не дает прокуратору покоя всю оставшуюся жизнь. Главный герой «Прокуратора Иудеи», напротив, абсолютно не помнит ни самого Иисуса Христа, ни его казни.
В ранней редакции «Мастера и Маргариты» действовала также жена Понтия Пилата, Клавдия Прокула. Ее имя, отсутствующее в канонических Евангелиях, упоминается в апокрифическом Евангелии Никодима и приведено в книге германского религиеведа Г. А. Мюллера «Понтий Пилат: пятый прокуратор Иудеи и судья Иисуса из Назарета» (1888). Вероятно, из этой книги Булгаков выписал «Клавдия Прокула» со ссылкой на Никодимово евангелие. Однако в дальнейшем автор «Мастера и Маргариты» убрал супругу прокуратора из ершалаимских сцен, предпочтя оставить П. П. в полном одиночестве. Единственным другом всадника остался преданный пес Банга. Здесь тоже отличие от рассказа Франса, где П. П. вполне наслаждается радостями жизни и дружеским общением с Элием Ламией. Булгаковскому П. П. приходится терзаться муками совести в одиночку, что усиливает его раскаяние.
Из исследования Г. А. Мюллера Булгаков почерпнул и ряд других деталей к образу П. П. Немецкий ученый утверждал, что тот был именно пятым прокуратором Иудеи (некоторые другие источники указывали, что шестым). Автор «Мастера и Маргариты» узнал у Мюллера и годы правления предшественника П. П. Валерия Грата — с 15 по 25 (в булгаковском архиве сохранилась соответствующая выписка). Отсюда же была взята и легенда о Пиле и Ате (Атусе), отразившаяся в подготовительных материалах к роману: «Атус — король (Майнц) и дочь мельника Пила. Pila-Atus Понт Пятый! прокуратор!» «Понт» в данном случае указывает на еще одну легенду, переданную русским участником Флорентийского собора митрополитом Исидором и связывающую рождение П. П. с городом Понт вблизи Бамберга в Германии. Когда Афраний говорит П. П., что он на службе в Иудее уже пятнадцать лет и начал ее при Валерии Грате, это полностью соответствует исторической истине, если принять за время действия ершалаимских сцен 29 г., а за начало службы Афрания — 15 г., первый год прокураторства Грата (можно предположить, что новый прокуратор захотел иметь нового человека на столь деликатной должности как начальник тайной стражи). Из книги Мюллера Булгаков выписал по-немецки и пословицу о горе Пилат в Швейцарских Альпах, с которой легенда связывала последнее пристанище П. П.: «Когда Пилат покрыт шапкой (облаков), погода хорошая». В «Мастере и Маргарите» в финале главные герои видят П. П. в горной местности. В ней можно найти сходство и с Альпами, и с хорошо знакомой Булгакову в 1920-1921 гг. Столовой горой, у подножья которой находится Владикавказ. Интересно, что швейцарская легенда о гибели П. П. была задолго до Булгакова использована в отечественной литературе. Николай Михайлович Карамзин (1766-1826) еще в конце XVIII в. в швейцарской части «Писем русского путешественника’’ (1789-1801) патетически восклицал: «Не увижу и тебя, отчизна Пилата Понтийского! Не взойду на ту высокую гору, на ту высокую башню, где сей несчастный сидел в заключении; не загляну в ту ужасную пропасть, в которую он бросился из отчаяния!» Вариант этой легенды Булгаков также почерпнул из книги И. Я. Порфирьева «Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки» (1890). Там рассказывалось, что император Тиверий, получив исцеление «гнойного струпа» на лбу от платка Вероники, на котором отпечаталось изображение Иисуса, разгневался на П. П., казнившего столь искусного врача. Цезарь вызвал его в Рим и хотел предать смерти, но «Пилат, узнав об этом, сам умертвил себя своим собственным ножом. Тело Пилата было брошено в Тибр; но Тибр не принимал его; потом бросали в другие места, пока не погрузили в один глубокий колодец, окруженный горами, где оно до сих пор находится». Характерно, что во всех легендах последний приют П. П. оказывается в горах. Этой традиции следовал и Булгаков в «Мастере и Маргарите».
