Сизо что это такое для женщин
Как отбывают срок в женских колониях и тюрьмах
Категории женских исправительных учреждений
В зависимости от возраста и тяжести совершённого преступления нарушительницы уголовного кодекса РФ на пути искупления вины проходят через различные учреждения.
СИЗО
В учреждениях данного типа подследственные находятся до вынесения приговора и его вступления в законную силу. Испытания женщины в тюрьме начинаются именно с СИЗО.
На сегодняшний день в нашей стране всего 3 женских СИЗО (в Москве, Санкт-Петербурге и Екатеринбурге). Соответственно, до момента распределения подозреваемым и осужденным гражданкам приходится ютиться в весьма стеснённых условиях.
Стандартная камера следственного изолятора рассчитана на содержание 42 женщин. Помещение поделено на 3 комнаты без дверей. В двух из трёх «отсеков» располагаются по 21 двухъярусной кровати, прикроватных тумбочек на всех, как правило, не хватает. Третья комната отведена под столовую зону и туалет.
Помимо тяжёлых бытовых условий, подследственные сталкивают здесь с серьёзными моральными переживаниями из-за осознания себя в новом статусе, предстоящей неизвестности и привыкания к круглосуточному пребыванию в окружении множества чужих людей.
Женские колонии для несовершеннолетних
Это особая категория исправительных учреждений, где отбывают наказание девушки в возрасте от 14 до 18 лет (в случае необходимости завершения курса обучения возраст пребывания осужденной в колонии несовершеннолетних может быть продлён до 19 лет).
Обязанности надзирателей и воспитателей здесь исполняют исключительно женщины.
Режим организован с учётом детской психологии. Повышенное внимание уделяется поддержанию санитарии и гигиены, обучению, эстетическому воспитанию и культурно-просветительским мероприятиям.
Трудятся несовершеннолетние на добровольных основаниях, нагрузка строго регулируется установленными на воле нормами для женского труда.
Женские колонии общего режима
В пенитенциарных учреждениях данной категории отбывают наказание за впервые совершённые тяжкие преступления, а также преступления средней и небольшой тяжести, если суд посчитает невозможным заменить их исправлением в колониях-поселениях.
Женские колонии строгого режима
Женщины в тюрьмы данной категории попадают за повторное совершение преступлений (рецидивистки), а также впервые совершённые убийства с особой жестокостью.
Быт женщин-заключённых
Условия проживания
Стандартная вместимость камер в женских тюрьмах – от 40 до 60 человек. Как и в СИЗО, кровати двухъярусные. В каждой камере обустроено кухонное помещение, где женщины самостоятельно готовят еду из продуктов, присланных родственниками или приобретённых в тюремном магазине. Каждая камера оснащена туалетом и душем. Раз в неделю женщины посещают баню.
Уборка помещений выполняется по графику, трижды в день. Пропускать дежурство запрещено (за это назначаются дополнительные дни уборки). Правда, от дежурства можно откупиться сигаретами, продуктами, деньгами.
Снабжение одеждой
По правилам, заключённые ежегодно должны получать новый комплект одежды и белья. Однако на практике данное требование не всегда соблюдается по срокам и объёмам. Со сменой белья и теплыми вещами зачастую помогают родственники. Те, кто не получает поддержку из дома, вынуждены выменивать необходимое у сокамерниц.
Режим дня в женских тюрьмах:
Работа и культурная деятельность в женских колониях
Независимо от того, работает ли женщина в тюрьме 12 часов к ряду или по графику 2 через 2, главное требование к ней – выполнение нормы. Основными видами занятости заключённых являются: кройка и пошив форменной одежды, выпечка хлеба, приготовление блюд на общей кухне, помощь поварам и мытьё посуды, уборка, работа в тюремных художественных мастерских и библиотеках.
Творческие кружки и клубы самодеятельности сегодня есть практически во всех женских колониях. За их деятельность целиком и полностью отвечают сами заключённые. Отбывающие наказание женщины организуют и проводят творческие вечера, праздничные концерты, конкурсы красоты, ставят театральные сценки и т. д.
