в комнате я и ленин стихотворение

Грудой дел,
суматохой явлений
день отошел,
постепенно стемнев.
Двое в комнате.
Я
и Ленин —
фотографией
на белой стене.
Рот открыт
в напряженной речи,
усов
щетинка
вздернулась ввысь,
в складках лба
зажата
человечья,
в огромный лоб
огромная мысль.
Должно быть,
под ним
проходят тысячи…
Лес флагов…
рук трава…
Я встал со стула,
радостью высвечен,
хочется —
идти,
приветствовать,
рапортовать!
«Товарищ Ленин,
я вам докладываю
не по службе,
а по душе.
Товарищ Ленин,
работа адовая
будет
сделана
и делается уже.
Освещаем,
одеваем нищь и о́голь,
ширится
добыча
угля и руды…
А рядом с этим,
конешно,
много,
много
разной
дряни и ерунды.
Устаешь
отбиваться и отгрызаться.
Многие
без вас
отбились от рук.
Очень
много
разных мерзавцев
ходят
по нашей земле
и вокруг.
Нету
им
ни числа,
ни клички,
целая
лента типов
тянется.
Кулаки
и волокитчики,
подхалимы,
сектанты
и пьяницы, —
ходят,
гордо
выпятив груди,
в ручках сплошь
и в значках нагрудных…
Мы их
всех,
конешно, скрутим,
но всех
скрутить
ужасно трудно.
Товарищ Ленин,
по фабрикам дымным,
по землям,
покрытым
и снегом
и жнивьём,
вашим,
товарищ,
сердцем
и именем
думаем,
дышим,
боремся
и живем. »
Грудой дел,
суматохой явлений
день отошел,
постепенно стемнев.
Двое в комнате.
Я
и Ленин —
фотографией
на белой стене.
1929 г.

Источник

Разговор с товарищем Лениным

Грудой дел,
суматохой явлений
день отошел,
постепенно стемнев.
Двое в комнате.
Я
и Ленин —
фотографией
на белой стене.
Рот открыт
в напряженной речи,
усов
щетинка
вздернулась ввысь,
в складках лба
зажата
человечья,
в огромный лоб
огромная мысль.
Должно быть,
под ним
проходят тысячи…
Лес флагов…
рук трава…
Я встал со стула,
радостью высвечен,
хочется —
идти,
приветствовать,
‎рапортовать!

«Товарищ Ленин,
я вам докладываю
не по службе,
а по душе.
Товарищ Ленин,
работа адовая
будет
сделана
и делается уже.
Освещаем,
одеваем нищь и о́голь,
ширится
добыча
угля и руды…
А рядом с этим,
конешно,
много,
много
разной
дряни и ерунды.
Устаешь
отбиваться и отгрызаться.
Многие
без вас
отбились от рук.
Очень
много
разных мерзавцев
ходят
по нашей земле
и вокруг.
Нету
им
ни числа,
ни клички,
целая
лента типов
тянется.
Кулаки
и волокитчики,
подхалимы,
сектанты
и пьяницы, —
ходят,
гордо
выпятив груди,
в ручках сплошь
и в значках нагрудных…
Мы их
всех,
конешно, скрутим,
но всех
скрутить
ужасно трудно.
Товарищ Ленин,
по фабрикам дымным,
по землям,
покрытым
и снегом
и жнивьём,
вашим,
товарищ,
сердцем
и именем
думаем,
дышим,
боремся
и живем. »
Грудой дел,
суматохой явлений
день отошел,
постепенно стемнев.
Двое в комнате.
Я
и Ленин —
фотографией
на белой стене.