В образе П. П. прослеживается отчетливая связь с идеями Льва Николаевича Толстого (1828-1910). Булгаков, по свидетельству писателя Эмилия Львовича Миндлина (1900-1981), хорошо знавшего автора «Мастера и Маргариты» в 20-е годы, однажды заявил: «После Толстого нельзя жить и работать в литературе так, словно не было никакого Толстого». Автор «Мастера и Маргариты», безусловно, был знаком не только с толстовскими произведениями, но и с воспоминаниями о великом писателе и мыслителе. Мимо внимания Булгакова, в частности, не могли пройти мемуары редактора журнала «Жизнь» Владимира Александровича Поссе (1864-1940), впервые опубликованные в 1909 г. в № 4 петербургского «Нового журнала для всех» под названием «Встречи с Толстым». В 1929 г., когда началась работа над «Мастером и Маргаритой», значительно дополненный вариант этих воспоминаний вышел в книге В. А. Поссе «Мой жизненный путь». Там был приведен рассказ Толстого «о стражнике, присланном по просьбе Софьи Андреевны (жены Толстого С. А. Берс (1844-1919). — Б. С.) для охраны Ясной Поляны»: «Присутствие стражника, видимо, очень мучило Льва Николаевича.
— Что же ты им будешь делать? Хлеб резать?
— Ну, так мужика, который тебя хлебом кормит.
— Ну что ж, и буду резать мужика.
— Ведь сам ты тоже мужик. Как же тебе не совестно резать своего брата мужика?
— Хоть совестно, а резать буду, потому такова моя должность.
— Зачем же ты пошел на такую должность?
— А затем, что вся цена мне в месяц шестнадцать целковых, а платят мне тридцать два целковых, потому и пошел на эту должность.
— Ответ стражника, — с усмешкой заметил Толстой, — объяснил мне много непонятных вещей в жизни. Взять хотя бы Столыпина (П. А. Столыпин (1862-1911), тогдашний председатель Совета министров. — Б. С.). Я хорошо знал его отца и его когда-то качал на коленях. Может быть, и ему совестно вешать (для подавления революционных выступлений Столыпин ввел военно-полевые суды, нередко применявшие смертную казнь. — Б. С.), а вешает, потому что такова его должность. А на эту должность пошел, потому что красная цена ему даже не шестнадцать целковых, а, может, ломаный грош, получает же он — тысяч восемьдесят в год.
И таковы все эти порядочные люди, из так называемого высшего общества. Милы, любезны, учтивы, пока дело не коснется должности, а по должности — звери и палачи. Таков, например, был известный шеф жандармов Мезенцев, убитый за свои зверства революционерами (генерал-адъютанта Н. В. Мезенцева (1827-1878) заколол кинжалом революционер-народник и писатель С. М. Степняк (Кравчинский) (1851-1895). — Б. С.). А вне должности был премилый и добродушный человек; я его хорошо знал».
П. П. у Булгакова сначала говорит «человеку с ножом» — выполняющему роль палача кентуриону Марку Крысобою (на боку у того, правда, не тесак, а короткий римский меч): «У вас тоже плохая должность, Марк. Солдат вы калечите. » Прокуратор пытается убедить себя, что именно должность заставила его отправить на казнь невинного Иешуа, что из-за плохой должности все в Иудее шепчут, будто он — «свирепое чудовище». И в финале, когда Маргарита и Мастер видят сидящего в кресле на плоской горной вершине П. П., Воланд сообщает им, что прокуратор все время говорит «одно и то же. Он говорит, что и при луне ему нет покоя и что у него плохая должность». Как и Толстой, Булгаков утверждал, что никакими должностными обязанностями нельзя оправдать преступного насилия над людьми. Для П. П. слова о должности — только попытка успокоить больную совесть. Интересно, что в свете толстовских слов о Столыпине, который готов вешать ради повышенного жалованья, рассуждения П. П. о плохой должности можно прочитать и как скрытый намек на широко известное лихоимство пятого прокуратора Иудеи (впрочем, в этом отношении он, если и отличался в худшую сторону от других римских наместников, то лишь немного). Известно, что именно из-за непомерных поборов с населения Пилат и был смещен в конце концов со своего поста. Булгаковский П. П. сильно облагорожен по сравнению с прототипом, поэтому его взяточничество и стремление к наживе спрятаны в подтекст.