У всех постоялиц исправительных учреждений есть возможность получить новые профессиональные навыки, пройти переподготовку, освоить рабочую специальность. Обучение заключённые проходят по индивидуально составленному графику.
Рождение детей в тюрьмах
Если на свободе материнство всячески пропагандируется и поддерживается со стороны государства, то в тюрьмах женщинам лучше не рожать. Беременные здесь не только лишены должного медицинского обслуживания, полноценного питания и дополнительных витаминно-минеральных комплексов – они даже послаблений по тяжёлому труду не имеют. В результате женщине далеко не всегда удаётся выносить ребёнка, а если малыш и рождается, то чаще всего нездоровым.
Новорожденный малыш проходит медицинское обследование в городской больнице, после чего направляется в дом ребёнка при женской тюрьме.
При передовых российских ИК действуют центры совместного проживания мам и детей.
На территории, где женщина отбывает наказание, дети содержатся до 3-х лет (если матери остаётся сидеть недолго, ребёнка могут оставить рядом до 4-х лет).
Если срок заключения женщины большой, по достижении 3-х лет ребёнка направляют к родственникам осужденной или в детский дом. В последнем случае встреча мамы и ребёнка в будущем остаётся под большим вопросом.
Возможность условно-досрочного освобождения
В случае хорошего поведения выйти на свободу по УДО имеют шанс женщины:
Сколько женских колоний в России и каковы в них условия содержания заключенных?
Традиционно женщина ассоциируется с чем-то нежным, мягким и беззащитным, а словосочетание «женская тюрьма» невольно заставляет вздрогнуть. Что ее ожидает по ту сторону ворот?
Условия проживания, быт, взаимоотношения с сокамерницами и другие особенности отбывания наказания в женской тюрьме подробно разберем в данной статье.
Сколько в России тюрем и какие там режимы?
В настоящее время по данным ФСИН в России содержится 35 женских исправительных колоний. В этих учреждениях отбывают срок около 60 000 женщин и девушек, что составляет 5 % от общего числа осужденных в России. Около тринадцати тысяч из них несовершеннолетние (подробнее о том, как живется воспитанницам женских колоний для несовершеннолетних, читайте тут).
В колонии общего режима осужденные отбывают срок за тяжкие преступные деяния, совершенные впервые, а также за преступления небольшой и средней тяжести, если судебный орган посчитает, что исправление таких лиц невозможно в условиях поселения. Строгий режим применяется лишь в отношении рецидивисток и особо жестоких убийц.
Помимо исправительных колоний существуют такие учреждения, как СИЗО, в которых осужденные находятся в процессе следствия и ожидают дальнейшего распределения. На территории России действует три женских СИЗО (Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург).
Подробнее об основных отличиях колонии строгого режима от общего и других читайте тут, а о том, как живут в колонии строгого режима, что это вообще такое и почему туда лучше не попадать, узнайте в этом материале.
Самые строгие исправительные МЛС
Одной из самых жестоких тюрем считается Московское СИЗО №6. Сами арестанты называют его не иначе, как «СИЗО 666», поскольку условия содержания можно назвать адскими.
Нехватка спальных мест, переполненные камеры и антисанитария. Процветают такие болезни, как туберкулез и сифилис, в результате отсутствия медицинского обслуживания и элементарных бытовых условий. Абсолютно здоровый, а порой и невиновный человек спустя несколько месяцев выходит больным и истощенным. Активисты и защитники по правам человека бьют тревогу, однако, безрезультатно.
Исправительные колонии в Мордовии часто упоминают, как места, в которые лучше не попадать. Эти учреждения относятся к изоляторам строгого режима. Их условия значительно хуже, в сравнении с остальными подобными местами заключения. Произвол начальства, грязь и скудное питание – немногое из того, с чем придется столкнуться отбывающим наказание на территории данных учреждений.
Пожизненное заключение
Пожизненное лишение свободы не назначается женщинам, а также лицам, совершившим преступления в возрасте до восемнадцати лет, и мужчинам, достигшим к моменту вынесения судом приговора возраста 65 лет. Максимальный срок наказания, предусмотренный российским законодательством составляет 25-30 лет, что делает данную меру наказания недопустимой в отношении лиц женского пола.