Источник

Владимир Маяковский — Разговор с товарищем Лениным: Стих

Грудой дел,
суматохой явлений
день отошел,
постепенно стемнев.
Двое в комнате.
Я
и Ленин —
фотографией
на белой стене.
Рот открыт
в напряженной речи,
усов
щетинка
вздернулась ввысь,
в складках лба
зажата
человечья,
в огромный лоб
огромная мысль.
Должно быть,
под ним
проходят тысячи…
Лес флагов…
рук трава…
Я встал со стула,
радостью высвечен,
хочется —
идти,
приветствовать,
рапортовать!
«Товарищ Ленин,
я вам докладываю
не по службе,
а по душе.
Товарищ Ленин,
работа адовая
будет
сделана
и делается уже.
Освещаем,
одеваем нищь и о́голь,
ширится
добыча
угля и руды…
А рядом с этим,
конешно,
много,
много
разной
дряни и ерунды.
Устаешь
отбиваться и отгрызаться.
Многие
без вас
отбились от рук.
Очень
много
разных мерзавцев
ходят
по нашей земле
и вокруг.
Нету
им
ни числа,
ни клички,
целая
лента типов
тянется.
Кулаки
и волокитчики,
подхалимы,
сектанты
и пьяницы, —
ходят,
гордо
выпятив груди,
в ручках сплошь
и в значках нагрудных…
Мы их
всех,
конешно, скрутим,
но всех
скрутить
ужасно трудно.
Товарищ Ленин,
по фабрикам дымным,
по землям,
покрытым
и снегом
и жнивьём,
вашим,
товарищ,
сердцем
и именем
думаем,
дышим,
боремся
и живем. »
Грудой дел,
суматохой явлений
день отошел,
постепенно стемнев.
Двое в комнате.
Я
и Ленин —
фотографией
на белой стене.

Анализ стихотворения «Разговор с товарищем Лениным» Маяковского

Свой воображаемый «Разговор с товарищем Лениным» Владимир Владимирович Маяковский впервые опубликовал в «Комсомольской правде».

Стихотворение создано в начале 1929 года. Его автор молод, энергичен, агитирует и ниспровергает, выступает перед различной аудиторией, пишет пьесы, наконец, путешествует. К этому времени В. Ленин мертв уже пять лет (от дел отошел по болезни еще за два года до смерти). Интересны скупые отзывы вождя о пролетарском трибуне. Футуризм он считал блажью, стихи В. Маяковского искусственными, напыщенными. Впрочем, он считался с популярностью его стихов у молодежи. Жанр – челобитная, ода. Размер – акцентный стих, рифмовка перекрестная, лесенка строчек. Композиция кольцевая, финал дублирует начало. Лирический герой – сам поэт. Беседует он с фотографией В. Ленина. Портрет вождя пролетариата вырастает почти до мифологического масштаба. Начавши с щетинки усов и приоткрытого рта, поэт описывает «огромную мысль» на не менее «огромном лбу». Тавтология здесь призвана подчеркнуть мощь интеллекта человека с фотографии. Дальше он не находит слов, образы людского моря, красных флагов, вскинутых рук всплывают перед его глазами. В сущности, он мог все это видеть. Воодушевленный энергией портрета, герой рапортует о достижениях и недостатках созданного на развалинах империи советского государства. Идиома: работа адовая (есть в ней некая двусмысленность). «Нищь и оголь»: устаревшие просторечия. Добыча угля сочетается с изрядной порцией «дряни и ерунды», мерзавцев, попутчиков, темных личностей, примазавшихся к построению светлого будущего. Парентеза: конешно (не ошибка, а фамильярность), товарищ. Ряды перечислительных градаций, щедро сдобренные списком врагов народа. Живы и кулаки, и пьяницы, подхалимы и волокитчики, причем, состоят при должностях. Это непорядок, отклонение от ленинского курса, но ничего, чистки рядов грядут. Фабрики и жнивье – вот на что главная ставка поэта (рабоче-крестьянский союз). Дальше – почти молитвенное обращение: вашим именем живем и боремся. «Двое в комнате»: герой общается с вождем, как с живым, просит совета, кается в слабости, хвалится успехами. Он обозревает громаду нового государства и обещает не сворачивать с пути, идти вместе с партией вперед.

В. Маяковский неоднократно создавал в своей лирике образ В. Ленина. Лично знакомы они не были, но заочно, через творчество поэта – несомненно.