М. Булгаков «Мастер и Маргарита». Часть 3. Понтий Пилат: подкидыш и сын звездочёта
Апокрифический сюжет Страстей Христовых почти полностью сосредоточен на Понтии Пилате – его мыслях, чувствах и поступках. Его жизнь меняется после встречи с бродячим философом Га-Ноцри, хотя тот и не пытался переубедить его или склонить к своим взглядам на жизнь.
Классической является та книга, которую некий народ или группа народов на протяжении долгого времени решают читать так, как если бы на ее страницах все было продуманно, неизбежно, глубоко, как космос, и допускало бесчисленные толкования.
Хорхе Луис Борхес «По поводу классиков»
«Мастер и Маргарита» – это роман, в котором больше не сказано, чем сказано. Все впечатление создается именно через эффект атмосферы, полного погружения во времена происходящего, и в гораздо меньшей степени через описания причинно-следственных связей или интерпретации событий.
Точно так же образ Иешуа складывается в большей мере через несказанное: «Показалось смутно прокуратору, что он чего-то не договорил с осужденным, а может быть, чего-то не дослушал…».
Апокрифический сюжет Страстей Христовых почти полностью сосредоточен на Понтии Пилате – его мыслях, чувствах и поступках. Его жизнь меняется после встречи с бродячим философом Га-Ноцри, хотя тот и не пытался переубедить его или склонить к своим взглядам на жизнь.
Просто своим присутствием, своим существованием, той искренней простотой и уверенностью в собственной правоте Иешуа переворачивает весь мир жестокого прокуратора, потому что для него «правду говорить легко и приятно».
Понтий Пилат. Что есть Истина?
Жизнь Пилата переполнена ненавистью: он ненавидит свою работу («не обижайтесь, кентурион, мое положение, повторяю, еще хуже»), ненавидит Ершалаим («нет более безнадежного места на земле. Я не говорю уже о природе! Я бываю болен всякий раз, как мне приходится сюда приезжать»), но главное – он полностью разуверился в людях и потерял всякий интерес к ним. Единственное существо, к которому он был привязан, был его пес Банга.
У Булгакова получилось очень узнаваемо описать звуковые нехватки Пилата: стремление к уединению, отстраненность от людей, ощущение бессмысленности своей жизни, отсутствие удовлетворения, радости, счастья. Эти состояния выливаются у него в характерный для звуковиков недуг – гемикранию – доводящий его до того, что он «малодушно помышляет о смерти».
На современном языке гемикрания – это мигрень, заболевание, при котором болит половина головы. Как и тогда, так и сегодня медицина не определяет конкретную причину и не может предложить гарантированного медикаментозного лечения от этого заболевания, имеющего отчетливую психосоматическую природу.
На вопрос «что такое истина?» он получает неожиданный ответ, который попадает точно в цель.
Удивительно точное понимание происходящего, поразительная способность этого странного бездомного ощущать состояние другого человека вплоть до его мыслей, желаний и слабостей и необычная философская убежденность, что все люди добрые, полностью противоречит мировоззрению прокуратора и вместе с тем притягивает его внимание, он хочет слушать Иешуа еще и еще.