СИЗО для женщин — что это?
СИЗО расшифровывается как следственный изолятор, в котором находятся подследственные, а именно, те люди, чье уголовное дело находится в стадии следствия или судопроизводства и которые ждут дальнейшего распределения в исправительное учреждение, либо колонию.
Все остальные учреждения данного типа на территории России являются смешанными, в них отбывают наказание как мужчины, так и женщины. В отличие от некоторых мужских изоляторов, где в быту могут действовать те или иные “понятия”, у женщин все проще и относительно свободнее. Основное внимание уделяется быту и распределению обязанностей между сокамерницами.
Исправительные колонии: условия проживания
Большинство камер рассчитаны на 40-60 человек, кровати установлены в два ряда, сами заключенные называют их «нарами». В камере есть кухня, где женщины сами готовят из продуктов приобретенных в местном магазине или тех, что присылают родственники, а также и туалет и душ. Один раз в неделю – баня.
Уборка в казарме осуществляется три раза в день, график составляет старшая. Пропуск дежурства недопустим и наказывается дополнительными днями уборки. Право на пропуск дежурства можно выкупить за пачку сигарет, продукты или деньги.
Согласно правилам – каждой осужденной должен выдаваться комплект одежды и белья сроком на один год. Часто данное правило не соблюдается. Половина вещей отсутствует, а то и вовсе выдается реже, чем раз в год. Заключенные не имеют возможности тепло одеться в зимнее время года, что приводит к росту числа простудных заболеваний. Тем, кто не имеет возможности получать передачи из дома, приходится выменивать одежду у сокамерниц или ходить в обносках.
Распорядок дня
Стандартное расписание заключенной включает в себя такие пункты, как:
Начинается день с подъема в 6 утра, уборки постелей, гигиенических процедур и построения с перекличкой. Заключенные завтракают и начинается рабочий день с перерывом на обед, вплоть до 7-8 часов вечера. После ужина — свободное время, которое проводят по своему усмотрению: чтение, письма домой, рукоделие и т.д.
Питание
Калорийность дневного рациона составляет приблизительно 2600–3000 ккал. Обязательно наличие молочных, мясных, овощных блюд, а также блюд в горячем виде. Сахар, кондитерские изделия, фрукты, полуфабрикаты заключенные приобретают самостоятельно, согласно разрешенному списку.
Подробнее о питании в тюрьмах читайте тут.
Работа и досуг
Рабочий день бывает 12 часовой или по графику два через два. Основная задача заключается в выполнении норм выработки.
Во многих исправительных учреждениях действуют клубы самодеятельности, библиотеки и кружки, организованные самими заключенными. Женщины устраивают конкурсы, организуют выставки, ставят спектакли, проводят праздники и даже конкурсы красоты.
Религия и вероисповедание
По словам осужденных, вера и религия – это то, что дает силы выдержать срок заключения и с достоинством выдержать все лишения и трудности, связанные с тюремной жизнью. Помогает искренне раскаяться и выйти в новую жизнь не сломленной личностью, а полноценным человеком с новыми целями и надеждой на будущее.
Часто при тюрьме строятся собственные церкви с возможностью посещения заключенными в свободное от работы время. Осужденный может исповедаться или причаститься, а в случае тяжелой болезни тюрьма предоставляет священника.
Свидания и посещения
Виды свиданий с осужденными, а также их количество определены Уголовно-исполнительным кодексом РФ (Статья 89) —осужденное лицо имеет право на два вида свиданий в рамках правил конкретного исправительного учреждения:
Начальник исправительного учреждения самостоятельно определяет порядок и место проведения свидания.
Подробнее о нюансах длительных и краткосрочных свиданий в колониях строгого режима читайте тут.
Передачи вещей и продуктов
Передача вещей и продуктов осуществляется в обычном режиме, подобно всем остальным учреждениям данного типа. Список разрешенных к передаче вещей:
Продукты:
Материнство
Пожалуй, одна из самых сложных и болезненных тем, относительно пребывания женщины в тюрьме. Материнство является главным предназначением и смыслом жизни каждой женщины, а период беременности – одним из самых сложных и ответственных. Медицинское обслуживание в тюрьме зачастую не имеет возможности обеспечить будущую маму необходимыми препаратами, а скудное питание и тяжелый труд лишь усугубляют положение.