Источник

Разговор с товарищем Лениным

Грудой дел,
суматохой явлений
день отошел,
постепенно стемнев.
Двое в комнате.
Я
и Ленин —
фотографией
на белой стене.
Рот открыт
в напряженной речи,
усов
щетинка
вздернулась ввысь,
в складках лба
зажата
человечья,
в огромный лоб
огромная мысль.
Должно быть,
под ним
проходят тысячи…
Лес флагов…
рук трава…
Я встал со стула,
радостью высвечен,
хочется —
идти,
приветствовать,
рапортовать!
«Товарищ Ленин,
я вам докладываю
не по службе,
а по душе.
Товарищ Ленин,
работа адовая
будет
сделана
и делается уже.
Освещаем,
одеваем нищь и о?голь,
ширится
добыча
угля и руды…
А рядом с этим,
конешно,
много,
много
разной
дряни и ерунды.
Устаешь
отбиваться и отгрызаться.
Многие
без вас
отбились от рук.
Очень
много
разных мерзавцев
ходят
по нашей земле
и вокруг.
Нету
им
ни числа,
ни клички,
целая
лента типов
тянется.
Кулаки
и волокитчики,
подхалимы,
сектанты
и пьяницы, —
ходят,
гордо
выпятив груди,
в ручках сплошь
и в значках нагрудных…
Мы их
всех,
конешно, скрутим,
но всех
скрутить
ужасно трудно.
Товарищ Ленин,
по фабрикам дымным,
по землям,
покрытым
и снегом
и жнивьём,
вашим,
товарищ,
сердцем
и именем
думаем,
дышим,
боремся
и живем. »
Грудой дел,
суматохой явлений
день отошел,
постепенно стемнев.
Двое в комнате.
Я
и Ленин —
фотографией
на белой стене.

Источник

Двое в комнате. из полного собрания ахинеи

или ОСНОВЫ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА
____________призываю в соавторы Ю.Заренкова

Двое в комнате — я и Ленин.
Нет у Ленина больше родных.
Он себе наливает полнее
и фактически пьет за двоих.

Я ему говорю: «Брось, Володя,
Полно водкой травить организм.»
А Володя мне сразу — по морде!
И кричит: «Я немолод! Я лыс!

я стираю, готовлю, утюжу,
я ведь пищу жую для неё.
А она меня — мордою в лужу.
Ну, не стерва ли, а? Ё-моё! «

. Двое нас: Я и Ленин. Мы братья,
но его я считаю отцом.
А жена его — Крупская Надя —
изменяет ему с Огурцом.

Двое в комнате — я и Маркс.
Только что нас покинул Ленин.
Заходил он к нам в поисках ласт,
говорил, что грядет наводненье.

Двое в комнате — Маркс и я.
Та же водка, но выше стаканы.
Мы не братья, мы с Карлом друзья,
он пришел починить в доме краны.

Карл сантехником служит при ЖЭКе,
любит выпить, меня и балет.
У него нет ноги, он калека,
но в душе он, конечно, поэт.

У него и протез кападастром —
не болтами — к ноге прикреплен.
Мы знакомы давно с Карлом Марксом
и в него я, как в брата влюблен.

Да и как не любить Карла Маркса!
В наш жестокий неправильный век —
он как будто откуда-то с Марса,
он добрейшей души человек!

Он на течь унитаза лёг грудью,
бороду вкруг трубы намотал
и сказал: «Наводненья не будет.
Зря ты Ленину ласты не дал.»

Двое в комнате — я и Энгельс.
Только что нас покинул Маркс.
Он ушел, позабыв свою челюсть
и контактные линзы для глаз.

Энгельс челюсть к себе примеряет,
и жуёт ею гаечный ключ;
говорит, что, мол, Наденька — прелесть!
Что, вообще, он на баб везуч.

Я и Энгельс сидим напротив.
Я смотрю на его лицо —
нет, не зря его кличут в народе
за глаза и в глаза — Огурцом.

Мне б ему отомстить за брата,
за Володю. Но я ведь сам
к Наде Крупской в окно когда-то,
от Володи таясь, влезал.

Брат работал лифтёром в бане
и частенько дежурил в ночь,
и ходил я к евонной бабе
потому что — была не прочь.…

Ну а давеча, всё ж заподозрив,
что супруга ему неверна,
он часа по четыре, по три
факт измены стерёг у окна.

Он меня звал с собой в засаду.
О, наивный! Он верил мне…
А я Энгельса к Наде сватал,
чтобы быть подозрений вне.

. Двое в комнате — я и Энгельс.
Энгельс вовсе мне не родня,
он немного похож на пенис
формой черепа. Как и я.

Он Надюшин теперь любовник.
. Ленин в ночь ту был сутки без сна
и, весьма утомлен от попоек,
Всё проспал на посту у окна.

Ну а утром сантехник из ЖЭКа —
вызывал его Ленин сам —
приходил — был ещё не калека.
одноногий, без глаз уползал.

_________Литраж: Vodka TROYKA, HOLLAND, 40%, 2л.

Источник