Все это словно бросает вызов, возбуждает интерес прокуратора и запускает мыслительный процесс одновременно с желанием подискутировать. Пилат получает то, чего так долго был лишен – пищу к размышлениям и достойного собеседника. В один миг проходит его головная боль, он забывает о терзающем его розовом запахе и палящем солнце, в мыслях молниеносно складывается оправдательный вердикт «бродячий философ оказался душевнобольным».
Прокуратор жаждал еще, общение с Иешуа наполняло новыми смыслами, идеями, и тем болезненней для Пилата оказываются новые сведения в деле нищего философа. «Закон об оскорблении величества. » не мог быть нарушен без последующей смертной казни.
«Погиб!», потом: «Погибли. »
Мгновенные озарения прокуратора предвосхищают трагическое развитие событий. Он понимает, что казнь неизбежна, но он не готов пожертвовать карьерой, а то и собственной жизнью ради спасения бродяги-философа.
Мучительное бессмертие
Именно об этом эпизоде собственной трусости Понтий Пилат будет вспоминать и расплачиваться две тысячи лет. Собственноручно организованный персональный ад – вот расплата за поступок, идущий вразрез с личными представлениями о справедливости и законности.
Все его попытки вернуть себе внутреннее равновесие: погребение казненных, убийство предателя Иуды, возврат «кровавых денег» Каифе, помощь Левию Матвею – не могут искупить самый страшный, по мнению Пилата, из человеческих пороков…
«Бессмертие. пришло бессмертие. »
«…причем бессмертие почему-то вызывало нестерпимую тоску».
Только со временем, осознав случившееся, Пилат понимает, что теперь уже «он пойдет на все, чтобы спасти от казни решительно ни в чем не виноватого безумного мечтателя и врача!», ведь тот дал ему гораздо больше, чем карьера, деньги, власть, и где-то даже больше, нежели жизнь. Он дал ему СМЫСЛ, веру в людей и исцеление от гемикрании.
Иешуа Булгакова – обычный человек: ему присущи волнения и страхи, он не творит чудеса и не укрощает стихии, у него всего один ученик и вовсе нет родителей, он не заявляет о своем божественном происхождении, а живет простой жизнью. Как умеет, как знает, как считает правильным для себя. Обычность Иешуа намеренно бросается в глаза, чтобы потом, позже превратиться в необъяснимую силу, в удивительную способность менять жизни людей бесповоротно.
Не было пафоса, не было проповедей, не было наставлений. Была лишь истина. Звуковая способность включить в себя другого человека – осознать его нехватки, желания и страдания, как свои, помноженная на силу уретрального природного альтруизма. Таков Иешуа. Крайне редкое сочетание психологических свойств человека, способного перевернуть весь мир, изменить ход истории и открыть новые пути развития человечества.
Вот оно, видение новой, уретральной, социальной формации. Царство истины и справедливости – звуковая идея построения духовного общества. Когда происходит раскрытие психики, когда каждый понимает другого, как себя, воспринимает желания другого, как свои, он уже не может никому причинить вред. В таком обществе нет необходимости в законах и культурных ограничениях для управления, оно естественным образом живет по понятиям справедливости и милосердия, не для себя, но для всех.
Булгаков представляет глазам читателя самое рождение христианства – в душе Левия Матвея и Понтия Пилата. Их внутренние перемены от прикосновения к духовному поражают своей глубиной и кажутся невозможными.
Конечно же, такой поворотный момент истории не мог остаться без личного внимания Воланда. «Усталому прокуратору померещилось, что кто-то сидит в пустом кресле». Кто же это был, не иностранец ли с Патриарших прудов, который потом и расскажет эту историю?
И не по той же причине Воланд оказывается в Москве 30-х годов? Еще одна историческая веха. Время, когда идеология вытеснила религию из повседневной жизни миллионов русских людей.
Подкидыш и сын звездочета
На протяжении двух тысяч лет имя римского прокуратора произносится вместе с именем Сына Божьего в молитвах христиан по всему миру.