Чаще всего, сразу после рождения, новорожденный направляется в детское отделение больницы где проходит медицинское обследование, после чего его отправляют в дом малютки.
Не каждая колония предоставляет возможность матери быть рядом с ребенком до трех лет. В настоящий момент на территории РФ существует 10 колоний с домом ребенка. Малыши в таких учреждениях находятся под присмотром воспитателей и обеспечиваются за счет государства до трехлетнего возраста, после чего отправляются в детский дом или к родственникам заключенной. В период устройства ребенка – матери предоставляется отпуск в размере 15 дней без учета дороги. В дальнейшем на тот же срок предоставляется ежегодный отпуск, предназначенный для свидания с ребенком.
Освобождение по УДО
Условно-досрочное освобождение может быть применено только после фактического отбытия осужденным:
Как получить и на что обращает внимание суд?
Иерархия в камерах
Взаимоотношения заключенных, как правило, носят нейтральный характер. Это не мужская тюрьма, где идет борьба за лидерство, понятие «опущенные» встречается не часто. Исключения составляют детоубийцы – их, как правило, в женских тюрьмах ненавидят, могут унизить или даже избить.
Иерархия в женской камере похожа на улей и, по сути, напоминает большую семью, со своими нюансами, разумеется. Есть «матка» – старшая, ее помощницы, которым старшая делегирует свои негласные обязанности и остальные женщины.
Помощницы наблюдают за чистотой, составляют график дежурств, следят за приемом пищи, осматривают камеру на предмет неположенных вещей. Часто образуются женские союзы в тюрьме, так называемая «семья», в которой общаются, могут поделиться продуктами, одеждой, косметикой, но закадычной дружбой эти отношения нельзя назвать, хотя, случаи бывают разные. Иногда бывшие сокамерницы остаются друзьями и после освобождения.
Насилие
Случаи изнасилований, которыми, по мнению журналистов, изобилуют женские колонии, на самом деле крайне редки. Лесбийские пары обычно складываются среди женщин, которые находятся в заключении более десяти лет. Это не особо приветствуется и афишируется, но принуждать к сожительству никто не станет, все происходит по взаимному согласию. Руководство относится к лесбийским парам лояльно и не препятствует их отношениям.
Сам факт осуждения и заключения зачастую превращает человека в глазах окружающих в аморального, недостойного члена общества и жизнь человека делится на до и после. Однако, хочется напомнить о том, что каждый из нас совершает ошибки и самое главное – это вовремя их осознать, искренне раскаяться и сделать правильные выводы. Не судите и не судимы будете.
«Забычила — и получился разбой» Узница женской колонии о лесбийской любви, заколотых детях и беспределе
Что творится за высокими стенами женских колоний в России, 33-летняя Галина Воробьева знает не понаслышке. На счету матери троих детей — два срока в Ленинградской и Можайской колониях. Блатные расклады, борьба за выживание, лесбийская любовь и разлука с детьми — лишь малая часть того, что она видела за решеткой. И хотя о своих отсидках заключенные говорят неохотно, Воробьева согласилась побеседовать с «Лентой.ру» и рассказать подробно о жизни в женской колонии.
«Меня закрыли»
В жизни каждого наркомана бывают периоды просветления. Я вышла замуж, родила дочь и сына. Но потом срыв, тянет обратно, хочется движухи. Уходила из семьи — вечеринки, тусовки, — потом возвращалась. Две-три недели отсутствия были для меня в порядке вещей. В 2007 году органы опеки лишили меня родительских прав. Мой отец оформил опекунство на моих детей, несмотря на то, что мы не общались. Видимо, у него было чувство вины за то, что отстранился в свое время от моего воспитания. С мужем мы к тому времени уже развелись.
В 2010 году была еще одна попытка начать нормальную жизнь. Я устроилась на работу, попыталась стать нормальным человеком. Перестала колоться, но начала пить. Просто заменила одно другим. Когда выпиваешь, легко заводить новые знакомства. Так у меня появилась компания. Новые друзья воровали, занимались грабежами, мошенничеством. Я тоже начала красть. Очередная пьянка, отобрали у кого-то телефон и деньги, завели дело. Но тогда мне дали шанс — отпустили под подписку о невыезде. А я не оценила этого, прямо под подпиской, в той же компании, снова совершила грабеж — и меня закрыли [арестовали].
В СИЗО провела восемь месяцев. После общения с уголовниками в своей компании я была наслышана про порядки. Есть такое понятие — семейничество: подружилась с двумя сокамерницами, мы вели общее хозяйство, делились продуктами, с остальными были ровные отношения.
«Женщины-зечки — тревожный контингент»
В 2012 году я получила три года, и меня отправили в женскую колонию в Ленинградской области — Ульяновка называется. Женщины вообще сложные создания, а женщины-зечки — это тревожный контингент, психика у всех нарушена. На зоне авторитет у «кратких» — это неоднократно судимые.
Залог успеха на зоне в том, чтобы «хорошо сидеть». А что это значит? Чтоб не наезжала администрация, чтоб ровные отношения с зечками. Ты должна уметь за себя постоять. Я вот уверенная в себе, физического давления на меня было мало, в основном моральный пресс. Напряжение каждый день, потому что каждый день ты должна отстаивать свои права: на место в комнате питания, в каптерке, на розетку, в курилке, ну и так еще по мелочи. Но если рот не открывать, если не можешь отстоять свое мнение, разрулить ситуацию, то тебя чморят. Делают разные пакости: бойкот процветает, тебе говорят все, что о тебе думают, могут подложить запрещенку — духи, цветные вещи. На воле это мелочи, а там это взыскание, и если его получишь, то уже не можешь выйти по УДО. А выйти все стремятся. Но если ты чмо, то сами зеки будут ставить тебе палки в колеса.
Исправительная колония №2 в поселке Ульяновка (Ленинградская область)
Вышла из карантина, мне выдали форму 52 размера, а я ношу 44-й. Это пиджак-юбка, пиджак-брюки. Одна дама предложила мне ушить форму за блок сигарет и стограммовую банку кофе. Отдала ей форму, а она «задинамила»: две недели я не могла ее найти, потом наконец-то отловила в курилке и вежливо спрашиваю: «Что за дела?» Она давно сидела и, видимо, решила на новенькой отработаться. Ответила мне: «Ты кто такая? Иди гуляй». Годы общения с уголовниками и наркоманами на мне сказались, и я надавала ей. Через пару часов дамочка принесла мне ушитую форму и вернула сигареты. Так я получила свое первое взыскание.
Мне повезло очень сильно: наш бригадир Яна, которая 16 лет отсидела, оказалась моей землячкой. Есть негласное правило: земляки помогают друг другу. Она грамотно руководила, могла договориться с администрацией, все к ней шли за помощью, хоть она и строгая была.
Я еще в карантине была, мне прислали посылку: сапоги, цветные кофты, термо- и корректирующее белье. Хоть ты и на зоне, но хочется минимального комфорта и красоты, а в колонии ходят только в форме — платок, пальто и обувь. Но кто давно сидит и у администрации на хорошем счету, имеют послабление: они могут носить одежду и обувь неустановленного образца. Я обратилась к Яне за помощью, и через некоторое время мне, новичку, разрешили носить свои сапоги и водолазку с блестками. Еще Яна помогла мне с работой. Сначала меня распределили на швейное производство, но там платили копейки — 300-400 рублей в месяц. А потом Яна устроила меня на вольное производство, которое было на территории нашей колонии. Там производили пластмассовые изделия. Зарплата уже 2000 рублей в месяц плюс бонусы за переработку — сигареты и кофе, а это ценный товар в колонии, которым все можно оплатить.