«…помянут меня, – сейчас же помянут и тебя! Меня – подкидыша, сына неизвестных родителей, и тебя – сына короля-звездочета и дочери мельника, красавицы Пилы.
Да, уж ты не забудь, помяни меня, сына звездочета, – просил во сне Пилат».
Великий прокуратор считает за честь быть помянутым рядом с Иешуа, не имеющим таких пышных регалий, но стоящим на голову выше любого человека в своем духовном развитии.
И теперь по прошествии двух тысяч лет Понтий Пилат искупил свою вину и может быть отпущен на свободу. Туда, куда он так стремился все это время, к тому, «с кем он так стремится разговаривать».
– Свободен! Свободен! Он ждет тебя!
Их встреча, наконец, состоялась, когда мастер отпускает выстраданного и отстрадавшего героя своего романа.
Христианство выполнило свою роль, человечество прошло этот путь, и теперь людям необходимо кое-что другое. Внутренние перемены иного рода. Самопознание. Духовный рост, который начинается с психологической грамотности. Путь к Творцу. Личный путь каждого.
«Свободного времени было столько, сколько надобно, а гроза будет только к вечеру, и трусость, несомненно, один из самых страшных пороков».
Михаил Афанасьевич – гениальный писатель, сотворивший гениальное произведение вне времени. Прочтение романа сквозь призму системно-векторной психологии Юрия Бурлана раскрывает в нем новые грани и дает уникальную пищу для ума, стимулирует мышление и дарит ни с чем не сравнимое наслаждение открытий.
Что же мучает несчастного прокуратора Понтия Пилата на балконе дворца Великого Ирода?
«О боги, боги, за что вы наказываете меня. Да, нет сомнения, это она, опять она, непобедимая, ужасная болезнь… гемикрания, при которой болит полголовы… от нее нет средств, нет никакого спасения… попробую не двигать головой…»
Многие годы безуспешно мучается царь Николай Второй с наследственной болезнью своего сына. Вся страна знает об этом. Это не только личная проблема семьи Романовых, но беда всероссийская.
Болен наследник престола, будущий Государь!
Используя, созвучное гемофилии, но крайне редко употребляемое, слово «гемикрания», автор, как обычно, дает читателю возможность самому догадаться, зачем он применяет совершенно не распространенный среди обычных людей термин.
Подобными символами роман сознательно насыщался М.А.Булгаковым особенно в предсмертный период, как я понимаю, для того, чтобы путем множества мелких признаков обозначить свою мысль.
О единстве судьбы и вины палача и жертвы пишет тут писатель.
Упомянутая здесь мать Николая Романова датская принцесса Дагмар или Российская императрица Мария Фёдоровна умрёт своей смертью в 1928-ом году, а 28 сентября 2006-го года её перезахоронят согласно её завещания в усыпальнице царей рядом со своими родными, в гибель которых она не верила до конца своих дней.
Интересно, что ещё нужно мне раскопать, чтобы кто-нибудь из булгаковедов согласился с очевидной истиной?
Понтий Пилат в романе «Мастер и Маргарита»: образ, характеристика, описание внешности и характера
Понтий Пилат является одним из ярких центральных персонажей романа «Мастер и Маргарита» Булгакова.
Образ и характеристика Понтия Пилата в романе «Мастер и Маргарита»: описание в цитатах
Понтий Пилат является прокуратором Иудеи, наместником (представителем) римского императора в Иудее:
«. пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат. »
«. того, в лице которого говорит римская власть. »
«. римский прокуратор отпустит человека. «
О внешности Понтия Пилата известно следующее:
«. В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой. »
«. в белом плаще с кровавым подбоем вышел в колоннаду иродова дворца. »
«. белый плащ с багряной подбивкой возник в высоте. »
«. прокуратор расстегнул и сбросил плащ, снял опоясывающий рубаху ремень с широким стальным ножом в ножнах, положил его в кресло у ложа, снял сандалии..»
«. стал босыми ногами нашаривать сандалии. »
«. Пилат усмехнулся одною щекой, оскалив желтые зубы. »
«. на желтоватом его бритом лице. »
«. на желтоватых щеках Пилата. »
«. Пилат накинул капюшон на свою чуть лысеющую голову. »
«. рванул пряжку с ворота плаща, и та упала на песок. »
«. заметил прокуратор, и тонкий, длинный палец с черным камнем перстня поднялся вверх. »
«. неподвижный в кресле человек, бритый, с издерганным желтым лицом, человек в белой мантии с красной подбивкой. «
Служба Понтия Пилата
Понтий Пилат на службе руководит армией, разбирает судебные дела и т.д.:
«. Все время тасовать войска, читать доносы и ябеды, из которых к тому же половина написана на тебя самого! Согласитесь, что это скучно. О, если бы не императорская служба. «
Он является богатым человеком:
«. У меня в Кесарии есть большая библиотека, я очень богат. «
Понтий Пилат когда-то служил трибуном легиона, то есть командиром легиона. Он сам участвовал в боях:
«. Так много лет тому назад в долине дев кричал Пилат своим всадникам слова: «Руби их! Руби их! Великан Крысобой попался!» Он еще повысил сорванный командами голос, выкликая слова так, чтобы их слышали в саду: – Преступник! Преступник! Преступник. »
«. теперешний прокуратор Иудеи, а бывший трибун в легионе. «
Герой живет и служит в Кесарии в Иудее. Здесь находится его резиденция:
«. в Кесарии Стратоновой на Средиземном море, то есть именно там, где резиденция прокуратора. »
«. От всей души желаю, чтобы они скорее кончились, – энергично добавил Пилат. – Я получу возможность наконец вернуться в Кесарию. «
Герой ненавидит город Ершалаим, но вынужден посещать его по службе:
«. Ненавидимый им город. »
«. Ненавистный город, – вдруг почему‑то пробормотал прокуратор. »
«. Я бываю болен всякий раз, как мне приходится сюда приезжать. «
Характер Понтия Пилата
Понтий Пилат обладает сильной интуицией:
«. я обязан предвидеть все. Такова моя должность, а пуще всего я обязан верить своему предчувствию, ибо никогда оно еще меня не обманывало. »
«. у меня предчувствие, говорю я вам! Не было случая, чтобы оно меня обмануло. «
Понтий Пилат ведет пустую, скудную жизнь:
«. Твоя жизнь скудна, игемон. «
Понтий Пилат говорит на трех языках: по-арамейски, по-латыни и по-гречески:
«. потом тихо спросил по‑арамейски. »
«. Прокуратор обратился к кентуриону по‑латыни. »
«. Пилат заговорил по‑гречески. «
Понтий Пилат страдает от сильных головных болей, мигрени:
«. непобедимая, ужасная болезнь гемикрания, при которой болит полголовы. От нее нет средств, нет никакого спасения. »
«. у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. »
«. страшные, злые боли прокуратора некому излечить; от них нет средства, кроме смерти. «
Понтий Пилат после казни Иешуа
После казни Иешуа Понтий Пилат мучается от угрызений совести. Он плохо спит:
«. Я сплю плохо, – прокуратор усмехнулся, – и все время вижу во сне лунный луч. Так смешно, вообразите. Будто бы я гуляю по этому лучу. »
«. какая пошлая казнь! Но ты мне, пожалуйста, скажи ведь ее не было! Молю тебя, скажи, не было. «
В конце концов Мастер дарит Понтию Пилату свободу и позволяет ему уйти безвозвратно в бездну:
«Кто-то отпускал на свободу мастера, как сам он только что отпустил им созданного героя. Этот герой ушел в бездну, ушел безвозвратно, прощенный в ночь на воскресенье сын короля‑звездочета, жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат. «
Таков цитатный образ и характеристика Понтия Пилата в романе «Мастер и Маргарита» Булгакова, описание внешности и характера героя, его происхождения, службы и другие материалы для сочинения.