«Забычила — и получился разбой»
Я вышла из Ульяновки в январе 2015 года с настроем, что сидеть больше не хочу. Вернулась в Рыбинск и устроилась на работу официанткой. Директор кафе лояльно отнесся к моей судимости. Все было хорошо. Познакомилась с молодым человеком. Забеременела, потом выяснилось, что он наркоман. Завязать у него не получилось, и мы расстались. Однажды с подружкой поехала в гости, опять пьянка. Видимо, тюремные устои дали о себе знать.
Забычила — и получился разбой. В том же 2015-м мне дали 2,5 года. Мой начальник просил за меня и соседи, поэтому получила по минимуму. Прокурор просил пять лет. Приехала в Можайскую колонию с огромным животом: 36 недель срока. Сама волокла два тяжеленных чемодана, никто из сотрудников не помог. С нами были еще две мамочки с младенцами: одному три месяца, другому девять. Сотрудницы у них молча забрали детей, они спрашивают — куда? Те ответили им по-хамски. Сразу поняла, что здесь все будет очень жестко.
После родов я стала работать нянечкой в доме ребенка при колонии. Декретный отпуск 71 день. У меня были 15 новорожденных, я буквально выползала с работы. Малыши постоянно плачут, потому что голодные, морально очень тяжело. Даже не было возможности увидеть своего ребенка. Впервые сына увидела через четыре месяца.
В Можайке с 2010 года зечки жили вместе с детьми, но потом из-за какой-то инфекции детки стали умирать, и корпус совместного пребывания закрыли. В 2012 году его открыли, но мамочки все равно не жили с детьми. И вот мы — десять мамок — стали ходить к администрации и выбивать совместное проживание. Писали жалобы президенту, уполномоченному по правам человека, по правам ребенка. У меня была подруга Юля, она юридически подкована была — адвокат, помогала нам.
Большинство наших жалоб не уходили из колонии, администрация все время придумывала разные отмазки — просто им не хотелось брать ответственность: это же постоянные проверки, излишнее внимание к колонии. Нас прятали от проверяющих, когда приезжали представители общественной наблюдательной комиссии (ОНК), чтобы мы не жаловались им. Мы, в свою очередь, шли на шантаж, что все расскажем про здешние порядки, если нам не разрешат жить с детьми. В итоге, когда моему Матвею исполнилось восемь месяцев, мы стали жить вместе.
Ничего слаще морковки мой сын не видел. Я была в постоянном поиске вкусняшек для него, витаминов. Конфеты, печенье, фрукты — все под запретом. Можно только то, что в официальном меню, а там только зеленое яблоко. Когда я в первый раз дала ему банан — Матвею было полтора года, — он не знал, что с ним делать. Раз в полгода подруга присылала посылку, а там дефицит: влажные салфетки, подгузники, игрушки.
Когда смотришь на своего ребенка и понимаешь, что ты не можешь ему ничего дать, — это убивает. То, что я родила его в колонии, очень на меня повлияло, я переосмыслила тогда всю свою жизнь. Хочется компенсировать ему все, чтобы Матвей не вспоминал, где он родился.
Фото: Владимир Веленгурин / ТАСС
Потом я опять пошла по кабинетам, требовала изменить методы лечения. Там ужасное медицинское обслуживание, детей закалывают антибиотиками. Когда один заболел, его не изолируют из группы, и он заражает остальных. Сразу всех начинают колоть серьезными препаратами, даже новорожденных. У меня сын теперь как наркоман, его никакие щадящие лекарства не берут, потому что в Можайке их подсадили на Цефтриаксон — антибиотик широкого спектра действия.
У меня на руках восьмимесячная девочка начинала орать, когда приходила медсестра с уколами. Она ее узнавала и понимала, что сейчас будет больно, вцеплялась своими ручками в меня. Этого не забыть никогда!
С этой системой ничего сделать нельзя. Сотрудники тебе говорят: а ты чем думала, когда беременная совершала преступления? И ты не можешь ничего им сказать, потому что это действительно так. Начинаешь объяснять, что это же дети, а тебе говорят: это дети зечек. Какое отношение к нам — спецконтингенту, такое же и к нашим детям. Осознание того, что ты бессильна, очень угнетает.
«Я не в лесбийской теме»
В Ульяновке страсти кипели. А вот Можайская — это колония нравов. За лесбиянство, назовем вещи своими именами, строго наказывали, и там этого было очень мало. Оно присутствовало, но скрыто, завуалировано, напоказ ничего не выставлялось. Если женщины и жили какими-то отношениями, то об этом знал очень узкий круг. А в питерской колонии все это процветало. Все три года там я была в шоке. Знаки внимания — записки, подарки — все как в отношениях мужчины и женщины, за тобой начинают ухаживать, но как-то сложнее и страшнее.
Я, как только попала в колонию, заметила, что одна дама в столовой стала пристально на меня смотреть на обедах. Постоянно ощущала ее пристальный взгляд. Однажды утром на своей тумбочке я нашла горячий кофе, шоколадку и записку. Там было написано: давай пообщаемся. Я поспрашивала девочек, кто принес. И они сказали, что эта женщина. Я встретила ее в курилке и объяснила, что не стоит мне уделять внимание — я не в лесбийской теме. Но она еще полгода проявляла настойчивость, дарила презенты: открытка, гель для душа, какая-то цветная футболка в подарочной упаковке, духи даже, которые в колонии запрещены.
Фото: Дмитрий Лебедев / «Коммерсантъ»
В этой каше варились все подряд, вне зависимости от длительности срока, просто природа брала свое, но для меня это неприемлемо. Я воспитана так, что отношения только с мужчинами. Если вам нравится — занимайтесь, но без меня. Уединялись по-разному: ширмовали шконарь (завешивали простынями первый этаж двухъярусной кровати), на заводе в потаенных местечках. Все понимали, терпели, не обращали внимания. Я, когда видела, не молчала, плевалась.
В питерской колонии, конечно же, наказывали за лесбиянство, и жестко: сажали в ШИЗО, накладывали взыскание. Но все равно там было какое-то человеческое отношение к заключенным. Я это поняла, попав в Можайскую колонию. Там лютые женщины работают. В Ульяновке с начальницей отряда у нас были приятельские отношения, она жила жизнью своих подопечных. У нее 130 человек, и она в курсе жизненной ситуации каждой из них. Мы звали ее мама. Там администрация стимулировала к УДО: если на 100 процентов выкладываешься на работе, участвуешь в самодеятельности, не нарушаешь режим, то получаешь поощрения, благодарности и выходишь по УДО. Поэтому там мало стукачей — нет в них нужды.
В Можайке все по-другому. Там зек «крепит» зека. Что это значит? Стукачество. Внутренний настрой очень злой. Зечки работают, пляшут, вышивают крестиком, но благодарности никому не раздают. Там вообще не выходят по УДО.
«Не имею права опускаться»
13 ноября 2017 года мы вместе с Матвеем освободились, ему было два года и один месяц. До заключения у меня были две комнаты в четырехкомнатной коммуналке. Соседка-бабушка умерла, пока я сидела, а ее дочь продала ее долю. Новые хозяева весь строительный мусор, весь хлам свалили в мои комнаты, в них обвалился потолок, были выбиты окна, сейчас они непригодны для житья. Нужны средства на ремонт, их у меня нет. Первые месяцы мы с сыном жили в кризисном центре, там я прошла реабилитационную программу, чтобы избавиться от тюремных привычек.
Галина Воробьева с Матвеем
Фото предоставлено героем материала
Сейчас нас приютила подруга. Планов много, хочется жить нормально, как обычный человек, водить ребенка в садик, работать. Хочу восстановить связи с родственниками, со старшими детьми, восстановить родительские права. Я должна дать Матвею все, чтобы он рос нормально. Дрянь я редкостная, надо было отсидеть два срока, чтобы понять и оценить то, что мне было дано. Теперь я не имею права опускаться. Конечно, я все это заслужила, но есть такая категория людей, которые не осудят, поднимут с земли. Незнакомые люди проявили к нам заботу, внимание и сочувствие. Я им очень благодарна.
Галина — одна из участниц проекта «Возрождение», проводимого благотворительным фондом «Протяни руку» совместно с фондом президентских грантов. Проект направлен на адаптацию женщин, освободившихся из мест лишения свободы, в самый трудный для них период — в первые месяцы на воле.